Текст книги "Ползла по небу черепаха"

Автор книги: Ирина Берсенёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Когда Наташа станет жить в Риге, то никому не расскажет о том, что у нее есть семья. Она одинока. И это действительно правда.

Наташа думала о том, зачем Бондарев приходил. Чем хотел помочь? И почему решил предложить помощь только сейчас? Какой в этом смысл? Оли нет в живых уже пять лет. А еще за три года до этого они с Бондаревым разорвали свое общение. Даже не здоровались. Оля и Наташе запрещала здороваться с ним. Ничего не могло измениться, поэтому встреча с Бондаревым настораживала. Она убедилась, что он настроен серьезно, но не понимала мотива. Это беспокоило, как укус насекомого.

Беспокойство нарастало, от нервного напряжения заболела голова. Хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят. Стыд просто выжигал изнутри. Но ведь зачем стыдиться Наташе? Разве Кристина – ее дочь? Разве она в ответе за то, что натворила Оля? Наташа чувствовала себя так, будто просит у всех взаймы, а отдавать нечем. И это становилось невыносимо.

Неужели маму лишат опекунства? От этой мысли становилось плохо и безнадежно. И что за причина лишать ее? Мама перестала употреблять алкоголь еще в прошлом году, отец возил ее в Нижний Новгород к хорошему наркологу. Это помогло. Казалось, что мама пережила свое разочарование, которое доставила старшая дочь. Смерть Оли стала для нее облегчением, потому что невыносимо было переживать весь тот позор. Она всегда гордилась ей, а тут было от чего сойти с ума. Оля как с цепи сорвалась. Вечеринки, мужчины и никакой ответственности. Но вот для Наташи смерть сестры стала тяжелым испытанием. Потому что приходилось принимать решения относительно детей, пытаться воспитать их.

Кому они нужны, эти дети, если родная мать никогда не любила их? Наташа сжала губы в тонкую линию, ее затрясло. Они и ей не нужны! В двадцать семь лет она не имеет никакой личной жизни, и только потому, что забота о детях стоит на первом месте. От этого никуда нельзя деться. Невозможно отмахнуться. Дети есть, они еще слишком малы, чтобы остаться без семьи. В горле встал ком, глаза увлажнились. Кристина выйдет из больницы и снова начнется – уроки, готовка, магазины, стирка, чтение книг на ночь, беспокойство о Вите, когда он выходит гулять, переживание за Кристину, если долго не идет с кружка по рисованию, нужно начинать копить на новый велосипед для мальчика и ролики для девочки. И еще новые беспокойства – детский психолог и Владимир Бондарев. И ничего, совершенно ничего для себя.

А ведь она молода и красива!

Отчаяние схватило за горло с такой силой, что Наташа не выдержала и зарыдала. Она рыдала и думала о том, что никогда не выйдет замуж. Для отношений у нее совсем нет времени. Да и особого желания тоже нет. Она так устала от заботы о детях Оли, что ей противно и невозможно думать о том, что она способна родить своих. С годами не появилась сильная любовь к своей жизни, наоборот, претила. Наташа все делала с большим трудом, будто карабкалась на крутую гору. Она каждую минуту ждала, что кто-нибудь освободит ее от непосильной ноши. Но родители больше говорили о своих проблемах, не замечая страданий младшей дочери. Приближается момент, когда Кристину выпишут из больницы и она как ни в чем не бывало снова вернется к Наташе. И именно Наташе придется страдать и оправдываться перед учителями в школе, именно ей придется выслушивать нотации женщин из службы опеки. А потом бегать и искать дополнительных репетиторов, ведь девочка совершенно отстала. И еще неизвестно, помогли ли лекарства, а то действительно придется послушать совета Бондарева и обратиться к психологу. Наташу просто передергивало от отвращения. Он не отстанет от нее, пока не добьется своего. А мама тут же уедет в деревню, ведь там дом, хозяйство, но не забудет перед этим переправить Витю в город.

Но было еще огромное чувство вины. И это еще хуже, чем просто раздражаться и жалеть себя. Почему все люди способны на любовь к детям, а она ощущает их лишь как обузу? Ведь в чем виноваты Кристина с Витей? Они такие же жертвы, как Наташа, как мама, как папа!

Ничего не помогало. Не могла она изменить отношение. Хотела изо всех сил, но не могла. Любви в душе не было. Само это слово вызывало неприязнь и отвращение. Хотелось просто жить одной в своей квартире! Чтобы никто не звонил, не приходил, ничего не спрашивал! Чтобы больше не было причин бояться и испытывать чувство стыда! Оля еще при жизни создавала много проблем, но тогда было проще. Можно было поговорить, излить душу. Оля все понимала и признавала свои ошибки. Вот только ничего не менялось. А с ее смертью стало хуже.

Наташа тяжело задышала. Бондарев виноват во всем! Это действительно дьявол! Если бы его не было, то…

Наташа закрыла глаза, слушая успокаивающее журчание воды из крана. Надо во всем разобраться, подумать. Что вдруг случилось с ней? Что случилось со всеми ими? Семья перестала представлять собой убежище. Каждый был сам за себя.

Спустя какое-то время она вышла из ванны, нацепив на лицо маску спокойного равнодушия, хотя в груди бешено колотилось сердце. Прошла на кухню и принялась разогревать ужин.

– На улице стало холодно, как осенью. Передают дожди, как некстати.

Татьяна Анатольевна появилась неожиданно. Смотрела на дочь добрыми глазами и улыбалась, сложив маленькие сухие ручки с идеальными ногтями на груди.

– Мам, хочешь кофе? – спросила Наташа.

– Лучше зеленого чая. Кофе вреден в моем возрасте.

– Хорошо.

– Тогда я выключу телевизор.

Пока мама ходила в комнату выключать телевизор, Наташа заварила чай и налила себе в чашку растворимый кофе.

– Ты знаешь, Наташ, я все думаю о том, что нам предстоит в пятницу. Это огромная ответственность, и нужно как следует подготовиться.

– Ты о чем?

Татьяна Анатольевна всплеснула руками, усаживаясь за стол, напротив дочери.

– Неужели ты уже забыла? Что с твоей памятью! У нас будет гость!

– Ааа, ты об этом.

Наташа тихо ужинала, слушая заботы мамы. Неожиданно Влад Харитонов приедет к ним в гости. До сих пор так и не верилось.

– Конечно, я об этом! А о чем же еще? Нужно много чего купить и приготовить праздничный обед. Потом еще придется готовить на следующий день, ведь я пригласила его на все выходные.

– Не нужно было этого делать, мама.

– Ну отчего же не нужно, Наташенька? Влад – это наш семейный друг! Он муж Люды, пусть даже и бывший.

– Пока нет, – упрямо заявила Наташа.

– Ну, пусть пока нет. Не бывший. Не думай, что я была бы этому рада! Нет и еще раз нет! Мне всегда нравилась Люда. Она была к нам очень добра. А к детям – особенно.

– Давай не будем говорить об этом. Тем более в прошедшем времени, – Наташе было неприятно, она чувствовала приближение опасности.

– Хорошо, давай не будем, но ведь ты всегда любила ее! Вы с ней лучшие подруги, кажется!

– Так и есть. Поэтому мне непонятно, зачем Владу приезжать без нее.

– Опять ты за свое! – покачала головой Татьяна Анатольевна, осторожно беря с блюдца кусочек песочного печенья. – В любом случае нужно хорошо встретить гостя. Чувствую, эти выходные будут стоить мне много здоровья.

Наташа не ответила. Она отодвинула от себя пустую тарелку и стала осторожно дуть на горячий кофе.

– Подать тебе молока, Наташа?

– Не нужно. Я хочу черный.

– Не понимаю, почему ты так спокойна!

Наташа отчаянно думала о своем разговоре с доктором, собираясь рассказать о нем маме, но никак не выбрав подходящего момента. Это удручало. Мелькнула мысль о Риге, но это было слишком смело в том положении, что сейчас находилась Наташа. Слишком много нерешенных проблем. Она не представляла, как и когда станет решать их. А тут еще приезд Влада Харитонова.

– Мам, как ты думаешь, нужно ли мне позвонить Люде?

– Люде? Но…

– Она же должна знать, что Влад будет у нас.

– Думаю, что он уже сказал ей, ведь вы с ней лучшие подруги.

– Наверно, ты права. Да, в такой ситуации как-то не решаюсь звонить ей.

– Конечно, ведь она потеряла сына. Ее горе велико. Уверена, что сейчас с ней родственники. Она не одна.

– Надеюсь, что так и есть.

– А вот Владу совсем одиноко.

– Мам, ну не начинай!

Мягко попыталась остановить ее Наташа, но Татьяна Анатольевна была расположена говорить только о госте. На ее тонком лице блуждала нежная улыбка.

– Но это так и есть! Бедный мальчик совершенно опустошен и одинок. Люда погружена в свои страдания. Я ни в коем случае не осуждаю. Упаси меня бог! Но не могу не пожалеть милого Владика.

– Как ты говоришь о нем, мама! Раньше я не замечала, что у тебя к нему столь теплые чувства.

– Неужели я не могу быть доброй к нему?

– Можешь!

Наташа поднялась из-за стола и принялась мыть посуду. Подходящий момент не наступал, и от этого становилось печально. Хотелось поделиться, поговорить, попросить совета! Что ей делать со всем этим? Появление Бондарева, болезнь Кристины, осуждение врача! Как справиться, разрешить все, поменять и сделать лучше? Необходимы перемены. И когда она все устроит, то тут же купит билет до Риги! Эти мысли как лекарство и спасение.

– Я вспоминаю, что у Люды всегда было много подруг и родственников. Она каждый месяц покупала кому-нибудь подарок на день рождения. Владик всегда был в стороне.

– Это он от нас был в стороне, мама. Влад не любил, когда мы приезжали.

– Не преувеличивай, Наташенька. Влад просто очень занятый человек. Не шутка же работать главным инженером на машиностроительном предприятии! Все на нем!

– Люда тоже работала, мама.

– В стоматологии обычной больницы. Не смеши меня! Сколько она получает там? Пятнадцать тысяч? Или того меньше! Владик главный кормилец в семье.

Наташа поморщилась, поймав себя на том, что снова разговор о Люде происходит в прошедшем времени. Она тут же расстроилась и раскаялась в том, что мало звонила подруге. Они не разговаривали несколько месяцев, Наташа даже не знала, что идут разговоры о разводе. Как все переменилось. И Влад переменился. Без колебаний согласился на предложение мамы, а ведь Наташа помнила, как он ненавидел их. Всегда уходил из дома, выдавливая из себя лишь сухое приветствие.

Мир будто перевернулся. Может быть, это не Кристина сошла с ума, а она, Наташа? И это ее надо поместить в больницу. Поэтому люди кажутся странными и враждебными, и выхода не видно из проблем. Она вдруг посмотрела на маму и произнесла:

– Я видела Володю Бондарева. Мы разговаривали.

Повисла пауза. На губах Татьяны Анатольевны улыбка стала чуть напряженней, а в глазах мелькнул испуг. Но, возможно, это только Наташе показалось. Мама выглядела совершенно спокойной, она не удивилась, не расплакалась. Наташе вдруг стало душно, она подошла к окну и распахнула форточку.

– Не застудись!

– Мам, я была очень удивлена увидеть его. Ты не спросишь, о чем мы разговаривали?

– О чем же? – в ее словах не было любопытства, и Наташа разволновалась.

– Он интересовался Кристиной. Я была сбита с толку. Поражена.

– Почему? Володя всегда был хорошим человеком. Несчастный случай, который произошел с ним, совершенно ничего не изменил в нем.

Наташа замерла, на миг потеряв дар речи. Мама не была удивлена и насторожена. Будто ничего не произошло, а Бондарев заходит к ним каждый день.

– Что? Но…

Казалось, что так легко поговорить обо всем. Наташа была совершенно уверена в том, что мама считает Бондарева виновным в гибели Оли. И достаточно одного слова, чтобы вывести ее из равновесия и спровоцировать слезы. А сейчас была поражена тем, что ожидания не оправдались. Мама казалась настроенной благосклонно к Владимиру.

Татьяна Анатольевна вздохнула, грустно улыбнулась, отодвигая в сторону пустую чашку и аккуратно сложив на столе тонкие руки.

– Володя беспокоится, Наташа. И я так благодарна ему за это.

– Ты? Благодарна? – Наташа ничего не понимала и не могла прийти в себя.

– Да.

– Но что он сделал? Он говорил с тобой?

– Да, конечно. Мы долго разговаривали.

– Долго разговаривали? – она решилась присесть обратно за стол, руки дрожали. – Ничего не понимаю. Ты же ругала его! Не переносила!

– Ругала, но это было раньше.

– Раньше? Но я не знала, что ты к нему изменилась!

– Ты же знаешь, как Володя относился к Оленьке. Он не чужой нам. Он очень хороший, готовый взять на себя часть наших проблем.

– О чем ты, мама?

– Ну… я давно думала об этом. И уверена, что ты меня поддержишь.

– Поддержу в чем?

– Володя одинок, а Кристине нужен отец.

– Я не понимаю.

Татьяна Анатольевна вздохнула немного нетерпеливо. Ей не хотелось объяснять дочери суть своего разговора с Бондаревым, но она понимала, что нельзя этого избежать.

– Как только ее выпишут, Володя будет готовить документы на удочерение. Я не против. Это к лучшему.

6

Неожиданно ударил гром. Небо совершенно потемнело, его освещали яркие вспышки молний. Дождь полил как из ведра. Наташа вспомнила озеро в деревне, синее и неподвижное, с густыми тенями прибрежных ив. Когда она была маленькой, то боялась купаться в нем, воображая, что в озере живет дракон, который обязательно схватит за ногу и утянет на дно. Оля разделяла страхи сестры, только представляла большую рыбу с твердой чешуей и острыми зубами.

У сестер было много общего. Наташа задумалась. Они любили читать Крапивина и Лидию Чарскую, ненавидели «Алису в стране чудес» и «Путешествие Гулливера». Смотрели фильмы, которые Оля скачивала в интернете. Обожали «Властелина Колец» и «Гарри Поттера». Могли сидеть рядышком и смотреть целый день, периодически бегая на кухню за бутербродами с докторской колбасой и сладким чаем.

Наташа посмотрела на часы. Поздно, пора спать. Она лежала на своей кровати и пыталась выбросить мысли из головы. Но они все равно лезли и заставляли ее вспоминать и напрягаться.

Какой была Оля в шестнадцать лет? Ведь именно тогда она познакомилась с Бондаревым. Немного полной, но это совершенно ее не портило. Энергичная, со стройными ногами и широкими плечами, напоминала спортсменку по плаванию, хотя никогда не занималась этим видом спорта. Короткие светлые кудри волос свободно падали на высокий чистый лоб, придавая еще более очаровательный вид. Движения были как у настоящей женщины – плавные, ласкающие, повелительные. У Оли никогда не было ситуаций неуверенности, как у многих подростков, тревожных размышлений о собственной значимости и терзаний на тему «Зачем меня родили на свет?». Оля жила в гармонии с собой. Красота ее была абсолютной, а также острый ум, исключительная сила воли и легкий взгляд на будущее. Она не знала, что такое одиночество, считая проблемы своих ровесников притворством, желанием привлечь к себе внимание. В ее радужных мыслях будущее казалось ровным горизонтом, где у нее обязательно будет свое место, и то, что она станет делать, оценят по достоинству. Она хотела стать учительницей, как мама. Утверждала, что у нее призвание и огромное желание заниматься именно этим делом. Неудивительно, что Оля и Бондарев стали общаться сразу же, как он появился в их школе. У него был класс шестиклассников, которых он сразу же повел в поход по историческим местам. Ребята прекрасно провели время и полюбили своего учителя. Владимир Бондарев получил огромную долю доверия. Он тоже был красив, умен и энергичен. Отучившись в Московском университете, вернулся в родную деревню, где жили его родители.

Между Олей и Владимиром Бондаревым установились очень теплые, доверительные отношения. Они стали проводить много времени вместе. Читали, смотрели фильмы, разговаривали – ничего интимного, но в воздухе уже витало приближение больших перемен. Когда он впервые поцеловал ее, то уверенность в том, что это именно тот главный человек в ее жизни, окончательно укоренилась.

Никто не удивился. Что можно скрыть в деревне? Никому не пришло в голову поставить под сомнения отношения учителя и ученицы. Конечно, он не был ее преподавателем, но он работал в школе. Там же, где работала и мама Оли. Она радовалась за дочь, предвкушая блестящее будущее с хорошим человеком. Отношения должны были перерасти в категорию идеальных. Негласно планировалась свадьба. Оля отмахивалась, изображала смущение, но была уверена, что счастье непоколебимо. Она строила грандиозные планы.

Наташа сглотнула и прислушалась. Спит ли мама? Вечер закончился напряженно. На ее слова она никак не ответила, хотя скрыть изумления и неприязни не могла. Кристине нужен отец! Но при чем тут Бондарев?

Когда это случилось? Кажется, в конце февраля 2005 года. Уже пахло весной. Птицы по утрам пели так, что не требовался будильник. В это время Оля была особенно счастлива. Скоро ей должно было исполниться семнадцать лет, оставалось всего несколько дней. Владимир обещал свозить ее в Санкт-Петербург, показать мосты и Исаакиевский собор. Он рассказывал о том, что на реке Мойке есть Синий мост, а она смеялась и говорила, что для поездки обязательно купит синее пальто и синие сапоги. Наташа фыркала и обзывала сестру дурочкой. Действительно, ну не дурочка ли, влюбилась без памяти, да еще какое-то глупое синее пальто задумала купить!

Но такой долгожданной поездке не суждено было случиться.

Перед самым днем рождения Владимира сбила машина. Молодой человек сильно пострадал, но остался жив. Узнать об этом было страшно, жутко и дико. Вся жизнь в один миг показалась бессмысленной. Свет поглотила тьма, будто явившаяся из иного мира. Но в это не верилось. Все были потрясены. Неожиданно птицы перестали петь с утра. А Оля почернела лицом, и ее, будто тонкое деревцо, сломало пополам. А ведь она имела силу воли, которая помогла ей отлично учиться. Но, видно, сила воли годилась только для учебы, потому что в этой ситуации она дала сокрушительный сбой.

Наташа помнила, как они всем классом ездили в городскую больницу, сидели в холле и с ужасом ждали от дежурного врача хоть каких-то сведений. И Оля сидела вместе со своим классом, притихшая и раздавленная. Владимир находился в коме, к нему никого не допускали.

Неожиданно все вскрылось, будто прорвалась плотина, безнадежно затапливая все вокруг. Любовь перестала быть секретом. Об этом шептались, осуждали, жалели, но Оля ничего не понимала, она находилась будто в тумане. Разговоры были безразличны, она этого не боялась. Но родители, потрясенные случившимся, испугались за дочь. Она могла не выдержать, покончить с собой. Эти разговоры действительно велись в доме, шепотом. Наташа помнила все от первого до последнего слова. Тогда она не понимала, отчего родители так думают, ведь Оля – сильная личность! Видно, они знали свою дочь лучше, чем она – сестру.

Мама пригоршнями глотала валерьянку, позволяя дочери уезжать в больницу с раннего утра и возвращаться поздно вечером, на последнем автобусе. Она просила Наташу присмотреть за Олей. И Наташа присматривала, но только на расстоянии, потому что боялась подойти и что-то сказать. Да что скажешь? Пожалеешь? Но от этого только хуже. Так тогда казалось Наташе.

Владимир пришел в себя через три дня. Это вызвало бурю радости и крики восторга. Каждый хотел увидеть любимого учителя, но врач строго приказал больного не беспокоить. Подростки возмущались, разочарованно мотаясь по холлу, но уходить не хотели. Упрямо просиживали в больнице часами, не покидая свой пост. Оля всегда садилась на шаткий стул около окна и сидела тихо, как мышка, пытаясь собрать в голове осколки мыслей. Печальными глазами оглядывала больничный двор, не понимая, отчего перевернулся мир, и что она делает здесь. Отчаяние плотно поселилось в ее душе, начиная приносить огромные разрушения. И было жаль синее пальто, которое так и не удалось купить.

– Кто здесь Ольга Сулакова? – резкий окрик медсестры заставил всех вздрогнуть. Оля подняла руку, как на уроке, не смея вымолвить ни слова. Наташа поднялась со своего места, готовая следовать за ней тенью. – Ты можешь зайти к нему на пять минут. Больше никому нельзя!

Ребята возбужденно загудели, всем хотелось хоть одним глазком увидеть учителя. Они столько дней сидят здесь! Но ни у кого не возникло вопросов, почему именно Сулаковой можно. А она вдруг порывисто поднялась со стула и быстро пошла в палату реанимации, провожаемая завистливыми взглядами. Никто не обратил внимания на Наташу, которая пошла следом. Но она не успела дойти до конца лестницы на второй этаж, как Оля стремительно пронеслась мимо нее в обратном направлении, закрывая ладонью рот. Потом она говорила, что нужно было идти, не останавливаться, но она остановилась, и процесс необратимости начался именно в эту секунду. Время замерло, а затем начало отсчет в обратном направлении. Будущего нет, не может быть. Оно заканчивается на этом пороге, под хлюпающие звуки непонятной техники, которая поддерживает Владимира Бондарева. Он потерял свою силу и красоту. Он стал просто неузнаваем.

Оля не выдержала. Зажмурилась и бросилась вон из больницы. А Наташа за ней следом, не понимая, что происходит. Ей не хотелось догонять сестру, предлагать поехать домой или просто обнять. Будто холодом веяло от Оли, и Наташа не могла решиться. Она боялась, была неуверенна, но упорно выполняла просьбу мамы присматривать.

На улице пахло талым снегом, звонко пели птицы, из-за серых туч проглядывали лучи яркого солнца. Природе не было дела до Олиных страданий. Наташа тяжело дышала и подошла слишком близко, что услышала обрывочные бормотания:

– Так хорошо здесь! Так хорошо! Скоро станет совсем тепло. Закончится школа, не нужно будет учить уроки. Я смогу уходить на речку и читать целыми днями. Отец обещал купить новый роман Коэльо, который я еще не читала. Будем купаться и слушать музыку с подругами. Надо бежать отсюда! Здесь пахнет смертью! Здесь нет счастья!

Мысли Наташи летели, как птицы, будто она распахнула клетку и выпустила их. О каком счастье думала Оля? Сердце замирало, будто за ней гнался преступник, собираясь разрушить окончательно прекрасные мечты. Владимир пришел в себя, ему требуется поддержка. Он звал ее! Наташа не могла понять, почему они здесь, на улице, когда надо возвращаться в палату, ведь врач позволил увидеть его всего пять минут! Она готова была тронуть сестру за руку, но тут почувствовала, что неведомая страшная сила в один миг переломила Олю. Она же разрушила и разметала все, что было до этого важно. До основания.

– Не будет веселого дня рождения! Не будет поездки в Санкт-Петербург! Не будет мостов и реки Мойки! Все кончено. Владимир умер, любовь умерла. Ее убил пьяный водитель, который сшиб его на пешеходном переходе. Ничего не исправишь и не вернешь. – Продолжала бормотать Оля.

Наташа в ужасе замерла, слыша каждое слово. А сестра будто не видела ее, а может, просто делала вид и шептала специально, чтобы объяснить свои чувства. Наташа не знала, что ей делать. То ли вернуться в больницу, то ли идти на остановку и ехать домой. Но оставаться с сестрой не хотелось. Становилось жутко и окончательно ничего непонятно. А Оля глубоко вздохнула, словно испытала облегчение. Ложное, которое спровоцировало приступ возбужденного веселья. Шаг стал уверенным и быстрым. Мысли девушки путались, начиная походить на психическую горячку. Ощущение близости к смерти ошеломило ее. Владимир мог умереть. Все шло к этому. «Но почему он вернулся? – думала она. – Как смогли его спасти врачи в этой старой никчемной больнице? Он пришел в себя и позвал меня! Его любовь оказалась действительно сильной, он ничего не забыл. Но, господи боже, как он ужасен!».

Олю затрясло в сильном волнении.

Она еще могла вернуться. Могла изменить свою жизнь, исправить свою трусость. Не нужно казаться сильной, можно и заплакать. Люди все понимают. Она упрямо шла вперед. А Наташа плелась позади, смахивая со лба капли пота. Тогда она впервые испытала жуткий, липкий страх и не знала, что делать с ним.

– Оля! Сулакова!

Девушка очнулась, увидев, спешащую навстречу математичку. В руках она несла две большие сумки с продуктами и лекарствами. Ее тонкие замерзшие руки вызывали жалкое презрение у Оли, но не желание помочь. Математичка стала причиной прорыва злости и отчаяния, оправдания трусости, нежелания смириться. Это оправдание было необходимо, чтобы не считать себя предательницей, спрятаться за непроницаемую стену ярости и лжи.

– Как дела?

– Нормально.

– Как Владимир Романович? Говорят, он пришел в себя!

В близоруких глазах радость, губы морщатся в улыбке. Неужели и правда радуется? Ей-то что за дело до Володи?

– А вы еще не знаете? Он умер!

Злые слова вырвались непроизвольно. Насмешливо. Математичка ахнула, выронив сумки. По дорожке покатились оранжевые апельсины и крупные желтые яблоки. Видно, их долго и заботливо выбирали в магазине, а потом укладывали в сумку. Женщина всхлипнула, прижав замерзшую ладонь ко рту, и нагнулась, чтобы собрать фрукты. А Оля стояла и смотрела. Ей хотелось пнуть ногой яблоко, раздавить апельсин, чтобы сок брызнул в лицо жалкой и растерянной математичке. Какая она некрасивая, старая, на лице видны полосы тонального крема. Мерзость!

– Оля, что же теперь делать?

Математичка в ужасе сидела на снегу, глядя на неприступную девушку, растерявшую доброту своей души.

– Жить дальше.

– Что с твоим лицом? Тебе плохо, Оля?

– Оставьте меня в покое.

Она развернулась и пошла прочь.

– Оля, не смей замыкаться в себе! Ты не одна! Мы с тобой и поможем, обязательно поможем…

Оля побежала. Она увидела, как к остановке подходит автобус. Главное – успеть! Ей не было важно, куда этот автобус привезет ее, главное, успеть, уехать, чтобы не слышать этот пронзительный голос…

А Наташа, очнувшись от ступора, медленно подошла к учительнице и нагнулась, чтобы помочь ей. Сестру видеть не хотелось. Она не знала, что скажет ей. Не знала, что скажет маме, как объяснит то, что только что произошло. Да она никому и не рассказала об этом.

А сейчас память выбросила перед ней яркие картины прошлого. Было ли это на самом деле? Или только сон?

В комнату вошла мама. Наташа напряглась и не смогла подавить тяжелый вздох.

– Прости, я не постучалась.

– Ты никогда не стучишься, – ответила Наташа, незаметно смахивая с ресниц слезы.

– Я никак не могла уснуть.

– Я тоже не могу.

Татьяна Анатольевна присела на край Наташиной кровати. Они помолчали несколько минут.

– Почему она так поступила с нами, мам? – не выдержала Наташа.

Было совершенно понятно, что разговор идет об Оле. Он должен был состояться давно, но обе они не смели затрагивать эту тему. Татьяна Анатольевна ответила не сразу. Ее голос звучал хрипло, будто она выдавливала из себя слова насильно.

– Она не хотела нам зла, я уверена.

– Ведь сколько было у нее мужчин! Неужели она не могла создать семью и спокойно жить, воспитывая детей?

– Но ведь никого из этих мужчин она не любила.

– Или никто из них не любил ее! Но ведь, чтобы тебя любили, надо полюбить самой! Как можно брать, не отдавая?

– Это все были не те мужчины.

– Тогда зачем они?

– Чтобы заглушить боль и забыть того, единственного.

– Володю?

Татьяна Анатольевна грустно кивнула. Но Наташа была слишком взвинчена, чтобы соглашаться с этим. Из горла вырвался смех, пальцы сжались в кулаки.

– Это смешно! Даже слышать об этом смешно!

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Она сама его бросила, мама.

– Оля была молода. Она не смогла перенести ту трагедию, которая случилось с ним.

– Да, он не должен был выжить, раз уж попал под машину, потому что стал уродлив до безобразия.

– Наташа!

– Но разве не это ее мучило, мама? Она страдала от того, что Володя изуродован! Она не радовалась вместе со всеми, когда угроза смерти отступила. Ее высокомерие и эгоизм не позволяли продолжать любить его таким, каким он стал.

– Это молодость. Оля была слишком молода, пойми!

– Молодость не оправдывает предательство.

– Ты говоришь слишком не те слова. Многие люди расходятся. Это жизненные ситуации.

– Тогда не нужно говорить что-то там про «единственного»! Глупо! Противоестественно!

– Тебе трудно понять ее.

– Я все понимаю. Хотя мне действительно трудно. Но осуждаю ее. А теперь, когда все позади, нам приходится решать сложные проблемы семьи, ты пытаешься впутать Бондарева во все это! Не нужно, мама! Он никто для нас. Он чужой человек. Ты только сейчас сказала, что случаются жизненные ситуации. Люди расходятся.

– Володя нам не чужой, Наташа.

– Правда? Давно ли ты стала так считать?

– Неважно.

– Важно, мама! У Кристины уже есть отец, ты забыла? Он еще не умер.

– Но он лишен родительских прав.

– Все равно. Не надо впутывать Бондарева. Ему и так пришлось несладко.

Татьяна Анатольевна ничего не ответила, и Наташу охватил страх, что мама приняла какое-то решение.

– Мама! Что ты задумала?

– Ничего, Наташенька!

– Почему ты сказала, что Кристине нужен отец? Как ты могла такое сказать?

– Но что в этом такого?

– У нее есть отец! При чем тут Бондарев?

– Потому что Володя сам изъявил желание помочь нам.

– Но почему ты хочешь позволить ему удочерить Кристину?

– Потому что Володя очень добр.

Наташа схватилась за голову. Перед глазами все закружилось. Она стиснула до хруста зубы. Хотелось вскочить и заорать. Отдать девочку чужому человеку? Кровать под ней показалась текучей, как лава вулкана.

– Да пойми, Наташа, что у него есть связи, деньги, просторная квартира, а главное – огромное желание помочь нам воспитать Кристину. Ты не можешь не согласиться, что девочка совершенно отбилась от рук. Что мы станем делать с ней, если лечение не поможет? А вдруг она что-нибудь сделает Вите? Ты думала об этом?

Смерть Арсения возникла перед глазами, замораживая дикий порыв защищать Кристину. Укрыть ее и не отдавать Бондареву. Ну а если она больна и захочет убить Витю, маленького кареглазого Витю, которого с пеленок тоже воспитывала Наташа?

– Я не знаю…

– Конечно, ты не думала об этом. Но мне нужно думать. У меня нет сил и денег, чтобы поставить девочку на ноги. Я не смогу потянуть сложного, больного ребенка! Теперь не получится жить спокойно, как раньше. Замучают проверками, заставят отчитываться за каждую копейку, требуя то врачей, то педагогов.

Наташа хотела запротестовать и ответить, что маме и не надо ее тянуть, Кристина живет с Наташей. И Витя живет с Наташей, просто он сейчас в деревне с папой. Но скоро он вернется, когда ситуация с Кристиной прояснится.

Мысли о Риге и отъезде показались дикими.

Как она могла подумать о том, чтобы сбежать? Без нее мама совершенно спятит и раздаст детей как вещи кому попало. А ведь Наташа заботилась о них, не спала ночами, покупала одежду, игрушки, книги. Не жалела ничего. Да, она мечтала, да и сейчас еще продолжает мечтать об одиночестве. Но это просто усталость и нервное напряжение. Оно пройдет, мама вернется к себе домой и все образуется.

7

На следующее утро они больше не разговаривали об этом. Мама была весела и деятельна, для нее вопрос с Кристиной был почти решен. Наташа понимала, что она пытается как-то решить сложную проблему, потому что не сможет ничем помочь девочке. Лучше избавиться от опекунства самой, чем его позорно лишат. Никто не смог бы ответить на вопрос о том, почему не сделать так, как говорил доктор Величутин. Найти хорошего детского психолога и помочь Кристине преодолеть трудности. Задуматься об учебе и посоветоваться с учительницей, что лучше сделать для девочки, чтобы она смогла как можно скорее вернуться в школу. Купить много книг, альбомов для рисования, скачать интересное фэнтези и мультфильмы Мидзояки. Были ли так уж трудны и неразрешимы эти вопросы? О них никто не задумывался, поэтому решение не находилось.