Текст книги "Дневник офисного муравья"
Автор книги: Ирина Быстрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Потому что всем давно уже известно, что это фикция, о твоих профданных никак не говорит, а денег и времени на поддержание требует. Вот и возникает вопрос-на кой он нужен?
– Ну… – Я лихорадочно искала подходящую случаю реплику.
Кстати, надо записывать все эти каверзные вопросы и потом готовиться к ним, чтобы в следующие разы подобных пауз не возникало.
– Для работодателя это критично, – тем временем забормотала девица.
Ну, конечно, он же работодатель. Ему лишь бы бумажка была. Кто, кстати, у нас работодатель?
– А не уточните ли, какие там условия? – попросила я.
– Уточню, – с готовностью откликнулась девица. – Финская компания, бухгалтер в единственном лице, совмещает обязанности администратора…
Что-что-что? Не было такого. Я схватила свой «учетный листок» и пробежала глазами названия мест, куда отправляла резюме. Не помню. Надо будет все записывать: кто, что, сколько и т. д. и т. п.
А девица продолжала:
– …испытательный срок-полгода, медстраховка после испытательного срока, без стоматологии, зарплата тысяча пятьсот…
Тут я уже не выдержала:
– Тысяча пятьсот чего?
– Долларов.
Точно такого не было.
– Анна, вы меня, конечно, извините, но я не припомню, чтобы отправляла резюме на такую вакансию.
– Как это? – опешила девушка. – На имейл… – И она назвала имейл.
Я опять уткнулась в листок. Есть такой. И это была вторая вакансия. В ней ни слова о совмещении с администратором и ЗП указана 2300 баксов.
– Знаете, – осторожно начала я, – в объявлении было написано совсем другое.
– Знаю, – легко сказала девица, – но концепция работодателя поменялась.
– То есть теперь, – я почувствовала, что начинаю закипать, – они сделали зарплату на двадцать с лишним тысяч меньше, а работы добавили?
– Там будет мало работы, – сообщила девица.
Ты-то откуда знаешь, что там будет? Ты распрощаешься с этой конторой, как только закроешь вакансию.
– Спасибо, Анна, – холодно сказала я. – Я, пожалуй, откажусь от удовольствия участвовать в этом проекте.
Интересно, подумала я, положив трубку, существуют ли где-нибудь в мире щедрые работодатели? Если читать прессу, то да, существуют. Иногда даже дают интервью этой самой прессе. Но я знаю, что еще ни один из моих знакомых не встречал подобных особей в реальной жизни.
Так, что-то я накалилась.
10 апреля, пятница. Беседовала с Кэт. Успокоения это не принесло. Хотя я, чесс сказать, надеялась. А Кэт вдруг спросила:
Я не поняла, это что, гонка преследования?
– Чего? – удивилась я.
– Ну, бег за лидером. Селезень, – ответила Кэт. – С нее же все началось. Ты что, хочешь догнать и перегнать Селезня?
Я подумала.
– Не знаю, – сказала я. – Может, не перегнать Селезня, но…
– Тогда зачем вся эта муть? – перебила меня Кэт.
– Да просто поменяю работу, и все. Ты же сама всегда вопила, что мой шеф-отстой, что моя работа-мрак, что так вся жизнь пройдет и тэдэ и тэпэ. А там глядишь, что-нибудь да вылезет.
– Что там может вылезти? – продолжала плеваться ядом Кэт. – Прыщ на носу?
Но я сдаваться не собиралась, хотя окончательно поняла, что Кэт мои действия не одобряет. Не сам факт, что я ищу, а то, ради чего это делаю и как. Но это-то неудивительно-она всегда говорит, что у меня здравого смысла хватает только на то, чтобы правильно вести бухучет, и что во всем остальном я-полная шляпа. И это-моя лучшая подруга. Какой-то сюр.
В эфире тишина. Теперь кроме тринадцати кадровых агентств молчит и г-н Толмачев. Угнетает.
13 апреля, понедельник. Ура! Дело сдвинулось с мертвой точки. Сегодня иду собеседоваться в «Ровенту». Это кадровое агентство. Там обещают какой-то завод. Вчера поздно вечером оттуда позвонили. Извините, говорят, что беспокоим вас так поздно и в воскресенье, но не могли бы вы… Конечно, я могу. Тем более что сегодня мне не на работу.
13 апреля, позже. Любопытно. Странно. Обескураживающе.
Для начала-меня заставили ждать. Двадцать восемь минут. На десятой я решила, что просто девочка на ресепшн забыла про меня сказать. На двадцатой наконец-то поняла, что меня разводят на стрессовое интервью.
Честно сказать, когда я читала об этих «изысках» в Инете, то думала, что это все существует в теории, а на практике никто до такой грубой техники не опускается. Сегодня выяснилось, что я ошибалась.
К двадцать восьмой минуте я начала всерьез задумываться, а с тем ли агентством я связалась. На двадцать девятой минуте в комнату ворвалась крепкая девушка в коричневых туфлях и коричневом пиджаке, поздоровалась и представилась:
– Я-Инесса Радина.
Н-да, подумала я, принимая ее визитку, коричневый заставляет задуматься. Где-то читала, что коричневый любят те, которых тянет всем рулить.
Инесса уселась напротив меня, положив перед собой мое резюме и стопку чистых листов бумаги, и сказала:
– Приступим?
«Приступим» от слова «приступ», мелькнуло в голове.
В течение сорока пяти минут мадам (или мадемуазель?) Радина терзала меня вопросами, беспрестанно строча что-то на чистых листах бумаги. «А почему ушли…», «А почему уходите…», «А доводилось ли вам…», «А что бы вы сделали…», «А какая у вас сейчас зарплата…», «А где вы видите себя через пять лет…».
Если по правде, то через пять лет я вижу себя в Бретани, в небольшом коттедже, с мольбертом и кистями, короче-с обсуждаемой вакансией эта идиллия никак не связана. А посему пришлось делать умное лицо и придумывать что-то более удобоваримое.
Но вот она вроде бы исчерпалась. Удовлетворенно вздохнула, отодвинула исписанные листочки и сказала:
– Ну что ж, теперь я расскажу вам немного о вакансии. Вы присылали резюме на должность специалиста по управленческому учету на завод…
Я кивнула.
– Вы знаете, – мадам Радина скроила глубокомысленное лицо, – мне кажется, что это вам совершенно не нужно. Я вот вижу вас…
И принялась со вкусом излагать свое понимание моей персоны.
По всему выходило, что крупная производственная форма-это не мое. Якобы мне нужно что-нибудь камерное, человек на двадцать-тридцать. Ну ладно, пусть камерное. Но! Ничего такого у них пока в работе нет. Но когда будет…
Эй-эй-эй, взволновалась я. Что за дела? Я хочу на завод… на должность специалиста по управленческому учету. Я уже практически свыклась с мыслью о том, как буду работать там. И тут на тебе!
Я поняла, что пора вмешаться в ее нарциссическую болтовню. Это я о том, что, похоже, ее не столько моя персона интересовала, сколько возможность покрасоваться, блеснуть тем, что у нее накопилось в голове и на языке.
– Инесса, – проникновенно начала я, – но если пока ничего подобного нет, может, мы все-таки…
– Не-ет, – отмахнулась она от меня, – да ну! Зачем? Зачем вам тратить время на заведомо невыигрышный для вас вариант?
– Но если я согласна, – продолжала настаивать я, – потратить толику своего времени, может, все-таки…
Инесса тяжело вздохнула. На лице ее явственно проступало «блин-ну-как-вы-мне-все-надоели».
– Мы уже отправили информацию работодателю.
И меня в этой информации нет, мысленно закончила я за нее. Круто!
Я вышла из агентства, вся кипя от возмущения. Да ты тут, собственно, кто? Ты-просто посредник. А туда же-рулить процессом. И ведь у нее есть все возможности для этого. Ей не понравится твоя фамилия или какая запятая в твоем резюме, и вот ты уже в корзине для мусора. Она-бог и царь. Вершитель человеческих судеб. Может, для этого они и идут в рекрутинг? Да, коричневый-это ее цвет.
А еще сапоги натерли ногу. Пришлось ведь облачиться в костюм, сапоги и колготки. Это тебе не джинсы с ботинками.
Иными словами, а что это было?
14 апреля, вторник. День начался с вопроса шефа:
– А чего это ты в костюме?
Вопрос правомерный. Чего это я в костюме? Это не мой стиль. Я в основном в джинсах. Официоз недолюбливаю. И все об этом давно знают. Да я просто утром обнаружила на джинсах пятна, ну и… взяла, что под руку попалось. А попался костюм, поскольку вчера я была в нем.
– Работу ищу, – лениво проговорила я.
– Очень смешно, – буркнул шеф и удалился.
Любопытно, почему, когда говоришь правду, тебе никто не верит?!!
Может, просто люди слышат только то, что готовы услышать? А когда ты им сообщаешь то, что им не подходит, то их мозг тихонечко отрубается и отдыхает?
Шеф наверняка считает, что для любого из нас работа на него-это манна небесная. Потому что кому мы все, собственно, нужны?
16 апреля, четверг. Сегодня мне позвонил г-н Толмачев.
– Значит, так, – солидно сказал он, – у вас следующее расписание на эти две недели: завтра в любое время в срочном порядке к нам-заполнить наши анкеты, во вторник в два-собеседование в «ДФЛ», в четверг в одиннадцать-собеседование и тестирование в «Экарте», а потом во вторник в полдень-встреча в «Керсон Групп»…
– Простите, – вклинилась я, – а кто эти «ДФЛ», «Экарта» и «Керсон»?
– Сегодня пришлю вам всю информацию, – сказал он. – А завтра у нас пообщаемся.
И распрощался со мной.
Круто!
Но как-то странно. Он уже все решил за меня. А что, если пресловутые «ДФЛ», «Экарта» и «Керсон» мне категорически не понравятся на предварительной фазе? Вроде могу отказаться. Но это только вроде. На самом деле я чувствовала, что, как барашек на заклание, отправлюсь к этим «ДФЛ», «Экарта» и «Керсон», даже если они мне ни уму ни сердцу.
Почему? Неудобно. Неудобно перед г-ном Толмачевым. И перед Тимом. И перед его маман. Короче, перед всеми теми, кто оказался в роли посредников. Кэт бы точно сказала, что неудобно в почтовый ящик писать, но это ж Кэт. Хотя в чем-то я с ней согласна. Это вот «неудобно» вечно заводит меня туда, куда мне абсолютно не надо. Но ничего не могу с собой поделать.
Черт. Завтра, во вторник, в четверг и опять во вторник. Все время в костюме. Все время в тонусе. Атак все было спокойно… Поймала себя на мысли, что посочувствовала Селезневой.
17 апреля, пятница. Встречалась с г-ном Толмачевым.
– Вам нужно пройти наш тренинг, – заявил он.
Ему едва дашь двадцать пять, он поджар, стремителен и некрасив. Но похоже, дело свое знает. Во всяком случае, сразу берет быка за рога.
– Какой тренинг? – робко спросила я.
– У нас своя разработка, – пояснил он, явно гордясь. – Натаскиваем соискателей, как вести себя на собеседовании. Что говорить, как отвечать на вопросы, как держаться.
Естественным образом возникает вопрос…
– Сколько? – поинтересовалась я.
– Три часа, – ответил г-н Толмачев.
Вообще-то я имела в виду…
– А денег? – спросила я.
– Тоже три, – сверкнул улыбкой г-н Толмачев. – Но вам-полторы.
– А-а, – протянула я, лихорадочно соображая, что делать дальше.
Ужасно жалко было полторы тысячи, но ведь они знают, что говорят, они ж спецы…
Тем более таким колеблющимся личностям, как я, непременно нужна твердая рука. Чтоб направляла, куда идти. Или останавливала, когда забреду не туда.
– На два сегодня. Идет?
И мои губы сами собой промолвили:
– Идет.
Вот так я и попала на тренинг. Это было нечто. Спустя два часа и пятьдесят минут абсолютно отзомбированная я вышла из офиса агентства и отправилась домой. Суть всего произошедшего выражалась так: правду будете извлекать из себя на исповеди, а на собеседовании забудьте о том, что даже знаете это слово. Нет, конечно, грубо врать насчет места работы или должности или еще какого фактического материала, который легко можно проверить, нет никакого смысла. А вот ваши мотивы, настроения, соображения-это следует подавать фантазийно, в соответствии с мотивами, настроениями и соображениями работодателя. Как это узнать, если ты того самого работодателя видишь впервые? На этот счет тоже зомбировали. Короче, ребята не зря свой хлеб едят.
Не растерять бы все, чем меня напичкали, как минимум до вторника. Во вторник-ходовые испытания. «ДФЛ». Операции с коммерческой недвижимостью.
Видела вакансию: требуется косметолог-эстет. А косметолог-мизантроп? Слабо?
21 апреля, вторник. Глуповато вышло.
– Ой, извините, пожалуйста, – трещала секретарь гендиректора «ДФЛ», – менеджера по персоналу нет. У нее там дома что-то… А мы не успели позвонить в агентство, а тут вы… И еще один человек. Попозже. И начальство наше распорядилось пока провести с вами тестирование… Ну, знаете, всякие там вопросы…
– А кто тестировать будет? – осторожно спросила я.
Неужели это субтильное создание с алыми губами сердечком, на пятнадцатисантиметровой платформе?
– Мне тут все дали. – Она рванула к своему столу. Схватила пачку бумаг толщиной в палец и кивнула на дверь. – Пойдемте, я вас посажу.
Посадила она меня в маленькой комнатке с видом во внутренний дворик.
– Значит, так. – Она наморщила лоб, разбирая принесенные бумаги. – Сначала-это. Времени на него-полчаса. Потом-вот это. Тут как бы нет ограничений, но вы, наверное, минут за сорок справитесь. Ага, вот, это третий. Там тоже сколько надо, столько и отвечайте. И в конце-бухгалтерский. Ну, там проводки, ваш кодекс и все такое.
– Короче, до ночи, – пробормотала я.
– Ну, – хихикнуло создание, – не до ночи, но… Вам кофе принести? Чтоб как бы повеселее было?
Кофеин был нелишним. Да тут… Тест на конфликтность. Тест на психологическую совместимость. Тест на все подряд, начиная от степени искренности и заканчивая уровнем самооценки. Тест…
– Ой! – спустя примерно полтора часа в комнату ворвалась секретарша. – Забыла! Еще.
«Еще» было цветовым тестом Люшера. «Придурки», – устало подумала я, подписывая цифры под цветами. Еще сам Люшер плевался по поводу того, что тест в процессе безудержной популяризации исказили до неузнаваемости. По-моему, так. Да ладно, пусть кушают.
Бухгалтерский. Не-ет, ну это что-то!.. Сорок вопросов, ответов на две трети из которых я не знала. И не потому, что я плохой бухгалтер, а потому, что бухгалтеров-которые-знают-все-на-свете нет в природе. Это-закон жизни. И что тогда тестируем?
22 апреля, среда. А сегодня неожиданно позвонили по вакансии, на которую я отправила резюме сама.
– Хотели бы записать вас на собеседование, – сообщила мне невидимая взору девица голосом Кристины Орбакайте.
– Да, прекрасно! – с воодушевлением ответила я, просматривая свой список.
72, опт, недалеко от дома.
– У нас такая процедура, – продолжала девица, – сначала вы беседуете с эйчаром, потом вас тестируют, потом вы беседуете с финдиректором… Все в разные дни. Потом, – продолжала она, – тест на полиграфе…
– Простите? – озадаченно вопросила я.
– На детекторе лжи, – пояснила девица и через паузу уточнила:-Такова политика руководства. Всех начальников отделов проверяют на детекторе лжи.
– Но я ведь еще не начальник отдела, – возразила я, – только претендую.
– Не важно, – отрезала девица. – А в завершение-встреча с гендиректором. Вы согласны?
– А если не согласна, вы процедуру подправите?
– Нет, – ответила девица, – мы просто вычеркнем вас из списка соискателей. Но что вас, собственно, смущает?
– Вообще-то детектор лжи, – сказала я.
– С чего бы это? – удивилась девица. – Вам есть что скрывать?
Я вздрогнула и часто задышала. Любому человеку на этой планете есть что скрывать, в том числе и мне. Начиная от периодически посещающих меня странных мыслей ниоткуда и заканчивая мелкими бухгалтерскими провинностями. Но дело-то не в этом!
– Просто я вот что думаю, – сказала я, – сначала детектор, потом телефонная прослушка, затем видеокамера в туалете-так можно далеко зайти.
– И что? – Голос девицы окрасился в неприятные оттенки.
Значит, у них и прослушка и видео. Не слабо.
– Пожалуй, я повременю.
– То есть, – уточнила девица, – вы отказываетесь участвовать… Как хотите. Всего доброго, – и, не дожидаясь моего ответа, повесила трубку.
Всего, всего… И вам того же, по тому же месту. Одна только польза была от этого звонка-я полезла в Интернет и ликвидировала пробел в своих знаниях на тему детектора лжи. Теперь я знаю, что это за зверь. И знаю, что бояться надо не сам агрегат, а ту особь, что интерпретирует его показания. Короче, все делают люди…
22 апреля, вечер. Наткнулась в Сети на какую-то старую вакансию: требуется модель-сценарист в эротический кинопроект. Присылайте резюме туда-то и в резюме укажите, кем вы хотите быть: моделью, сценаристом или и тем и другим.
Мир вокруг живет полной жизнью. Я вдруг осознала, что поблизости есть люди, для которых слова «налоговая инспекция» и «Налоговый кодекс», «счета-фактуры» и «акты сверок», «кассовая дисциплина» и «книга покупок»-пустой звук. Уверена, они чувствуют себя счастливыми. Просто обязаны чувствовать. Хотя любому из нас кажется, что травка зеленее на чужом газоне. И модель-сценарист вполне может стенать по поводу своей незадавшейся жизни. То есть в действительности быть абсолютно счастливым человеком, но не знать об этом. Надо бы, что ли, провести какую-нибудь широкомасштабную акцию с целью донести до человечества всю прелесть того, в каком положении они находятся. Типа: народ, не майтесь дурью, наслаждайтесь тем, что у вас есть, поскольку у вас нет всего этого ужаса-см. выше.
А у меня это есть. И знание того, что такое «налоговая инспекция» и «Налоговый кодекс», и стойкое неприятие этих объектов бытия. Может, мне сменить не просто работу, а целиком профессию?
Зеркало подсказало, что в модели мне не стоит. Тогда в сценаристы? Хотя что я могу написать об эротике? Интересно, а что там пишут, в этих сценариях? Просто-«занимаются сексом»? Наверное, нет. Наверное, там должны быть детали, иначе актеров может занести куда-нибудь не туда. Или, наоборот, никуда не занесет, и перед экраном все заснут от скуки.
В такие моменты я всегда думаю о том, что вокруг столько всего происходит. И в этом происходящем ты занимаешь лишь крохотную долю пространства. Ни на что не влияешь… А я хочу влиять? Интересный, кстати, вопрос.
23 апреля, четверг. Насчет влиять я так ни до чего не додумалась. Вроде хочу. Любой нормальный человек желает постоянно ощущать свою собственную значимость. Это вроде как свидетельство того, что ты существуешь. Но я уже доросла до такого возраста, когда начинаешь понимать, что влиятельность идет только в комплекте. С ответственностью. И ломовой работой. И вот тут у меня включаются тормоза. И я готова отказаться даже от того, чтобы быть значительной персоной. Лень? Не знаю. Может, я просто недостаточно тщеславна?
Эй, тогда зачем я ищу эту новую, шикарную, денежную работу? Где логика? Значит, так, мысли эти-ненужные. По крайней мере, сейчас. Выбросить их вон. И-вперед, на абордаж!
Вот сегодня я как раз на этом абордаже и была. «Экарта». Автотранспортные перевозки, кое-какой опт. Закидали вопросами. И ни одного-про мой профопыт. Вернее, один. «А вы имели дело с договорами комиссии?» Нет, ну, конечно, собеседование проводил не финансист, но все равно.
Глядя на мое поскучневшее лицо, замдиректора по персоналу сочла нужным пояснить: нам, дескать, главное, какой человек, а обучить его профессионально мы сами в состоянии.
– Мы нанимаем жизненные позиции, – с пафосом произнесла она. – Если вы-«наш» человек, то все остальное-вторично.
Ага, знакомая цитата. «Бизнес в стиле фанк». Небось вчера закончила читать и теперь горда собой неимоверно. По-моему, тетка просто не рубит в том деле, которым занимается.
Но отвечала я старательно. Мне вдруг захотелось, чтобы они сделали мне предложение, а я демонстративно отказалась бы. Так, демонстративно-это что я собираюсь сделать? Сообщить ей, какая она дура? Потому что если я просто скажу: «Спасибо, нет», то это совсем не демонстративно. А насчет дуры я вряд ли решусь. Даже если трансформировать «дуру» во что-нибудь обтекаемое. Обтекай не обтекай-когда тебя называют дурой, это сразу понятно.
Похоже, «Экарта»-не мой полигон.
24 апреля, пятница. Позвонил мне сегодня сразу после полудня г-н Толмачев. Беспокоится. В силу своей натуры или профессиональных обязанностей? Чем подогревается его энтузиазм: внутренними резервами или мыслью о том, что, продав меня, он получит бонус? Наверняка ведь им положены бонусы за успешно реализованные проекты.
Ясно. Становлюсь циничной, как Кэт. Наверное, это все из-за количества людей на квадрат-метр городского пространства. Наверняка в деревне все не так. Там вышел-и природа. Взор отдыхает, легкие дышат. А у нас взор постоянно натыкается на что-нибудь малоэстетичное, а легкие лучше закупоривать, покидая квартиру. Уши и нос тоже. Может, у жителя мегаполиса и нет другого выхода, кроме как становиться год от года все циничнее, скептичнее и агрессивнее?
– Да вроде нормально, – ответила я.
– А расскажите, – предложил мне г-н Толмачев.
Я рассказала. Убрав комментарии про Люшера и сомнения в профпригодности экартовской тетки.
– Хорошо, – сказал г-н Толмачев. – Значит, в понедельник у вас «Керсон». Удачи!
– Как в понедельник? – удивилась я. – Мне лично помнится вторник.
– Просили перенести, – сказал г-н Толмачев. – Сможете?
Смочь-то смогу, но я ж настроилась на вторник… Да ладно. Раньше встретимся, раньше расстанемся.
– Прекрасно! – обрадовался г-н Толмачев.
Вот чем он мне нравится, так это своим оптимизмом и бодростью. Если бы он был квелым, я бы не стала с ним… Что? Дружить? Так мы не дружим. Ну хорошо, сотрудничать. Хотя, когда речь идет о сотрудничестве, не всегда удается это проделывать с теми, кто тебя полностью устраивает. Часто приходится сотрудничать со всякими… с кем мысли о дружбе даже бы и в голову не пришли. Так что мне повезло.
Итак, в понедельник у меня «Керсон Групп». Медицинское оборудование и услуги.
27 апреля, понедельник. Ура! Я нашла работу. «Керсон».
Все, все у них отлично. Место-центр. Офис-чудесный. Народу-немного. Директор-классный парень.
Вообще, я боялась, что будет какой-нибудь дедушка. Почему так решила, не знаю. Может, потому, что медицина? Хотя у них скорее производство, чем медицина в традиционном понимании этого слова. Опять же-французы. То есть директор-русский, но головная компания-во Франции. Ну, наконец-то я туда доеду. А то все повода не было.
Так вот, директор-русский не-дедушка. Ему лет тридцать пять. За метр восемьдесят, косая сажень в плечах, пронзительные голубые глаза. И-брюнет. Не знаю, что он делает в производстве медицинского оборудования-ему бы на экран.
Ну, конечно, конечно, я понимаю, что в моей ситуации его внешность не должна иметь никакого значения. Но, войдя в кабинет, не смогла удержаться от мысли: «Бли-ин, здесь можно и поработать».
Мало того что он импозантен, так он еще и не дурак. Ловит все с полуслова. Шутит. И не плоско. И главное, ничего из себя не строит. Все по-человечески рассказал: что они хотят, что у них за ситуация, как это все видят и т. д. и т. п. Словом, идеальный начальник. Обещал помогать. Уверена, так и будет. Не знаю точно, что такое харизма, но, по-моему, она у него есть.
И потом-у них все остальное совершенно замечательно. Страховка, бонусы, обеды, обучение, путевки. Райское место. Явно вакансия не для всех. Явно в открытом доступе на job.ru ее не будет. Спасибо г-ну Толмачеву. Надо будет ему что-нибудь подарить.
Но конечно, самое главное-мы друг другу понравились. В смысле-я и директор. Это стало очевидно, как только я вошла в кабинет. Понятное дело, он задавал стандартные вопросы.
Между прочим, немало. Но ведь он должен соблюсти процедуру.
Договорились, что я выйду через две недели после того, как мне официально сделают предложение. Это, скорее всего, потому, что там же есть еще и другие кандидаты, им же уже назначено, не отменять же. Думаю, через неделю все и свершится. И тогда я швырну своему шефу заявление в лицо, и тогда он попляшет. А уже будет поздно.
Нет, я просто не могу поверить, что-ура! Но сказала пока только Кэт. Чтоб не сглазить.
28 апреля, вторник. С утра звонок.
– Ну, как прошло? – спросил г-н Толмачев.
Мне показалось или он взволнован? Неужели так переживает за меня? Неужели так переживает за каждого своего подопечного?
– Отлично! – ответила я.
– Правда? – обрадовался г-н Толмачев. – То есть никаких эксцессов? А то я уж боялся… Очень трудный директор.
– Что? – изумилась я. – Директор? Который?
Наверняка какой-нибудь другой директор. Наверняка у них несколько директоров. Они же-«Групп».
– Который? – в свою очередь удивился г-н Толмачев. – У них один-единственный директор. Тот, с которым вы вчера встречались.
Тогда я ничего не понимаю. Трудный? Этот супер-пупер мэн?
– Но мне он показался… – начала я.
– Что, – перебил меня г-н Толмачев, – вел себя нормально?
– Не просто нормально, – ответила я, – а сверхнормально. Прекрасно. Замечательно. – Тут я устыдилась своих восклицаний, еще подумает, что я-экзальтированная особа. – В общем, все было хорошо.
– Значит, встал с той ноги, – задумчиво проговорил г-н Толмачев. – Хорошо, что я не стал ничего вам говорить до собеседования, иначе бы запрограммировал вас не на то…
– Так, подождите, – сказала я, – так что с ним? Трудный-это как? В чем трудность-то?
– Деспот, – лаконично ответил г-н Толмачев. – Сам все знает, сам все решает, все у него ходят строем.
Строем? Что за ерунда? Этот душка с синими глазами? Да нет, не может быть! Хотя…
И тут я вспомнила.
Он сказал: «Я страшный тиран». Я внутренне вздрогнула. Но он хитро улыбнулся и подмигнул мне. И я решила, что это шутка. А если нет? Если это правда? Подождите, но тогда какого черта…
– А скажите, – противным голосом начала я, – зачем вы тогда меня туда отправили? Если знали, что там все так сложно?
– Да случайно, – вздохнул г-н Толмачев. – Просто моя ассистентка…
У него есть ассистентка? Он сам вчера только на свет родился.
– …отправила им ваше резюме, не посоветовавшись со мной. А те уже назначили время, когда я узнал об этом. Назад отыграть… можно было, конечно, но…
Но никто не захотел. Ясное дело. Кому хочется лишний раз травмировать заказчика и заявлять о своей некомпетентности.
– Но хорошо, что все обошлось, – бодро закончил г-н Толмачев.
– Мало того, – задумчиво проговорила я, – он меня полюбил. Мы уже договорились о времени выхода и тому подобное.
– А-а, – протянул г-н Толмачев.
Похоже, он не придал никакого значения нашим договоренностям. Почему это?
Помолчал и добавил:
– Ладно. Ждем результата по всем трем фирмам. И работаем дальше. Если у меня появятся новые предложения, то позвоню вам.
На этом мы распрощались.
А я вот сижу и думаю: что теперь-то? В понедельник мне позвонят и скажут: выходите на работу в «Керсон». И что? Я выйду? К деспоту и тирану? Черт, ну, не похож он… Может, г-н Толмачев просто ошибается? Может, просто у того директора отношения с мужчинами и женщинами сильно разнятся?
Если это так, то возникает другой вопрос: хорошо ли это?
29 апреля, среда. Они все с ума сошли!
Полчаса назад позвонила Подольская с новым предложением.
Неохота. Опять гладить костюм, опять натягивать на лицо нужное выражение, опять унимать дрожь в коленках. А зачем, если меня берет «Керсон»? Но как ей об этом сказать? И вообще, говорить «нет»-это не мое амплуа. Я это делаю крайне редко и при этом чувствую себя так, как будто из меня по капле выдавили все соки и бросили умирать.
– Ну, пожалуйста-а-а, – вдруг взмолилась девица.
Что такое?
– У нас внезапно образовалась «дырка», – плачущим голосом начала объяснять Инга. – На завтра. На одиннадцать. То есть работодатель думает, что придет кандидат, а он не придет, потому что я все… все перепутала. А там специально приехал финансовый директор из головного офиса и будет сидеть целый день, беседовать с кандидатами. И тут у него «дырка». Вот. А я совсем недавно работаю. И это уже второй раз, когда какая-то ерунда из-за меня. И меня точно уволят. Выручите меня, пожалуйста-а-а.
Вот это номер. Я еле удержалась от смеха. Бедняга. Надо ж, как ее колбасит.
– А что там? – спросила я.
– Там производство. Иностранная компания. Позиция главного бухгалтера. Зарплата net от семидесяти тысяч по результатам собеседования, – все еще вздрагивающим голосом сообщила мне Инга.
– Тогда мне непонятно, – немного подумав, сказала я, – почему вы предлагаете эту вакансию только тогда, когда у вас образовался форс-мажор?
– А там у них требования… Аттестат главбуха. А у вас его нет. Опыт руководства коллективом от семи человек. Вы как бы… не руководили. И еще SAP.
Я вообще перестала что-то понимать.
– Но когда я приду к ним, они увидят, что у меня ничего этого нет. Что тогда? Они скажут мне: идите-ка отсюда.
– Не скажут, не скажут, – горячо возразила мне девица.
Черт, почуяла во мне слабину. Вот так всегда.
– Я просто сообщу им, – продолжала девица, – что мы все запасы кандидатов, соответствующих их требованиям, исчерпали, но вот у нас есть еще один прекрасный специалист, и мы готовы…
– Понятно, – перебила ее я. – Выручу вас.
И тем самым зафиксируюсь в ее памяти. Неплохо иметь еще одного знакомого рекрутера. Мало того, благодарного.
Так что завтра иду на очередную экзекуцию.
1 мая, пятница. Праздник!!! Вчера собеседование вели двое. Кряжистый мужичонка латиноамериканской внешности и костисто-когтистая дамочка с белесыми волосами и острым взглядом. Оба в возрасте «от сорока». Технология была такая: мужичонка задавал вопрос, дамочка наблюдала за мной, потом роли менялись. Напрягает здорово. Не успеваешь понять, какова реакция обоих. А хотелось бы. Даже учитывая то, что я там оказалась просто из благотворительных соображений. Ситуация усугублялась еще и тем, что сидели они оба не прямо напротив меня: дамочка-то да, напротив, а вот мужичонка-чуть слева, отчего приходилось фиксировать его боковым зрением, что создавало дополнительный дискомфорт.
Они вытряхнули из меня все. Вплоть до того, кто мои родители и где они, каково мое хобби и что я думаю о текущей экономической ситуации в стране. Последнее меня доконало. Я совершенно не интересуюсь глобальными проблемами. Наверное, зря, но, честно сказать, не испытываю никакого интереса. Поэтому обычно узнаю обо всем последней и то, если кто-нибудь позвонит и расскажет. Но что-то там промычала. Хотелось, правда, спросить: «А это-то тут при чем?», но удержалась. К чему вступать в никчемную дискуссию? Нет уж, лучше поскорее отделаться от них и пойти домой.
Хотя… позиция весьма и весьма. Но вот дамочка… Она оказалась финансовым директором. То есть непосредственным шефом главбуха. Не хотела бы я иметь такую шефиню. Металл. Нержавеющий, негнущийся и остро заточенный.
А, забыла сказать: они оба были американцами.
Вся процедура заняла больше часа и уже подходила к своему завершению, когда мужичонка вдруг спросил:
– А почему вы хотите работать именно у нас?
Я уж было открыла рот, чтобы сказать: «А с чего вы решили, что я хочу работать именно у вас», как тут же спохватилась. Ну да, хочу. Якобы. Поэтому я сюда и притопала.
Ответа у меня, понятное дело, не было. Надо было срочно что-то измыслить. Чтобы заткнуть эту дырку. Или чтобы понравиться?
Вот что смешно-я действительно старалась понравиться им. Хотя шла туда совсем с другими намерениями. Я всегда стараюсь всем понравиться. Мне ненавистна сама мысль о том, что кто-то может меня недолюбливать. Вот Кэт на это плюет. «Всем мил не будешь», – говорит она. Я как бы тоже так думаю. Но она-то и живет по этому принципу. А я… я норовлю всем угодить и произвести на всех хорошее впечатление. Но так как это невозможно, то получается, что я бьюсь за иллюзию. Что, ясное дело, ужасно отражается на состоянии моих нервов, волос, ногтей и прочих частей тела.
