Текст книги "Стать драконом (СИ)"
Автор книги: Ирина Краснова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Ночью рядом с Грэмом мне было тепло и уютно. Что бы он ни говорил, а грелка из него просто отличная! Правда напоминать я ему об этом больше бы не решилась.
* * *
На рассвете Грэммер "
обрадовал
" меня. Может он удивлять! Как только мы свернули наш лагерь, мои спутники обернулись Драконами. От неожиданности я даже взвизгнула и отскочила в сторону. Предупреждать же надо!
Кстати, Дракон Таурэна был ярко коричневого цвета. Рожки, между прочим, у него были небольшие, как у Маэлана. Значит, их величина не зависит от возраста Дракона. Таурэну, как я уже знала было больше тысячи лет. А от чего зависит?
"
Аниам, тебе придется на меня забраться"
. – Раздался у меня в голове голос Грэммера.
– Ни за что, никогда, – прошептала я, отступая в ужасе. – Можете меня убить прямо сейчас, но я не полечу.
"
Не дури, мы не полетим. Мы только создадим видимость, что взлетели. Ты просто проедешься на мне до реки. Ну же, не бойся. Это, как на лошадке прокатиться. Девочка, не упрямься. Смелее"
. – Уговаривал он меня.
Сравнение Повелителя с лошадкой меня рассмешило, и я захихикала. Это помогло снять напряжение, и я решилась.
– И как мне на тебя забраться?
"
По лапе, садись между крыльями. Там есть углубление. Тебе будет удобно. Не бойся, не упадешь"
, – Грэммер наклонился и выставил вперед лапу.
Обреченно вздохнув, я полезла. Зрелище со стороны, видимо, было незабываемым, потому что, когда я закончила свое восхождение на гору под названием "
Грэммер
" и оглянулась, то увидела, что Таурэн сидит на своей огромной заднице и откровенно ржет. Он громко икал, а из ноздрей его шел темный дым. Зрелище сюрреалистическое!
– Заткнись, а то сейчас на тебя полезу, – пригрозила я ему и, наклонившись к морде Грэммера, тихо спросила, – А что, у меня тоже будет такой огромный зад?
"
Почему огромный? У тебя будет восхитительный зад. Я уверен"
. – Теперь заржал уже Грэммер. Из его ноздрей тоже повалил дым.
– Если будешь надо мной смеяться, обломаю рога, – пригрозила я, вцепившись в его шею мертвой хваткой.
"Э
й, полегче. Рога – самое ценное, что есть у Дракона!"
– Взмолился Грэм.
– Да-а?! А я всегда думала, что у мужчины самое ценное что-то другое. И не важно, Дракон он, или нет! – Теперь вместе с ними хохотала уже и я, только жалко, что дыма у меня, в отличие от Драконов, не было. Картина была бы еще та!
"
Все, хватит. А теперь серьезно. Аниам, когда будем на середине реки, тебе придется спуститься с меня в воду. Поняла?"
– Поняла, – сокрушенно ответила я.
Спорить сейчас с ним все равно бесполезно. Сидя на спине Дракона с ним, в принципе, лучше не спорить, а уж с этим Драконом и подавно. Он и в человеческом-то облике не подарок, а тут вовсе одним видом внушает уважение к себе. Одни коготки и зубки чего стоят! А уж ротик-то вообще! Я, если что, потеряюсь там, не найти будет никогда.
Когда мы доковыляли до середины реки, Таурэн взлетел. Почему доковыляли? А вы видели, как Драконы ходят пешком? Не видели? Вы многое потеряли. Это надо снимать на камеру и крутить в прокате вместо комедии. Аншлаг обеспечен. А чтобы хоть немного понимать, на что это похоже, представьте себе нечто среднее между грацией слонихи и бегемотицы. Причем, обе должны быть глубоко беременны. Я скатилась с Грэммера и плюхнулась в воду. Да уж, слезла я с него стремительно, ничего не скажешь. Пока я сидела в воде и отходила от экстрима "прокатись на Драконе", Грэм обернулся в человеческий облик и бросился меня выуживать. Подняв из воды "
каскадерку
" Аню, он опять заржал и обнял меня. Я надулась. Ну, неужели, трудно было сделать вид, что я великолепна в роли наездницы Драконов? Все-таки, это был мой дебют.
– Учиться летать я буду в гордом одиночестве, чтобы не заработать комплекс неполноценности, – обиженно буркнула я, выворачиваясь из его объятий.
– Не дуйся. А учиться летать в одиночку нельзя. Должен кто-нибудь обязательно страховать. И как бы мне не хотелось этого, но боюсь, что учить летать тебя будет Таурэн, а не я, – вздохнул Грэммер.
Вот так обрадовал, называется! В таком случае, я себе не завидую. Несмотря на совместное путешествие, я так и не прониклась к Таурэну симпатией, скорее наоборот, особенно после его неприкрытых угроз и насмешек в мой адрес. Это будет скорее не мой телохранитель, а личный надзиратель и соглядатай Повелителя, готовый стучать по любому поводу.
– Нам придется идти по воде. – Окончательно добил меня Грэммер. Изверг в Драконьем, пардон, теперь уже в человечьем обличье.
Эту дорогу по реке я буду долго помнить! Я уже пожалела, что так пренебрежительно назвала ее ручейком. Отомстила мне река сполна. Нам пришлось идти весь день по колено в воде, к тому же, против течения. Под конец дня я уже, практически, не шла, а Грэммер тащил меня за собой. Выбрались мы на берег, вернее Грэммер выволок меня, когда уже начало темнеть. Я без сил рухнула в траву и, наотрез, отказалась вставать.
– Брось меня здесь. Я больше не могу. – Ныла я в ответ на его просьбы двигаться дальше. И мне совершенно не было стыдно. Ну, не могу я больше! Ненавижу реки! Я один раз уже тонула, сегодня с трудом пережила новый экстрим. С меня довольно. Хочу спокойно и тихо умереть!
Вздохнув, Повелитель взял меня на руки, и понес на себе. Это меня несколько обрадовало. У него на руках я согласна путешествовать. Это, кстати, надо взять на заметку и использовать, если что. Выбрав сухую полянку, Грэммер сгрузил меня и занялся обустройством нашего быта, а я нагло валялась. И мне опять не было стыдно.
– Раздевайся, – обернулся он ко мне, разжигая костер.
– Повелитель, ведите себя прилично, – съехидничала я.
– Раздевайся, я сказал! – Рявкнул он, выходя из себя.
Я не сдвинулась с места. Вот что-то не хочется мне раздеваться с ним наедине нисколько. Чем это закончится, я прекрасно знала. Грэммер вздохнул и шагнул ко мне. Я отползла подальше. Он поймал меня за ногу и стал стягивать сапоги. Я начала брыкаться.
– Глупенькая, заболеешь, – неожиданно ласково прошептал Грэммер. – Ну же, Аниам, не упрямься. Ты еще не совсем Дракон и можешь простудиться. Нам надо высушить одежду.
Несмотря на мое яростное сопротивление, он, все-таки, стянул мокрую одежду и завернул меня в одеяло. Потом разделся сам, и разложил наши вещи у костра.
И вот теперь сидим мы у огня, отогреваясь травяным чаем. Я – завернутая в одеяло, он – с голым торсом (одеяло только одно), прикрыв самые интересные места полотенцем. Я стараюсь не смотреть на Грэммера. Он на меня тоже. Пауза явно затянулась.
– Кто такой Таурэн? Ты называешь его своим маеном. Что это значит? – Решила я завязать разговор.
– Это мой личный воин для особых поручений.
– Наемный убийца? – Догадалась я.
– Не совсем, хотя и это тоже. Маен дает своему господину клятву на крови. Он беспощаден и никогда не предаст. И если ему дано задание, он его обязательно выполнит, не остановится никогда. Для маена нет ничего невозможного. Это лучшие воины среди Драконов, преданные своему господину до конца. Моего отца убил именно маен, хотя до этого считалось, что это невозможно.
– Расскажи, как это случилось, – тихо попросила я.
– Рассказывать особенно нечего, – проговорил Грэммер, глядя на огонь. – Мы попали в засаду. Мой отец был убит. Его друг, отец Маэлана, граф Даугерр Шуэр, спас мне жизнь, просто вытолкнув меня в портал и приняв на себя удар, который предназначался мне. Мне было всего четыреста, но пришлось взять страну на себя. Вот и все.
– Поэтому ты так относишься к Маэлану?
– Не только, он мой единственный друг, если у Повелителя вообще могут быть друзья. А ты? – Грэммер повернулся ко мне. – Ты ушла со службы из-за ранения. Как это случилось.
– Все-то Вы знаете, Повелитель, – усмехнулась я. – Официально это звучало именно так. На самом деле мне просто надоело убивать.
– И все-таки?
– В горах мы попали в засаду. Нас было одиннадцать. В живых осталась я одна. Я плохо помню дорогу назад. Все время теряла сознание. Володя, так звали моего мужчину, вытащил меня и каким-то чудом переправил через реку, хотя и сам был тоже ранен. Видимо, из последних сил вытолкнул на берег, потому что сам выбраться уже не смог. Там меня и нашли. Я этого не помнила, была без сознания. В себя пришла уже в госпитале. Там и узнала, что больше не выжил никто. Когда, на удивление всем, очень быстро поправилась, теперь-то я знаю, что ничего удивительного в этом не было, то поняла, что больше не могу. Надоела война, кровь, смерть. Это в книжках все кажется романтичным, а на самом деле одна грязь и боль.
– Ты его любила? – Зарычал Грэммер.
– Да, я его любила! – С вызовом посмотрела я на Повелителя. Я не собиралась отказываться от своего прошлого, тем более от мужчины, которого любила. – Ты говорил, что Драконы любят только один раз. Как такое может быть, что я полюбила снова?
– Ты тогда еще не была Драконом. Ты все-таки меня любишь? – Прошептал Грэммер, глядя на меня потемневшими глазами.
– Я и сейчас не Дракон.
– Уже Дракон. Драконья кровь уже проснулась.
Мы снова надолго замолчали.
– О чем думаешь? – Спросила я у Грэммера, когда тишина стала невыносима.
– О наших детях. Интересно, на кого они будут больше похожи? На тебя, или на меня? Хорошо, если бы дочь была похожа на тебя, а сын – на меня.
Я поперхнулась и закашлялась. Вот это мысли! Он, точно, ненормальный!
– Послушай, Грэм. Если тебе так нужен наследник, ну так и роди его с кем-нибудь. Что ты ко мне прицепился? Я тебе что, племенная кобыла? Вон попросил бы Ниалэн. Уверена, эта глупая ящерица сразу же согласилась бы.
– Не говори ерунду! Наследник Повелителя может быть рожден только в законном браке.
– Ну, так и женился бы на ней.
– Я не люблю Ниалэн! – Зарычал Грэммер. – Я тебя люблю, дуру. Ты так и не поняла, что для Дракона значит – любить. Тебе это только предстоит узнать. Дракон выбирает себе спутницу раз и навсегда. У нас не бывает разводов. Дракон просто физически не способен оставить свою избранницу.
– Ага, а потом от некоторых пахнет дешевыми духами! – Презрительно фыркнула я. – Конечно, конечно, верный ты наш. Только вот по шлюхам ходим и с фаворитками развлекаемся, а так, конечно, верный, никто и не спорит.
– Это же совсем разные вещи! – Зарычал Грэммер. – Эти женщины для меня ничего не значат, они развлекают мое тело, и только. А я тебе говорю про душу и любовь Дракона. Как ты не понимаешь?!
– То есть, тебе нравится только моя душа. А как же тело?
– Я люблю в тебе все, – прошептал Повелитель, глядя в упор на меня потемневшими глазами.
– Значит, все-таки тело тоже важно. Но не отвлекайся. Ты начал рассказывать про любовь Драконов. Что происходит, когда один из партнеров уходит, ну например, по причине смерти? Что, Дракон навсегда остается один?
– Если так происходит, то оставшийся в одиночестве Дракон уходит обычно вслед за своим партнером, либо, что реже, в долину Скорби. На это идут те, кто не приемлет самоубийства по убеждениям. Остаются в обществе жить только Драконы, которых держит долг. Ответственность за детей, за родителей, или, как в моем случае, перед страной.
– Что за долина Скорби?
– Далеко на севере, за горами есть пустынная равнина. Только раз в год, по весне, она оживает. Там цветут мелкие цветы цвета крови – люстэллы, их еще называют цветами Скорби. Они цветут ровно один день, а затем умирают. Равнина снова становится безжизненной до следующей весны. Именно в этой долине находят убежище одинокие Драконы, потерявшие своих спутников. Они живут там, чтобы ничто не мешало им предаваться скорби. По большому счету, таким Драконам неважно живы они, или мертвы. Ибо душа их уже мертва. Она умирает вместе с умершим партнером.
– А что происходит с Драконами, которые вынуждены остаться?
– Они живут, выполняя свой долг. Но как только освобождаются от своих обязательств перед обществом, то либо сразу же уходят вслед за утерянным спутником, либо разделяют судьбу своих собратьев по несчастью.
– И что будет с тобой?
– Если у нас с тобой ничего не получится, то Совет подберет мне жену. Не хочу делать это сам. Мне все равно, кто будет со мной рядом, если это будешь не ты. Затем воспитаю себе наследника. Когда он будет достаточно взрослый для управления Надэмом, передам ему трон и, если к этому времени тебя не будет среди живых, то уйду следом, а если ты будешь жива, то мой путь будет лежать в Долину Скорби. Вот так. – Грэммер замолчал и отвернулся к костру.
Он сидел и молчал, глядя на огонь. У меня тоскливо заныло сердце. Я поверила ему сразу и безоговорочно. Он нисколько не рисовался, говоря мне о том, что ждет его. Я подбирала слова утешения и не находила их. А потом неожиданно даже для себя прошептала, взяв его за руку:
– Поцелуй меня, пожалуйста.
Он удивленно уставился на меня своими огромными зелеными глазищами. Потом, видимо увидев что-то в моем взгляде, резко прижал к себе и впился поцелуем. Момент, когда он перенес меня на траву, я пропустила.
– Постарайся громко не кричать, – прошептал севшим голосом Грэм и накрыл меня своим телом.
Страсть вспыхнула и обрушилась, как лавина, накрыв сразу и беспощадно! Какое счастье, что мы были уже без одежды, иначе, боюсь, от нее мало бы что осталось. Нас обоих захватило настоящее безумие. Мое тело плавилось от его ласк, которые становились постепенно все откровеннее и смелее, я стонала, скрипела зубами, принимая их с радостью и откровенным бесстыдством, стараясь сдерживать рвущиеся наружу крики, но все же, не выдержав, завопила от неведомых мне до этого ощущений, когда Грэм спустился к моим бедрам и стал целовать меня в та – ких… местах!…
Вначале, когда он только предпринял эту попытку, я задрожала от стыда и вяло попыталась воспротивиться, на что он глухо рыкнул и решительно раздвинул мои бедра, показывая, кто в эти минуты хозяин моего тела. Уж точно, не я! Сейчас мое тело принадлежало только ему, его рукам и губам, и он был в своем праве ласкать его, где и как ему нравится. Как мне не было стыдно, я уступила и нисколько не пожалела. Плевать мне на стыд, когда, все что он со мной делает, так хорошо. Наслаждение от запретных, в моем прежнем понимании, ласк были настолько яркое, что я, уже готовая выть от нестерпимого желания, потребовала, теряя над собой контроль и стыд, чтобы он взял меня немедленно, как хочет и сколько хочет, иначе я умру, что он, наконец, со страстным рычанием и сделал, заставив кричать меня еще громче.
Что мы с ним творили потом, я понимала уже смутно, окончательно потеряв над собой контроль и отдавшись полностью страсти и желанию. Закончила я, стоя на коленях, на половину покрытая чешуей, рыча и царапая землю огромными черными когтями, почти потеряв рассудок от последнего и самого яркого взрыва наслаждения, накрывшего меня, как штормовой вал. Грэм по-звериному рычал за моей спиной, совершая яростные толчки, в которых не было уже никакой нежности, он обладал мною неистово и в чем-то даже грубо, но именно это меня и устраивало, потому что во мне не осталось ничего от человека, внутри моего тела бушевала Драконица, всецело отдаваясь своему Дракону и получая от этого немыслимое наслаждение. Но вот Грэммер с силой стиснул меня за плечи и, шумно выдохнув, затих. Мы оба без сил упали в траву. Волны наслаждения все еще накатывали, просто становясь слабее и постепенно затухая. Меня колотило, я никак не могла унять дрожь.
Постепенно мое тело вновь приняло человеческий облик, но я по-прежнему никак не могла успокоиться. Грэм развернул меня к себе, целуя и успокаивая.
– Ч-то эт-т-о б-был-ло? – Всхлипывая и стуча зубами, я едва смогла задать вопрос.
– Т-шь, любовь моя, успокойся мое сокровище, все хорошо, – шептал мне мужчина, уже тоже вполне напоминающий человека, ласково улыбаясь и гладя мои вздрагивающие плечи. – Именно так, сладкая моя, Драконы и занимаются любовью. Тебе не понравилось? Мне показалось по-другому, – насмешливо закончил он.
– Н-не зн-наю, – зубы все еще отбивали дробь, – все это так необычно!
– Ты становишься Драконом. Очень жалею, что не рассмотрел цвет твоей чешуи, но, знаешь ли, я был слишком занят тобой, чтобы отвлекаться от наслаждения любимой женщиной, – все еще хриплым голосом проговорил Грэммер, влюбленно глядя на меня своими обалденными зелеными глазами.
Мой мозг постепенно начал включаться, и до меня, наконец, стало доходить, что и как мы творили. От стыда я начала наливаться краской. Мои бедные глаза не знали, куда деваться от срама, в который я себя окунула. Не в силах больше выносить это, я постаралась отвернуться от Грэммера, но он не позволил, не отводя от меня своего пристального взгляда.
– Что такое любовь моя? Почему ты краснеешь и отворачиваешься? – Обеспокоенно спросил он. – Я чем-то тебе навредил?
От этого откровенного вопроса я покраснела еще больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Не имея сил что-либо сказать, я лишь отрицательно замотала головой, пряча глаза и не решаясь взглянуть на Грэма. Навернулись слезы, будь они неладны!
– Милая, не пугай меня, – в голосе Грэммера уже звучала паника. – Я что-то сделал не так? Что тебя так расстроило?
– Нет, я…, мне…, мне просто очень стыдно, – наконец пролепетала я заплетающимся языком, окончательно теряя самообладание и пряча лицо в ладонях.
– Стыдно?! – Удивленно воскликнул мужчина, явно озадаченный моим поведением. – Но почему?
Блин, как же ему все объяснить? Я скорее откушу себе язык, чем смогу с ним о таком говорить. Грэммер, не без труда, оторвал мои ладони от лица и заглянул мне в глаза. Он выглядел обескураженным и обеспокоенным. Надо попытаться что-то сказать. Но как?!
– Мне стыдно из-за того, как ты меня целовал, – собрав всю свою волю в кулак, наконец, смогла выдавить я, – ну…, там…, внизу, – обреченно вздохнув, закончила я, закрыв глаза, не в силах от стыда смотреть на него.
– Что?! – Грэммер захохотал.
И это было самое ужасное, я даже предположить не могла, что мои переживания вызовут у него смех. Он что, совсем черствый и бесстыдный? Не выдержав этого унижения, я просто-напросто, разревелась, так и не смея поднять на него глаза. Неожиданно Грэммер замолчал, взял мое лицо в свои ладони и, вздохнув, медленно проговорил:
– Аниам, посмотри на меня, пожалуйста. Ну, давай не трусь. Я все равно не успокоюсь, пока ты не посмотришь на меня. Давай, открывай глаза, девочка.
Грэммер молча ждал, пока я сдамся, затем, когда я все же решилась открыть глаза, посмотрел на меня и неожиданно спросил:
– Аниам, ты была замужем на Земле, я ничего не путаю?
– Да, а какое это имеет значение? – Теперь удивилась уже я.
– И кроме мужа, у тебя были другие мужчины? – Он продолжал шокировать меня вопросами. – Прости, конечно, мое любопытство.
– Ну, были, – недовольно ответила я. Я что, обо всех своих партнерах должна ему рассказать? Хотя, кроме мужа, и был-то всего один. Но говорить в тридцать лет об этом тоже стыдно.
– Тогда, ничего вообще не понимаю. Что, никто из них не пробовал доставить тебе наслаждение этим способом?! Ну, в таком случае, знаешь, что я тебе скажу? – С улыбкой проговорил Грэммер. – Или мужчины на Земле совершенно не умеют заниматься любовью и дарить наслаждение женщине, или тебе, милая, попадались субъекты безо всякой фантазии.
По-моему, я натерпелась стыда на сто лет вперед. Теперь мне уже было стыдно за свое сексуальное невежество. Нет, теоретически, я знала многое, все же век просвещения, как не крути. Только, с практикой у меня было как-то плоховато. Ага, представляю подобное предложение своему супругу. Я бы упала в его глазах окончательно и бесповоротно. А, если честно, то мне и самой такой секс казался не совсем приемлемым, воспитание, знаете ли.
Истолковав мое молчание по-своему, Грэм ласково погладил меня по щеке и, посмотрев пристально в глаза, нежно прошептал:
– В любви, мое сокровище, нет запретных ласк и желаний. Приемлемо все, что доставляет партнерам удовольствие. Когда любишь женщину, то даришь ей наслаждение любым доступным способом. Для Драконов это основное правило. Для нас любовь – это культ, и занятия любовью тоже. Я с радость займусь твоим обучением, которое будет приятно для тебя во всех отношениях. Я обещаю, что со мной тебе не будет в постели скучно. Сегодня мне захотелось тебя порадовать, к тому же, я тайно надеюсь, что когда-нибудь ты меня тоже порадуешь.
Улыбнувшись, Грэм хотел меня поцеловать, но осекся, увидев мой взгляд, полный ужаса.
– Боги! Я связался с младенцем! Я вижу, что мне лучше об этом пока помолчать, так как мои слова еще преждевременны. Иди-ка лучше ко мне, бесценная моя девочка, – прошептал он, притягивая меня и обнимая. – Обещаю, что больше не буду смущать тебя своими предложениями, к которым ты еще не готова. А ласки мы будем позволять себе только те, какие ты сама захочешь и предложишь. Хорошо?
Я согласно кивнула, с облегчением прижавшись к нему и спрятав лицо у него на плече. Тихо засмеявшись, Грэм оторвал мою голову от своего плеча и начал осторожно меня целовать, снимая напряжение моего тела и снова зажигая во мне желание, но сейчас он, видимо, чувствуя мое настроение, был необычайно нежен и терпелив. Наконец, я начала отвечать на его ласки, постепенно становившиеся все откровеннее.
– Вот видишь, ничего страшного. Так тебе хорошо? – Жарким шепотом спросил меня Грэм, когда от очередной его ласки я выгнулась и застонала.
– Да, – прошептала я в ответ и сама раскрылась ему на встречу, – я люблю тебя, и мне нравится все, что ты со мной делаешь, – закончила я уже срывающимся на крик голосом.
– Т-шь, терпение, любовь моя, все будет, как ты захочешь, – прошептал он в ответ, не прекращая своих ласк.
Грэммер был терпелив и настойчив, и, в результате, доведенная его стараниями до полубезумного состояния от желания, заставляющего пылать мое тело огнем, я попросила обо всем сама, что он и сделал с тихим смехом и явным удовольствием. Потом он снова, со сдерживаемой до этого страстью, обладал мной, заставляя кричать уже в полный голос, снова даря наслаждения, которые до него я не испытывала ни с одним мужчиной…
Я лежала с открытыми глазами, глядя на звезды. Мой потрясающий любовник тихо спал рядом и улыбался во сне. А мне не спалось, не смотря на то, что мое тело было обессилено любовью, и его охватила истома, превратившая все мышцы в желе. Мне было так хорошо, что хотелось, чтобы время остановилось, и утро не наступало никогда. А рассвет уже начинал заниматься, напоминая мне, что сказка заканчивается. Вздохнув, я снова посмотрела на Грэммера, сопевшего, уткнувшись в мое плечо, и мое сердце защемило от тоски. У него не будет возможности научить меня искусству любви, так как я не намерена больше это повторять. Даже и эта ночь была с моей стороны ошибкой, которая подарила ему несбыточную надежду. Лучше больше не искушать судьбу, иначе я не смогу с ним расстаться. Пусть мне достанутся воспоминания.
В моей памяти навсегда останется эта ночь любви. Ночь под звездным небом, на траве у костра. Ночь с мужчиной, каждое прикосновение которого открывает новую вселенную, с которым нет запретных движений и слов, теперь я это знаю точно, прикосновения которого пробуждают в моем теле пожар. Пожар, погасить который может только этот мужчина. Мужчина, с которым моя душа улетает в небеса и парит там свободная, как Дракон. Мужчина, с который я никогда не пойду по жизни рядом, который останется для меня сном. Пусть ярким, сказочным и прекрасным, но, все же, сном, который не сбудется никогда. Наступит утро, и сон развеется, оставляя после себя боль и сожаление.
Кого ненавидит женщина больше всех?
Железо так говорило магниту:
" Больше всех я тебя ненавижу за то,
что ты притягиваешь, не имея достаточно
сил, чтобы тащить за собой"
/ Фридрих Ницше /
Грэммер Эрам Дэвеш
Я лежал и смотрел на мое спящее сокровище. Боги, как же я ее люблю! Эта ночь была просто волшебна! Она меня, все-таки, любит! От осознания этого душа радостно пела. Дракон внутри урчал от удовольствия и любви. Даже ее неискушенность в вопросах секса приводила меня в приятное возбуждение в предвкушении наших ночей любви, сулящих новизну и тайну. Я буду для нее наставником, раскрывающим все тонкости и грани искусства любви Драконов. Я подарю ей неведомые пока для нее способы получения наслаждения, постепенно приручая и привязывая эту женщину к себе. У меня появился шанс стать для нее единственным мужчиной, ведь до меня никто, это особенно тешило мое самолюбие, не смог пробудить ее страстную от природы натуру. Ее Драконица и так уже приняла моего Дракона. Сегодняшняя ночь тому подтверждение. Теперь уже точно, она меня никогда не оставит. Драконица ей не позволит. Как мне не позволяет сделать это мой Дракон. Одно только омрачало мое счастье. Это наш последний день перед долгой разлукой. Внутри все сковало от нежности и тоски.
Аниам, моя бесценная девочка, открыла сонные глаза.
– Доброе утро, любимая, – я постарался вложить в голос всю свою любовь и нежность.
– И тебе не хворать, – хриплым ото сна голосом ответила она.
Я потянулся к ней, чтобы поцеловать, Аниам неожиданно увернулась и, чмокнув меня в щеку, вывернулась из моих рук.
– Нам пора вставать, Грэм.
– Аниам, что с тобой? Я сделал что-нибудь не так? – Я был обескуражен таким холодным приветствием. И это после такой ночи!
– Нет, что ты? Ты был, как всегда, великолепен. Все прекрасно. Извини, но мне нужно отойти.
С этими словами Аниам встала и пошла в сторону леса. Я стоял, не в силах двинуться следом.
"
За что?!
" – Взревев от обиды и боли, закричал мой Дракон.
Вот, что с ней делать? Как будто и не было сумасшедшей ночи. Как будто не она стонала и кричала от страсти. Как будто не она шептала мне слова любви. Сколько же можно испытывать мое терпение? Я ведь не железный! Дракон внутри угрожающе зарычал. Ну, сколько еще она будет метаться? Ведь любит же меня. Вот ведь, зараза! Ночью дарила ласку и блаженство, а утром взяла и растоптала. Боги, дайте мне терпение, чтобы не убить ее! С трудом мне удалось взять себя в руки и погасить гнев. Вздохнув, я отправился за моей непредсказуемой невестой.
– Ну, что, будем собираться? – Постарался спросить я, как можно спокойнее, когда она вернулась, хотя, если честно, хотелось просто свернуть ей шею. Так и убил бы заразу!
Эта бестия стояла и мечтательно улыбалась, погруженная в себя. Сейчас она напоминала не Драконицу, а удовлетворенную кошку, прекрасную и порочную, недавно получившую долгожданное наслаждение, даже ее запах говорил для моего обостренного Драконьего обоняния многое. Она пахла сексом, как пахнет только Драконица после полученного удовлетворения, заставляя трепетать и возбужденно рычать моего Дракона. От излучаемого ее дурмана я нервно сглотнул и, заскрипев зубами, отвернулся, почти не в силах сдерживать желание обладать. Не выдержав, я потянулся на этот, древний как мир, призыв, сдаваясь и не имея сил ему противиться. Аниам, видимо, благодаря Драконьему чутью прекрасно сознавая, что со мной происходит, холодно улыбнулась и окатила меня словами, напоминающими ледяной поток:
– Не стоит даже пробовать, Повелитель, повторения не будет, даже не думай. Единственно чем я могу тебе помочь – это посоветовать купание в реке. Вода довольно холодная, наверняка это поможет тебе прийти в себя.
Желание сменилось злостью и яростью. Дракон зарычал от неутоленной страсти, готовый выйти наружу. Все! Не могу больше! Если сейчас не выскажу ей все и не потребую объяснения, то меня просто разорвет от досады и злобы. Шагнув к Аниам, я угрожающе зарычал:
– Аниам, ты не хочешь объяснить свое поведение?
– Что тебе объяснить, что?! – Неожиданно зло закричала она. – Что меня к тебе тянет?! До невозможности тянет! Знаешь, почему я знаю, что ты сейчас чувствуешь? Да потому что я чувствую то же самое. Моя Драконица тоже сходит с ума от твоего запаха. Поэтому послушай моего совета. По крайне мере, мне стало легче после холодной воды. Я не буду больше с тобой заниматься любовью. Зачем? Чтобы сначала сгорать от любви и страсти, а потом чувствовать себя виноватой за эту слабость? И я ненавижу и тебя, и себя за это! Послушай, Грэм. Я решила расстаться с тобой. И это серьезное мое решение. И моя тяга к тебе не отменяет этого решения. Прости, но эта ночь, скорее всего, была ошибкой, она позволила тебе надеяться. А надеяться нам не на что. Мы разные, я тебе не подхожу. Подумай, что нас объединяет? Сумасшедший секс, испепеляющая страсть? Но этого мало. Наш союз будет нести в себе не созидание, а разрушение. Лучше сделать это сейчас, пока не поздно. А то с твоим энтузиазмом, и правда, появятся дети. Что тогда, всю жизнь друг друга мучить?
От ее слов я озверел. Все, я ее сейчас просто убью! Достала, зараза!
– Идиотка! Как ты мне надоела со своей бредовой идеей! – Заорал я, схватив Аниам за плечи. Я понимал, что делаю больно, но не мог обуздать свой гнев. – Как ты не понимаешь, что уже поздно?! Испепеляющая страсть, говоришь?! Так это и есть любовь Дракона. Дракон либо выплескивает эту страсть на своего партнера, либо она сжигает его изнутри, не давая покоя, причиняя страдания и боль, потому что разделить свою страсть Дракон может только со своим избранником, ни с кем другим ни я, ни ты успокоения не найдем. Своим упрямством ты делаешь только хуже и больнее. И мне, и себе. Мы уже не можем друг без друга. Неужели так сложно, это принять и смириться?!
– Отпусти меня немедленно, придурок психованный! – Лицо Аниам стало злым и жестким. – Немедленно! Ну!
Из меня, как будто, выпустили воздух. Я не могу до нее достучаться! Все бесполезно! Эта ненормальная пока не набегается, ничего не поймет. Силой ее ни взять, ни запугать. До нее не дойдет, пока сама она не будет корчиться в муках по ночам от сжигающей изнутри страсти, которую никто не в силах утолить, сколько бы она не искала. Мне, действительно, видимо, нужно просто время и терпение. Я представил, как Аниам раз за разом после очередной ночи без сна будет бросаться в чужие объятия с надеждой получить успокоения и не находя его, и мне стало грустно. Я это уже все испытал, а ей еще только предстоит. Сколько пройдет времени, пока она не поймет, что кроме меня ей никто не нужен?
Обреченно я разжал руки:
– Собирайся. Сейчас кое-что проверю, и сможем двигаться. К вечеру будем на месте.
Я развернулся и пошел назад. Не удержавшись, повернулся:
– Спасибо за ночь, она была незабываема. – Я попытался улыбнуться. Вышло как-то не очень…..
«Ну, кто же застрахован от ошибок?»
– сказала кошка мышке в утешенье.
/ Александр Конопатский /
Аня
Грэммер стоял посреди поляны, закрыв глаза. У уже могла видеть ауру, поэтому мне были понятны его действия. От Грэммера во все стороны тянулись яркие тонкие нити, подрагивающие, как живые. Он методично прощупывал пространство вокруг нас, наверняка ища постороннее присутствие. Стоял он так довольно долго, но вот, результат его, видимо, удовлетворил, и нити быстро втянулись в тело Грэммера. Он открыл глаза.
