Текст книги "Стрелочник (СИ)"

Автор книги: Ирина Белояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Вы мне льстите.

– Ничуть. Психически нормальный человек – сам себе Стрелочник, а иногда и кому-то еще. Вы не дотягиваете до нормы, только задатки пока что… Взгляните.

Она подошла к рабочему столу, щелкнула каким-то тумблером. Передо мной на стене возникло изображение: осьминог с лицом человека. Точнее – многоног. Одни щупальца свободно парят в воздухе, другие прижаты в разных точках к поверхности глобуса. Глобус – не земной, судя по рисунку… Вокруг еще несколько осьминожиков, помельче. Некоторые переплели часть щупальцев с соседями.

– Индусы называют его «Атман», – проговорила дама. – Чистый дух. В некоторых культурах есть понятие «Адам Кадмон». Но оно слишком условно… Позже появился «Адам» – еще большая условность, хотя изгнание из Эдема четко ассоциируется с началом эпидемии… Ну, а для нас это просто человек. Хомо сапиенс.

– Уже не первый раз слышу о какой-то эпидемии…

– Не спешите, все по порядку. Глобус на этой схеме – модель не пространства. Времени.

– Как это?

– В вашей эпохе есть один трудно объяснимый понятийный стереотип… Вселенную вы представляете в форме шара, собственную планету – тоже. А время у вас почему-то линейно.

– Позвольте, о нелинейной природе времени говорится уже не меньше века.

– В теории. А обыденное сознание подвержено искаженному стереотипу. Следствия жестко привязаны к причинам. События располагаются вдоль временной шкалы. Собственную жизнь здешний человек мыслит так: родился, вырос, жил, умер. Даже экзотическое учение о карме подчинено линейному принципу: заканчивается одно воплощение – начинается другое, более продвинутое по духовной линии. Отстрадал – умер – ушел на повышение.

– А у вас, значит, не так.

– У меня, к сожалению, так же. Поэтому я и здесь. Тем не менее, время – шар. Человек (или Атман, если угодно) находится вне времени. В различных эпохах присутствуют его проекции, отражения – то, что индусы назвали инкарнациями. На схеме это точки, в которых щупальца соприкасаются с глобусом… Здоровый человек ощущает и себя, и все свои проекции одновременно. Больной фиксирован на отражениях, а самого себя не осознает. По аналогии – у вас есть термин «шизофрения». Дробление сознания… Иногда бывает частичная ремиссия и человек вспоминает так называемые прошлые воплощения. А на самом деле просто вступает в кратковременный контакт с другими своими проекциями.

Проводница тяжело вздохнула:

– Вот так. Псевдожизнь куцых отражений, а субъект – в беспамятстве.

Я уже не знал, что делаю – то ли подыгрываю больному человеку, то ли с увлечением смотрю диковинное фантастическое кино…

– Постойте. Вы что-то сказали о начале эпидемии. Но по-вашему выходит – эпохи существуют… одновременно, извиняюсь. Какое же «начало»?

– Переезжая границу другой страны, человек говорит: «Вот начинается Латвия», к примеру. Он же не подразумевает, что секунду назад Латвии не существовало.

– Понял, извините.

– Зона, пораженная болезнью – сектор глобуса. Эпицентр показан черным цветом. Чем дальше от эпицентра, тем светлее окраска… Мы (наша культура) – далековато. Вот здесь, на самой границе с сиреневой зоной. Однако – не повезло.

– Сочувствую, – я помотал головой. – Послушайте, а куда все-таки исчезают ваши сотрудники? То есть, почему их отражения пропадают отсюда?

– Ребятам нужно втянуть щупальца, чтобы окончательно прийти в норму. А потом они выберут себе эпохи по душе… Видите, я тоже оперирую искаженными представлениями о порядке вещей: сейчас, потом… Иначе не выходит, увы.

– Кстати, насчет эпох. Если время – шар, значит… двигаясь в будущее, рано или поздно окажешься в прошлом?

– Теоретически. Если вы облетите Вселенную по кругу, то вернетесь на Землю. Также и здесь. А практически временной шар, как и вселенский, бесконечно велик. Атман охватывает лишь незначительную часть. Чем сильнее человек, тем шире область его отражений. Самые мощные индивиды – Стрелочники. Их проекции раскиданы на сотни тысяч лет. Стрелочники даже в своих воплощениях выглядят как спруты.

– А Диспетчер говорил, что этот… гмм… спрут – детище генных инженеров.

– Пошутил, – отмахнулась Проводница. – В вашей эпохе без чувства юмора не проживешь.

…Не знаю, поверил я во весь этот бред, или не поверил. И какой импульс подтолкнул меня к следующему поступку. То ли желание пройти свою колею до конца и выяснить: что же там, на полустанке… То ли потребность окончательно вывести эту чертову шаражку на чистую воду.

– Я хочу взять билет.

– Прямо сейчас? – растерялась женщина – наверно, не ожидала такого резкого перехода от слов к делу. – Вы столько новой информации только что получили. Может, стоит обдумать?

Может, и стоит. Может, имеет смысл вообще забить на эту «поездку». В конце концов, не сошелся свет клином на здешнем Стрелочнике. Будда прозрел сам. Его последователи тоже прозревают. А так же йоги, даосы и еще целая куча тому подобной публики. Если в сентенциях Проводницы есть хоть доля истины – ничто не безнадежно под этим небом…

…Уйду. И свернет моя колея в привычный поток рутины, к набору стандартных функций: Специалист, Налогоплательщик, Алиментщик. Жалкие одноразовые проекции огромного меня… Какие уж там йоги. Какие, на хрен, даосы…

– Хочу прямо сейчас.

Твердой рукой достал из кармана сторублевку, хлопнул на стол и добавил:

– Клиент всегда прав.

Стрелочник был занят изнурительным делом: пытался водрузить стакан (на сей раз – из-под кефира) на тумбочку возле дивана. Водрузил неудачно.

Проводница отреагировала быстрее меня. Далеко не юная женщина с ловкостью пантеры метнулась вперед и успела поймать стакан на лету. Потом взяла с тумбочки салфетку и заботливо обтерла мутанту нос и майку от кефирных клякс. «Хоть бы слюнявчик повязали», – брезгливо подумал я. Тоскливое зрелище: повелитель умов не в состоянии обслужить себя даже в элементарном. Хотя… много ли я знаю о повседневной жизни сильных мира сего? Только парадную сторону: теннис, восточные единоборства…

Женщина мягко тронула монстра за плечо:

– У нас пассажир.

Стрелочник поднял невидящий взгляд. Как и в прошлый раз, метнул ко мне свободное щупальце. Подержал возле моего лица и прогнусавил:

– Ошибок нет.

Проводница обернулась, беспомощно развела руками.

Черт. Сговорились они, что ли?

– Скажите ему: двенадцать километров от вокзала. Стрелка на двадцать пять градусов левее. Что должно было случиться дальше?

Женщина слово в слово повторила мой запрос.

Стрелочник промолчал, изучая собственное щупальце.

– Боюсь, столько информации сразу он не воспримет… – вполголоса сказала Проводница.

Стрелочник шевельнулся. Второй подбородок сплющился, затем принял исходную форму: монстр кивнул.

– Слава богу, – пробормотала женщина и указала на кресло возле дивана. – Прошу.

Я сел. Проводница защелкнула у меня на запястьях какие-то браслеты, на голову нацепила обруч.

– Что это?

– Датчики состояния. Иногда пассажирам в момент отправки становится плохо. Вам-то вряд ли станет… Считайте – чистая формальность, для моего душевного равновесия.

– О'кей, – с сомнением изрек я.

– Счастливого пути. Жду вас обратно, с победой.

Дама отошла в сторону.

Свободное щупальце монстра скользнуло ко мне и мокрой тряпкой опустилось на лоб.

…Дальше – провал.

* * *

Очнулся я не в поезде. В овраге у железнодорожной насыпи. Встал, отряхнул куртку, осмотрелся, и… кажется, взлетел.

Мать честна…

Если вы не представляете себе многомерное пространство – описать я вам не смогу. Если вы не видите, что время – бесконечно огромное поле у вас под ногами, ни горизонта, ни конца, ни края… И оно действительно окрашено в самые разные цвета. Неподалеку от меня – черная клякса, а вокруг – разноцветье, разнотравье, не пойми чего. Воздух переливается, объекты перетекают один в другой. А в небе – несметное число прозрачных осьминогов с человеческими головами.

И земля, и воздух – все пронизано железнодорожными линиями.

Мир перед глазами поплыл…

…Очухался я снова в овраге. С насыпи спускается человек.

Он. Такой же плотный и мордастый, только теперь – ни тени неряшливой беспомощности. Лицо – породистое, аристократичное, в исполинской фигуре – недюжинная сила.

И – всего две руки почему-то.

– Так-то лучше, – говорит человек вместо приветствия. – Чуть проснулся, понимаешь – и тут же в небеса. Еще от собственной шизы не отошел, а туда же… Премудрый клиент пошел, беда с вами.

– Ага, – тупо отзываюсь я.

– Слушай, парень. Теперь ты почти здоров и свободен. В принципе, можешь уматывать на все четыре стороны… Но у меня к тебе лестное предложение.

– Ага?

– Моя оболочка – там… ну, ты понял, где – скоро прикажет долго жить. Инсульт с диабетом и черт знает чего еще… А у тебя – неплохие способности для нашего дела… В общем, преемник мне нужен. Не на все развязки, конечно. Со всеми ты и не управишься. Пока только туда. Моя проекция сдохнет, а у меня еще полсотни психов осталось.

– Ты отстал от жизни. Всего тринадцать.

– Какая разница, – поморщился мой вербовщик. – Идиотом больше, идиотом меньше.

Рассеянно поглядел в небо и с наигранной небрежностью добавил:

– Если согласишься, мои психи позаботятся о твоих близких.

Торгаш несчастный…

…По-хорошему, мне нужно втянуть щупальца, прийти в себя и набраться сил. А иначе в разных эпохах будут присутствовать в лучшем случае мои фантомы. Рявкни – и развеются. Или одно нежизнеспособное тело на диване в особнячке – город Москва, век двадцать первый…

Конечно, это вопрос времени (тьфу, пропасть!). Очухаюсь – и наполню все свои проекции нормальной плотью. Было бы желание и… тьфу, оно самое.

Но на ответственном посту Стрелочника у меня этого самого не будет…

– Ты не обязан соглашаться. Можешь вернуться на станцию отправки. Иштар ждет тебя. Думай.

– Кто ждет?

– Проводница. Иштар – ее имя, она не помнит.

На станцию отправки? К набору стандартных функций – Рабочая Лошадь, Дойная Корова и далее по списку?.. Как прикажете это понимать? «Лестное предложение» Стрелочника – ультиматум? Либо работаешь со мной, либо – обратно в дурку?.. Так и думал: разводилово тут сплошное. Свободен, но изволь отказаться от свободы ради тринадцати психов. Добровольно-принудительно.

Утешает одно: на самом деле, не тринадцать. Еще есть уроды вроде меня. Которые уныло ползут по своей колее, тянут лямку и считают это жизнью…

Помните слово на букву «м», которым я называюсь? А что делать. Наш путь – одноколейка. Если уж угодил на эту ветку – поздно пить боржом.

– Ладно, отец. Чего думать, когда трясти надо… Валяй, приступай к обучению.

2007 г.