Текст книги "Шелест Ветра (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Шелест Ветра

  Ласковый ночной ветерок шелестел в листве огромных деревьев, молчаливыми стражами возвышающимися вокруг белокаменного храма, он играл с невесомыми занавесками высокого стрельчатого окна, врывался в спальню и теребил пряди лазурных волос, в беспорядке рассыпавшихся по спине. Тихо пели ночные птицы, недалеко от храма хлопнули крылья: гиппогриф размялся и вновь устроился спать в свое гнезде. Мерно гудел накопитель на столе. Привычные звуки. Уже – родные, так непохожие на звуки прежнего моего мира...

  Закрываю глаза и вновь перед мысленным взглядом сминается под чудовищным гравитационным ударом мощная броня колоссального корабля, ослепительной звездой полыхает беззвучный взрыв двигательного массива, росчерки летящих торпед, луна, крошащаяся под промахами чудовищных орудий, распадающаяся на куски и ссыпающаяся на обреченный, когда-то голубой и полный жизни мир, агонизирующий в пламени массовых извержений на дне собственного гравитационного колодца...

  Война жестока. Не важно, в каком мире она полыхает, не важно, какое оружие обрывает жизни. Она всегда чудовищна и кровава. Уродлива. Но она всегда идет бок о бок с разумными существами, она очищает или уродует тех, кого вовлекает в свою круговерть, позволяет проявиться как величайшему благородству и мужеству, так и ужасающему уродству. И вскоре война коснется этого мира пылающей дланью Легиона, пройдет хладной поступью Плети и пронесется на огненных крыльях безумного Аспекта...

  Облокотившись о белокаменные перила, я всматривалась в игру теней в листве растущего напротив балкона дерева. Умиротворение этого места меня не обманывает. Уже успела узнать, какой гадюшник скрывается под вроде как мирным и милым обществом ночных эльфов. Кривая улыбка изогнула губы. Очаровательные девушки с кожей оттенков синего и сиреневого на проверку оказались не столь уж очаровательными, а я, вернее, мой реципиент, всем этим руководит. В какой-то мере.

  Усмешка перетекла в гримасу, я раздраженно сжала губы. Мне потребовалось три года, чтобы полностью усвоить память своего реципиента. Слишком долго она жила, слишком много бесценной информации хранится в моей... уже – моей голове, чтобы я могла позволить ей бесследно исчезнуть. Сложнее было не позволить себе стать отражением реципиента, не дать остаткам и отголоскам ее личности перейти на меня. Это тоже потребовало времени. Немалого времени. И еще больше ушло на то, чтобы получить один-единственный, но бесценный результат: ранее сияющие зеленым светом камни на изящном браслете погасли, а сам браслет бесполезной бижутерией валяется на не менее изящном прикроватном столике. Брачный браслет, символ вечного союза Тиранды Шелеста Ветра и Малфуриона Ярости Бури, сегодня, наконец-то, опал с МОЕЙ руки!

  Союз расторгнут. Ведь он заключается на души, а я – не Тиранда и никогда ею не стану! По счастью.

  Вернувшись в комнату, я подняла со стола крохотный флакончик, искрящийся и мерцающий, словно кристаллы ядра звездного корабля. В нем миллилитров двадцать, не больше. Но больше мне и не надо. Мне стоило немалых сил достать его. И ту жидкость, которая концентрированным светом плещется за его прозрачной преградой.

  Это – не для меня. Это для другого. Для того, кого я собираюсь сегодня увидеть своими глазами. Впервые за те десять лет, что прошли с момента моего перерождения в этом мире в теле Тиранды Шелеста Ветра, погибшей во сне одной яркой, лунной ночью. Под светом своей богини...

  Какая ирония.

  Механизм перерождения не дает осечек. Если я здесь и, главное, СЕЙЧАС, на то есть причина. Если я проснулась именно Тирандой, а не кем-либо еще, на то тоже есть причина. В Азероте много тех, кто оставит свой след в его истории. В истории этого мира очень много важных, ключевых поворотов. Я не помню их всех, но всё помнить мне и не надо, поскольку сделать выводы много времени не потребовалось. Куда больше времени ушло на то, чтобы на основе этих выводов принять одно-единственное решение. А уж насколько оно будет верным, это уже покажет время.

  Флакончик холодил пальцы. Время – за полночь. Через три часа начнется рассвет. Моя главная проблема сейчас спит. Ну, или должна спать. Значит, пришло время приступить к начальному этапу исполнения моего безумного плана, который, прежде всего, отразится на мне. То, что я увижу и узнаю этой ночью, позволит сделать выбор в пользу одного из пяти вариантов развития событий, которые мне удалось смоделировать и просчитать с учетом полученной информации.

  Подхватив плотный плащ с глубоким капюшоном, накинула его на плечи и вышла из спальни. Ночью в Ашенвале прохладно, а мне предстоит довольно дальний путь.

  Моя красавица ждала меня, как и обычно, вытянувшись во всю свою немалую длину на мягком матраце, который по моему приказу был постелен на первом этаже моего дома, невзирая на негодование и мягкие укоры сородичей.

  Вновь полыхнул гнев. Это – мой дом. Ночная Тень – моя кошка. Где хочу, там и селю! И никто не смеет отдавать мне приказы! Даже – завуалированные! Если Тиранда позволяла собою вертеть, то я – нет. Не позволяла и не позволю впредь.

  Злость туго толкнулась в душе. Становление моей власти в этом обществе только начато, все же, вот так просто перечеркнуть десять тысячелетий «правления» аморфной идиотки, свято следующей наставлениям своего мужа, не так-то легко. Настоящая власть принадлежала Малфуриону, моему БЫВШЕМУ супругу, дрыхнущему в своей обожаемой пещере вместе с другими мужиками и оставившему номинальную власть Тиранде, которая всегда находилась в его тени. Я подчиняться друиду не собираюсь. Про то, чтобы с ним жить, и речи не шло! В моей постели этот рогатый бородатый мудак не окажется ни при каких раскладах! Так что избавление от этого замужества было моей приоритетной целью, и сегодня я, наконец-то, этот постылый брак разорвала.

  Тень встретила меня мурлыканьем, потерлась головой о плечо, шумно выдохнула горячий воздух в шею.

  – Моя красавица! – мурлыкнула я в ответ, гладя ездовую пантеру по лбу.

  Кошка довольно прищурила синие глазищи и раскатисто замурчала.

  – Пора покататься, милая моя.

  Тень на подобное высказывание ответила благосклонностью, добродушно фыркнув и вставая в удобную для надевания сложной сбруи позу.

  – Вот и умничка.

  Рассказывая, какая она у меня хорошая и обаятельная, какая она умница и красавица, я надевала на кошку сложную сбрую, а огромное полуразумное животное благосклонно внимало и чуть слышно мурлыкало, демонстрируя свое расположение.

  Застегнув последний замок, я запрыгнула в удобное седло, и Тень бесшумно покинула дом. Мне не надо было управлять ею: умное животное знало, куда мне нужно, считывая мое желание и образы места назначения. Бледная тень ментальной связи установилась у нас практически сразу, когда я взяла на руки пищащий темный комочек иссиня-черного меха, водящий слабой головенкой с еще нераскрытыми глазками.

  Чего мне стоило выходить маленькую пантеру, мать которой погибла, неудачно упав и напоровшись на острый сук, не описать никакими словами! Котят доставали из уже мертвого животного, испустившего последний вздох на моих глазах. Но из всего помета выжила только Тень. Видимо, само провидение привело меня, Верховную Жрицу, в тот заросший овраг, видимо, какое-то чутье заставило остановить колонну, спешиться и спуститься к практически погибшему животному, а не оставить внешне давно мертвую кошку эльфийкам из Лесной Стражи. И какой-то инстинкт заставил приложить руку к раздувшемуся животу. А когда я ощутила отчаянный толчок чего-то живого, я сама, одним взмахом меча рассекла живот.

  Надо было видеть глаза моей свиты, когда я, воплощение грации и чистоты, поднялась из оврага, неся на окровавленных, испачканных в слизи и гное руках копошащийся, отчаянно пищащий оголодавший комочек черного меха...

  Тень перескочила овраг и помчалась по дикому лесу к далекой пещере, в которой располагался единственный вход в единственную темницу эльфийского народа, в которой был заточен единственный разумный.

  Иллидан.

  На подходах к темнице меня встретила Стража, но, узнав меня, девы склонили головы в приветствии. Я спешилась, положила руку на холку Тени, нежно перебирая короткую шерсть. Это помогает мне успокоиться, а спокойствие и хладный расчёт мне сейчас пригодятся.

  – Тиранда.

  – Маев. – тем же тоном ответила я.

  Какая досада, моя главная проблема не спит, а бдит.

  – Что привело вас сюда, Жрица? – вежливо спросила Песнь Теней.

  – Я желаю увидеть узника. – спокойно и доброжелательно ответила я.

  Можно подумать, в эту дыру может привести еще какая-то причина... По крайней мере, меня.

  – Он – опасен. Вам не следует подвергать себя риску!

  Мир на мгновение замер.

  Что?

  Она смеет мне перечить? Она смеет мне указывать, что мне следует делать, а что нет?

  Когда я встретила взгляд Маев, она отшатнулась.

  Натуру не спрячешь. Война не проходит без последствий. Она оставляет свои отпечатки. На душе. В глазах и во взгляде. На личности. Чудовищные отпечатки.

  – Маев Песнь Теней, полагаешь, ты знаешь об Иллидане что-то, чего не знаю я?

  В голосе зазвенела сталь.

  Вспоминай, девочка. Тиранда участвовала в первой войне с Легионом. Она своими глазами видела весь тот кошмар, о котором ты лишь слышала. То, что моя реципиент предпочла об этом забыть, технично перенеся весь ужас на Иллидана, намертво связав его образ с образом катастрофы и гибели, ничего не меняет. Это лишь показатель ее слепоты и глупости. Допущенной ошибки, повторять которую я не намерена.

  – Простите, Жрица. – Маев опустила глаза. – Я забочусь о вашей безопасности.

  – Моя безопасность не входит в круг твоих обязанностей, Страж. Твоя обязанность следить за тем, чтобы узник не вышел за эти ворота без моего на то позволения. – мягким, вкрадчивым голосом добавила я.

  Маев растерялась.

  – Но Верховный Друид...

  – Предвзят. И спит в объятиях Изумрудного Сна, добровольно передав мне все бремя власти. – голос утратил остатки тепла. – Заточение охотника на демонов Иллидана в узилище было моим решением. Малфурион лишь согласился с ним. И мое же решение это заточение прервет, когда выйдет срок.

  Игра слов на основе реальных фактов так... многогранна. Правда и ничего кроме правды. Это Тиранда подала идею о заточении, лишь бы Малфурион не получил печать братоубийцы. Друиду идея не слишком понравилась, но альтернативы он не нашел и принял это предложение, давая МНЕ свободу маневра. Правда и ничего кроме правды, поданной под нужным ракурсом и с нужным акцентом, и это уже не Верховный Друид принимает решение, основанное на неуверенное предложение испуганной девушки, а Малфурион соглашается с решением Верховной Жрицы. Мелочь. Смена акцентов.

  Была бы моя воля, Иллидан уже покинул бы эти застенки, но пока это – преждевременно и вызовет ненужное мне сейчас шевеление. У сожалению, придется ему еще немного посидеть, пока не появится повод дать ему свободу. Или возможность устроить побег. А сейчас мне нужно узнать, в каком состоянии его психика после десяти тысяч лет заточения и, главное, предательства тех, кто был ему дорог: брата и любимой девушки, вместо которой я имею удовольствие жить.

  – Простите, Верховная Жрица.

  Маев отступила, давая мне возможность вступить под своды пещеры. Ночная Тень осталась снаружи: нечего тащить животное в эту нору. Попытку последовать за мной прервало одно-единственное слово:

  – Наедине!

  Мне не нужны свидетели и лишние уши. Тем более, эти.

  Идя быстрым шагом по подземельям тюрьмы, я перебирала возможные варианты разговора, но реальность подкинула совсем иной, самый неудачный расклад: стоило мне войти в камеру, как сидящий на полу мужчина поднял голову и задал сухим, надтреснутым, хриплым голосом один-единственный вопрос:

  – Кто ты?

  Неудачное начало.

  Или... Удачное?

  Ложь... Она никогда не доводит до добра. Тем более, ТАКАЯ.

  Посмотрим.

  Я аккуратно закрыла двери. Они не замкнуться, пока я здесь и откроются по первому моему требованию: тюрьма построена не для меня. Не на меня настроены ее чары. А даже если замкнутся... не беда. Я к этому тоже готова.

  Подойдя к все так же расслабленно сидящему на ледяном полу мужчине, я села рядом. Так, чтобы ему не требовалось задирать голову для разговора со мной. Говорят, он слеп. Возможно. Но то, что заменяет ему глаза, дает возможность видеть так, как никогда не смогут видеть другие. И он увидел...

  – Видишь души? – негромко спросила я.

  – Вижу. – тихий хриплый ответ дал понять: Иллидан настроен на разговор.

  Отстегнув от пояса небольшую фляжку, протянула ему.

  – Что это?

  – Настойка златоцвета. – так же лаконично ответила я, вкладывая в когтистую ладонь теплую пузатую емкость.

  Голова чуть склонилась набок, Иллидан выдернул пробку.

  – Осторожнее.

  Горлышко замерло у потрескавшихся губ, но в следующее мгновение эльф аккуратно отхлебнул горячий, пряный напиток. Он медленно пил, наслаждаясь забытым вкусом и не скрывал этого, а я рассматривала сидящего передо мной мужчину и делала выводы.

  Бос, в одних затасканных штанах. В камере – тяжелый воздух, пропитанный запахами долгое время содержащегося в неволе разумного. Вентиляция отвратительная. Воды как таковой в свободном доступе нет, если не считать влагу на каменных стенах. Моему реципиенту говорили, что Иллидан сидит в одной позе без движения столетиями, отказываясь от еды и воды. Его организм позволял подобное. Своеобразный сознательный контролируемый анабиоз, позволяющий хоть как-то сократить бесконечное ожидание, отрешиться от времени, выпасть из существования, забыться...

  Я бы такое не простила. Никогда.

  – Кто ты, говорящая голосом Верховной Жрицы?

  Хрипота сменилась мелодичностью и вкрадчивостью. Иллидан немного пришел в себя.

  – В какой-то мере я и есть Верховная Жрица Тиранда Шелест Ветра. – спокойно произнесла я.

  Тяжелая рука приподнялась, шершавые пальцы коснулись моего лица, едва заметно скользя по коже. Ощупывая, как это делают слепые.

  – Твое зрение подводит тебя?

  – Я слеп. – спокойный ответ.

  – Потеря глаз не сделала тебя незрячим. – возразила я. – Хотя на счет слепоты я соглашусь.

  Пальцы дрогнули.

  – Что ты знаешь?

  – Все. У меня вся память Тиранды. У меня отпечатки ее личности. Но я – не она. Ее богиня призвала к себе ее душу, позволив мне прийти в этот мир и занять ее место. – тихий смешок сам собой сорвался с губ.

  – Когда?

  – Ровно десять лет назад и четыре дня.

  Иллидан замолчал, но его пальцы продолжили свой путь по моему лицу. Он изучал меня. Пытался понять. Осознать. Поверить.

  – Вся ее память?

  – С рождения и до той роковой ночи, когда вместо нее проснулась я. – я улыбнулась и скользящий по моим губам палец замер. – Вся ее память. Все ее чувства, чаяния и мечты. Даже самые сокровенные. Впервые мне передалась память реципиента настолько полно. Настолько, что я едва не растворилась в них.

  – У тебя другая душа. – наконец, произнес Иллидан. – Но выглядишь ты так же. Ощущаешься иначе.

  – Так и должно быть.

  Свечение под грязной черной тряпкой, скрывающей выжженные глаза, мигнуло, словно он моргнул.

  – Как мне тебя звать?

  – Тиранда. Теперь это мое имя.

  Тихий хриплый смех, в котором на какое-то мгновение промелькнули нотки безумия.

  – Зачем ты пришла ко мне,.. Тиранда?

  Перед именем он чуть запнулся, произнес с трудом. Но – произнес.

  Принял? Возможно.

  – А почему я не должна была к тебе прийти?

  – Я же Предатель. – с мрачной иронией произнес эльф.

  – И в чем же ты предатель? – тем же тоном спросила я. – В том, что сохранил в этом мире магию, возродив Источник? В том, что пожертвовал зрением и своей природой ради победы на Легионом? В том, что убивал ради выживания своих неблагодарных сородичей? Или в том, что вернул своему народу их хваленое бессмертие, не позволив превратиться в обычных смертных?

  Иллидан промолчал. Пальцы скользнули по моей щеке, сильная рука вновь вернулась на колено.

  – Еще скажи, что ты – монстр и чудовище.

  Тихий смешок.

  – Тиранда считала меня монстром.

  – И чудовищем. Воплощением безумия магов.

  Я аккуратно коснулась его щеки. Ледяной. Впалой. Иллидан вздрогнул, но не возражал.

  Тень себя прошлого, морально истощен безумно-долгим заключением, надломлен предательством и новостями о фактической гибели любимой женщины... Но сохранил здравость рассудка. Не сломался. Не озлобился. Не возненавидел неблагодарных сородичей и сохранил в душе любовь к той, кто его предала больше других...

  Удивительное создание.

  – Зачем ты здесь?

  Хриплый, безнадежный вопрос. Усталый.

  – Я должна была увидеть тебя своими глазами.

  – Почему именно сейчас?

  – Потому что до вчерашнего дня я была занята решением двух крайне важных проблем. – мягко произнесла я, поднимая его кисть и кладя на свое запястье. – Отсутствие первой ты можешь ощутить. Решение второй я тебе вручу.

  Пальцы сжались на моем запястье, скользнули по предплечью до локтя и обратно. Красивые губы задрожали. Ему не надо было пояснять очевидное.

  – Как?

  Сколько было эмоций в этом простом вопросе, не предадут никакие слова! Нет таких слов, которые смогут описать эту бурю, этот поднимающийся вал, мельчайшие изменения в мимике красивого, точеного лица, в свечении глаз и напряжении тела.

  – Малфурион станет моим супругом через мой труп. – спокойно, даже в чем-то равнодушно произнесла я. – Он никогда не коснется меня и, тем более, не разделит со мной ложе. – в голосе против воли плеснул яд: – Брак расторгнут по причине своей недействительности: Верховному Друиду следовало уделить внимание своей прекрасной супруге, а не Изумрудному сну. Я лишь затребовала этого разрыва. И мое требование было одобрено.

  – Кем?

  – Той, кто этот брак заключила. – пожав плечами, ответила я.

  Все же, свои обязанности Верховной Жрицы я продолжаю выполнять, и выполнять хорошо. Элуна не стала противиться воле породившей ее реальности. Да и не смогла бы.

  У перерожденцев обычно нет проблем с местными богами... Если у них хоть какие-то мозги в голове имеются и здравый смысл не погиб смертью храбрых. У обоих сторон.

  Иллидан молчал, переваривая новости. Размеренное существование вечного узника только что дало трещину. Глубокую. Болезненную. Кровавую. Но – животворную. Охотник на демонов встрепенулся, медленно вырываясь из окаменения добровольного анабиоза и апатии. Мимика лица стала более живой, тело – подвижным, утратив безмятежность, больше подходящую нежити.

  Мне нужен живой, здравомыслящий Иллидан. И, главное, психически стабильный.

  – Какова вторая проблема? – негромко спросил он.

  Я вытащила из исконно женского «кармана» крохотный пузырек.

  – Скажи, Иллидан Ярость Бури, ты готов мне довериться? – мягко спросила я, аккуратно снимая защитную оплетку с пробки. – Мне, Тиранде Шелест Ветра. Мне – нынешней Тиранде. Не той, которую ты помнишь. Не тому образу, который ты создал и полюбил всей душой. Мне. Существу, живущему чужими жизнями, ломающему судьбы миров ради их выживания, умирающему и перерождающемуся по воле тех сил, которых в твоем мире не знают даже в их бледном отражении.

  В камере упала тягучая тишина. Я сидела на полу перед замершим статуей эльфом и ждала его решения, а он молчал. Молчал и пристально всматривался в видимое лишь ему, думал, принимал решение. Ключевое решение. Повторно я этот вопрос не задам, и охотник на демонов это прекрасно понял.

  – Я готов довериться тебе. – тусклое изумрудное свечение под засаленной повязкой разгорелось ярче, просвечиваясь сквозь плотную ткань.

  – Ты мне доверяешь?

  Губы сжались в полосу, на скулах заиграли желваки. Сейчас я задала очень скользкий вопрос тому, кого уже предавали. Очень, очень скользкий вопрос...

  – Да.

  Односложный ответ камнем упал в тишине. Решение принято.

  Иллидан рискнул и доверился снова. В последний раз. Доверился мне.

  – Пей.

  Я вложила в его пальцы крохотный флакончик, сияющий в видимом диапазоне, но совершенно необнаружимый в магическом зрении. Даже открытый он не позволял ощутить, что же в нем находится. Безумно дорогая вещица. Как и то вещество, что в нем плещется.

  Сильные пальцы аккуратно обхватили крохотный хрупкий флакончик, горлышко коснулось потрескавшихся от обезвоживания губ, и бывший эльф одним глотком опустошил его, принимая в организм то, чего ему так не хватало в этой темнице.

  Магию.

  Мне потребовалось шесть лет на то, чтобы из вод Источника Вечности получить двадцать миллилитров этого вещества. Сотни безуспешных попыток, тысячи загубленных часов, которые я провела над алхимическим инвентарем, пытаясь убрать лишнее – влагу. Но я получила то, что хотела. Воплощенную в жидкости Магию. Чистую энергию в количестве, достаточном, чтобы избавить измученного охотника на демонов от энергетического истощения и провоцируемой им Жажды.

  Глядя на то, как ломает и корежит в судорогах сильное гибкое тело, я ощущала ни с чем ни сравнимое удовлетворение и мелочную гордыню за хорошо сделанную работу. Сейчас его отпустит и Иллидан сможет оценить результат.

  Наконец, судороги прошли, эльф с трудом приподнялся на дрожащей руке.

  – Как ощущения? – спросила я, поджимая озябшие ноги.

  – Непередаваемо. – в мелодичном голосе промелькнуло... удовольствие и облегчение. – Откуда это?

  – Из моей алхимической лаборатории. – тем же флегматичным тоном ответила я. – Ты только что выпил шесть лет утомительной работы и около ста двадцати литров воды из созданного тобою Источника Вечности. Залпом.

  Иллидан встал, прошелся по камере. Шаг мягкий, упругий, танцующий. Шаг воина. Шаг убийцы. Шаг хищного зверя, загнанного в угол и запертого в каменной клетке. Шаг монстра.

  – Вопрос о доверии был неожиданным. – Иллидан остановился подле меня, приглашающе протянул руку.

  – Он был резонным. – возразила я, вкладывая пальцы в ладонь.

  – Ты знаешь, на что надавить. – легкое движение руки подняло меня с пола и утвердило на ногах.

  – Знаю. – согласно кивнула я.

  – Но не стала.

  Улыбка приподняла уголки красивых губ, неуловимо осветив его лицо.

  – Нет.

  – Я этого не забуду. – произнес он.

  – Не забудешь. Никогда.

  Я стояла посреди камеры и улыбалась. Иллидан мои надежды оправдал более чем полностью. Он не сошел с ума и не повредился рассудком в этой темнице. Он не держал зла за предательство. Он не озлобился и не возненавидел. Он не потерял дар магии, не отрекся от нее, не забыл, ради чего он все это пережил. Он адекватно воспринял информацию о моей природе и гибели женщины, чей образ он столь сильно полюбил. Он сделал первый шаг мне навстречу, доверившись в столь малом, как глоток неизвестного вещества, полученного из моих рук. Он меня проверял. И будет проверять и дальше, пока не истают недоверчивость и подозрительность, сменившись на истинное доверие и, возможно, не менее истинную любовь.

  Мне нельзя его подвести или, упаси боги, предать хоть в мелочи. И я его не предам. Я поддержу его. Стану его опорой. Я дам ему всё, что он пожелает. Честно. Искренне. Без обмана. Просто потому, что он мне нужен.

  Мне нужен Иллидан Ярость Бури.

  – Я не могу вызволить тебя из этой темницы прямо сейчас.

  Два чудовища могут найти общий язык.

  – Я это понимаю. – спокойно ответил он, вновь дотрагиваясь кончиками пальцев до моей щеки. – Я подожду столько, сколько требуется.

  Два монстра смогут понять друг друга.

  – Мне нужен повод или причина. Я найду.

  Ладонь скользнула по сильному предплечью до узкого запястья, обхватывая пальцами его кисть. Бережно. Аккуратно. В какой-то мере – ласково.

  – Я полагаю, ты уже знаешь, что это за причина?

  – Знаю. Ее тень уже накрыла этот мир.

  Даже чудовищам нужна опора. Кто-то, к кому можно прийти и поскулить, когда острая боль выворачивает наизнанку и рвет душу на куски. Кто-то, кто не увидит в чудовище чудовища. Кто-то, кто примет таким, какой есть...

  – Будут жертвы? – тихо спросил охотник на демонов, легко касаясь всей ладонью моей щеки.

  – Это уже не от нас зависит. Мы можем лишь изменить их число.

  Иногда монстрами становятся, чтобы остановить других монстров.

  – Придет Легион? – прошептал он.

  Иногда остановить монстра может только монстр.

  – Он никогда не уходил.

  Иногда монстры – это единственное оружие против других монстров.

  – Я буду готов.

  Но любое оружие требует ухода и заботы. Даже разумное. Особенно – разумное.

  – Будешь.

  И не дать эту заботу – преступно.

  – Я приду через три дня.

  Широкая теплая ладонь скользнула по моей щеке.

  – Я буду ждать.

  Оружие не прощает предательства. Оно отворачивается от того, кто его предал. Предал не смотря на то, что было отдано ради него.

  Охотники на демонов – это оружие против Легиона. Преданное теми, кого это оружие защитило и кому спасло их жалкие жизни, отдав ради этого все, что у них было: свое зрение, свою суть, лишившись нормальной жизни и получив взамен лишь презрение, неприязнь, непонимание и отвращение.

  Иллидан – первый в своем роде. Самый сильный, самый могущественный, самый опытный охотник, созданный самим Саргерасом, предводителем Пылающего Легиона. Лучшее оружие, которое было выковано руками Врага.

  За моей спиной закрылась массивная дверь камеры.

  Малфурион и Тиранда допустили самую страшную, самую большую ошибку, которую они могли допустить. Они предали свое оружие. Единственное оружие. Они предали того, кто стоял между ними и демонами Легиона. Того, кто принесет в будущем победу, вновь встав между ними и их погибелью.

  Коридоры тюрьмы промелькнули мимо меня, не цепляя сознание. Я вышла на свет восходящего светила, прищурила глаза.

  Интересно, а что будет делать Верховный Друид, когда Легион явится? Как он будет защищать свой любимый лес без своего столь отвратительного ему брата?

  Ночная Тень вопросительно рыкнула, тыкаясь носом мне в плечо. Я улыбнулась, взлетела в седло. Кошка сорвалась на бег под тяжелыми взглядами стражниц.

  А Легион придет. Вслед за Плетью. Это нельзя предотвратить. Никак. Никакими путями. Даже Медив при всей своей магической мощи заклинал бежать. Покинуть западный континент. И юный вождь орков, Тралл, в урочный час последует совету Пророка. Он уведет Орду в Калимдор.

  Лес мелькал калейдоскопом теней и рассветных лучей. Пантера мчалась во весь опор, чувствуя мое нетерпение, азарт и предвкушение. Моя красавица. Моя лапочка. Мой домашний монстр, искренне любящий и обожающий меня в ответ на мою любовь и обожание.

  Тихий смех сорвался с губ. Я прильнула к пантере, и Тень рванула вперед, по дороге через Ашенваль.

  Раз уж Малфурион настолько глуп, что сам отказался от столь щедрого дара, преподнесенным ему родным братом, испугался последствий, то почему бы мне не взять этот дар? Раз уж мне его столь ненавязчиво предложили.

  Этот его последний жест доверия – крохотный шаг мне навстречу. Мимолетное прикосновение. Полное сомнений и неуверенности. Так делала Тень: принюхивалась, присматривалась, оценивала. Так же делает Иллидан: присматривается, проверяет, оценивает, делает выводы. Наш разговор был лишь заглавием, опорными точками над бездной скрытого смысла. Он ведь очень умен. Он задал безмолвный вопрос и получил на него ответ. У него есть трое суток подумать и принять окончательное решение. То, которое он уже осознал и на которое решился.

  Пантера мчалась в рассветном лесу словно тень, неся меня в место, которое никогда не станет домом. В место моего заточения. В место моего одиночества в толпе сородичей.

  Даже чудовища сходят с ума в одиночестве. Даже чудовищу нужна опора и поддержка. Даже если опорой чудовища станет монстр.

  * * *

  – Она так похожа на тебя... – тихий мелодичный голос разнесся в тишине мостика. – Такая же, как и ты... Завораживающая. Бесконечно-прекрасная и ужасающая, увлекающая за собой всех, кто имел неосторожность попасть в поле ее притяжения...

  Высокий черноволосый мужчина улыбнулся, перевел взгляд на стоящую подле него очаровательную изящную женщину с пышной копной лазурных волос, водопадом стекающих по плечам и спине.

  – Ты сравниваешь меня с горизонтом событий? Это комплимент. – мягко отозвалась она, улыбаясь.

  Тихий смех. Увенчанная загнутыми острыми рожками голова склонилась набок, сияющие зеленым светом глаза, в этот день не скрытые привычной полосой визора, сощурились, вновь переводя взгляд на опасное космическое явление, у края гравитационного колодца которого завис линкор 'Буря'. По обостренному восприятию древнего существа скользнула ласковая волна магии корабельного Источника, сглаживая никогда не утихающую Жажду. Тронутые Скверной глаза внимательно следили за снующими у границы горизонта событий кораблями, завершающими монтаж портальных эмиттеров, за строгим строем Флота, неподвижно висящего на безопасном расстоянии. Магия и технологии обзорного экрана позволяли различать отдельные корабли: угловатый 'Дуротар' и мощный, ощетинившийся орудиями линейный монитор 'Адский Крик', мягкие обводы Храмового Корабля 'Элуна' и медицинского – 'Тени', держащимися чуть в стороне под защитой личной эскадры, огромная мобильная станция 'Дренор', подле которой двумя лунами замерли корабли-сателлиты...

  Флот готов.

  – Как думаешь, получится? – осторожно спросил полуэльф-полудемон, прикрывая массивным крылом хрупкую фигурку супруги, одетую в уже каноничное белое платье Верховной Жрицы.

  – Получится. – улыбка приподняла уголки пухлых губ, но светящиеся белые глаза смотрели жестко, даже жестоко, с предвкушением и азартом. – На этот раз – получится!

  Лазурная прядка соскользнула с плеча и упала на спину.

  – Командующий. Мы готовы! – донесся мелодичный голос эльфа-техномага по громкой связи.

  – Начинайте. – громыхнул стоящий чуть в стороне зеленокожий воин, закованный в тяжелые доспехи из черного, отливающего синевой металла, и поблескивающими едва заметными огоньками работающих внутренних систем.

  На огромном экране было прекрасно видно, как разлетелись в стороны мелкие корабли перед запуском колоссальной системы.

  – Я тысячелетия ждал этого мига... – прошептал крылатый.

  – МЫ ждали! – рыкнул черноволосый орк, резко разворачиваясь и подходя к царственной чете. – Наша месть уже порядочно остыла, Иллидан! Пора ее разогреть!

  Ярость Бури оскалился. Никогда не угасающая ненависть вновь разгорелась пламенем в зеленых огнях, багровыми искрами ярости отдаваясь в алых глазах его друга.

  – Не торопись, Громмаш. – укоризненно произнесла эльфийка. – Они никуда от нас не денутся. – прошептала она, глядя, как разгораются нестерпимым светом эмиттеры, расставленные по кругу горизонта событий. – Мы найдем их, куда бы они ни спрятались. – первые проблески активной магии искажают мерное вращение черной дыры. – И отплатим за все!