Текст книги "Охота на попаданку, или как не попасть в лапы дракона (СИ)"

Автор книги: Ирина Леухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 39

Едва слышный скрип снаружи, внутри раздался эхом.

Двери медленно раскрывались передо мной. Первое, что я вижу длинный и темный коридор. Едва заметны очертания помещения, а легкий ветерок подул мне в лицо, развевая волосы.

Мое сердце стучит. Отдавая мне где-то в области горла. Правой рукой медленно провожу по шее, вытирая появившийся пот от волнения. Как-то мне тревожно. Внизу лестницы во мне оставалось присутствие духа что ли. Там я была смелой. А сейчас меня одолело сомнения. Закончится ли сейчас все бедствия этого мира. И мои заодно.

Или это только начало…

Но думать некогда. Поэтому я делаю первый шаг.

Под ногами продавливается плита. До моего уха доносится подозрительный звук механизма. Что-то переворачивается, что-то стукается об стенку.

Это ведь не ловушка на живца? – панически обдумываю я и делаю следующий шаг. Если стоять на месте, это точно не убережет мою шкурку.

Но теперь меня окружил шелест и хруст, за которым последовал запах гари и яркий свет. По обе стороны от меня стояли огромные вазы с моего роста. Из них то полыхнуло пламя. Такие же вазы стояли около стенок вдоль всего коридора. Всего десять по пять штук с каждой стороны.

И из одной разгоралось все сильнее столб магического огня.

Это что? Автоматическое освещение? Напольные светильники?

Делаю еще несколько шагов и приближаюсь ко второй паре ваз. И тут меня начало осенять. Это не светильники. Это сосуды стихий.

Потому что из второго ряда поднялась земляная магия. Комки земли расщепились и кружили над вазой. А еще от них исходили импульсы магии.

Теперь я спокойнее пошла дальше.

Из третьего ряда полыхнула вода. Голубая, но местами бирюзовая. Словно морская гладь при солнечном дне.

Четвертая пара – воздух. Что-то серое с магическим мерцанием.

Но что тогда в последних вазах должно появиться? Если стихий всего четыре.

Останавливаюсь и оглядываюсь назад. Коридор теперь не кажется темным и пугающим. Магия подсветила это место. Но эти вазы остались пустыми.

Существует пятая стихия? Или в ней что-то есть, но я просто не способна это увидеть.

Меня отвлекает зов. В конце коридора оказалось несколько дверей, которые вели в разные стороны. Самая правая (самая незаметная) как раз таки звала меня. Зов Калицея отвлек меня и повел дальше.

Разобраться в хитросплетениях магии можно и позже. У чаши осталось слишком мало времени. Об этом она меня предупреждала.

Открываю дверь и вижу зал. Хорошо освещенный и… огромный. Здесь можно было бы устраивать вечеринки. Дверь приоткрываю на небольшое расстояние. Чтобы только я смогла протиснуться. И пробираюсь тихонько в центральный зал. Отсюда мне видно другое помещение. Оттуда зов становился громче. А еще оттуда вываливался дым. Серый густой и тревожный.

Чаша там.

Сомнения пропадают. Я нужна. Нужна. Сейчас.

Неосознанно я распрямляю плечи и твердой походкой отправляюсь к маленькой комнатке. Середина пути преодолено, когда меня тормозят.

– Что вы тут делаете? – мужчина в хламидии потрясенно рассматривает меня. Словно впервые увидел женщину. Недоумение сменяется страхом, когда он признает меня. – Как? Иномирянка!

Жрец отскакивает от меня и прислоняется к стене. Он оторопело пялится на меня, а потом с силой трясет головой. Его попытку выбить сознание прерывает голос. Мужской и незнакомый. Голос наполненный силой и властью. А еще злодейского преимущества.

– Наконец-то ты здесь, иномирская тварь. Я ждал, – мужчина напоминающий отдаленно Дитриха распахнул дверь, в которую недавно пробралась я. Его темные волосы зачесаны назад, а темные глаза полыхали. Он оценивающе меня оглядел. А во мне кто-то щелкнул выключателем. Познакомься дорогая попаданка, вот она причина твоего появления здесь. – Бейн не врал, ты прекрасно выглядишь. Даже жаль приносит тебя в жертву.

Даже как-то скучно становится.

Я скептически оглядела местного злодея и фыркнула.

Интересно, он это ради власти над одним миром? Или может ему пообещали большее.

– Ансгар, чего же вы ждете, – кричит жрец. – Вы ведь знаете предсказание. И ваш брат император Дитрих скоро будет здесь. Но нужно торопиться. Чаша на последнем издыхании. Она…

– Умолкни, – кричит брат Дитриха. – Ваше предсказание обман. Настоящее предсказание храню я. И она, – он тычет пальцем в мою сторону. – Изменит наш устой. Теперь я смогу стать императором вместо Дитриха. И только мои потомки смогут управлять этим миром. Только мои дети и их дети. Даже не Дитриха.

Хмыкаю над его словами, а сама делаю несколько мелких шагов к комнате. Унывать не время. Время спасать Калицея.

– О чем вы говорите, – вопит жрец. – Предсказание одно. И оно едино. Мир умрет, если иномирец приблизиться к чаше. Он…

– Он изменит все устои, – перебил его дракон. – Ему нужно подойти к чаше и позволить чаше испить силы иномирца. Я сделал главное. Я помог иномирской твари попасть в наш мир.

Делаю шаг и замираю.

Интересно, как это у него получилось? Спросить или нет.

Но мне нужно вроде как его заболтать, чтобы поймать момент и пробраться к чаше. Но сделать это нужно одной. Раз Пэн прав, и существовало три версии пророчества. Значит к Калицею мне нужно пробраться одной. Пэн высказался предельно ясно. Я вроде как спасительница.

– Каким образом? – спрашиваю я.

А сама стою столбом и рассчитываю расстояние. Сколько шагов мне еще нужно, чтобы потом мне хватило одного прыжка.

Дракон уставился на меня. И у него такой безумный взгляд проявился. Что мне как-то не по себе стало. Он ведь не чокнулся на своем предсказании?

Видно он сомневался: говорить или нет. Есть ли у него время все мне объяснять. Вот только душа злодея одинакова. Им перед концом хочется исповедоваться. Рассказать хоть кому-нибудь какие они умные. Похвалиться.

Тщеславие – оно такое.

– Портальный камень, – отвечает он спустя пару минут. – Я его опустил в чашу. И через неделю ты пришла в наш мир. А мои люди ждали тебя и нашли. Бейн должен был поработить тебя и привести ко мне. А потом ты бы послушно отправилась за нами в храм и отдала всю себя Калицею. А я смог бы стать императором вместо брата. И убедить совет старейшин, что традиция выбирать дракона правителя устарела. Должен править только один сильнейший род драконов. Прекрасная идея, не так ли?

– Угу, – киваю я.

Дракон перевел дыхание и решительно взялся за эфес своего клинка. И что-то мне не нравится его самоуверенный видок.

– Теперь, иномирянка, пойдем познакомимся с Калицеем.

Топот разрушил наступившую тишину. По коридору эхом раздавалось топтание отряда и в ту же секунду в центральный зал ворвался Дитрих, а позади него верная стража.

– Сколько, по-твоему, оценивается власть? – Громко спросил император и гневно уставился на брата. – А кузен? Сколько людей умерло из-за твоей неугомонной жажды наживы?

– Сколько понадобится, – тихо ответил дракон, и выхватил клинок из ножен.

Вот же… мне кажется, что мне пора тикать, мальчики-дракончики. Вы как-нибудь без меня разберитесь, хорошо?

Глава 40

Самое время поставить музыкальную заставку. Этакую напряженную музыку с элементами ковбойской готовности к стрельбе. Знаю-знаю, не место смеху, но их хмурые лица, сжатые губы и атмосфера момента заставляет меня смеяться. Кто бы мог подумать, что я окажусь в таком месте. И от меня зависит спасение всех. Так что мне бы не помешала эта музыка для расслабления мозгов.

Дитрих вытянул свою руку, а кончик стали заблестел в отсветах зала. Его брат застыл напротив него. На мою удачу ко мне спиной.

Жрец упал на свою пятую точку около стенки, и кажется потерял сознание.

Я же отступила к другой стене и приблизилась к нужной мне комнатке, из которой исходил сизый дым. Теперь нужно дождаться, когда они начнут друг друга атаковать. В эту секунду я смогу улизнуть туда.

Но я совершила стратегическую ошибку. Обратила свое внимание на Дитриха. Что со мной не так? Почему меня продолжает клинить на драконе. С горечью отметила про себя, что тело Дитриха напряжено. Он готов нанести удар по своему брату. Позади него кастодцы. Жермен и еще пять драконов. Никто даже не пытается атаковать магией. Из-за ее нестабильности.

На императора больно смотреть. Потому как ему тяжело поверить в правду, в которой его брат подверг опасности их мир. Благополучие местного населения. И ради чего?

– Как ты мог? – не сдержался император. – Мы ведь оба мечтали, как будем спасать Филалиум от иномирской твари.

– Да, – кричит Ансгар брату в лицо. – Я это сделал и не жалею. Люди ничто. По сравнению с властью и могуществом, которое могла дать мне иномирянка.

Дитрих мельком кидает на меня взгляд и снова возвращает всё внимание на брата.

– Предсказание. Изменило мое представление о наших бесполезных планов.

– Или проигрыш в битве за престол изменил твое мнение, – спросил язвительно Дитрих и сжал крепче эфес. Он сделал крошечное движение в сторону брата. Когда он заорал на него.

– Не смей, – достал из-за пазухи какой-то красный шар и поднял над головой. – Иначе храм вместе с чашей и с нами исчезнет навсегда.

Дитрих тут же отступил, и кажется побледнел. Сейчас он напоминал больше вампира, чем дракона.

– Ты безумен, – ахнул Жермен и обеспокоенно кинул взгляд на меня. – Что нужно сделать?

Он меня спрашивает? Или своего императора.

Дитрих даже оглянулся на помощника, а потом снова посмотрел на шар в руках Ансгара.

Что это за фигня? И почему про нее мне не сказал Пэн? Перехожу на иллюзорное зрение и отмечаю странные вспышки под стеклом шарика. Это бомба. Об этом я и так догадалась, увидев испуганные лица дракош. Но из чего она? И чем нам грозит, если она бабахнет? И еще важнее, как ее обезвредить.

Значит нужно отвлечь дракона, повалить и сцапать. Но еще мне нужно умудриться не попасть в лапы императора и оказаться в комнатке с алтарем Калицея первой и единственной. И кажется у меня появился безумный план.

Я по стенке продвинулась чуть ближе к двери. А также ближе к стойке. Столик на одной ножке стоял около дверки, а на нем хранился бледно-голубой камень. Я такой же видела у императора, когда ему позвонил жрец. Видимо это местный вид телефона. Очень надеюсь, что он недорогой.

Потому как сомневаюсь, что он сохранится после моей эскапады. За мной следят несколько пар глаз. Мне даже кажется, что на мне начинает гореть одежка из-за их взглядов. Мимолетом подмечаю, что мои руки до сих пор кровоточат. Повязки давно не спасают. Возможно от них осталось пару жалких ниточек. От этого несколько капель успели коснуться пола храма. И даже чутка размазались.

Торможу позади стойки и поднимаю взгляд на Жермена. Он хмурится, а за ним и кастодцы. Кажется только Дитрих с Ансгаром ничего не замечают кроме друг друга.

Киваю Жермену и кошу взглядом на красный мерцающий шарик, и тут же без предисловий, толкаю бледно-голубой камень на пол.

Стойка с жутким грохотом падает на бок и ее я тоже подталкиваю ногой в сторону драконов. Звон разбитого артефакта отвлекает всех. И самое главное, поворачивается в мою сторону Ансгар. Его рука, сжимающая бомбу, опускается к груди, его взгляд устремляется на меня, и в этот момент стойка попадает ему под ноги. Заставляя дракона покачнуться.

– Лови бомбочку, – ору я и мчусь к чаше.

За спиной происходит возня. Кто-то падает, кто-то ругается. Лязг мечей следует за мной, так же как и крик.

– Тебе туда нельзя!

Но я уже открываю дверь. Резко заперев за собой я врываюсь.

Дым коснулся моих ног, обволакивая меня и затягивая. Чаша казалась изможденной и почти опустевшей. Она продолжала взывать ко мне.

В зале шум не прекращался. Кажется Ансгара сумели схватить. Его вой можно было распознать. И раз мы еще не взорвались и наше тело не отделилось от духа. Думаю, мне удалось помочь кастодцам спасти их мир от взрыва.

Тот шум пропал для меня. Остался один зов местного божества.

Я медленно приближалась к чаше. Мое сознание уходило. Словно я снова впадала в панику. Но ее не было. Было только ускользающее сознание. Которое утекало, как дым сквозь пальцы.

Я была рождена для этого? Или что?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Идти тяжело. Дышать еще сложнее. Но телом я не управляла. Меня тянуло к ней. Моя рука взметнулась и потянулась к металлу. Прохладная. Должна быть теплой, но в ней едва пульсировал последний импульс силы. Я подняла чашу над головой, и притянула к себе.

Откуда я знаю что делать? Но мне и не нужно знать. Достаточно чувствовать. И я чувствую.

Дверь в алтарную распахивается и через нее врывается Дитрих.

И в этот же миг магия начала впитываться в меня. Она проникала в меня. Собирала и разрушала. В голове остались последние слова, которые казались бредом мне прежней.

Но сейчас, ощущались как дань этому мигу.

Я принимаю этот мир. Так же как мир принял меня. Часть чаши – часть Калицея.

И свет померк.

Снова мое сознание меня покинуло и кинуло в небытие.

Глава 41

Свет исчез. А весь мир затих. Темнота опускалась по всем миру. Окутывая постепенно все четыре города. Люди попрятались в своих домах обнимая своих близких. И молясь о спасении.

Из ниоткуда на небе появилось солнце. Но оно не разгоняло тьму. Оно освещало только себя. А с другой стороны явилась бледная луна. Две небесные сферы медленно приближались друг к другу. Те, кто не успел спрятаться, наблюдали за этим. Они видели, как контуры яркого солнца и бледной луны сначала ненавязчиво столкнулись. А потом ужасно медленно стали погружаться и сливаться в единую массу. Затем последовал резкий хлопок, заставивший всех вздрогнуть от ужаса. И тут же на небе проступила тьма.

Весь Филалиум скрылся под слоем беспросветной мглы.

Тьма сгущалась и, казалось, сжимала весь мир. Люди чувствовали прикосновение холода. Словно он живой, и даже может дышать. Овевая их своим прохладным дыханием. Многие боялись оборачиваться. В страхе увидеть смерть за спиной. Словно ей больше всех нужно собрать души всех жителей этого мира.

Дитрих тоже так думал. Он сидел рядом с черноволосой девушкой, которую видел в таверне. И на него приходило понимание, что та белокурая путница. Которую он целовал в Агроурбене. Это она. Их не две. Она одна. Единственная.

Рядом с ней валялась чаша. Почерневшая и с последней едва различимой руной. Ее можно было не заметить. Но Дитрих много лет изучал магический сосуд. Поэтому знал каждую руну выкованную на металле.

Он не успел. Не смог спасти мир и людей вместе с ним. Не смог помочь этой девушке, которая с каждой минутой притягивала его все сильнее. Ее запах заставлял туманит разум. Парализуя его. Раньше он не замечал такой власти над ним. Но сейчас…

Сколько осталось времени у него? У всех остальных, чтобы проститься с любимыми. А у него? Кто есть у него?

Дитрих прислонился лбом к лицу девушки и едва уловимо коснулся своими губами ее щеки.

И тут чаша затряслась. Она звонко забилась на месте, словно в нее попала молния. Она взлетела и, чуть не сбив Дитриха, пролетела над его головой. А затем встала на свое привычное место.

Вокруг тьма, но чаша… стала единственным светом в этой комнате. Ее контур засветились мерцающим пламенем. Пламя становилось сильнее. Чаша дрожала. Звонко отстукивая незнакомый ритм. Резкий хлопок, с которым наступила секундная тишина.

Дитрих не успел сделать новый вдох, когда чаша замерла и из нее полился свет. Чистая магия ослепила императора, и он закрыл глаза, а своим телом прикрыл девушку.

Тем временем чистая магия выбиралась из чаши. Первая волна запульсировала и сбила кастодцев с ног. Кто-то испуганно закричал. Дитрих приоткрыл глаза и увидел как чаша снова затряслась. Из нее готовилась выйти вторая волна.

Император подхватил девушку на руки и вынес ее из алтарной комнаты в центральный зал. Находится слишком близко к источнику чистой магии опасно для жизни. Можно сгореть заживо.

Как только драконы укрылись в стенном проеме, как полыхнула вторая волна. Она выбила двери и кажется сбила несколько фонарей. Или обрушила стену.

Дитрих прижимал к себе девушку. Он слышал, как рядом с ним его верная стража молилась. Как и он. Только он проговаривал слова про себя.

Свет изливался из чаши, впитываясь во все. Медленно мрак стал отступать. Свет ломал тьму. Сначала освещая горный хребет с его главным ледяным городом. Потом полился по полям ко второму. А дальше свет разошелся в разные стороны охватывая весь Филалиум.

Свет ломал тьму.

Тихо, но стремительно.

И тут из чаши пошла третья волна. Ее словно выплюнули и она разлетелась за секунду. А обойдя весь их мир, с хлопком вернулась в свое хранилище.

Дитрих открыл глаза, когда свет перестал его ослеплять.

Император взглянул на своих людей, на брата, жреца. Все они вели себя пораженно. Они оглядывали друг друга, словно виделись впервые. Ощупывали себя. Проверяли есть ли у них глаза, рот, волосы. Все как обычно? Или что-то изменилось.

Но все было в порядке.

Даже лучше, чем в порядке.

Их мир спасен.

И магия тоже.

Но как же предсказание? Оно было ложным? Или нужным?

И для кого было создано это предсказание. Может оно было не для людей, а для чаши. Или они знали только то, что должны были.

Дитрих опустил голову, чтобы взглянуть на спящую черноволосую девушку.

– Ваше драконье благородие, – шепчет Апполинарий. – Чаша. Она стала золотой. Все руны вернулись. И там снова разделились четыре стихии.

– Вообще-то появилась пятая, – перебил его Жермен. – Белая магия. Чистая. Она вернулась.

Дитрих снова взглянул на девушку. Он ее чуть не убил. Ту, что вернула свет в их мир. Он нежно коснулся ее лица, отводя прядку волос.

Огонь пробежал по его руке. Даже она вздрогнула от опаляющего ее огня.

Дитрих оттянул свою рубашку, чтобы разглядеть свое запястье. На котором красовался чернеющий знак. Знак Калицея. Знак единства чаши и ее благословения паре.

– Истинный союз, – пробормотал Апполинарий. – Мне казалось, что это история сказка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Или она должна была привнести в наш мир сказку, – подумал Дитрих. – А он ее чуть не погубил.

Император подхватил девушку на руки. Его отряд тут же разошелся в разные стороны, пропуская его. Мужчина понес свою ношу к балкону, и замер.

Рассвет казался иным. Слишком ярким. Слишком пронзительным. Слишком красивым.

Дитрих вновь взглянул на иномирянку и закрыл глаза.

На фоне солнца появился силуэт.

Силуэт дракона со своей добычей. Это пепельный дракон возвращался в свой замок со своим сокровищем. Или иномиряке не сумевшей сбежать из лап охотящегося дракона.

Глава 42

Открываю глаза и сажусь. Серые стены, пол, потолок. Трудно понять, где я сейчас нахожусь. Касаюсь своего тела, хочу убедиться, что я им еще владею. А не стала бесплотным духом, живущим между мирами.

Но я не чувствовала своего тепла. Не чувствовала щипков. А пальцы не могли поймать пол на котором я сидела.

Что ж, – выдохнула я. – Что и следовала ожидать. Как всегда, спасателям пришлось пожертвовать собой ради других.

Получается мне пришлось все же умереть.

Слезы подступали. Вот только их тоже не было. Да и как дух без тела может плакать. Поэтому я продолжала сидеть и всхлипывать.

– Ты здесь. Наконец-то пришла в наш мир, – поднимаю голову, чтобы увидеть, кто говорит. Но я вижу одну лишь тень. И свет за ее спиной. – Ты ведь иномирянка?

Иномирянка? В том мире я была ею. Но… меня туда утянули из-за честолюбия дракона. Охотились из-за страха. А умерла ради спасения.

Признаться мне немного обидно. Я стала частью чужой головоломки. Мне никто толком не давал права выбирать. Я осталась все той же девчонкой из приюта, которая никому не нужна.

Мое имя мало кто знает в их мире. Только Глек и Пэн. Но разве их кто-нибудь услышит.

– Я Влада, – шмыгаю носом я. – Влада Чернова. И только.

После моих слов наступила тишина. Она нервировала. Мне хотелось говорить. Чтобы хоть что-то разрушило молчание. Я готова даже говорить с тенью. Хотя, по-моему, это моя галлюцинация.

– Не только, – тень приблизилась ко мне и вроде даже присела. – И ты это знаешь. Но не позволяешь себе поверить.

– Поверить? – поднимаюсь на ноги балансируя на неустойчивой поверхности. – Во что? Я не успела стать кем-то в своем родном городе. В этот мир меня затянули специально, ради чужой безжалостной игры. На меня охотились, словно я олень. Полезная только для смерти. А что теперь. Я надеялась, что помогу им. И…

– Обретешь дом? – подсказала тень.

– Скорее вернусь в него, – прошептала я.

Дом. Где он мой дом?

– А разве это не одно и тоже, – предполагает он.

Нет, это точно не моя галлюцинация. И не тень. Сейчас я приглядываюсь и отмечаю всполохи магии.

Перехожу на другое зрение и вижу мужчину. Это человек. Дух получается. Их я тоже что ли вижу. Или призрак призрака видит в любой реальности.

Вот что за чушь лезет мне иногда в голову.

– Кто вы?

– Меня зовут Эванджелос…

Странное имя. Как и у них у всех. Но что-то до ужаса знакомое. Кто-то говорил мне это имя, когда рассказывал историю. Поднимаю руки и тру усиленно виски. Кажется у меня мигрень от всех местных перепадов.

– Как…?

– Я тот самый пророк, который рассказал о грядущем прибытии иномирянки, – подсказал он.

– Из-за вас на меня устроили охоту, – разъярилась я подскакивая к нему.

Пытаюсь руками схватить его, но они проходят сквозь него. Если я бестелесный дух, то он вообще без всякой внешней оболочки. Всего лишь тень. Часть особой проекции, которую видно при иллюзорном зрении.

Так что ли?

Отхожу от него и куда более спокойным голосом уточняю.

– И именно вы выдали три разных предсказания разным людям. Из-за вас началась истерия по приходу иномирянке. А еще тот дракон, который кинул портальный камень. Ансгар вроде. Он притянул меня сюда. Зачем все это? Зачем столько сложностей?

Эванджелос поднялся с… колен? И вроде стал рядом со мной. Я пыталась сосредоточиться, чтобы продолжать его видеть. Но мое зрение сбоило. Поэтому иногда многовековой пророк пропадал. И оказывался в неожиданных местах. То рядом со мной, то далеко.

Это заставляло меня каждый раз вздрагивать. Но он продолжал говорить дружелюбно и словно не замечал, как меня нервируют его мелькания.

– У всего есть рождение и смерть. Все в нашем мире и твоем имеет свое начало, рост, спад и обязательную кончину.  Но у всего есть исключение. И бывает вместо кончины, может, прийти обновление.

Слушаю его и медленно фильтрую.

Получается все пророчества верны. Этот мир ожидал: либо конец, либо обновление.

– Вы не знали точно, что ждет этот мир. Как он называется? Мне так никто и не сказал.

– Филалиум. Люди почти позабыли название. Оно ему не особо было нужно в последнее время. Когда драконы стали убивать более слабых. И когда все магические существа сбежали из этого мира. То чаша запечатала этот мир от портального проникновения. Из него нельзя было выйти и зайти.

Почти тюрьма, – хмыкнула я про себя.

– Зачем она так поступила?

– Чтобы драконы не вырвались и не смогли губить другие миры.

Запереть убийц и не дать им вырваться. Логичный поступок. Но ведь там оставались и те, кто не виноват. Необходимые жертвы.

– И с того момента название мира стало устаревать.

– Правильней сказать забываться, – поправил меня Эванджелос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Но три предсказания…

– Предсказание для Ансгара было создано для того, чтобы помочь тебе появиться в Филалиуме.

– Но оно могло исполниться?

– Если бы он добился своей цели, – устало выдохнул пророк и снова исчез. – Если бы он заставил тебя отдать силу чаше. То он бы стал императором. А потом великая война пришла бы туда. И они убили бы всех. И спустя время мир прекратил свое существование.

Мир бы ждал конец. Конец после долгой войны и угнетения народа.

– А если бы Дитрих поймал меня. И казнил? – с трудом выдавила из себя.

– То четыре бедствия не пришли. Но спустя пару месяцев чаша бы иссякла. Она, как и все вокруг, нуждалась в обновлении. Или…

– В кончине, – понимающе закивала я. – Но предсказание для пророков. Ваших потомков оно…

– Оно нужно было, чтобы проверить. Достойны ли люди обновления. И они прошли.

Люди? Проверяли людей на вшивость так что ли?

Мое лицо с отвращением уставилось на пророка. Но он только мягко улыбнулся.

– Кто?

– Магда, Пэн, Жермен и даже тот мальчишка Глек.

– Боже мой, – схватилась я за лицо. Вдруг вспоминая слова о рабстве. Только хозяин может освободить раба. И что с его смертью, раб навсегда остается рабом. – Ведь тот маг Бейн мертв. И значит Глек навсегда должен остаться рабом. Я хотела попросить его освободить.

Я начала ходить из угла в угол. Но чувство вины перед мальчишкой не пропадало. А только усиливалось. Ведь я теперь здесь. И никак не смогу ему помочь.

– Не беспокойся, после второго бедствия магия стала ослабевать. И их связь раба-хозяина тоже. Когда Бейн умер, то мальчик не пострадал как должен был. А твой смелый поступок с чашей изменил их мир.

– И в нем пропало рабство?

– В нем появилась возможность найти истинную пару. Ты ведь слышала, что маги не могут иметь своих детей, – киваю. – Теперь происходит все иначе. Истинный союз – это благословение Калицея. И он может излечить все. Они могут почувствовать притяжение, а при прикосновении на запястье появляется знак Калицея.

– Притяжение?

– Да, ты ведь с ним уже знакома. С притяжением. Именно его ты ощущала при приближении Дитриха.

– То есть он моя истинная пара? – выкрикнула я. – Поэтому я не могла соображать рядом с ним? И разве это благословение?

– Так происходило из-за сбоев в магии. Сейчас там только легкое притяжение. Все могут отказаться от него. Но…

– Но этот союз дает благоденствие паре. И неважно человек это, маг или дракон.

– И порталы теперь снова открыты, – добавил неожиданно Эванджелос и глянул на меня. Словно хотел узнать мою реакцию.

– Пора всем вспомнить, что мир называется Филалиум, – проговариваю я. И тут у меня появляется мысль. – Я родилась тут?

– Нет, ты родилась в том мире. Но предки твои были из этого.

– Те, самые переселенцы, которые сбежали из-за драконов? – осенило меня.

– Да.

– Я останусь с вами н-навсегда? – раскидываю руки в стороны и оглядываю серое пространство.

Мое дыхание сбилось, пока я ждала ответа на вопрос.

Я не хотела оставаться здесь. Не знала так же, хочу ли я возвращаться в свой мир. Но и остаться в Филалиуме было страшно.

– Ты можешь попасть в любое место, где тебе действительно охота находиться.

– Домой. Я хочу домой.

– Надеюсь, ты скоро поймешь, где твой дом на самом деле, – провел по моей голове пророк и исчез.

Уже наверное навсегда. И я вместе с ним.