Текст книги "Описание Западной Сибири"

Автор книги: Ипполит Завалишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Пути сообщения сдѣлались нынѣ настоятельною необходимостью въ государствѣ, и великое начало этой необходимости уже положено въ 1857 году Главнымъ Обществомъ русскихъ желѣзныхъ дорогъ, а въ 1858 – 1859годахъ – линіямц: Волжско-Донской, Рижско-Динабургской, Ярославско-Московской и Саратовско-Московской. Сибирь покуда не причастна этому благодѣтельному нробужденію Россіи; въ ней даже и государственнаго шоссе еще нѣтъ; по почтовый ея дороги содержатся лучше русскихъ, гоньба на нихъ быстрѣй и аккуратней, нежели во внутреннихъ губерніяхъ. Конечно, можно бы пожелать большаго, хотя бы обращенія праздныхъ рукъ ссыльно – иоееленцевъ на дорожныя работы Сибирскаго края; – устройства,хотя постеиеннаго конечно, и безъ дорогихъ сооружений техническихъ, Сибнрскаго шоссе отъ Тюмени вглубь Сибири; по страна огромна, разстоянія страшно велики; и невозможностей тутъ до времени более, нежели возможностей. Время устроитъ, конечно, и въ этомъ отиошеши богатый край Сибирскій.въ начаткѣ въ Сибири. Во всѣхъ сибирскихъ губер

И просвѣщеніе еще ніяхъ и областяхъ состояло до 1 января 1859 года, по ведомству народнаго просвещенія, только В гимназіи, 21 уездное училище, 54 приходскихъ и 3 частныхъ пансіона, – всего 81 заведеніе съ 256 учащими и 4,177 учащимися. Конечно, сюда не вошли духовный, военныя и горньш учебныя заведенія, почтовое въ Тобольске, инетитутъ, высшая женская школа (Маріинская въ Тобольскѣ), училища для дѣвочекъ и детскіе приюты; – по ихъ еще очень мало, и общій итогъ все-таки крайне ничтоженъ. Въ Тобольской губернш, напримеръ, на 1,013,418 ж. о. п. (по 10-й народной переписи) было къ 1-му января 1859 года всехъ учебныхъ заведеній, мужскихъ и женскихъ, только 164 съ 4,885 учащимися. Но справедливо заметить, что Сибирь не отстала и въ этомъ отношении отъ Россіи. Въ 31 русской губернiи процентъ учащихся одинаковъ съ Тобольскимъ. Ныне предположено открыть гимназію въ Омске и институтъ благородныхъ девицъ (Сибирскій-Маріинскій, – на капиталъ, пожертвованный незабвеннымъ патріотомъ-негоціантомъ Ѳедотомъ Поповымъ) въ Томске. Приходскихъ училищъ въ Западной Сибири еще очень мало. Въ Тобольской губерніи 14, въ Томской 8. Но есть однако и русскія губерніи, въ которыхъ цифра эта не многимъ болѣе. Замечательно, что въ сосѣдствѣ съ Сибирью, въ Казанской губерніи. 482 приходскихъ училища, а въ Вятской 126. Эти любопытный сближенія покааываютъ, какъ еще не равномѣрно развивается у насъ грамотность.

Университетъ – настоятельная потребность Сибири. Здѣсь постоянный недостатокъ въ лекаряхъ, учителяхъ, юристахъ, аптекаряхъ, ветеринарахъ, повивальныхъ бабкахъ. Часто дѣлые округи ждутъ помногу лѣтъ штатнаго врача. Вольныхъ аптекъ почти нѣтъ. Въ огромной Западной Сибири, на 25 ея городовъ, ихъ всего 5, – въ Тобольской губерпіи 4, въ Томской 1. Университетъ могъ бы пособить всему этому и дать умственный толчекъ краю; а чрезъ умственный толчекъ – и ходъ предприимчивости торговой, Фабричной и заводской, на началахъ наукъ коммерческихъ и техническихъ, на началахъ истиннаго и аѣетно-приаѣнимаго просвѣщенія. Сибирскому университету можно бы было дать особое устройство, т. е. Факультеты медицинскій, юридическій, Филологическій и коммерческо-технпческій. Тьеровъ и Гизо ему еще пока не нужно. Въ Западной Сибири нѣгь ни одной книжной лавки и ни одной вольной типографіи. Въ цѣлой Сибири одна только книжная лавка въ Иркутскѣ. Во всемъ краю одна только, и то съ 185В года открытая, публичная библіотека (въ Тобольскѣ), а между тѣмъ, Томскъ и Тюмень – обширные и богатые города; пора бы и имъ запастись публичными библіотеками. Періодическая литература ограничивается во всей Сибири губернскими вѣдоиоетями въ Тобольскѣ, Томскѣ, Красноярскѣ и Иркутскѣ, впрочемъ хорошо редактируемыми и наполненными драгоценными свѣдѣніями о столь малоизвѣстномъ Сибирскомъ краѣ. Губернскія ведомости (еженедельная тетрадь въ 4 д. ли ста) начали издаваться въ Сибири только съ 1857 года; до того времени Сибирь не имѣла даже и этого, столь необходимаго для администраціи и для частныхъ лицъ органа. Между темъ, охота къ чтенію видимо развивается и въ здѣшнемъ краѣ среди массъ, нисходя даже въ округи мѣщанскій и грамотно-крестьянскій. Въ Сибири всѣ мещане грамотны, за очень малыми иеключеніями, и то старыхъ людей. Много есть грамотныхъ и между крестьянами, изъ которыхъ достаточные отдаютъ дѣтей своихъ, какъ выражаются они «въ науку», иногда церковно-служителямъ, но большею частью ссыльио-поселенцамъ. Купцы всѣ грамотны. Иынѣшнія поколѣнія, въ городахъ гдѣ естьуездныя и приходскія училища – почти всѣ уже переходнтъ чрезъ уѣздный курсъ; малое число ограничивается приходскямъ курсомъ; многіе поступаютъ даже своекоштными пансіонерами въ гимназіи и отправляются на свой счетъ и въ университеты. Для дѣвочекъ (кромѣ института въ Иркутскѣ), собственно въ Западной Сибири, есть уже нѣсколько вновь открытыхъ школъ въ разныхъ окружныхъ городахъ края и Маріинская Тобольская школа, хорошо содержимая и хорошо управляемая. Дай Богъ и далекой Сибири того же благодатнаго умственнаго пробужденія, которое нынѣ снизошло на Россію! Новыя начала эти принесут и сюда любовь къ умственнымъ занятіямъ, единую истинно благородную, истинно полезную, никогда не надоедающую, добрую спутницу человѣка во всехъ невзгодахъ и случайностяхъ земной жизни.

Богоугодныхъ заведеній Приказовъ общественнаго призренія (Тобольскаго и Томскаго) довольно много, соображая ихъ скудный средства. Въ Тобольской губерніи есть воспитательный домъ и больница Приказа, домъ умалишенныхъ и богадельня, – все это въ самомъ Тобольске; градскія больницы: – въ Березове, Ишиме, Кургане, Омске, Сургуте, Таре, Туринске, Тюмени; всего 14 заведеній, въ которыхъ призревалось 1867 лицъ об. п. Въ Томской есть отделеніе воспитательнаго дома, больница, домъ умалишенныхъ и богадѣльня, – все это въ самомъ Томскѣ; градскія больницы – въ Каинскѣ и Нарымѣ. Алтайскіе горные заводы имѣтотъ свои заводекіе госпитали. Итого въ Томской губериіи 6 заведеній, съ 225 призрѣвавшимися обоего пола. Всѣхъ оборотныхъ суммъ было: Въ Тобольскомъ Приказѣ 1,964,460 р. 51 к. сер., а въ Томскомъ 1,279,553 р. 84 к. сер. Скоропостижно умершихъ исчислено: по Тобольской губерніи 319, но Томской 215. Оспа привита была: въ Тобольской губерніи 19,384 младенцамъ – 250 оспопрививателями, въ Томской – 22,936 младенцамъ – 108 оспопрививателями; въ областяхъ: Сибирскихъ Киргизовъ 848, а въ Семипалатинской 2,408, всего 45,576 мл. (Алтайскіе заводы и подвѣдомственные имъ крестьяне имѣютъ своихъ оспопрививателей). Недавно предположено учредить въ окружныхъ городахъ нѣчто въ родѣ вольныхъ аптекъ, изъ цснтральныхъ казенныхъ запасовъ и подъ наблюденіемъ городоваго врача, съ цѣлыо доставления и бѣднымъ людямъ средствъ покупать лекарства за сходную цѣну. Мысль похвальная, человѣколюбивая и просвѣщенная. Желательно бы было, чтобы и мысль учрежденія цснтральныхъ домовъ для умалишенныхъ, на началахъ современной врачебной науки въ Европѣ, была примѣнена и къ Сибири, учрежденіемъ одного центральнаго заведенія для всего края, въ Томскѣ, особливо, если въ немъ будетъ со временемъ сибирскій университетъ. Градскія больницы, какъ и вообще всѣ богоугодныя заведенія сибирскія, еще далеки отъ прогресса, конечно, но содержатся опрятно и въ порядкъ; большаго, но скудности средствъ Приказовъ, нельзя отъ нихъ и требовать. Да и слѣдуетъ сказать, что и надобности въ подобныхъ заведеніяхъ (кромѣ центральнаго дома умалишенныхъ) еще въ Сибири не чувствуется настоятельно. Сибирскій климатъ вообще здоровъ, эпидемии здѣсь явленіе чрезвычайно рѣдкое. Холера непрерывно съ 1831 года опустошающая Россію, была здесь только 2 раза – въ 184-8 и 1853 годахъ, да и то не распространилась далѣе Оби, съ малой притомъ смертностью (кромѣ Тобольска, гдѣ въ 1848 году умерло до 1000 человѣкъ, т. е. ¹/₂ тогдашняго населенія). Обычный же здѣсь болезни: горячки простуднаго свойства, кровавый поносъ отъ холоднаго питья въ лѣтніе жары, тифъ; даже самая сибирская язва, действуешь въ очень слабой степени. Въ 1857 году всѣхъ заболѣвшихъ эпидемически было въ Тобольской губерніи 92, въ Томской 21; изъ нихъ умерло въ 1-й – 9, а во второй– 0. Цифры совершенно ничтожныя. Цынга, оспа и сифилисъ свирѣпствуютъ, это правда на крайнемъ севере, въ Березовскомъ и Томскомъ округахъ, между остяками, самоедами и тунгусами, но тутъ мѣстныя причины: болота, тундры, жестокіе холода, невозможность по громадности разстояній подачи медицинскаго пособія, самый кочевой образъ жизни этихъ гиперборейскихъ дикарей. Нише же 02° сѣв. шир., даже въ Березовѣ, – населеніе крѣпкое, здоровое, долговѣчное. Сибирь – край сытый, тепло обутый и одѣтый, удобнообстроенный; сибиряки имѣютъ много сходства съ сѣверо-американцами, – народъ неугомонно-деятельный, трудолюбивый, воздержный (хоть иногда и поневолѣ, ибо разстоянія между винопродажами велики); и въ суммѣ здоровье народное неизмеримо удовлетворительнее здѣсь, нежели въ Россіи.

Преступленія въ Сибири невыходили бы изъ обшей нормы преступленій во внутреннихъ русскихъ губерніяхъ (ибо нравственность простаго народа и здесь, благодаря Бога, еще не испорчена), но они здесь многочисленнее отъ местныхъ причинъ. Сибирь – страна ссылки! Каторжные и поселенцы широко разносятъ идеи и стремленія порочныя, бродяжничаютъ постоянно какъ приливъ и отливъ океана; а въ некоторыхъ местностяхъ сибирскихъ, но особенностямъ ихъ географическаго положенія, зараждаются еще и туземные источники зла, которые уже проистекаютъ отъ коренныхъ жителей края. Такъ въ южныхъ округахъ Тобольской губерніи конокрадство принимаетъ годъ отъ году обширнѣйшіе размѣры; ибо сосѣдство степи, Оренбургской и Пермской губерній, Тюмени и Ирбити, представляютъ этому преступлеиію самые благопріятные случаи. Въ сѣверныхъ округахъ обѣихъ губерній развито корчемство, потому что сидка хлѣбнаго вина въ дремучихъ тайгахъ и болотахъ, непроходимыхъ для немѣстнаго жителя, очень удобна. На Омской линіи усилилось корчемство солью, изъ внѣшнихъ и внутреннихъ соляныхъ озеръ, которыхъ насчитывается до 90. Но число содержащихся подъ стражей въ 15 тюрьмахъ гражданскаго вѣдомства (2 губернскихъ, 1 областной и 120 окружныхъ) въ крѣпостяхъ, гауптвахтахъ, арестантскихъ ротахъ, въ 3 винокуренныхъ заводахъ, не превосходитъ 8000 л. об. о. Конечно, это было бы много на 2,000,000 жителей; по лѣтомъ сюда сходятся бродяги съ цѣлой Сибири и тюрьмы до того бываютъ набиты, что въ одной Тобольской (гдѣ притомъ сходятся и партіи ссыльныхъ съ цѣлой имперіи) бываетъ иногда свыше 2000 л. о. п. Тюрьмы въ Западной Сибири очень хороши, въ особенности обширная Тобольская, съ церковью, больницей и дѣтскимъ пріютомъ. Къ тому же заботливость генерала Гасфорда, обратилась, въ его девятилѣтнее управленіе, и на этотъ важный предметъ. При немъ воздвигнуты постепенно во всѣхъ городахъ каменный, трехъ-этажныя, крытыя желѣзомъ и обнесенный каменной же стѣной тюрьмы, но нормальному однообразному плану, удобному и достаточному для мѣстныхъ потребностей. Вообще тюремная часть здѣсь въ явномъ прогрессѣ, и попечительные комитеты съ ихъ отдѣленіями, – тоже. Въ этомъ они далеко опередили русскія учреждения этого рода, который, какъ видно изъ отчета за 1858 годъ, все еще въ очень неудовлетворительномъ положеніи.

Завоеватели, – съ Ермака, а послѣ нихъ переселенцы, водворяясь шагъ за шагомъ въ Сибири, съ оружіемъ и гражданственностью рука объ руку, и все вглубь края подвигаясь, раздвинувъ нынѣшнія границы Западной Сибири отъ предгорій Урала до Енисея, Западнаго Китая и Средней Азіп, – всюду оставили и оставляютъ донынѣ осадокъ своего племени – русскаго кореннаго, большею частью выходцевъ изъ срединной Россіи. Отъ Тюмени, у предгорій Урала до Алматъ, у предгорій Небеснаго хребта, русское племя вездѣ подавило нынѣ племена туземныя и придаетъ всему краю физіономію чисто русскую, въ такой странѣ, гдѣ туземнаго историческаго давно и слѣдовъ не осталось! Однако сословія, составляющая это племя, во многомъ разнствуютъ нынѣ отъ сословій внутренней Россіи и придаютъ жизни сибирской много отличія отъ жизни русской. Въ Сибири помѣстнаго дворянства нѣтъ, дворянскихъ выборовъ нѣтъ, господскихъ крестьянъ нѣтъ, господскихъ заводовъ и фабрикъ нѣтъ, фабричныхъ населеній нѣтъ (ибо Алтай и Нерчинскъ на горно-военномъ положенiи, и въ сравненіе идти не могутъ). Купцы и мѣщане сибирскіе, въ образѣ жизни и понятіяхъ не отличаются отъ чиновниковъ и вовсе не похожи на русскихъ купцовъ и мѣщанъ. Наконецъ городское и сельское духовенство сибирское во многомъ разнствуетъ отъ духовенства русскаго. Начать съ того, что монастырей въ Сибири, очень мало: мужскихъ 14, женскихъ 2. Въ Западной Сибири – мужскихъ 3, женскихъ 1; а, такъ называемыхъ въ Россіи, женскихъ общинъ во всемъ краю нѣтъ. Въ цѣлой Сибири церквей насчитывается только 3187. Въ самой многолюдной губернін Тобольской, въ центрѣ торговаго и промышленнаго движенія всего края – всего 63 церкви на 12 городовъ, да 470 церквей на 9 округовъ, съ 1 слишкомъ милліономъ богатаго населенія. Сибиряки въ податныхъ сословіяхъ, – народъ чисто практическій, гоняющійся непремѣнно за житейскимъ. Въ монастыри поступаютъ очень рѣдко и особенной набожности въ нихъ незамѣтно. Въ теченіи 278 лѣтъ съ покоренія Сибири, она дала только четырехъ архипастырей святительскимъ каѳедрамъ цѣлой имперіи: Іоанникія Павлуцкаго (изъ сибирскаго дворянскаго дома Павлуцкихъ), родившагося въ Тобольске въ 1699 году, а въ 1761 назначеннаго епископомъ Воровежекимъ и скончавшагося въ 1763 году, Михаила II (въ мірѣ священника Матвѣя Бурдукова), архіепископаИркутскаго, – съ 1814по 1830 годъ; нынѣшнихъ: Иннокентія Гвъ міре протоіерея Іоанна Веніаминова) архіепископа Камчатскаго и Іону, бывшаго епископа Екатеринбургская, викарія Пермской епархіи. Изъ архіереевъ сибирскихъ канонизированъ доныне только св. Иннокентій, епископъ и чудотворецъ Иркутскій; а ублажаются за святость жизни митрополиты: Ѳилоѳей Лещинскій (въ схимѣ Ѳеодоръ), апостолъ сѣвера Сибири, и Іоаннъ Максимовичъ. Всѣ трое были современны Петру Великому.

Сибирское бѣлое духовенство несравненно соціальнѣе, образованнѣе и развязнѣе духовенства русскихъ губерний. Причины тому следующія. Что ни говорятъ въ настоящее время о сближеніи духовенства съ дворянствомъ въ Россіи, о его настоятельной необходимости для дружныхъ и совокупныхъ действій на развитіе крестьянъ, этого сближенія никогда не было, и вероятно еще на целое столетіе впередъ, не будетъ. Хотя помѣщичьи крестьяне перестанутъ отныне быть крепкими земле, но дворянство все-таки останется высшей поземельной властью въ государстве, и привычки его, взглядъ на людей и отношенія свои къ прочимъ сословіямъ, еще долго не изменятся. Не почеркомъ пера переделаешь на популярный ладъ такое исторически – могущественное сословіе; и долго, долго еще чисто русскій помещикъ и русскій священникъ не станутъ на ту интимную ногу, полную взаимной довѣренности и равенства, на которой стоятъ теперь землевладѣлецъ католическій съ своимъ аббатомъ, и протестантскій съ своимъ пасторомъ, не только въ Европѣ, но и у насъ, въ польскихъ и остзейскихъ губерніяхъ. Католицизмъ и протестантизмъ, изъ него исшедшій, имѣютъ въ своей основѣ классическую древность, воспитаніе соціальное и гуманное, не чуждое никакихъ сторонъ политическаго быта народовъ воспитаніе одинаковое и для герцога и для приходскаго священника. Отъ того и идеи ихъ тождественны, обмѣнъ идей этихъ для нихъ легокъ и въ обществѣ они не тяготятся другъ другомъ. Не то видимъ донынѣ въ Россіи. Наше семинарское образование (ибо изъ духовныхъ академій мало идутъ въ священники) вопервыхъ, далеко не удовлетворяетъ условіямъ европейскаго просвѣщенія, а во вторыхъ, рѣзкая отчужденность, существуя между отцами, отражается и на дѣтяхъ. Съ самыхъ игръ дѣтскихъ, съ самаго, такъ сказать, первоначальнаго воспитанія души, поповичъ и дворянчикъ уже чужды другъ другу, времени и забавъ не дѣлятъ вмѣстѣ. И если баринъ живетъ самъ въ помѣстьѣ, онъ и его семейство знаютъ священника лишь по требамъ церковнымъ, никогда далѣе. Въ русскихъ городахъ тоже самое. Въ Сибири же помѣстнаго дворянства вовсе нѣтъ. Здѣсь бѣлое духовенство – священникъ и дьяконъ съ ихъ семействами, – какъ въ городахъ, такъ и въ селахъ, всегда и при каждомъ случаѣ находятся въ высшемъ кругу общества; въ городѣ – съ мѣстнымъ начальствомъ и купечествомъ, въ деревнѣ – съ земскими и заѣзжими чиновниками. Отъ того они и развязнѣе, и удобнѣе принимаютъ обмѣнъ идей, и желаніе знакомиться съ тѣмъ, что дѣлается «въ свѣтѣ», у нихъ живѣе. Наконецъ, къ чести сибирскаго духовенства слѣдуетъ добавить, что оно и въ городѣ, и въ селѣ, живетъ всегда прилично, и дома, и за порогомъ дома, одѣвается какъ слѣдуетъ и занимается своими прямыми обязан ностями. Даже церковнослужители сибирскіе образованнее русскихъ.

Въ Сибири нѣтъ помѣстнаго дворянства. Въ ея 4 губерніяхъ и 6 областяхъ, всего только 153 помещика, владеющихъ крепостными людьми безъ земли (дворовыми) и съ землею (крестьянами). Изъ этого, едва заметнаго, или, точнее сказать, вовсе незаметнаго въ столь обширномъ крае дворянскаго сословія, на Западную Сибирь приходится: въ Тобольской губерніи 91 лицо, въ Томской 44, въ Семипалатинской области 2. Эти сибирскіе помещики – потомки выехавшихъ въ разныя времена въ Сибирь на службу дворянъ русскихъ, которые вывезли съ собою и своихъ крестьянъ. Жалованныхъ помѣстій въ Сибири нѣтъ; по жалованныя встарину земли есть, однако въ очень маломъ количестве. Самыя значительным по количеству десятинъ жалованныя земли, въ целой Сибири, принадлежатъ ныне только двумъ дворянскимъ родамъ – Туринскаго воеводы Панаева, въ Тобольской губерніи, и Албагинскаго воеводы Бейтона, въ Забайкальской областп. Общее число крѣпостныхъ людей въ Западной Сибири простирается ныне: въ Тобольской губерніи – дворовыхъ 122, крестьянъ 1092. Это высшая циФра помещичества въ цѣлой Сибири. Въ Томской – дворовыхъ 68, крестьянъ 170. Въ Семипалатинской области – дворовыхъ 32. Всего же безъ земли и съ землей 1484 души ревизскихъ. Сверхъ того въ Тобольской губерніи приписано къ двумъ шісчебумажнымъ фабрикамъ 55 душъ. Изъ числа этихъ 1484 душъ довольно значительныхъ помещиковъ отъ 100 до 500 душъ – только 3, съ 623 крестьянами; – остальные помещики очень мелки. Высочайшимъ повеленіемъ 15 іюля 1858 года уже предоставлено генералъ-губернаторамъ обеихъ частей Сибири составить правила улучшенія быта и здешнихъ крѣпостныхъ людей, применительно, сколько это можно, къ началамъ, принятымъ для Россіи. Горсть этихъ людей всюду въ Сибири въ жалкомъ положеніи, особенно дворовые... Какъ наблюсти за такимъ малымъ числомъ на страшныхъ пространствахъ сибирскихъ, да и будетъ ли у «наблюдателей» достаточно безпристрастія, когда и въ Росеіи дѣло надзора и разбора взаимныхъ жалобъ такъ трудно? Это говоримъ не мы, а личный опытъ, человѣколюбіе и справедливость!

Переходимъ къ чиновникамъ... Много было говорено о злоупотребленіяхъ служебныхъ, о взяточнпчествѣ, о средствах?» искоренить это постыдное зло, въ которомъ не напрасно упрекаетъ насъ Европа. Что «людей благонадежвыхъ» мало, – всякій это видитъ и ежедневно, но какими мѣрами создать «людей благонадежныхъ», – это видитъ не всякій! Говорить, – мѣрами законодательными. Правда, – однимъ почеркомъ пера можно дать въ мигъ другое устройство Россіи... Но пересоздадимъ ли мы души, идеи, привычки, самый образъ жиззни чиновниковъ? Гдѣ та честность, которая течетъ не съ языка, а таится въ истинно благородномъ взглядѣ на жизнь? Гдѣ та золотая умѣренность, которая не стыдится жить по караану, не гоняется за другими, не лѣзетъ изъ кожи, чтобы «казаться?» Гдѣ наконецъ та святая независимость отъ мнѣнія большинства, которая ходитъ пѣшкомъ, высоко поднявши голову, и не стыдится, съ золотымъ шитьемъ на мундирѣ, своей убогой домашней жизни? Къ сожалѣнію ея нѣтъ и въ Россіи и въ Сибири; а покуда этого не будетъ, законы безсильны, богатые оклады – только ошибочная трата, злоупотребленія будутъ существовать по прежнему. Устройство градскихъ и земскихъ полицій, этого камня преткновенія русскаго управленія, принесетъ ли желаемые плоды? Мы этого не дуыаемъ. Двадцать уже дѣтъ (1839 – 1859) возимся мы, какъ Донъ-Кихотъ, и съ тою же добросовѣстностію, какъ онъ, съ вѣтрнными мельницами взяточничества и, нападая на личности, всегда ратуемъ съ призраками. Ибо, принимая за цѣль нашихъ нападокъ людей, мы упускаемъ изъ виду души! И на устье Амура и у предгорій Урала продолжаютъ брать такъ же точно, какъ и въ Петербурге – негласно, конечно, но взятка не базарная торговля! Уездный исправникъ – владыка города и уѣзда, облеченный большой властью – переродится-ли онъ не только съ 1500 руб. сер. годоваго оклада, но даже съ 15,000? Нѣтъ – только кругъ его желаній расширится! Судебная же часть – безъ «безусловной независимости». Прокуроры, стряпчіе, судьи – безъ «обезпеченія отъ прихотлпваго отрѣшенія» – призракъ – не болѣе! Стачка будетъ дѣлать свое дѣло, не заботясь о новыхъ законахъ и угрожающей нынѣ «большой отвѣтственности».

Нельзя сказать, чтобы генералъ Гасфордъ потакалъ. когда управлялъ Западной Сибирью, чиновникамъ, узнавши о какомълибо злоупотребленіи служебномъ. Это было не въ его характере! Но централизація, доведенная донельзя, все поглощающая, довела нынѣ не только генералъ-губернаторовъ, но и губернаторовъ до того, что и Наполеона посади управлять теперь губерніей, онъ бы сталъ въ тупикъ совсемъ его дивнымъ административнымъ геніемъ! Нѣтъ человеческой возможности, при такомъ громадномъ, ежеминутномъ писаніи всюду, усмотреть еще за людьми, оцепить ихъ, не ошибиться, когда мы видимъ, что и въ Петербурге ошибаются! Въ Сибири же управлять еще труднее, нежели въ Россіи. Люди съ весомъ, съ независимостью мненій и действій, съ родословнымъ состояніемъ служить въ Сибирь не едутъ. И графъ Муравьевъ и генералъ Гасфордъ отрешали отъ должностей; – по прогонятъ, бывало, одного, другой является еще хуже, да и голодный торопится нажится....

Что мы говорили о бѣломъ духовенстве въ Сибири, то можемъ применить съ полной справедливостью къ купцамъ и мѣщанамъ сибирскимъ. Мы видели, что въ 25 городахъ Западной Сибири (губернскихъ, областныхъ, окружныхъ и заштатныхъ) число всего городскаго населенія простирается ныне до 146,544 д. о. п. Въ этомъ числе считается: кунцовъ 1-й гильдіи 26, второй 82, а третьей 881; мещанъ же 21,960 ревиз. душъ. Въ Тобольской губерніи 11,920 ревиз. душъ, а въ Томской 8,406. Въ Тобольской самое людное мещанское общество – Тюменское съ3127 душъ., а самое маленькое – Сургутское съ 87 р. д. Въ Томской самое людное Томское, где мещанъ 4,893 р. д., а самое маленькое – Нарымское, где ихъ 127 душъ. Въ степныхъ областяхъ одно только людное мещанское общество – Семиналатинское съ 1591 душъ Изъ всей Западной Сибири цеховыхъ ремесленниковъ всего больше въ Тюмени – 1418 д. Иначе и быть не могло. Тюмень – городъ. по преимуществу ремесленный. Купечество здешняго края распределяется следующимъ образомъ: по 1-й гильдіи торгуютъ въ Тюмени 11 человекъ, – это высшая цифра во всехъ городахъ: – въ Таре 4, въ Томске 5, въ Петропавловске 3, въ остальныхъ по 1; по 2-й гильдіи – въ Томске 16, Усть-Каменогорске 2, Семипалатинске 10, въ Тюмени 10, въ Кургане 9, въ Петропавловске 6, въ прочихъ цифра понижается до 1, въ Нарыме 2; по З й гильдіи – въ Семипалатинске 77, Петропавловске 83, Тюмени 97, Томске 99, Омске 35, Каинсь-е 29, въ Нарыме 34 – далее цифры мельчаютъ. Все это распределеніе капиталовъ вызывается местными потребностями торговли. Тюмень – городъ большихъ оборотовъ торговыхъ; въ немъ 11 капиталовъ 1-й гильдіи и 10 капиталовъ 2-й гильдіи. Томскъ – городъ золотопромышленный; въ немъ преимуществуетъ 2-я гильдія. Семипалатинсвъ ведетъ обширную мелочную торговлю; въ немъ 77 капиталовъ по 3-й гильдіи. Каинскъ – «Iерусалимъ» Евреевъ. Нигдѣ въ цѣлой Сибири нѣтъ ихъ столько, какъ въ этомъ городѣ, и вотъ является 29 капиталовъ по 3-й гильдіи, все, разумѣется, мелкихъ торгашей. Старинныхъ купеческихъ домовъ нынѣ въ Западной Сибири мало. Самый знаменитый домъ былъ коммерціи-совѣтника Ѳедота Попова въ Томскѣ, «родоначальника» сибирской золотопромышленности, которой онъ первый положилъ основу еще въ 1819 году. Нынѣшнее же купечество здѣшняго кран болѣе выходцы изъ Россіи, изъ владимірцовъ, много и изъ волостныхъ писарей, питейныхъ служителей, ямщиковъ обозныхъ и крестьянъ. Салотопленіе, кожевенное производство, обозная ямщина, средне-азійская торговля, – вотъ что подняло много купеческихъ домовъ адѣсь, и продолжаешь поднимать ихъ донынѣ. Здѣшнее купечество гораздо образованнѣе русскаго, болѣе податливо на общеполезный дѣла, и находясь всегда въ кругу чиновниковъ, соціальнѣе и развязнѣе, нежели въ городахъ русскихъ. Неграмотныхъ уже мало, а образъ жизни, даже у старообрядцевъ, одежда, тонъ, манеры, за малыми исключениями, тѣ же, что и у чиновничества. Что же касается сибирскихъ мѣшанъ, то это бойкое, умное, понятливое и расторопное племя. Почти всѣ тоже грамотные. Большая часть служнтъ по откупамъ, но писарству въ волостяхъ и въ администраціи, на золотыхъ пріискахъ. Многіе осѣдло занимаются ремеслами и мелочной торговлей, въ особенности тюменцы и томцы, но праздныхъ мало, и вообще бобыльство и тунеядство не въ характерѣ раціональнаго сибирскаго мѣщанства.

Казенныхъ крестьянъ всѣхъ наименованій находится нынѣ въ Западной Сибири 593,785 рев. душъ. Изъ этого числа государственныхъ 437,949, и горнозаводскихъ (приписанныхъ къ алтайскимъ заводамъ) 145,787 рев. д. Помѣщичьихъ же, какъ мы видѣли 1484 душъ, что и составляетъ всего сельскаго населения (кромѣ ссыльныхъ), обложеннаго податями 585,220 рев. д. Крестьяне въ Западной Сибири, какъ и вообще въ цѣлой Сибири, стоят? тоже, какъ и мѣщане, на неизмѣримо высшей точкѣ образования, учтивости и социальности, нежели крестьяне всѣхъ русскихъ губерній, кромѣ, разумѣется, при-московско-Фабричныхъ. Между мужикомъ сибирскимъ и между русскимъ, отъ Камы до Нѣмана, – та же разница, какъ между Гумбольдтомъ и приходскимъ учителемъ, – просто поражаетъ каждаго заѣзжаго изъ Россіи въ Сибирь. Здѣсь строятся чисто, крыши всюду тесовыя или изъ драницъ, одѣваются и обуваются опрятно (всѣ въ сапогахъ), живутъ опрятно, ѣдятъ хорошо и сытно. Если не отъ хлѣба и скота, такъ отъ звѣря, рыбы, орѣховъ и ягодъ, сибирскій крестьянинъ всегда съ избыткомъ. Подати платятъ здѣсь легче, недоимокь менѣе. Коренные сибиряки – потомки древнихъ Новгородцевъ, съ Волхова, Двины, Вычегды, Юга, Сухони, изъ поморскихъ городовъ и изъ Устюга, толпами выселившихся, или бѣжавшихъ въ Сибирь, послѣ разгрома Новгорода Іоанномъ Грознымъ и въ смуты между царствій, а изъ краевъ при-московскихъ, послѣ укрѣпленія крестьянъ за помѣщиками. Но во всей этой массѣ, изъ которой выработался народъ сибирскій, преимущество осталось за выходцами съ сѣвера, т. е., изъ древней Новгородской области и поморскихъ) ея пятинъ. Языкъ новгородско-устюжскій сохранился и донынѣ въ чистотѣ его, отъ Тюмени до Амура и Якутска, и нигдѣ грубый ударенія, свойственный мужпкамъ русскихъ губерній, не поражаютъ слуха. Можно сказать, что Сибирь говоритькакъ мы пишемъ, «литературно», Мужикъ сибирскій чисто и правильно объясняется по русски, и, что замечательно, учтивъ всегда и со всѣми. Даже между собой крестьяне позажиточнѣе употребляютъ выраженіе «вы», съ высшими же сословіями постоянно. Расколъ еще довольно силенъ въ Сибири, – въ Тюмени и въ южныхъ округахъ Тобольской губерніи, Таре, Томскѣ, за Байкаломъ (целыми волостями). Раскольники – выходцы Дона и Волги. За Байкаломъ простой народъ называетъ ихъ «семейскими», потому что они выселены вглубь Сибири, въ конце ХѴШ столѣтія, целыми семьями. Изъ указа 1680 года видно, что страсть къ переселенію въ Сибирь была такъ велика, что изъ поморскихъ городовъ, изъ числа тогдашнихъ 71.000, «описныхъ дворовъ» более ²/₃ бежало въ Сибирь. Сибирь, можно сказать, открыта, добыта, населена, обстроена, образована, – все устюжанами и ихъ соседями. Устюжане дали Сибири земледельцевъ, ямщиковъ, посадскихъ, соорудили въ ней храмы, завели ярмарки, установили праздники устюжскихъ чудотворцевъ. И точно, доныне св. Прокопій, устюжскій чудотворецъ, имеетъ много часовень по Сибири и день его памяти (8 іюля) чествуется особенно народомъ, – варятъ пиво, поднимаютъ, св. иконы, не работаютъ. а гуляютъ. Что же касается переселений въ Сибирь, то они и теперь продолжаются изъ переполненныхъ русскихъ губерній. Въ последніе года (1849 – 1859), въ южные округа Западной Сибири выселилось много крестьянъ государственныхъ изъ губерній Воронежской, Тамбовской, въ особенности Псковской, изъ которой приходятъ сюда все они въ самомъ жалкомъ виде, – худые, оборванные, голодные, вълаптяхъ... Правительство щедро даетъ имъ всякаго рода льготы и пособія, а попавши «въ рай^а, какъ они самп выражаются о юге Сибири, вознаграждаемый трудъ и довольство, перерождаютъ ихъ радикально. Нетъ тупаго изподлобья взгляда русскаго мужика, его неопрятности, неряшества въ хозяйстве… Это ирландцы, переселенные на тучную и девственную почву северо-американскихъ пустынь, и ихъ эта почва переродила!

Инородцы Западной Сибири оседлые, кочующіе и бродячіе, живутъ сообразно съ такими подразделеніями: или въ постоянныхъ жилищахъ въ городахъ и селахъ, пли въ кибиткахъ, юртахъ и чумахъ на неопредѣленномъ пространствѣ, или вѣчно бродятъ по пустынямъ приполюснымъ. Первое мѣсто по развитости, грамотности и общительности принадлежитъ Бухарцамъ и Ташкенцамъ, которые вышли целыми семьями изъ своихъ странъ въ Западную Сибирь, еще въ началѣ XVII столѣтія и поселились здѣсь для торговли. Ныне потомки ихъ и послѣдовавшіе за ними новые выходпы-соотчичи живутъ подъ общимъ названіемъ Бухарцевъ: въ Тарѣ, Тобольске, Петропавловске, Томске, Бійске, Кузнецке и Семипалатинске, въ числе 5617 ревиз. душъ. Все они разсѣяны по городамъ и деревнямъ, занимаются хлебопашествомъ, мелкой промышленностью и торговлей, исповедаютъ исламизмъ и строго его держатся, смирны и послушны властямъ, однимъ словомъ, самое лучшее инородческое племя въ целой Сибири. За ними следуютъ инородцы, тоже вполне оседлые – Татары и Вогулы. Татары потомки сибирскихъ Татаръ, разсеяны ныне отъ Тюмени и Тобольска до Томска и Кузнецка. Всехъ Татаръ въ Западной Сибири: по Тобольской губерніи: 37,580 д. о. п., съ 101 мечетью и 122 духовными лицами, а по Томской 16,936 д. о. п., съ 35 мечетями и 33 духовными лицами. Родъ хана Кучума, вывезенный въ Москву и крещеный, назывался прежде царевичами сибирскими, а ныне составляетъ русскій дворянскій домъ князей сибирскихъ. Онъ не имеетъ уже никакой поземельной собственности въ Сибири. Бухарцы, Ташкенцы и Татары носятъ общую восточную одежду: чалму или тебитейку, хелатъ, чигизъ съ туфлями. Вогулы, финское племя, оттесненное на крайній северъ татарами-завоевателями, живутъ ныне въ числе 3,217 д. о. п., исключительно на севере Тобольской губерніи, въ Пельше и Конде Туринскаго округа. Они все крещены, совершенно обрусели и ничемъ, кроме племеннаго типа, не отличаются отъ крестьянъ, живутъ деревнями, по-вогульски «паулъ», въ хорошихъ избахъ, а у богатыхъ и съ горницами и иыѣютъ двѣ приходскихъ церкви. Татары хлѣбопашцы. по Вогулы по причинѣ общей болотистой мѣстности ихъ землицы, не сѣютъ хлѣба, а исключительное занятіе ихъ – звѣроловство и рыболовство, сборъ кедровыхъ орѣховъ и ягодъ. Пушнымъ звѣремъ, соболемъ и лисицей, платятъ они ясакъ. Хлѣбъ (ржаную муку), порохъ и свинецъ доставляетъ имъ казна по умѣренной цѣпѣ. Ясака платятъ они до 2000 р. сер. На пушнину, рыбу, орѣхи и ягоды, вымѣниваютъ они у русскихъ хлѣбъ, одежду, обувь, домашнія издѣлія, т. е. все, что имъ нужно въ крестьянскомъ быту, ибо Вогулки не прядутъ и не ткутъ. Скота держатъ мало, но лошадей довольно и сѣна накашиваютъ обильно. Лѣтомъ доступъ въ ихъ землю почти не возможенъ, но зимой съѣзжается къ нимъ много купцовъ и торгашей.