Текст книги "Стихотерапия"

Автор книги: Ирина Маркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

«Кол» по поведенью

…А сам-то рос в семье…

Мне «кол» по поведенью.

Книгоизда-ни-е

В ущерб деторожденью.

Я наплевал на ваше мненье,

Да и на ваше наплевал!

Я «кол» имел по поведенью,

В науках не преуспевал.

Я вырос и дошёл до точки —

И нет ни дома и ни сада,

И нет ни сына и ни дочки,

А мне не больно-то и надо.

Не потрудился – вот и славно!

А в самом деле, в чём прикол?

Зато стихи пишу исправно,

Но и за них имею «кол».

2011

Зима в начале мая

…Еще гордимся мы запросами,

нигде ума не занимая…

А небо уж не дышит осенью,

Зато зима в начале мая.

Поэт Вишневский для начала

Писал, ума не занимая,

Как небо осенью дышало,

И про грозу в начале мая.

Он и лицом, и ростом вышел,

Талантом и умом богат,

Но эти строчки где-то слышал.

Читатель скажет: «Плагиат!»

Те ж, кто поэзию читает,

Поймут – он гениям под стать;

Хотя ума не занимает,

Но строчки мастер занимать!

2011

Не повезло

…чего там говорить, с охотой

Мы провели наш выходной.

Не повезло нам лишь с погодой,

Людьми, эпохой и страной.

Страна с богатою культурой —

То перестройка, то застой.

Нам повезло с литературой —

Есенин, Пушкин и Толстой.

Везло нам с Блоком, с Достоевским —

Добро несли, клеймили зло.

А вот с Владимиром Вишневским,

Пожалуй, нам не повезло.

2011

Крёстная сила

Со мной Вознесенский

и – крёстная сила.

Не скажешь, что не с кем —

ЗИМУЕМ в РОССИИ.

В России зимую,

Не где-то в Париже,

В России рифмую,

В России предвижу

Успех и удачу —

Бегут к изголовью.

Поеду на дачу

В своё Подмосковье.

Рифмую морозы

С любовью-морковью,

Стихами и прозой

Пишу в Подмосковье.

Поеду на Невский

В стране многоликой,

Аль я не Вишневский?

Аль я не великий?

Рождён я поэтом —

Печать на лице,

Зимую при этом

Я в Зимнем дворце.

А ну его, Невский,

Монархам – могила!

С Россией Вишневский

И крёстная сила!

2011

Бахилы

Я куда-то откуда-то вышел,

Громыхнул под ногами настил…

Но прорезалось шёпотом свыше:

«Я и так тебя долго щадил…».

. . . . . . . . . . . . . . .

При входе в рай мне продали бахилы.

Поэт Вишневский склонен любоваться

Своим сияньем средь других светил,

Но всё ж не стоит, право, удивляться,

Что он в литературе наследил.

Когда в поэты он внезапно вышел,

Промчавшись по паркету, что есть сил,

Тогда раздался явно голос свыше,

Что бегать так негоже без бахил.

Но он не внял, и под его ногами

Всё громыхал поэзии настил —

Ходил вокруг да около кругами

И вновь в литературе наследил.

Он грезил раем и писал о рае,

Но в рай ворота ангел не открыл —

Промолвил ангел: «Ты ведь не в сарае!

Сюда тебе негоже без бахил!».

Как та мартышка в басне у Крылова

С очками просто выбилась из сил,

Не вник Вишневский в назначенье слова

И даже в назначение бахил.

2011

Поэт и журналисты

Журналисты вопросами маются,

вынуждая вдаваться в детали:

«Ваши планы, чем занимаетесь,

от чего мы вас оторвали?..»

Взял – ответил, как на духу,

пусть без рифмы, но близко к стиху.

«Проявляя такт и терпение,

провожу в настоящее время

операцию по принуждению

девушки Иры к взаимности…».

Журналисты, ей-Богу, поэту

Никакого житья не дают —

Расскажи им про то и про это,

Тут и там, проходимцы, снуют.

Журналистов к прямому эфиру

Всё же косвенно я подвожу,

А в эфире про девушку Иру

В ярких красках я им расскажу.

Пусть без рифмы – мне с рифмою сложно —

Тани, Иры со мной заодно:

Тут сравниться со мной невозможно,

Это понял читатель давно.

Только дело доходит до Лиры,

Не рифмуется мне при луне…

Что ж касается Тани и Иры —

Тут, однако же, я на коне!

Мне хватает талантов, умений,

И к успеху иду напролом,

Что ж касается стихотворений —

Как всегда, ожидает облом.

2011

Вожди

…В порханье, в стихотворном лепете

Провёл на озере два дня…

Но взглядом генерала Лебедя

Взглянуло завтра на меня.

В любовно-стихотворном лепете

Я жизни радости ловил,

Но взгляд неистового Лебедя

Меня внезапно отрезвил.

Порхал я бабочкой прозрачною,

Себя напрасно не грузил.

…Вдруг Сталин встал стеною мрачною

И молча пальцем погрозил.

В него в испуге взгляд свой вперил я,

Но лёгкость всё ж в душе хранил,

Как вслед за ним явился Берия

И праздник разом отменил.

Затем примчался Ленин с кепкою

И прокартавил: «Так нельзя!»

И захватил рукою крепкою,

Мне революцией грозя.

Затем пришли другие – прежние,

И те им стали помогать —

Все – от Хрущёва и до Брежнева —

Меня хотели напугать.

…Уж приближался час критический,

Как свет затеплился вдали,

И дяденьки в психиатрической

Меня связали и спасли.

2011

Сочинение

Лена Лена Юля Тома

Таня Оля Света

(Вместо сочинения на тему

«Как я провёл лето»).

Терзают нервную систему

Улыбки Оль, Наташ, Людмил

(Из сочинения на тему:

«Как наш поэт в детсад ходил»).

Любовь бывает без ответа

Со стороны Марин и Алл

(Из сочинения поэта —

Как в школе он преуспевал).

И бушевали страсти круто

Среди Ирин, Оксан и Свет,

Когда в эпоху института

Гранит науки грыз поэт.

Он возмужал и стал поэтом —

И здесь разнообразья нет —

Все сочинения про лето:

Про Галь, Тамар, Оксан и Свет.

Когда ж на склоне лет упорно

Мечту преследует поэт,

Хотя она с косою, в чёрном,

Он видит в ней Тамар и Свет.

2011

Исход семитов

… Исход семитов не всегда

летальный!..

Исход семитов не всегда летальный,

И уравнять иных нельзя никак —

Кому блистать в «Молитве Поминальной»,

Кому-то процветать, как Пастернак.

Так где ж нам взять пророка Моисея,

Чтоб нас и умудрил, и просветил,

Но сколь с разумным доброго ни сея,

Вишневского не видно средь светил.

2011

Поэт и собаки

…Замер я на скрещенье улиц:

Боже, лето, город, родство…

И собаки переглянулись:

Не облаять ли нам его…?

Поэт гулял в начале лета

По улицам, стихи слагая.

Услышав опусы поэта,

Собаки сотряслись от лая.

Затем они переглянулись,

Когда поэт совсем иссяк,

И как-то вдруг перемигнулись,

Что не похоже на собак.

…И я их очень понимаю,

Когда Вишневскому внимаю.

2011

«Не стихи»

…Не визу ждать, а взять

и бросить вызов!

. . . . . . . . . . . . . . . .

…Не транспортом наземным

и не еду.

Есть вещи потрагичней пересадки.

Я ухожу – как минимум в легенду.

Без всяких «чтоб вернуться»,

без оглядки.

Как хорошо не транспортом не ехать,

Не визу ждать, а вызовы бросать,

Не утешаться никакой утехой,

А «не стихи» бы лучше не писать.

Коль взял ты вдохновение в аренду,

Коль «не стихи» твои не слишком гладки,

Ты уходи, как минимум, в легенду,

Без всяких там «вернуться», без оглядки!

2011

Зайцы-пассажиры

Кто ваш потребует билет,

Тот контролёр, а не поэт.

Поскольку не должны поэты

У граждан проверять билеты.

. . . . . . . . . . . .

Хотим мы того, или нет, —

Владимир Вишневский – Поэт.

Едва родился я на свет —

То сразу понял – я поэт,

Но только, видимо, в поэты

я прорывался без билета,

И, несмотря на уговоры,

Не пропускали контролёры —

Видать, в поэзии запреты

На пассажиров без билета,

Но средь поэтов от Сатиры

Бывают зайцы-пассажиры:

Дрожит, как хвост, неверный стих

(Вишневский, видимо, из них).

2011

Площадь Ильича

…И снова в путь!.. За далью даль.

Но – объявили «Пляс Пигаль».

А я подумал сгоряча,

Что это «Площадь Ильича».

… И снова в путь!.. За далью даль.

Ещё один разок – ein Mai,

Но костью в горле сгоряча

Застряла «Площадь Ильича».

Как видно, даже Ильичу

Она теперь не по плечу.

Поеду в Питер и на Невском

Я всем напомню о Вишневском.

Охрипнув, о себе крича,

Вернусь на «Площадь Ильича».

По всей России брошу клич —

Главней Вишневский, чем Ильич!

Но, видно, Ленина заветы

Важнее людям, чем поэты.

А если не привлечь вниманья —

Не распознают дарованья.

Я становлюсь всё злей и злей —

Пойду и лягу в Мавзолей.

2011

Палач

Палач не знает роздыха!..

Но всё же, чёрт возьми,

Работа-то на воздухе,

Работа-то с людьми.

Поэт не зря старается,

Хоть смейся или плачь —

Он с рифмой расправляется

С лихвой, как тот палач.

Поэт не знает роздыха —

Невиданный размах!

Работает на воздухе,

Работает впотьмах.

Коль дело не по рангу,

И труд не по плечу,

Стих брякнет бумерангом

Поэту-палачу,

И, видимо, поэтому

Воскликнет: «Чёрт возьми!

Хочу творить с поэтами,

Хочу дружить с людьми».

2011

Бережёного Бог бережёт

…И предстану, прикидов лишённый,

И представлюсь началу начал:

Ваша светлость, я ваш бережёный,

Я меня вам беречь помогал!..

Я стихи не пишу, не слагаю —

Я себя Вам беречь помогаю.

Чем трудиться, так лучше прилечь —

Поберечь бы себя, поберечь.

Я стихи срифмовать не могу,

Потому что себя берегу.

Как Емеля полезу на печь —

Чтоб опять же себя поберечь.

Видно, в творчестве я ни гу-гу,

Берегу я себя, берегу.

Да, Вишневский глаголом не жжёт,

Бережёт он себя, бережёт.

Бережёт он себя или нет,

А выспрашивал: «Я ль не поэт?

Что ответит Начало Начал?»

…Голос свыше тактично смолчал.

2011

Валяние дурака

«НЕ ПОЛЕВЕЕТ ПРАВАЯ НОГА!»

Вот так себя валял я, дурака.

Теперь Она конкретно дорога.

И гипс такой – разжалобит врага…

Не полевеет правая нога,

Не поправеет левая рука,

Вот вся, как говорится, недолга —

Поэт себя валяет, дурака.

Пока приходят в голову слова,

Не с той ноги поэт, видать, встаёт,

Покою же дурная голова

Ногам обеим, видно, не даёт.

Пока не надоест себя валять,

Нога так и останется кривой,

Но ногу можно гипсом исправлять,

Проблема в том, что делать с головой?!

2011

Из широких штанин

Это мы, как есть, юмористы,

Населенье как группа риска,

И поэтому все, как один.

Это нас, как паспорт с пропиской,

Достают из широких штанин.

Юмористов, пожалуй, излишки —

Сосчитать я их вряд ли смогу,

Только юмор в коротких штанишках

Уже слышится по утюгу.

Из штанишек своих вырастают

И надеются все, как один —

Спят и видят, реально мечтают

Вылезать из широких штанин.

Много их, юмористов московских,

Что сумела земля наплодить,

Только где ж столько взять Маяковских,

Чтобы всех их в карман посадить?!

2011

Хоббиты – евреи

На самом деле хоббиты – евреи.

У нас не каждый Федя Бондарчук.

Я с каждым днём зверею и зверею —

Видать, евреи были Гек и Чук,

На самом деле, хоббиты – евреи,

Один лишь русский – Федя Бондарчук.

Что сказок русских может быть мудрее?

Они – литературная заря,

Но в них снуют опять одни евреи —

И колобок, и три богатыря.

Я же опять дурею и дурею —

Скажи ты мне, товарищ дорогой —

Кто ж, в самом деле, если не евреи

Сам Змей Горыныч с Бабою Ягой?

Я вовсе не устану удивляться,

Когда евреи всюду начеку,

Но только вот скажи, куда ж деваться

Он них несчастному Бондарчуку?

Ворона с сыром, Маша, три медведя —

На них всё той же нации печать —

Вот и пошёл в задумчивости Федя

Скорей иврит усердно изучать.

2011

На посошок

Не Пахмутова, жаль, не Добронра,

но всё-таки пора, май френд, пора, —

«С утра зовут в дорогу

пейджера!..»

Есть для продувки ваших пейджеров

такие одностишья – будь здоров!..

Не Пахмутова, жаль не Добронра,

Труба зовёт: Пора, май френд, пора!

Не Достое, не Лермо, не Толст о ,

Но всё-таки не грех, майн фройнд, по сто!

Я не Есе, не Тютч, не надо лести!

Ну а за фройндшафт можно и по двести!

Хоть я не Дюм, не создал «Монте-Кристо»,

До кучи же неплохо и по триста!

…С утра зовут в дорогу пейджера,

За Буни по пятьсот и в путь пора!

За Маяко, Тургене – как во сне —

На посошок, однако, за Вишне!

Ну а затем за всех за нас нелишне —

Не одностишье вышло – многостишье.

2011

Муля

…Как Муля, что нервировал

(а зря!)

Фаины несравненной героиню…

Раневской несравненные творенья,

Как Муля, он нервирует народ,

Читая вслух свои стихотворенья.

2011

На стихи Сергея Острова

По рюмашке

…Моя одинока избушка,

старушка твердит о своём;

какая, там, Господи, кружка,

по рюмочке – и запоём.

Написал стихов немало

На своём-то на веку;

Только няни не хватало —

Той, что с кружкой начеку.

Если вдохновенье реже

Нарушает мой покой,

Крикну: «Няня, кружка где же?» —

И стихи текут рекой.

Я – поэт, хотя не Пушкин,

Но пишу я – будь здоров!

Не хватает только кружки,

Чтоб творил поэт Остров!

Кем в итоге стал бы Пушкин?

Это тот ещё вопрос —

Он без няни, да без кружки —

Что машина без колёс.

Не даём себе поблажки —

За тетрадки – и вперед!

Нету кружки – по рюмашке!

Пушкин с зависти умрёт.

2011

Две макушки

С рожденья были две макушки —

как две жены, что впереди…

Сам Александр Сергеич Пушкин

Такого не имел, поди…

Макушки две. С женами сложно.

Одна отстала, отстраняясь…

. . . . . . . . . . . . . .

Другая соскочила с дуба…

Стихи, конечно, не игрушки —

Без всяких-яких, без химер.

Сам Александр Сергеич Пушкин

Тому нагляднейший пример.

Он, безусловно, мастер слова —

Не превзошел никто иной,

Но вот Наталья Гончаров

Была единственной женой.

Поэт Остр о в – не то, что Пушкин:

В семейной жизни «чёрт – не брат»:

С рожденья было две макушки,

И, явно, жёнами богат.

И повезло б ему сугубо,

И повезло б ему вдвойне —

Коль жёны не упали б с дуба,

И нынче был бы при жене.

2011

От носа до пят

… Ты – трезвый и пьяный, от

носа до пят,

не знаешь своих конституций…

. . . . . . . . . . . . . . .

Осталось острить —

пить, курить, говорить…

И жить по законам НеОМА.

Поэт, протрезвевший от носа до пят,

Вдруг понял, в чём жизни основа.

И Ом, и Ньютон отдыхают, молчат

И ждут откровений Остр о ва.

В Ньютонах уже актуальности нет —

Бывают ребята покруче —

Острить и курить, выпивать на обед

Ньютон вас, увы, не научит.

Пусть в школе законы Ньютона твердят,

Поэт вас научит иному —

Когда захмелеет от носа до пят,

Даст фору Ньютону и Ому.

Когда захмелеет от носа до пят,

Тут формулы, словно хмельные,

И Омы не властны, Ньютоны молчат

И пишут законы иные.

2011

Остров и Прометей

Событий злая перспектива

набрякшей тучей над судьбой;

. . . . . . . . . . . . . . .

Держусь за небо и за сушу,

дышу нечаянностью дней…

Когда в мою не лезут душу,

я – Прометей!

Набрякли тучи в небе хмуро,

Я выдаю стихи томами —

Трепещет вся литература:

Я – Зевс, играющий гром а ми.

И жизнь моя не будет фарсом,

Не вздумай в душу лезть ко мне!

Я – Бог войны, и стану Марсом

И засияю при Луне.

Я – Зевсом вновь спущусь на сушу,

Наперекор гром а м суровым.

Когда ж в мою полезут душу —

Я снова становлюсь Остр о вым.

2011

Отцы-огурцы

Этот – в Испании, та – в

Аргентине.

Речи и встречи смакуют доныне…

Помнят изыски отцов-огурцов…

Боготворят марафет молодцов.

Я изучаю труды поколений —

Прежних поэтов и бардов-певцов,

Всё изучив без сомнений и лени,

Понял изыски отцов-огурцов.

Пушкин великий окинул вниманьем

Опыт пустынников знал до основ!

Жён непорочных земные скитанья.

Опыт иной изучает Остр о в.

Пушкина строки – что надо, в порядке —

Истину ищут в пустынях отцы,

А у Остр о ва, как будто на грядке,

То ли певцы, то ль отцы-огурцы.

2011

Лысый поэт

Я не поладил с небесами,

несу своё неестество —

когда мы сами с волосами —

для лысых – это ремесло.

Я не поладил с небесами —

Не вьётся локон, как назло.

Легко тому, кто с волосами,

А лысым – труд и ремесло.

Ведь к волосатым, без сомненья,

Успех с удачей так и прут!

У лысых, видно, лишь терпенье

И труд все беды перетрут.

А были ль деды с волосами?

Анализируем родство.

В кого пошли – не знаем сами,

Неся своё неестество.

Случится ль хмурый день осенний,

Случится ль летняя жара,

Пышноволосый, как Есенин —

Стих производит на гора.

Не вьётся локон на макушке —

Все дни работай напролёт,

А кто кудрявый, словно Пушкин —

Стихи строчит, как пулемёт.

2011

Когда просохну

…Я буду пить, пока не сдохну.

Не Вечный жид, и не мудрец.

Я буду пить, я не просохну…

Я протрезвею, наконец…

Живу не так, как было прежде —

Не Вечный жид, и не мудрец,

Я буду пить, но есть надежда,

Что протрезвею наконец.

Ведь говорят, что время лечит,

И в это твёрдо верю я —

Не Моисей, и не Предтеча,

И даже не пророк Илья.

Но верю: только протрезвею —

Произойдёт, в конце концов —

Я переплюнуть всех сумею:

Пророков, магов, мудрецов.

Я брошу пить, просохну вскоре,

И на аллее мудрецов

Мне по колено будет море

Среди поэтов и творцов.

Воскресну я и обомлею:

Душа дрожит, строка бежит —

На поэтической аллее

Я вечный бард и Вечный жид.

И я талантливо и ново

Создам, что Вам не по плечу —

И орден, как венец терновый,

Посмертно, может, получу.

2011

Пророк и поэт

Да, был Поэт – невольник чести.

Там было всё, как есть. На

месте…

Здесь между розовых дубрав

мятётся трезвый Иосаф…

Порой стихи выходят боком,

Выходят боком – да каким!

Поэт помчался за пророком,

Но трезв, как лист, Иоаким.

Нет, что-то в мире не на месте,

Пророк опять-таки не прав.

Поэт всегда невольник чести —

Не то, что трезвый Иосаф.

Сюжет повсюду одинаков —

Давно попали в трезвый плен

Что Исоаф, и что Иаков —

Из всех двенадцати колен.

Да, нелегко, видать, пророку.

Поэту ж трудно по утрам:

«In Vino Veritas» по Блоку,

И по Острову – двести грамм!

2011

За воротник

…Водопадом по уступам!

Ну-ка, девочки, на крик!

Взяли мётлы —

и – по ступам!

Наливай за ворот, Nick!

Nick за ворот наливает —

Он на то, видать, и Nick.

А поэт стихи слагает,

Что-то льёт за воротник.

Водопадам – по уступам,

Наливали – будь здоров!

«Взяли мётлы и по ступам!» —

Всем командует Остров.

Кто-то мётлы, кто-то ступы,

Кто стихов тетрадь берёт,

Ну a Nick пускает тупо

Двести граммов в оборот.

И, естественно, при этом

Так наладились дела!

Стих несётся за поэтом,

За метлой летит метла.

2011

Классик

Я – Скотт Фицджеральд. Ночь

нежна;

не ухватить её за пальцы.

Меня проворит, словно зайца,

не девочка и не жена.

Я одинок, как белый волк;

меня – как яблоко на тёрке…

. . . . . . . . . . . . .

А в Москворечье благодать:

сияет солнце, небо сине…

Употреблять тебя как «Ять»

я предпочту отныне.

Жизнь протекает в перепалке,

Хоть я писательских кровей —

Как персик в соковыжималке,

Как в тёрке яблоко, ей-ей!

Поклонницы кричат, в натуре:

«Он переплюнул всех, ого!

Он – Фицджеральд в литературе,

А, может быть, Виктор Гюго!»

Запомни, школьный мой учитель!

Меня строка уносит вдаль,

Я создал «Пармскую обитель»,

Ане какой-нибудь Стендаль!

В литературе мысли чётки,

Не зря, видать, творил и жил,

И к тем друзьям, что «Трое в лодке»,

Я тоже руку приложил.

В мои творенья надо верить,

Как «Ять» меня воспринимать —

Меня аршином не измерить,

Умом, как видно, не понять!

2011

От поэзии к прозе

Я ревнив и брезглив,

мне шальное авто

подавали к полночному бреду…

. . . . . . . . . . . . .

Эй, водила, молю, не гони по рублю…

. . . . . . . . . . . . . .

Я пешком – не смешно —

не туда, где грешно,

где мозги набекрень в хороводе…

. . . . . . . . . . . . .

Жизнь торчком. И волчком

закружит голова,

перейдя от поэзии к прозе.

Я ревнив и брезглив – ты со мной не шути,

Я читаю стихи на морозе,

А не то наяву иль в полночном пути

Перейду от поэзии к прозе.

И тогда, извини, жизнь помчится торчком,

И мозги набекрень в хороводе,

Всем придётся вертеться со мною волчком,

И не будет согласья в народе.

«Эй, водила! – кричу, – Не гони лошадей!»

Жизнь и так погоняет бредово,

От моих-то острот, от моих-то идей

Станет лихо не только Острову!

От поэзии к прозе тогда перейду,

Не задумавшись ни на минуту.

Я ревнив и брезглив – в стихотворном бреду

Поздоровится вряд ли кому-то.

2011

Поэт и пресса

…сегодня едут не ко мне —

чего-то я не на коне.

Не на козле, не в «мерседесе»…

И прессе это ни к чему…

Мне так приятно одному…

Сегодня я не в «Мерседесе»,

Я на своих двоих хожу,

Уже поднадоевшей прессе

На дверь, пожалуй, укажу.

Увы, сегодня я не в теме,

Хотя всегда высок IQ

Но в теле-радиосистеме

Не дам, однако, интервью.

Я откажу сегодня прессе,

Стихи пишу я – будь здоров!

Не отвлекайте! Я в процессе!

Я, как-никак, поэт Остров!

2011

Автомордрет

Не умер. Не прошу ухи.

Не поминаю мать-берёзу.

Мне плохо – я пишу стихи.

Мне хорошо – слагаю прозу.

Когда я не прошу ухи,

Не поминаю мать-берёзу,

Тогда готов писать стихи

Или, по крайней мере, прозу.

Но если голоден и зол —

Вот-вот кусну или залаю,

Беру уху, сажусь за стол

И всех со смаком посылаю.

2009

Поэту

Стандартно быть

Стандартно жить.

Стандартно выть

о фарисействе…

Судить о гения злодействе

и Моцарта усальерить…

Знать обо всём. Былое взвесить.

Стандартно жить. Стандартно быть.

Прочитан Пушкин – удантесить

И Моцарта усальерить.

Писатель должен дать созданью

Живую кровь, живую плоть,

А Преступленью – Наказанье,

Раскольникова – расколоть.

Писатель должен ярче, выше

Свои творенья создавать,

За Карлсоном – летать на крышу

И братьев Гримм – гримировать.

Когда ж по классике полазить,

О Достоевском не забыть,

И «Братьев…» вмиг окарамазить,

«Казаков» срочно отолстить.

Онегина же оевгенить

И развернуть сюжета нить,

«Му-му» нещадно отургенить,

Каренину – укоренить.

Как заострил Остров строкою,

Так гениев замкнулся круг,

И нету классикам покоя,

Ведь гений – парадоксов друг.

2009

Кириллица и мефодьица

… Популярность ваша, братцы,

так похожа на иглу,

по которой ВСЁ проходит

и уводит в никуда…

от кириллиц до мефодьиц

в опочившие года.

Поэт строчит, старается,

Ведь творчество – процесс,

Порою пробирается

Сквозь слов дремучий лес.

Из леса слов, как водится,

Не наломаешь дров —

Кириллицу с мефодьицей

Использует Остров.

Осваивать приходится,

Когда душа горит,

Кириллицы, мефодьицы

И идиш, и иврит.

И рифма с рифмой сходится,

Выходит – будь здоров!

И чисто по-мефодьевски

Творит поэт Остров,

И все стихотворения

Выходят – просто «Ах!» —

Островское творение —

Кириллицын размах!

2011