Текст книги "Ангелочек"
Автор книги: Ирина Бова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Дурная слава
Сева еще не привык, что его величают по имени-отчеству, но все равно всячески пыжился: отрастил бородку, говорил вальяжно и растянуто, представлялся не иначе как «режиссер Бурмистров». Народ не вникал, режиссер чего он, сейчас развелось столько маленьких театров и антреприз, что и не упомнишь. Так что верили на слово. Тем более, окружающим было откровенно наплевать, кем он представляется. Сева при любом, даже мало-мальски невинном знакомстве, делал значимую морду, и все также значительно кивали.
Театральным режиссером он, конечно, не был – не выслужился, а вот в кино Севу приняли как нечто само собой разумеющееся. Начал он с помощника осветителя и стал быстро продвигаться, пока не взмыл до помощника режиссера. Ну, а там уже и до режиссера-постановщика недалеко. Все решили, что начнет молодое дарование, как и любой дебютант, с классики. Однако Бурмистрова терзали философические размышления не последнего разбора.
Безусловно, тянуло в какие-то мистические дали, – например, поставить «Мастера и Маргариту». Он пересмотрел и передумал все имеющиеся версии, вплоть до венгерской бредятины, и понял, что достигнет большего, возьмись он за Булгакова. Останавливало одно: за постановками шедевра тянулась дурная слава. То бюджет урезали, то на полку задвигали, то артисты начинали сильно и внезапно болеть… Однажды он слышал в курилке, что съемки у Бортко даже имели непосредственное отношение к кончине Александра Абдулова.
Начинать с заранее приговоренного проекта ему совсем не хотелось.
Сева помыкался среди сценаристов, но ничего завораживающего для себя не нашел. Долго думал и наконец решил, что будет снимать сказку. Причем, поставит ее, как великий Роу, то есть без всяких там интернетовских штучек, на подручном материале. Только волшебства и превращений надо поменьше. Главное, сценария особого не требовалось, народ все уже сам придумал. Сева мысленно отмел Перро, Андерсена, братьев Гримм, а заодно и Астрид Линдгрен. Выбрал «Колобка».
Актеры, правда, не разбежались участвовать в его задумке, но Бурмистров и тут исхитрился, набрал ребят из ТЮЗа. Единственное, кого удалось подтянуть, так это Новых русских бабок: оба парня купились на новизну и халяву. Съемки начали летом, чтобы центральному герою не пришлось шастать по сугробам, когда будет от дедушки с бабушкой убегать. Итак, не предвидя ничего плохого Сева принялся за работу.
Самое начало. Бабушка с дедушкой по сусекам поскребли и начали месить тесто для Колобка. Но парни-то они не слабые, эти Новые русские бабки, – пока месили, намяли щуплому мальчику из ТЮЗа бока так, что тот взвыл и на неделю взял больничный. Хамство запредельное! Бурмистров сам ездил к нему домой, уговаривал не срывать график, но все равно три солнечных дня выпали.
Вернулся мальчик под честное слово режиссера, и снова стали месить. При особо удачном жесте «деда» мальчик-актер вывернулся и заехал «бабке» ногой в челюсть с криком «Фашисты!» Мужик, игравший бабку, потребовал две недели с содержанием и оплаты протезиста. Сева юлил, мелко кланялся и упирал на реалистичность образа старой крестьянки без двух зубов. Ему пошли навстречу с условием предоставления дантиста после съемок. Слепили Колобка. Тот полежал немного на подоконнике, свалился и постанывая покатился по тропинке навстречу своим приключениям. Новые русские бабки с облегчением закурили.
Первым по сценарию должен был встретиться Заяц – очаровательная травести из того же ТЮЗа. Но как только сказочные персонажи оказались нос к носу, то отскочили друг от друга, словно ужаленные.
– В чем дело?! – заорал режиссер.
– Какой это, к черту, заяц! – завопил Колобок. – Где у нее уши?
Бурмистров пригляделся: ушей, и правда, не было.
– Где? – строго спросил он.
– Да вот же, вот! – девушка подпрыгивала и оттягивала мохнатыми ручками элегантные маленькие ушки от висков.
Сева вместе с Колобком пригляделись и хором поинтересовались, где она такую прелесть раздобыла.
– В костюмерной. Это ушки норки. Они более симпатичные и в глаза не лезут.
– Заяц не может быть с норкиными ушами, – авторитетно заявил Сева.
– Ну и что? – сказала наглая травести. – А с заячьими я к третьему дублю окосею!
Сева от ужаса закрыл лицо руками.
– Ты и должна быть косой! А третьего дубля не будет, с первого надо снимать. Чего ты от него отпрыгивала? Колобка твои уши напугали, но у него-то ушей нет!
– Ушей нет, но посмотрите, какой он величины… Под него попасть, что под самосвал!
Бурмистров пригляделся.
– М-да… придется заново месить и лепить…
На перезамешивание Колобка тащили с помощью одного грузчика и двух гримеров. По дороге он жалобно подвывал – болели ребра. Новые русские бабки уже успели не только покурить, поэтому взялись за работу весело и с энтузиазмом. Зайцу за это время присобачили нормальные уши – нужного цвета и требуемой длины. Рандеву прошло нормально. Правда, Колобок злобно ругался нецензурными словами, но это до озвучки не имело никакого значения.
Следующим предполагался Волк, его на площадке не нашли: за время инцидента он успел куда-то свинтить. Сева миролюбиво сказал «Черт с ним!», и Волка заменили на Ежа.
Под палящим солнцем, когда глазурь на правом боку уже стала подтаивать, Колобок весело катился по дорожке, но за два метра до Ежика наткнулся на муравьиную кучу и перелетев через нее рухнул прямо на иголки. Вопли обоих потрясли лес и съемочную группу. Сева, понимая что сейчас могут и морду набить, дрожащим голосом предложил Ежу перевернуться на спину.
– Вот это уж фиг! – отреагировал примятый Еж и ушел за темнеющие деревья.
Режиссер, обескураженный тем, как складывается первый день, все же не отступал. Сообщив всем, что работа продолжится до заката, он объявил перекур, а сам пошел на поиски сбежавшего. Колобок покатился за ним, как ручной. Через двадцать минут Еж обнаружился на недалеко раскинувшейся полянке. Вместе с Волком они приговаривали бутылку водки, сидя прямо на траве.
– Вот и закуска! – обрадовался Серый.
– Не по сценарию, – обиделся Колобок, но не ушел, а прислонился к осинке.
– Вернитесь, – умоляюще сказал Сева, – сейчас еще Медведь, а потом и до финала недалеко.
– Медведя я уже не выдержу! – встрял измученный Колобок.
– Да не тушуйся, – пожалел его Ежик, – Медведя уже не найти, спит он.
– Где спит? – ошалело спросил Бурмистров.
– Не в берлоге же, сейчас лето. Дома спит. Он и не приходил сегодня.
– Как?!
– Молча. Он сказал, что в самодеятельности свое отыграл.
– А без него как же? – расстроился Сева.
– Ну хотите, я сейчас свою шкуру сниму и его надену? – сжалился Волк.
– Нет, – твердо ответил Бурмистров, вспомнив, что он здесь главный.
«Без Медведя обойдусь, – подумал он, – и без Волка тоже». А вслух добавил: «Ты лыка не вяжешь».
Волк поднялся во весь свой немаленький рост и одернул клочкастую шкуру, как мундир.
– Какие цирлих-манирлих, господин режиссер! Мне ж не Гамлета читать «быть иль не быть…»! Волк просто обязан быть поддатым, он отрицательный персонаж!
Пока длился этот прочувствованный монолог, Колобок успел выпить водки и закусить, чем бог послал, а именно пучком зеленого лука. Вернулись на площадку все, кроме Ежа. Он решил, что его миссия уже завершена. Пьяный Колобок по-быстрому свалил от пьяного Волка и двинулся навстречу своей погибели – к Лисе.
А та была хороша! С пушистым длинным хвостом, ярко подведенными глазами и в рыжих лайковых перчатках. Отбросив сигарету, искусительница направилась к своей жертве, плавно виляя бедрами, и предложила ему спеть песенку. Но как только Колобок раскрыл рот, она резко повернулась к Севе.
– И я что, должна есть этот помятый кусок теста, от которого за версту разит луком и водкой?!
Она презрительно оттолкнула его ножкой, обутой в туфлю на шпильке, оставив в пыльном боку дырку, опять закурила и отправилась мимо Колобка к гримерке. А он, бедный, покатился прямо под ноги Новым русским бабкам.
– Ну вот, а вы плакали… Вернулся я… Никому не нужен…
Камеры так и засняли финал. Получилось не менее трагично, чем в русской народной сказке.
Если что…
Где только не встречаются люди для того, чтобы пообщаться. Мы с девчонками – в бане на Фонарном. Светка всегда говорила, как бы оправдываясь: «Мы нормальные женщины, только в баню ходим четыре раза в неделю».
Это было идеальное место: и попариться, и поболтать, и чаю попить, и массаж сделать. А для меня еще и единственное место, где я иногда пила пиво, которое на дух не переношу. Я брала в руки стакан с пенящимся напитком и чувствовала себя преступницей, проворачивающей какую-то аферу, закусывала красной рыбой и ощущала себя просто чуть ли не ренегаткой, так как я тут вкушаю деликатесы вдали от семейного очага. От этих недозволенностей пиво становилось вкусным, а рыба нежной.
Обсуждали абсолютно все, но были и излюбленные темы. Они включали некоторые нерешенные еще проблемы, которые давно стояли на повестке дня. Например, как выдать замуж Линку – уже давно назревший вопрос, поскольку мы все успели не то что замуж выйти, но и развестись, а она в девках до сих пор.
Честно говоря, карты путал Линкин папа, Иосиф Самуилович. Он вмешивался в жизнь своей дочери и в наши планы, но туда же еще и припутывал Большую хоральную синагогу, которой доверял безгранично, в отличие от нас.
Папа Ося похаживал на Лермонтовский 2 регулярно. Можно сказать, синагога была для него тем же, чем для нас баня – там он получал удовольствие, расслаблялся и общался с друзьями. Единственная, но определяющая разница между баней и синагогой заключалась в том, что при храме состояло некое матримониальное общество, в которое дядя Ося и вписался.
Безумно гордый собою, он пытался устроить личную жизнь единственной дочери, абсолютно не понимая, что дело это гиблое, причем в зародыше. Ни один сколько-нибудь приличный мужик не потащится в церковь, чтоб жениться, туда только ненормальные еврейские мамашки приволакивают на аркане своих неудавшихся деток. Сколько бы там дядя Ося не наводил мостов, Линка ни с одним претендентом так и не встретилась. Вообще было не совсем ясно, кого там Линкин папочка подбирает – Линке мужа или себе зятя.
– Слушай, а вот тот, кажется Сема, тебе позвонил? – терзали мы подругу.
– Угу.
– Ну просил встретиться?
– Просил.
– Линка, говори по-человечески! Что из тебя каждое слово клещами тянуть надо? – возмущались мы. – Встретились?
– Нет, – ее лицо приобретало брезгливое выражение. – Я этому кретину назначила на Гостином, у витража.
– И?
– Он спросил, что такое витраж!
– Да-а… Тут, видать, полная клиника, – сделали мы заключение. – А еще кого-нибудь папа Ося приглядел?
– Приглядел, – сказала Линка с совсем уж скучной физиономией, – я ему там же назначила.
– Что, тоже спросил, что такое витраж? Или поинтересовался, что такое Гостиный двор?
– Да нет. Он сказал, что на нем будет кроличья шапка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
