Текст книги "Непридуманная биография"
Автор книги: Иосиф Широкий
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Когда мы окончили учебу, нас распределили по кораблям.
21. Увольнение
Однажды нашу группу сигнальщиков послали на Балтику. В увольнение нас отпускали по субботам и воскресеньям. Мы были в отглаженной форме, начищенной обуви, пуговицы блестели. В и без того широкие брюки клеш мы, чтобы они были еще шире и не садились во время дождя, по очереди на ночь вставляли клинья из фанеры и клали их под матрац. А перед тем как погладить, натирали их воском.
Это было наше последнее увольнение в Прибалтике. Офицеры, отпуская нас, наставляли, чтобы мы были бдительными и не общались с местным населением, ходили только группой не менее трех человек. А самое главное, чтобы мы не смели опаздывать. В этот раз мы решили пойти на «пятачок», на танцы.
Бетонная площадка, огороженная красивой, высокой железной изгородью, сцена и навес. Несмотря на то что пришли рановато, с воодушевлением понаблюдали за музыкантами, которые настраивали свои духовые инструменты. Последнее их выступление в июле как раз приходилось на наш праздник – День военно-морского флота. По такому случаю зашли в забегаловку. Денег у нас, конечно, было немного. Матрос тогда получал три рубля. У меня имелось 10 рублей, плюс рубль и сорок копеек – доплата за то, что не курил. Взяли на шестерых по кружке пива и бутылку водки, которую разделили поровну и разлили по кружкам в пиво. С тем и вернулись обратно на «пятачок». Купили билеты. Моряков было немного, их всех издалека видно по белым чехлам на бескозырках. Ребята пошли танцевать, а у меня смелости даже от выпитого спиртного не прибавилось. И тут объявляют белый танец, дамский вальс. Подходит ко мне латышка и приглашает танцевать. Красавица-то какая! Фигурка – глаз не оторвешь. Ножки точеные. Обувь изящная, ну все при ней. Я обалдел. Танцуем. Руку с ее плеча опустил ниже, к талии. И тут меня пробрала дрожь. Она мне что-то говорит по-русски с сильным акцентом, а я ничего не слышу. Наконец, танец закончился, и я отвел девушку на место. Вернулся к своим. Ребята спрашивают: «Ну, как девушка? Где живет?» А я мысленно остался там, куда ее отвел. Затем заиграл фокстрот «Черный кот». Я теперь уже сам пригласил девушку на танец. Когда я немного осмелел, попробовал прижать ее чуть ближе, она не противилась. Следующий танец – танго – и мы уже разговариваем. Я спросил, где она живет, чем занимается, и как ее зовут. Объяснив, что живет тут недалеко, девушка вдруг сделала болезненный вид, и сказала, что пойдет домой, так как у нее разболелась голова. И тут я совсем забыл наказ своих командиров. Решил ее проводить. Она велела ждать ее у выхода, а сама пошла предупредить подружку. Я наблюдал, как моя знакомая (имени ее я сейчас не помню) затерялась в толпе. Но на один миг мне вдруг показалось, что я ее видел среди рослых гражданских парней. В этот момент ко мне подошли сослуживцы.
– Ну, как тебе девушка? – начали расспрашивать ребята.
– Да так себе, – ответил я.
А старший в нашей группе, главный старшина Носевич, сказал:
– А мне она чем-то не нравится. Очень резвая. И почему она остановилась на тебе?
В это время вернулась моя партнерша по танцам и, подойдя к нам, взяла меня под руку, словно говоря: «Я готова идти». Тогда я сказал старшему, что провожу девушку и сразу вернусь.
– Она живет близко, потому на корабль я попаду раньше, чем вы, – решил пошутить я.
– Очень мне все это не нравится, – попытался остановить меня Носевич. – Место незнакомое, пригород…
Но я не послушал его. Идем мы с моей новоиспеченной подругой, не спеша, разговариваем. Замечтался я, о времени и вовсе забыл. Местность вокруг изменилась. Домики стали неопрятные.
– Вот мое жилище, – указав на самый дальний из них, сказала девушка.
«Дом как дом», – подумалось тогда мне. У нас на Руси такие сплошь и рядом, особенно в глухих деревнях. Жилище, похоже, когда-то было окрашено бесцветной краской. Нижний этаж был из ракушечника. Второй этаж – из дерева – жилой, внизу – подвальное помещение. Зашли с задней части дома. На земле – гора мусора из консервных банок, рядом – пристроенный туалет. Просунув руку в какую-то щель, моя спутница достала ключ, отперла дверь, мы зашли. Прямая, крутая лестница привела нас в маленький коридорчик. Слева – открытая дощатая дверь в туалет, а напротив, на стене, грязные полосы. Видимо, обитатели этого дома не привыкли пользоваться туалетной бумагой. Моя подружка быстро зашла в жилое помещение, я за ней. И тут я заметил двух амбалов, которые встали позади меня. Еще один сидел за столом, на котором стояли выпивка и закуска. С этого момента подробностей я не помню. В голове все перемешалось. На ломаном русском языке сидящий за столом пригласил меня выпить и закусить. Двое сзади стояли, не двигаясь. Я тоже замер. Мелькнула мысль: «Удастся ли мне выйти отсюда живым?» За секунды перед глазами промелькнула вся моя жизнь. А пожил-то я мало, ничего путного сделать не успел. И тут я сделал движение вперед, к столу, почему-то не чувствуя своих рук. А затем – и откуда только силы взялись и такая прыть! – резко повернулся, с размахом открыл дверь. Меня не задерживали. И тут я понял, что сбежать не удастся. Я прекрасно помнил, как моя спутница закрыла дверь, как только мы вошли в дом. Но я побежал, ворвался в туалет и с силой ударил плечом стену против окошечка в две доски шириной, да так, что дерево не выдержало, и я головой вниз упал на сваленные в кучу консервные банки. Я резво поднялся на ноги и быстро, насколько мог, побежал на свет прожекторов к пирсу, где стояли корабли. Наш корабль стоял вторым. Пронесся через контрольно-пропускной пункт. Надо было видеть меня в тот момент, оборванного, помятого, с лицом, исцарапанным до крови. Ворвался в кубрик. А там ребята, только что пришли из увольнения. Расспрашивают меня, а у меня сердце рвется из груди, воздуха не хватает, рот открываю, а сказать ничего не могу, как рыба.
На следующий день меня вызвали к командиру. Ребята подготовили меня для разговора, придумали версию. Ее я и рассказал командиру: как гражданские обижали девушку, я решил заступиться, в итоге мне же и досталось. Не знаю, поверил ли он мне, но наказания я избежал.
22. Интернатская закалка
После случая в Прибалтике на девчонок я долго не смотрел.
В увольнения ездил к тете Ане, ходил в театр или кино. Зимой катался на коньках на стадионе. Изредка заходил к землякам, которые учились в институте, сельхозтехникуме. Однажды поехал к дяде Ване на 23-й лесозавод, и там произошел случай, который мог стоить мне жизни.
Несколько часов увольнения на лесозаводе прошли быстро. Снова через Двину, на трамвай, потом пешком на корабль, и не дай Бог опоздать (дисциплина была на высоте). За опоздание грозило наказание и самое для нас страшное – лишение увольнения на срок от месяца до полугода или лишение отпуска после двух лет службы.
Подхожу к берегу реки. Иду по проторенной дорожке, с обеих сторон отмеченной березовыми ветками. Было темно. Я задумался… и чуть не провалился в воду. Дело было в том, что примерно за полчаса до меня по Северной Двине прошел ледокол «Капитан Воронин». Морозец стоял около
10-15 градусов ниже нуля. Посредине полыньи лед был мелкий и на течении шевелился. Как же быть? Опаздывать с увольнения нельзя!
Вернулся обратно к лесозаводу. По пути обнаружил три лежащих на льду доски, связанных вместе по концам. Видимо, упавшее предупреждение об опасности. Это меня подтолкнуло на мысль переправиться через реку с помощью досок.
Они оказались тяжелыми и неподходящими. Но на берегу у завода досок было еще много. Я выбрал четыре старые сухие «двадцатки», одинаковые по длине. Две доски постоянно подо мной на пяти точках опоры. Место выбрал, где толще и гуще лед. Поочередно меняя доски и толкая их по шевелившемуся льду, перебрался, подмочив ноги, рукава и живот. Ноги постоянно проваливались в воду со скользких ледяных досок.
Когда перебирался по разбитому льду, одна мысль была в голове: как бы не опоздать с увольнения и вовремя прибыть в часть. А вот когда уже перебрался и посмотрел назад, то по-настоящему испугался, да и промокшая одежда на морозе давала о себе знать.
Бегом я добрался до трамвайной остановки. Согрелся.
В трамвая было холодно и безлюдно. Я все время двигался, прыгал… Потом быстро, насколько это было возможно в обледеневшей шинели, вернулся на корабль без опоздания.
Отделался легким насморком. Думаю, что помогла интернатская закалка.
Однажды встретил Юрия Галкина, с которым мы вместе учились в интернате. Он был студентом литературного института имени М. Горького, а впоследствии стал писателем. Жил он с родителями в Архангельске. Адрес мне тогда записать было не на чем, но я легко запомнил его. Улица Павлина Виноградова, 2-20. Это была цена полулитра водки в то время. Времени зайти к нему у меня все как-то не хватало.
Один раз ходил к земляку из Верхней Пеши Семакину в общежитие сельхозтехникума. После разговоров по душам решил я сходить в город, в кинотеатр. Форму свою я оставил у него в общежитии, а сам оделся в его вещи. Роста мы с ним были одинакового. На выходе из кинотеатра встретили патруль, и я по привычке отдал честь, взяв под козырек. Это вызвало подозрения у патрульных. Но выручил товарищ, сказав, что мы вместе учимся. Окончательно их убедил студенческий билет, который земляк показал им.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
