Текст книги "Побочные эффекты"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Думаю, мне нужно посвятить вас в то, какое место занимал ваш брат при патриархе. Дело в том, что Олег работал в его службе безопасности…

– У патриарха есть своя служба безопасности? – не удержался от возгласа Гурнов. – Как в Ватикане?

– Мне казалось, что его охраняет ФСО, – поддержала патолога Алла.

– На больших мероприятиях – да, – подтвердил отец Порфирий. – Но вы же понимаете, что в нашей церкви существует множество проблем, которые не выносятся из ее стен! Людям вовсе необязательно знать обо всем, что происходит внутри епархий, ведь это может…

– Отвратить верующих от религии? – вставил Гурнов.

Мономах знал, что Иван, несмотря на широкие познания почти в любой области, являлся категорическим противником любой церкви. Он считал, что люди имеют право верить во что им хочется, хоть в Ярило, хоть во всемогущего Бонди[6]6
  Ярило – солнечный бог древних славян, Бонди – создатель мира в религии вуду.


[Закрыть], но в тот момент, когда у религии появляются служители, отправляющие обряды, она перестает быть делом духовным и переходит в разряд финансов и политики.

– И это тоже, – не стал спорить с патологом отец Порфирий. – Вы должны понимать, что православная церковь – огромная структура, и в ней случается всякое – то же, что и в светском обществе.

Алла прониклась к нему симпатией после этих слов: он не пытался строить из себя непогрешимого блюстителя веры, убеждающего всех в кристальной чистоте помыслов всех, кто имеет отношение к РПЦ.

– И взятки берут, и положением злоупотребляют, и воруют, – продолжал отец Порфирий. – Справиться с этим нелегко!

– Разве вы не обращаетесь в полицию, когда такое происходит? – поинтересовалась Алла.

– Зависит от того, что именно случается, – спокойно ответил священнослужитель. – Конечно же, в случае членовредительства или, не приведи Господь, убийства – однозначно, да. Если речь идет о краже, имеет значение ее размер: когда он превышает определенную сумму, мы передаем дело полиции. В иных случаях зачастую разбираемся сами.

– Чем конкретно занимался мой брат? – задал вопрос Мономах.

Алла дивилась тому, как он изменился: от безучастности и мрачности не осталось и следа, он выглядел заинтересованным и сосредоточенным.

– Вы же понимаете, что я не могу рассказать вам все, да? – задал риторический вопрос отец Порфирий.

– Нам не нужно все, – ответила Алла, прежде чем Мономах открыл рот. – Только то, что непосредственно касается данной ситуации.

– На это у меня есть разрешение патриарха, – кивнул священнослужитель. – В последнее время Олег имел дело с сектантством, которое, как недавно выяснилось, пустило глубокие корни.

– Недавно выяснилось? – скептически выгнул кустистую бровь Иван.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – вздохнул отец Порфирий. – Людям непосвященным трудно понять разницу, однако я постараюсь объяснить… Видите ли, раньше сектантство носило сугубо дилетантский характер, и им занимались отдельные личности, проповедующие самые невероятные ереси – я сейчас даже не говорю о всяких там «пятидесятниках», «иеговистах» и адвентистов седьмого дня! Сейчас же увеличилось количество людей, называющих себя батюшками и заявляющими, что принадлежат к православной церкви, хотя на самом деле это вовсе не так! Они строят храмы, даже целые поселки, убеждая народ в том, что их благословил на служение сам патриарх. Они собирают огромные суммы в качестве пожертвований, и в то же самое время никому не подчиняются и ни за что не несут ответственности! Так вот, Олег занимался проверкой таких отщепенцев, выясняя, есть ли в их действиях какая-то опасность…

– Погодите, что значит – «какая-то»? – перебил священнослужителя Гурнов. – Разве это не повод для обращения в полицию?

– Вы имеете в виду мошенничество, Иван? – спросила Алла. – Деяние считается мошенничеством и подлежит уголовному преследованию лишь в том случае, если фигурант извлекает из него материальную выгоду. Последнее не так легко доказать: даже свидетельства одного или двух человек не являются стопроцентной гарантией, ведь это – их слово против его. А без доказательств любое организованное сообщество – всего лишь кружок по интересам!

Отец Порфирий согласно кивнул.

– А еще, – мрачно добавил Мономах, – сомнительно, чтобы патриарх стал выносить сор из избы там, где мог справиться своими силами!

– И это тоже верно, – снова закивал отец Порфирий. – Вокруг нашей церкви и так ходит множество слухов, так к чему зря раздувать дело, которое, возможно, выеденного яйца не стоит?

– Чем занимался Олег, когда его… – Мономах не смог закончить предложение, но этого и не требовалось.

– До патриарха Савватия дошли слухи о неком отце Досифее, организовавшем общину в Ленобласти. Все бы ничего, только вот Досифей этот якобы утверждает, что создать общину поручил ему лично патриарх, и от его имени он собирает пожертвования с прихожан и строит храм.

– А патриарх, значит, не в курсе? – уточнил Гурнов.

– Ни сном ни духом, – подтвердил отец Порфирий. – Мы попытались выяснить, кто такой есть этот самый Досифей и к какой епархии принадлежит, но так ничего и не узнали!

– Ну, Россия большая! – заметила Алла.

– В общем, – продолжал отец Порфирий, проигнорировав ее слова, – мы пришли к выводу, что искомый Досифей либо из расстриг, либо недоучившийся семинарист, либо и вовсе не имеет никакого отношения к нашей церкви. И это все – тоже не повод для расследования, особенно в такое непростое время, однако на Досифея стали поступать жалобы. Родители начали писать письма в Петербургскую епархию с просьбой вернуть их детей домой.

– Детей? – переспросила Алла.

– Ну, не подростков, разумеется! Люди-то взрослые, но они отчего-то неожиданно оставили дом и родных, отправившись к этому самому Досифею в… ну, в приход или в общину, не знаю, как он называет это место! С того момента, как эти люди отправились туда, связь с ними утеряна. Они отказываются возвращаться или как-то объяснять свое желание посвятить себя служению общине.

Алла давно стала подозревать, к чему ведет отец Порфирий, но в этот момент она по-настоящему напряглась: уж больно эта история напоминала дело, которое поручил ей Дед.

– До последнего времени у патриарха руки не доходили заняться Досифеем и его «церковью», однако недавно произошел вопиющий случай. Некая девица восемнадцати лет сбежала из общины и вернулась к родителям. У нее случился тяжелейший нервный срыв, а потом, с помощью психиатра, им все же удалось добиться от нее рассказа о том, что с ней случилось. Девица утверждает, что в общине царит жесткая, даже жестокая дисциплина, а молодых девиц насильно заставляют выходить замуж за ее членов мужеского пола. Не знаю, насколько можно доверять ее словам, ведь ей поставили серьезный психиатрический диагноз, но, вкупе с вышеперечисленным, ситуация вызывает беспокойство… Как я понял, девица сбежала только потому, что выбранный Досифеем «муж» жестоко с ней обращался, а так ее, в принципе, все устраивало! И да, вот еще одна странность: девушка постоянно упоминала какого-то Ангела, представляете?

– Ангела? – переспросила Алла.

– Ну да, мы-то поначалу решили, что это кто-то по имени Ангел – есть такое имя, довольно редкое, или просто она именует кого-то ангелом иносказательно, но, судя по словам психиатра, это не так: его пациентка свято верит в то, что некий «ангел» живет в общине и покровительствует ей и отцу Досифею! Такую богопротивную ересь стерпеть уже было нельзя, поэтому Патриарх Савватий поручил Олегу заняться расследованием того, что происходит в вышеназванной общине. Ему предписывалось опросить Досифея и его, гм… паству, выяснить, что там творится, и попытаться разыскать тех, о ком беспокоятся родственники. Кроме того, Олег вез с собой официальное письмо от патриарха, адресованное лично Досифею.

– И что в нем, в этом письме? – поинтересовался Иван.

– Я точно не знаю, но, полагаю, требование свернуть дела, распустить общину и отказаться от именования себя православным священнослужителем, коим он определенно не является!

– Получается, Олега убили из-за этого? – пробормотал Мономах. – Неужели этот Досифей полагает, что, избавившись от одного посланника патриарха, он уничтожит проблему? Разве он не понимает, что после случившегося внимание к общине станет еще больше?!

– Владимир Всеволодович, давайте-ка по порядку, – мягко сказала Алла. – Во-первых, мы не уверены, что Олега убили по приказу Досифея: согласитесь, причина для этого не столь уж серьезна – подумаешь, приехал человек от патриарха! Думаю, при желании обмануть его и пустить пыль в глаза не составило бы труда: в конце концов, люди приходят в общину добровольно, никто их насильно не удерживает, а все, что есть у патриарха, – слова психически неустойчивой девушки! Однако если предположить, что Досифей действительно решил уничтожить ревизора патриарха, то он вполне мог надеяться, что происшедшее сочтут несчастным случаем. Вспомните, в Красном Селе возбудили только дело об аварии, никто и не подумал выяснить, откуда началось возгорание – это стало известно лишь после того, как над автомобилем поколдовали наши эксперты! Никого не смутила и разбитая вдребезги голова жертвы – как же, был же пожар, он все спишет! Кроме того, не реши два дальнобойщика съехать с шоссе, чтобы отдохнуть, машина сгорела бы полностью – чистая случайность, предусмотреть которую никто не мог!

– И что теперь? – спросил Мономах. – Патриарх снова отправит туда кого-то? А вдруг…

– Никто никого никуда не отправит! – заявила Алла. – Смерть вашего брата, Владимир Всеволодович, уголовное преступление, а потому им отныне будет заниматься следственный комитет. Если будет доказана причастность Досифея к убийству, он отправится за решетку, а общиной займутся на предмет мошенничества и злоупотреблений. Но давайте, как говорится, решать вопросы по мере их поступления!

– Я лишь об одном хочу вас попросить, Алла Гурьевна, – проговорил отец Порфирий, пристально глядя на Аллу. – Дело, как вы сами видите, весьма деликатное, и нам с патриархом Савватием очень бы хотелось… ну, понимаете, чтобы расследование велось без лишней огласки.

– Никто и не собирался бежать в газеты и на телевидение, чтобы поскорее рассказать миру о случившемся! – поджав губы, ответила Алла; слова священнослужителя покоробили ее.

– Я не хотел вас обидеть, – тут же извинился отец Порфирий. – Просто… видите ли, я прекрасно сознаю, что во всем этом есть и наша вина. Если бы этим делом занялись раньше, возможно, ничего подобного не произошло бы… Но патриарх слишком много времени уделял внутрицерковным разборкам, навалилось множество дел, требующих срочного вмешательства, и в свете всего этого маленькая община, возглавляемая лжебатюшкой, не казалась такой уж серьезной проблемой! Патриарх допустил серьезную ошибку, в результате которой погиб человек. Очень хороший… И я хочу вас заверить, Алла Гурьевна, что, со своей стороны, окажу вам любую помощь и поддержку, какую только смогу! Я оставлю вам свои данные, и вы в любой момент, днем или ночью, сможете связаться со мной. Если вам что-то нужно – милости прошу!

– Спасибо, – слегка смягчившись, ответила Алла. – Думаю, ваша помощь пригодится!

Когда все разошлись, Мономах вытащил из заначки в кладовке пачку сигарет и вышел на крыльцо. Солнце садилось, воздух был теплым и свежим. Дул легкий ветерок, принося с собой запахи цветущей липы и дудника, а также зеленой озерной тины, в которой так любят копаться утки. Небо было окрашено во все цвета красного спектра, но к ним тут и там примешивались сиреневый, фиолетовый и лиловый, делая закат красочным и каким-то неземным зрелищем.

– Пап, ты же бросил! – услышал он голос сына и обернулся: Артем стоял на пороге, держась за ручку распахнутой двери.

– Закрой, а то мошкару напустишь! – буркнул Мономах вместо ответа.

Сын послушно захлопнул дверь и встал рядом.

– Ну и мне тогда дай, что ли! – потребовал он, протягивая ладонь.

– Еще чего! – фыркнул Мономах, отодвигаясь.

– Давай-давай, батя, не шурши! Я вообще-то не курю, но сегодня… Повод есть.

Мономах взглянул на сына. Сейчас тот выглядел осунувшимся и уставшим: он не заметил этого раньше. Вытащив из пачки еще одну сигарету, он протянул ее Артему и дал прикурить от своей. Некоторое время они молча курили, выпуская колечки дыма в прозрачный вечерний воздух и наблюдая за тем, как они расплываются, становясь все больше и прозрачнее, и плывут к горизонту, постепенно растворяясь в воздухе. Сейчас Мономах думал не о погибшем брате – о сыне. О том, когда он был маленьким мальчиком и ни минуты не сидел на месте. Темка без устали носился по квартире (этого дома тогда еще и в помине не было), и его совершенно невозможно было удержать. Эта непоседливость роднила его с сыном. Во всем остальном, как казалось Мономаху, Артем был больше похож на Олега. Тот учил мальчика кататься на велосипеде (Мономах был слишком занят в больнице), водил его на плавание… И вот теперь его сын, уже совсем взрослый мужчина, стоит с ним плечом к плечу и курит – ужас!

– Скажи, Тема, как ты добился встречи с патриархом? – спросил Мономах.

– Я вышел на одного из его помощников, – ответил сын. – Не спрашивай как, ладно? И сказал, что, если патриарх меня не примет, я пойду прямиком в СМИ, на одно из этих скандальных ток-шоу, и придам гласности все, что случилось с дядей Олегом. Понятное дело, патриарху это совершенно не нужно, ведь он сейчас находится в очень сложной ситуации! И потом, когда я все-таки с ним увиделся, мне показалось, что он искренне скорбит по дяде Олегу, потому что очень его ценил и любил. Если бы это было не так, он не прислал бы Порфирия и Феофана. Патриарх мог сочинить какую-нибудь правдоподобную байку и не посвящать нас в это дело, однако он этого не сделал, предпочтя честность…

– И что нам от его честности?! – в сердцах воскликнул Мономах. – Олег мертв, убит непонятно за что… Как думаешь, почему патриарх испугался твоей угрозы пойти в СМИ?

– Не думаю, что «испугался» – правильное слово, – задумчиво покачал головой сын. – У патриарха много проблем, его яростно критикуют. Сыграл роль и раскол с украинской ветвью, и скандал с Владивостокской епархией…

– Что за скандал?

– Ну, во‐первых, патриарх Савватий посадил туда своего человечка, митрополита Сергия.

– И что тут странного? Разве не каждый начальник стремится работать с теми, кого хорошо знает, и понимает, чего от них ожидать?

– Да, но кандидатура Сергия с самого начала вызывала множество вопросов, и многие, если не сказать, большинство, не хотели видеть его митрополитом Дальневосточным и Приморским.

– Почему?

– Начнем с того, что он слишком молод: ты же, наверное, знаешь, что в православной церкви, как, впрочем, и в любой другой, чересчур молодых священников не жалуют!

– Только из-за этого?

– Да нет, конечно. Я свечку не держал, но говорят, что в свое время Сергий, в миру Дмитрий Ревко, с трудом окончил семинарию. Он не то чтобы звезд с неба не хватал – вообще еле-еле с учебой справлялся, а образ жизни вел разгульный, словно и не собирался сан принимать. Собственно, его дважды едва не исключили, и оба раза за него вступался патриарх, в то время еще не занимавший самой высокой должности в церковной иерархии, но уже пользовавшийся влиянием.

– Он что, его родственник? – спросил Мономах. – Ну, раз он так о нем радел?

– Опять же, говорят, он – сын двоюродной сестры Савватия, – пожал плечами Артем. – Не самая близкая связь, но патриарха частенько обвиняют в непотизме, знаешь ли… Так вот, после окончания семинарии без особых, как ты понимаешь, успехов, отец Сергий стал быстро подниматься по карьерной лестнице. За считаные годы он, перескакивая через несколько ступенек разом, оказался близок к должности главы одной из самых богатых и престижных епархий. Стараниями высокопоставленного родственника он таки ее заполучил, но, судя по всему, доверия не оправдал. Патриарх смотрел на его выходки сквозь пальцы – не столько потому, что Сергий его родич, сколько из-за того, какое сопротивление ему пришлось преодолеть, продвигая митрополита на пост. Признать его несостоятельность означало бы расписаться в собственной недальновидности и в том, что единственной причиной, по которой он это делал, являются кровные узы!

– И откуда ты все это знаешь? – удивленно поинтересовался Мономах.

– Провел исследование, прежде чем соваться к патриарху, – повел плечами Артем. – Сергий, как сообщают, развратной жизни не оставил, хоть и имеет жену и детей, а также, что гораздо серьезнее, похоже, здорово проворовался. Теперь понимаешь, в каком положении находится сейчас Савватий, и почему ему было как-то не до Досифея?

Мономах кивнул.

– В общем, – продолжал сын, выдувая тонкими ноздрями сизый дым, – если станет известно, что под самым носом у патриарха долгое время процветала самая настоящая секта, а он и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь ее деятельность, шумиха поднимется – мама не горюй!

– Как сказал Порфирий, таких групп по матушке-России немало, так почему именно эта в конце концов так взволновала Савватия?

– Во-первых, потому что Досифей прикрывается именем патриарха – только этого ему не хватало, понимаешь? Кроме того, в его так называемом приходе, похоже, нехорошие дела творятся, вот и послали, значит, дядю Олега со всем этим разбираться… А вон как вышло!

Они снова помолчали какое-то время, глядя на то, как ярко-красный солнечный диск медленно катится за горизонт в окружении золотистого сияния.

– Пап, как вообще получилось, что дядя Олег стал этим заниматься? – спросил Артем. – Он ведь юридический закончил!

– Сам не пойму, Тема, – вздохнул Мономах. – Твой дед всегда думал, что Олег пойдет по его стопам. Он считал меня шалопаем… да я, честно говоря, таким и был, и они с твоей бабушкой боялись, что из меня ничего путного не выйдет.

– Они ошибались! – возразил Артем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Побочные эффекты"