Текст книги "По следу аркуды"

Автор книги: Ирина Мальцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Ему тоже было не сладко, но не показывать же слабину перед друзьями! Выйдя из воды, он жестом показал, что нужно отжать одежду и разложить просушиться. Кое-как стянув с себя рубахи и штаны, ребята обхватили себя за плечи, стараясь согреться. Быстрее бы солнце выглянуло, все теплее.

С трудом разогнув окоченевшие ноги, Грек встал в стойку. Тренер учил его: как бы плохо тебе ни было, заставь работать мышцы. Поэтому он сделал выпад ногой, потом расправил плечи, сделал «мельницу» руками, согнулся-разогнулся…Тело оживало, тепло потекло к самым кончикам пальцев рук и ног, позвоночник стал слушаться, и шея уже поворачивалась вправо-влево без болезненного стона.

Его пример оказался заразительным – и остальные встали, начали двигать руками, ногами. Они приседали, выбрасывали вверх и в стороны ноги, прыгали на месте, колотили руками воздух, шлепали друг друга по мокрым лопаткам, плечам, груди. Потом были кувырки, отжимание и подтягивание на нижних ветках деревьев.

Ополку такое было в новинку, но и он старался не отстать от друзей и старательно двигал всеми частями тела, чувствуя, как кровь приливает к лицу, как жарко становится щекам, как приобретают привычную гибкость поясница и шея.

– Хорош, други! – скомандовал запыхавшийся Грек. – Вроде полегчало. Ну, Ополк, давай рассказывай, зачем все это нужно было.

Ополку скрывать было нечего. Он поднялся с места, повел друзей к едва заметным на росной траве следам лютых, потом показал истерзанную крысу, капли крови вокруг и голый ствол дерева, на котором он прятался.

– Ну, ты, брат, хитрец! – восхитился Дизель. – Я бы так ни в жизнь…Зубами крысу загрызть. А зачем?

– Прелагатаев с женутя заяти (со следа сбить). Смерда бых нове (запах сменить). Ух, усмяг аз зело (устал я очень).

Они все устали, но двигаться надо было. Наступило утро следующего дня. Ополк все сильнее беспокоился о Велене. Греславу он ничего не говорил, но по лицу видел, что тот тоже переживает. Да и как не переживать, если Велена, считай, ему жизнь спасла – на поле боя не сбросила, в кусты непроходимые не зашла.

Натянув чуть просохшую одежду, маленький отряд двинулся против солнца, к увалу, за которым, по словам Ополка, он спрятал клюсю.

О больных ногах никто не вспоминал. Сидение в воде в течение нескольких часов сделал их бесчувственными. Торопясь след в след за Ополком, каждый из них вспоминал жуткие моменты сидения под водой, страх захлебнуться или движением выдать свое присутствие. Какие еще испытания выпадут им, пока они выбираются?

А куда, собственно, они идут, подумал Грек. Если к пещере, то они зашли далеко на юг, отсюда и до стана Матери Белые Волосы далеко, а до дреговичей и того дальше. Что задумал Ополк?

Но спрашивать было некогда. Грек следил за дыханием и время от времени прикладывал руку к ключице, под которой хорошо прощупывался шрам. После воды мышцы вокруг шрама ныли и налились кровью. Как бы воспаления не было. Пацаны рассказали, как тащили его к пещере, как он почти не подавал признаков жизни из-за опасного ранения. Как же так случилось, что рана затянулась в одну ночь, и теперь он наравне с другими может бежать?

Почти о том же думал Дизель, время от времени прикладывая руку к левой стороне груди. Просто чудеса! Сердце работает, как мотор. А ведь он сердечник, у него официальный диагноз в медкарточке – пролапс митрального клапана. А сейчас у него ноги болят, в горле пересохло, глаза потом щиплет, а сердце хоть бы хны! Пульс, конечно, будь здоров, но это и понятно – такой кросс по пересеченной местности! И тем не менее…

До увала, по прикидкам Ополка, оставалось совсем немного. Сейчас они пройдут вдоль речки, потом вверх по оврагу до кучи сваленных, грозой деревьев, а там и увал. За ним та самая ложбинка, где он спрятал Велену и повозку с оружием и походной одеждой друзей.

И тут сквозь тяжелое дыхание, мальчик различил звук, который его очень встревожил – крик, похожий на стон, или стон, похожий на крик. В нем ужас и предчувствие смерти, зов о помощи и решимость бойца.

– Чу! – Ополк замер, повел головой из стороны в сторону, приложив палец к губам. – Чув, лютии быв (слышу, волки рядом). Ристайте!

Он сорвался с места и полетел – откуда только силы взялись! Парни ринулись за ним, заразившись его тревогой. Наверняка, что-то случилось с Веленой!

Когда они добрались до вершины увала и глянули вниз, то в страхе замерли: бедняжка Велена крутилась на небольшом пятачке, прижимаясь задом к повозке, а с трех сторон к ней приближались волки. Со своего места Ополк разглядел, что это старая опытная волчица вывела свой подросший выводок на показательную охоту. Всего он насчитал четырех молодых волков. Пригнув морды к земле и зажав хвосты между ног, волчата оглядывались на мать, которая поощряла их взглядом. Волчица понимала, что кобыле некуда деться – единственный проход она закрыла собой. Если кобыла и кинется в её сторону, то она, известная в лесу своей хитростью и жестокостью волчица, вцепится ей в горло, перегрызет главную жилу и напоит щенков свежей горячей кровью.

Так думала волчица, уверенная в своей силе и своем праве. Кто может помешать ей здесь, в этой глуши, далеко от человеческого жилья? А если найдется такой смельчак, то он сильно пожалеет об этом. Её сила и опыт многих битв сделали её почти неуязвимой.

Оголив клыки и поощрительно рыкнув, волчица стала подбираться к мечущейся в страхе Велене. Бедное животное напрягло все мышцы, вскидывая передние ноги и оскаливая покрытую пеной пасть. Она видела: волчица тянет, ждет, чтобы молодые волки проявили себя, накинулись скопом на добычу, а если у них ничего не выйдет или лошадь даст отпор, то уж тут она покажет себя.

Шажок, еще шажок, еще…Удачный сегодня день – добыча как по заказу, и гнать никого не надо. Меткий прыжок и…

И тут откуда-то сбоку серая тень волка метнулась к Велене, но не вцепилась в неё, как ожидали парни, замершие в ступоре, а развернулась и в ярком свете солнца, чьи лучи добрались и сюда, блеснули великолепные клыки. Пригнувшись к земле и растопырив дрожащие от напряжения лапы, волк угрожающе рыкнул в сторону волчицы: не подходи! Та от такой наглости присела на тощий зад. А потом вскочила и ринулась на соперника, который решил забрать у неё добычу. Сорвавшись с места, волк в два прыжка оказался напротив волчицы и движением мощной груди сбил ту наземь. Волчица с визгом перевернулась через голову, шмякнулась на пузо и, ничего не видя от застилавшей глаза пелены ненависти, снова прыгнула на пришельца. Это её лес, это её добыча!! Но волк не стал ждать лобовой атаки. Извернувшись, он цапнул соперницу за бок и отшвырнул её в сторону, как старый мешок.

Не ожидавшие такого поворота молодые волки судорожно взвизгивали, глядя, как сражается мать, приседали и нерешительно топтались на месте. Добыча казалась такой легкой, такой аппетитной на вид, и как не хочется им делить её с чужаком. Может, помочь матери? Но она их этому не учила, значит, надо выждать. А чужак совсем разошелся – того и гляди порвет мать на части. Не-е-е-ет, надо отсидеться в кустах…

– Пацаны-ы-ы-ы! Это же Волчок! – заорал Клим, первым приходя в себя. – Волчок! Друг! Держись!

Клим кубарем свалился с увала и оказался почти под копытами Велены, которая хрипела и вспарывала копытами землю под собой. Тут и другие с криками и улюлюканьем кинулись на помощь Волчку. Обезумевшая от боли, унижения и криков, неизвестно откуда взявшихся людей, волчица ринулась в кусты, не замечая, как колючие ветки рвут в клочья шкуру. В последний момент она пролаяла коротко волчатам, и помчалась вниз по склону, подальше от места, где чуть было сама не стала добычей. Судя по шороху справа и слева, волчата мчались за матерью. Они остались голодными, но были довольны, что унесли ноги.

А на маленьком пятачке кружились в радостном хороводе пятеро парней, лошадь и волк. Все неприятности, боль и страхи исчезли в момент, когда Клим с размаху бросился к Волчку и чуть не задушил того в объятиях. Он трепал его за уши и чмокал в пасть, и Волчок хотел уже предостерегающе рыкнуть – он все-таки волк, а не домашняя шавка, но не выдержал и сорвался на радостный щенячий скулеж. Задние лапы сами по себе подогнулись, а передние вскинулись на плечи друга. Клим прижался щекой к жесткой шкуре волка, чтобы друзья не заметили его слёз, а волк деликатно отворачивался, а потом незаметно слизнул соленую влагу с пахнущего дымом лица друга и судорожно вздохнул – волки не умеют плакать от радости или горя. Только смерть может выдавить из их желтоватых глаз слезинку. Но часто и этого не бывает, потому что волк погибает в битве, и порой даже не замечает перехода из жизни в вечную жизнь, где тебе уже никогда не придется охотиться или биться за свою территорию.

А Грек вовсю пытался успокоить Велену, которая дико вскидывалась, косилась испуганно на кусты, где скрылся выводок волчат, и никак не могла признать своего хозяина – Греслава. Грязный, без воинских доспехов и оружия, он мало походил на воина, который так смело кинулся в самую гущу торкаев, и кого она вынесла на себе из боя и старалась удержать его в седле.

– Друже! – Ополк стоял у повозки, держа в руках узду. – Пора. Радувасти голомя, заяти грясти (радоваться будем потом, пора идти).

– И то верно, – поддержал Дизель. – Чур, я на повозке, ноги, ужас, как ноют.

– Не у тебя одного, – подал голос Ярик, устало присевший на торчащий из-под земли камень. – Ополк, где наша одёжа?

Мальчик нырнул в кусты и достал узел. Здесь было все, что сняли с себя друзья, пробираясь к пещере. В том числе и оружие. Клим схватил лук.

– Ну, теперь нам голод не страшен! Сегодня у нас будет славный ужин.

– Смотри, как бы тебя самого не съели, – усмехнулся Дизель. – Думаешь, волки далеко ушли? Наверное, отсиживаются где-нибудь рядом в кустах.

– Ха-ха, Дизель, думаешь, я за несколько дней перестал быть охотником? Да и Волчок теперь при мне, так, друг? – он потрепал волка за уши. – Волков я не боюсь, пусть они меня боятся!

– Герой, – пробурчал себе под нос Дизель. – Вот обещал ужин, так сделай, а то у меня живот к спине от голода прилип. Кишка кишке кукиш кажет!

– Будет тебе ужин, только решайте, в какую сторону двигаться.

Собрались кружком. Ополк с помощью камешков, сосновых шишек и веточек обрисовал местность. Вот здесь, далеко на востоке, селение Матери Белые Волосы, севернее и чуть в сторону – Синий лес, за которым Медвежья лощина и пещера, куда они несли на себе Греслава. Отсюда вслед за солнцем лютые гнали пленных до Славунь-реки. Вот здесь они вырвались из плена, сделали крюк, вышли южнее и пошли дальше, заметая следы. Сейчас они в дне перехода до реки Межени. Один её приток Нема, другой Кужма. По словам Ополка, дед его бывал в этих местах и рассказывал, как дойти до озера Лежного, а там через Соть-волок повернуть против солнца и добираться до дреговичей. Только путь будет не прост, встречи нечаянны. Только он, Ополк, сам в этих местах никогда не бывал, говорит со слов деда. Может, что-то и напутал. Во всяком случае идти надо на юго-восток.

– Пацаны, нам решать, куда идти, – заговорил Грек. – Вспомните, мы хотели остаться у дреговичей, чтобы помочь им в войне против торкаев. Я так понимаю, что к пещере вы пошли, чтобы меня спасти, так?

– Угу,– за всех ответил Дизель. – Выхода не было. Ярун и Милалика однозначно сказали, что ты не выживешь, рана-то смертельная. Сами не знаем, как дотащили тебя полуживого до пещеры…

– Ага, улеглись спать в надежде, что портал откроется, а он не открылся, – проговорил Ярик. – Но ты жив и здоров, Дизель тоже на сердце не жалуется. Клим, а как Волчок?

Волчок развалился у ног друга, положив лобастую голову тому на колени. Клим провел рукой по боку зверя, нащупал рваную, но уже хорошо затянувшуюся рану. Нажал на грудную клетку, где были сломаны ребра – волк не отреагировал, значит, боли нет. Тогда Клим просунул руку в пасть волку и оголил челюсть. С левой стороны два клыка выбиты, но раны не кровоточат, пасть хорошо раскрывается, словно и не была сломана. Парень провел пальцем по дыркам вместо клыков.

– Волчок, а ведь и ты здоров, если не считать дырок в челюсти. Не скажешь, как тебе удалось из полудохлого волка снова стать здоровым Волчком?

А волк вспомнил, как трусливо бежал из пещеры от страшного старика с посохом. Бросить друзей его заставила неведомая сила, которая сильнее самой жизни и опаснее смерти. Он тогда бежал и бежал, пока не оказался в незнакомой глухомани, на чужой территории. Хоть и был он волком от рождения, но жизнь рядом с человеком и служба ему заставили сторониться дикой жизни. Он тогда вернулся по своему же следу до самой пещеры, но друзей там уже не застал. Зато почуял запах чужаков. Много часов он бежал по кровавому следу, оставленному его друзьями, а потом следы исчезли. Плутая по лесу, он обнаружил еще один знакомый запах и пошел по нему. Запах рисовал в его голове картину боя, конские копыта, тяжелый меч и острую пику, распоровшую ему бок и сломавшую ребра.

Он пошел по этому следу, иногда теряя его, потом снова находя. Наконец, добрался до этого места, а внизу увидел клюсю. Но рядом с клюсей никого не было видно. Волк улегся в кустах и стал ждать. И дождался!

– Здесь хорошее место для отдыха, – оглянулся Грек. – Сделаем привал, подкрепимся и окончательно решим, куда двинем. Пусть каждый выскажет свое мнение. Клим, бери лук, идите с Яриком в лес. Дизель, за тобой костер. Ополк, здесь есть поблизости ручей?

– Тама, – мотнул головой мальчик. – Я принесу.

– Я сам, – сказал Грек. – Тебе отдохнуть надо. И не возражай! Ты же ни одной ночи не спал. Ложись, а то я рассержусь, – сдвинул брови парень.

Мальчику ничего не оставалось, как послушаться. В самом деле, он устал и мог проспать три дня и три ночи. От лютых они ушли, с Веленой всё в поряд…

Додумать мысль он не успел, рухнул головой и плечами вперед в повозку, оставив ноги висеть до земли. Грек усмехнулся, подхватил ноги мальчишки и осторожно перекинул в повозку. Потом укрыл приволокой (меховой курткой) и положил под голову капу (шапку). Пусть поспит, а как будет обед готов, они его разбудят.

Молодец, парнишка, не бросил их, вызволил из плена. Настоящий воин и друг. Надо его в команду брать. Теперь их шестеро: Дизель, Ярик, Клим, он, Грек, Ополк и Волчок. А Велену он забыл! Она теперь тоже член их команды, на деле доказав и свою храбрость, и свою преданность.

А если они единая команда, то и решение должно быть принято единое – быть вместе! Остаться здесь, забыть о пещере, тем более не получилось у них в этот раз с порталом. А вдруг никогда больше не получится? К тому же пещера, оказывается, место опасное. В этот раз им удалось, благодаря Ополку, спастись от врагов, а что будет в другой раз?

Вот только никак не выходила из головы Грека мысль о чудесном его собственном излечении, излечении Дизеля и даже Волчка. Клим говорил, что торкай распорол волку брюхо, сломал ребра и серьезно повредит челюсть. Он все причитал, что волк с такими ранами без него не выживет в дикой природе. Кто помог им? Не тот же ведун, которого они придумали для дреговичей и Ополка? Так кто же?

Вернулись Клим с Волчком, принесли добычу.

– Гляньте, – похвастал Клим, – это тетерев-косач, а этот красавец – фазан. Еще в одном месте видел птицу, она вообще редкость в наше время, разве на Дальнем Востоке можно найти, дикуша называется. В Красную книгу занесена. Может, и не она, но уж очень похожа. Эй, Волчок, неси свою долю!

Волк выбрался из кустов, таща в зубах серого гуся.

– Хорош, правда? – поднял с земли добычу Клим. – Волчок сам поймал и сам всю дорогу тащил. Вот скажи, друг, хотелось тебе попробовать гусятины, а? – Клим ласково потрепал волка. – Молодец! Просто настоящая охотничья собака!

Глаза Волчка вильнули в сторону: нужен ему это несчастный гусь, если он столько дней питался отборной дичью, пару раз накрыл целый выводок серых куропаток, а уж рябчиков и болотных куликов и не пересчитать. Пусть хозяин с друзьями все ест, а то вон до чего дошли – тощее весенних зайцев стали.

Стоя на коленях у костерка, Дизель ловко отрубал головы и лапки птице, потрошил и срывал кожу вместе с перьями одним движением. Если бы раньше кто сказал, что он так мастерски будет разделывать только что подстреленную дичь, ни за что бы ни поверил. Вспомнилось вдруг, как полдня рыдал над умирающим цыпленком, которого мальчишки переехали на велосипеде. Желтый комочек с окровавленным клювиком лежал в его ладонях, а маленький черный глазок умоляюще заглядывал, казалось, в самую душу, прося прервать страдания. Дизель плакал, прижимая цыпленка к себе, просил у него прощения и грозился «уши оборвать» тому, кто не заметил малыша на дороге.

Видя, как убивается внук, дед забрал несчастного цыпленка и унес на задний двор, где с тяжким вздохом и мысленно прося прощения, опустил бедняжку в ведро с водой. Тот трепыхнулся под ладонью раз-другой и затих. Дед отнес маленький трупик в сад и закопал под сиренью. А Дизель и на следующий день, и еще несколько дней спустя все вспоминал желтый комочек и жалел, что не волшебник, не смог оживить птенчика.

Сейчас он по-другому относился к живности. Конечно, не стал бы отрывать голову маленькому зверьку или птичке – не изверг же он, а вот к охотничьей добыче относился как к продукту из магазина. Ведь покупали с бабулей раньше на рынке и домашних кур, и кроликов, потрошили и в духовку ставили. Вот и сейчас мысль была только о том, как бы дождаться, а не накинуться на недожаренного рябчика или гуся.

Сытный дымок полз по маленькой полянке, заставляя болезненно сжиматься пустые желудки.

К тому времени Грек сводил к ручью Велену, напоил, искупал, протер шкуру пучком травы, внимательно осмотрел копыта – не сорвалась ли подкова. Потом залез в воду, промыл, как смог, отросшие волосы, поскреб ногтями щетину на щеках. Надо же, бриться пора! И не только ему, но и Дизелю, и Климу. Только Ярик, самый молодой из них, мог похвастать гладким лицом с чуть заметным пушком над верхней губой.

Да, два года быстро пролетели! Им с Климом уже по 17, Дизелю – 18 лет, там в их времени могли уже повестку из военкомата прислать – призыв. Ярику – 16, нет, 16 с половиной. По здешним меркам совсем взрослые. Так оно и есть. Разве для детей то, что они испытали? Знали бы их родители или братья Ярика, в каких переделках они побывали и еще побывают! А с другой стороны, и хорошо, что не знают. Расстроились бы, испугались. Интересно, продолжают их искать или уже смирились? Как узнать? А еще лучше – передать весточку, что с ними все в порядке. Фантастика. Как фантастика и то, каким образом он пережил смертельное ранение, после которого только шрам и остался. Вот загадка, так загадка.

Парни собрались у костра, ждали, когда проснется Ополк. Жаль было будить мальчишку. Сколько дней и ночей он был на ногах, отводил от них опасность, каким предусмотрительным оказался! Не потерял ни Велену с повозкой и их вещами. Настоящий пацан!

– Пойду разбужу, – предложил Ярик и направился к повозке. – Есть хочется, да и Ополк не будет против – тоже голодный. Крысу он не съел, только разорвал на части.

– Фу, дурак, зачем о таком напомнил, – брезгливо сморщился Дизель. – Я как вспомню, как он её зубами…да себя кровью мазал…бр-р-р! Гадость какая!

– Молодец парнишка! – похвалил Клим. – Всё правильно сделал, сбил со следа лютых, а они не новички, настоящие следопыты. Кстати, а как их занесло в нашу пещеру? Мы не могли оставить следов, да и если не знать, где вход, ни за что не найдешь.

– Я тоже об этом все время думаю, – проговорил Грек. – В этом деле многое непонятно. Первое, кто нас вылечил? Не поверю, что Дизель попил из родника и распрощался с сердечной болезнью. А я так и вовсе не пил из родника, сами же говорили. Только лекарство, что Милалика дала. А Волчок? И почему он сбежал? Испугался лютых? Но мог бы нас разбудить, предупредить. Не верю, что он нюх и слух потерял.

– Это точно! Волчок не мог прозевать чужаков, значит, его уже не было в пещере, когда нас там застукали, – заговорил Клим, поглаживая волка. – Пусть он был ранен, ослаб, но точно бы зарычал, а я бы услышал. Я вообще чутко сплю.

– Чутко, а ничего не слышал, пока нас пинками не подняли, – Дизель дотронулся до бока, куда вонзился носок сапога лютого.

– Одним словом, колдовское место! – заключил Ярик.

– А може, ведун та мае бых (может там колдун был)? – послышался голос с повозки.

Встрепанная голова Ополка свесилась и разглядывала компанию у костра.

– Каже, к ведуну ристаете (сами говорили, что к колдуну идете), – напомнил он.

– Так-то оно так, – протянул смущенно Дизель, – да только не встретили мы там ведуна. Наверное, ошиблись местом.

– Не, маю ведун бых (думаю, колдун был), лютии мнозе рекли бо ведун имахом (лютые говорили, что видели колдуна).

– Это точно?

– Чув.

– Так может, и был колдун там, в пещере, пока мы спали, и это его рук дело…ну вылечил, значит, – путался в словах Дизель. – А лютые увидали его, погнались за ним. Он ушел, а мы тут готовенькие. Как вам моя версия?

– Имеет место быть, – согласился Клим. – Хотя точно никогда не узнаем, что было на самом деле. Но не это главное. Главное – все живы-здоровы, и возвращаемся к дреговичам. Так?

– Выходит, так, – за всех ответил Грек. – Сейчас наша задача добраться до дреговичей, увидеть Милалику. А там по ходу дела решим. Общая Мать обещала отправить меня в дружину к князю Всеволоду. И я не против историю делать.

– А мы? – возмутился Дизель. – Ты, значит, историю будешь делать, а мы с Яриком тебя раненого на полях битв искать и таскать на себе к пещере каждый раз, как тебя ранят! Ну, уж нет! Давайте держаться все вместе!

– Да, ладно тебе, не кипятись, Дизель! Чего заранее гадать. Сначала надо вернуться, а уж потом думать, что дальше делать.

– Верно, Клим, – поддержал друга Ярик. – Хотя и сейчас уже ясно, что наши пути-дороги скоро разойдутся. Как ни обидно признавать, но я не воин, и ты, Дизель, тоже. Из Клима что охотник, что лучник будет отменный. Вы можете пойти в дружину, а нам с Саней надо свое дело искать.

– Саня, – хмыкнул Дизель, – даже как-то странно слышать свое имя. Меня Саней только дед с бабулей звали. Сестры те Сашкой больше, а родители, когда сердились, Александром. Знаете, не хочу я больше быть Дизелем, глупое прозвище, данное за глупый поступок. Давайте меня теперь по имени звать. Хотите, Санькой, хотите Сашкой, а хотите, Шуриком.

Все засмеялись, один Ополк ничего не понял. Парни, хоть и говорили по-ихнему, но слов много незнакомых знали, непонятных.

– Ты у нас на любое дело горазд, за что ни берешься, всё у тебя получается, – сказал Грек. – Вот и имя тебе нужно взять, чтобы в переводе с древнего было «умелец», например. Эй, Ополк, какое имя ты бы дал нашему другу?

Ополк удивленно глянул на Грека.

– Почто?

– Вот я был Грек, когда в дружинники взяли, нарекли Греславом. Вот и Дизелю надо такое имя, чтобы каждый сразу понял, что он у нас умелец, на все руки от скуки.

Мальчик взглянул на Дизеля. Улыбнулся.

– Коли умелец, то кличьте Гораздом. А Мать Белые Волосы, егда встренула (при встрече) Диза, рекла: Горыня есть.

– Горыня?– переспросил Дизель. – Почему? Змей Горыныч что ли?

– Не маю змия сякого, – ответил мальчик. – Горыня – дюже велыкий.

– Это да, – подтвердил Ярик, – он у нас самый большой, что гора.

– Аз речи – Горыня.

– Ну, что, Саня, согласен отныне быть Горыней?

– Нет, не согласен. Не нравится мне это имя. Чувствую себя персонажем из русской народной сказки. Ополк, а как по-вашему будет не просто большой, а крепкий, уравновешенный.

– Это ты уравновешенный? – подколол друга Клим. – Да, ты чуть что, сразу в панику.

– Врешь! Это я только на словах. А вот скажите мне, я вас хоть раз подвел? Хоть раз слабину дал? То-то же! Саня Туров никогда паникером не был.

– Тур? – не понял Ополк, изобразив руками раскидистые рога. – Не, аще не Горыня, маю Стоян бых (если не Горыня, то Стоян).

– Стоян – подходяще, – согласился Дизель. – Стоян, значит, стойкий. Поняли? А, может, кто-то сомневается в моей стойкости? Давайте, высказывайтесь!

Ребята видели, что их друг по-настоящему обиделся. На самом деле, за все время, что они в другом времени, Дизель ни разу не подвел их, наравне с ними выдерживал все испытания. Ну, да, бывало, что начнет ныть, а то и заплачет, вспомнив сестренок. Зато, несмотря на больное сердце, вместе с Климом дотащил на себе Греслава до пещеры. Можно только представить, как ему было тяжело, но он не жаловался, устоял! Значит, Стояном будет зваться.

– На том и порешили: никакого Дизеля больше нет, а есть наш друг Стоян. Не возражаешь, Саня?

– Нет.

Потом был долгожданный и сытный обед, после которого все завалились в тенёк отдыхать. Тело просило покоя, а голова – хорошего многочасового сна.

– Волчок, ко мне! – скомандовал Клим. – Охраняй! Понял?

Если бы Волчок мог ухмыляться, он бы сейчас это сделал. Тоже мне, охраняй. А что я до этого делал? Но тут вспомнил свое трусливое бегство из пещеры после того, как старик с посохом вывернул ему нутро, а потом поставил на место.

Развалившись под повозкой, Волчок чутко вслушивался в звуки окружающего мира, отмечая шум ветра, плеск ручья, мышиную возню, близкое бормотанье барсука и далекий треск сороки. Но сорока сообщала не о чужаках, а перемалывала уже известное всем: под старым дубом пестрые останки неосторожной птицы, угодившей в пасть лисе, сохатый пьет из ручья и никак не напьется, две белки поссорились из-за старого дупла, кукушонок выкинул из гнезда птенцов своих приемных родителей, ну и прочее. Будет что-то новенькое – обязательно сообщит. А уж он услышит, со слухом у него все в порядке.

Волчок перевернулся на другой бок. Эх, жаль двух клыков он лишился. Сегодня на охоте чуть промашка не вышла: еще бы чуток, и прощай гусь. Ладно, вовремя перехватил другой стороной челюсти. Надо привыкать хватать добычу слева.

Проснувшись за закате, поужинали тем, что осталось от обеда. Клим предложил на охоту сходить, но остальные решили, что утро вечера мудренее, и лучше как следует обработать раны на ступнях, которые до сих пор кровоточили. До сна переделали все необходимые дела. Греслав опять сводил Велену к ручью, проверил и подточил меч, покрутил для разминки кистень, попрыгал, отжался полсотни раз – короче выполнил тренировочный минимум. Клим проверил, сколько стрел у него осталось, подтянул тетиву на луке, закрепил на сапогах оторвавшийся ремешок.

Стоян лежал и задумчиво смотрел в темное небо. Слова Ярика о том, что вскоре им придется расстаться, сильно огорчили его. Он не представлял, что придет день, а рядом не будет его друзей. А где он будет? Может, попытать счастья еще раз и вернуться к пещере? Нет, страшно нарваться на лютых. Неплохо бы, конечно, снова в поселение Общей Матери. Там у него уже дело было – Догор обещал обучить его кузнецкому делу. А можно к старику Пеку пойти и гончаром заделаться. Ушкуйники глиняную посуду с руками отрывают. Да мало ли чем заняться можно? Дом у них есть, можно корову завести, поросят. Житуха! Вот только без их команды плохо будет. Они все это время друг за друга держались, а что теперь? Каждый сам по себе? Нет, он, Дизель, то есть теперь Стоян, не согласен. Надо все хорошенько обмозговать, а не решать скоропалительно. Ишь, Ярик придумал: «разойдутся наши пути-дороги». Это мы еще посмотрим. Лично он готов следовать за Греславом и Климом и на войну. Будет санитаром! А что? Санитары очень даже нужны на всякой войне.

А Ярик вспоминал свою подружку Мыську. Как она там? Наверное, сидит на берегу, дует в дудочку, рассказывает подлунному миру грустную историю о том, как был у неё дружок, да пропал. Интересно, появилось ли новое перышко в обереге девчонки? Приглядывает ли она за куропатками, заботу о которых они поручили именно ей? Эх, сейчас бы в лес вместе с Мыськой, найти медовую борть, грибов набрать, приметить, где лещина богата орехами, чтобы по осени туда сходить. Чувствует ли Мыська, что с нами случилось? Ждет ли меня…нас… назад?

Ставра

Весь следующий день маленький отряд вслед за Ополком пробирался к реке Межени, чтобы, перейдя через её левый приток Нему, повернуть к озеру Лёжному. Если удача будет на их стороне и не встретятся чужие вроде лютых или торкаев, то через неделю они доберутся до селения Матери Белые Волосы.

Идти приходилось осторожно, прислушиваясь и посылая на разведку Клима с Волчком. Те не только осматривали дорогу, но и охотились, их добыча вместе с грибами, которые попадались повсеместно, насыщала и давала сил идти вперед. Иногда Ярику удавалось наловить рыбы в небольших речках, а Стоян особым способом запекал её в листьях или пучках травы. Получалось просто объедение!

Лес, по которому они пробирались, местами представлял собой сплошной бурелом. Бедной Велене приходилось тяжело – повозка хоть и была уже, чем современная телега, но мешала изрядно. Иногда приходилось протаскивать её буквально на руках. Никто и помыслить не мог, чтобы залезть в повозку и катить в ней. Велене и без того было тяжело, тем более кобыла была предназначена под седока-воина. Греслав ни на шаг не отходил от Велены, постоянно проверял, не натерла ли она себе холку. А если повозка застревала, попав колесом в торчащие корни деревьев или между камнями, первым кидался освобождать.

Ополк обещал, что после Межени лес поредеет, простору будет больше, и если правду говорил дед, то они пройдут между холмами, не заросшими лесом.

Третий день пути их расстроил: с раннего утра зарядил сильный дождь. Вначале хотели отсидеться под повозкой, накидав на неё лапника, чтобы не протекала, но потом отказались от этой идеи.

– Кто знает, сколько будет лить, – глядя в затянутое низкими тучами небо Ярик. – Дождь обложной. Можно просидеть и день, и два, и три.

– Обрадовал, – проворчал Стоян. – Нет бы полезное предложить.

– Могу и полезное. Предлагаю снять с себя всё, ну, кроме штанов, сложить в повозку и закрыть лапником. Мы-то не растаем, не сахарные, а дождь закончится, раз – а у нас одежда сухая.

– Ярик дело говорит, – поддержал Греслав. – Особенно сапоги нужно поберечь. У меня уже хлюпает внутри.

Он первым разулся, снял куяк (кожаная куртка с нашитыми металлическими пластинами), толстую вязаную рубаху и капу. Клим снял сапоги, приволоку, замотал в рубаху лук, чтобы тетива не намокла и не ослабла. Ярик и Стоян скинули чиры (ботинки), приволоки, капы, рубахи. Глядя на них Ополк стянул с себя приволоку – больше снимать ему было нечего: рубашка давно утонула в реке, куда он её сам забросил, чтобы сбить со следа лютых, а чиры он носил лишь зимой, а в остальное время года бегал босым.