Текст книги "Алмаз заговоренный. Подарок старой повитухи – 2"

Автор книги: Ирина Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Соседка по даче, Анфиса Ивановна, когда-то работала с бабой Катей в роддоме. Бабушка была уже бабушкой, а Анфиса – молодая студентка медучилища по специальности фельдшер-акушер. И пришла подработать дежурной санитаркой. Часто на этих дежурствах по ночам, когда не было родов, пили чай и разговаривали о жизни. Баба Катя рассказчица была профессиональная! В том плане, что слушать её можно было бесконечно. На том и сдружились. И когда Анфиса окончила училище и пришла работать акушеркой, баба Катя стала ей безотказным и терпеливым наставником. И на пенсию бабулю Анфиса провожала вместе со всем коллективом. Плакала даже. Потом не раз зазывала её в свой дом. И бабушка ездила. Приезжала под большим впечатлением:

– Как же хорошо жить в своем доме, а? Тишина. Запахи райские. Птицы поют. Вышел во двор – никаких тебе многоэтажек! Лес вокруг. Солнышко никто не загораживает! И всё своё! Вышел в огород – огурцы, помидоры, и клубника, и зелень всякая. Двадцать соток сплошного рая!..

Когда баба Катя ушла в лучший мир (мне эта формулировка очень нравится, я сразу вижу её спокойное и радостное лицо), именно Анфиса Ивановна помогла нам найти этот дом рядом со своим.

Назвали деревню Овражки не просто так. Этих овражков там было не сосчитать. Казалось, здесь у каждого дома свой пригорок и свой овражек. Всё это поросло черемухой, ивой, вереском, кое-где малиной. Запахи весной стояли божественные. И красота округи была неописуема. Мы очень любили бывать здесь с родителями.

Каждый раз, когда я сюда приезжала, наполнялась такой умиротворенностью, таким покоем и восторгом, что ничего не могла делать. Я просто ставила кресло на веранде и, сидя в нём, целыми днями любовалась округой. Работать на участке всё равно приходилось. Я старалась сделать это как можно быстрее, чтобы снова окунуться в созерцание природы.

Сегодня же времени на созерцание не было ни минуты. Надо было наводить порядок. Что может понадобиться Ансару, если он будет здесь жить? Я старалась понять это, переодеваясь в свои садовые наряды, то есть в рабочую одежду: старые клетчатые широкие штаны и синюю застиранную футболку с мультяшными зайцем и волком во всю грудь.

Дом был благоустроен. Отец возился с ним не один год. И с каждым годом уровень комфорта повышался на порядок: туалет, душ, газ, вода. Баня тоже была. Но её топил только отец. Мы с мамой обходились душем. Правда, воду приходилось экономить – это ведь не город, где открыл кран и вода потекла. Здесь вода добывалось из индивидуальной скважины на каждом участке при помощи насоса. А он работал на электричестве. Пока были живы родители, я понятия не имела, что и как работает и сколько стоит. Потом пришлось разбираться самостоятельно.

Уборка заняла около четырех часов с перерывами на перекур. Пыли в доме за зиму скопилось прилично. Когда всё засияло первозданной чистотой и свежестью, наконец-то я уселась в своё любимое кресло на веранде и погрузилась в транс. Сквозь кружевной ряд цветущих яблонь и вишен темнела зелень дальних елей, голубело небо. Облака, плывшие по нему, казались теми же цветущими яблонями и вишнями, взмывшими в небо от избытка восторга… В этот момент появилась Анфиса Ивановна.

– Агата, здравствуй, дорогая! Не знала, что ты приедешь. Соскучилась по дому?

– Здравствуйте, Анфиса Ивановна! Соскучилась! Давно хотела приехать, да всё времени не было. По четырнадцать часов в школе висла. Но сейчас, слава богу, директриса поправилась, взялась за бразды правления. А я теперь буду только уроки вести. Времени будет больше, буду чаще приезжать.

– Вот и хорошо. Мне тут скучно. Мои ребятишки тоже не часто приезжают. Но думаю, начнутся каникулы, внуков привезут. С ними уж точно не соскучишься. Я смотрю, ты порядок наводила?

– Да, как говорится, после зимней стужи надо проветрить, помыть, почистить. Тем более, гостей жду.

– Родня в гости собирается? Это хорошо.

Проболталась. А с другой стороны, всё равно придется объяснять Анфисе Ивановне, кто такой Ансар. Кто он мне? И почему я так суечусь перед его приездом? Вот не подумала заранее, не заготовила легенду. Теперь придётся плести первое попавшееся, что придёт в голову.

– Нет, Анфиса Ивановна, это не родня.

Надо придумать что-нибудь такое, чтобы она меньше лезла к нему с разговором и меньше любопытствовала – чем он занимается.

– Проверяющий едет из Москвы по родительской жалобе. И директор решила, чтобы задобрить, поселить его не в гостинице, а где-нибудь в живописном месте. Ну, я и предложила свою дачу.

– Вот оно что! А он не откажется?

– Да вроде не должен. Директор ему звонила, спрашивала, он вполне согласен. Правда сказал, что на результаты проверки это не повлияет.

– Значит, очень строгий. Да-а-а… А жалоба-то серьёзная?

– Точно не знаю, директор не рассказывала, но что-то связано с деньгами. Хотя я за последние полгода работы завучем никаких нарушений не видела. Может, просто ошибка. Я думаю, всё обойдётся.

– Ну, дай бог! Ладно, не буду тебе мешать. Как закончишь, приходи, я тебя пирожками угощу. Напекла сегодня со всякой зеленью, с вареньем.

– Хорошо, Анфиса Ивановна, приду.

С одной стороны было бы лучше, чтобы она не надоедала Грифанову. А с другой – она бы его здесь покормила, если я не смогу быть рядом… А почему я не смогу быть рядом? С директором я договорюсь. Не отпустит, напишу заявление об увольнении. Это не проблема. А вот если он сам не захочет, или по причине конспирации нельзя будет мне сюда приезжать… Вот тут пирожки Анфисы Степановны и пригодятся. В общем, как говорила бабушка Катя: « Будет день, будет и пища».

Кстати, о пище. Холодильник пустовал с прошлого года. Из продуктов в доме были только картошка и банки с вареньем в подвале. Надо проверить состояние картошки. Может, её уже надо списывать в утиль. А одним вареньем сыт не будешь.

Я полезла в подвал. Картошка чувствовала себя отлично. Товарный вид имела на все сто. Варенья на полках было много. Банок тридцать. Смородина, малина, жимолость, компот из яблок с черноплодной рябиной, клубника. Чай пить есть с чем. А вот есть? Надо купить круп, масла растительного, сахар, соль. Может быть, тушенки. Мужики обожают тушенку. В магазине смотрели на меня изумленно, пока я перечисляла, что мне нужно. Продавец решила, наверное, что я собираюсь на северный полюс.

Загрузив холодильник и кухонные шкафы продуктами, я приняла душ и отправилась спать. На соседские пирожки уже не было ни сил, ни аппетита. Ничего. Объясню, что устала и уснула. Анфиса Ивановна не обидится. Не такой она человек, чтобы обижаться по пустякам. Но спать вдруг расхотелось.

Воображение рисовало картину встречи с Грифановым. Сколько придётся его ждать?.. В былые времена, наверное, за полгода было известно, куда и зачем поедет Ансар Грифанов – журналист и телеведущий. Теперь вот даже примерно не представляю, когда он сможет приехать и что он скажет при встрече?.. Я перебирала слова, которые скажу ему, но они казались фальшивыми, бессмысленными, пустыми. Что же я ему скажу?.. А может, ничего не надо говорить? Может быть, он сам всё поймёт?..

Из памяти выплыла сцена на вокзале почти двухлетней давности. Я видела теперь, как Ансар нервничал, выскочив из вагона на перрон. Как он огорчился, когда я сказала, что никуда не еду… Или мне это показалось?.. Как он долго смотрел, стоя на подножке вагона… Его последний вопрос: "Не пожалеешь?" сжимал мне сердце. Да, я пожалела, очень пожалела. Изменится ли что-то сейчас? Не знаю. Наверное, от меня это тоже зависит…

Похоже, я всё-таки заснула, потому что звонок прозвучал резко. Я вздрогнула и схватила трубку:

– Алло! Я вас слушаю!.. Говорите.

– Я приехал… Стою во дворе твоего дома

Меня подбросило на постели. На часах пятнадцать минут четвёртого. Глубокая ночь!.. Пытаясь натянуть джинсы, я объясняла Грифанову:

– Меня сейчас дома нет. Я на даче… Стой там. Сейчас возьму такси и приеду. Никуда не уходи!..

– Нет, это ты стой там. А я возьму такси и приеду. Говори, куда ехать.

Все прежние варианты нашей встречи, придуманные мной, отменяются. Жизнь реализовала самый неожиданный и простой – без долгих предисловий и пафосных речей. Всё!.. Он уже здесь. Такая оперативность и полное отсутствие пиара!.. Да, совсем не похоже на прежнего Грифанова. Совсем… Хотя… был ли он самим собой тогда, во время наших первых встреч?..

Что я тут философствую, когда он с минуты на минуту появится?! Переодеваться!.. Во что? В парадно-выходное? Глупо. На даче, ночью… Но и спальный вариант не совсем уместен. Порывшись в шкафу, я нашла ситцевый сарафан в мелкую синюю клетку. И не жарко, и можно спать в нем, если что. Надела, посмотрела в зеркало… Вполне.

Через полчаса, за которые я мысленно уже раз десять проделала путь от Овражков до Асафьева и обратно, прозвучал звонок в ворота. С последними его аккордами я распахнула их… И!..

Грифанов смотрел слегка настороженно. Я не смогла скрыть своего потрясения. Это Грифанов?!.

– Что, изменился?

– Немного.

Если бы я встречала его на вокзале, вряд ли сумела отличить от среднестатистического пассажира. Рюкзак. Серая куртка. Короткая стрижка. Уставшие глаза. Выражение лица, с которым идут мимо. Где черные кудри?.. Где эта легкая гламурная небрежность?.. Этот по-детски пытливый, открытый взгляд?..

– Судя по твоей реакции – не в лучшую сторону. Может, войдем?

– Да, прости. Входи…

Я пропустила Грифанова вперед и заперла ворота. Почему-то захотелось плакать. Было такое чувство, что где-то в прошлом я своими руками испоганила талантливый портрет яркого молодого человека, превратив его в посредственную сотую копию человека с размытыми чертами. Было чувство вины. Что-то я тогда сделала не так…

– Разглядела?.. Теперь поговорим?

Грифанов сел в моё любимое кресло на веранде. Посмотрел вокруг, потом вопросительно на меня.

– А, может, сначала поешь с дороги? Отдохнешь? Время позднее. Успеем поговорить.

– Да, это было бы кстати.

– Пойдём!.. Вот здесь душ. Там есть халат. Полотенце. Потом на кухню. Она вон там, – я показала направление.

Ансар бросил у порога свой рюкзак и пошел в душевую. Я смотрела ему вслед. Как он мог так измениться? От гламурной внешности телезвезды средней руки не осталось и следа. Я не могла понять, нравится мне это или нет. Сейчас не об этом надо думать – решила я и заторопилась на кухню. Я была уверена, что приедет дня через два, и я всё ещё успею. Ничего не готовила, Хорошо хоть продукты купила. Помидоры, зелень. Ещё у меня пельмени есть! Взяла на всякий пожарный. А он возьми, да и случись тут же. Пельмени брала в том же кафе, где на днях были с Бегичевым. Там делали их вручную и продавали на заказ. Очень вкусные.

Когда гость вошел в кухню, мокрый, румяный и повеселевший, салат был готов, пельмени доваривались.

– С легким паром, – сказала я машинально фразу, которую говорила мне бабуля, встречая из ванной. Привычка.

– Пара не было. Но сейчас, действительно, легко. Спасибо.

– Садись. Ты пельмени со сметаной будешь или с горчицей?

– Мне салата будет достаточно. Помидорный сок вполне сойдет за кетчуп.

Так. Настоящий Грифанов начал прорезываться сквозь облик чужого. Значит, не всё потеряно.

– Не очень полезно, но очень вкусно, – сказал гость, доедая последний пельмень.

– Может, ещё?..

– Увы, некуда. Все полки заняты.

– Тогда пойдем, я тебе в комнате родителей постелила.

– А они не могут приехать вдруг? Приедут, а я их место занял.

Я посмотрела на него внимательно. Нет, он просто ничего не знал.

– Они не приедут. Уже никогда. И очень будет хорошо, если кто-то займёт это пустующее место, – последние слова я договорила шепотом.

– Прости, я не знал.

Конечно, не знал. Мы с ним много говорили о бабушке и прабабушке, а вот о родителях как-то не успели. Хотя о своих родителях он мне рассказал, по-моему, самое важное.

Он вошел в комнату, которая много лет была спальней моих родителей. Отец был утренним человеком, поэтому часов в семь утра из окна комнаты мог раздаться голос отца:

– С тобою связан на веки я! Ты жизнь и счастье, любовь моя-а-а-а-а!!!

И мамин счастливый смех. Такое не часто бывало, но запомнилось на всю мою жизнь…

Позже я сделала там ремонт и вместо большой двуспальной кровати, занимавшей полкомнаты, поставила два диванчика напротив друг друга. Получилось очень уютно. Сейчас на одном из диванов я постелила гостю, теперь стоя на пороге, ждала, когда он уляжется, чтобы пожелать спокойной ночи. Но он сказал:

– Иди сюда, сядь.

–Давай завтра. Я же вижу – ты засыпаешь.

–Да, спать хочется, но поговорить надо сегодня. Завтра можем опоздать… Я тебе скажу, что надо делать. А почему, объясню завтра. Это надо будет долго рассказывать. А сейчас просто: позвонит Бегичев, будет что-то предлагать, говори: "Подумаю". И звонишь мне. Если захочет встретиться – только в людных местах. А ещё лучше, если бы ты взяла отпуск. У вас, кажется, учебный год закончился? Наверное, уже можно?

– Как завучу можно. А вот как преподавателю ещё нет. Пленэрные занятия расписаны на всё лето. Но я могу договориться с другими преподавателями. Учеников мало. Многие разъезжаются по своим дачам и там занимаются самостоятельно.

– Договорись, – пробормотал Грифанов, засыпая.

Утром я проснулась от того, что кто-то разговаривал. Я накинула халат и пошла на голос. За столом на веранде, где мы обычно летом чаевничали всей семьей, сидели Ансар и Анфиса Ивановна. Пирожки, лежащие горой на столе, видимо, те самые, которые ждали меня вчера вечером, не дождались и сами пришли к завтраку.

– Доброе утро, Агаточка. А мы тут с Ансаром завтракаем. Повезло вам с проверяющим. Такой милый человек!

Ансар непонимающе взглянул на меня. Я показала мимикой – не сейчас и не при ней. Он все понял.

Анфиса Ивановна что-то говорила громким голосом, привыкшим к простору. Это ведь не городская квартира, где слева соседи, справа соседи. А тут только утренние птицы, которые сами распевают во всю мощь, нимало не боясь кому-то помешать.

– Садись тоже с нами. Пирожки у Анфисы Степановны очень вкусные.

– Так вчера напекла. Звала Агату, а она, видно, заработалась да и уснула. Я так поняла. Ну, они и сегодня не хуже. Попробуй, Агата.

– Попозже обязательно.

Хотелось спать. Ночные волнения сказывались. Я снова отправилась в свою комнату. Поднялась часа через два. Вокруг стояла тишина. Почему в доме так тихо? Куда делся Анcap? Я вышла на веранду. Никого. Пошла в сад. Там в кустах смородины был укромный уголок с садовым столиком и скамейкой. За столом, теперь в одиночестве, сидел Грифанов, уткнувшись в ноутбук. Видимо, привёз с собой. Не оборачиваясь, он спросил:

– Выспалась? Или по третьему заходу пойдёшь? Не думал, что ты такая соня.

– Это на меня свежий воздух так действует. К тому уже за последние полгода, это первый раз, когда я действительно выспалась. Хотя такое чувство – лучше бы я этого не делала.

– Да, сон как любое удовольствие, тоже надо применять дозированно. Там у тебя я видел банку кофе. Сделай себе чашку, по опыту знаю, будет лучше.

Я и сама собиралась выпить кофе. С чашкой дымящегося напитка приятного шоколадного цвета вернулась к садовому столику.

– Я тебе мешаю?

– А я тебе? Ты у себя дома, а я в гостях. Это я должен мешать…

– Ты работаешь или что-то ищешь?

– Пока ты спала, я решил дописать статью в журнал. Это мой заработок. Удобно. Зарабатывать можно в любой точке мира, а не тащиться по утрам в пробках, только для того, чтобы увидеть начальство и посидеть за столом, похожем на тот, что стоит у тебя дома. Ладно, сейчас не об этом. Надо поговорить о Бегичеве.

– То, что он внук того самого младенца из прабабушкиной истории, я поняла, но сейчас-то он кто? И что ему от меня и от тебя нужно?

– Ты помнишь тот день на вокзале, когда мы с тобой расстались?

Хотела бы забыть, да не получается. Вслух я этого не сказала. Только кивнула, глядя в чашку с кофе.

– Сейчас ненадолго вернёмся в него. Когда я полез в карман за билетом, случайно заметил, как мужик, стоящий за твоей спиной, странно тебя осматривал. Потом, когда камень выпал из сумочки, я поднял его и начал тебе шептать про то, что это не просто камень. В этот момент я продолжал следить за тем мужиком. По его усилиям подслушать разговор и заглянуть через твое плечо я понял – это слежка. Но кто и зачем мог её организовать, я тогда ещё не знал.

– А теперь знаешь?

– Не спеши! Тебе не интересно слушать?

– Очень интересно. Поэтому и спрашиваю.

– Всё узнаешь. Только не перебивай. Ага?

– Ага!

– Тогда идём дальше. Я понял тогда, что дорога до Москвы будет не простой. И решил, хорошо, что ты уперлась. С тобой мне было бы сложнее…

– А… а…

– Не перебивай меня! Или я замолчу на… неделю!

– Всё. Поняла. Молчу.

– Когда проводница пришла в купе, чтобы проверить мои документы, я незаметно положил камень в боковой карман её пиджака. И приготовился ждать. У меня было не два билета, а целых четыре, то есть я выкупил всё купе. Думал, что поедем вдвоём… С комфортом… В результате остался один. Я понимал, что гость не появится, пока я в купе. В какой-то момент пошёл прогуляться до вагона-ресторана. Конечно же, я запер купе на ключ. Сколько пробыл в ресторане, не помню, но, наверное, не меньше часа. Когда вернулся, всё было перевернуто вверх дном. Мой чемодан выпотрошен, а вещи разбросаны по полу. Непрошеный гость убедился в том, что камень я не спрятал в купе или в чемодане. Но тогда, следуя логике его мысли, камень должен быть при мне. А это значит – жди нападения. Я был готов ко всему, но не хотелось крайних мер со стороны преследователя. Поэтому решил сам спровоцировать его.

Я начал собирать в купе свои разбросанные вещи. Дверь была приоткрыта, по коридору шла проводница, заглянула и спросила:

– Что у вас тут случилось?

– Да чемодан не закрыл, оставил его на краю полки, а сам ушёл в ресторан. Видимо, чемодан упал, вещи рассыпались. Вы мне не поможете застегнуть чемодан? Он у меня немного с придурью. Застегивается неохотно, если крышку ровно не придерживать.

– Конечно, помогу, – кокетливо ответила проводница и вошла в купе. Мне ведь нужно было как-то забрать мой камень из кармана её пиджака? Пока мы возились с чемоданом, я это сделал. Когда проводница ушла, взял несколько салфеток, скомкал их, завернул в этот комок алмаз и положил в кармашек на крышке чемодана. А сам пошёл в тамбур покурить. Открывая дверь тамбура, я оглянулся и увидел, как с противоположного конца коридора в мою сторону быстрым шагом идёт тот самый мужик.

– Ты что, голубой? – спросил я его, когда он выскочил в тамбур вслед за мной. Он сначала оторопел, потом разозлился:

– Я тебе сейчас такой глубизны нанесу на лицевую поверхность, до конца жизни не отмоешься.

– А чего ты тогда за мной бегаешь? Может, тебе автограф дать?

– На х-х-х-х-х…рен мне твой автограф! Камень давай!

– Какой камень? Я что, похож на бодибилдера? Не вожу

я с собой камней.

– Не прикидывайся шлангом. Ты знаешь, какой камень. И лучше тебе с ним по-хорошему расстаться. Иначе сам понимаешь: ни тебе, не твоей бабе покоя не будет. Кроме вечного.

– Ладно, давай начистоту. У меня его нет. Не веришь – можешь меня сейчас обыскать. Я понял, что это не простой камень, поэтому попросил проводника почтового вагона принять багажный вагон. Он сказал – в этом вагоне всё укомплектовано, поедет следующим. И оформил.

– Чё ты гонишь?!. Маленький камень оформил как багаж? Учись врать!

– Нет, конечно, не один камень. Там мои вещи, в которых я в профилактории был. Куртка, сапоги, плащ, свитера. Ну, и в кармашке куртки – тот самый камень.

Мужик задумался. С сомнением посмотрев на меня, спросил:

– Ты в армии служил?

– Служил.

– В слоника играл?

– Бог миловал.

– Ну, так я не помилую. И если жить захочешь, всё расскажешь.

– Так я уже всё рассказал. Отправил посылкой. Едет следом. Ты хозяину-то позвони. Объясни. Так, мол, и так. Он же не дурак. Поймёт. На почте по прибытию и возьмете.

Мужик думал. Потом резко выбросил кулак в сторону моего лица, я еле успел отпрянуть.

– Ладно. Почта, вокзал, вагон – черт с ними. Мы тебя на дому прижмем. Когда сам получишь посылку. И принесёшь домой. Тут мы и нагрянем.

Он с силой ударил кулаком в стену, повернулся и ушёл. На первой станции я увидел, как он вышел на перрон и зашагал в сторону перехода. Там сел в черный джип и пропал из вида моего поезда, набирающего скорость.

Я ехал и думал, что камень мне не сберечь. Если не сумеют выкрасть, будут преследовать, пока своего не добьются. Выходов было два: либо просто отдать им камень и не связываться. Либо так обмануть, чтобы претензий ко мне не осталось. Я попросил у проводницы телефон (думал, мой прослушивают, бред, конечно, но в тот момент я верил в такое) и позвонил своему давнему знакомому Антону, журналисту, пишущему на тему ювелирки, драгоценных и полудрагоценных камней. Взял и просто в лоб спросил: как спрятать камень, чтобы все поверили, что у тебя его действительно нет, и отстали от тебя навсегда. Он ответил:

– Надо просто отдать камень тому, кто за ним охотится.

– Ну, ради такого ответа не стоило и время тратить.

– Да, отдать камень, но я не сказал какой. Копию.

– Да кто будет делать копию старого, плохо обработанного диаманта?

– Есть такой спец.

– И ты можешь меня с ним познакомить?

– Легко.

Мы договорились с Антоном встретиться на предпоследней остановке поезда. Он приехал на машине, забрал камень и уехал. Договорились, что готовую копию алмаза он пришлет мне в посылке с моими же вещами, которые я ему тоже передал. А сам снова сел в свой вагон и поехал до конечной. Не знаю, следили за мной там или нет, но до дома я добрался без приключений.

Я не выдержала, как школьница подняла руку:

– Можно вопрос?..

Грифанов кивнул.

– А куда смотрели твои телохранители? Они что, так мужика испугались, что тебя бросили и позорно прятались в другом вагоне?

– Нет. Они просто не поехали. Сказали, что их срочно вызывают в контору, поэтому они едут сейчас до областного центра, там садятся в самолет и через три часа будут в Москве. И я тогда уже понял – что-то затевается.

В тот день, когда пришла посылка, я был на студии. Сначала на телефон пришла смс с почты, о том, что на моё имя пришла посылка. Потом меня вызвал шеф-редактор и сообщил, что передача закрывается, поскольку спонсор в одностороннем порядке расторг контракт. Почему, никто не знает. Я, конечно, ожидал приключений, но не думал, что они коснуться профессии. Вышел из студии, машины моей нет. Она тоже была спонсорская. Еду на почту на такси. Собираюсь забрать посылку, а мне говорят: «Час назад вы уже её забрали». Как?.. Час назад я был на работе. Хорошо, мог кто-то другой получить, но откуда у него мой паспорт? Говорят: «Предъявили ксерокопию».

А позже позвонил Бегичев и сказал, что передача, охранники, машины – всё это было организовано и оплачено им только ради того, чтобы найти камень повитухи. Теперь, когда он у него в кармане, тратиться на меня уже нет смысла.

– Поэтому, – сказал он мне, – ты свободен. Считай, что тебя наказал Бог. За тёмные дела твоей родственницы. И я сделаю всё, чтобы на телевидение ты не вернулся никогда. Ты думал, что тебе позволили делать собственную передачу, благодаря твоим талантам, твоим гениальным способностям? Ничего подобного. Всё это только благодаря моим деньгам!

– А ты уверен, что они твои? Откуда такие богатства? Не из того ли трамвая, в котором нашли мёртвой одну чудаковатую старушку?

– Возможно. Но это всего лишь потому, что старушка сильно задолжала мне и моей семье.

– Так думает любой вор и мошенник. Он уверен, что все ему должны.

– Примитивно мыслишь. Такая комбинация, какую придумал и провернул я, никакому вору и мошеннику не под силу. Несколько лет ты вообще жил по тому сценарию, который написал я. Там было предусмотрено всё, даже твоя женитьба.

Я тогда работал корреспондентом в редакции новостных передач. Шеф-редактор пригласил меня на встречу, как он тогда сказал, с руководством канала. Кроме руководства, там присутствовали ещё какие-то люди. И там был Бегичев. Нас познакомил шеф. Виктор Игоревич был доброжелателен и весел. С ним была девушка: наивный взгляд, кошачьи манеры, ухоженная, немного отстраненная. Рассеянным взглядом она осматривала тусовку. Бегичев подозвал её и сказал:

– Знакомьтесь, моя племянница Полли. Знает три иностранных языка. Помогает мне в работе с зарубежными партнерами.

Я тогда подумал, что всё это липа, никакая она не помощница, а скорее всего любовница. Но позже, когда она стала оказывать мне знаки внимания, кокетничала и предлагала продолжить знакомство в другом месте, я понял что ошибся. Когда мы с шефом вышли покурить, он сказал мне:

– Присмотрись к племяннице. Это может очень благотворно повлиять на твою карьеру. Дядька богатый, партию для своей протеже будет искать среди людей состоявшихся. Денег у тебя нет, зато они есть у него. И он будет продвигать тебя, если сочтет перспективным женихом.

Я был молодым, амбициозным журналистом, мечтающим о большой славе. Ради этого был готов на многое. Лёгкий флирт казался мне абсолютно безобидной вещью. Мы поехали с Полли в какой-то ресторан, потом ко мне… Так начались наши отношения, которые вскоре были оформлены законным браком. И, наверное, мы так же быстро разошлись, если бы Полли не заявила, что у неё какие-то важные дела во Франции, и она уезжает туда на полгода.

С тех пор вся наша семейная жизнь состояла из приездов и отъездов. Полли была в разных странах со своим дядей, помогая ему в работе с зарубежными партнерами, как он выразился. Я уезжал в командировки по своим журналистским делам. Когда у меня появилась собственная программа, я уже ездил по городам и весям со съёмочной группой, потом пропадал в студии, монтируя очередной выпуск. В общем, времени на общение у нас почти не было. Общались по телефону, по интернету, передавали друг другу приветы через знакомых. Такая семейная жизнь необременительна. Можно прожить сто лет в браке, не успев недоесть друг другу.

Теперь-то я понимаю – это, действительно, был сценарий Бегичева. Полли была тем коротким поводком, на котором он меня держал. А мне было всё равно. Я был поглощен своей работой. Всё изменилось после того, как умерла Анна Нодбек. Её муж ушёл из жизни гораздо раньше, но когда не стало её, в моих руках оказался весь архив этой семьи. Там было столько невероятно интересных документов, записей, дневников, фотографий! Я решил подробнее узнать об их жизни, что называется, покопаться в материале. Вот тогда-то я и поехал в Асафьев…

Мы сидели молча и слушали, как пели птицы в саду. Где-то лаяли собаки, доносился шум проезжающих за деревьями машин. Не знаю, о чем молчал Грифанов, но меня сейчас занимал вопрос: что с Полли? Где она? Не моё это дело, но…

– А где сейчас твоя жена?

– Не поверишь, но следом за всеми новостями пришла самая неожиданная – Полли подала на развод. Не скажу, чтобы я сильно был огорчен, я привык жить без неё, да и чувств особых не было никогда. Но почему именно теперь? Я пытался дозвониться ей во Францию, но телефон был всё время недоступен. Тогда я спросил у адвоката, которого прислала Полли:

– Почему именно сейчас?

Он тоже не ответил. Только пожал плечами.

– Ты ее не любил?

– Не знаю. Во всяком случае, на развод согласился без колебаний.

– Что теперь планируешь делать?

– И теперь, и всегда планирую жить и радоваться жизни, заниматься любимым делом… И еще много чего. Поживем – увидим. Было бы неплохо узнать, что замышляет Бегичев, какие у него планы. Чтобы не ждать очередной гадости с его стороны. Вся надежда на тебя.

– Хочешь из меня Мату Хари слепить? Может, мне в разведшколу податься?

– Думаю, не понадобиться. Он сам тебе позвонит. Ему нужен камень. Он понял, что у него копия.

– А где настоящий?

– В надежном месте.

– Я не могу понять, ты сам говорил, что этот старый, плохо обработанный камень, в общем-то, большой ценности не имеет. Но при этом заказываешь на него дорогостоящую копию. Зачем всё это?

– Мой знакомый журналист, про которого я тебе говорил, повёрнут на алмазах. Истории о минералах он может рассказывать бесконечно. Это такие детективы! Такие захватывающие приключения! Ценен не столько сам камень, сколько его история. Так вот, наш бриллиант ценен не как минерал особо чистой породы. Он ценен своей историей. Подумай, ведь прежде, чем он попал в руки наших родственниц, он много лет служил повитухе. И она верила в него, в то, что он помогает ей делать работу хорошо. Что помогает женщинам благополучно рожать. А в те времена роды зачастую были очень тяжелыми. И, видимо, камень, случайно или нет, но приносил удачу. Может, просто потому, что сама повитуха была более спокойна и рассудительна, зная, что в кармане её юбки лежит икона Богородицы и камень-талисман. В таких ситуациях паника очень опасна. Может, ещё по какой-то причине, не знаю, но это работало. Получается, камень действительно особенный. Ценнее и интереснее многих своих идеальных собратьев. Ну, а для Бегичева он приобрел какой-то мистический смысл. Он готов потратить на это всё своё состояние. Буквально одержим желанием получить талисман в свои руки. И, похоже, ради этого не остановится ни перед чем.

– Если он не совсем в себе, как ты предполагаешь, наверное, стоит держаться от него подальше.

– Само собой. Но поскольку он не собирается держаться от нас подальше, придётся выбирать какую-то иную тактику. Будем импровизировать.

Я посмотрела на часы. Надо съездить на работу. Пока я не в отпуске и не уволена, надо соблюдать трудовую дисциплину.

– Мне сейчас надо будет уехать в школу. Ты останешься дома за хозяина. Мне кажется, тебе сейчас появляться в городе не надо. Сиди здесь. Я думаю, Анфиса Ивановна скучать тебе не даст. А может даже, угостит вкусняшками. Она это любит. Если что – на связи.

Я побежала одеваться. Надо успеть на дневной рейс.