Текст книги "Чистая кровь (СИ)"

Автор книги: Ирина Бондарук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Чистая кровь ==========

Взмах палочкой – и комнату озарило легкое сияние сотни желтоватых светлячков. Вокруг была полутьма, и только одинокий канделябр с тремя свечами стоял у её ног. За окном снег медленно засыпал улицы, по которым ходили счастливые пары и беззаботные дети. Нет, они не были волшебниками, Гермиона знала это. Но верила, что дети всегда способны придать Рождественский дух самому празднику.

Она оглянулась и осмотрела комнату. Чистота и порядок. В углу стояла настоящая ель, которую девушка сама наряжала разными шариками и деревянными игрушками. Под ней не было никаких подарков, ведь она знала, что ему они не нужны. Он не привык к ним после случившегося.

Они жили в маленькой, но уютной квартире в маггловском квартале. Найти её было не сложно. Труднее было привести её в порядок, так как спальный район одно время был криминальным, и комнаты оставляли желать лучшего. Магия решала всё. Но не справлялась она лишь с чувствами Гермионы.

Он любил повторять, что у него чистая кровь. Эти слова слетали с его губ как во времена школы, так и после войны. Она слышала об этом в гнетущей и неестественной тишине, ночью и днем. Девушка не могла вспомнить моментов в их совместной жизни, когда он не говорил о своей крови.

Малфой бормотал об этом ежедневно, чаще всего – после молитвы перед ужином. А затем он исчезал на несколько дней, не говоря ни слова о том, куда он направился.

Гермиона же оставалась одна в этой маленькой и удушающей квартирке. Рядом с ней оставалась бутылка огневиски и тоска. Каждый вечер она, раскинувшись на кровати и придерживая рукой алкоголь, смотрела в потолок и горевала о том, кого еще несколько лет назад считала врагом. В её голове, словно по щелчку, включалась одна и та же песня о голубых глазах, за которыми хотелось следовать. И в отрывках воспоминаний она видела его – светло-серые.

Она шла за ними следом еще со времен школы. Вопреки всему – друзьям, статусу, семье, войне… Она следовала за этими красивыми и манящими глазами, в которых сама же и отражалась. Такой же маленькой и беззащитной, какой была внутри. А он, не смея отталкивать её, легко держал за руку и вёл в сторону, коей являлась его жизнь.

Гермиона думала, что без него не существовало бы время, земля, пыль и грязь. Внутри них было много скверны, что годами скапливалась, когда им приходилось проходить мимо магов. Они отреклись ото всех. Стали изгоями, как для друзей, так и для врагов.

Грейнджер помнила, когда это всё началось. Подающая надежды, пай-девочка. Великая волшебница. Одна из Золотой Троицы. Одна из… Она так мечтала быть «одной» для кого-то, без частички «из».

Ежедневные вспышки колдографов; множество вопросов, как личных, так и очень неприличных; слава и радость. Казалось бы, чего ей не хватало? Она не осмелилась бы кому-то сказать, что ей нужен он – недруг, задира и враг всего Магического Мира.

Но ей хватило смелости схватиться за его руку, когда их окружали журналисты и репортеры, и сбежать ото всех. Вот так просто бам – и разорваны любые отношения.

Поселившись в маггловской квартире с ним, она захлопнула створку золотой клетки. Время быстрой рекой сменяло времена года, и девушка встречала за своим окном морозную зиму, хмурую весну, знойное лето и промозглую осень. Не менялась лишь она, все так же просиживая все свободное время с бутылкой огневиски у своих ног.

Она не требовала помощи. Стойко выдерживала любые колкости в их сторону и не принимала предложения друзей вернуться. А когда всё-таки решилась на отчаянный шаг – её никто не услышал. Поэтому она не рискнула уйти от него. Гермиона осталась рядом с Драко, заняв привычное место у окна, с бутылкой алкоголя и взглядом в никуда.

Как бы там ни было, Малфой всегда возвращался домой. Это было в ту пору, когда тьма полностью застилала их квартиру, а глаза Гермионы слипались от усталости, намекая, что девушка должна отпустить чёртову бутылку и уснуть крепким сном. Он снимал пиджак и оставлял его на полу, на пороге, не боясь, что тот мог испачкаться.

Затем парень медленно приближался к ней и, опустившись на колени, обнимал её ноги. Хриплым голосом он что-то шептал, в то время как Гермиона медленно засыпала под действием алкоголя и усталости. И так было ежедневно, в течение нескольких лет.

Она никогда не интересовалась, куда Драко уходил, да и он не спешил открывать свои секреты. Гермиона даже не была готова узнать страшную правду, которая клочками внедрялась в её мысли, пугая ещё больше и заставляя делать очередной глоток обжигающего горло алкоголя.

Девушка вздрогнула, когда услышала скрип открывающейся двери, и опустилась на пол у окна. Драко тихо снял пиджак и по традиции бросил его на пол. Затем он отправился проверять отсутствие очередной бутылки с огневиски, но на этот раз огневиски стоял на месте, даже нераспечатанный. Гермиона была трезва и настроена на серьезный разговор.

Вокруг витали светлячки. Гнетущую тишину, коей она наслаждалась ранее, нарушали лишь его тихие шаги в полутьме. Он плавно проскользнул в спальню, на мгновение, остановившись на пороге, но тут же возобновив шаг.

Малфой вновь опустился около неё на колени и коснулся ледяными пальцами её теплой кожи, заставив девушку вздрогнуть и ощутить, как по спине пробежалась зябкая дрожь. Догорающие свечи в канделябрах и светлячки все ещё освещали его лицо. Поэтому Гермионе удалось отметить, что его черты были острыми и симметричными, а глаза казались чернее ночи. Он казался ей тёмным ангелом, который защищал ей от своей боли и секретов.

Он молчал, а Гермиона боялась даже пошевелиться. На мгновение страх сковал её тело, заставляя держать язык за зубами. Только сейчас она поняла, что перед ней сидел истинный Пожиратель Смерти. А тот Драко, которым он пытался быть, в её воспоминаниях оказался пылью и выдумкой.

– Почему ты не спишь? – шепотом спросил Драко, решившись нарушить напряженное молчание.

– Почему ты не спишь в течение всего года? – не дав ответа, спросила она.

Её взгляд уловил тот короткий момент, когда он изменился в лице. От хищного и гордого взгляда не осталось ничего. От богатого и надменного аристократа остались лишь жалкие кусочки воспоминаний. Перед ней сидел загнанный в угол мужчина, который не знал ответа на этот вопрос.

– Я же говорил тебе, что много работаю, – сухо ответил он, мечась взглядом по её лицу. Гермиона молча опустила голову, мельком заметив, как он улыбнулся. Протянув к ней руки, Драко нежно обнял её, прижимая к себе.

– Почему ты всегда повторяешь, что у тебя чистая кровь? – прошептала она ему куда-то в шею. И тут же ощутила, как он резко вздрогнул.

– Ты и сама это знаешь, – так же шепотом ответил он, крепче прижимая её к себе.

– Я должна знать, где ты пропадаешь ночами, пока я здесь себе не нахожу места.

Казалось, что после её слов, время замедлилось, и высокие старинные часы перестали надоедливо тикать.

– Хочешь знать? – медленно и грубо спросил он, растягивая слова. Затем, поднявшись на ноги, он смерил её укоризненным взглядом.

– Да, – тихо, но решительно ответила Гермиона, прижимая к груди колени и обхватив их руками.

– Хочешь знать, где я был? – он говорил громко, но не кричал, а она всё равно дрожала всем телом. – Я расскажу тебе, но ты вряд ли поверишь.

– Почему ты так считаешь?! – выкрикнула девушка и испугалась своего голоса. Морально она была сильнее его, но не физически. Потому боялась, как маленькая девочка, что он может ударить её. Страх закрался внутрь, сдавливая сердце и сжимая легкие настолько, что её дыхание сбилось. Она не понимала, на что он обижался, но, тем не менее, в ней загорелся небольшой огонёк любопытства. Гермиона не хотела заставлять его рассказывать, но вслух этого не произнесла.

– Хорошо, – вспылил Драко и, присев около неё, прикрыл глаза. – Я расскажу тебе.

Глубокий вдох и тишина. Девушка смотрела на него и видела самого прекрасного человека. Когда она успела так безвозвратно влюбиться в того, кого должна была ненавидеть? Когда Гермиона стала настолько слабой и беззащитной, отбросив те самые важные черты характера, что так чтились Годриком Гриффиндором?

Очередной вздох заставил Грейнджер вздрогнуть. Драко всегда так делал, когда был на взводе или желал убить её. Его взгляд метался по комнате, словно он искал помощи, подсказки у стен и потолка. Он боялся. Это было заметно по выступившим каплям пота на его виске и дрожащих ладонях. Но его загнали в угол. Он не мог не рассказать того, что пожирало его в течение тех лет, которые он прожил с Гермионой.

Он вновь закрыл глаза, но всего на пару минут.

– Что ты можешь сказать о своей крови? – спросил Малфой, переведя взгляд на её лицо. При тусклом свете, его глаза блестели, словно он вот-вот был готов заплакать от безысходности.

Она молчала, ведь знала только один ответ на этот вопрос – она была грязной. Оскверненной магией. Магглорожденная. Грязнокровка, как любил повторять он.

– А что, если я тебе скажу, что ты ошибаешься? – спросил он. Вокруг на мгновение повисла тишина, но тут же он возобновил свой рассказ. – Лаванда ошибалась, все ошибались, когда я задавал этот вопрос. В мире существуют лишь грязная и чистая кровь. Люди не рождаются сразу с чистой. К этому нужно прийти.

Он на мгновение замолчал, давая ей возможность осмыслить сказанное. Но, после стольких лет в окружении алкоголя, её мозг напрочь отказывался работать в нужном направлении.

– Ты когда-нибудь убивала людей?

– Нет, конечно! – возмутилась Гермиона, наблюдая за Малфоем.

– У тебя были чувства, когда ты хотела от злости разбить что угодно, даже голову своего оппонента?

– Было, – тихо ответила она, не понимая, к чему Драко подводил разговор, но вспоминая моменты, когда все же её эмоции брали верх. Какой же глупой она тогда была.

– Ты совершала подобное, что было в твоих мыслях в момент злости или ненависти?

– Нет. Ни разу.

– Значит, у тебя грязная кровь, – произнес Малфой, словно озвучив её приговор. – Все твои неудачи, разочарования и злость оседают у тебя в ней. Постепенно она чернеет. Нет, не спорю, ты можешь это все сделать, но ты слишком добрая. Ты неспособна обидеть человека. Ты боишься, нежели беспокоишься о себе. Когда ты будешь умирать, твои глаза будут чернее этой ночи, а душа будет напоминать сгусток смолы.

– Раз у меня грязная кровь, то почему у тебя – чистая? – всё ещё не понимая, к чему вёл Драко, спросила она. Ведь Гермиона знала, что он не был способен на убийство. Он был жалким трусом во времена школы, а после – стал тише воды, ниже травы.

– Я не держу в себе ничего. Я не собираю внутри себя пепел грусти и разочарования. Я выпускаю всё наружу, очищая себя. Лжецы, насильники и убийцы тоже имеют чистую кровь.

– Но это невозможно! Как такое может быть?! – возмутилась она, предчувствуя то, что зря все затеяла. Лучше бы она пила огневиски и слушала тишину, которую он мог нарушить. – Тогда какой в этом смысл?

– Ты веришь в Бога? – терпеливо продолжил Малфой, наконец, отведя взгляд от её лица.

– Допустим, но что это меняет?

– Тогда ты знаешь, что все хорошие люди попадают в Рай, а ужасные – в Ад. Но справедливо ведь определять место с помощью крови, верно? У тебя чистая кровь? Отправляйся в Рай. А если грязная – прямая дорога тебе в Ад. За несколько веков всё перемешалось. Отныне злые люди попадают на небеса, а праведники – в преисподнюю. И ты тоже попадешь в Ад, Гермиона. А когда – это лишь вопрос времени.

– Ты с ума сошел? О чём ты говоришь?! – сорвавшись, прокричала Грейнджер. Вскочив на ноги, девушка сделала несколько шагов назад, скрываясь в темноте.

– Можешь верить, а можешь и нет. Это твой выбор.

Вокруг вновь повисла тишина. За окном раздалось карканье вороны, что пролетела мимо их карниза. Они смотрели друг на друга, не в силах сказать что-либо ещё. Вдруг свечи в канделябре потухли, оповещая о том, что их жизнь кончилась. Она вздрогнула, очутившись в темной комнате, что освещалась лишь полной луной.

– Это ещё один грешный с грязной кровью отправился в Ад. Так всегда бывает. Они либо разбиваются о землю, превращаясь в пепел у костра, либо задувают свечи, оставляя после себя ленту дыма.

В её нос проник запах горелого. Чертыхнувшись про себя, она чихнула, а затем услышала голос Малфоя.

– Как только человек вдыхает пепел или дым, что был оставлен грязнокровкой, он перестает себя контролировать, и выпускает всю свою злобу и ненависть наружу.

Гермиона ощутила, как её тело начало гореть от ярости, что так долго копилась у неё внутри.

И вдруг, свечи вновь зажглись. Малфой держал в одной руке канделябр с обновленными свечами, а другой сжимал палочку. Инстинктивно девушка прикоснулась к своему древку, которое она держала при себе всегда. Страх окружил её с пят до головы, оставляя после себя неприятное покалывание. Она страшилась этого человека. Он был незнакомцем, а не Драко, которого она знала раньше.

Гермиона не думала, что нацелить палочку на самого родного человека будет слишком сложно и тяжело. Но в её голове было то самое непростительное, которое покончит со всем раз и навсегда. Неспешно, но уверенно Малфой опустил канделябр на тумбочку. Её руки дрожали, в ушах неимоверно шумела кровь, та самая грязная, а сердце опустилось куда-то ниже, продолжая бешено выбивать ритм.

В один миг они оба замахнулись…

И девушка открыла глаза.

Она находилась не у них дома, не в теплой постели и без бутылки огневиски. Темная комната душила её, а где-то в её углах пищали мыши. Она не знала, где находилась. Да и не хотела знать.

Она помнила лишь о том, что человек, который сидел перед ней, был вовсе не человеком.

Она знала, что вся её злость ушла.

Она помнила, что Драко был всегда отменным ловцом и отличался отличной скоростью.

Она знала, что он убил её.

Она была уверена, что никто не поверит в её рассказ.

Была, пока сама не очутилась в ужаснейшем месте – в Аду.