Текст книги "Когда улыбаются звезды"

Автор книги: Ирина Молчанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Просто парень из школы, я его даже не знаю.

– Ну, все ясно, ты, наверно, по своей глупости и не знаешь, чего ему от тебя надо… парню этому из школы!

– Саша, – послышался голос мамы из коридора, где она одевалась на работу, – прекрати донимать сестру!

– Ма, тебе разве не интересно, что за тип к твоей дочери привязался?! Она ведь без мозгов!

– Александра, я запрещаю тебе так говорить! Завтракайте скорее, а то в школу опоздаете!

Саша подождала, когда за мамой закроется дверь, обернулась к Маше и только открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о похождениях сестры, как затрезвонил телефон. Маша потянулась за трубкой, но она успела быстрее.

– Куда грабли тянешь, это меня! Алло, – сказала она в трубку, и сердце подпрыгнуло в груди от услышанного голоса. – Шаравин, ты, что ли?! Чего названиваешь? Кого тебе? Совсем сбрендил… Машу?! – Саша отняла трубку от уха и уставилась на сестру. – Тебя, что ли?

Маша забрала телефон, а она сидела как стукнутая сковородкой по голове. Сколько ни прислушивалась, она так и не поняла, о чем говорила Маша с ее одноклассником, но одно увидела ясно – сестра после разговора светилась от счастья.

– Когда это вы успели познакомиться? – сама не понимая, как возмущенно звучит голос, воскликнула Саша.

Маша пожала плечом и подошла к раковине.

– Посуду помыть?

– Черт, когда ты познакомилась с моим… моим одноклассником?!

– На улице, тогда, помнишь, у тебя друзья были, а я пошла с котенком в приют. Мест не оказалась, а я с Чернышом…

– Дура, – взбесилась Саша, – ты мне не про кота своего помоешного рассказывай!

– Так я ведь и рассказываю… – сестра отвернулась и тихонько сказала: – В общем, тебя это не касается.

Больше Саша ничего добиться от Маши не сумела. В школе Саша не могла глаз оторвать от Шаравина. Он же, как прежде, ее не замечал.

– Саша, ты чего сегодня такая странная? – спросила на третьем уроке Лена, не переставая при этом чертить в тетради параллелограмм.

– Обычная.

– Я вижу. С Валеркой поссорилась?

– С кем?

Лена перестала чертить и посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Эй, совсем плохая. С Валеркой, говорю. Мне Орловы вчера сказали, что он им признался, что любит тебя сильно! Приколись, Валерка – и сильно любит.

– Ага.

– Тебе пофиг на него?

Саша нашла взглядом Валеру и после недолгих раздумий прошептала:

– Нет, не пофиг, он лапочка.

– Ну! И я про то, смотри, не упусти, выдра Люська из 8-го «Г» на него уже посматривает!

На перемене они собрались всей компанией и отправились в столовую. Загорелые после Таиланда Орловы источали обаяние и позитив. Высокие, подтянутые, не будь в их классе Валерки, все девчонки сохли бы по этим красавцам. Почти год разницы в возрасте не помешал им пойти в один класс – родители постарались. Костя с Витей были неразлучны, как сиамские близнецы. Они даже ссориться не умели.

– Саша, – прикрикнул на нее Толстик, – если ты не будешь быстрее передвигать ноги, пицца в буфете закончится – и я съем тебя!

– Хватит тебе уже жрать, – фыркнула Анфиса, – ты это… пропускай обед или ужин, а то скоро в дверь столовки не влезешь.

– Ой, оставь, – вступилась за друга Лена – любительница поесть не меньше Толстика, – пусть ест, если хочется человеку!

– Да мне-то что, – закатила глаза Анфиса, – пусть жиреет, мне с ним детей не крестить.

– Кто знает, – задумчиво пробормотала Саша, следя за Шаравиным, который в этот самый момент сел за стол и поставил перед собой тарелку с картофельным пюре.

Валера скривился.

– Не понимаю, как тут можно есть, меня сейчас вырвет!

– Мы пойдем в буфет или как? – заныл Толстик.

– Ага, пошли, – поддержал Костя.

– Точно, пошли, или будем смотреть, как Шаравин обедает?! – засмеялся Витя.

– На бомжей я насмотрелась у ларька возле дома, еще тут не хватало этого добра, – презрительно бросила Анфиса, первой устремляясь к буфету, где уже столпились голодные, шумные школьники.

– Бомж – это уж слишком, – зашептала Лена, сочувственно глядя на Мишу, – он, конечно, не эталон моды, но человек все-таки!

Орловы засмеялись, Валера фыркнул, Генка ее даже не услышал, он уже пробирался к буфету, поэтому Саша сама решила поддержать подругу:

– Он не бомж, все верно, просто псих и дурак.

Лену это устроило, расталкивая малявок из пятых-шестых классов, они пробрались к буфету.

Когда все затарились, Саша нарочно выбрала стол рядом с Шаравиным, читавшим учебник по химии. Анфиса с Леной болтали о каких-то помадах, Орловы рассказывали Валере про Таиланд, а Генка громко чавкая, пересказывал ей заданное по литературе стихотворение. Она же следила за спокойным лицом Миши. Сейчас ей больше всего на свете хотелось узнать, почему этот нелюдимый мальчишка позвонил ее сестре. Из сплетен она знала, что единственную девчонку, проявившую к нему интерес за все годы обучения, он грубо отшил, а та вовсе не была дурнушкой. Поговаривали, что к девочкам он вообще равнодушен и его интересуют только наркотики, но ей как-то не очень верилось.

– Саша, проснись, алле, гараж, – зудел над ухом Генка, – я ей, блин, рассказываю, а она в облаках витает! Я же парашу получу, не ты!

– Я слушаю, – рассеянно посмотрела она на друга.

– О…кей, молодец, внимание – я начинаю! – Он начал, но Саша тут же отвлеклась. Шаравин оторвался от учебника и посмотрел на нее. Она сразу же отвернулась, но он определенно успел заметить ее взгляд, потому что, когда выходил из столовой, на губах его виднелась еле заметная улыбка.

– Ты чего такая красная?! – вытаращила глаза Лена, отмахиваясь от заливающейся соловьем Анфисы.

– арко тут, – соврала Саша, обмахиваясь тетрадкой Толстика.

– А мне вот холодно, пошли в класс, – поежился Костя.

– Да, у нас акклиматизация еще не закончилась, – поддержал брата Витя.

Гена запихал в рот остатки второй пиццы и удавом посмотрел на стоящий перед Сашей лимонад.

– Ты буишь ише пит?! – с набитым ртом спросил он.

Саша придвинула ему лимонад, а сама поднялась. Подруги тоже встали, братья, никого не дожидаясь, убежали, Валера остановил ее возле неосвещенной рекреации, а остальным крикнул:

– Идите, мы сейчас придем!

Он потянул ее за собой в самый темный угол и обнял.

– Саш, ты на меня случайно не обиделась?

– Нет, что за глупости, на что мне обижаться?

– Не знаю, мне почему-то кажется, ты со мной как будто не хочешь быть. Анфиска говорит, может, тебе кто-то другой понравился…

– Да слушай ты Анфиску, она и не то скажет! – рассердилась Саша.

– Значит, все нормально?

– Ну конечно!

Он потянулся к ней, чтоб поцеловать, но Саша вырвалась и как можно веселее сказала:

– Пойдем, звонок сейчас будет, разве забыл, как химичка орет, когда опаздывают на ее урок!

Он нехотя поплелся за ней, пробормотав:

– Может, Анфиску и надо послушать, странная ты какая-то.

Ей не хотелось ничего объяснять Валере, и она не стала. Саша всегда разбиралась сперва в себе, прежде чем что-то обещать и подавать какие-то надежды. А сейчас разбираться в себе ей хотелось меньше всего.

После уроков, она не стала дожидаться, пока соберутся друзья, и наспех, одевшись, самой первой выскочила из школы. Снега насыпало столько, что дворничиха не справлялась. Директор ей в помощь снял с уроков старшеклассников, но они курили, опершись на лопаты, болтали, смеялись, а работать не хотели. Она остановилась за углом школы, Шаравин появился почти сразу же. Он всегда самым последним приходил в школу и самым первым уходил.

– Эй! – окликнула она.

Он обернулся, но, когда заметил ее, не остановился – пошел дальше.

Саша догнала его.

– Подожди, разговор есть!

– Ну, так говори, – не сбавляя шага, обронил Миша.

– Ты чего к моей сестре привязался?! – выпалила Саша на одном дыхании.

– А ты из любопытства интересуешься?

– Просто ответь, чего тебе от нее надо?!

– А ты?

– Что я?

– Не ответишь на вопрос?

– Я вообще не понимаю тебя, – раздраженно поморщилась Саша, – просто скажи, какого черта ты названиваешь моей сестре!

– Просто скажи, ты ради интереса спрашиваешь или есть другая причина?

– Другая причина, – сквозь зубы прошипела она, еле поспевая за ним.

– Какая же? Маша упоминала, что вы не общаетесь, как… хм, нормальные сестры.

– А что еще она тебе успела натрепать?! Не смей больше звонить нам домой, понял!

– Не буду, – он искоса посмотрел на нее, – при встрече дам твоей сестре свой номер телефона, или ты его дай Маше, он у тебя наверняка есть.

– Нету! Не нужен мне твой телефон, и ей тоже не нужен! Отвяжись от нее! Маше не нужен наркоман-оборванец!

Миша резко остановился.

– Наркоман? Глупая ты, Саша. – Он посмотрел на свои старые джинсы, немодную куртку и негромко сказал: – Поверь мне, не всем нужна блестящая упаковка, как тебе… Твоей сестре она не нужна. А ты иди, – он кивнул в сторону, – вон твоя упаковка пошла.

Саша посмотрела, куда он показал, и увидела спешащего к ним Валеру. Глазам от навернувшихся слез стало горячо-горячо. Еще никто не обижал ее сильнее, чем этот черноглазый грубиян.

– Ненавижу тебя, – тихо сказала она, глядя в мрачное лицо Шаравина.

Он улыбнулся.

– Тебе с этим жить, не мне.

– Прощай, – презрительно бросила Саша, – когда будешь в тюрьме навещать родителей, передавай привет!

Миша ничего не ответил. Она смотрела ему вслед и чувствовала себя отвратительнее, чем когда бы то ни было. Хотелось расплакаться от злости, схватить что-нибудь и швырнуть в него, чтобы он обернулся и перестал делать вид, будто ему безразличны ее гадкие слова.

– Саш! – крикнул подошедшей Валера. – Пошли, там Толстик нажрался снега и теперь бегает по двору за Анфиской…

– Отстать ты! – взорвалась она.

Друг отшатнулся.

– Что-то случилось? Кто обидел? Ты только скажи, я ведь…

Саша порывисто его обняла.

– Все хорошо, просто я в плохом настроении. – Она дотронулась кончиком носа до его носа и с вымученной улыбкой прошептала: – До завтра.

Глава 4. Молчание – золото

Маша шла по школьному коридору, разглядывая развешанные в рамках рисунки первоклассников: домики с перекошенными окошками, люди, напоминающие больше подъемные краны, собаки-мутанты с челюстями пираний, маленькие полосатые кошки, вазы с цветами, натюрморты из непропорциональных фруктов – смешные, но усердные работы. Возле кабинета физики она увидела Диму и подошла поздороваться. Они не встречались с того дня, как он спас ее от хулиганов и проводил до дому.

– Привет, – остановилась Маша, – я…

Стоящий рядом с Димой парень хихикнул.

– Это еще кто, Димон, невеста твоя, что ли?

– Понятия не имею, девочка, тебе чего? – спросил ее зеленоглазый провожатый.

Подошли его одноклассницы, одна из них показала на Машу пальцем и захохотала.

Маша опустила голову.

– Ничего, просто ошиблась. – Не оборачиваясь, она дошла до кабинета, где у них проходила литература, и остановилась.

– Как там твой мальчик черноглазый? – спросила Оля.

– Просто друг… нормально. Тебе списать надо?

– Нет, – оскорбилась Мичурина, – что же, спросить уже нельзя?!

– Можно, – смягчилась Маша, – просто обычно ты заговариваешь, когда тебе что-то нужно списать.

– Ничего подобного, – передернула плечами Ольга.

Подбежали ее подружки, Мичурина отошла. Маша этому была рада. Не нравилась ей эта девочка, сколько ни пыталась она себя убеждать, что нужно быть терпимее.

После уроков она, как обычно, пошла к мусорным бакам, где ее поджидал целый выводок кошек. Маша каждую накормила и приласкала, после чего довольные и сытые, они куда-то направились. Она уже хотела идти домой, но тут увидела из-за бака собачью морду.

– Песик, не бойся, – позвала она, приближаясь к самому дальнему, полному отходов, баку.

Собака испуганно сжалась.

– Я тебя не обижу.

Рыжий пес лежал на снегу, большие карие глаза смотрели на нее испуганно, она таких глаз никогда еще не видела.

– Маленький, ты не бойся… я не обижу. – Она присела перед ним на корточки и протянула руку.

Собака шарахнулась, и только сейчас девочка увидела перебитые задние лапы.

– Бедняжечка, – дрожащим голосом прошептала Маша. Слезы сами собой потекли из глаз, она дотянулась до шеи собаки и погладила по грубой холодной шерсти.

Пес доверчиво коснулся ее ладони горячим сухим носом, а потом лизнул запястье.

– К доктору тебя нужно, – глядя сквозь слезы в большие несчастные глаза собаки, сказала она. Пес чуть пошевелил хвостом. – Ты все понимаешь, так ведь? Я приду, – Маша поднялась, – обязательно вернусь, ты подожди немножечко!

Она побежала на дорогу и обратилась к первому встречному:

– Дяденька, вы не поможете мне?!

Мужчина лет тридцати в черном пальто остановился.

– Ты чего плачешь, девочка?

– Пойдемте скорее, там собака… – Она схватила его за руку и потащила за собой.

Мужчина как увидел собаку, замахал на нее руками.

– Девочка, да ей уже не помочь, иди домой. Не тревожь ее, ты только хуже сделаешь. Укусит еще!

– Помогите, – Маша загородила ему дорогу. – Нужно донести его до приюта. Тут не очень далеко. Помогите, пожалуйста!

Мужчина отстранил ее с дороги.

– Оставь собаку, может, у нее бешенство… Сама не понимаешь, куда лезешь!

Она увидела проходящую мимо женщину и бросилась к ней.

– Помогите, пожалуйста!

Женщина с сумкой продуктов остановилась.

– Что случилось? Ты чего ревешь?!

– Там собака…

– Собаку бездомную хочет в клинику отнести, совсем ума лишились девчонка, – топчась на месте, встрял мужчина.

– Деточка, лапонька, не нужно плакать, – обняла ее женщина за плечи, – а ты знаешь, сколько на свете бездомных, больных и обделенных судьбой? Всем ведь не поможешь, ты не плачь. Иди домой, собачка сама себя вылечит. Они вот какие живучие, нас всех переживут.

Маша вырвалась.

– Нет, она ходить не может!

Женщина вздохнула.

– Всему свету не поможешь.

– Всему нет, но этой собаке можно помочь, я всех и не знаю, кому помочь надо, а собака… она тут, и ей очень плохо!

Мужчина ушел, женщина с пакетом зашла за контейнер, посмотрела, поохала, поахала, вынула из пакета сосиску, вручила девочке и поспешила уйти. Маша пробовала добиться помощи от других прохожих, но никто не хотел нести собаку в приют, некоторые даже не останавливались, просто отмахивались и шли дальше по своим делам. Она перестала всхлипывать, когда послышались голоса и за бак заглянул какой-то парень.

– Бомжик плачет, – кому-то сказал он.

Появилось еще несколько любопытных, в одном из них она узнала Диму.

Маша вскочила.

– Помогите мне, пожалуйста!

– Эй, парни, гляди, – заржал один из них, – собака спит.

– Она не спит, – быстро проговорила Маша, – у нее лапки болят. Помогите мне, очень-очень нужно!

– Чем помочь-то? – спросил Дима, хотя смотрел не на нее, а на собаку.

– Донести до приюта, у собаки лапы перебиты, она совсем не может ходить.

– Донести?! – фыркнул тот, что первым ее увидел. – Ты с головой, что ли, не дружишь?!

– Собака не может ходить, – повторила Маша, с надеждой глядя на своего зеленоглазого спасителя.

– Пошли, парни, отсюда… Кстати, Димон, это не та ли ненормальная, которая к тебе сегодня подходила?

Слезы хлынули с новой силой, когда она увидела, как Дима пожал плечами и сказал:

– Не помню, пошли отсюда.

Она знала о подлости, знала не понаслышке, но сейчас это стало таким болезненным ударом, что Маша не выдержала и прокричала:

– Трус, какой же ты подлый!

Компания ушла, а она присела возле собаки.

– Все он помнит, не захотел признаваться перед своими глупыми дружками. Ему выпендриться нужно, показать всем, какой он крутой! А ведь не тот крутой, кто так поступает… Ненавижу его! – Она еще никогда не испытывала чувства ненависти. Даже к сестре, а этого зеленоглазого парня возненавидела всем сердцем, вот так сразу, за какие-то считаные минуты.

Кое-как Маша уговорила пса съесть оставленную женщиной сосиску, пару раз пыталась поднять на руки, но он скулил и не давался.

– Я ведь помочь хочу, – после очередной попытки выдохнула она.

– Он знает, – послышался чей-то голос.

Она подняла голову. Перед ней стоял Дима с одеялом и намордником.

– Ты вернулся… – Он не дал ей договорить и протянул намордник.

– Надень-ка.

Маша непонимающе взяла намордник и покрутила в руках.

– Надеть? – переспросила она.

Дима нахмурился, а потом рассмеялся.

– А ты и правда немного того. Не на себя надеть, на собаку!

– Да зачем же, он совсем не кусается.

– Послушай, – рассердился парень, – если я говорю…

– Хорошо, – Маша застегнула намордник и спросила: – Ты отнесешь его в приют, правда?

– Не знаю, что ты себе вообразила, – он подошел ближе и присел рядом, – я не супермен, чтобы тащить собаку на руках…

– Я помогу! Правда, я понесу!

– Отойди, – приказал он.

Маша послушно отошла. Дима укутал собаку одеялом и поднял на руки.

– Вперед, шевели ногами, – прикрикнул он на нее.

Они вышли на дорогу, и парень направился к черной иномарке на обочине.

– Твоя? – изумилась Маша.

– Нет, не моя. Открой заднюю дверь!

Собака в одеяле была устроена на заднем сиденье, куда Дима затолкал и Машу, прежде чем сесть за руль.

– А чья это машина? – спросила Маша, оглядывая дорогой кожаный салон. В теплом воздухе витал приятный аромат мандарина.

– Моего папаньки, – коротко ответил парень, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Он тебе разрешил взять?

– Нет.

– А нас не остановит милиция?

– Не знаю.

– Не боишься?

Он резко обернулся.

– Да помолчишь ты хоть минуту, не даешь подумать!

Маша плотно сжала губы, за одно то, что он помогал, она была готова терпеть его дурной характер.

Некоторое время они ехали в молчании, но вскоре она не вытерпела:

– А мы разве не в приют?

– В другой приют.

Больше она не стала беспокоить его расспросами. Когда их взгляды встречались в зеркале, внутри у нее все замирало. Так сладостно и волнительно, будто происходило нечто волшебное.

Машина остановилась возле большого здания, Дима помог выйти ей из машины.

– А песик? – забеспокоилась Маша.

– Позже, – он захлопнул дверцу, – идем.

Они вошли в светлую приемную, где их встретила девушка в голубом халатике.

– Здравствуйте, – пролепетала Маша, – у нас там собака…

– Здравствуй, Димочка, как папуля поживает? – не обращая на нее внимания, спросила девушка.

– Все отлично! Тань, у меня в машине собака, у нее что-то с лапами.

– В машине, – девушка захихикала, – Димка, получишь по шее от отца. Неси сюда свою собаку, посмотрим, что с ней. Может, не так все страшно.

Дима ушел, а девушка обратилась к Маше:

– Как тебя звать?

– Маша.

– Садись, Машенька, – указала Татьяна на небольшой диванчик у стены, – ты себя хорошо чувствуешь, бледненькая такая?!

– Нормально.

– Давно Димку знаешь? – продолжала расспросы девушка.

– Нет, недавно… познакомились.

– Чудесный мальчик, – протяжно вздохнула Татьяна и улыбнулась каким-то своим мыслям. Девушка присела с Машей рядышком и призналась: – Будь я немного помоложе, влюбилась бы без памяти.

Маша посмотрела на дверь:

– Понятно.

Ударом ноги Дима открыл дверь и внес поскуливающего пса, закутанного в одеяло.

Татьяна тут же вскочила и открыла перед ним двойные двери, ведущие в коридор.

– Давай сюда, – она обернулась, – посиди тут, Машенька, мы быстренько.

Маша огляделась. Это светлое помещение совсем не походило на приют, куда она привыкла ходить. Добротная обстановка, на столе, за которым сидела Татьяна, стоял компьютер, на больших окнах жалюзи, на стенах в причудливых рамах фотографии животных: смешных котят и щенят.

Вернулся Дима, один, Татьяна не пришла.

– Что теперь? – осторожно спросила Маша.

– Ничего, доктор осмотрел его, сказал, вылечат.

– А денег много нужно?

– Немало, – он открыл входную дверь, – вставай, идем, я уже обо всем договорился.

Когда парень открыл перед ней переднюю дверцу машины, Маша спросила:

– Ты скажи, сколько я тебе должна?

Он усмехнулся.

– Все деньги с кошельком.

Она полезла в карман и вытащила мятые сто рублей.

– А кошелька нет. Понимаю, что это слишком мало, но я потом тебе все отдам, честно.

– Садись, не нужны мне твои деньги.

– Но ведь в приют бесплатно не берут… Разве нет? – Маша села в машину, но деньги не убирала. – Я правда потом отдам, я просто в школу не беру с собой много денег.

Он завел машину, а затем быстро посмотрел на нее.

– А у тебя есть деньги-то?

– Да… то есть нет, я попрошу у мамы. Ты скажи, сколько нужно.

Дима на секунду закрыл глаза.

– Ну чего ты в самом деле прицепилась, я ведь уже сказал… – Он вынул из бардачка визитку и сунул ей в руку. – Вот, возьми, потом можешь проведать собаку.

– Спасибо. Но все-таки тебе пришлось потратиться…

– Отстань, – оборвал он, – если хочешь знать, мой папанька отвалил денег этому приюту, поэтому я могу подкидывать им иногда животных.

– Вот как, – она облегченно вздохнула, а он обернулся и хмуро спросил:

– Чего плачешь-то?

– От счастья, наверно.

Дима высадил Машу у подъезда и сразу же уехал. Дома ее встретила сестра, которая налетела точно ураган.

– Твой дружок звонил! Я же сказала тебе оставить его в покое! Пусть этот сынок преступников сюда не названивает! Тоже мне дружка нашла!

– Миша звонил?

– Чем ты слушаешь, я же говорю…

– Почему сынок преступников?

– А ты что, не знаешь? – подбоченилась Саша. – Его родители в тюрьме! Вот с кем ты дружбу водишь, теперь поняла!

Маша повесила куртку на крючок.

– Что за глупости, Мишины родители давно умерли. Откуда ты вообще такую ерунду про тюрьму взяла?

– Я… – сестра осеклась, – умерли?! Откуда ты знаешь?

– Он говорил, да и его бабушка…

– Бабушка?!

– Ну да, Миша живет с бабушкой, ты разве не знала? Он работает на двух работах, чтобы им было на что жить, поэтому не нужно про него плохо говорить. – Маша уже взялась за ручку двери в свою комнату, но сестра выглядела такой ошарашенной, что она поневоле спросила: – Саш, все нормально?

Сестра не ответила, зашла в свою комнату и с грохотом закрыла дверь.

* * *

Саша лихорадочно размышляла, как извиниться перед Мишей, но ничего подходящего так и не придумала. Все казалось недостаточным, глупым. Наконец из школы вышел Миша. Сердце бешено застучало, она не представляла, как смотреть ему в глаза, и в то же время не представляла, зачем ей нужно признавать свою ошибку перед тем, кого она терпеть не может.

– Привет, – робко поздоровалась она.

– Угу.

Она пошла с ним рядом, а он даже не пытался завязать разговор.

– Куда идешь? – начала Саша издалека.

– Домой, – он бросил на нее косой взгляд, – удивлена? Думала, после школы я хожу в подвал, чтобы уколоться в компании друзей крыс?!

– Нет. Это… я тут сказать хотела…

– Так говори, не мямли, у меня времени совсем нет. Да и не в твоих правилах мямлить, разве нет?

– Да, – она поддела узким носком сапога снег и, глубоко вздохнув, начала: – Помнишь, я тут недавно сказала про твоих родителей…

– Да, я передал им привет, если ты об этом.

– Нет, не об этом, – сконфуженно пробормотала Саша. Ей и в голову не приходило, что извиниться будет так сложно. Ему не нужны были ее извинения, он недвусмысленно давал это понять. – Я тогда зря так сказала, – выговорила Саша, болезненно морщась под его сверлящим взглядом.

– Что так?

– Я сожалею, прости. В школе болтают всякое… в общем, я не хотела тебя обидеть.

– Не обидела, – Миша остановился. – Странно, что до сих пор не поняла, мне абсолютно все равно, что болтают такие, как ты. Те, чьим мнением я дорожу, не станут извиняться за жестокие слова, они попросту их никогда не скажут.

– Черт, – выдохнула Саша, – я ведь подошла извиниться, неужели в тебе нет ничего святого?!

Он зло рассмеялся.

– Во мне нет ничего святого? А ты зачем подошла извиняться, чтобы я оценил твой поступок и простил? Ты этого хочешь?!

– Нет, но…

– Этого! – перебил он. – Ну что ж, раз так, то ты совершила поступок – наверно, единственный в своей жизни, нет? Не важно. Но считай, что я польщен, ты прощена! – Миша зашагал прочь, но через несколько шагов обернулся: – И я буду тебе безмерно благодарен, если с сегодняшнего дня и до конца одиннадцатого класса ты оставишь меня в покое!

– Да что я тебе сделала?! – крикнула Саша, порядком взбешенная его тирадой. – Над тобой все смеются, чего ты на мне всю свою злость вымещаешь?! – Она догнала его и ткнула рукой в грудь. – Я подошла извиниться, потому что пожалела о своих словах, но теперь мне не нужно твое дурацкое прощение, ты просто псих, и по тебе психушка плачет!

– Всегда был в восторге от твоего умения закатывать истерики. Есть шанс сделать себе на этом карьеру, например на «Доме дур». Как раз передача про тебя.

– Я не смотрю такие передачи! А тебе самое время отправиться на «Самое тупое звено»!

Миша усмехнулся.

– И это говорит та, которая получила сегодня за сочинение три – три.

– А ты в чужие тетради не заглядывай, – огрызнулась Саша.

– Даже и не думал, учительница сама озвучила, кто написал самое отвратительное сочинение!

– Да если захочу, напишу лучше твоего!

– Ты захоти, а то как бы на второй год не оставили.

– Не смеши, у меня нет ни одной тройки. А в конце одиннадцатого мне вручат золотую медаль!

– Ты слишком ленива, чтобы получить медаль. Если только из картошки, за артистизм.

– Пошел ты!

Миша посмотрел на часы.

– Пошел, и так столько времени из-за тебя впустую потерял.

Саша кивнула на черные электронные часы.

– Какое уродливое старье.

Он улыбнулся.

– Эти часы были на руке отца, когда в машину моих родителей въехал пьяный дальнобойщик на фуре.

– Господи… прости, я не знала… – Саша ухватила его за рукав куртки, но он вырвался.

– Не слишком ли много извинений за один день! Ты как, не будешь себя чувствовать униженной, столько извиняясь перед тем, кого ненавидишь?

Она уже открыла рот, чтобы заверить его, что не испытывает ненависти, но он ее опередил:

– Не отвечай, а то в следующий раз нам и поговорить будет не о чем. Если только о твоей медали или троечном сочинении… – Он зашагал в сторону своего дома, а она в бессильной ярости выдохнула:

– Придурок!

Еще никогда ее извинения не встречали такого отпора, впервые ее трясло от возмущения и обиды. Если бы не желание сохранить хоть каплю достоинства, она бы догнала его и влепила пощечину.

Саша воровато огляделась и, к еще большему стыду своему, заметила неподалеку друзей. Они смотрели на нее и чего-то ждали. Проклиная все на свете, она поплелась к ним, придумывая, что бы такого им соврать, как объяснить отвратительную сцену с Шаравиным.

– Ты чего, Валерку на Шарика променяла?! – спросила Анфиса, как только Саша подошла.

– Променяла? – сделала удивленное лицо Саша. – О чем ты говоришь?!

– Да ладно тебе, – наигранно засмеялась подруга, – тут все свои.

Толстик переминался с ноги на ногу, Лена делала вид, что ничего не произошло, Валера в сторону Саши даже не смотрел. Орлов-младший заболел, а старший с ним за компанию инсценировал простуду, поэтому она была избавлена хотя бы от их осуждения.

– Знали бы вы, какой этот Шаравин ненормальный! – воскликнула Саша.

– Раз он ненормальный, зачем ты с ним говорила? – с показным безразличим спросил Валера.

– Только не нужно думать, что мне доставило радость говорить с ним!

– О чем говорили хоть? – полюбопытствовал Толстик, выуживая из кармана шоколадную конфету.

– Мы… мы говорили про олимпиаду!

– Какую? – изумилась Лена. – Я не слышала, что у нас в школе проводят олимпиаду!

– Да уж, – недоверчиво потянула Анфиса, – по какому хоть предмету эта олимпиада твоя?

Саше не понравился тон, которым с ней заговорила Анфиса, но она решила не настраивать сейчас против себя главную скандалистку школы.

– По химии, – не моргнув, соврала она.

– А-а, я вроде что-то слышала, – закивала Лена.

Это положило конец расспросам, за что Саша была благодарна лучшей подруге.

– Ну что, в бильярд пойдем сегодня? – напомнил Толстик, чавкая уже второй конфетой.

– Я «за», – скучающе отозвалась Анфиса.

– Можно пойти, – подавила зевок Лена.

Валера пожал плечами.

– Саш, а ты пойдешь?

– Само собой, – улыбнулась она. – Как всегда, всех вас сделаю!

– Только не меня, – фыркнула Анфиса, – ко мне недавно приезжали двоюродные братья, они меня отлично научили играть!

– Посмотрим! – в один голос воскликнули Валера с Геной.

– Тогда встретимся в четыре, – подвела итог Лена.

– В шесть, – поправила ее Саша и с улыбкой пояснила всем: – Мне нужно кое-что сделать.

– Не с Шариком ли встретиться? – ехидно осведомилась Анфиса, поправляя цветастый шарф.

– Не угадала, – в тон ей ответила Саша, начиная закипать, – если есть желание и свободное время, можешь покараулить у моей парадной!

– Девочки, – вскричала Лена, – не ссорьтесь!

– Анфиска, чего ты в самом деле прицепилась, – рассердился Валера.

– Ой, все, пойдемте, я околела уже тут стоять, – проворчала Анфиса.

Все молча двинулись по не расчищенной от снега дороге.

Толстик неожиданно поднял руку.

– Внимание, ржачный анекдот! Кто не поймет, тот осел… или ослина!

Саша улыбнулась. Именно за это она любила веселого, неуклюжего мальчишку. Он любой конфликт мог обратить в шутку и разрядить обстановку.

Анекдот оказался не смешным, но свою миссию он выполнил. Анфиса перестала дуться, Валера расплылся в счастливой улыбке Лена как истинный благодарный слушатель, даже посмеялась. Мир был восстановлен.

Дома Саша первым делом выпустила из клетки Маркуса, а после села за стол, вынула из ящика чистую тетрадь, взяла ручку и принялась писать сочинение. На тему «Молчание – золото» она сегодня посмотрела другими глазами, на этот раз ей было что сказать по этому поводу. И молчать она не собиралась.