Текст книги "Код завинчивания. Офисное рабство в России"
Автор книги: Ирина Драгунская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Ох уж это мне тестовое «одиночество». Прям корень всех зол и рак убивающий. Чувствуешь одиночество – депрессняк у тебя, и точка. Затяжной депрессняк на почве одиночества может привести к суициду и другим неприятным вещам.
То, что одиночество может быть желанным и приносить радость, составителям тестов в голову почему-то не приходит. Эти тестологи, видимо, живут но пятнадцать рыл в одном щелястом бараке и умудряются защищать «неприкосновенность личного пространства» в отрыве от «одиночества».
Или пристрастие к черному цвету в одежде. Однажды забрела ко мне в гости знакомая психологиня и, обнаружив залежи черных длинных юбок и платьев, не удержалась от диагностики: у меня были обнаружены недовольство собственной внешностью, заниженная самооценка, сексуальная закрепощенность и тотальное одиночество. Я поспешила оправдаться:
– Знаете, любовь к черному – это не от недотраха, это от сатанизма!
Психологиню я больше не видела.
Еще одна тема, где лучше не самовыражовываться, – рисуночные тесты. Рисовать в качестве «счастливого несуществующего животного» двухголового человолка, который дружит сам с собой и сам с собой ведет философические споры, строго не рекомендуется. Диагностируют тотальное одиночество (а это – см. выше). «Самое грустное несуществующее животное» не должно быть вечно беременным слизняком с шестью сиськами. Детей надо любить. Дети – это счастье. Тех, кто детей не любит, ждет одиночество (одиночество – плохо, плохо, плохо).
Интровертом быть вроде само по себе не предосудительно. Но у интровертов возникают трудности с установлением социальных контактов вообще и близких отношений в частности… Признавайся в пламенной любви к вечеринкам, клубам, новым знакомствам – тебя сочтут достаточно адаптировавшимся и отпустят домой читать в тишине «Поваренную книгу анархиста» и строить планы по порабощению Вселенной.
Особенно меня убивают вопросы из серии «Считают ли ваши друзья/знакомые, что вы?…» («Считают ли вас друзья сердечным, отзывчивым человеком?»). Я что, телепат? Мои друзья не настолько чокнутые, чтобы с должной периодичностью оповещать: «О! Мы считаем тебя общительным, отзывчивым и клевым!»
И еще вопросы «на честность». Такие, на которые честный человек должен ответить утвердительно. «Бывают ли у вас запоры?», например. Этот вопрос кочует из теста в тест, в разных вариантах (вместо запоров иногда спрашивают про понос или мигрень). Так вот ты какой, офисный планктон, – весь в поносе и с мигренью! Нет поноса – иди в грузчики, ты сможешь!
Кому как, а мне вот не хотелось бы работать вместе с такими «нормальными людьми», которых считают нормальными спецы по тимбилдингу. Поэтому с определенного момента, наткнувшись на тестирование при трудоустройстве, стала отвечать честно. Иначе все равно не уживусь, если примут. А потом и вовсе перестала искать «приличную» работу.
* * *
Сколько километров бумаги израсходовано на советы, как пройти собеседование! Какую выбрать длину юбки или какой предпочесть цвет галстука. Как говорить, в какой позе сидеть, стоит ли скрещивать руки или, наоборот, выпрямлять ноги. Вдумчивыми авторами продумана и степень промытости волос и мозгов соискателя.
Увы, мало сказано о том, что ожидается от того, кто нанимает. Соискателю кажется, что у нанимателя сплошные права и никаких обязанностей. Хотя заведи только разговор о наемных работниках, и наниматель почти плачет: они и небрежны, и приходят с опозданием, и медленно соображают, зато быстро требуют прибавки к жалованью. Стремительно растет перечень взаимных «болей, бед и обид». Кажется, что по разные стороны стола встречаются не будущие коллеги, не начальники и подчиненные, а представители враждующих группировок.
А правило успешного для обеих сторон собеседования только одно. Ну, хорошо, два. Первое: быть хорошим специалистом. Второе: искренне понравиться друг другу. Всего ничего, но эти задачи решают далеко не все. Те, кто успешно их решает, нечасто ходят по собеседованиям.
Однако, если ветер перемен начал вас мотать по интервью-собеседованиям, знайте: самое интересное – впереди! Внимательно подмечайте детали, смотрите в оба, но не будьте и чересчур подозрительны. Ведь вы выбираете себе тех, с кем собираетесь проводить большую часть дня, а также праздновать все, включая свои и их, дни рождения. Это родных мы выбрать не можем, а вот выбрать тех, с кем трудимся по восемь-десять часов в день, можно попробовать!
Глава 3
ДРЕСС-КОД И ПОВЕДЕНЧЕСКИЙ КОД
Председатель Радиокомитета Филиппов запретил служащим женщинам носить брючные костюмы. Женщины не послушались. Было организовано собрание. Женщины, выступая, говорили:
– Но это же мода такая! Это скромная хорошая мода! Брюки, если разобраться, гораздо скромнее юбок. А главное – это мода. Она распространена по всему свету. Это мода такая… Филиппов встал и коротко объявил:
– Нет такой моды!
Сергей Довлатов. Соло на Ундервуде
Офисный дресс-код зачастую становится камнем с весьма острыми углами, о который спотыкаются как противники, так и сторонники жесткой корпоративной культуры. Некоторые всерьез гордятся тем, что в их конторе запрещена одежда «с рынка», иные, напротив, находят в подобных урегулированиях главную оскорбительность своего несвободного существования. Мол, как же еще самовыразиться? Попробуем разобраться. С чего все начиналось? Конечно, с чиновничьих мундиров!
Царская Россия
Мундиры чиновников в царской России были эдакими прародителями современного дресс-кода, можно сказать – кодом дресс-кода!
Важным моментом в развитии ведомственных мундиров стало введение в 1799 году мундиров для чиновников Коллегии иностранных дел. Описание его было кратким: «Кафтан темно-зеленый, подбой того же цвета; воротник стоячий и обшлага из черного бархата; пуговицы на одну сторону; штаны белые; пуговицы белые же с гербом российским императорским; на шляпе петлица серебряная и пуговица мундирная» (ни о покрое юбки кафтана, ни о камзоле не упоминалось; шляпа же имелась в виду треугольная). Именно мундир ведомства иностранных дел, цвет пуговиц которого сохранился до начала XX века, дал основание для выражения «Вам надо дать белые пуговицы», когда хотели отметить чьи-то дипломатические способности.
В октябре 1800 года был утвержден новый мундир Московского университета (вместо образца 1794 года): «Кафтан цвета темно-зеленого; камзол и исподнее платье белое; воротник и обшлага на кафтане малиновые; пуговицы белые – в одной половине с гербом империи, а в другой с атрибутами учености». В 1804 году мундир университета был снова пересмотрен: кафтан стал темно-синим со стоячим малиновым воротником.
В декабре 1801 года мундир получили сенаторы (члены Правительствующего сената), точнее, два мундира: «один праздничный, а другой для вседневного употребления». Оба они должны были быть из красного сукна, на красной шелковой подкладке, со стоячим воротником (что оговаривалось впервые) и обшлагами из зеленого бархата. Праздничный кафтан имел золотое шитье по бортам, на воротнике и обшлагах. Вседневный, т. е. вицмундир, не имел бортового шитья. Камзол и штаны полагались белые суконные.
Наконец, отметим введение в апреле 1803 года мундиров в Лесном корпусе. Мундир имел темно-зеленый цвет, зеленые бархатный воротник и обшлага, «вокруг обложенные красным шнурком» (кантом), косые карманы и серебряное шитье. По полноте шитья различались пять рангов должностей.
Перечисленные случаи установления ведомственных мундиров в 1799–1803 годах выявили наиболее важные их особенности, характерные и для всего последующего времени существования этих мундиров.
1. Отказ от фасона XVIII в. и установление нового – «французского» – образца со стоячим воротником, однобортного, с вырезом юбки спереди (наподобие фрака).
2. Цвета мундиров: красный (который стал исключительной привилегией сенаторов), темно-зеленый (основной) и темно-синий (для учебных и ученых ведомств).
3. Различные цвета воротников и обшлагов у мундиров (суконные или бархатные) для обозначения их ведомственной принадлежности.
4. Наличие золотого или серебряного шитья особого для каждого ведомства рисунка и различного по полноте в зависимости от ранга чиновника.
5. Соответствие мундира рангу должности, а не рангу чина (как в военном ведомстве).
В последующие 30 лет мундиры были постепенно введены во всех ведомствах. В Своде законов Российской империи издания 1832 года говорилось, что «каждый классный чиновник имеет право носить мундир, должности и званию присвоенный». У должностных лиц первых трех классов, помимо парадных мундиров, появились вицмундиры с упрощенным шитьем. У прочих функцию вицмундиров выполняли мундирные фраки, получившие распространение с 1826 года.
Закон 27 февраля 1834 года обобщил сложившуюся практику оформления гражданских мундиров и впервые свел все эти мундиры в единую систему с общим порядком обозначения рангов должностей. Для большинства ведомств была введена десятиразрядная градация должностей (закрепленная в штатных расписаниях), которой соответствовало шитье на парадном мундире. Наиболее полным было шитье 1-го разряда: на воротнике, обшлагах, карманных клапанах и под ними, по бортам и полам мундира, под воротником на спине, сверху заднего разреза, а также по основным швам.
2-й разряд не имел шитья по швам; 3-й лишался также шитья под воротником (по бортам и полам у 2-го и 3-го разрядов ширина шитья сокращалась); 4-й разряд имел шитье только на воротнике, обшлагах и карманных клапанах; 5-й – только на воротнике и обшлагах; 6-й имел там же половинное (в половину длины) шитье; 7-й – половинное шитье на воротнике и шитый кант на обшлагах; 8-й не имел канта на обшлагах; 9-й имел шитые канты на воротнике и обшлагах; 10-й – только кант на воротнике.
Атрибутом государственной службы была шпага, которая носилась с парадным мундиром и вицмундиром.
В составе форменной одежды гражданских чиновников предусматривался также сюртук.
Были установлены семь комбинаций разных компонентов форменной одежды и случаи, когда каждая форма должна была носиться. Формы одежды были: парадная, праздничная, обыкновенная, будничная, особая, дорожная и летняя. В 1845 году отдельным изданием вышло «Расписание, в какие дни в какой быть форме» объемом 13 (!) страниц[4]4
Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена н Российской империи. – М.: Наука, 1991. – Прим. ред.
[Закрыть].
А вы еще жалуетесь, говорите – дресс-код замучил!
Революция
В ноябре 1917 года Совет народных комиссаров издал декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов. (Поэтому, в сущности, и чиновники перестали называться чиновниками, а стали служащими.) О гражданских мундирах в декрете не упоминалось, но они, конечно же, отменялись имеете с чинами. Однако о целесообразности восстановления форменной одежды для сотрудников Наркомата иностранных дел заговорили уже в начале 1920-х годов. Главным аргументом сторонников введения формы было то, что «советские дипломаты не должны будут рядиться во фраки и цилиндры»[5]5
Из материалов Историко-документального департамента МИД России. – Прим. ред. (hitp://vvww.montreal.mid.ru/dip_ 16.html).
[Закрыть].
Тогда же были изданы и разосланы но всем советским представительствам за рубежом «Некоторые инструкции о соблюдении правил принятого в буржуазном обществе этикета». Раздел документа был посвящен дипломатическому костюму: днем рекомендовалось носить жакет (визитку), черные ботинки, крахмальную рубашку, темный галстук. Вечером – смокинг и фрак (последний вышел из дипломатического обихода лишь в 1939 году). Головной убор – цилиндр.
Однако внедрить дипломатическую спецодежду оказалось непросто. В 1923–1924 годах на страницах московских газет развернулась острая дискуссия: авторы многочисленных статей возмущались тем, что представители рабоче-крестьянского государства рядятся в буржуазные одежды. Наркоминдел засыпали просьбами избавить от необходимости носить оскорбляющие их пролетарское достоинство фраки и прочие смокинги. Предлагалось, в частности, заменить их на черные тужурки с красным кантом у ворота и гербом на лацканах, черные брюки и черную фуражку с гербом. Но реальных плодов эта дискуссия так и не принесла. Над революционной фразеологией возобладали прагматические соображения: укрепление позиций молодой советской дипломатии диктовало более привычный «акулам империализма» дизайн дипломатических нарядов. Курировавший протокольный отдел замнаркома иностранных дел Максим Литвинов высказался в том смысле, что ношение фраков, цилиндров и прочей буржуазной одежды – самая тягостная часть жизни наших дипломатов. Конечно, толстовка гораздо удобнее, чем хомутообразная крахмальная рубашка, но ничего не поделаешь – приходится…[6]6
http://www.itogi.ru/pda/archive/2002/52/103334.html?page = 3.
[Закрыть]
Прожекты
В 1999 году в архивных фондах Отдела науки ЦК КПСС были обнаружены документы, содержащие проект введения в конце 1940-х годов персональных званий и форменной одежды для работников высшего образования, а также формы для студентов вузов[7]7
http://www.gpntb.ru/win/mentsiir.cfm?KFY=120.
[Закрыть]. Но, к счастью, передумали. Тем не менее некоторые работники учреждений носили что-то вроде формы: например, старосты ЗАГСов (всеми осмеянные тетеньки, торжественно провозглашающие жениха и невесту мужем и женой) носили длинные платья утвержденных образцов.
Сегодня почти никто не помнит, что с 1947 по 1953 год персональные звания и форменная одежда были введены для Министерства финансов и Госбанка, служб государственного контроля, заготовок, геологии и охраны недр, угольной промышленности, черной металлургии, цветной металлургии, химической промышленности, лесной и бумажной промышленности, электростанций, речного флота и Главного управления геодезии и картографии МВД. Вскоре после смерти Сталина Указом президиума Верховного совета СССР от 12 июля 1954 года «Об отмене персональных званий и знаков различия для гражданских министерств и ведомств» персональные звания, знаки различия и форменная одежда в большинстве советских учреждений были упразднены. С тех нор форменная одежда вводилась и изменялась в каждом ведомстве по-своему[8]8
http://www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=470006.
[Закрыть].
После Победы
После 1945 года с одеждой в нашей стране было так же плохо, как и с большинством прочих товаров. Однако привезенные офицерами трофейные немецкие наряды разожгли у советских женщин интерес к моде, интерес, который усердно тушился властями в первые десятилетия после Октябрьской революции. Все эти вывезенные из побежденной Германии кружева, изящные пальто и платья напомнили прекрасной половине строителей коммунизма, что одежда может не только прикрывать, но и украшать. С тех пор импортная вещь стала синонимом хорошей, символом отменного качества.
Многие советские хозяйки старались но возможности «обшивать» свои семьи, экономя деньги и многократно перелицовывая старые вещи. Кто-то был «модельером-самоучкой», другие научились шить у своих мам и бабушек (большинство советских граждан, родившихся до войны, имели такие навыки). Другие, не удовлетворяясь скудным магазинным ассортиментом и не имея денег на портниху, записались на ставшие популярными в СССР курсы кройки и шитья. Около 30 % опрошенных в 1980-е годы советских граждан сказали, что постоянно шьют или вяжут одежду для себя. Можно смело утверждать, что число занимавшихся рукоделием советских женщин явно превышало половину. Недаром в советских средних школах с 1960-х годов обучение практическим навыкам кройки и шитья входило в обязательную программу уроков труда для девочек[9]9
http://mvw.polit.ru/research/2007/03/22/fashion.html.
[Закрыть].
Поскольку шить одежду частным образом было выгоднее и удобнее обеим сторонам, в СССР сложился неофициальный рынок такого рода услуг, контролировать который государство, по счастью, было не в силах.
Развитой социализм
В 1970-1980-е годы повальным увлечением советских женщин стало вязание модных и практичных вещей спицами и крючком. Вязали вручную для членов семьи, для друзей. Вязали все, вплоть до пальто и сумочек, не говоря уж о носках и свитерах. Помните строчки из известной песни Высоцкого «А у тебя подруги, Зин, все вяжут шапочки для зим»? А героиню «с ужасающими розочками» из «Служебного романа»? Все они спасались от советской «легонькой промышленности» вязанием. Вязали все и везде – дома перед теликом, в общественном транспорте (в тряском троллейбусе, в полутемном вагоне метро), на работе и на лекции в университете. Не от хорошей жизни, конечно: швейные машинки стоили недешево, вот и находили выход в более демократичном вязании, а если вещь надоедала – распускали нитки и пускали их в дело вновь.
Распространение таких портных-самоучек в СССР подрывало планово-экономические основы «социалистического производства», а также служило питательной средой для уклонения от налогов и вообще расширения не контролируемой государством сферы услуг. Но отчаявшиеся власти не только не препятствовали самостоятельному изготовлению модной одежды согражданами, но даже сильно поощряли его. Речь идет не только о доступной любому желающему сети курсов кройки и шитья, но и о массовом тиражировании в сотнях тысяч копий выкроек и зарисовок новых моделей одежды, разработанных лучшими модельерами страны – дизайнерами домов моделей[10]10
Цит. по: Журавлев С., Гронов Ю. Власть моды и Советская власть: История противостояния // Историк и художник. 2006. № 4 (10). – Прим. ред.
[Закрыть]. Глянцевых журналов у советских служащих не имелось, зато был дефицитный таллинский журнал «Силуэт» с модными выкройками.
Советские государственные чиновники называли это «пропагандой моды и воспитанием вкуса населения». Хотя у населения это воспитывало не только вкус, но и смекалку, и творческие способности. Голь была просто вынуждена исхитряться на выдумки!
Но никакая хитрость не помогала избежать таких необходимых для советского служащего (тогдашнего офисного работника) трат, как покупка костюма, например. Или обуви. Сапоги не свяжешь крючком, не стачаешь по выкройке из журнала…
Хороший мужской костюм стоил в 1970-1980-е годы от 90 рублей (плохонький, «одноразовый»), реально – 130–150 рублей. Это равнялось средней зарплате… Вы можете себе представить сейчас покупку костюма по цене зарплаты?! То-то же. Сапоги также стоили немалых денег: от 110 рублей за итальянские, но финские можно было купить и за 90 рублей. Хорошие (то есть опять же импортные) колготки – от 7 руб. 70 коп. (тоже немалая сумма, заставлявшая женщин беречь этот ранимый предмет гардероба как зеницу ока и штопать-реставрировать «стрелки»). Хорошим подарком считался «крючок для поднятия петель». У нас дома тоже такой имелся, только я по малолетству принимала его за крючок для вязания.
Что касается женских костюмов, то финский, из трикотажа, стоил от 70 до 120 рублей. Костюм из модной ткани джерси[11]11
Джерси (англ.) – упругое мягкое трикотажное полотно петельного переплетения из различных материалов. Название происходит от острова Джерси, Нормандские острова.
[Закрыть] стоил целых 200 рублей. Дамский костюм импортный (японский) кримпленовый стоил по номиналу 60 руб.
Для справки: в 1970 году средняя зарплата составляла около 120 рублей. Минимальная зарплата – 70 рублей. Библиотекарь в главной библиотеке страны получал 70, техник (она же машинистка) – 70–90. Это стремя курсами иняза! Средняя зарплата приблизилась к 200 рублям где-то к середине 1980-х. Да я многих женщин 175 рублей были, наверное, верхом карьеры.
Рассказывает Марина, художник по костюмам:
В начале 1970-х годов импорта в свободной продаже было много, женский кримпленовый костюм мог стоить от 60 рублей и выше, до 120 рублей, джерси – дороже. Все зависело от страны-производителя. Сапоги, туфли французские и итальянские были в свободной продаже, сапоги от 70–80 рублей, 110–120 рублей они стали стоить во второй половине 1970-х. Туфли стоили 35–55 рублей. Белья шикарного импортного полно. Переплаты в начале 1970-х тоже были сравнительно небольшими, к середине 1970-х поток импорта по госзакупкам уменьшился, и за особый дефицит стали просить примерно полторы цены, две цены уже в начале 1980-х. Цены на костюмы очень разные были, можно было и за 1980–1990 рублей купить, можно и за 200 рублей, были даже из тончайшей замши костюмы, госцена 220 рублей в начале 1970-х и но 400 рублей с лишним в конце. У моей мамы приятельница работала завотделом женской одежды ГУМа, так что вопрос был только в деньгах, и многое я помню именно из-за этого – купить хорошую вещь, получая одну зарплату, было очень трудно. У кого имелись деньги, те не заморачивались, а летали в Одессу на толкучку. Туфли там стоили в районе 100 рублей, сапоги 200–250, но суперские модели. Насчет «Березок». В начале 1970-х были не чеки, а сертификаты, с переходом на чеки[12]12
Чек можно было купить у «валютчика» один к двум, то есть один чек стоил 2 рубля. Но покупка чеков была сопряжена с риском уголовного преследования (проще говоря, за покупку чеков могли посадить), поэтому мало кто на это решался.
[Закрыть]я лично лишилась приличной суммы на несколько пар обуви и джинсов, некому было поменять; потом покупали кто как – по один к полутора или к двум. Джинсы в начале 1970-х за 60–80 рублей реально было купить, потом они до 200–250 рублей выросли. Мужской костюм приличный стоил от 90 до 150 рублей, под 200 появились гораздо позже. В общем, молодой специалист, получающий 100–150 рублей зарплаты, мог только вздыхать. Я лично все гонорары и «постановочные» на обувь тратила. Не представляю, как из положения выходили те, кто не шил сам и не имел хорошей портнихи, в магазинах страх господний висел. А ткани как раз были, особенно в комиссионных магазинах.
Как обходились те, кто шить не умел? Покупали с рук, у спекулянтов. Помните душераздирающую сцену в фильме «Влюблен по собственному желанию» (реж. С. Микаэлян, 1982), в которой героиня-библиотекарша покупает у жуликоватой тетки кофточку, которая дома оказывается просто рваной тряпкой? А сцену покупки пары джинсов из фильма «Самая обаятельная и привлекательная» (реж. Г. Бежанов, 1985)? В обоих случаях дурнушки надеялись завоевать своего избранника с помощью импортной вещи, но сценарист с режиссером ненавязчиво объясняли зрительницам, что счастье – не в тряпках. Тут сложно не согласиться: конечно, шмотка не обеспечит личного счастья. Но каково приходилось советским женщинам в условиях тотального дефицита? Ужасно, вот как. К вопросу о джинсах.
Рассказывает Борис:
Когда моя сестра в 1981-м пошла на первый курс ФИНЭКа[13]13
Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов.
[Закрыть], то в первый же день вернулась в слезах, потому что у всех были джинсы и прочие понты. После этого на семейном совете приняли решение выделить 250 рублей на покупку джинсов. На такую сумму можно было летом выехать на месяц в Крым всей семьей!
Машинистка Аллочка из «Осеннего марафона» (реж. Г. Данелия, 1979) покупает любовнику (переводчику Бузыкину) дорогую импортную куртку, но тот не может принести ее в дом – жена сразу поймет, что сам он не мог бы себе купить такую вещь.
Рассказывает аноним:
Нужно учитывать, что значительная часть населения отоваривалась но отдельным каналам, т. е. системам торговли, которых было великое множество.
Отдельный мир образовывала система торговли за сертификаты/чеки Внешпосылторга, в которые обращалась валюта, заработанная гражданами за границей. Внутри этого мира были свои отличия и градации (в зависимости от страны, социалистической или капиталистической, например).
Отдельный мир – и много больший – образовывали различные ведомственные системы. Там продажа товаров была организована через местные торги (например, в «закрытых» городах) или но линии месткомов (профсоюзов), последнее, как правило, в столицах.
Различия были также и географические – в столицах (по убыванию значимости, если Москву принять за 100, то Ленинград был, скажем, 70, а Киев – 50 и т. п.). А это значит, что в «обычном» магазине вероятность увидеть что-то нормальное в Москве была гораздо выше, чем, например, в Ярославле. С другой стороны, работники обкома партии в Саратове отоваривались иначе, как правило, лучше. чем учителя в Москве.
В общем, цены – интереснейшая информация о той жизни, но очень неполная, а в ряде случаев вводящая в заблуждение. В 1970-е годы хорошие каракулевые шубы стоили 2500 рублей, в ГУМе уныло висели итальянские нутриевые тоже по две с половиной (висели – ключевое слово – дорого было). Шуба из каракулевых лапок стоила 400, из колонка – 700. Норковые стоили 4000 рублей – неподъемные для простого советского человека деньги.
Рассказывает Вика Бондаренко:
Я жила в Норильске до 1979 года. Сколько стоила шуба, не знаю, но в основном носили мутоновые – тяжелые и «негнущиеся». Кто мог «достать» каракуль – отдавали в ателье, и там у нас были мастерицы! Собирали шубу. Норковых шуб было очень мало. Я только слышала – не видела. У примы в театре была норковая шуба! Простые люди могли носить крытые шубы – это когда из кусков сшита шуба мехом внутрь, а сверху покрыта брезентухой или еще какой плащевкой х/б непрезентабельной, но это очень теплая вещь, и многим ее на производстве выдавали. А еще выдавали кожухи, это такая дубленка, моему мужу мама такой привезла, кожух этот жив до сих пор, зимой с унтами ездит в машине.
Нулевые годы
Сегодняшний дресс-код – полностью на совести начальника и его подчиненных. Хотя… для начала будущий работник проходит что-то типа фейс-контроля у сотрудника HR-службы, по-старинному – в отделе кадров: вот так иногда отсеивают при приеме на работу сотрудников, одетых «неправильно»:
«Иностранной фирме требуются на постоянную работу дизайнеры. Необходимые требования: в/о, о/р, харьковская прописка, знание графических редакторов, умение оценивать по достоинству свои проф. навыки, т. е. кандидатов, готовых работать на з/п от 0-400 у. е., просьба не беспокоить, а также людей из деревни, в том числе особ „бывших деревенских“, которые в будущем переехали в город и приобрели городскую прописку, так как вы все равно до конца своей жизни так и останетесь гнилой вонючей деревней, куда бы вы ни переехали. Тем более просьба не беспокоить „базарных“ людишек, т. е. одевающихся в отстое Харькова, а именно „Барабашово“, „Конный“, „Центральный“ и все остальные рынки города, стоковые магазины, днепропетровская обувь, „Манго“, „Терранова“, „Плато“ и т. д. Если вы мужчина или женщина от 18 до 50 лет с приятной внешностью и ухоженным видом, отправляйте резюме и портфолио на эл. ящик. Контактное лицо: Вероника».
Эх, Вероника! Небось сама недавно одевалась на «рынках города», а ныне высоко взлетела! Впрочем, что там Вероника с ее эмоциональным стилем письма. Мелкая сошка, винтик, возомнивший себя шпунтиком…
Огромная газовая корпорация допустила утечку целого мануала, посвященного тому, как именно должен думать о красе ногтей дельный человек и рюши какого объема и цвета выглядят неприемлемо на деловой блузе! Вся сетевая общественность летом 2009 года разделилась на тех, кто возмущался, и тех, кто соглашался с данной инструкцией. Деловым женщинам компании теперь рекомендуется, отправляясь на работу, надевать вещи, соответствующие «международным стандартам делового стиля»: костюм серых, черных, темно-синих тонов, никакой бижутерии, стрижка короткая или максимум до плеч. Оговаривается также длина ногтя – не более 3–5 мм. «Оптимальный вариант для бизнеса», но мнению авторов полезных советов, – так называемый французский маникюр, который имитирует натуральный вид ногтя. Также оговаривается частота посещения парикмахерской и мастеров по маникюру – короткую стрижку обновлять один раз в месяц, при длинной ровнять концы раз в два месяца. При том что длинные волосы повелевается закалывать в пучок, неясно, как контролировать концы?! Может, газовая корпорация не поскупилась нанять проверяльщика секущихся концов?
Деловой костюм в пределах 500 долларов газовое начальство советует покупать в Mango, Motivi, Zara, Мехх, Д. Manoukian, Tommy Hilfiger, Oasis, H&M и прочих магазинах. В диапазоне от 500 до 1000 долларов за костюм допустимы Vassa, Calvin Klein, Cerruti, Max Mara, Hugo Boss women и др.[14]14
По материалам http://www.rb.ru/orsn/story/5994967.html.
[Закрыть]
Но что инструкция – бездушная бумага, без интонаций и голосовых модуляций: а как звучно орал директор компании «Г-трейдинг», увидев девушку-менеджера с розовым локоном в замысловатой прическе! Его крик разносился но гулкому коридору, заставляя радоваться тех, кто придерживался более традиционного стиля в искусстве куафюра. Заплаканная служительница менеджмента срочно побежала в салон – закрашивать авангардистский порыв. За свой счет, конечно.
Рассказывает Ксения М., журналист:
Мне сегодня насплетничали, что новый глава Сергиева Посада решил делать на вверенной территории православный Ватикан. Для начала запретил в городской администрации появление женщин в брюках. «Сегодня, – говорит, – брюки, а завтра – однополый брак!» Кроме брюк женщинам в городской администрации запрещены «блузки, не прикрывающие локти».
Рассказывает Наталия Л., художник-дизайнер:
Когда наш издательский дом стал набирать обороты, то новоиспеченные директора (им тогда едва исполнилось тридцать) ввели дресс-код: девушек и женщин обязали носить короткие юбки – на две ладони выше колена. Это касалось сотрудниц любой комплекции – некоторые даже плакали, но никто не ослушался. В течение года это правило сошло на нет – пришли пожилые полные бухгалтерши, и юбки сами собой удлинились. Но эту историю все хорошо запомнили…
Существует миф о том, что так называемые casual fridays, когда можно отойти от строгого дресс-кода, принятого в крупных компаниях и сменить официальный костюм на повседневную одежду, придумали в компании P&G. В 80-е годы XX века. Крупнейшая мировая компания P&G была лидером на рынке стиральных порошков в США. Но, несмотря на высокую рекламную активность, доля рынка никак не хотела расти. Тогда компания провела исследование и оценила рынок ухода за одеждой. В процентном соотношении выяснилось, что порошок используют в 65 % случаев, а химчистка – в 35 %. Далее выяснилось, что 70 % потребителей стирального порошка работают но найму и 5 из 7 дней в неделю ходят в костюмах, которые они отдают в химчистку.
Совместные исследования P&G и Levi Strauss Jeans показали. что сотрудники в повседневной одежде креативнее и работают намного эффективнее тех, кто носит костюмы. И что они сделали? P&G внутри своей компании вводит право ходить в пятницу в повседневной одежде. Эта новость усилиями обеих компаний получила огромный резонанс в прессе, и многие корпорации последовали их примеру. Рынок стиральных порошков вырос на 20 %.
Рассказывает Лара, Москва:
Третий день кручусь, как белка в мясорубке. Придя вчера домой, безмерно обрадовалась обнаруженной в холодильнике бутылке питьевого йогурта, купила сегодня еще две – хлопья закончились, а завтракать в пять вечера мне как-то грустно. Да, хлопьев тоже купила.
С работы таки уволилась. Мозг мне сегодня не компостировали, правда, пытались заикнуться на тему «приходите завтра», но я справилась, а потом поблагодарила за то, что мне пошли навстречу.
С утра ходила на собеседование – «работа сложная, но интересная», есть плюсы, есть минусы, самый главный из которых – новый директор департамента управления персоналом, который (которая) пытается ввести в компании жесткий дресс-код: мало того что строго темный низ, белый верх, так еще и теткам категорически в юбках и светлых колготках. Мне, если повезет, еще предстоит с ней общаться, подмывает спросить, давно ли она ходила пешком но промзоне.
Про молодых программистов с отвращением повествует программист постарше:
