Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 05"

Автор книги: Иосиф Сталин (Джугашвили)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

ЧЕМ ДАЛЬШЕ В ЛЕС...

В своей статье в № 99 “Правды”· об организационной роли печати я отметил две ошибки Ингулова по вопросу о печати. В ответной статье (см. “Правда” № 101) Ингулов отговаривается тем, что у него получились не ошибки, а “недоразумения”. Я согласен назвать ошибки Ингулова “недоразумениями”. Но беда в том, что в своей ответной статье Ингулов допустил три новых ошибки, или, если угодно, три новых “недоразумения”, замолчать которые, к сожалению, нет никакой возможности ввиду особого значения печати.

1. Ингулов уверяет, что в своей первой статье он не считал нужным сосредоточиться на вопросе об организационной роли печати и преследовал “частную задачу” о том, “кто делает нашу партийную газету”. Допустим. Но почему в таком случае Ингулов привёл в качестве заголовка своей статьи цитату из орготчёта ЦК, цитату, говорящую исключительно об организационной роли нашей периодической печати? Одно из двух,– либо Ингулов не понял смысла цитаты, либо всю свою статью построил он вопреки и вразрез точному смыслу цитаты из орготчёта ЦК об организационном значении печати. И в том и другом случае ошибка Ингулова бьёт в глаза.

2. Ингулов уверяет, что “два – три года назад наша печать не была связана с массами”, “не связывала с ними партию”, что, вообще, связи между печатью и массами “не было”. Стоит внимательно прочесть это утверждение Ингулова, чтобы понять всю его несообразность, безжизненность, оторванность от действительности. В самом деле, если бы наша партийная печать, а через неё и сама партия “не были связаны” с рабочими массами “два – три года назад”, то не ясно ли, что партия наша не устояла бы против внутренних и внешних врагов революции, что она была бы “в два счёта” похоронена, сведена на нет! Подумайте только: гражданская война в разгаре, партия отбивается от врагов, одерживая ряд блестящих успехов, партия призывает через печать рабочих и крестьян отстоять социалистическое отечество, десятки, сотни тысяч трудящихся масс откликаются на зов партии сотнями резолюций и идут на фронт, не щадя своей жизни, а Ингулов, зная всё это, всё же находит возможным утверждать, что “два – три года назад наша печать не была связана с массами, следовательно, не связывала с ними и партию”. Разве это не смешно? Где это слыхано, чтобы партия, “не связанная с массами” через массовую печать, могла привести в движение десятки и сотни тысяч рабочих и крестьян? А если партия всё же приводила в движение десятки и сотни тысяч трудящихся масс, то не ясно ли, что обойтись тут массовая партия без посредства печати не могла никак? Да, да, кто-то, безусловно, потерял связь с массами, только не партия наша и не её печать, а кто-то другой. Нельзя клеветать на печать! А дело сводится к тому, что связь партии с массами через её печать безусловно была и не могла не быть “два – три года назад”, но связь эта была сравнительно слабой, как справедливо говорит об этом XI съезд нашей партии. Задача состоит теперь в том, чтобы расширить эту связь, укрепить её всемерно, сделать её более крепкой и регулярной. В этом всё дело.

3. Ингулов уверяет далее, что “два – три года назад взаимодействия между партией и рабочим классом через печать не оказалось”. Почему? Потому, оказывается, что тогда “наша печать изо дня в день призывала к борьбе, рассказывала о мероприятиях Советской власти, о постановлениях партии, а отклика рабочего читателя не было”. Так и сказано: “отклика рабочего читателя не было”.

Это невероятно, чудовищно, но факт.

Всем известно, что, когда партия давала клич через печать: “Все на транспорт”, массы единодушно откликались, присылая сотни резолюций в печать о своём сочувствии, о своей готовности отстоять транспорт и посылая десятки тысяч своих сынов на поддержку транспорта. Но Ингулов не согласен считать это откликом рабочего читателя, он не согласен назвать это взаимодействием между партией и рабочим классом через печать, так как взаимодействие это происходило не столько через корреспондентов, сколько непосредственно между партией и рабочим классом, конечно, путём печати.

Всем известно, что, когда партия давала клич: “На борьбу с голодом”, массы единодушно откликались на зов партии, присылая бесчисленное количество резолюций в партийную печать и посылая десятки тысяч своих сыновей на борьбу с кулаком. Ингулов, однако, не согласен считать это откликом рабочего читателя и взаимодействием между партией и рабочим классом через печать, так как взаимодействие это проделано не “по правилу”, обойдены некоторые корреспонденты и прочее.

По Ингулову выходит, что если на зов партийной печати отзываются десятки и сотни тысяч рабочих, то это не есть взаимодействие между партией и рабочим классом, а если на тот же зов партийной печати получается письменный ответ десятка-другого корреспондентов, то это есть действительное, настоящее взаимодействие между партией и рабочим классом. И это называется определением организационной роли партийной печати! Побойтесь бога, Ингулов, и не смешивайте марксистского истолкования взаимодействия с истолкованием канцелярским.

А, между тем, ясно, что если на взаимодействие между партией и рабочим классом через печать смотреть не глазами канцеляриста, а глазами марксиста, то оно, это взаимодействие, имело место всегда, как “два – три года назад”, так и раньше, да и не могло не иметь места, ибо, в противном случае, партия не смогла бы сохранить за собой руководства рабочим классом, а рабочий класс не смог бы удержать власть. Дело, очевидно, сводится теперь к тому, чтобы это взаимодействие сделать более непрерывным и прочным. Ингулов не только недооценил организационного значения печати, но он еще извратил его, подменив марксистское понимание взаимодействия между партией и рабочим классом через печать пониманием канцелярским, внешне-техническим. И это называется у него “недоразумением”...

Что касается “побочных задач” Ингулова, наличие которых он решительно отрицает, должен сказать, что вторая его статья не рассеяла моих сомнений на этот счёт, высказанных мною в предыдущей статье.

“Правда” № 102,

10 мая 1923 г.

Подпись: И. Сталин

ЧЕТВЁРТОЕ СОВЕЩАНИЕ ЦК РКП(б) С ОТВЕТСТВЕННЫМИ РАБОТНИКАМИ НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕСПУБЛИК И ОБЛАСТЕЙ 8—12 июня 1923 г.

Стенографический отчет. М., 1923

1. ПРОЕКТ ПЛАТФОРМЫ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ К IV СОВЕЩАНИЮ, ОДОБРЕННЫЙ ПОЛИТБЮРО ЦК

ОБЩАЯ ЛИНИЯ ПАРТРАБОТЫ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ

Линия партработы по национальному вопросу в смысле борьбы с отклонениями от позиции XII съезда партии должна определяться соответствующими пунктами резолюции этого съезда по национальному вопросу, а именно: 7 пунктом первого раздела резолюции и 1, 2 и 3 пунктами второго раздела.

Одной из коренных задач партии является выращивание и развитие из пролетарских и полупролетарских элементов местного населения молодых коммунистических организаций национальных республик и областей, всемерное содействие этим организациям стать на ноги, получить действительно коммунистическое воспитание, сплотить хотя бы немногочисленные вначале, но подлинно интернационалистские коммунистические кадры. Лишь тогда Советская власть будет крепка в республиках и областях, когда там упрочатся действительно серьёзные коммунистические организации.

Но сами коммунисты в республиках и областях должны помнить, что обстановка у них, уже в силу иного социального состава населения, сильно отличается от обстановки в промышленных центрах Союза Республик, что поэтому на окраинах необходимо зачастую применять иные методы работы. В частности здесь, стремясь завоевать поддержку трудящихся масс местного населения, необходимо в большей мере, чем в центральных областях, итти навстречу элементам, являющимся революционно-демократическими или даже просто лойяльными в отношении к Советской власти. Роль местной интеллигенции в республиках и областях во многих отношениях иная, чем роль интеллигенции центральных областей Союза Республик. Окраины настолько бедны местными интеллигентными работниками, что каждый из них должен быть привлекаем на сторону Советской власти всеми силами.

Коммунист на окраинах должен помнить: я – коммунист, поэтому я должен, действуя применительно к данной среде, итти на уступки тем местным национальным элементам, которые хотят и могут лойяльно работать в рамках советской системы. Это не исключает, а предполагает систематическую идейную борьбу за принципы марксизма и за подлинный интернационализм против уклона к национализму. Только таким образом можно будет изживать успешно местный национализм и перевести на сторону Советской власти широкие слои местного населения.

ВОПРОСЫ, СВЯЗАННЫЕ С УЧРЕЖДЕНИЕМ ВТОРОЙ ПАЛАТЫ ЦИК СОЮЗА И ОРГАНИЗАЦИЕЙ НАРКОМАТОВ СОЮЗА РЕСПУБЛИК

Таких вопросов, судя по неполным еще данным, всего семь:

а) О составе второй палаты. Эта палата должна состоять из представителей автономных и независимых республик (по четыре от каждой или больше) и представителей национальных областей (достаточно по одному от каждой). Желательно поставить дело так, чтобы члены первой палаты, вообще говоря, не были бы одновременно членами второй. Представители республик и областей должны утверждаться съездом Советов Союза Республик. Первую палату назвать Союзным Советом, вторую – Советом Национальностей.

б) О правах второй палаты в отношении в первой палате. Следовало бы установить равенство прав первой и второй палат с сохранением за каждой из них права законодательной инициативы и с соблюдением условия, при котором ни один законопроект, внесенный на рассмотрение первой или второй палаты, не может быть превращён в закон без согласия на то обеих палат, голосующих раздельно. Вопросы конфликта разрешаются в порядке их сдачи в согласительную комиссию обеих палат и, в случае недостижения соглашения,– нового голосования на совместном заседании этих последних, причем, если исправленный таким образом спорный законопроект не собирает большинства обеих палат – дело передается на разрешение экстренного или очередного съезда Советов Союза Республик.

в) О компетенции второй палаты. Ведению второй (так же как и первой) палаты подлежат вопросы, предусмотренные пунктом первым Конституции СССР. Законодательные функции Президиума ЦИК Союза и Совнаркома Союза остаются в силе.

г) О Президиуме ЦИК Союза Республик. Президиум ЦИК должен быть один. Он должен выбираться обеими палатами ЦИК, конечно, с обеспечением представительства национальностей, по крайней мере, наиболее крупных из них. Предложение украинцев о создании двух президиумов с законодательными функциями по числу двух палат ЦИК взамен единого Президиума ЦИК Союза нецелесообразно. Президиум есть верховная власть Союза, действующая постоянно, непрерывно от сессии до сессии. Образование двух президиумов с законодательными функциями есть раздвоение верховной власти, что неминуемо создаст большие затруднения в работе. У палат должны быть свои президиумы, не обладающие, однако, законодательными функциями.

д) О количестве слитных комиссариатов. По решениям предыдущих пленумов ЦК слитных комиссариатов должно быть пять (Индел, Внешторг, Наркомвоен, НКПС и НКПочтель), директивных комиссариатов должно быть тоже пять (Наркомфин, ВСНХ, Наркомпрод, Наркомтруд, РКИ), остальные комиссариаты совершенно автономны. Украинцы предлагают Индел и Внешторг перевести из разряда слитных в разряд директивных, т.е. оставить эти комиссариаты в республиках параллельно с Инделом и Внешторгом Союза, подчинив их директивам последних. Это предложение не приемлемо, если считать, что мы действительно образуем одно Союзное государство, могущее выступать перед внешним миром, как объединённое целое. То же самое нужно сказать о концессионных договорах, заключение которых должно быть сосредоточено в Союзе Республик.

е) О конструкции наркоматов Союза Республик. Следовало бы расширить состав коллегий этих наркоматов, введя туда представителей наиболее крупных и важных национальностей.

ж) О бюджетных правах республик. В пределах предоставленной республикам доли, размеры которой должны быть определены особо, следовало бы расширить бюджетную самостоятельность последних.

МЕРЫ ВОВЛЕЧЕНИЯ ТРУДОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ В ПАРТИЙНОЕ И СОВЕТСКОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

Судя по неполным данным, уже теперь можно было бы предложить четыре мероприятия:

а) Чистка государственных и партийных аппаратов от националистических элементов (имеются в виду, в первую голову, великорусские, а также антирусские и иные националисты). Чистка должна производиться осторожно, на основании проверенных данных, под контролем ЦК партии.

б) Систематическая и неуклонная работа по национализации государственных и партийных учреждений в республиках и областях в смысле постепенного ввода в делопроизводство местных языков, с обязательством ответственных работников изучить местные языки.

в) Подбор и привлечение более или менее лойяльных элементов местной интеллигенции в советские учреждения при одновременной работе наших ответственных работников в республиках и областях по выработке кадров советских и партийных работников из числа членов партии.

г) Устройство беспартийных конференций рабочих и крестьян с докладами наркомов и вообще ответственных работников партии о наиболее важных мероприятиях Советской власти.

МЕРОПРИЯТИЯ ПО ПОДНЯТИЮ КУЛЬТУРНОГО ПОЛОЖЕНИЯ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ

Необходимо примерно:

а) устройство клубов (беспартийных) и других просветительных учреждений на местных языках;

б) расширение сети всех ступеней учебных заведений на местных языках;

в) привлечение к работе в школе более или менее лойяльных народных учителей местного происхождения;

г) создание сети обществ распространения грамотности на местных языках;

д) постановка издательского дела.

ХОЗЯЙСТВЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО В НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕСПУБЛИКАХ И ОБЛАСТЯХ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНО-БЫТОВЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ

Необходимо примерно:

а) урегулирование, а где требуется – прекращение переселений;

б) возможное обеспечение землёй местного трудового населения за счёт государственного земельного фонда;

в) доступный сельскохозяйственный кредит местному населению;

г) усиление ирригационных работ;

д) всемерная помощь кооперации, в частности, промысловой (в видах привлечения кустарей);

е) перенос фабрик и заводов в республики, изобилующие соответствующим сырьём;

ж) создание ремесленных и технических школ для местного населения;

з) создание сельскохозяйственных курсов для местного населения.

О ПРАКТИЧЕСКИХ МЕРАХ ОРГАНИЗАЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ВОЙСКОВЫХ ЧАСТЕЙ

Нужно теперь же приступить к созданию военных школ в республиках и областях для выработки в известный срок командного состава из местных людей, могущего послужить потом ядром для организации национальных войсковых частей. При этом понятно, что должен быть в достаточной мере обеспечен партийный и социальный состав национальных частей, особенно командного состава. Там, где имеются старые военные кадры из местных людей (Татария, отчасти Башкирия), можно было бы сейчас же организовать национальные милиционные полки. В Грузии, Армении и Азербайджане уже имеется, кажется, по дивизии. На Украине и в Белоруссии можно было бы теперь же создать по одной (особенно на Украине) милиционной дивизии.

Вопрос о создании национальных войсковых частей имеет первостепенное значение как в смысле обороны от возможных нападений со стороны Турции, Афганистана, Польши и т. п., так и в смысле возможного вынужденного выступления Союза Республик против соседних государств. Значение национальных войсковых частей с точки зрения внутреннего положения Союза Республик не требует доказательства. Надо полагать, что в связи с этим придётся увеличить численный состав нашей армии примерно тысяч на 20—25.

ПОСТАНОВКА ПАРТИЙНО-ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

Необходимо примерно:

а) создать школы политграмоты на родном языке;

б) создать марксистскую литературу на родном языке;

в) иметь хорошо поставленную периодическую печать на родном языке;

г) расширить деятельность Университета народов Востока в центре и на местах, обеспечив этот университет материально;

д) основать партийный дискуссионный клуб при Университете народов Востока с привлечением проживающих в Москве членов ЦК;

е) усилить работу в союзе молодёжи и среди женщин в республиках и областях.

ПОДБОР ПАРТИЙНЫХ И СОВЕТСКИХ РАБОТНИКОВ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОВЕДЕНИЯ В ЖИЗНЬ РЕЗОЛЮЦИИ ХII СЪЕЗДА ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ

Необходимо привлечь в учраспред, агитпроп, орготдел, женотдел и инструкторский аппарат ЦК определённое количество националов (по два или по три), с тем чтобы с их помощью облегчить текущую партработу ЦК на окраинах и производить правильное распределение партийных и советских работников по республикам и областям в духе обеспечения линии XII съезда РКП по национальному вопросу.

2. О ПРАВЫХ И “ЛЕВЫХ” В НАЦРЕСПУБЛИКАХ И ОБЛАСТЯХ

Речь по первому пункту порядка дня совещания:

“Дело Султан-Галиева”

10 июня

Я взял слово, чтобы сделать несколько замечаний к речам товарищей, которые здесь выступали. Что касается принципиальной стороны вопроса, затронутого в связи с делом Султан-Галиева, я постараюсь осветить её в своём докладе по второму пункту.

Прежде всего по вопросу о самом совещании. Здесь кем-то было сказано (я забыл, кем именно), что настоящее совещание представляет необычайное явление. Это неверно. Такие совещания не представляют чего-либо нового для нашей партии. Настоящее совещание по числу – четвёртое за время существования Советской власти. До начала 1919 года было три совещания. Тогда обстановка позволяла нам собирать такие совещания. В дальнейшем, после 1919 года, в 1920—1921 гг., когда мы ушли с головой в гражданскую войну, у нас не было времени для такого рода совещаний. И только теперь, после того как мы с гражданской войной покончили, когда наша работа пошла вглубь по линии хозяйственного строительства, после того как и сама партийная работа стала более конкретной, особенно в национальных областях и республиках,– мы вновь получили возможность созвать такого рода совещание. Я думаю, что ЦК не раз будет прибегать к этому средству, чтобы создать полное взаимное понимание между теми, кто проводит политику на местах, и теми, кто её вырабатывает. Я думаю, что следует созывать такие совещания не только от всех республик и областей, но и по отдельным областям и республикам для выработки более конкретных решений. Только такая постановка вопроса может удовлетворить и ЦК, и работников на местах.

Я слушал некоторых товарищей, говоривших о том, как я Султан-Галиева предупреждал, когда я получил возможность познакомиться с его первым конспиративным письмом на имя, кажется, Адигамова, который почему-то молчит и не выступает, хотя раньше всех и больше всех должен был бы высказаться именно он. Я получил упрёк со стороны этих товарищей, что я чрезмерно защищал Султан-Галиева. Да, я, действительно, защищал его до последней возможности, и я считал это и продолжаю считать своею обязанностью. Но я защищал его до известной грани. И когда эта грань была перейдена Султан-Галиевым, я отвернулся от него. Его первое конспиративное письмо говорит о том, что он, Султан-Галиев, уже порывает с партией, ибо тон его письма почти белогвардейский, ибо он пишет о членах ЦК так, как могут писать только о врагах. Я с ним встретился случайно в Политбюро, где он защищал требования Татарской республики по линии Наркомзема. Я его тогда же предупредил, передав ему записку, где я называл его конспиративное письмо антипартийным, где обвинял его в устройстве организации валидовского типа, и сказав ему, что если он не прекратит нелегальную антипартийную работу, кончит плохо, и всякая поддержка с моей стороны будет исключена. Он с большим смущением ответил мне, что я введён в заблуждение, что он действительно писал Адигамову, но писал не то, а что-то другое, что он как был, так и остаётся партийным человеком и даёт честное слово и впредь оставаться партийным. Тем не менее, через неделю после этого он посылает второе конспиративное письмо, где обязывает Адигамова установить связь с басмачами и их лидером Валидовым, а письмо “сжечь”. Получилась, таким образом, подлость, получился обман, заставивший меня прервать с Султан-Галиевым всякую связь. С этого момента Султан-Галиев стал для меня человеком, стоящим вне партии, вне Советов, и я не считал возможным говорить с ним, несмотря на то, что он несколько раз порывался зайти ко мне “побеседовать”. Меня упрекали “левые” товарищи еще в начале 1919 года, что я поддерживаю Султан-Галиева, берегу его для партии, жалею, в надежде, что он перестанет быть националистом, сделается марксистом. Я, действительно” считал своей обязанностью поддерживать его до поры до времени. Интеллигентов, мыслящих людей, даже вообще грамотных в восточных республиках и областях так мало, что по пальцам можно пересчитать,– как же после этого не дорожить ими? Было бы преступно не принимать всех мер к тому, чтобы уберечь нужных людей с Востока от разложения и сохранить их для партии. Но всё имеет предел. А предел этот наступил в тот момент, когда Султан-Галиев перешагнул из лагеря коммунистов в лагерь басмачей. С этого времени он перестал существовать для партии. Вот почему турецкий посол оказался для него более приемлемым, чем ЦК нашей партии.

Я слышал такой же упрёк со стороны Шамигулова что я, вопреки его настояниям покончить одним ударом с Валидовым, защищал Валидова, стараясь сохранить его для партии. Я, действительно, защищал, надеясь, что Валидов может исправиться. Не такие люди исправлялись, об этом мы внаем из истории политических партий. Я решил, что Шамигулов слишком просто решает вопрос. Я его совету не последовал. Правда, предсказание Шамигулова оправдалось через год, Валидов не исправился, он ушёл к басмачам. Но всё-таки партия выиграла от того, что мы на год задержали уход Валидова из партии. Если бы мы в 1918 году расправились с Валидовым, я убеждён, что такие товарищи, как Муртазин, Адигамов, Халиков и другие, не остались бы тогда в наших рядах. (Голос: “Халиков остался бы”.) Может быть Халиков не ушёл бы, но целая группа работающих в наших рядах товарищей ушла бы вместе с Валидовым. Вот чего мы добились своей терпимостью и предусмотрительностью.

Я слушал Рыскулова и должен сказать, что его речь была не вполне искренняя, полудипломатическая (голос: “Верно”), и вообще его речь производит тяжёлое впечатление. Я ожидал от него большей ясности и искренности. Что бы ни говорил Рыскулов, ясно, что у него лежат дома два конспиративных письма Султан-Галиева, которых он никому не показывал, ясно, что он был связан с Султан-Галиевым идейно. То, что Рыскулов отмежёвывается от дела Султан-Галиева в части криминальной, утверждая, что он не связан с Султан-Галиевым по линии, идущей к басмачеству,– это пустяки. Не об этом идёт речь на совещании. Речь идёт об идейной, идеологической связи с султан-галиевщиной. Но что такая связь у Рыскулова с Султан-Галиевым была – это ясно, товарищи, этого не может отрицать сам Рыскулов. Но разве не настало время для того, чтобы здесь, с этой трибуны, отмежеваться, наконец, от султан-галиевщины решительно и без оговорок? В этом смысле речь Рыскулова была полудипломатической и неудовлетворительной.

Енбаев держал тоже дипломатическую, неискреннюю речь. Разве это не факт, что Енбаев и группа татарских работников, которых я считаю великолепными практиками, несмотря на их идейную невыдержанность, что они обращались в ЦК, после ареста Султан-Галиева, с требованием немедленного освобождения, с полным ручательством за Султан-Галиева, делая намёки на то, что документы, взятые у Султан-Галиева, не подлинны? Разве это не факт? Что же, однако, обнаружилось по расследовании? Обнаружилось, что все документы были подлинны. Подлинность их признал сам Султан-Галиев, сообщил при этом о своих грехах больше, чем в документах сказано, признал свою вину до конца и, признав, раскаялся. Разве не ясно, что после всего этого Енбаев должен был решительно и бесповоротно признать свои ошибки и отмежеваться от Султан-Галиева? Этого Енбаев, однако, не сделал. Он нашёл случай поиздеваться над “левыми”, но отмежеваться от султан-галиевщины решительно и по-коммунистически, отмежеваться от той пропасти, куда угодил Султан-Галиев, он не захотел, полагая, видимо, что дипломатия спасёт.

Речь Фирдевса была сплошной дипломатией от начала до конца. Кто кем руководил идейно: Султан-Галиев Фирдевсом или Фирдевс Султан-Галиевым – этот вопрос я оставляю открытым. Я думаю, однако, что идейно скорее Фирдевс руководил Султан-Галиевым, чем обратно. Я не вижу ничего особенно недопустимого в теоретических упражнениях Султан-Галиева. Если бы у Султан-Галиева дело ограничивалось идеологией пантюркизма и панисламизма, это было бы полбеды, я бы сказал, что эта идеология, несмотря на запрет, данный в резолюции Х съезда партии по национальному вопросу, может считаться терпимой и что можно ограничиться критикой её в рядах нашей партии. Но когда идеологические упражнения кончаются работой по установлению связи с лидерами басмачей, с Валидовым и другими, то здесь оправдывать басмаческую практику невинной идеологией, как пытается сделать это Фирдевс,– никак уж нельзя. Таким оправданием деятельности Султан-Галиева никого не проведёте. Так можно найти оправдание и для империализма, и для царизма, ибо у них тоже есть своя идеология, иногда довольно невинная с виду. Так рассуждать нельзя. Вы не перед трибуналом тут стоите, а перед совещанием ответственных работников, которые требуют от вас прямоты и искренности, а не дипломатии.

Хорошо говорил, по моему мнению, Ходжанов. Недурно говорил Икрамов. Но я должен отметить одно место в речах этих товарищей, место, наводящее на размышления. Оба они сказали, что между Туркестаном нынешним и Туркестаном царским нет никакой разницы, что только вывеска изменилась, что Туркестан остался прежним, таким же, каким он был при царе. Товарищи, если это не обмолвка, если это продуманная речь и если это сказано с полным сознанием, то нужно сказать, что в таком случае басмачи правы, а мы не правы. Если Туркестан в самом деле есть колония, как при царизме, то тогда басмачи правы, тогда не мы должны судить Султан-Галиева, а он должен нас судить, как людей, терпящих в рамках Советской власти существование колонии. Если это верно, не понимаю, почему вы не ушли сами в басмачество? Очевидно, Ходжанов и Икрамов не продумали это место своей речи, ибо они не могут не знать, что нынешний Советский Туркестан в корне отличается от Туркестана царского. Это тёмное место в речах этих товарищей я хотел отметить с тем, чтобы товарищи постарались подумать над этим и исправить свою ошибку.

Я принимаю на себя часть тех обвинений, которые Икрамов изложил, имея в виду деятельность ЦК, что мы не всегда были внимательны и нам не всегда удавалось во-время ставить те практические вопросы, которые диктовались обстановкой восточных республик и областей. Конечно, ЦК перегружен и он не в состоянии везде поспевать. Но было бы смешно думать, что ЦК всё может сделать в своё время. Конечно, школ мало в Туркестане. Местные языки еще не вошли в обиход государственных учреждений, учреждения не национализированы. Культура вообще низка. Всё это верно. Но разве можно серьёзно надеяться, что ЦК или партия в целом сумеют в два—три года поднять культуру Туркестана? Мы все кричим и жалуемся на то, что культура русская, культура русского народа, более культурного, чем другие народы Союза Республик, низка. Об этом не раз заявлял Ильич, что культурности у нас мало, что нет возможности в два—три и даже в десять лет поднять существенно русскую культуру. А если нельзя в два – три и даже в десять лет поднять существенно русскую культуру, то как же можно требовать ускоренного поднятия культуры в областях нерусских, отсталых, малограмотных? Разве не ясно, что девять десятых “вины” падает тут на обстановку, на отсталость, что с этим, как говорится, нельзя не считаться.

О “левых” и правых.

Есть ли они в коммунистических организациях в областях и республиках? Конечно, есть. Этого отрицать нельзя.

В чем состоят грехи правых? Они состоят в том, что правые не представляют и не могут представлять противоядия, надёжного оплота против националистических веяний, развивающихся и усиливающихся в связи с нэпом. То, что султан-галиевщина имела место, то, что она создала некоторый круг своих сторонников в восточных республиках, особенно в Башкирии и Татарии,– это с несомненностью говорит о том, что правые элементы, которые там, в этих республиках, представляют преобладающее большинство, не являются достаточным оплотом против национализма.

Следует помнить, что наши коммунистические организации на окраинах, в республиках и областях, могут развиться и стать на ноги, сделаться настоящими интернационалистическими марксистскими кадрами только в том случае, если они преодолеют национализм. Национализм – основное идейное препятствие по пути выращивания марксистских кадров, марксистского авангарда на окраинах и в республиках. История нашей партии говорит, что партия большевиков в её русской части росла и крепла, борясь с меньшевизмом, ибо меньшевизм есть идеология буржуазии, меньшевизм есть проводник буржуазной идеологии в нашу партию и без преодоления меньшевизма она не могла стать на ноги. Ильич несколько раз писал об этом. Только по мере того, как большевизм преодолевал меньшевизм в его организационных и идеологических формах, он рос и укреплялся как настоящая руководящая партия. То же самое нужно сказать о национализме в отношении наших коммунистических организаций на окраинах и в республиках. Национализм играет для этих организаций ту же роль, какую меньшевизм играл в прошлом для партии большевиков. Только через националистическое прикрытие могут проникнуть в наши организации на окраинах всякие буржуазные, в том числе меньшевистские, влияния. Наши организации в республиках могут стать марксистскими лишь в том случае, если они сумеют устоять против того националистического веяния, которое прёт в нашу партию на окраинах, прет потому, что возрождается буржуазия, растет нэп, растет национализм, есть пережитки великорусского шовинизма, которые также толкают вперёд национализм местный, существует влияние иностранных государств, поддерживающих всячески национализм. Борьба с этим врагом в республиках и областях представляет ту стадию, которую должны пройти наши коммунистические организации в национальных республиках, если они хотят окрепнуть как действительно марксистские организации. Другого пути нет. И в этой борьбе правые слабы. Слабы, так как заражены скептицизмом в отношении партии и легко поддаются влиянию национализма. Вот в чём грех правого крыла коммунистических организаций в республиках и областях.