Текст книги "В постели с мушкетером"

Автор книги: Ирина Хрусталева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Юля с жалостью смотрела на измученное, бледное лицо Екатерины, гадая, как она воспримет страшную новость о насильственной смерти своей матери.

«Кому могла помешать Александра Юрьевна? – подумала Смехова. – Такая добрая, приветливая, бесконфликтная женщина! Ладно, будем надеяться, что майор разберется, в чем дело, хотя, если честно, не вызывает он у меня доверия! Глазки так и бегают, как перепуганные мыши при встрече с котом».

На кладбище приехали коллеги Александры Юрьевны и человек десять сотрудников компании «Вокруг Света», чтобы поддержать Екатерину, за что она им была очень признательна. Юля внимательно разглядывала их, моментально переключившись на происшествие с Князевым. Она надеялась, что может неожиданно появиться хоть какая-то зацепка или она услышит чей-либо неосторожный разговор. Юля не спеша переходила от одних групп людей к другим, прислушиваясь к их беседам. Ее надежды не оправдались: почти все скорбно молчали, лишь изредка перекидываясь незначительными фразами, и никто конкретно не вызывал подозрения.

– Юля, ты прямо как Мегрэ за всеми наблюдаешь, только трубки во рту не хватает, – зашептала ей на ухо Алиса, когда, сделав круг, Смехова подошла к подруге.

– С трубкой во рту ходил Шерлок Холмс, – заметила девушка.

– Мегрэ тоже. Нужно почаще зарубежную литературу читать, темнота!

– Сама ты темнота, – нахмурилась Юлька. – А я читаю только то, что мне интересно. И что такого страшного я сделала? Просто решила постоять, послушать, о чем говорят. Вдруг узнаю что-нибудь интересное…

– Нельзя так навязчиво рассматривать людей, это не очень-то красиво выглядит со стороны, – не дала ей договорить Скуратова.

– Так я же для дела!

– Это неважно, не забывай, что мы на похоронах. Ты бы еще лупу с собой прихватила!

– Неужели так заметно? – удивилась Юля.

– Невооруженным взглядом.

– Ладно, больше не буду, – пообещала Смехова. – Слушай, а может, прямо сейчас и поговорить с Незнамовым? Вон он, стоит рядом с Катериной.

– Ты разве с ним знакома?

– Нет, впервые вижу.

– А откуда тогда знаешь, что это Незнамов?

– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулась Юлька. – А если быть до конца точной, то целых две сороки. Вон, видишь, две девицы стоят?

– Где?

– Неподалеку от березы, у одной в руках гвоздики, а у второй – белые хризантемы.

– Да-да, вижу. И что они тебе на хвостах принесли?

– Я услышала… клянусь, совершенно случайно, с каким жаром они обсуждали внешность Незнамова – как чертовски ему к лицу черная рубашка. Еще они обменялись впечатлениями о том, каков он в постели. Очень подходящее время и место нашли для подобных разговоров, – криво усмехнулась Юлька. – Это все, чем мне удалось разжиться. В остальном – пустой треп, чуть ли не о погоде. Удивляюсь, до чего же люди стали жестокими и равнодушными! Никого не волнует чужое горе. Пришли на похороны, а болтают черт знает о чем!

– А чему ты удивляешься, Юля? Время такое, у каждого своих проблем невпроворот. Хорошо, что вообще пришли, для Кати это какая-никакая, а поддержка, – вздохнула Алиса. – Когда я к своим бабушке с дедушкой на могилу ходила, похороны одни видела. Три человека у могилы и стояли, а покойный-то вроде не старый совсем. Я специально подошла, посмотрела надпись на кресте – сорок лет мужчине.

– Значит, так жил и столько хорошего в этой жизни для людей сделал, что даже в последний путь проводить его было некому. Ну, как тебе моя идея? – снова спросила Юля.

– Какая?

– Поговорить с Незнамовым, и немедленно.

– С ума ты, что ли, сошла? – возмутилась Алиса. – Ты все же не на крестинах, а на похоронах!

– Ну и что? Почему бы и не поговорить? Мы до сих пор так и не смогли встретиться ни с Лыковым, ни с Незнамовым, а времени уже прошло более чем достаточно.

– И что? До сих пор не смогли, значит, позже это сделаем.

– А Лыков, интересно, тоже пришел, как ты думаешь?

– Понятия не имею.

– По большому счету, лучше бы с ним пообщаться: именно он приглашал стриптизершу для шефа и знает, в каком клубе она работала.

– Юля, прекрати хоть сейчас думать об этом! Ты бы представила себе, как это будет выглядеть.

– Знаю: не слишком красиво, но дело есть дело, – не хотела сдаваться Юлька, рассматривая сотрудников компании «Вокруг Света».

– Кстати, Илья сегодня прилетел, он в Москве, – сообщила Алиса, чтобы хоть как-то отвлечь подругу от навязчивой идеи.

– Я знаю, он мне звонил. Правда, говорить я с ним не могла, мы как раз сюда ехали.

– Видимо, он мне сразу же после беседы с тобой перезвонил, только я с ним тоже толком не поговорила, за рулем была, да и за вашим катафалком следила, чтобы не отстать. Он сказал, что вечером заглянет, так что приезжай ко мне.

– Не знаю, как получится, – неопределенно ответила Юля. – Посмотрю, если Катьку можно будет одну оставить, возможно, заеду. А вообще, мне не хотелось бы ее бросать, какое-то нехорошее предчувствие… Алиса, я тебе, между прочим, очень важную новость еще не сообщила.

– Давай не сейчас.

– Очень важную, – упрямо повторила Юлька. – Я ее еще никому не озвучила, а держать в себе уже не могу.

– Ну, говори, – нехотя согласилась Скуратова.

– Александра Юрьевна умерла не своей смертью.

– Это как – не своей?

– Вскрытие обнаружило странный паралич всех органов, при инсульте бывает совсем другая картина. Патологоанатом сразу понял, что это отравление, и отослал кровь на экспертизу. Та показала, что Александру Юрьевну отравили каким-то африканским ядом.

– Что?! – потрясенно воскликнула Алиса.

– То, что слышала, – Юля мрачно взглянула на нее.

– А почему… африканским? – еле выдавила Скуратова.

– Понятия не имею, – Юлька пожала плечами. – Доктор сказал, что растение, из которого он приготовлен, произрастает в Африке. Секрет его приготовления знают только колдуны вуду и еще очень узкий круг специалистов по ядам.

– Ничего себе, страсти-мордасти! Откуда у тебя такая исчерпывающая информация? – Алиса уже немного пришла в себя.

– А патологоанатом на этом деле, оказывается, собаку скушал. У него хобби такое: он собирает рецепты всевозможных ядов.

– Оригинальное хобби… И что дальше?

– Обнаружив рецепт неизвестного ему яда, он собирает о нем всю возможную информацию. Что касается Александры Юрьевны, патолог сразу понял, каким ядом она была отравлена, как только сделал вскрытие. После экспертизы его догадка подтвердилась, и ему ничего другого не оставалось, как сообщить в компетентные органы.

– Значит, ее отравили?

– Точно так.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Мои домыслы мы обсудим потом. Пошли положим цветы на могилу, гроб уже закопали.

– Да, идем, а то мне уже пора, – согласилась Алиса.

– А как же поминки?

– Юля, извинись за меня перед Катей, но я не могу ехать на поминки.

– Почему?

– Сегодня четверг, а я еще во вторник должна была отправиться к Князеву. Еле-еле уговорила, чтобы мне разрешили перенести визит на сегодня. Если я и сейчас туда не попаду – разрушу свою репутацию, ведь адвокат должен быть пунктуальным. В пять часов я должна быть в тюрьме, а мне еще к жене Дмитрия нужно успеть, поговорить с ней.

– Ты думаешь, она захочет с тобой беседовать? Блажен, кто верует, – усмехнулась Юлька.

– Я с ней по телефону договорилась о встрече, все в порядке.

– Да ну? И как же тебе это удалось?

– Профессионализм не пропьешь, – Алиса гордо вскинула подбородок.

– Молодец, Скуратова, ты выросла в моих глазах на целую голову.

– Юля, мы так и будем стоять с цветами посреди дороги или все-таки пойдем к могиле? – зашептала Алиса, озираясь по сторонам. – Смотри, почти уже все вернулись к своим машинам.

– О, господи, прости нас, – Юля перекрестилась и поспешно направилась к свежему могильному холмику, рядом с которым стояла Катя, Алиса поторопилась за ней. Девушки положили по букету роз рядом с портретом Александры Юрьевны, и Алиса пошла к своей машине. Она решила скрыться по-английски, не прощаясь, чтобы избежать лишних вопросов.

«Надеюсь, Кате сейчас не до меня, она просто не заметит моего отсутствия, – подумала Алиса. – А значит, и не обидится».

– Пошли, Катюша, все уже сидят в автобусе и в машинах, тебя ждут, – проговорила Юля и мягко взяла подругу за руку.

– Да-да, сейчас, – Катя кивнула и вытерла носовым платком щеки: по ним градом катились слезы. – Не могу поверить: приеду домой, а ее нет и никогда уже не будет…

– Катя, надо ее отпустить, – тихо проговорила Юля. – Ты же помнишь, что нам твоя бабушка рассказывала? Если долго плакать об умершем, его душа не сможет успокоиться.

– Я помню, но ничего с собой поделать не могу, – всхлипнула Катя. – Юля, ты же понимаешь – это моя мама, самый близкий, родной человек, и ее больше нет! С кем я теперь буду делить свои радости и горести? К кому приду и расскажу о том, что творится в моей душе? Кто меня успокоит и пожалеет?

– Катюша, я все понимаю, разделяю твою скорбь, но ты обязана взять себя в руки. Пошли, нас ждут, а потом, когда все разойдутся, мы с тобой обо всем поговорим, я сегодня у тебя ночую. Помогу тебе, ведь после поминок порядок нужно будет навести.

– Спасибо, Юленька, за все спасибо. Не представляю, что бы я делала, если бы не ты! Так помогаешь мне, столько побегать тебе пришлось. Похороны – дело хлопотное, я это очень хорошо помню. Когда бабушку хоронили, а через год и дедушку, почти все на мне было. Я, наверное, не справилась бы, если бы не ты. Спасибо, – повторила Катя.

– Не за что, Катюша. Я уверена, случись несчастье у меня, ты сделала бы то же самое… тьфу-тьфу, не дай бог, конечно, – суеверно сплюнула Юля через левое плечо. – Нет ничего более страшного, чем похороны близких людей. Пошли, Катенька, нас уже заждались, – и Юля повела подругу к автобусу.

Глава 8

Алиса подошла к двери квартиры Князевых и нажала на кнопку звонка. Вскоре замок щелкнул, и на пороге появилась молодая женщина с ребенком на руках.

– Добрый день, – приветливо улыбнулась Алиса. – Я адвокат вашего мужа, Скуратова Алиса Андреевна. Я звонила вчера, мы договорились о встрече. Вы Маргарита Евгеньевна?

– Да-да, это я, проходите, здравствуйте, – ответила та и отступила от двери, чтобы пропустить девушку в квартиру. – Извините, у меня беспорядок, сынишка заболел и ничего не дает мне делать. Поговорим в кухне? Просто я как раз кормила Толика, и он еще не все скушал.

– Ничего страшного, – улыбнулась Алиса. – Там даже удобнее, кухня – это обычно самый уютный уголок в квартире.

Как только хозяйка с гостьей вошли в просторное помещение кухни, Маргарита взяла ложку и начала кормить ребенка, посадив его напротив себя на специальный стульчик.

– Присаживайтесь, где вам удобно, – обратилась она к Алисе. – И, пожалуйста, не смущайтесь, можете начинать разговор. Просто если каша остынет, мальчик ее не будет есть, он немного привередливый, капризный.

– Кормите, кормите, мальчик мне совсем не мешает, – поторопилась успокоить мамашу Алиса. – Как я уже сказала, я – адвокат вашего мужа, сегодня в пять я еду в тюрьму для встречи с ним. Вы ничего не хотите ему передать?

– А что я ему должна передавать? – пожала Маргарита плечами. – Если Дмитрий надеется, что я буду носить ему передачки, то он глубоко ошибается, – сердито проговорила она.

– Почему вы так враждебно настроены против своего супруга? – спросила Алиса. – Вы действительно верите в то, что он мог убить ту девушку?

– А вам-то какая разница, во что я верю, а во что нет?

– Очень большая. Вы – его супруга, и очень важно, что именно вы можете сказать в его защиту. Своим негативным отношением вы крепко ему вредите, Маргарита Евгеньевна. Неужели вы этого не понимаете? Человеку грозит десять лет тюрьмы!

– Поделом, – проворчала та. – Будет знать, как с проститутками развлекаться!

– Та девушка – вовсе не проститутка, а танцовщица из ночного клуба, – возразила Алиса.

– Какая разница, кто она? Они были в его кабинете, наедине! Что они там делали? Может, вышивали крестиком? – раздраженно выкрикнула Маргарита. – И как я должна на все это смотреть? Улыбаться? Говорить всем, какой у меня хороший и порядочный муж? Передачки ему носить? Не дождется, пусть посидит! Может, поймет, что лучше было бы побольше внимания жене уделять, чем… сукин сын, вот он кто!

– Между прочим, Дмитрий в тот вечер увидел танцовщицу впервые. Это мужчины из его компании решили сделать ему сюрприз в честь дня рождения.

– Кобели! – резко выразилась Маргарита. – Все мужики – сволочи и кобели!

– А в кабинет они пошли, потому что у девушки разболелась голова и она спросила, нет ли у Дмитрия таблеток, – продолжала Алиса, не обращая внимания на ее замечания. – У него там аптечка, он пошел за лекарством, а она увязалась за ним.

– А он и обрадовался, начал ее на столе раскладывать, чтобы подходящий момент не упустить, – процедила Маргарита сквозь зубы.

– Кто вам сказал такую глупость? – возмутилась Алиса. – Я разговаривала с Дмитрием, у него и в мыслях ничего такого не было, тем более на работе! Он же прекрасно понимал – если он, шеф фирмы, позволит себе такую вольность, да еще в своем кабинете, его репутации придет конец. Маргарита, кто вам наговорил всю эту дрянь про вашего супруга?

– Нашлись добрые люди, – прищурилась та. – А Князев, естественно, будет все отрицать. Зачем же ему самого себя раскрывать? Только я ему не верю. И эту девку он знает, уже давно с ней спит!

– С чего вы взяли?

– Все об этом знают: ее родители в компанию приходили, требовали компенсацию. Они не раз видели, как мой Князев их дочь до дома подвозил.

– Вам и об этом успели доложить?

– А как же? Я пока еще жена Князева, имею право знать все, что происходит.

– А вам не сказали, что эти родители из себя представляют? Вам не сказали, что они любители выпить?

– Какая разница, кто они? Важно то, что они говорят.

– Вы – молодая, образованная женщина, и неужели не понимаете, что все это – подстава чистой воды? Кто-то очень хочет вашего мужа утопить, поэтому и уговорил родителей девушки дать против него показания! Тот человек научил их, как можно получить деньги, вот они и стараются.

– Это всего лишь ваши слова, ничем не подтвержденные.

– А если бы подтверждения имелись? – спросила Алиса, пристально наблюдая за реакцией Маргариты. Она пока не хотела ей говорить о диктофонной записи, потому что не была уверена, что Рита непричастна ко всему происходящему с Дмитрием.

– Если даже вы докажете, что эти люди лгут, я все равно буду уверена, что Князев знаком с этой девкой, – упрямо ответила Маргарита.

– Но откуда у вас такая уверенность?

– Для этого большого ума не требуется, – усмехнулась Маргарита. – Человека, которого ты видишь впервые, убивать не станешь. Это может случиться только на почве ревности, так сказать, от большой любви. Ух, его счастье, что он за решеткой сидит, а то устроила бы я ему кастрацию без наркоза! – злобно выплюнула она.

– Вы всерьез думаете, что девушку убил Дмитрий?

– А кто же еще? Все говорят, что его с ножом в руках застали, а любовница у его ног лежала – с перерезанным горлом.

– Разве вам не сообщили, что сам он в это время сидел в кресле без сознания?

– Ничего подобного, – возразила Маргарита. – Никакого «без сознания» не было! Он был пьян в стельку и спокойно спал.

– И вы, прожив с мужем почти восемь лет, зная его как свои пять пальцев, считаете, что это правда? Что он, хладнокровно зарезав свою любовницу, спокойно завалился спать? Произнося слово «любовница», я лишь повторяю ваши слова, – отметила Алиса. – Итак, что вы можете мне сказать, Маргарита Евгеньевна? Ваш муж, Дмитрий Князев, действительно настолько извращенный, жестокий человек, что способен на хладнокровное убийство?

– Чужая душа – потемки, – пожала плечами Маргарита. – Вон жена Чикатило вообще со своим мужем лет двадцать прожила, двух детей от него родила и до последнего не знала, что он маньяк, пока его не поймали. Так что дома жены видят одного человека, а на самом деле… надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?

– Логично, – нехотя согласилась Алиса. – И, судя по вашему настроению, вы не собираетесь изменять свое мнение?

– Нет, не собираюсь.

– Вы действительно подали на развод?

– Кто вам об этом сказал?

– Я же адвокат, обязана знать все, что происходит с подследственным и его близким окружением.

– Нет, пока не подала, но вскоре обязательно это сделаю.

– А как же… впрочем, об этом пока не стоит говорить, я надеюсь на благоприятный исход дела, – сказала Алиса. – Что ж, Маргарита Евгеньевна, не смею вас больше утомлять своим присутствием.

– Я вас провожу до дверей, – ответила Рита и, встав из-за стола, поставила мальчика на пол. – Иди, поиграй, сынок, мама сейчас придет, только тетю проводит, – ласково проговорила она, посмотрев на ребенка влюбленными глазами.

– Мальчик не спрашивает, где его папа? – спросила Алиса. – Скучает, наверное?

– А вот этого не надо! – резко проговорила Маргарита, сурово сдвинув брови. – Лезть ко мне в душу и травить ее – в компетенцию адвоката сие не входит.

– Да я даже и не думала… – растерялась Алиса. – Просто так спросила.

– Просто так спрашивайте у кого-нибудь другого, а не у меня! Всего доброго.

– До свидания. Простите, если я вас невольно задела, честное слово, я не хотела, – смутилась Скуратова.

– Бог простит.

– Маргарита Евгеньевна, если у меня появятся еще какие-либо вопросы, я могу вам позвонить? – спросила Алиса.

– Звоните.

– Возьмите мою визитку, если вдруг захотите мне что-то сказать, звоните в любое время дня и ночи.

– Я не захочу! Уж поверьте на слово.

– И все же возьмите на всякий случай, – настояла на своем Алиса. – Жизнь – штука непредсказуемая.

* * *

Катя с Юлей сидели в кухне и неторопливо пили кофе.

– Катя, как ты себя чувствуешь? Как настроение? – спросила Юля.

– Все нормально, не переживай, – ответила Катя. – Мне нельзя сопли распускать. Маму все равно уже не вернуть, а вот Диме я помочь должна. Что Алиса говорит? Какие-нибудь сдвиги в расследовании есть?

– Она вчера ездила к Маргарите, а потом и в тюрьму, но я еще с ней не разговаривала, ничего пока что не знаю.

– Завтра поеду на работу, не могу дома сидеть, от этого только хуже становится. Я написала было заявление на неделю отпуска без содержания, но думаю, что он мне не понадобится.

– Завтра на работу? – переспросила Юля. – Нет, Катя, мне кажется, завтра у тебя ничего не получится.

– Почему?

– Я даже и не знаю, как сказать…

– Говори как есть.

– Ты уже немного успокоилась, поэтому я считаю, что могу сказать тебе очень важную вещь, – проговорила Юля.

– Какую?

– Только ты не волнуйся, очень тебя прошу!

– Да говори уже, Юля, – нетерпеливо попросила Екатерина. – Обещаю, что не буду волноваться, у меня уже сил на это нет.

– Дело в том, что Александра Юрьевна умерла не от инсульта.

– Господи, какая разница, от чего она умерла? – вздохнула Катя. – Инсульт, инфаркт, рак… Ее больше нет, и этим все сказано, а по какой причине – мне совсем неинтересно.

– Разница есть, потому что она умерла… от отравления.

– Какого еще отравления?! Ты… ты не шутишь?! – вскричала Катя.

– Кто же такими вещами шутит? – Юля опустила глаза.

– Ты ничего не путаешь? – Катя схватилась за сердце.

– Нет. Я сама видела заключение о результатах вскрытия, с патологоанатомом разговаривала. Твоя мама умерла от какого-то редкого африканского яда. Ее отравили, Катя.

– Такого не может быть, это врачи что-то перепутали! – пролепетала Катерина.

– Нет, Катя, все именно так, дело передали в следственные органы. Кстати, занимается им небезызвестный тебе Коровин. Я сегодня говорила с ним по телефону, завтра, в одиннадцать утра, он ждет тебя для разговора.

– Ничего не понимаю! Маму отравили?! Но кто, зачем?! У мамы никогда не было врагов, да еще таких, чтобы они захотели ее отравить. Юля, ты же прекрасно ее знаешь, она была очень добрым и жизнерадостным человеком. Нет, я тебе не верю, этого не может быть! Бред какой-то!

– Можешь не верить, но это не бред, а настоящее положение вещей.

– Когда ты об этом узнала? – прошептала Катя.

– Когда брала заключение патологоанатома после вскрытия, перед получением свидетельства о смерти. Он мне все и рассказал, потому что должен был сообщить в компетентные органы.

– Почему же ты мне сразу ничего не сказала?

– Как я могла это сделать, Катя, когда ты была в полной прострации? Ты бы меня в тот момент все равно не услышала и ничего не поняла бы. Я даже Коровина попросила, чтобы он тебя не тревожил до тех пор, пока я не разрешу. Я бы тебе и сейчас еще не сказала, но он вчера позвонил, сообщил, что больше не может ждать, он обязан дать делу законный ход. Для этого ему нужно взять твои показания, и так далее. Вот мне и пришлось сейчас тебе все открыть, чтобы для тебя заявление следователя не стало полной неожиданностью. Я решила, что должна тебя подготовить. Полдня сегодня думала, как начать этот разговор, а потом поняла, что чем дольше буду тянуть, тем труднее будет сказать правду.

– Если маму в самом деле отравили… что это может означать, Юля? – прерывающимся голосом спросила Екатерина.

– Я пока и сама не знаю, но что-то мне подсказывает: дело нечисто. Не хочу опережать события, завтра все обсудим, после твоей беседы со следователем.

– Господи, что же происходит?! – простонала Катя. – За что на меня сыпятся эти несчастья, Юля? Чего мне еще ждать?

– Прекрати, Катерина, – нахмурилась Смехова. – Ждать чего-то плохого – не самая лучшая идея. Нужно просто жить нормальной жизнью, ведь как ни крути, а она продолжается, что бы ни случилось.

– Это моя жизнь продолжается, а вот мама…

– Катя, мы только что этот вопрос обсудили, – прикрикнула на девушку Юля. – Александру Юрьевну не вернуть, царство ей небесное и земля пухом, сейчас нужно думать о живых! О себе, о Дмитрии наконец.

– Как ты думаешь, что мне завтра скажет следователь? И что мне ему отвечать?

– Вот наступит завтра, поговоришь со следователем, тогда все и обсудим, а сейчас – спать, – поторопилась закруглить разговор Юля. – Я поеду к Коровину вместе с тобой, подожду тебя в машине, а сейчас тебе обязательно нужно уснуть, чтобы набраться сил для разговора. Мы обязательно во всем разберемся, верь мне, Катюша!

– Мне теперь от этого ни холодно, ни жарко, – вяло отмахнулась Катя. – Ладно, завтра так завтра. Идем спать, у меня действительно уже сил не осталось.

* * *

– Господи, да о чем вы говорите? Какое самоубийство?! – возмутилась Екатерина, услышав версию следователя. – Моя мать очень любила жизнь, у нее никогда и в мыслях не было подобной глупости, как самоубийство! И потом, она была верующим человеком, а верующий никогда не допустит такого греха! Она была очень добрым, бесконфликтным человеком, всегда со всеми дружила. Да у нее и врагов-то никогда не было и не могло быть! Мама не могла отравиться, для этого у нее не было причин!

– Это все только ваши слова и домыслы, а мне важны доказательства. У вас есть неопровержимые доказательства того, что вашу мать действительно отравили, а не она сама это сделала?

– Нет…

– Что и требовалось доказать, – радостно подытожил Коровин.

– В таком случае мне они тоже нужны, – требовательно произнесла Катя. – Может быть, у вас есть неопровержимые доказательство того, что моя мать покончила жизнь самоубийством?

– А что здесь доказывать, когда экспертиза показала, что она отравилась? У меня есть документ, заверенный медицинским учреждением, с подписями и печатью, он и является веским доказательством.

– Но почему вы вдруг решили, что она сама отравилась? Почему не пришли к выводу, что ее кто-то убил? – возмущенно выкрикнула Екатерина.

– Кому нужно ее травить? Может быть, вам? – прищурился Коровин.

– Вы что, майор, с ума сошли?! – вытаращилась на следователя девушка. – Думаете, что вы говорите, или как?

– Простите, я неудачно пошутил, – смутился он, но его смущенная улыбка быстро превратилась в ехидную ухмылку. – Хотя любая версия имеет право на существование, и мой опыт дает мне право на то, чтобы взять ее в разработку. Если вы не согласны с тем, что ваша мать покончила жизнь самоубийством, значит, мне придется выстраивать свою цепочку версий и очень тщательно все проверять. Как правило, в круг подозреваемых попадают самые близкие люди, и в первую очередь это касается родственников. Как я понимаю, вы являетесь самой близкой родственницей Сафроновой Александры Юрьевны, а именно ее родной дочерью, проживающей по тому же адресу? Я правильно излагаю полученную мной информацию?

Катя с усталым презрением посмотрела на следователя, прекрасно поняв, что он решил ее взять измором.

– Все правильно вы излагаете, господин следователь, – вздохнула она. – Мы с матерью жили в двухкомнатной квартире по указанному адресу, и, смею заметить, жили душа в душу. Мы любили друг друга, как и подобает родным и близким людям. И я снова и снова буду повторять: ваш номер с самоубийством не пройдет, даже не надейтесь! Нас со дня на день должны были выселить из старого дома и предоставить новую квартиру. Моя мать очень ждала эту квартиру, деньги собирала на новую мебель, а вы говорите – самоубийство.

– И много она собрала денег? – вкрадчиво поинтересовался майор.

– Это вы к чему? Если к тому, что я могла отравить свою родную мать из-за денег, то мне вас жаль, господин Коровин.

– Заметьте, вы сами произнесли эти слова, у меня даже и в мыслях не было подобного предположения.

– Да ладно вам, – сморщилась Катя. – На вашем лбу написано, какие у вас предположения.

– Екатерина Васильевна, вы вне моих подозрений, я уверен в том, что ваша матушка отравилась сама.

– Но почему, почему вы так уверены?

– Все очень просто, – пожал следователь плечами. – Логический вывод. Вы только что сами мне говорили, что она – очень добрый, бесконфликтный человек, врагов у нее нет и быть не может?

– И повторю это хоть сто раз!

– Из этого следует, что травить ее некому, что означает… Вы понимаете меня?

– Чисто по-человечески я вас прекрасно понимаю. Возиться с убийством какой-то обычной медсестры – это так скучно. И главное, никому это неинтересно и не нужно, кроме ее дочери. Зачем напрягаться, если можно закрыть дело за неимением состава преступления и объявить случившееся суицидом? Я права, господин майор? – с сарказмом спросила она.

– Ну, в какой-то степени, – осторожно согласился тот.

– Так вот я заявляю совершенно официально, что не приму такую версию. Моя мать не могла отравиться сама, у нее не было для этого причин, ее кто-то убил, и ваша задача – выяснить, кто это сделал, – четко и твердо произнесла Екатерина. – Если у вас есть ко мне вопросы – задавайте, если нет, то разрешите откланяться, я очень устала и хочу отдохнуть.

– Нет, вопросов нет… пока нет, – нехотя ответил майор. – Но, раз вы настаиваете на том, что вашу мать…

– Вы правильно заметили: именно настаиваю, – не дала ему договорить Катя, поднимаясь со стула. – И очень надеюсь на то, что вы не пойдете путем наименьшего сопротивления, как произошло в случае с Дмитрием Князевым.

– А при чем здесь Князев? – насторожился Коровин.

– Да это я так, к слову, – грустно улыбнулась Екатерина и скрылась за дверью.

Девушка вышла за ворота и подошла к машине, в которой сидели Юля с Алисой. Подруги с нетерпением ждали ее.

– Ну, что? – спросила Юля, как только Катя села на соседнее сиденье. – Что следователь говорит?

– Ой, даже не спрашивай, меня трясет до сих пор, – нахмурилась Катя. – Не поверишь: он предлагает мне согласиться с версией, что моя мать покончила жизнь самоубийством!

– Это как?!

– А вот так, – Катя развела руками. – Все очень просто, это самый оптимальный вариант закрыть следствие за неимением состава преступления: суицид, и все.

– Что ты ему ответила на это… предложение?

– Да я никогда в жизни не приму такую чудовищную версию!

– Я говорила: мне нужно было пойти туда вместе с тобой, – заметила Алиса. – Не понимаю, почему ты не захотела. Как-никак я все-таки адвокат, сумела бы поставить этого следователя на место.

– В качестве кого ты бы туда пошла? Он же осведомлен о том, что у Князева появился адвокат, и наверняка уже знает тебя в лицо.

– Я с ним еще не встречалась, документы мне передали через поверенного нашей адвокатской конторы.

– Алиса, я тебя умоляю, – вклинилась Юля. – Ты могла и не заметить, как тебя срисовали. Катя была права, что не взяла тебя с собой, наверняка следак не стал бы при тебе такое говорить. Итак, он предлагает версию самоубийства? – переспросила она.

– Именно, – отрезала Екатерина.

– И ты не согласна?

– Естественно, нет!

– Почему? А вдруг он прав?

– Юля, какое же это самоубийство? С какой стати моей матери это делать? Ты же прекрасно ее знала! На любую проблему мама всегда смотрела с юмором, она никогда не унывала. С чего бы ей вдруг травиться? Бред какой-то! Буквально за несколько дней до смерти она сидела в Интернете, выбирала мебель для кухни. Все мечтала, как будет заниматься интерьером, какой подберет текстиль…

– Катя, может, у нее на работе что-нибудь эдакое случилось? – предположила Юля. – Или в личном плане?

– Юля, прекрати говорить ерунду, – сморщилась Катя. – У нас никогда не было секретов друг от друга. Если бы у мамы что-то на работе произошло, я бы первой об этом узнала. Да и в личном плане у нее все было в порядке. Один вдовец ее замуж звал, но она не соглашалась. Встречались они два раза в неделю, на его территории, вот и весь ее «личный план». Я ей даже о Дмитрии рассказала.

– Какими бы близкими люди ни были, все равно, чужая душа – потемки. Вдруг она тебя просто расстраивать не хотела, поэтому ничего и не говорила?

– Я бы сразу заметила, если бы с ней происходило что-то не то. Да она даже в то утро, придя с дежурства, попросила, чтобы через три часа я ее разбудила. Сказала, что у ее приятельницы день рождения, собиралась в парикмахерскую, а потом на торжество. Стал бы человек, вознамерившийся покончить жизнь самоубийством, планировать сперва сделать укладку, а потом отправиться на вечеринку? Кстати, она туда со своим вдовцом хотела пойти, я слышала, как они по телефону договаривались. Нет, Юля, с мамой все было в порядке, я это точно знаю. И, что бы мне ни говорили, я все равно никогда в жизни не соглашусь с тем, что она покончила с собой. Ее отравили, в этом я уверена так же, как и в том, что разговариваю с тобой.

– И что ты собираешься делать?

– А что мне остается? Надо вновь обратиться к твоим Чугункиным, – сказала Катя. – Я уверена, что от Коровина нам справедливости не дождаться. Ему ничего не стоит поступить так, как он хочет, и он обязательно будет добиваться согласованности со своей версией.

– Едем в офис, – согласилась Юлька. – Я, кстати, отпросилась всего на час, а прошло уже два. Данила наверняка уже стены по кирпичикам разбирает от злости, трубку-то я отключила, – хихикнула она. – А Кириллу приходится одному по городу носиться, тоже небось матерится на чем свет стоит в мой адрес. Алиса, ты с нами?