Текст книги "Гувернантка в набедренной повязке"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 2

– Как же ты меня напугала, – закатывая глаза под лоб, тараторила Галя, сидя у кровати загипсованной Карины. Она чистила для больной подруги апельсин и трещала без передышки. – Сижу в аэропорту на своих сумках, как курица на насесте, и с места сдвинуться боюсь. Все глаза проглядела, а тебя все нет и нет. Я сначала и не волновалась совсем, ты же меня предупредила, что запоздаешь. А когда стрелки уже к двум часам ночи подобрались, тут я не на шутку задергалась. Позвонить не могу, у меня мобильник разрядился, и к таксофону не могу от вещей отойти. Что тут делать? Спасибо, парень какой-то мимо проходил и болтал по телефону, я его и притормозила. Дала ему пять долларов, чтобы разрешил его трубкой воспользоваться. Звоню тебе на мобильник, а мне какой-то мужик отвечает. Да еще строго так интересуется: «Кто такая? Какое отношение вы имеете к Воскресенской?» Это он мне такой глупый вопрос задает, представляешь? Какое я к тебе отношение имею? Совсем уже сдурел. Ой, боженьки мои, как же я перенервничала! «Что случилось? – кричу. – Где Карина? Что с ней? Немедленно дайте ей трубку!» А он, гаишник этот, чтоб ему до конца жизни ни одного нарушителя не поймать, спокойненько мне так говорит: «Ваша Карина попала в автомобильную аварию, и трубочку я ей дать не могу, она в отключке». Нет, ты представляешь, до чего же эти солдафоны бесчувственный народ! Я, можно сказать, чуть инфаркт не схватила прямо там, в аэропорту, а ему – хоть бы хрен по деревне.

– Что, прямо так и сказал – в отключке? – захохотала Карина.

– Ну, может, и не так, конечно, – пожала Галя плечами и смешно сморщила носик. – Но смысла это не меняет. Нет бы как-то культурно объяснить. Мол, не переживайте, с вашей подругой все в порядке, она немного травмирована, но это не смертельно. А то: «Ничего не могу вам сказать, ее увозит «Скорая помощь» – реанимация, пострадавшая в бессознательном состоянии. А вот о ее машине дать информацию – это запросто. От нее осталась груда металлолома, и восстановлению она не подлежит. Можете присылать эвакуатор на такой-то километр и отправлять ее на свалку». Ты можешь себе представить, что я испытала после этих слов? – снова закатила Галина глаза под лоб.

– Черт возьми, теперь я еще и без машины осталась, – вспомнила Карина. – Скорей бы уже отсюда выйти! Я номер того ненормального запомнила, вернее, его машины, – поправилась девушка. – Прямо сразу же узнаю его адрес и явлюсь к нему домой, как «ангел возмездия». Мало того, что он машину мою уничтожил, так он еще с места аварии удрал и оставил меня умирать там. А если бы никто там больше не проехал и не увидел меня? Дорога практически безлюдная, мне крепко повезло, что мой «Опель» вообще в темноте заметили, – возмущенно выговаривалась Карина. – Ну, ничего, ничего, я прекрасно видела, что это была белая «Ауди», и номер в моей голове отпечатался очень четко. Да его захочешь, не забудешь – три шестерки. Я прямо перед роковым ударом как раз подумала – какой страшный номер. А буквы запомнились, потому что они такие же, как на твоей машине.

– Вместе поедем к этому негодяю, – проговорила Галина, воинственно вздернув подбородок. – По таким вот «редискам» тюрьма плачет. Нужно помочь восстановить эту «справедливость»!

– Да прекрати ты, Галь, никакой тюрьмы я ему устраивать не собираюсь, – возразила Карина. – Пусть мне новую машину покупает, и никаких больше претензий я иметь к нему не буду, черт с ним.

– Каринка, ну ты даешь, – всплеснула Галя руками. – А как же моральный ущерб? Посмотри, сколько у тебя неприятностей из-за этого. Нога сломана? Сломана. Сотрясение есть? Есть. Грудная клетка травмирована? Травмирована. А нервный шок, это что, по-твоему, ерунда на постном масле? Не-е-ет, дорогая моя, помимо покупки новой машины, он просто обязан компенсировать тебе моральный ущерб.

– Галя, я тебя умоляю, ну какой моральный ущерб? – сморщилась Карина. – Он же скрылся с места аварии. Никакого протокола, никаких улик против него у меня нет. Только и надежда, что он растеряется, когда я к нему приду и предъявлю аргумент, что я запомнила номер его машины. Да и на это тоже надежда маленькая, если честно признаться. Это я так, хорохорюсь только, – недовольно проворчала она. – Он меня запросто может послать куда подальше, и ничего я сделать не смогу.

– Как это – не смогу? Что значит – не смогу? Нет, здесь я с тобой категорически не согласна, – возмутилась Галина. – Если он твою машину превратил в груду железа, то, значит, и его «Ауди» пострадала, а это как раз улика, да еще какая.

– Галь, ты как маленькая, право слово, – усмехнулась Карина. – Пока я здесь валяюсь, он уже тысячу раз мог ее отремонтировать. И потом, в груду железа моя машина превратилась не столько от его удара, сколько от последующего, когда я полетела в кювет и во что-то бетонное врезалась, – проворчала она. – Вполне может быть, что его машина не очень-то и пострадала.

– А ты что, даже не заявила на него? – спросила Галя. – Нельзя же вот так все оставлять? Тем более номер знаешь.

– Нет, не заявляла я никуда, – хмуро проговорила Карина. – Когда следователь ко мне пришел, я сказала, что ничего не помню.

– Но почему? Ты же запомнила номер, тебе нужно было сразу же сообщить об этом следователю. Ну ты идиотка, подруга, вот что я тебе скажу, – сокрушенно качала головой девушка. – Таких лихачей нужно наказывать по заслугам.

– Да при чем здесь лихачество, Галя? Я же видела, как его мотать по дороге начало, у него могли тормоза отказать, – заступилась Карина за неизвестного человека.

– Ну, ва-аще-е, – закатила глаза под лоб Галина. – Я от тебя балдею, подруга! Он уехал и даже не соизволил оказать тебе помощь, а ты его после этого защищаешь? Нужно зайти к доктору, попросить, чтобы он тебе рентген мозгов сделал. Пусть посмотрит, может, у тебя все извилины выпрямились? – с раздражением возмущалась она. – Говорю тебе, заяви в милицию, пусть они с ним разбираются.

– Сама попробую разобраться, – не сдалась Карина. – Ну, а уж если не получится, тогда послушаюсь твоего совета, пойду в милицию и скажу, что вспомнила номер машины. А уж если и это ничего не даст, тогда Содомского подключу, – успокоила она подругу. – Я же понимаю, что нужно что-то делать. Мне моя машина не за просто так досталась и не с неба свалилась. Я ее своими собственными руками, вернее мозгами, заработала. Жалко до ужаса, – всхлипнула вдруг Карина. – Ей и года еще не было, моей ласточке! Ой, представляю, что будет с Содомским, если он узнает, что я ничего не сказала следователю, хотя и могла, – закатила она глаза под лоб. – Ты же знаешь, какой он весь правильный и принципиальный.

Девушкам пришлось прервать разговор, так как в это время в дверь палаты кто-то культурно постучал, и следом за этим огромный букет цветов был просунут в дверь.

– Во, легок на помине, – проворчала Карина и нацепила на лицо кислую улыбку.

Следом за букетом появился молодой мужчина, до того начищенный, что от его лоска слепило глаза. Кроме букета, в руках он держал корзину, доверху наполненную всевозможными фруктами.

– Гера, удивляюсь я на тебя, и когда ты только успеваешь такой марафет наводить? – проворковала Галина, с восхищением глядя на прибывшего гостя. Она томно прикрыла глаза, вдыхая аромат дорогого парфюма, которым благоухал мужчина. С его приходом палата тоже наполнилась тонким, приятным ароматом, моментально перебившим больничные запахи.

– Что же делать, Галочка, приходится все успевать, – заулыбался Герман. – Положение обязывает всегда быть в форме, я не имею права выглядеть плохо. Добрый день, милые дамы, – расшаркался он. – Кариночка, ты замечательно сегодня выглядишь, – с обожанием посмотрел он на девушку.

– Спасибо, проходи, – кивнула гостю она. – Мне сегодня разрешили голову наконец-то помыть, вот, кое-как справилась с поставленной задачей и сразу стала чуть-чуть напоминать человека.

– Не утрируй, дорогая, ты всегда прекрасно выглядишь и мне нравишься с любой головой, – еще шире заулыбался Герман. – Твои волосы – просто чудо, независимо от того, вымыты они или нет.

– Везет же некоторым, – тихо вздохнула Галина. – А моему Димке по барабану, как я выгляжу и какая у меня голова. Мне кажется, что, если я побреюсь наголо, он даже не заметит, – проворчала она.

– Это только так кажется, Галочка, – возразил Герман. – На самом деле мы, мужчины, замечаем любые изменения в облике женщины, поверь мне на слово. Только некоторые из нас не любят высказывать этого вслух. Вот и твой Дмитрий наверняка относится именно к этой категории скрытных людей.

– Ага, он бы лучше побольше скрытничал и делал вид, что не замечает, когда я деньги трачу, – фыркнула девушка. – А то каждую неделю делает ревизию семейного бюджета и начинает во мне воспитывать бережливость. «Галочка, девочка моя, как же ты ухитрилась потратить столько денег всего лишь за семь дней? Это же ненормальное явление», – передразнивая мужа, загундосила Галина. – А что здесь, интересно, странного-то? Подумаешь, семь дней, – хмыкнула она, уже обращаясь к аудитории. – Господь целый мир вообще за шесть дней создал!

– Нашла с чем сравнить, – усмехнулся Герман. – Наверное, слишком много тратишь, раз супруг делает тебе замечание на этот счет?

– Нет, Гера, это он так сильно переживает за свой счет… банковский. Если я даже буду тратить вдвое меньше, он все равно будет говорить то же самое. Это у него ритуал такой, обычай, можно даже сказать, священнодействие. А если точнее, то «диагноз», – запальчиво выговаривалась Галя. – Он почему-то за собой никаких трат не замечает. Недавно я себе купила какое-то разнесчастное колечко за… не будем вникать в подробности, а он тут же купил себе машину. Чувствуешь разницу?

– Если у него столько же машин, сколько у тебя колечек, то ими можно заставить Красную площадь целиком, – засмеялась Карина. – Ох, и любишь же ты все приукрасить, Галина, хлебом тебя не корми.

– Нет, ну это я так, образно сказала, – помахав рукой в воздухе, начала оправдываться Галина. – А что, разве я неправду говорю? Стоит мне только купить себе что-нибудь совсем простенькое, так, для души, как он моментально встает в позу. Разве это мужик?

– Прекрати, Галка, на Димку грешить, он у тебя сто сот стоит, – заступилась за мужа подруги Карина. – Не помню я случая, чтобы он тебе в чем-то отказывал.

– Да, это верно, не отказывает, – нехотя согласилась Галина. – Но уж очень часто напоминает, что так делать не очень практично.

– Если тебе не делать замечаний, ты своего мужа через год по миру пустишь, у тебя же тормозов нет, – засмеялась Карина.

Галина уже было раскрыла рот, чтобы поспорить с подругой, но его пришлось закрыть, так как заговорил Герман.

– Кариночка, расскажи-ка мне, милая, что говорит доктор? – решил он переменить тему разговора. – Когда он планирует выписать тебя домой?

– Говорит, что, возможно, дней через девять или десять, – ответила девушка. – Если, конечно, никаких осложнений не будет.

– Замечательно, я тебя к себе отвезу. Поживешь у меня, пока гипс не снимут и, вообще, пока полностью не поправишься.

– Зачем это? – нахмурилась Карина.

– Как зачем? За тобой же уход нужен, а у меня экономка – замечательная женщина, с удовольствием сделает для тебя все, что нужно, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Герман. – Она уже и комнату для тебя приготовила.

– Не стоит беспокоиться, у меня и своя комната имеется, в своей собственной квартире, и не одна, между прочим. А ухаживать за мной и моя мама сможет, – возразила девушка.

– Твоей маме не очень-то понравится сидеть в душном городе и ухаживать за тобой. Ты случайно не забыла, что у нее больное сердце? Пусть отдыхает себе на даче, а о тебе и я могу позаботиться. Тем более что я уже сказал ей об этом, когда отвозил лекарство и получил массу приятных слов признательности, – широко улыбался Герман.

– Во дает, – изумленно вытаращила глаза Карина. – А ты не подумал о том, что сначала нужно было у меня поинтересоваться, согласна я на это или нет?

– Даже не собирался думать, – совершенно спокойно ответил мужчина. – Ты сейчас во взвинченном состоянии и не можешь отвечать как за свои слова, так и за поведение.

– Это как? – еще больше изумилась Карина. – Что значит, не могу отвечать? Ты что, хочешь сказать, что я ненормальная?

– Господи, ну что за глупые мысли иногда приходят в твою хорошенькую головку? – засмеялся Герман. – Я совсем не это имел в виду.

– А что же тогда? – не сдалась девушка.

– Я имел в виду твое эгоистичное поведение по отношению к своей матери, вот что. Ты согласна даже на то, чтобы она сидела и ухаживала за тобой со своим больным сердцем, лишь бы ни в чем не уступить мне и не ехать в мой дом, – отбрил мужчина Карину. – Тебе почему-то доставляет массу удовольствия быть со мной в постоянной конфронтации. Ты спокойно можешь жертвовать здоровьем своей матери, лишь бы не уступить мне ни в чем? – раздраженно спросил он.

Карина потупила глаза и тяжело вздохнула, поняв, что в данную минуту Герман совершенно прав.

– Ладно, не ворчи, поеду к тебе, – нехотя согласилась она. – Сегодня ты, к сожалению, прав, я, наверное, действительно страшная эгоистка.

– Надо же, согласилась, – театрально всплеснул мужчина руками. – Что-то непременно произойдет из ряда вон выходящее! Например, доллар сравняется с рублем, – ехидно предположил он.

Карина закатила глаза под лоб, но спорить с Германом не стала, благоразумно решив, что еще успеет наверстать упущенное. На кончике языка корчились в муках колкие словечки, и, чтобы хоть немного удовлетворить этот зуд, она выпалила:

– Ты мне не скажешь, за каким дьяволом ты поставил у дверей палаты своих головорезов?

– Во-первых, это никакие не головорезы, а профессиональные бодигарды, – резко ответил Герман. – А во-вторых, я это сделал в первую очередь для тебя, а не для себя.

– Но мне это совершенно не нужно. От кого ты собрался меня охранять? Кому я нужна-то? – фыркнула Карина.

– Я это сделал на всякий случай. Тебе же прекрасно известно, что водитель, который чуть не отправил тебя на тот свет, скрылся с места аварии.

– И что из этого? Испугался человек ответственности, вот и сделал по-быстрому ноги, вернее, колеса, пока его не видели, – пожала девушка плечами. – При чем здесь твои бодигарды?

– А вдруг это была не просто авария, а покушение? – прищурился Герман.

– Ага, а за рулем сидел камикадзе, – хмыкнула девушка. – Что?! – вытаращила она через секунду глаза, когда сообразила, о чем речь. – Ну, Содомский, ты и загнул! – затряслась она в беззвучном смехе. – Кому нужно на меня покушаться? Ты что, совсем уже? Я что, губернаторша Таймыра или Магадана? Ой, уморил, только ты до такого мог додуматься, – продолжала смеяться она.

– При чем здесь ты? – рявкнул мужчина, и его лицо покраснело от негодования. – Моим конкурентам прекрасно известно, что ты – моя подруга и любимая женщина. Эта акция могла быть направлена именно против меня!

– Обалдел? – взвилась Карина. – Еще этого не хватало! Твои конкуренты пусть с тобой и разбираются. Я-то здесь при чем?

– Успокойся ты, ради бога, – сморщился Герман. – Это всего лишь мои предположения, ничем не подтвержденные. Поставил охрану на всякий пожарный случай.

– На всякий пожарный имеется 01, – прошипела Карина. – Конкуренты его… я-то вообще с какого такого… ну, вообще, – возмущенно пыхтела девушка, не находя подходящих слов, раздувая щеки и закатывая глаза под лоб.

– Ладно, не будем больше ссориться, – пошел на попятную Герман. – Не сердись, дорогая, что я накричал на тебя, – миролюбиво проговорил он и чмокнул Карину в макушку. – Я люблю тебя, малышка, и, естественно, волнуюсь за твое здоровье и безопасность. Этот водитель уехал и даже не попытался оказать тебе помощь, а это о многом говорит. Кто его знает, что у него на уме? Вдруг он испугается, что ты его видела или запомнила его машину, и попытается причинить тебе вред? В наше время уже ничему можно не удивляться. Ты же смотришь по телевизору криминальную хронику? Людей за копейки убивают, а здесь на карту поставлена свобода человека. Кому же за решетку хочется?

– Ты что, хочешь сказать, что он может прийти сюда меня убивать? – хохотнула Карина и посмотрела на Германа насмешливым взглядом. – Ну ты даешь, Содомский.

– Я ничего такого не говорю, но береженого бог бережет, – не обращая внимания на сарказм девушки, вполне серьезно проговорил молодой человек. – Не обращай внимания на то, что у тебя за дверью охрана сидит. Они же тебе не мешают? А мне намного будет спокойнее.

– Ладно, пусть болтаются, – согласилась Карина. – Ты меня тоже извини за грубость, что-то я очень нервная стала в последнее время.

– Вот и отлично, я всегда знал, что ты у меня умница, – улыбнулся Герман. Он бросил взгляд на часы и стал прощаться с девушками. – О, мне уже пора, милые дамы, дела ждать не будут. Карина, завтра я приеду снова, что тебе привезти?

– Большую курицу и жареную картошку. Меня уже от больничной диетической пищи тошнит.

– А тебе можно?

– Нужно! Не умирать же мне здесь с голоду? – насупилась девушка. – А от твоих фруктов я еще больше есть хочу.

– Ну хорошо, хорошо, не дуйся, – засмеялся Герман. – Скажу Вере Ивановне, чтобы приготовила тебе курицу на гриле.

– И картошку жареную, – напомнила девушка.

– И жареную картошку, – покладисто согласился мужчина. – Все, девушки, мне пора, я уже исчезаю, – торопливо проговорил он и, поцеловав Карину в губы, быстро скрылся за дверью.

– Карин, почему ты все время ругаешься с Германом? Он так заботится о тебе. Ты только посмотри, какой мужик, прямо картинка. Почему замуж за него не идешь, ведь он же все время зовет? – начала задавать подруге вопросы Галина. – Ты вроде любила его.

– К сожалению, все хорошее очень быстро кончается, – вздохнула Карина.

– В каком смысле?

– В прямом, – резко ответила девушка.

– А все-таки? – не сдалась Галя.

– «Я его слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила», – ответила Карина словами из песни.

– Я не совсем тебя понимаю, – осуждающе покачала Галя головой. – А если быть точной, то я совсем тебя не понимаю.

– Я и сама себя не понимаю, если честно. Мне кажется, что я его просто придумала и решила, что люблю. А когда поняла, что он совсем не герой моего романа, было уже поздно, – как могла, объяснила подруге Карина. – Поняла?

– Не-а, – мотнула та головой. – Поздно для чего?

– Галь, ты же прекрасно знаешь, что он был моим первым мужчиной, а сейчас задаешь мне глупые вопросы. Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась, вот для чего.

– Ну и что здесь такого? Когда-то кто-то должен был быть первым. Или я полная идиотка, или ты что-то не то несешь, – вздохнула Галина. – Ты можешь объяснить нормально, в чем дело?

– Я его не люблю и, как теперь понимаю, никогда не любила, мне только так показалось сначала, а потом… Потом я поняла, что это совсем не тот мужчина, который мне нужен и о котором я мечтала. А когда я поняла это, было уже поздно что-то изменить, я уже переспала с ним… и продолжаю это делать до сих пор. А это же неправильно, если я его не люблю. Вернее, люблю, но только как близкого друга или как брата. Теперь ты понимаешь, что я имею в виду?

– Я сейчас с ума сойду, – скорчилась Галя от смеха. – Ты что, собиралась до пенсии в девочках ходить?

– Я всегда мечтала, что в моей жизни будет только один-единственный мужчина, с которым я буду делить постель. Но это должен быть тот мужчина, которого я буду любить по-настоящему.

– Если для тебя это так принципиально важно, вот и выходи за Германа, – проговорила Галина, пряча от подруги улыбку.

– Галь, не будь такой бестолковой, меня это раздражает, – нахмурилась Карина. – Да, я вот такая старомодная. И что из этого? – с вызовом посмотрев на подругу, спросила Карина. – Я только что тебе сказала, что не люблю Содомского.

– Будешь ждать принца? – усмехнулась Галя. – Только вряд ли дождешься, потому что, если Герман для тебя не принц, тогда я сомневаюсь, что такой вообще существует в природе.

– Поживем, увидим, – мечтательно улыбнулась Карина. – А увидим – и сразу заживем, – добавила она и подмигнула подруге.

– Сумасшедшая ты баба, как я погляжу, – покачала Галина головой. – Но я тебе завидую, – откровенно призналась она.

– Почему? – удивилась Карина.

– Потому что ты умеешь быть честной и… я даже не могу подобрать подходящего определения. Другая на твоем месте вцепилась бы в Германа мертвой хваткой и не отпустила бы от себя до самого загса. Красив, как бог. Богат, как Соломон. Умен, как Аристотель! Что тебе еще нужно?

– Мне нужна настоящая любовь, – очень просто ответила девушка.

– А есть она, настоящая-то?

– Я думаю, что есть. Нет, неправильно: я знаю, что есть, – уверенно проговорила Карина. – Иначе я бы уже давно была замужем за Германом, – немного подумав, добавила она.

– И ты будешь ждать этой большой любви?

– Буду, – улыбнулась Карина.

– А в старых девах остаться не боишься?

– Боюсь.

– Тогда зачем себе голову забивать всякой ерундой? Ты ведь уже не девочка, – напомнила Галина. – Слава богу, скоро двадцать шесть стукнет. Давай согласие Содомскому, и делу конец, вернее, венец, – улыбнулась она. – А любовь? Любовь – это что-то эфемерное, неуловимое и непредсказуемое. Кто знает, когда ей вздумается осчастливить тебя своим присутствием? И вздумается ли вообще? Очень многим так и не выпадает счастье познакомиться с ней. Принимают страсть, влечение, симпатию за любовь, а проходит время… Поверь мне, что любовь имеет такое свойство: заканчиваться… или проходить, не знаю, как правильно сказать, – махнула она рукой. – Она переходит в совершенно другое состояние, и только тогда начинаешь понимать, твой это мужчина, за которого ты вышла замуж, или нет. Впоследствии ты начинаешь понимать, как важно, когда рядом с тобой человек, в котором ты чувствуешь опору и поддержку во всем, вплоть до мелочей. Что толку, когда выскакивают замуж по большой любви, а потом оказывается, что этот человек совершенно никчемное существо в быту? Который перешагнет через тебя, если ты вдруг заболеешь, а ему придется преодолевать какие-то трудности, с ребенком, например. Вот тут-то и начинается «прозрение». Мужчина вдруг начинает понимать, что на нем лежат определенные обязательства, к которым он оказывается совершенно не готов.

– Но ведь ты выходила замуж за своего Димку по любви, насколько мне известно, и сейчас вы живете – дай бог каждому. Вот и я хочу так же.

– Мы с Димкой живем уже шесть лет, и я никогда еще не жалела, что выбрала в мужья именно его. Если я и ворчу на него, так это так, для проформы, – улыбнулась Галя. – Только мы с Димой – одни из немногих, к нашему счастью. Но даже с ним я не могу поручиться за последующие годы на все сто процентов. Сейчас на десять браков приходятся девять разводов, это, между прочим, официальная статистика. Я постарше тебя, поэтому и советую как лучшая подруга. Не упускай своего шанса, пока он сам плывет к тебе в руки, и выходи за Германа замуж: надежнее мужика не найти. Потом ты поймешь, как я была права. Года, как вода, незаметно утекают. Не успеешь оглянуться, как от бескрайнего озера останется всего лишь жалкая лужица. Ты меня слышишь, Карина? – настойчиво спросила Галя.

– Слышу, слышу, – улыбнулась та. – Хорошо, если в течение этого года ничего не произойдет, тогда я подумаю.

– Точно? – недоверчиво спросила Галя.

– Точнее не бывает.

– Поклянись.

– Вот тебе крест, – размашисто перекрестилась Карина, весело улыбаясь.

– Смотри у меня, ловлю на слове, попробуй только обмани, я тогда не знаю, что с тобой сделаю, – погрозила Галя пальцем и обняла подругу. – Вот увидишь, ты обязательно будешь с ним счастлива, я почему-то в этом уверена. Ты же прекрасно знаешь, какой он мужик хороший, ты за ним как за каменной стеной будешь жить и ни о чем не думать. А то, что он не романтик, как тебе хотелось бы, так это даже хорошо. Что с этой романтикой делать, когда, кроме нее, у мужика за душой ничего нет? Ты поняла меня, Карина? – прикрикнула Галя, увидев, что подруга ее не слушает, а улыбается каким-то своим мыслям.

– Отстань, поняла я тебя, – отмахнулась от подруги Карина. – Вот привязалась!

– Если не выйдешь за Германа, будешь последней дурой, – проворчала та. – Мне кажется, он настоящий мужик. Зачем искать еще лучше? Моя бабуля, царство ей небесное, очень часто говорила: «От добра добра не ищут».

– Поживем, увидим, – снова повторила Карина. – А увидим – тогда и заживем, – весело засмеялась она.