Текст книги "Что ждет тебя в дороге (СИ)"
Автор книги: Ирина Гришанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Что ждет тебя в дороге.(часть 2)
Ориджинал "Всем богам спасибо за тебя"
Часть 2. Что ждет тебя в дороге.
1. Воспоминания.
Вот уже год, как мы с Андреем вместе. На послезавтра намечена вечеринка по этому поводу. Ну и День рождения тоже, раз уж эти события в моей жизни совпали. Сколько всего произошло за это время!
Я шел по заметенной легким снежком дорожке к дому. Погода стояла хоть и морозная, но без ветра, и белые хлопья ложились на землю тихо, словно тайком. Проходя мимо детской площадки, на которой сейчас гуляли две мамаши со своими карапузами, я вспомнил, как сидел здесь на скамье чуть больше года назад и пытался разобраться в себе. Как же хорошо, что я тогда нашел силы принять себя с этой невозможной любовью! Ведь теперь я точно знаю, что в то время я мог потерять свою судьбу – Вадим действительно отличный парень, и если бы он окончательно завоевал сердце Андрея, то сейчас я был бы самым несчастным человеком на Земле. Я остановился: «Одет тепло, погода хорошая, домой идти пока не хочется – Андрюшка еще в универе – устрою-ка я себе час воспоминаний!». С этими мыслями я уселся на ту же самую скамью, ненароком спугнув молодых мамаш – они, посадив в коляски своих малышей, отправились куда-то в сторону школы. А может, им просто было пора уходить. Я же, наслаждаясь покоем, стал вспоминать.
…Мой прошлогодний День рождения оказался чудесным: у нас с Андреем начался общий путь в жизни, одна – общая – дорога. Этот день мне не забыть никогда. Как и первую любовь еще в школе. То ли оттого, что секс с парнем был впервые, то ли оттого, что это было именно с Андреем, которого я так сильно хотел, но та ночь потрясла меня силой и накалом чувств. Кажется, что парнишке было не так в кайф как мне, так как кое-что заставляло его морщиться от болезненных ощущений, – откуда у меня опыт в подобных делах? – но он тогда твердил, что все хорошо и все отлично. Пришлось поверить. А спустя какое-то время от начала наших близких отношений он мне рассказал о Вадиме. Поначалу я жутко взревновал, и хорошо, что этого типа не было рядом. Потом уже, обдумав все как следует, оценил, что Андрей все же выбрал меня. И то, что выбор этот Вадим принял достойно – судя по рассказу моего любимого. А вот мой друг Сашка воспринял новость о нас далеко не сразу…
…После той днюхи, когда мне исполнилось 27, Сашкина родственница до самого своего отъезда навязывалась мне – то ли я действительно ей так понравился, то ли играло роль, что я живу в крупном городе, да к тому же имею двухкомнатную квартиру. Хотя она действительно красивая. Я отбрыкивался – Сашка обижался. Конечно, тогда он еще не знал об Андрее. Но как-то раз, примерно месяца через полтора – у Андрея сессия уже заканчивалась, были свободные дни, когда он мог встретить меня с работы – мы втроем зашли попить пивка в бар. Все было замечательно, пока не нарисовался Вадим с каким-то парнем.
– Зашибись! Какие люди!
Я сидел спиной к входу и повернулся на знакомый голос, когда Вадим был уже у нашего столика.
– Андрюша, Дима, познакомьтесь – Валера, мой партнер, – бархатные интонации все также обволакивали, как я и помнил по нашим коротеньким предыдущим встречам. Я нахмурился. А зря, так как, видя такую мою реакцию, Вадим заявил:
– Дмитрий, не боись, не уведу я твоего любовника, я умею проигрывать. Ведь насильно мил не будешь – прописная истина.
Я от неожиданности этих слов задохнулся, а Саша, заикаясь и оторопело переводя взгляд с меня на Вадима, воскликнул:
– К-ка-какого еще любовника?!
– Э-э-э… Кажется, я облажался, – Вадим растерянно перебегал взглядом по нашим лицам: – То есть…Э-э… – видимо, он хотел что-то придумать в качестве отговорки, но не мог найти подходящих слов и я его перебил:
– Он пошутил, – я попытался выправить положение, но мне, конечно же, это не удалось.
– Да, я пошутил. Нам пора, извините! – Вадим собрался развернуться и уйти, взяв своего друга за руку, но не тут-то было: от Сашки так просто не отделаешься:
– Э-э, нет. Вы ведь выпить зашли и согреться, так что присаживайтесь к нам, поболтаем, а то я умру от любопытства, – Сашка просто вцепился в рукав Валеры, так как тот стоял ближе к нему: – Садитесь, садитесь, вот же свободные места! – и усадил растерянного парня рядом с собой, не отпуская рукава его зимней куртки.
– Ну, ты и чмо! – зло обратился Андрей к Вадиму, потом с беспокойством посмотрел на меня, а затем снова обернулся ко все еще стоящему сокурснику: – думать же надо хоть иногда!
– Будем знакомы – Александр, друг вот этого то-ва-рища, – тем временем Сашка не выпускал инициативу беседы из своих цепких ручек:
– Ну, а Вы у нас…? – и всем видом выражая ожидание ответа, уставился на Вадима. Тот вздохнул, сдаваясь и усаживаясь на прихваченный от соседнего столика стул:
– Вадим, – и передразнил: – друг вот этого то-ва-ри-ща, – кивок в сторону Андрея.
– Так, значит, что за история с какими-то любовниками? Предупреждаю – не отстану, – требовательный взгляд в мою сторону, – ты знаешь.
Взоры всех присутствующих обратились на меня. Ну что оставалось делать? Ведь рано или поздно Сашка все равно бы узнал, с его-то наблюдательностью! Поэтому, глубоко вдохнув, взял за руку рядом сидящего Андрея и положил наши сцепленные руки на стол:
– А вот! – и выдохнул: – Знакомься! Еще что-то требует объяснения? – и с вызовом уставился в глаза своего приятеля. «Если он действительно мне друг, то примет, даже если не поймет. Ведь говорил мне об этом, не так и давно», – уговаривал я себя, но сердце все равно сжалось в ожидании его реакции. Сашка недоверчиво перебегал взглядом с лица на лицо, не веря, что это не шутка.
– Да нет, не может быть. Вы шутите! – кривая несмелая ухмылка появилась и исчезла с его ошарашенного лица.
– Отнюдь, – я понимал, что раз уж так сложилось, то лучше довести дело до конца, – С моего дня рождения.
Сашка, видимо, все же поверил, потому что взгляд его сперва стал отрешенным, словно он что-то вспоминал и анализировал, а затем, выпив залпом кружку пива, стоящую перед ним, он вопросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вот, значит, как? – провел рукой по лицу. – Я, пожалуй, пойду. Мне надо… Это… В общем, пока.
Ни на кого не глядя, растерянный, встал и, не прощаясь, ушел. Задерживать его никто не стал. Все прекрасно понимали, что сейчас ему надо побыть одному. У меня же самого было что-то похожее, когда летом увидал целующихся друзей Андрея.
– Ну, Вадим… – Андрей с досадой посмотрел на одногруппника.
– Поверьте, и в мыслях не было. Вы же явно давно знакомы. Думал, в курсе ваш этот Александр, – он вопросительно взглянул на меня: – Это может повредить?
– Не думаю. Он не из болтливых, – я прикинул его реакцию: повозмущается, посмеется, может, повоспитывает. Но болтать на каждом углу не будет.
– Ну, раз так, то давайте я угощу выпивкой в качестве извинения, – предложил Вадим. Ну кто ж откажется!
Тогда мы неплохо посидели. Хотя я и волновался по поводу произошедшего инцидента, но энное количество выпитого пива сгладило переживания. А вот на следующий день началось: Сашка за ночь пришел к выводу, что это у меня блажь по причине отсутствия близкой женщины. А может, со своей женой обсуждал такую-то новость – я не спрашивал – и это ее идея. Короче, он пытался сватать меня всем, кому не лень и в офисе, и то и дело знакомя с девицами, которые теперь встречали его при выходе с работы. Где их только находил!? Даже к Веронике, помня мое увлечение этой девушкой, подкатывал, расхваливая меня. О ее ориентации я так ему и не сказал. Я злился, убеждая прекратить лезть в мою личную жизнь. Он же считал своим долгом спасти друга от заблуждений. Однажды мы крупно поругались, после чего не разговаривали дня три. Но все же наша дружба была проверена временем и мой бывший сокурсник, лучший дружок в течении уже почти восьми лет, смирился с моим выбором спутника жизни, сказав только: «Хорошо, что мать твоя до этого безобразия не дожила». И больше в наших с ним отношениях за прошедший год не было никаких изменений. Только вот Сашка избегал общения с Андреем – я подозревал, что в глубине души у него поселилась мысль, что гомосексуализм – это нечто заразное, что я подцепил от своего молодого друга. Хорошо, что со мной он вел себя как обычно: я для него не изменился.
Зато с Леоном и Сергеем мы встречались часто, и я довольно близко сдружился со старшим в этой паре – чем-то с Серегой мы схожи, как похожи между собой наши парни. Да и разница в возрасте у нас с ним всего ничего – около трех лет. Как-то раз, когда мы вчетвером тусовались у Леона, Сергей поведал мне историю их знакомства. Ребята как раз пошли вдвоем за пивом, которое так быстро закончилось, что наши только-то вошедшие во вкус организмы тут же потребовали продолжения банкета. Мы с Серегой сидели в ожидании вожделенного напитка и болтали на философскую тему «О судьбе».
2. Другая история.
Я усмехнулся, вспомнив, как Серега, сидя на диване и потягиваясь, произнес:
– Сейчас напью-ю-юсь! – и с пафосом: – Это судьба!
– Где? – я деланно оглянулся: – Ты в нашу теплую мужскую компанию девушку привел? Еще и спрятал?
– Да она сама за мной увязалась! Это такая бесцеремонная дама – что хочет, то и делает! А прятаться она и сама умеет: до последнего не разглядишь, если она не захочет, чтобы ее увидели. Вон как у вас с Андреем: кто бы знал, что так получится?
Легкая игривость как налетела коротким порывом ветра, как и исчезла, когда я вспомнил личные переживания по поводу своей ориентации.
– Да уж, судьба – она такая, – серьезно произнес в ответ и спросил:
– Серый, а как у вас с Леоном получилось? Если не секрет, конечно.
Он задумался. Затем тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания:
– Да, в общем, ничего необычного, – помолчал и продолжил:
– Я тогда только что вернулся из армии и решил поступить в институт, знаешь ведь: без образования – никуда. Так вот. Надо было готовиться, а что я там помнил еще со школы? Если знания не востребованы – они легко забываются. Вот я и подумал найти репетитора. Но по объявам цены для меня были высоки – я же не работал еще, деньги у родаков надо было брать. Так потыркался, потыркался, махнул рукой – деньги целее будут, и тут совершенно случайно встречаюсь с одноклассницей. В таком большом городе! В метро! Я ее вспомнил-то с трудом, она сама ко мне подошла, типа: вместе учились, не помнишь, что ли? А как ее узнать, если волосы обрезаны, перекрашены, косметика еще? Ну, слово за слово, разговорились, вместе поднялись на улицу – тоже ведь совпало на одной станции выйти! Она в универе училась. Я о своей проблеме заговорил, может, посоветует что? И ведь предложила! У нее препод один помогал студентам, причем недорого. Правда, перед этим лукаво так посмотрела на меня, оценивающе даже. Я про себя сразу же решил, что предложу еще встретиться, сходить куда-нить, ну и воображал уже, что ночью делать будем. М-м-м.
Сергей замолчал, вспоминая, наверное, свои фантазии. Потом встряхнулся:
– Так вот. Она так посмотрела, да и говорит: «Ты ему должен понравиться, симпатичный». И улыбается этак многозначительно. Мне показалось, что я за своими измышлениями что-то пропустил из ее слов, и спрашиваю типа: «Ты о чем это?». А она мне: «Есть нюанс: наш препод – гей!». Я опешил. А она так радостно за мной наблюдает! Удовольствие получает от моей потрясенной физии, зараза! Ну, я ей отвечаю: нафиг он мне тогда сдался? Только одноклассница перестала улыбаться, да и говорит типа: он отличный мужик и объясняет понятно, не боись, я сама у него занималась, а ты свой шанс поступить сейчас можешь потерять. Или, мол, опасаешься не устоять? Я, естественно: «не боюсь, просто неприятно с таким общаться». Ну и взял листок с телефонами: она свой и препода этого сотовый написала. Правда, сразу убежала, вспомнив, что куда-то там опаздывает уже. Я позже звонил, предлагал встретиться, так у нее оказалось, есть парень. Вот, – и снова в комнате установилась тишина.
Я молча ждал продолжения – меня увлек его рассказ.
– Ну, в общем, я все же позвонил этому мужику – Марку Вельяминовичу. Просто подумал, что в любой момент могу бросить эту затею, а насильно со мной трудно справиться – драться я умел и до армии, а тут еще в части, где служил, тренировка была неплохая, – он усмехнулся:
– Глупости всякие я тогда думал, – помолчал, и продолжил:
– Ну, он согласился заняться моей подготовкой к поступлению. Я ездил к нему вот сюда, на квартиру, на занятия довольно часто, сразу после работы – к тому моменту нашел, где временно можно подзаработать. И ни разу со всякими там гнусными предложениями он ко мне не приставал. Зато его сынок – тогда Леону было около пятнадцати лет – доставал меня чрезвычайно: слова, некоторые действия, да все его поведение – часто заставляли меня краснеть и огрызаться. Как только еще не дрались! Причем, я несколько раз просил поговорить Марка Вельяминовича со своим сыном о поведении, на что этот так называемый папаша отвечал, что мальчик уже большой и он в его дела не лезет, пока они не несут угрозу обществу, либо здоровью. Впрочем, мелкий, подвижный, он создавал впечатление совсем еще мальчишки, поэтому я к нему относился снисходительно, не видя для себя никакой угрозы с точки зрения секса, в отличие от его красавца-отца. И все его «Я тебя завоюю!» и тому подобное воспринимал как шутки. Ну как он меня мог заставить? Силенок не хватит! Но однажды случилось нечто.
Видимо, вспоминая, Сергей разволновался, потому что отвлекшись от повествования, перетряс пустые алюминиевые банки из-под пива, не найдя нигде остатков, вопросил:
– Ну и где же их носит? Хочу выпить! Супермаркет не так уж далеко.
– Да ладно, по времени еще нормально, видимо, очередь в кассу. Вечером до фига народа в магазинах, – я подумал и предложил:
– Кажется, сок был в холодильнике, когда пиво доставал – видел. Принести?
– А, сам схожу! – Парень быстрым шагом ушел в коридор, я слышал, как зашумела вода в туалете, потом в ванной, затем хлопок дверцы холодильника и вот он снова в комнате, пакет сока в руке:
– Хочешь? – я помотал отрицательно головой, одновременно стараясь выразить всем своим видом, что жду продолжения. Он усмехнулся и сел на прежнее место в угол дивана, вполоборота ко мне. Я не выдержал:
– И? Продолжение будет?
– Будет, будет, – и улыбается.
– Так вот. Однажды я пришел к назначенному времени, а Марка Вельяминовича не было дома. Леон сказал, что отец задержится и предложил мне выпить чаю. Ну, я согласился. Говорю: «я что и покрепче могу выпить», а Леон: «не, у тебя же занятия». И лыбится так хитро. Я пошел было за ним на кухню, а он: сиди, мол, тут – ты гость, я принесу. Принес. Тожественно так. Ну, ясно, прикалывается снова. Вкус у напитка был интересный, даже не описать словами. Я и спрашиваю, что за чай. Он: из-за границы папе прислали. Кстати, я до сих пор не знаю, что же это за чай был – Леон так и не признался, добавлял ли что туда. Ну, короче, я жду препода, а эта малолетняя сволочь привычно провоцирует меня и с каким-то ожиданием поглядывает в мою сторону. Мне стало жарко, и я снял с себя джемпер, говоря, что проветривать комнату чаще надо. Этот приколист мне: а ты и рубашку снимай, не стесняйся. И улыбается. Ах, сволочь! Решил не реагировать, но Леон подходит и говорит: «Жарко же, смотри, я тоже сниму» и медленно начинает расстегивать пуговицы, глядя на меня так, что я быстренько отвел от него взгляд. А сам чувствую, что со мной что-то не то: сердцебиение усилилось, в пальцах какой-то напряг, я даже кулаки сожму-разожму, а не проходит. Я: Леон, прекрати немедленно, иначе просто уйду. Он: не волнуйся, сейчас папа придет. Я на него даже смотреть боюсь, только голос-то у него изменился – даже тон у парня ниже стал, чувственней, так что этот тембр зародил напряг в паху – член встал, и мысли у меня пошли в совсем уж не ту сторону.
Я поднялся из кресла, где сидел в ожидании препода, собираясь все же уйти, потому что это нарастающее желание как-то лавинообразно усиливалось. Но тут уж Леон просто ошеломил меня: очень быстро подошел, обнял и просто впился мне в губы. Его горячее тело так близко, руки, нагло залезшие под рубашку и гладящие меня по спине, возбужденное дыхание, этот умелый – ему же пятнадцать, где только научился? – поцелуй… И я не смог его оттолкнуть. Хуже. Я не смог вообще сдержаться. Крышу напрочь снесло. Меня легко затянуло в этот водоворот. С жадностью целуя, гладя, лаская это юное тело, я остатками здравого смысла выдохнул: «Отец!», и тут же получил шепот в ответ: «Не придет». Но это была последняя разумная мысль в моей голове, не относящаяся к сексу.
Позже Леон признался, что папа велел передать, что занятия отменяются, он вернется только завтра, ближе к вечеру. Вот он и воспользовался ситуацией. А каково было мне, когда я пришел в себя от этого сексуального безумия и оценил, что мы тут творили. Что Я творил! Я лежал совершенно обессиленный и с ужасом думал, что стал голубым. Зато этот заговорщик, нет – злоумышленник, лежал рядом донельзя довольный. Убил бы! Но на эмоции сил совсем не осталось. Сперва думал: соберусь с силами, встану, уйду и больше никогда не приду сюда, и хрен с занятиями. Все же я уже долго занимаюсь, авось достаточно для поступления будет. Но я лгал сам себе: мне никогда еще так хорошо не было.
Рядом зашевелился Леон. Я открыл глаза. Он приподнялся на локте и, глядя на меня так… нежно, что ли, и вместе с тем так серьезно, проговорил: «Я ведь тебя с первой минуты полюбил, как только увидел. Всегда думал, что любовь с первого взгляда – сказки. И вот этой сказкой оказался ты». Я молчал, не зная, что и сказать. Его слова «Люблю тебя. Очень. Поверь», произнесенные тогда, помогли мне осознать: так просто уйти у меня уже не получится.
И ушел я только утром, на работу. А вечером боялся показаться Марку Вельяминовичу на глаза. Думал занятие пропустить. Да он мне сам позвонил, сказал, что нам надо обязательно поговорить. Я шел как на расстрел: хоть и знал, что папаша – гей, но мы на эту тему никогда не заговаривали. А тут совращение его несовершеннолетнего сына. Хотя пойди, докажи, что наоборот, меня совратили. Дверь открыл сам Марк Вельяминович, пригласил пройти на кухню. Там сразу же сказал: я все знаю, не напрягайся. Главное же то, что вот теперь тебе надо определиться самому, как ты относишься к моему сыну. Если нет ответных чувств, то лучше….
Тут, как назло, мы услышали, как открылась входная дверь, Сергей прекратил свой рассказ и устремился в прихожую с возгласом:
– Где же вас черти носили? Я иссох весь без эликсира радости!
– Но могли же мы с другом посидеть немного на скамейке и подышать свежим воздухом? – Леон уже обнимал своего любимого, когда я вышел вслед за Сергеем встречать ребят.
– Ну, тогда могли бы еще посидеть, – произнес я, потому что историю хотел дослушать до конца.
– Так о вас же побеспокоились: один уже иссох, по его словам. Пришлось бы вообще в пивной ванне отмачивать. Это ж сколько тогда за пивом бегать пришлось бы! – со смехом ответил Андрей, и более тихо мне: – Не соскучился?
– А вот нет! – с вызовом отозвался я, – но наказать все равно необходимо! – и поцеловал моего друга-любовника.
– Против такого наказания не возражаю! – он потерся щекой о мое плечо.
– Ладно, пошли в комнату. Что это мы в коридоре застряли? – и я первый вернулся в гостиную на свое место в кресле, где сидел, слушая рассказ Сергея.
3. Я жду тебя.
…В памяти еще держался образ того уютного кресла, и я решил, что заниматься воспоминаниями можно и в домашнем тепле. Тем более, что и Андрей скоро вернется, надо бы мяса пожарить к его приходу. Снег, облепивший меня за время, что я провел на скамейке, сам осыпался с теплой спортивной куртки, которую мы вместе с Андрюшкой выбирали всего-то неделю назад, собираясь на Новый год смотаться на лыжный курорт. Я улыбнулся: любит же он покупать вещи – доволен был так, словно ему, а не мне купили эту куртку. Сделав последнюю затяжку, я выбросил окурок – хоть и редко, но иногда я все же курил – под настроение. А вот Андрею это не нравилось, он считал, что сигареты тот же наркотик. На что я отвечал: у него есть кальян, что почти то же самое.
За дверями квартиры меня встретила тишина, которая до прихода сюда Андрюши так и не уйдет, хоть врубай музыку, телевизор, комп на всю громкость, хоть сам ори во всю глотку. Тишина особого рода – когда ты один. А достаточно только спокойного дыхания спящего в этой же квартире человека и эта особая тишина исчезает. Я осознал это, когда мы с Андреем впервые поругались и дня четыре вообще не виделись и не разговаривали. Год назад, сразу после днюхи, он постепенно перебрался жить ко мне – домой заходил все реже и реже. Его же квартира так и стоит практически пустая. Мама моего друга тоже бывает там только редкими наездами. Они вообще мало общаются, как я заметил. Хотя вроде как Андрей еще слишком молод для самостоятельной жизни. Почему-то он эту тему не любит затрагивать. Что ж, все равно я когда-нибудь узнаю подробности.
Переодевшись в домашнее, пошел на кухню – готовить, вспоминая, как четыре дня тогда почти и не ел – не хотелось. И ведь все началось с какой-то ерунды. Он пришел выпивший с институтского мероприятия, посвященного Женскому дню, чем-то недовольный, стал придираться по мелочам: то не так, это не этак. Слово за слово – поругались. Я сгоряча выгнал его, типа: не нравится, ну и шуруй отсюда. Он ушел. А на следующий вечер я ощутил, как навалилась на меня эта тишина. Я ждал, что Андрей придет. Тишина буквально давила на уши. Но его все не было. А первому позвонить…. Ну, нет! Я же не виноват! Второй день принес сомнения: я ему надоел, а эта ругань только причина разорвать наши отношения. Делать ничего не мог – все валилось из рук. Позвонить? Не буду я ему навязываться! У меня тоже гордость есть! На третий день даже на работе все заметили, что со мной что-то случилось. То и дело слышал: что с тобой, ты не заболел, часом? Сашка, правда, догадался: никак поругались? Обрадовался, сволочь. А я места себе не находил. Уже понимал, какая же это глупость была, уже чувствовал себя виноватым – я много старше, мог бы быть сдержаннее, он же выпивший был. Но что сейчас-то делать? Пойти, извиниться? Но раз он не пришел и не позвонил до сих пор, значит действительно – все? Бессонная ночь, головная боль, вялость, весь мир словно пылью занесло: серый какой-то, грязный. На работе тупо смотрел в монитор, не видя перед собой ничего. «Я ведь много старше, стал ему не интересен. И наверняка Вадим его уже утешил». Тут при подобных мыслях у меня такая буря в душе поднялась! И очень захотелось плакать. Жуть! Я ведь не пацан, почти тридцатник! Пошел в туалет, умылся, стараясь стряхнуть с себя это чувство безысходности. Я стоял в мужском туалете перед зеркалом и не узнавал себя в отражении. Кто-то заходил и выходил. Тут я вздрогнул от руки, легшей на мое плечо: рядом стоял Сашка. Сочувствующе заглянул в глаза:
– Давай сегодня напьемся? – я отрицательно покачал головой: нет, это не поможет.
– Поговори с ним. Встреть ненароком у парадной и поговори, – Саша подумал и продолжил:
– А хочешь, я сам поговорю?
Но я уже встрепенулся, взяв его идею встретиться как бы случайно:
– Саш, спасибо тебе большое. Ты уникальный друг. Я сам. Поговорю.
Остаток рабочего дня прошел в ожидании вечера и в расчетах: в какое время вероятней всего я могу встретить Андрюшку? А по дороге домой был в таком напряжении, что даже не сразу заметил медленно идущего впереди парня. Осознав, что это он идет, я словно наткнулся на стену и остановился. И не мог открыть рот, чтобы окликнуть. А этот такой дорогой для меня человек словно почувствовал мой взгляд – обернулся и тоже замер, глядя на меня своими огромными глазами. Так мы и стояли, застывшие, словно две статуи, боясь отвести взгляд друг от друга, потому что эти глаза напротив все сказали без слов. Почти одновременно мы сделали несколько шагов, подходя друг к другу и, не удержавшись, обнялись, словно после долгой-долгой разлуки. Наплевать было на проходящих мимо нас людей, на то, что увидит кто-то знакомый. Вообще я вдруг услышал, что вот ведь птицы щебечут, а воздух пахнет-то весной, землей, и… уткнувшимся мне в грудь Андреем. Я закрыл глаза, ткнувшись в волосы и вдыхая родной запах. В голове только одна мысль: «Не отпущу. Никогда». Андрей пошевелился, и я открыл глаза: на меня смотрели счастливые блестящие от сдерживаемых слез не глаза – очи, иначе и не скажешь. Не удержавшись, поцеловал их по очереди, а затем – словно в первый раз, такое вот ощущение, – в губы, медленно, бережно, наслаждаясь каждым мгновением, осознавая, что же я мог потерять! Чуть слышный шепот:
– Пошли домой?
Мы медленно пошли в сторону нашего дома, взявшись за руки, как влюбленные, наплевав на редких прохожих. «А мы и есть влюбленные» – радостно подумал я.
…Шипело и плевалось маслом мясо на сковородке. В кастрюле булькали макароны. Мирные домашние звуки. А я слышал страстный шепот той ночи после ссоры, стоны, признания в любви, ахи, просьбы, обещания – безумный лепет двух влюбленных, только что отошедших от края пропасти под названием «расставание». Я вздохнул, вновь переживая ту ночь. Желание срочно увидеть Андрея нарастало. Ожидание уже давило не хуже тишины. Выключив газ под сковородкой, слив воду с макарон и бухнув туда приличный шмат масла и добавив приправы из пакетика, я решил, что пусть это покажется навязчиво, но я позвоню ему. Набрал номер на сотовом, и тут услышал, как щелкает замок и открывается дверь. Я поспешно сбросил звонок и, придав лицу спокойное выражение, вышел в коридор:
– Задерживаешься, сударь. Все готово, мой руки и пошли есть, а то я жутко проголодался, – и тут же почувствовал, что действительно хочу есть. Все же воспоминания иногда сильно захватывают.
– Не-а, сначала поцелуй, потом руки, потом кухня, – Андрей лихо подскочил ко мне, обнимая за шею и подставляя губы трубочкой. Я, смеясь, чмокнул его в щеку.
– Это не честно! – деланно обиделся парень.
– Честно, честно! Какой именно поцелуй, ты не оговорил! – улыбаясь, я шлепнул его по крепкому округлому заду – вообще Андрюшкина задница мне нравилась даже чисто эстетически – хорошая форма, далеко не у каждой женщины такая есть.
– Ах, так! – развернувшись, он быстро и властно притянул мою голову к себе, коротко поцеловав меня в губы:
– Я свое все равно получу! – и быстренько отпрянул от меня, спасаясь от подзатыльника, коим я хотел его наградить.
– Ничего, я с тобой позже разберусь. Накажу за плохое поведение, – пригрозил ему, направляясь на кухню, одновременно с удовольствием думая: «Повелитель, блин!». Мне нравилась эта черта, все чаще прорывающаяся в его поведении: властность в быту, смешанная с податливостью и уступчивостью в постели. Я представил себе ручного тигренка.
– Тигренок ты мой, – пробормотал я тихо, нарезая хлеб.
– Чего ты там бормочешь? – Андрей зашел на кухню и первым делом схватил с тарелки кусочек жареного мяса и быстренько сунул его в рот.
– Когда же ты отучишься кусовничать? Вот же целая тарелка стоит – садись и ешь! Нет, надо схватить кусок руками! – мне жуть как не нравилась эта его манера.
– А меня прикалывает, как ты злишься! – садясь за стол и беря вилку в руки, как нормальный человек, соизволил пояснить свои действия этот тип.
– Помнишь, как на прошлый Новый год ты мне все пальцы облизал? – Андрей демонстративно испачкал палец в соусе с тарелки и сунул его в рот.
Я вспомнил, как тогда поначалу я злился на него: то одно схватит, то другое. Ну кто пробует оливье, сунув туда палец?! Леон – мы отмечали у него на квартире вчетвером, почти по-семейному, – на это сказал: «Притерпишься, привычка у него с детства». А позже, уже порядком выпив, я действительно облизывал каждый пальчик Андрея: начал с запачканного в креме с торта указательного. Андрюха, не долго думая, сунул всю пятерню второй руки в торт и протянул мне. Я продолжил – это показалось увлекательным. Закончилось это облизывание – ну разве могло быть иначе? – в постели. И сейчас я, улыбаясь этим воспоминаниям, вопросил:
– Так вот чего ты добиваешься? А просто высказать свое желание влом?
– Не интересно, – коротко ответил, поглощая еду с тарелки так, словно с голодного острова, – Вкусно! Там еще что осталось?
– Боже, какой ты прожорливый! – я стал выкладывать ему остатки со сковородки.
– Я расту! – кусочки мяса исчезали с тарелки как по волшебству.
– Не хватало еще, чтобы ты меня перерос, – ворчливо произнес я.
– Это почему же? – он на минутку прервал поглощение всего, что под руку попадалось – наверняка опять в универе не ел. – Я, наоборот, хочу быть выше тебя. И сильнее.
– Ты младше, – я действительно хотел, чтобы он таким и оставался: симпатичным молодым парнем. А я вот этакий весь взрослый рядом с ним.
– Так я всегда буду младше. Ты мне вот что скажи: день рождения, конечно, твой. Но наша годовщина – общая. Я все же хочу пригласить Вадима с другом. Ты как? – он знал, что я этого его одногруппника несколько недолюбливаю. Хотя я никогда ему не признаюсь, что вообще-то его дружок мне как человек нравится, а я просто до сих пор боюсь, что этот чертов сокурсник однажды уведет у меня Андрюху. Короче – ревную. Я подумал: «Тут хоть под присмотром будут, не то, что в универе или, где там еще. Да и в компании он к месту придется».
– Приглашай, чего уж там, – смилостивился я. Захотелось дотронуться до Андрея и лишний раз убедиться, что он со мной. С момента нашей последней размолвки у меня бывали такие приступы.
– Сегодня твоя очередь, – напомнил ему о посуде, и, выходя с кухни, потрепал волосы парня.
В комнате включил телек, но еще жило ощущение мягких шелковистых волос, скользящих меж моих пальцев, и всплыли воспоминания последней нашей ссоры. И ее причины. Звук телевизора куда-то отдалился, а перед глазами вставали прошедшие события.
4. Без тебя мне плохо.
…Начало июля было жарким. Солнце палило немилосердно, заставляя плавиться асфальт, глохнуть машины в пробках городских улиц от перегрева, а людей раздеваться чуть ли не до состояния «Я на пляже». До отпуска оставался почти месяц, и я с тоской смотрел на безоблачное небо за окном офиса. Кондиционер, установленный совсем недавно, то ли был неисправен, то ли не настроен как надо, то ли просто малой мощности – ситуацию с жарой исправлял мало. Я оторвался от созерцания пустой блеклой голубизны, решив пойти и намочить всю голову водой из-под крана – в такое пекло соображалось плохо. На выходе из нашей рабочей комнаты столкнулся с Вероникой:
– А я к тебе! Мне помощь нужна! – она пошла вслед за мной по коридору.
