Текст книги "Девочка, её мечты и гитара (СИ)"

Автор книги: Ирэн Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

   Девочка, её мечты и гитара.

   Она всегда была чуток задумчива, неразговорчива и малость чудна. Вместо шумных компаний, девочка выбирала одиночество. В детстве Аня играла сама по себе, много читала и рисовала – воплощая на альбомных листах свои вырванные из снов грёзы.

   Летом ей нравилось прятаться от полуденного зноя в высокой траве, упиваться цветущим клевером и мечтать о неведомых мирах – вот так и проходило свободное время Аниного детства.

   В детском садике, девочка частенько погружалась в себя, постоянно о чём-то думала, отвлекаясь от голоса воспитателя.

   Во сне к ней приходила музыка. И днём, особенно по весне, когда природа оживала, то она будто бы Ане что-то напевала.

   Мелодия для девочки обитала во всём: в ветре, дожде, шелесте молодой листвы и покачивании стебельков травы, в едва уловимом, но очень загадочном звуке нераспустившихся цветков, вот-вот готовившихся раскрыть свои бутоны миру.

   Весеннее солнце постоянно смешило девочку, пуская в её глаза солнечные лучики, остающиеся веснушками на её маленьком носике и ложащихся россыпью едва заметных точечек на щёчках.

   Сердце Анечки ежедневно пело от незримого счастья бытия. Когда Аня пошла в музыкальную школу, то каждый день казался ей чудом. Год учёбы для неё пролетел, словно в волшебном сне, наполненном музыкой.

   Нотная грамота девочке давалась легко, а как же сильно Анечке нравилось петь в хоре.

   Внутри у девочки всё в одночасье оборвалось, когда одним летним днём она узнала, что для неё музыкальная школа закончилась.

   В тот момент Аня замерла на месте. У неё разом задрожали ладони и из горла помимо воли вырвались отчаянные надрывные всхлипы.

   – Ну почему, почему, мамочка?– воскликнула Анечка.

   -Слишком далеко ходить, ты малая ещё, а светофора поблизости нет. Опасно всё это, а подходящая школа и рядом есть,– не обращая внимания на истерику дочки, – строго почти, что залпом выпалил отец.

   Анечка промолчала, вытерла слёзы, сглотнула горький, болезненно горький ком и больше не спорила. С её отцом спорить было бесполезно.

   -Так будет для тебя лучше, зайчик, правда. У нас ведь в роду музыкантов не было,– сказала мать. Отец, соглашаясь, кивнул.

   Всё было решено. Взрослые как убедилась девочка: всегда были правы и знали, как поступить лучше, чем она сама.

   Только вот сердце в груди Анечки от этих раздумий, болезненно ныло, не соглашаясь с собственными размышлениями, с верной вроде бы родительской правотой.

   Так началась для Анечки обычная школа. Серые ничем не примечательные будни. Постоянная зубрежка уроков, обязательные дела по дому и выходные с бабулей.

   Когда в школе была вторая смена, то до занятий Аня ходила в кружки и с кропотливостью, старательно шила игрушки.

   Все родные умилялись с Анечки, хвалили её всёвозрастающее мастерство. «Вот хозяюшка растёт», – часто приговаривала, улыбаясь, её бабуля, получая на очередное торжество от внучки мишку, собачку, кошку с пушистым хвостом.

   Анечка прилежно училась, чтобы не быть «неучем», как часто ей твердили родители и учителя, желавшие девочке лучшего будущего.

   Изредка на уроке когда учительница отвлекалась, то Анечка мечтала, вспоминая свои сны, поглядывая в окно, то на пожелтевшие обои в кабинете математики. Потом ей становилось невыносимо грустно и чувство странной пустоты внутри неё ужасало, будто бы у девочки забрали что-то драгоценное, принадлежащее лишь ей одной.

   Всё реже и реже во сне девочку посещала музыка. От этих редких снов по утру Анечке было грустно, грустно до слёз.

   У неё всегда было мало подруг. Робкая, задумчивая девочка, во всём беспрекословно слушалась родителей и не любила шумные игры.

   Когда она подросла, то и эти подруги мало-помалу исчезли, променяв, домашнюю Аню на кавалеров, сигареты и разговоры о клеевых, дорогих шмотках и будущих перспективах.

   Вскоре, девочка выросла, превратившись в высокую и тонкую девушку, с овальным бледным лицом и грустными, пронзительно-глубокими глазами цвета молодой листвы попавшей под дождь. Ее чёрные густые волосы, всегда были собраны в толстые косы.

   Аня не любила выделяться, но всё равно, ненароком привлекала внимание. Даже в тёмной невзрачной одежде, она была яркой.

   Мальчики, согласно воле Аниных родителей до совершеннолетия девушки, оставались для неё под запретом.

   Да, и какой даже самый бойкий Анин кавалер не сбежит от строгого отца девушки, бывшего мента: способного одним суровым взглядом намертво пригвоздить «провинившегося» к полу.

   Всё же, забавный долговязый Юрик долгое время оставался для Ани другом.

   Он всегда дожидался её прихода, чтобы покататься с дворовыми ребятами на качелях. Юрик всегда заходил за Аней в гости во время каникул.

   И ведь даже стойкий, как оловянный солдатик Юрик не удержался, не закрепился навсегда в роли Аниного друга. Возмужавший мальчишка так же как остальные не хотел быть в окружении белой вороны.

   Потому что только Анечку из всех собравшейся во дворе ребятни, слишком рано, постоянно гнали домой, криком с балкона. Потому что только над ней больше всех посмеивались и перешептывались. Вскоре, одноклассники и дворовая ребятня Аню и вовсе перестали признавать за свою, дружить с девушкой было не престижно.

   Шли годы и девчонки одноклассницы, да соседки по двору, на пару лет моложе Ани уже носили мини, шпильки и красились, да выделялись, а от нечего делать злословили про девушку. Вот и Юрик, точно поверил во все сплетни и домыслы, да кто его знает, что с ним произошло, но однажды парень просто исчез из жизни своей бывшей подруги.

   Благодаря строгим родителям , Аня, слишком загруженная делами и обязанностями, не располагала свободным временем, чтобы переживать слишком сильно. Она давно привыкла и смирилась, что не такая как все.

   Аня училась почти на отлично, вот только математика давалась с трудом. На репетитора денег не было, отец однажды бросил их, уехал, на заработки в столицу. Но мать знала, что он ушёл к другой женщине.

   Поэтому, вместо института для Ани был выбран колледж, чтобы можно было поскорее получить рабочую специальность. Благо, что готовить Аня любила, и получалось у неё так здорово, что пальчики оближешь.

   Вот только выпускной в школе для девушки – не удался. Платье Ани было старым и перешитым платьем её мамы, поэтому и не красило Аню, ни цветом, ни фасоном, ни длинной.

   Аня танцевать не умела и горе низкорослым – кавалерам, которые приглашали её, она оттоптала молодым людям все ноги и очень расстроилась, долго сидела в одиночестве на стуле возле стены, пока не услышала девичьи сплетни о собственной персоне. Это возмутило девушку до глубины души и заставило дать отпор обидчицам.

   Она впервые в жизни, набралась смелости выплеснуть шампанское в лицо самой язвительной из сплетниц и высказать компании развязных девиц всё что думает о их персонах. Школьный бал был для неё окончен.

   Потом прогуливаясь в пустующих дворах, спального района Аню затрясло, и девушка присев на первую попавшуюся скамейку долго смеялась, как припадочная, не в силах остановиться.

   Позднее узнав, что она поступила в колледж, девушке стало уже всё равно, к каким последствием приведёт её смелый запальчивый поступок.

   Колледж понравился ей сразу. Добротно-серый фасад в форме буквы "п", уютный внутри– и в кабинетах много горшков с цветами и света, падающего с окон.

   И кто бы мог подумать, что в колледже у неё будет несколько отличных подруг. Простых, но очень умных и талантливых девчонок, которые не думали о себе лучше других.

   Учёба давалась Ане легко, и больше не было серых, тоскливых будней. Готовить на практических занятиях ей нравилось, и когда началась реальная практика в ресторане с возможностью подзаработать, то девушка не отказалась.

   Вот только сны теперь к ней приходили редко. Во снах музыка, которую она слышала, была грустной и ужасно тоскливой, что Анечке просыпаясь по утрам, хотелось плакать.

   Однажды утром, когда в ресторане Аня с подругами практиковались официантками, они дружно переодевались в униформу и как всегда болтали, то на вопрос девчонок об её заплаканных глазах, Аня всё же впервые в жизни кому-то сказала, про свои сны и про музыку, что давно поселилась в её душе.

   -Ну, ничего себе дела! – воскликнула Кристина – Но, не переживай, мы же подруги, что-нибудь подсобим!– добавила она, вглядываясь в расстроенное лицо Ани.

   – Чего ты раньше молчала?– не сдержавшись, упрекнула Наташка и упрёла руки в пышные бёдра.

   Аня почувствовала что краснеет.

   -Ты главное деньжат отложи, ведь тебе больше нас от клиентов перепадает, не так ли, – подмигнула всегда оптимистичная, задорная Олеська, после того как остальные девчонки высказались.

   -Есть у меня идейка,– внезапно загадочно сказала Кристина и улыбнулась. Подружки переглянулись.

   -Ура, что бы я без вас делала, девчонки!– Взвизгнула и запрыгала от радости Анька, и чуть не задушила трёх подружек в объятиях. На душе у девушки впервые за долгое время полегчало.

   Аня успешно сдала экзамены, а когда начались каникулы, всё же выкроила время и позвонила по номеру, найденному для неё подругами в соцсетях. «Репетитор по гитаре, для начинающих», так гласило объявление. По запрашиваемой цене выходило дешево – «и если, не получится, думала про себя Аня, то, попробовав, она уж точно ничего не потеряет».

   Вопреки ожиданию девушки, её мать не устроила скандал. Она затаилась до поры до времени, чтобы в подходящий момент сделать всё возможное и невозможное, чтобы Аня разочаровалась в освоении гитары и в дальнейшем отбросила даже мысли о подобной ерунде.

   Приглашённого на дом Ани репетитора звали Виталик. Он был на два года младше девушки, но уже играл в какой-то малоизвестной рок – группе.

   Созвонившись и назначив время встречи, Аня сама открыла ему двери, впустила в квартиру.

   Грозно точно коршун в засаде, с недобрым прищуром смотрела на пришедшего паренька мама Ани. Словно это не парень пришёл, а в дом явился сам Дьявол.

   Да, у Виталика были длинные волосы, завязанные в хвост, татуированные пальцы и маленький пирсинг на брови и уши паренька тоже были проколоты. Ну и что, с того? Каждый свободен в выборе своего имиджа и не вправе упрекать других, как это делала её мать. Все уговоры, разговоры на подобную тему между матерью и дочерью всегда оканчивались спором, в котором Аня бессильна была найти компромисс. Её религиозная мать оставалась, непреклонна в своих взглядах и внешний вид репетитора был для неё наглядным примером, если не одержимости паренька, то уж точно профессиональной некомпетентности.

   -У тебя, наверное, очень строгая мать, я точно в монастырь попал – с усмешкой сказал Виталик, оглядывая стоящие в гостиной иконы, точнее целых пять огромных грозных икон, пока они добирались до Аниной маленькой спальни.

   Первое занятие Виталик начал с нот, проверил, что известно самой Ане и, тщательно объяснял строение гитары, начиная с грифа.

   Он искренне удивился её сообразительности, говорил, что девушка всё схватывает на лету и очень способна, только нужно будет хорошенько постараться.

   -Ты чувствуешь ритм, сказал он,– это прекрасное начало. – Думаю, потенциал в тебе есть, и продолжать обучение стоит. – Сказал Виталик, а когда мать Ани без стука зашла в комнату, то парень, вежливо не повышая тона, вновь отказался от предложенного женщиной чая.

   -Как насчёт инструмента?– шутливым тоном, но вместе с тем серьёзно спросил репетитор и добавил:

   -Могу, если что подсобить,– ещё раз показывая девушке, как правильно держать гитару и пальцами зажимать струны. Аня улыбнулась довольная своими успехами и сильно покраснела в ответ на комплименты паренька Внезапно, мать Ани ворвалась в комнату с подносом в руках и ядовитой улыбкой. Женщина в наглую принесла чай и поставила на письменный стол. А потом бесцеремонно сорвала оставшееся время урока, заняв позицию возле окна и уперев руки в бока, женщина стала докапываться до всех аспектов жизни паренька, точно гарпия. Вот только вывести из себя репетитора Аниной матери не удалось. На энном по счёту вопросе, он встал с тахты, отказался от денег за урок, забрал гитару и просто ушёл.

   – Я позвоню, – сказала Аня, пытаясь его проводить. Но, входная дверь, хлопнув, закрылась. Её руки дрожали, и хотелось плакать.

   – Ноги его в нашем доме, больше не будет, – самодовольно произнесла мать.– Да и не вернётся, крылышки обломал, знаю я таких негодников,– шумно вздохнула мать Ани и снова упёрла руки в бока.

   -Посмотрим! – упрямо, сквозь слёзы заявила Аня и гневно топнула ногой, в ярости побежала в свою комнату, где, схватив телефон, отчаянно пыталась дозвониться до парня. «Не доступен, вызванный абонент не доступен». Твердил безразличный ко всем её бедам оператор.

   Ане жутко, невыносимо хотелось плакать, устроить погром и скандал, а лучше бросить всё и уйти, куда глаза глядят. Уйти из опротивевшей квартиры и совсем ополоумевшей деспотичной мамаши навсегда.

   Вот так всё робкие надежды девушки в одночасье провалились в тартарары. Аня вздохнула и совсем растерялась. Она присела на краешек кровати, набрала номер Кристины.

   -Можем найти ещё кого-то,– наигранно бодро предложила заспанная Кристина свой вариант решения проблемы.

   – Не надо, – ответила Аня и всхлипнула, спросила:

   – Можно я к тебе приеду?

   – Конечно, приезжай,– зевая, сказала в ответ Кристина.

   Поздно ночью Аня вернулась домой, постригшись под каре, и покрасившись в яркий, насыщенный красный цвет. Ее мать промолчала, встречая дочь у порога, только скептически поджала тонкие губы – и громко хлопнув дверью, выражая своё негодование, закрылась на кухне, где долго и нарочно громко болтала по телефону.

   Аня про себя с горечью усмехнулась, и было решила, что, окончив колледж, сразу же устроится в ресторан и уедет от матери. Будет с девчонками на пару снимать квартиру. Хватит с неё затворничества, унылости и икон в каждой комнате, в каждом углу с непрезентабельными однотипными обоями, хватит быть чучелом и вечно со всеми соглашаться. Надоело.

   Кто мог знать, что у коварной судьбы на Аню собственный план.

   Мать Ани внезапно повысили в должности, а главному бухгалтеру полагалась куча работы, за которую хорошо доплачивали. Неожиданно захворала бабуля, и Ане приходилось каждую неделю мотаться туда– сюда: из города в деревню и обратно.

   За ужином девушка часто обсуждала с матерью вариант о найме сиделки, но весь разговор в итоге упирался в расценки за подобные медицинские услуги.

   Вот и экзамены уже позади, сданы девушкой на отлично, а её бабушка попала в больницу с инсультом. И после того как пришла в себя бабушка Ани, то она не могла нормально, связно говорить, Вставать с постели пожилой женщине также было тяжело.

   Ещё один назревающий выпускной, всё её шикарные планы разом накрылись для девушки медным тазом. Не успела Аня с этим смириться, как с планируемым откреплением ей тоже не повезло. Очень сильно не повезло.

   Мать Ани напротив не унывала и хорошенько все обмозговав, поговорив на работе с юристом, сказала дочке, что у неё есть предложение, только вот жить придётся Ане в деревне вместе с бабушкой. Аня вздохнула, делать было нечего.

   Подружки обнимали, переживали и сочувствовали свалившемуся на Анины плечи горю, но обещали не забывать, звонить и по возможности приехать в гости.

   Как не крути, а девушке помимо работы пришлось ухаживать за бабулей, потому что её матери, уйти с работы было нельзя, контракт сковывал женщину по рукам и ногам. Да и деньги матери Ани жалко было терять.

   «А ты молодая Анечка, должна и о матери и о бабушке подумать. Войти в ситуацию. Ну, сколько там бабушка проживёт, ей же почти девяносто. И участковая медсестра по утрам приходить будет, помогать с физиотерапией. А ты поработаешь до полудня в школе, затем придёшь и считай, почти что свободна». С искренней заботой в голосе уговаривала мать.

   Аня хотела возразить, ведь чувствовала, что снова будто бы ей крылья обламывают. Но, как услышала глухой и усталый бабушкин голос, в телефонной трубке, так сердце в груди сжалось – поэтому и не смогла отказать.

   У Ани не было выпускного, не было каникул, как у нормальных одногрупников, а только сплошной жизненный «аншлаг».

   Девушка просто собрала вещи и в первый выходной после окончания учёбы поехала в деревню. Мать, сопровождавшая её, упрямо тащила чемодан в поезд, Старый ветхий «бармалей», то бишь чемодан на колёсах, словно чувствовал, что переезд в деревню будет долгим, и сопротивлялся, застревал колёсами, тормозил продвижение женщин в вагоне и раздражающе скрипел.

   Всю дорогу мать Ани болтала, то с соседями напротив, то по телефону, а девушка отворачивалась и смотрела в окно, чтобы от безысходности не расплакаться. Ей в последнее время от собственной жизни, какой-то царившей в ней патологической злобной несправедливости было невыносимо тошно. Она ощущала себя, без вины виноватой перед высшими силами за что-то непозволительное и от этого то страдала, то злилась, но не могла примириться.

   У бабули в деревне был свой аккуратненький огород и курятник с громоздким сараем, почти что амбаром. Ютящихся там: козу и корову с телёнком, да свиней, бабуле пришлось в спешке задёшево продать.

   Огород был большой. С яблонями сливами и грушами, кустами красной и чёрной смородины, крыжовником с огромной плантацией клубники. Также бабушка Ани ещё фасоль растила, да кабачки с гарбузами, только картошки, как ни странно мало было насажено. Наверное, решила Аня, бабуле просто сил не хватило.

   Единственный деревенский магазин и автобусная остановка располагалась далеко от бабушкиного дома. Куда ни посмотри, разрастался бурьян, да засеянные озимыми поля, за которыми пролегал глухой лиственно-хвойный лес. Аня уже и забыла большинство лесных троп, что заросли корнями и сорной травой, которые часто топтала в поисках ягод и грибов в детстве. Но в целом многое в деревне осталось прежним

   В деревне, где жила Анина бабушка, интернет был в диковинку.

   В школу, где в две смены учились только младшие классы, довозил редкий автобус, на котором действовал лишь проездной. Решив сэкономить до зимы, Аня решила ездить в школу на работу к шести часам утра на велосипеде, благо дорога была прямой. Правда, девушку чуток смущало кладбище за холмом, ведь в сумерках кресты и надгробия наводили на Аню жуть.

   Соседи в селе «Мартыновка» тоже были редкостью, преимущественно одинокие старики да старушки ютились в довоенных хибарах, стоящих поодаль одна от другой.

   В школе, где Ане предстояло работать, учились дети из районного центра.

   В старой, но крепкой бабушкиной хате не было евророзеток, да много чего не было из привычных для городского жителя благ цивилизации.

   Ане негде было даже подзарядить телефон. Да и как она выживет без интернета, без привычного общения c подругами по скайпу? Девушка чувствовала, что её ожидают существенные траты. На возникшие потребности уйдёт большая часть её личных накоплений – и это, пожалуй, только цветочки. Аня вздохнула и смирилась с неизбежным.

   В школьной столовой повара работали посменно. Старая повариха Алевтина Геннадьевна уже давно мечтала о помощнице. У женщины шалило давление, и полные ноги почти, что каждый день отекали.

   Аня же всегда любила вставать на рассвете, особенно летом, когда пели птицы и солнечный свет, казалось, искрится, отражаясь в невысохшей ещё росе. Ей не в тягость было ежедневно крутить педали велосипеда, неспешно проезжать около четырех километров вдоль полей и леса, а потом после полудня, освободившись также колесить домой.

   Отпуска в этом году у девушки, судя по сложившейся ситуации, не предвиделось.

   Подруги-обещалки, как назло уехали кто куда, только Кристина решила поступать в университет. Поэтому только её Ане удалось повидать на ближайших выходных, когда девушка приехала в город.

   Кристина помогла Ане выбрать и купить ноутбук, посочувствовала и прониклась ситуацией, когда, наконец-то купив заветный ноутбук, они остановились, перекусить в недорогой, но хорошей кафешке.

   -Удачи тебе на тестировании!– пожелала Аня на прощание.

   -Держись подруга!– поддержала Кристина. – Поверь, будет и на твоей улице праздник.

   Они обнялись, и Кристина быстро села в маршрутку. Аня же топталась на остановке, хотела, было заехать домой, но всё же решила побродить по городу. Всё-таки она теперь к сожалению, редко будет наведываться в город.

   В подземном переходе свет то и дело мигал, скрадывая контуры пола и отдаляя, то приближая стены. Длинноволосый паренёк в самом центре перехода медленно вынимал из футляра гитару. Аня бы прошла мимо, но что-то приковало её взгляд.

   Первые умелые аккорды паренька, пронзили воздух, наэлектризовали его, заворожили девушку. Она подошла поближе, а потом и вовсе замерла на месте возле упирающейся в потолок широкой колоны. Аня узнала паренька. Это был Виталик. Только вот узнает ли он её?

   Он играл просто потрясающе, но вот пел ужасно, то и дело, не попадая в ноты. Аня подошла поближе и положила в футляр его гитары несколько монет, сдачу с кафе.

   Виталик закончил петь и уставился на неё, затем улыбнулся.

   -Ты,– удивлённо сбивчиво выдохнул он, – так сильно изменилась.

   – Ага,– кивнула Аня, затем глянула парнишке в глаза.

   – Почему тогда ты так мне и не перезвонил? Обидно же.

   -Извини, не со зла. Просто возникли серьёзные проблемы.– Он тяжело вздохнул и продолжил.

   -Гадом был, я знаю, что подлость сделал. Телефон отключили за долги. Честно не до репетиторства было мне, и уехал из страны. Ты славная девчонка, не заслужила такого отношения....

   -Жаль, что так вышло – сказала Аня и пожала плечами, собираясь уходить.

   -Погоди, дай хоть песню допою, – окликнул Виталик. Девушка обернулась и снова подошла к нему, упирая руки в бока. И давясь смехом, произнесла:

   – Поёшь ты просто ужасно Виталик.

   – Вот так правду матку прямо в глаза.– Надулся парень.

   – А играешь чудно... – Он слегка улыбнулся, чуть грустно.

   – Наша вокалистка в декретный собралась, а достойной замены у группы нет. Вот бы ты пела,– сказал парень ни с того ни с сего, как выдохнул

   – Шутишь, что ли! – с недоверием воскликнула Аня.

   – Серьёзно говорю. Замаялись с пацанами уже кандидаток прослушивать.

   -Нет, петь, увы, не умею,– выдохнула Аня и пожала плечами.

   – Жаль,– искреннее сказал он. – Красивая, знакомая девушка ещё бы с голосом.

   -А если бы я пела, то ты научил бы играть на гитаре, так же профессионально как сам?– Неожиданно спросила Аня. Ощущая себя чересчур смелой.

   -Всё может быть, – ответил он и начал петь на английском языке. Вышло гораздо лучше. На громкий голос певца и отличное аккомпанирование на гитаре, потихоньку стали собираться люди.

   Виталик играл на гитаре просто чудно. Его мастерство задевало за живое, играло по нервам, точно по струнам, тем приковывало людей.

   -Мне пора,– сказала Аня, отчего-то на её душе стало чертовски грустно. Заскребли старые завистливые кошки. И она ушла, не оглядываясь больше, теряясь среди слушающих Виталика людей.

   Лето для Ани пролетело в работе. Солнечные дни, начинающиеся для девушки с рассветом, первое время казались ей бесконечными.

   С бабушкой Ане тоже пришлось не сладко. Благо вай фай на новом ноутбуке чудом ловил, но ей нужно было за сигналом лазить на чердак.

   Утро для девушки начиналось в четыре часа, когда едва проклюнувшееся в небесах солнце лишь призрачно окрашивало небеса светло-розовой пылью.

   Аня в спешке готовила завтрак, кормила кур, лохматую собаку по кличке Тузик и ехала в школу. После поварской смены её ждал бабулин огород, который требовал заботы. А бабушка Ани очень расстраивалась, когда видела сорняки и неполитые грядки. Пожилая женщина молчала, но её укоризненный взгляд обвинял почище всяких там слов.

   Да и в жаркую погоду бабулю нужно было мыть дважды в день. Так что у Ани весь день проходил в суете, как у пресловутой белки в колесе.

   Кристина с Наташкой появлялись в скайпе ноутбука раз в неделю. Наташка похудела и загорела. Она слетала с родителями на Кипр. А Кристина, молодчина таки поступила в университет. Будущая товаровед-экономист.

   « Будешь на таможне работать, деньжищи лопатой загребать», – в шутку говорила подруге Аня. Кристина усмехалась и быстро тараторила на английском, который Аня в её речи– скороговорке без следа русского акцента, едва понимала. То была их давнишняя шутка.

   – Слушай, а отпуск у тебя будет?– как-то неожиданно спросила Кристина.

   -В следующем году, а что?– ответила Аня.

   – Да так, просто я хотела, чтобы ты мою двоюродную сестру неуча, подтянула. Ты же в русском языке, как я на английском, без сучка и задоринки шпаришь.

   -Занята я сильно, если честно. А тебе это дело срочно горит?

   -Чёрт совсем забыла, что ты с огородом паришься. Прости. Всё же к зиме, ты может быть, сможешь?

   – Хорошо,– согласилась Аня.

   Лето подходило к концу. Ещё две недели оставалось Ане проработать в две смены, так как с высоким давлением слегла её сменщица. Но не могла же Аня отказаться, чтобы дети в лагере остались голодными. Да и директриса лично упрашивала девушку, обещала премию и дополнительные отгулы. Вот Аня и пахала как единственная лошадь в колхозе.

   Только вот одно девушку угнетало: нанятая на время медсестра, через месяц собиралась в отпуск, к родственникам в Израиль. А мать Ани как назло не соглашалась поехать в деревню, взяв отпуск, чтобы помочь дочери. Говорила, что мол, не отпустят, и деньги хорошие потеряет, если собьет график коллег. Пришлось Ане оббивать пороги соседей, заодно знакомилась с кем не попадя, так и разговорилась с одной дояркой, приезжающей из райцентра к своей старой матери, помочь с хозяйством.

   -Знаю я одну медичку– пенсионерку,– разговорилась соседка,– сварливая правда, да одинокая, но поможет, если надо. И денег много не возьмет. Только она покушать любит хорошо. Так что если хочешь, я позвоню, или сама позвони, – предложила доярка.

   Аня записала телефон. Доярка вздохнула и покачала головой, сочувствуя тяжёлой девичьей доле.

   Аня ушла, чувствуя, как невидимая тяжесть чуть спала с плеч.

   В парнике за забором ещё красовались поздние огурцы и зрелые красные помидоры. Пришло время закатывать банки.

   Аня невыносимо устала пахать в две смены. Она не высыпалась, да ещё огород.

   Её предрассветные сны были тёмными и серыми. Душа девушки ныла, как нескончаемый моросящий дождь. По утру Яне неудержимо хотелось выть волком.

   Джинсы стали провисать на её бёдрах, лицо Ани осунулось, а она и так никогда не страдала от полноты. Как же она устала. Как же сильно она устала.

   Уже и руки опускались, жизнь утрачивала смысл, превратившись в однообразную рутину. Ей больше не хотелось ничего, только спать беспробудным сном – вечность.

   Однажды Аня так и задремала в саду, увлекшись прополкой, прорежая чеснок и обрывая укроп для салата на вечер. День был жаркий, а под яблоней в тени, как-то уютно – и зелёная трава у корней, будто бы что-то ей нашёптывала.

   Ане снилось, что она летит над высокими домами, и слышит песнь ветра, а потом начинает петь сама, и доселе незнакомые слова красивой песни приходят сами. Вдруг девушке становится так радостно, ведь собственный голос такой сильный, такой восхительно-прекрасный, будто и не Анин вовсе. Она поет, и восторг звенит внутри девушки радостью, заполняя целиком и полностью её душу.

   Аня резко проснулась и впервые в жизни помнила целый куплет собственной песни из ушедшего сновидения. Она, не думая под порывом, побежала в дом, очумевшая, чуток не в себе, вся измазанная в земле. Ей необходимо было записать слова песни, чтобы они ненароком не исчезли из памяти в суете и в разговорах с бабулей и медсестрой.

   Новая медсестра отзывалась на вежливое «Борисовна». Она уже полностью освоилась и перебралась в их дом, где во всю с упоением вечерами вязала кружевную скатерть. Довольная общением и заботой бабуля Ани с прищуром усердно корпела над «комсомольской правдой». Явно разгадывала кроссворд.

   Девушка влетела в дом и долго молчала на пороге маленького коридора, разделяющего их гостиную и спальню бабули, усиленно пытаясь отдышаться. Затем, игнорируя, взгляд бабушки и медсестры, точно пуля понеслась в свою новую комнату, маленькую и неудобную без окошка, до прибытия медсестры служившую кладовкой.

   Аня торопливо нашла в груде вещей возле кровати – блокнот и карандаш и стала писать, писать, писать пока не задрожали пальцы. Со лба девушки на простынь капал пот, У неё был готов первый куплет. Где-то в глубине её памяти засел второй.

   Аня попыталась напеть, желанная рифма вновь ускользала, но она её помнила – и внезапно от нахлынувшей досады заплакала. Затем взяла себя в руки, глубоко вздохнула и написала большими печатными буквами в том же блокноте: ВСЁ, АНЯ ТЫ ДОЛЖНА ПЕТЬ! Поставила восклицательный знак, с облегчением выдохнула – и сразу буря в её душе улеглась.

   С чего начать задуманное Аня не знала, но точно девушка знала, что должна сделать хоть что-нибудь. А вдруг, вдруг получится. Поставленная, нереальная цель окрыляла, наполняла энергией.

   Ане больше не хотелось лишь одного – спать, а неописуемо хотелось писать свои песни.

   Когда закрылся школьный лагерь, внезапно и удивительно быстро для девушки нашлась новая сменщица. Аня ощутила, как тяжкий камень скатился с плеч, точно судьба вмешалась в ёе жизнь. Наконец-то у неё появилось свободное время.

   Она хорошенько выспалась, затем съездила в город за зимними вещами и посидела в кафе с Кристиной. Подруга Ани рассказала, что Наташа уехала, нашла себе кавалера.

   -Как твоё ничего?– задала вопрос как бы невзначай Кристина.

   И Аня всё ей рассказала и про сны и про свои песни.

   -Есть у меня мыслишка, по этому поводу,– задумчиво сказала Кристина,– конечно если есть у тебя лишние десять тысяч.

   Аня сглотнула противный комок в горле, который всегда возникал, когда речь шла о деньгах и кивнула. Все же десять тысяч были для неё существенной суммой.

   Кристина стала рассказывать об учёбе и о том, где работает. Её огромная зарплата заставила Аню округлить глаза.

   – Как твоя бабуля?– спросила Кристина.

   – Бодрячком.

   – Хорошо, что медсестру по совету соседки нашла,– продолжила Аня,– сразу появилось больше времени для себя.

   -Я всё жалею, что не смогла, отговорить тебя от опекунства. Не смогла что-то придумать. Даже может помочь материально,– нахмурилась Кристина.