Текст книги "Коллекция дамских соблазнов"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Она будет просто счастлива, – согласился Данила. – И обязательно не забудет отметить, что снова мы без нее – никуда.

– Что ж, пусть порадуется, я не против. Слушай, может, все-таки стоит подождать, пока шантажист не перешлет Людмиле на электронную почту номер следующего счета? – задумчиво проговорил он. – В принципе, уже завтра или послезавтра он должен объявиться.

– А что это даст? Ты думаешь, на этот раз он откроет счет по собственному паспорту? – хмыкнул Данила. – Я лично сомневаюсь. Опять это какой-нибудь бомж будет или пенсионер из дома престарелых, который уже на ладан дышит. Ты посмотри, что получается! Один старик умер в больнице, второй в доме престарелых живет, ничего не соображает. Как мог паспорт попасть в руки шантажиста, а потом каким-то невероятным образом снова оказаться в его тумбочке? Чертовщина! Чем дальше в лес, тем больше бурелома.

– Никакой чертовщины, – возразил Кирилл. – Тут и думать нечего… я уверен, что кто-то из родственников старика причастен к этому делу.

– Но ведь в доме престарелых старшая медсестра утверждала, что к старику никто не приходит.

– Почему ты думаешь, что она сказала правду? Может, ей заплатили за молчание.

– Такой вариант не исключен, – согласился Данила. – А мы, к сожалению, уже не милиция, чтобы все перепроверить и заставить ее говорить правду.

– Родственники у старика есть, как нам удалось выяснить, – пробормотал Кирилл. – И мне бы очень хотелось с ними познакомиться. Бросили больного человека и даже не навещают. Я нутром чувствую, что они причастны к этому делу.

– Может, ты и прав, только пока у них неопровержимое алиби. Они в отпуске, а шантажист – здесь, в Москве, ждет, когда Людмила отстегнет ему сто тысяч зеленых, – напомнил Данила.

– Я не говорю, что они имеют отношение ко всем трем случаям, но хотя бы к одному – точно. Пусть и косвенно.

– Нам это ничего не дает, если даже все так. Мы не можем ждать, пока они объявятся. Ты прекрасно слышал, что сказала их соседка. Они уехали за границу, вернутся только через две недели. Имеется ли у нас с тобой такой срок? – прищурился Данила.

– Чего нет, того нет, – нехотя согласился Кирилл.

– Что и следовало доказать. Поэтому нам стоит попробовать разыскать этого Ивана. Он – единственный человек, с которым мы можем поговорить, с остальными уже не получится. Один умер, второй в маразме. И потом… Колотушин, судя по нашим данным, молодой парень, надеюсь, он прекрасно помнит, кто у него брал паспорт, что с ним делал, и все такое прочее.

– Вряд ли он знает, что именно с его паспортом делали, – возразил брату Кирилл. – Небось заплатили литром водки, и все дела. А что еще бомжу для счастья надо?

– Скорее всего, так и было, но по крайней мере у нас появится словесный портрет этого финансового воротилы. Ведь Колотушин типа этого видел, разговаривал с ним, если паспорт свой отдал, значит, должен был запомнить, как он выглядит? Хоть приблизительно поймем, кого ищем, и сможем действовать дальше, – сосредоточенно размышлял Данила. – Сразу же позвоним Людмиле, обрисуем шантажиста, глядишь, она его и вспомнит… Я, как и она, уверен, что это кто-то из ее близкого окружения – к бабке не ходи. Согласен?

– В общем, да. Только, может быть, завтра или послезавтра, когда наш типчик пришлет письмо на электронную почту, появится более реальный вариант?

– Слушай, мы это уже обсудили, – засопел Данила. – Этот вариант ничуть не лучше других, если он вообще прокатит. Кто знает, что шантажист придумает в очередной раз? Ты уверен, что все произойдет точно так же, как прежде? Я – нет. Сто тысяч долларов – достаточно серьезная сумма, не десять и не пятнадцать, больше он рисковать не будет. Мы не можем себе позволить зря терять время, у нас его и так нет. А наше время – наши деньги! Провалим задание, вообще без бабок останемся, мне этого очень не хотелось бы.

– А как же Киселев? – вспомнил Кирилл. – Мы же хотели к нему съездить, если опять Соломатина не найдем.

– Киселев никуда не денется, – отмахнулся Данила. – Ты же сам говорил, что это – самый последний, крайний вариант. Если завтра у нас ничего не получится с помойкой, поедем к нему.

– Со свалкой, – хмуро поправил его Кирилл.

– Какая разница – свалка, помойка? Нечего к словам придираться. Все, поехали домой, поделимся своими планами с Юлькой, попросим, чтобы она помогла нам стать бомжами, – заключил Данила. – Интересная у нас все-таки работа!

– Вот уж она позлорадствует, – вздохнул Кирилл, думая о Юльке. – Вот уж потешит свое самолюбие!

– Я тебя умоляю, Кир! Ну, поехидничает немного, разве нам привыкать? И потом, ты же прекрасно знаешь Катастрофу… у нее язычок, что бритва, а душа – большая и добрая. И я, например, не могу себе даже представить, что в нашей жизни вдруг нет Юльки.

– Я тоже, – признался Кирилл. – И, как всегда, она оказалась права. Что бы мы без нее делали? Что ж, придется попросить у нее прощения. Ты, кстати, ей звонил? Как она с ангиной справляется?

– Ой, совсем забыл, обещал же, – спохватился Данила. – Сейчас позвоню.

Братья так были заняты своими проблемами, что не заметили машину, стоявшую на другой стороне дороги. Вернее, они просто не обратили на нее внимания. Для сыщиков-профессионалов это было непростительной ошибкой. В машине сидели двое молодых парней и пристально наблюдали за Чугункиными. Один из них, прикрываясь, сделал несколько снимков…

Глава 5

Юля поставила машину у ворот, прошла на ресепшен и очень культурно обратилась к дежурной:

– Вы не подскажете, у кого я могу узнать о человеке, лежавшем у вас три месяца тому назад?

– В каком отделении? – лениво поинтересовалась та, даже не взглянув на девушку.

– Не знаю, – пожала Юля плечами. – Но все сведения о нем у меня есть. И адрес, и возраст, имя, фамилия – я все назову. У вас же существует база данных? – кивнула она на компьютер. – Вы не посмотрите?

– База есть, верно, – нехотя согласилась дежурная. – Только почему вы решили, что я для вас буду в нее заглядывать? На каком основании я должна это делать? – монотонно спросила она, растягивая слова, наконец-то бросив безразличный взгляд на визитершу.

«Такое впечатление, что эту мадам пыльным мешком по голове ударили», – подумала Юля, глядя на скучную женщину с постным лицом, и произнесла…

– Ну, наверное, потому, что я – лейтенант милиции, – лучезарно улыбнулась она и раскрыла перед носом дежурной свои корочки, весьма искусно подделанные.

– Так бы и сказали сразу, что вы из милиции, – недовольно проворчала дежурная. – Говорите данные своего больного, сейчас посмотрю.

– Понимаете, дело в том, что он уже не больной, – Юля не знала, как сказать, что Шилов – покойник. – Он уже того…

– Уже здоровый, – закончила женщина ее мысль. – Понятное дело, раз он три месяца тому назад здесь лежал. У нас врачи хорошие, кого хочешь на ноги поставят. Диктуйте данные.

– Шилов Константин Васильевич, – машинально ответила Юля. – Только дело в том, что он… умер три месяца тому назад… двадцать второго июля, – осторожно проговорила она и виновато посмотрела на женщину. – Вы мне поможете? Это очень важно, – добавила девушка.

– Тогда нужно смотреть в разделе умерших, – тяжело вздохнула та. – И зачем это милиции покойник понадобился? Натворил что-то?

– Кто? Покойник? – хлопнула глазами Юлька. – Ну вы даете!

Тут зазвонил ее мобильный телефон.

– Черт возьми, как не вовремя, – проворчала девушка и, бросив дежурной: – Извините, я на минуту, – поторопилась отойти в уголок, чтобы ее не услышали. – Алло, – простонала Юлька, придавая голосу хрипотцу, изображая тяжело больную. – Алло, Дань, я слушаю.

– Юль, как ты? Как себя чувствуешь? – спросил тот. – Температура еще держится?

– Я ее таблетками сбила, – ответила девушка слабым больным голосом. – А горло эвкалиптом полощу. Не беспокойся, все в порядке, мне уже легче, только глотать пока больно… чуть-чуть.

– Тебе что-нибудь привезти? Фрукты или еще что-нибудь? О, лимонов тебе купим, говорят, они здорово при ангине помогают.

– Спасибо, Данечка, вы с Киром настоящие друзья, – прохрипела Юлька. – Что бы я без вас делала? А вы где?

– В центре, домой едем, так что жди группу поддержки, – ответил тот.

– Как – домой?! – подпрыгнула Юлька, моментально забыв, что она должна изображать смертельно больную. – Почему домой? Зачем? Кхе, кхе, – тут же, опомнившись, закашлялась она. – Что-то случилось?

– Да у нас в процессе следствия идейка одна наметилась, а без твоей помощи не удастся ее осуществить, – признался сыщик. – Так что жди, через полчаса приедем, если в пробке не застрянем.

– Данечка, купите мне лимонов, апельсинов, бананов, ананасов, яблок и груш, – выпалила Юлька, лишь бы как-то задержать братьев в дороге. – А еще минеральной воды, боржоми, и еще… я хочу… Черт, чего же я хочу-то? – сморщилась она. – А, вспомнила… у меня порвались колготки!

– Юль, у тебя в самом деле уже нет температуры? – осторожно спросил Данила. – Может, нам все-таки в аптеку заехать и купить жаропонижающее?

– Ага, обязательно, – согласилась та, торопливо направляясь к выходу. – Все, пока, я вас жду, – закруглила она разговор и отключила трубку. – Извините, у меня поменялись планы, я к вам завтра заеду… может быть, – кисло улыбнулась она дежурной на ресепшене и пулей выскочила на улицу. – Вот черт, как нарочно! – чертыхалась она, бегом направляясь к машине. – Только бы мне самой в пробку не попасть и приехать раньше них, иначе Кир меня с потрохами съест и без соли – за очередное вранье. Что у них за идейка появилась в такой неподходящий момент? Без моей помощи, видишь ли, они не справятся! Когда я сама предлагала, не нужна была? Только бы доехать раньше Чугункиных, только бы доехать, и тогда я вам покажу, почем фунт лиха! Посторонись, любезный, я ужасно тороплюсь! – объезжая тарахтевшие впереди «Жигули», крикнула она. – Почему-то шутку о том, что машина – не роскошь, всерьез приняли только российские автозаводы, – усмехнулась девушка, глядя на развалюху шестой модели. – Куда ты прешь? – тут же завопила она, когда ее подрезал «Мерседес». – Вот наглец.

Юлька домчалась до дома на удивление быстро и бросила машину в соседнем дворе. Она вихрем влетела в свою квартиру, быстро скинула одежду, надела домашний халат, сунула ноги в комнатные тапочки и уселась в кресле у телевизора. Немного подумав, она решила, что для большей убедительности ей нужно принять горизонтальное положение, и улеглась на кровать. Полежав минут пять, Юля вскочила, залезла в шкаф и, перевернув там все вверх тормашками, нашла шерстяной шарф. Обмотав им горло, она вновь улеглась и, очень довольная собой, морально приготовилась к визиту Чугункиных. Те заставили себя подождать и явились только через час.

– Говорил, что через полчаса будете, а сами полтора телепались, – проворчала Юлька, открывая братьям дверь.

– Так ты же мне такой список продиктовала, что мы на одном только рынке полчаса болтались, пока все не купили, – недовольно ответил Данила. – Да и в пробке пришлось поторчать. На, держи свои ананасы с бананами, – протянул он ей полиэтиленовую сумку, доверху набитую фруктами.

– Отнеси в кухню, женщинам вредно тяжести таскать, особенно больным, – отмахнулась Юля. – Чайник заодно включи. Надеюсь, о лимоне не забыли?

– Нет, – улыбнулся Данила. – Только чаем ты, подруга, не отделаешься, нам бы что-нибудь посущественнее… голодные, как волки.

– Такого в моем холодильнике не имеется, тебе прекрасно известно, что готовить я не умею. Только колбаса и яйца.

– Вот и отлично, приготовь нам яичницу с колбасой.

– Я болею, сами готовьте, кхе, кхе, – больная, передернув плечами, закуталась в шарф. – Что-то меня знобит, братцы-кролики. Посмотрите, что еще в холодильнике есть. Кажется, пельмени в морозилке лежали. А я прилягу, – просипела она тоном умирающего лебедя. – Вы меня разбудили, между прочим!

– Пошли домой, поедим, а потом вернемся, – предложил Кирилл. – Мать – не Юлька, она нас чем придется кормить не будет.

– А как же я? – встрепенулась та. – Я тоже есть хочу!

– Пошли с нами, – предложил Данила. – Не обижайся, но я магазинные пельмени терпеть не могу.

– Я тоже. Нет, я с вами не пойду, вы мне сюда что-нибудь принесите.

– Катастрофа, а тебе не кажется, что ты обнаглела? – заметил Кирилл, с прищуром глядя на девушку. – Может, тебе еще по утрам кофе в постель подавать?

– Размечтался, – фыркнула Юлька. – Эту привилегию получит только мой будущий муж!

– Вот нахалка!

– Наглость – второе счастье!

– Хватит спорить из-за ерунды, – засмеялся Данила. – Я принесу тебе что-нибудь, мне не трудно.

– Нечего ее баловать, сама доползти не сможет? Всего и делов-то в одну дверь выйти, а в другую войти, – не хотел уступать Кирилл.

– У меня температура, голова кружится, ноги подкашиваются, слабость во всем теле, – жалобно заныла Юлька. – Хочешь, чтобы я еще ко всем этим неприятностям с голоду опухла – пожалуйста! Ничего не приносите, обойдусь, – надулась она.

– Судя по твоему цветущему виду и голодным глазам, ты не похожа на больную ангиной, – усмехнулся Кирилл. – Юлька, опять темнишь? А ну, колись… что задумала?

– Ты не веришь мне? – возмутилась та. – Послушай, какой у меня кашель, кхе-кхе-кхе! В горло мое загляни – там живого места нет от воспаления. Потрогай голову, сейчас точно закипит от температуры, – схватилась она за лоб. – Я ее лишь недавно таблетками сбила. Но пройдет всего час, и температура вновь подскочит, вот увидишь. Темню я, это же надо такое придумать! Совсем уже?

– Ладно, остановись, трещотка, – засмеялся Кирилл. – Дань, хватай ее на руки и тащи в нашу кухню. Покормим, а то она и правда опухнет от голода, а нам отвечать потом перед ее предками.

Данила подхватил Юльку на руки.

– Ты с ума сошел? – закричала та. – У меня, между прочим, ангина, а не паралич обеих ног! Отпусти немедленно, медведь, сама пойду.

– Ничего, мне не тяжело, – хмыкнул тот. – Слушай, ты и правда оголодала, легкая, как перышко.

– С вами я скоро вообще на щепку стану похожа, – проворчала Юлька. – Сплошные нервы. И зачем я только согласилась работать в вашем агентстве, до сих пор понять не могу!

– Если бы ты не совала свой любопытный нос во все дырки, и нервничать не пришлось бы, – парировал Кирилл. – Сама во всем виновата.

– Если я его не буду никуда совать, ваша контора сразу же загнется, – не уступила Юлька. – Зачем вы ко мне приехали? Да поставь ты меня, наконец, – прикрикнула она на Данилу. – По телефону Данька сказал, что вы какое-то дельце наметили и без меня вам не справиться. Я права или что-то не так поняла?

– Права, – признался Кирилл.

– Что и требовалось доказать! И мой любопытный нос совсем ни при чем. И потом, я же волнуюсь за вас, поэтому и суюсь во все, неужели непонятно? Мне же помочь вам хочется, а вы только и знаете, что отмахиваться от меня, как от комара. Несправедливо!

– Кир, мы так и будем столбами стоять? – рявкнул Данила. – Сколько мне ее держать? Она хоть и дохлая, а руки уже отваливаются.

– Я велела поставить меня на пол, – взвилась Юлька. – Даня, ты дубина или как? Сколько раз повторять… я не дохлая, а изящная.

– Я и говорю, изящный суповой набор, – добродушно засмеялся тот, слегка подбросив Юльку вверх.

Девушка завизжала и крепко ухватилась за его шею.

– А тебя, как посмотрю, завидки заели, сам-то на бегемота похож, обжора, – хихикнула она, поудобнее устраиваясь на руках у друга. – Как было приятно на тебя смотреть после больницы… похудевший, стройный, почти спортивный, а сейчас… Снова отъелся, как боров.

– Мне и так хорошо, – буркнул Данила. – Когда поправился, одежда опять стала нормально сидеть, а то все болталось, как на вешалке, приходилось у Кира брюки напрокат брать.

Братья вышли из квартиры Юли и, открыв дверь своей, сразу же столкнулись в прихожей со своей матерью. Та, увидев, что Данила несет девушку на руках, всплеснула руками:

– Что случилось, мальчики? Что с Юленькой? Она ногу сломала, да? Ой, беда-то какая, – запричитала женщина. – В травмпункте были?

– Мам, успокойся, – засмеялся Кирилл. – Все в порядке, ничего она не сломала, всего-навсего ангина.

– Осложнение на ноги! – ахнула мать.

– О господи, час от часу не легче, – простонал Кирилл. – Никакого осложнения, просто температура высокая. Мы ее покормить хотим.

– Деточка моя, голодная! Горло, наверное, сильно болело? Кушать не могла, да? Оголодала, миленькая моя! Что же ты мне не позвонила? Я бы пришла, все сделала бы – и приготовила, и накормила. Данечка, неси ее в комнату, положи на диван, а я кашки геркулесовой сварю, чтобы горло не травмировать, – распорядилась она и рысью помчалась в кухню, продолжая причитать… – Деточка моя, голодная!

– Кашу? – сморщилась Юлька. – Геркулесовую? Ребята, сделайте что-нибудь, вы же знаете, я геркулес с детства не терплю! Даня, опусти, наконец, меня на пол, как-нибудь я до дивана доберусь. Теперь придется кашей давиться. Сами будете ее за меня глотать, а я съем все, что на ваших тарелках окажется.

– Ты же на диване хочешь поваляться, а мы-то в кухне питаемся, – засмеялся тот.

– Не волнуйся, я на запах приду, – огрызнулась Юля и направилась в кухню. – Тут тоже диван есть, между прочим, – она показала братьям язык.

* * *

– Слушай, что ты вертишься, словно у тебя шило в заднице? – прикрикнула Юлька на Кирилла. – Неужели не можешь спокойно посидеть десять минут?

– Мне не терпится посмотреть, что ты со мной сотворила, – проворчал тот.

– Пока ничего, я в середине долгого пути. И если ты сию минуту не прекратишь меня торопить – разукрашивай себя сам. Если думаешь, что все легко и просто – глубоко ошибаешься.

– Ладно, не кричи. Буду сидеть смирно.

– Очень хорошо. А то у меня от нервного перенапряжения руки уже начали дрожать. Нужно все сделать аккуратно, чтобы выглядело натурально.

– Послушай, Юль, а где бы нам одежду старую раздобыть? – встрепенулся Кирилл.

– Не проблема, вечером выйдете с Данькой на улицу, поймаете пару бомжей в какой-нибудь подворотне… кирпичом по башке – и в дамки, – беспечно дала совет та.

– Как это – по башке? – подпрыгнул на стуле Кирилл. – Ты что говоришь?!

– Не дергайся, – осадила его девушка. – Ну и дубина! Совсем чувство юмора растерял, стоило тебе сыщиком заделаться. Неужели непонятно – шучу я.

– Шуточки у тебя! Ну, а если серьезно… где нам лохмотьями разжиться?

– Этого не знаю, а у нас в гараже какие-то робы валяются, – ответила Юлька. – Отец в них под машину залезал еще в те далекие времена, когда он сам чинил личный автотранспорт.

– Сколько же им лет?

– А какая разница? Дань, поди-ка сюда!

– Что такое? – спросил тот, появившись в дверях с огромным бутербродом в руках.

– Обалдеть, – вытаращилась девушка. – И как только в тебя столько еды влезает, ума не приложу? Недавно же обедали. Сколько можно жевать, Данила?

– Мое дело. Сколько хочу, столько и жую. Зачем звала?

– Возьми ключи от гаража, они в прихожей на гвоздике висят. Принеси черные комбинезоны, – велела Юля. – Они в шкафу лежат.

– Зачем они тебе понадобились?

– На свалку ты в костюме от Армани пойдешь? – прищурилась девушка.

– У меня нет костюма от Армани, – округлил глаза Данила. – Он же бешеные бабки стоит!

– Господи, за что мне эти мучения? – простонала девушка. – Один сидит обалдевший, даже шуток не понимает, а второй – на жирафа похож.

– А почему на жирафа? – встал в позу Данила.

– До него тоже очень туго все доходит… шея длинная, а мозги высоко, в голове. Тормоз!

– Ну, подумаешь, не сразу дошло.

– А теперь сообразил? – прищурилась Юля.

– Вроде бы.

– Вот и отлично, ступай за комбинезонами.

– А зачем они понадобились, не пойму? – спросил Даня.

– Дань, мы в них на свалку пойдем, – захохотал Кирилл. – Чтобы выглядеть как надо!

– Так бы и сказали сразу. А то – жираф, Армани… Запутают человека, а потом смеются.

– Не ворчи, – подтолкнула его в спину Юлька. – Ключи не забудь.

Данила пошел в гараж, а девушка вернулась к Кириллу. Требовалось поколдовать над его образом бомжа.

– Волосы я тебе гелем намажу, чтобы они выглядели давно немытыми, – проговорила она, взбалтывая флакон. – Эх, плохо, щетины на щеках маловато, лицо у тебя не слишком-то… Физиономия должна быть неухоженной, запущенной. Ничего, немного туши для ресниц в тональник добавлю, и получится землистый оттенок.

– А не слишком он будет… ну, неживым, трупным? – осторожно поинтересовался Кирилл. – Может, и так сойдет?

– Не учи, я лучше знаю, что слишком, а что нет. Пора бы уже доверять моим талантам. Вспомни, какого я трансвестита из Даньки сделала! А о Маркове забыл? Супердамочка получилась, – хихикнула она. – Неужели ты думаешь, я не справлюсь с вашим превращением в бомжей?

– Сумеешь, полагаю…

– Тогда не дергайся. Доверься мне! Вы будете первыми красавцами помойки две тысячи семь, – засмеялась она. – Боюсь, что тамошние дамы вас не отпустят, во будет прикол!

– Не помойки, а свалки, – поправил Кирилл. – Вы с Данькой сговорились? Он тоже все время говорит – помойка.

– Какая разница? Как лопух ни назови, хоть розой, хоть нарциссом, он все равно лопухом и останется. Так же и свалка помойкой может считаться.

– Если правильно выражаться, это полигон для сбора мусора или мусоросборник.

– Хорошо, значит, будете вы с Данькой красавцами мусоросборника две тысячи семь. Тебе полегчало?

– Если честно, что-то тревожно мне, – откровенно признался Кирилл.

– Это нормально, – успокоила его Юля. – Ты живой человек, а не робот, чтобы совсем не волноваться. Вот я, например… когда мне предстоит что-нибудь эдакое… эксцентричное, тоже ужасно волнуюсь.

– Нашла с чем сравнивать, – хмыкнул сыщик. – Мы сегодня в самую сердцевину клоаки полезем! В вертеп для низов общества, а они, как известно, люди непредсказуемые.

– Слушай, Кир, может, подстричь тебя немного? – перебила его Юля. – Жалко, конечно, красоту такую портить, но ведь для дела! Стригу? – она схватила с журнального столика ножницы.

– Зачем это? – тут же ощетинился Кирилл, моментально забыв о сердцевине клоаки. – Я их не для того отращивал четыре месяца, чтобы в одну секунду – чик, и нету.

– Подумаешь, волосы не зубы, отрастут, – девушка щелкнула ножницами.

– Нет уж, пусть при мне остаются, – заупрямился Кирилл, обхватив макушку обеими руками.

– Я же не собираюсь их коротко стричь, просто немного подрезать. А впрочем, и так сойдет, – махнула Юлька рукой. – Сделаю непромытые сосульки, прикольно будет. А вот Даньке придется кепку надеть.

– Зачем? – не понял Кирилл.

– На его ежик посмотришь, и сразу возникает мысль – это мент или браток. И потом, его торчащие волосенки практически нельзя замаскировать под грязные лохмы, все равно не видно. Найдем ему кепочку, нахлобучим на макушку, и вперед. О, кажется, я кое-что придумала, – подпрыгнула она и помчалась в свою спальню. Через минуту Юля вернулась с бейсболкой. – Как раз то, что нужно. В грязи немного вываляем, и будет полный улет.

– Кто же сейчас в бейсболках ходит? – нахмурился Кирилл. – Не май на дворе, глубокая осень.

– Так она же теплая, на фланелевой подкладочке, – возразила Юля. – И потом, вы же с Данькой вообще без головных уборов ходите, насколько мне известно.

– Потому что мы обычно на машине, а на свалку на ней не поедешь.

– Нечего выпендриваться, и такая сойдет. Бомжи и зимой, и летом одним цветом, ходят, в чем им удобно или в том, что им бог пошлет. Пусть посчитают, что Даньке этот головной убор с неба свалился.

– Какая же ты балаболка, Катастрофа, – вздохнул Кирилл. – Мелешь, как мельница, без остановки.

– Мне на то язык природой и дан. Я не балаболка, треплюсь по существу. Бомжи где одежку добывают?

– Откуда я знаю?

– Люди без определенного места жительства одеваются на той же помойке. Все вам нужно разъяснять, как маленьким, сами не соображаете.

– Юль, хватит из себя невесть что изображать! У меня шарики совсем в другом направлении крутятся… как найти этого парня, Ивана, и заставить его все нам рассказать, – заметил Кирилл.

– Юлька, твою машину угнали! – выкрикнул Данила, внезапно ворвавшись в комнату, словно за ним гналась свора бешеных собак.

Юлька вытаращилась на него округлившимися глазами.

– Как угнали? – ахнула она. – Когда?

– Откуда я знаю? Открываю гараж, а он пустой.

– Гараж?

– Ну да!

– Фу, черт возьми, – облегченно вздохнула Юлька и плюхнулась на диван. – Данила, разве можно так людей пугать?

– Не понял, – нахмурился тот.

– Моя машина во дворе стоит, а не в гараже!

– Что она там делает?

– Ты оглох?

– Как она там оказалась?

– Очень просто… мотор закапризничал, я до гаража не дотянула и бросила ее во дворе соседнего дома, – мигом придумала Юля.

– Но я вчера сам в окно видел, как ты ее в гараж погнала…

– Отстань, а? Привязался, как банный лист! Кир, продолжим.

– Ну и видок у тебя, братец, – хмыкнул Данила, увидев в зеркале отражение физиономии Кира. – В темном переулке встретишь – на всю жизнь заикой останешься.

– Не смотри, я еще не закончила, – перебила его Юлька.

– Ты о чем?

– Даня, проснись! Я тебя в гараж зачем посылала?

– А! – вспомнил тот. – Как увидел я, что машины твоей нет, у меня все остальное из головы и вылетело.

– Так пусть обратно влетит, разворачивай оглобли и дуй в гараж, – велела Юлька.

– И все-таки, Юль, никак понять не могу, как твоя машина в соседнем дворе оказалась? – пристал он.

– Иди! Чтобы через десять минут принес, ведь их еще примерить нужно. А вдруг не подойдет, что тогда? – сорокой затрещала Юля, чтобы отвлечь Данилу от ее машины.

Молодой человек наконец вышел из комнаты, через некоторое время хлопнула входная дверь.

– Юль, а куда ты ездила сегодня? – хитро посмотрев на девушку, вдруг спросил Кирилл.

– С чего это ты вдруг решил, что я куда-то ездила? – удивилась она. – Как я вообще могу что-то делать с температурой тридцать девять и… десять?

– Странно, что ты не сказала – сорок пять, – усмехнулся Кирилл. – Никакой температуры у тебя нет и, как я понимаю, не было, симулянтка! А ну, признавайся… что ты задумала?

– Ничего! Откуда такие странные мысли? Повернись-ка, вот здесь подправлю немного, одна щека затонирована ярче, – сосредоточенно хмуря бровки, попросила она, делая вид, что больше ее ничего не волнует. – Да и синяк, мне кажется, не очень выразительным получился, увеличу его…

– Ты мне зубы не заговаривай. Говори, где была, что делала, пока мы мотались по городу?

– Еще одно слово – и синяк, который я пытаюсь нарисовать на твоей физиономии, станет вполне натуральным, – Юлька показала Кириллу кулак. – Что-нибудь тяжелое возьму – и припечатаю. Что пристал к больной женщине?

– Ты такая же больная, как я – рыжий и конопатый. И куда подевался твой хриплый голос? Тебе впору на оперную сцену, так орешь.

– Он от волнения прорезался, – нашлась Юля. – Я так за вас волнуюсь, вся трясусь. А может, мне с вами поехать? – спросила она, пытаясь отвлечь Кирилла от провокационных мыслей.

– Ага, только этого нам не хватало, – Кир заерзал на стуле. – Тогда мы точно провалим операцию. Там, где появляешься ты, обязательно что-то такое происходит… непредвиденное. Взрывы, стрельба и тому подобная дребедень. А мне очень хочется дожить до старости, – саркастично добавил молодой человек. – И желательно – здоровым, а не инвалидом на всю голову.

– Будешь теперь вспоминать о том взрыве всю оставшуюся жизнь? – рассердилась Юля. – Я не виновата, что на дороге стоял этот чертов грузовик и пуля попала в бензобак.

– Конечно, кто же спорит? – насмешливо согласился Кирилл. – Это же не ты нажала на курок, а дядя Вася Окуньков! И не мы с Данькой попали в больницу с переломанными ребрами, а все тот же дядя Вася.

– А… а… – Юлька не знала, что ответить. – А нечего было болтаться рядом с грузовиком, тогда бы и ребра остались целы! – выпалила она. [4]4
  Читайте об этом в романе «Муж и жена – одна сатана».


[Закрыть]

– Вот, принес, – раздался голос Данилы от двери, и спор пришлось прервать. – Только ума не приложу, как мы эти тряпки напялим.

– Никуда не денетесь, наденете как миленькие, – рявкнула Юлька, выхватывая из его рук робы.

– Что с тобой? – удивился молодой человек. – Я же не сказал, что мы против. На Кира, может быть, налезет, а на меня – очень сомневаюсь. Они же на два размера меньше меня.

– Ничего, как-нибудь втиснем вас, – девушка развернула комбинезоны. – Ну и аромат! Плесенью воняют.

– Простирнуть, наверное, надо? – предположил Данила.

– Сойдут, даже хорошо, что они такие вонючие, – не согласилась Юлька. – Сразу братва со свалки вас за своих примет.

– Нет, я не согласен это носить, хоть пристрелите, – возразил Кирилл, с подозрением глядя на робы и дергая носом. – Потом за год не отмоешься.

– Ладно, я их в машинку заброшу, постираю, высушу. И правда, слишком воняют. Сколько раз порывалась их выкинуть, да все руки не доходили. Но нет худа без добра… пригодились. После стирки мы их немного испачкаем, но вони уже не будет, – и Юля направилась в ванную комнату.

Когда через пару часов комбинезоны были готовы и братья напялили изысканные наряды, Юлька, увидев их, не удержалась и сложилась пополам от смеха.

– Мама дорогая, умереть и не встать, – заикаясь, бормотала она. – Снимите это немедленно!

– А что ж тогда делать? – развел Данила руками, и комбинезон затрещал на его мощной фигуре по всем швам.

Кирилл стоял перед зеркалом и, нахмурив лоб, смотрел на свое отражение, смахивающее на злую карикатуру. Брючины сантиметров на двадцать не доставали до щиколоток, а рукава заканчивались чуть ниже локтей. Сыщику было страшно тесно, даже несмотря на то, что пуговицы он еще не застегнул. О Даниле и говорить не приходилось… застежки на комбинезоне, в который он невероятным образом втиснулся, расположились как раз под его подмышками.

– Хватит ржать, – рявкнул Кирилл на Юльку. – Лучше подумай, что теперь? У нас времени в обрез, требуется срочно попасть на свалку. Не в смокинге же идти?

– А я здесь при чем? Заранее бы об этом позаботились, а не валили с больной головы на здоровую. Как поделиться своими планами – не лезь Юлька не в свое дело, а как проблемы решать, вам нужна Смехова! Тоже мне, стрелочника нашли.

Данила бросил на брата грозный взгляд.

– Не обращай на Кирилла внимания, ты же знаешь, он нервный.

– Сам ты… – буркнул тот.

– Э-эх, дети малые, – вздохнула Юлька. – Сидите здесь и ждите меня, я скоро, – велела она.

– Куда ты собралась? – удивился Данила.

– Пойду к рабочим, что наш двор убирают, у них наверняка что-нибудь найдется.

– К узбекам, что ли?

– К узбекам, к таджикам – какая разница? Нам, татарам, все равно, лишь бы дело вышло. Думаю, мне удастся у них нечто подходящее прикупить, они наверняка все барахло у себя складывают, когда помойку разбирают.

– И мы должны будем это надеть?

– У тебя есть альтернатива? – прищурилась Юля. – Предлагай, я внимательно слушаю.

– Слушайте, что вы из такой ерунды проблему сделали? – вклинился Кирилл. – Данила, иди к нам, посмотри на антресоли. Ты же знаешь нашу маман, ей жаль выбрасывать старые вещи. Подберем что-нибудь подходящее, и останется самая малость – кое-где порвать и в некоторых местах испачкать.