Тогда позволь сказать тебе, что я
Тебя словами огорчил больней
И глубже, чем, разгорячившись, сам
Я это полагал. Но с уст моих
Не сорвалось презрительное слово.
Ты мне не можешь мстить как дворянин,
Как человек в прощенье не откажешь.

Тассо

Что хуже – огорчить иль оскорбить —
Большой вопрос, ведь огорченье в мозг
Нам проникает, дерзкие слова
Царапают по коже, их стрела
Летит назад. Общественное мненье
Мечом мы можем удовлетворить —
Обида ж исцеляется с трудом.

Антонио

Настойчиво тебе я повторяю;
Не отступай и удовлетвори
Желание мое, желанье князя.

Тассо

Я сознаю мой долг, и я готов
Простить, поскольку это мне возможно!
Нам говорят поэты о копье,
Целящем им же сделанную рану
Своим прикосновеньем. Ту же силу
Имеет человеческий язык,
Я ей сопротивляться не хочу.

Антонио

Благодарю. Хотел бы я, чтоб ты
Мое желанье услужить тебе
Немедленно проверил. Чем, скажи,
Тебе теперь могу полезен быть?

Тассо

Мне предложенье это очень кстати.
Ты мне вернул свободу, а теперь
Дай средство мне воспользоваться ею.

Антонио

Что ты задумал? Ясно говори.

Тассо

Ты знаешь, что закончил я мой труд,
Его усовершенствовать мне надо.
Я передал его сегодня князю
В надежде тотчас обратиться с просьбой.
Немало в Риме собралось сейчас
Моих друзей, отдельно мне они
Уже свои высказывали мненья
Посредством писем, уже многим я
Воспользовался, многое еще
Обдумать должен, мне бы не хотелось
Переменять различные места,
Пока они меня не убедят.
Но это в письмах сделать невозможно,
Свиданье все распутает узлы.
Об этом сам хотел просить я князя,
Но места не нашел, теперь дерзаю
Просить об отпуске через тебя.

Антонио

Не нахожу полезным уезжать
В те дни, когда законченный твой труд
Тебя приблизил к князю и княжне.
День милости – как день прекрасной жатвы;
Посев созревший требует труда,
Ты ничего не выиграешь, уехав,
И потеряешь то, что приобрел.
Присутствие – могучая богиня,
Учись ее влияние ценить!

Тассо

Я не боюсь. Альфонс так благороден,
Он так ко мне великодушен был.
Что ж до надежд, я здесь лишь сердцу князя
Хочу обязан быть, его щедрот
Не надо мне, не стану добиваться
Того, в чем он раскаяться бы мог.

Антонио

Так не проси об отпуске его,
Он неохотно даст его тебе
И, опасаюсь я, не даст совсем.

Тассо

Он даст, коль хорошенько попросить.
Ты это можешь, если только хочешь.

Антонио

Какие ж основанья привести?

Тассо

Дай говорить моей поэмы стансом!
Похвального желал я, если цель
Для сил моих была недостижима.
В ней много прилежанья и труда.
И много дней, веселых и прекрасных,
Ночей безмолвных много я всецело
Благочестивой песни посвятил.
Приблизиться я чаял к тем великим
Учителям прошедшего, хотел
Воззвать от сна на подвиг благородный
Я наших современников, затем,
Быть может, разделить с Христовой ратью
Святой войны опасности и славу.
И если лучших песнь моя разбудит,
Она должна достойна лучших быть.
За прошлый труд обязан я Альфонсу,
Обязан буду за его конец.

Антонио

И может этот князь ничуть не хуже,
Чем римляне, тобой руководить.
Окончи здесьсвой труд и вслед за тем,
Чтоб действовать, спеши скорее в Рим.

Тассо

Альфонс меня впервые вдохновил
И будет мне учителем последним.
И твой совет, совет людей разумных,
Людей двора, ценю я высоко.
И вам решать, коль римские друзья
Меня не убедят вполне. Но раньше
Я должен видеть их. Совет судей
Сбирает для меня Гонзага, там
Предстану я. Едва могу дождаться.
Фламинио де Нобили, Анджельо
Да Барга, Антоньяно и Сперон Сперони!
Ты знаешь их – какие имена!
Они доверье проливают в душу,
И радостно я подчиняюсь им.

Антонио

Ты думаешь здесь только о себе,
А не о князе. Он тебя не пустит,
А если отпуск даст, то неохотно.
И с этим делом докучать ему
Нельзя. Могу ль посредником явиться
Я в том, чего не одобряю сам?

Тассо

Ты мне отказываешь в первой просьбе,
Когда хочу я дружбу испытать?

Антонио

Да, проявляется порою дружба
В отказе, и любовь дарует часто
Нам вредный дар, заботясь о желанье
Того, кто требует, а не о счастье.
За счастье ты считаешь в этот миг
То, что иметь так пламенно желаешь,
И хочешь получить его мгновенно.
Ведь пылкостью безумный возмещает
Отсутствие правдивости и сил.
Мой долг велит умерить, как могу,
Твою поспешность, вредную тебе.

Тассо

Давно уж эту тиранию дружбы
Я знаю, и она невыносимей
Всех тираний. Иначе мыслишь ты
И потому лишь думаешь, что мыслишь
Ты правильно. Я признаю, что ты
Мне счастья хочешь, но не требуй, чтобы
Я на твоем пути его нашел.

Антонио

Так должен я сейчас тебе вредить
С холодной кровью, с ясным убежденьем?

Тассо

От этого тебя освобожу!
Меня ты этим словом не задержишь,
Ты дал свободу мне, и эти двери
Открытыми стоят передо мной.
Я предлагаю выбор. Ты иль я!
Князь уезжает. Мира одного
Нам ждать нельзя. Скорее выбирай!
Или… или я сам отправлюсь к князю.

Антонио

Дай мне немного времени подумать
И возвращенья князя подожди!
Но только не сегодня!

Тассо

Нет, сейчас,
Коль это можно! Мраморная почва
Мне жжет ступни, не раньше я могу
Найти покой, пока вокруг меня
Дорожная не закрутится пыль.
Прошу тебя! Ты видишь, как теперь
Мне трудно говорить с властителем моим,
Ты видишь – да, я скрыть не в силах, —
Что я сейчас не властен над собой
И мне никто указывать не может.
Меня сдержать могли б одни оковы!
Альфонс со мной свободно говорил,
Он – не тиран, и я ему всегда
Послушным был, но нынче не могу!
Опомниться могу я лишь на воле!
К обязанностям скоро я вернусь.

Антонио

Ты ввел меня в сомненье. Что мне делать?
Уж сам я заблужденьем заражен.

Тассо

Коль должен верить дружбе я твоей,
То сделай то, чего я так хочу.
Коль князь отпустит, я не потеряю
Ни милости, ни помощи его.
Тогда тебе я буду благодарен.
Но если ты в груди питаешь злобу
И от двора прогнать меня желаешь,
Мою судьбу навек испортить, бросить
Меня беспомощным в широкий мир,
Противься мне, в своих упорствуй мыслях!

Антонио

Коль должен я тебе вредить, о Тассо,
Я избираю путь, что ты избрал.
Исход покажет, кто из нас был прав,
Но я тебе заране говорю:
Лишь ты от дома этого отъедешь,
Как станет сердце звать тебя назад.
Упрямство будет гнать тебя вперед,
Тоска, смущенье в Риме ждут тебя,
И здесь и там ты не достигнешь цели.
Я это говорю не для совета,
Я лишь предупреждаю наперед
О том, что будет, приглашая
Мне доверять, когда придет беда.
Я князю передам твое желанье.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Тассо

^(один)

Иди, иди и будь уверен в том,
Что можешь убедить меня, в чем хочешь.
Учусь я притворяться и в тебе
Учителя великого имею.
Так нас казаться заставляет жизнь
Такими же, как те, кого бы вправе
Мы гордо презирать. Как ясно мне
Искусство все придворной паутины!
Антонио меня прогнать желает,
Но этого не хочет показать.
Он мудреца разыгрывает роль,
Чтобы меня нашли больным, неловким,
Он представляется опекуном,
Чтоб, как ребенка, унижать того,
Кого нельзя принудить, как слугу.
Так он туманит княжеские взоры.
Я все же нужен, – рассуждает он,
Природа мне дала прекрасный дар,
Но слабостями многими, к прискорбью,
Она сопроводила дар высокий:
Неукротимой гордостью, чрезмерной
Чувствительностью, сумрачным умом.
Иначе быть не может: только раз
Природа образует человека,
И мы должны таким, каков он есть,
Его терпеть; быть может, в добрый час
Делить его восторги с наслажденьем,
Как выигрыш нечаянный, а впрочем,
Каким однажды он на свет родился,
Его оставить жить и умереть.
Могу ль узнать Альфонса твердый дух?
Узнать того, кто верно охраняет
Своих друзей, непримирим к врагам?
Я только узнаю мое несчастье.
Да, это жребий мой, чтоб для меня
Менялся каждый, – кто для всех других
Неколебимо верен, изменялся
Мгновенно от дыханья ветерка.
Иль человека этого приход
Мою судьбу мгновенно не разрушил?
Не он ли зданье счастья моего
С его основ глубоких опрокинул?
Ужель мне нынче это испытать?
Как все ко мне теснились, так теперь
Все бросили меня; как раньше каждый
Стремился жадно мною завладеть,
Так все меня отталкивают прочь,
И почему? Ужели он один
Меня лишил любви и уваженья,
Которыми я щедро обладал?
Все от меня бежит. И ты! И ты!
Уходишь ты, любимая княжна!
Она мне в эти скорбные часы
Не подала расположенья знак.
Того ли заслужил я? Так привыкла
Моя душа пред ней благоговеть,
Когда я слышал голос, наполнявший
Невыразимым чувством грудь мою!
Когда ее я видел, ясный свет
Темнел в глазах, влекли неудержимо
Меня к себе ее глаза, уста,
Колени подгибались, собирал
Я силы духа все, чтоб не упасть
К ее ногам, и это опьяненье
Едва я мог рассеять. Но теперь
Будь крепким, сердце! Ты, мой ясный ум,
Не дай себя туманить! И она!
Я говорю, и сам едва я верю.
Я верю и хотел бы умолчать.
Да, и она! Прости ее, но правды
Не закрывай: да, и она, она!
О, это слово я б не произнес,
Пока во мне дыханье веры живо.
Да, это слово – приговор судьбы,
На гробовой доске моих мучений
Ее рукой иссеченный в конце.
Мои враги окрепли в первый раз,
И силу я навеки потерял.
Как воевать, когда средь вражьей рати
Стоит она?Откуда взять терпенья,
Когда онамне не подаст руки
И взор еемоя мольба не встретит?
Об этом думал я и говорил,
И это оправдалось слишком скоро!
И прежде чем отчаянье когтями
Тебе на части душу разорвет,
Оплакивай лишь горький жребий свой
И только повторяй: да, и она!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
_САД

Альфонс. Антонио.

Антонио

Вторично по желанью твоему
Я Тассо посетил, я – от него.
Настойчиво его я убеждал,
Но он не оставляет прежних мыслей
И страстно просит, чтоб уехать в Рим
Ты на короткий срок ему позволил.

Альфонс

Досадно мне тебе сознаться в этом,
Но лучше это мне тебе сказать,
Чем скрытностью усиливать досаду.
Он хочет ехать – хорошо, его
Я не держу, он хочет в Рим – пускай!
Но только б у меня его не взял
Лукавый Медичи или Гонзага!
Что сделало Италию великой,
За что сосед с своим соседом спорит,
Есть обладанье лучшими людьми.
Вождем без войска кажется мне князь,
Который не собрал к себе таланты,
И кто не внемлет голосу поэтов,
Тот только варвар, кем бы ни был он.
Я этого нашел, избрал себе,
И я горжусь им, как моим слугой.
И раз я много сделал для него,
Его утратить было бы мне больно.

Антонио

В смущенье я, ведь все ж лежит на мне
Вина за то, что нынче здесь случилось,
В моем грехе признаться я хочу,
И дело милости твоей – простить,
Но если бы ты думал, что не все
Использовал я средства к примиренью,
Я был бы безутешен. О, скажи
Мне ласковое слово, чтоб я снова
Пришел в себя и доверял себе!

Альфонс

Антонио, ты можешь быть спокоен,
Я здесь не нахожу твоей вины,
Я знаю хорошо его характер
И слишком знаю то, что сделал я,
Как пощадил его, как все забыл,
Что от него, по правде говоря,
Я мог бы требовать. Ведь человек
Господствует над многим, дух его
Ни времени, ни горю не подвластен.

Антонио

Коль многие хлопочут об одном,
То не мешало б и ему подумать
О том, чтоб пользу принести другим.
Кто так усовершенствовал свой дух,
Кто знаниями всеми овладел,
Которые позволено постигнуть,
Не вдвое ли обязан над собой
Господствовать? Он думает об этом?

Альфонс

Должны мы никогда не знать покоя!
Когда мы мним отдаться наслажденью,
Для храбрости нам дан бывает враг
И друг для упражнения в терпенье.

Антонио

А первый человека долг – разумно
Себе питье и пищу выбирать
(Ведь этим и отличен он от зверя) —
Он исполняет? Нет, но, как дитя,
Он любит все приятное для вкуса.
Когда водой он разбавлял вино?
Но пряности и крепкие напитки
Глотает он одно вслед за другим
И жалуется после на тоску,
Горячность крови, бурный свой характер
И лишь бранит природу и судьбу.
Я видел часто, как он безрассудно
И злобно спорит с лекарем своим.
Ведь это – смех, коли смеяться можно
Над тем, что мучит и его и всех.
«Мне больно здесь, – он говорит с испугом. —
Коль хвалитесь своим искусством вы,
То помогите!» Отвечает врач:
«Не делайте того-то». – «Не могу».
«Питье примите». – «Нет, оно противно,
Моя природа им возмущена».
«Так выпейте воды». – «О, никогда!
Боюсь воды, как бешеный!» – «Итак,
Я не могу помочь вам». – «Почему?»
«Одна болезнь усилится другими,
И если вас они не умертвят,
То будут больше мучить с каждым днем».
«Прекрасно. Для чего ж ты врач? Ты знаешь
Мою болезнь и должен средства знать
Приятные, чтоб не страдал я вновь,
От прежнего страданья избавляясь»,
Смеешься ты, но это правда все,
Из уст его ты, верно, это слышал.

Альфонс

Я часто это слышал и прощал.

Антонио

Конечно, неумеренная жизнь
Нам посылает тягостные сны
И в ясный день нас заставляет грезить.
Не греза ль – подозрительность его?
Он думает, что окружен врагами,
Куда б ни шел. Его талант никто
Без зависти не может видеть, зависть
Родит преследованье и вражду.
Так жалобами докучал он часто.
Ведь взломы, перехваченные письма,
Кинжал и яд мерещатся ему.
Ты это все исследовать велел
И что ж нашел? Ни тени, ни следа,
Он не спокоен под охраной князя,
Не радостен на дружеской груди.
И ты ему покоя, счастья хочешь
И радости желаешь от него?

Альфонс

Ты был бы прав, Антонио, когда б
Я в нем искал моей ближайшей пользы!
Но польза для меня и в том, что я
Не жду прямых и безусловных выгод.
Ведь все не одинаково нам служит:
Кто пользуется многими, тот каждым
Владеет на особый образец.
Так научил нас Медичи пример,
И это сами папы показали.
Как снисходительно, с каким вельможным
Терпением они переносили
Великие таланты, что, казалось,
В их щедрой благостыне не нуждались!

Антонио

Кто этого не знает? Только опыт
Ценить нас учит блага этой жизни.
Он слишком рано многого достиг,
Чтобы уметь довольно наслаждаться,
О, если б он в борьбе приобретал
То, что обильно щедрыми руками
Ему дарят, он силы бы напряг
И делался счастливей с каждым шагом.
Ведь бедный дворянин уже достиг
Своих желаний цели, если князь
Его избрал, позволил быть, как другу,
С ним при дворе и кроткою рукой
Из бедности извлек. И если он
Ему дарит доверие и милость
И на войне, в беседе иль в делах
Его перед другими возвышает,
То думаю, что скромный человек
Здесь мог бы счастлив быть и благодарен.
Сверх этого всего у Тассо есть
Прекраснейшее счастье: на него
Уже глядит с надеждою отчизна.
О, верь мне: мрачные его причуды
Почиют на большой подушке счастья.
Но он идет, будь милостив к нему,
Пусть ищет он в Неаполе и в Риме
Того, чего не замечает здесь
И что лишь здесь опять найти он может.

Альфонс

Заедет он в Феррару на пути?

Антонио

Еще побыть он хочет в Бельригуардо!
Необходимейшие из вещей
Ему послать он другу поручает.

Альфонс

Доволен я. Моя сестра с подругой
Вернутся скоро, я же буду дома
Скорее их, поехавши верхом.
Ты также, позаботившись о нем,
Последуешь за ними. Кастеляну
Скажи, что может, сколько хочет, он
Остаться в этом замке, до тех пор,
Пока друзья пришлют ему пожитки
И я ему отправлю письма в Рим
Для передачи. Он идет! Прощай!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Альфонс. Тассо.

Тассо

^{(сдержанно)}

Передо мной сегодня в новом свете
Явилось милосердие твое:
Ты мне простил, что я перед тобой
Так безрассудно, дерзко поступил,
Ты примирил противника со мной,
Ты позволяешь на короткий срок
Уехать мне и милости твои
Желаешь сохранить великодушно.
Я расстаюсь, исполнен упованья,
Надеясь исцелиться в краткий срок
Ото всего, чем удручен теперь.
Мой дух по-новому воспрянуть должен,
И на пути, которым шел я смело,
Твоим приветным взором ободрен,
Я буду вновь твоих щедрот достоин.

Альфонс

Тебе желаю счастия в пути,
Надеюсь я, что весел и здоров
Ты возвратишься и тогда вдвойне
За каждый час, который отнимаешь
Теперь у нас, достойно наградишь.
К моим друзьям, которых много в Риме,
Я письма дам тебе, и я хочу,
Чтобы ты мог доверчиво везде
Себя держать с моими, я тебя
И в отдалении моимсчитаю.

Тассо

Ты осыпаешь милостями, князь,
Того, кто недостоин, кто не смеет
Тебя сейчас за них благодарить.
Не благодарность выслушай, а просьбу!
Моя поэма у меня на сердце.
Я поработал много, не берег
Труда и сил, но много остается
Доделать мне. Я мог бы там, где дух
Мужей великих до сих пор парит,
И действенно парит, там мог бы в школу
Я снова поступить, чтобы достойной
Твоих похвал моя явилась песнь.
Дай мне назад листы, в твоих руках
Незрелый труд, которого мне стыдно!

Альфонс

Ты у меня сегодня не отнимешь
То, что сегодня только преподнес?
Дай меж тобою и твоим трудом
Мне быть посредником! Остерегись
Сухой работой оскорбить природу,
Которая живет в твоих стихах,
И не внимай со всех сторон советам!
Ведь отзывы бесчисленные многих
Людей различных, что друг другу все
Противоречат в мнениях и в жизни,
Поэт в одно соединяет, не страшась,
Что многим он не угодит, чтоб многим
Тем больше угодить. Не говорю,
Что ты не должен скромно кое-где
Отшлифовать свое произведенье;
Я обещаю тотчас, в краткий срок
Тебе вручить с твоей поэмы список.
Но рукопись твоя должна остаться
В моих руках, чтоб с сестрами моими
Я радовался ей, а если ты
Ее усовершенствуешь, мы больше
Получим радости и, как друзья,
На слабые места тебе укажем.

Тассо

Я лишь смущенно повторяю просьбу:
Скорее дай мне копию, теперь
Я всей душой в моем произведенье.
Пусть станет тем оно, чем может стать.

Альфонс

Я одобряю твой порыв! Однако,
Мой добрый Тассо, было б хорошо
Тебе свободной жизнью насладиться
На краткий срок, немного поразвлечься,
Улучшить кровь лечением. Тогда
Гармония восстановленных сил
Тебе в готовом виде даст все то,
Что ты напрасно ищешь смутным чувством.

Тассо

Так кажется, мой князь, но я здоров,
Когда могу отдать себя труду,
И труд здоровым делает меня.
Меня ты видел долго, не люблю
Я роскоши свободной, и покой
Не отдых для меня. Моя душа
Не для того назначена природой,
Чтоб на ладье веселых, мирных дней
В простор времен безбрежный уноситься.

Альфонс

Ты всеми мыслями влечешься в глубь
Своей души. Хоть окружает нас
Большая бездна, вырытая роком,
Но глубже та, что скрыта в нашем сердце,
И кинуться в нее бывает сладко,
О, оторвись от самого себя!
И пусть поэт уступит человеку.

Тассо

Напрасно я смиряю мой порыв
И день и ночь в груди попеременно.
Когда я не могу слагать стихи
Иль размышлять, мне больше жизнь – не в жизнь.
Кто шелковичному червю пред смертью
Прясти его одежду запретит?
Он выпряжает дорогую ткань
Из недр своих и бросит труд не прежде,
Чем заключит себя в своей гробнице,
О, пусть и нам дарует добрый бог
Завидный жребий этого червя,
Чтоб радостно и быстро развернуть
Крыла в долине солнечной!

Альфонс

Послушай!
Двойное наслажденье жизнью ты
Даруешь многим, научись же сам
Знать цену жизни, пользуешься ею
Ты в десять раз богаче их. Прощай!
И чем скорей вернешься ты назад,
Тем более тебе мы будем рады.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Тассо

^(один)

Ты поступаешь правильно, крепись,
Моя душа, хоть было тяжело
Учиться мне притворству в первый раз!
Ты здесь услышал не его слова
И чувства. Мне казалось, что опять
Антонио я различаю голос.
Будь осторожен! Ты со всех сторон
Теперь его услышишь. Лишь крепись!
Притворствовать осталось только миг.
Кто поздно в жизни притворяться стал,
Того считают честным наперед.
Пойдет на лад, лишь упражняйся с ними.

^{(После паузы.)}

Ты слишком рано стал торжествовать!
Она идет, прекрасная княжна!
О, что со мной! Она идет, и в сердце
Все подозренья разрешились в скорбь.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Принцесса. Тассо.К концу явления – прочие.

Принцесса

Ты хочешь нас покинуть иль еще
Останешься немного в Бельригуардо
И лишь тогда от нас уедешь, Тассо?
Надеюсь я, что на короткий срок
Ты едешь в Рим?

Тассо

Я направляю путь
Туда сначала. Если благосклонно
Меня друзья там примут, как могу
Надеяться, с терпеньем и стараньем
Я, может быть, закончу труд мой там,
Где люди собрались, учителями
Слывущие во всех родах искусств.
И разве же в столице мировой
Не говорит нам громко каждый камень?
Там манят нас в своем величье строгом
Не тысячи ль немых учителей?
И если там не кончу я поэму,
То никогда не кончу. Ах, уже
Я чувствую, мне счастья нет ни в чем!
Я изменить могу, но не закончить,
Я чувствую, великое искусство,
Что всех питает и здоровый дух
Крепит и освежает, беспощадно
Меня погубит. Я уеду прочь!
Скорей в Неаполь!

Принцесса

Ты дерзнешь на это?
Ведь в силе приговор, что на изгнанье
Обрек тебя и твоего отца.

Тассо

Уж я об этом думал, ты права.
Но я переоденусь пилигримом
Иль буду в бедном платье пастуха.
Я проберусь чрез город, где движенье
Народных тысяч скроет одного.
Я поспешу на берег, там найду
Челнок с людьми, что ездили на рынок,
Теперь же возвращаются домой
С крестьянами из моего Сорренто.
Ведь надо мне в Сорренто поспешать,
Там у меня сестра, она со мною
Утехою родителей была
В их горестях. Я буду плыть безмолвно,
Вступлю на берег, тихо я пойду
Родной тропой и у ворот спрошу:
«Где здесь живет Корнелия? Скажите!
Корнелия Серзале?» Благосклонно
Прядильщица мне улицу укажет
И дом ее. Я дальше поднимусь.
Вот выбегают дети, с изумленьем
На трепаного, мрачного пришельца
Они глядят. Вот у порога я.
Открыты двери, я вступаю в дом…

Принцесса

Опомнись, Тассо! Что ты говоришь?
Пойми, в какую ты зашел опасность!
Щажу тебя, иначе бы сказала:
Ужель ты благородно говоришь?
Ужели благородно думать только
Лишь о себе и огорчать друзей?
Иль от тебя сокрыто, как мой брат,
Как мы с сестрой тебя ценить умеем?
Ты это не почувствовал? Не знал?
Ужели все мгновенно изменилось?
О Тассо! Если хочешь ты уйти,
Не оставляй нам скорби и кручины.

Тассо отворачивается.

Как утешительно бывает другу,
Что уезжает на короткий срок,
Подарок сделать маленький, будь это
Оружье только или новый плащ!
Но ничего дарить тебе нельзя:
Ты все бросаешь прочь, чем обладаешь.
Ты черный плащ и посох пилигрима
Избрал и добровольным бедняком
Идешь в свой путь, лишая нас того,
Чем только с нами мог бы наслаждаться.

Тассо

Меня совсем ты оттолкнуть не хочешь?
О, утешенья сладкие слова! Храни меня!
Возьми под свой покров!
Здесь, в Бельригуардо, ты оставь меня,
Отправь в Консондоли, куда захочешь!
У князя много чудных замков есть
И много есть садов, что целый год
Стоят пустыми, разве только на день
Вы ездите туда, на час, быть может.
Да, выбери мне самый дальний, где
Вы не были годами, что теперь
В пренебреженье, может быть, заглох.
Туда меня пошлите! Как хочу
Я о твоих заботиться деревьях!
По осени закутывать лимоны
Тесинами и вязью тростниковой.
Пускай цветы прекрасные на грядах
Свой корень пустят; чисты и красивы
Пусть будут все местечки и тропы.
Мне предоставь и о дворце заботу!
Я своевременно раскрою окна,
Чтобы картин не повредила сырость;
Со стен, украшенных изящной лепкой,
Я осторожно буду пыль стряхать.
Должны полы блестеть светло и чисто,
На месте быть кирпич и каждый камень,
Нигде травинка не пробьется в щелях!

Принцесса

Я в сердце не могу найти совета
И утешенья для тебя и… нас.
Смотрю кругом, ища, чтоб некий бог
Нам помощь оказал, открыл бы мне
Целительное зелье иль напиток,
Что принесли бы мир тебе и нам.
Не действуют уж более – увы! —
Слова, с моих слетающие уст.
Тебя должна оставить я, но сердце
Тебя не может бросить.

Тассо

Боги! Боги!
Она ль с тобой так нежно говорит?
Ты в сердце благородном сомневался?
Возможно ль, чтоб в присутствии ее
Ты был унынием порабощен?
Нет, это ты! Я стал самим собою.
О, продолжай и дай мне услыхать
Из уст твоих целительное слово!
О, говори! Что должен делать я,
Чтоб мог простить меня твой брат, чтоб ты
Сама меня простила, чтобы вашим
Могли меня по-прежнему считать
Вы с радостью? Ответь же мне, скажи!

Принцесса

Мы от тебя немногого желаем,
И все ж великим кажется оно.
Ты сам нам должен дружески отдаться.
Не надо нам, чтобы ты стал другим,
Когда в согласье ты с самим собой.
Мы радуемся радостью твоей,
Нам грустно, если ты ее бежишь,
И если мы с тобой нетерпеливы,
То это оттого, что мы желаем
Тебе помочь, но этого нельзя,
Когда ты сам отталкиваешь руку,
Протянутую с ласкою к тебе.

Тассо

Ты – та ж, какой явилась в первый раз
Небесным ангелом навстречу мне!
Прости печальным взорам смертного,
Коль он не узнает тебя на миг.
Он вновь узнал! Открылась вся душа,
Чтоб лишь одну тебя любить навеки.
Сейчас все сердце полно нежностью…
Что чувствую! Она передо мной!
Безумие ль влечет меня к тебе?
Иль в первый раз высокая мечта
Чистейшую охватывает правду?
Да, это чувство, что меня одно
Счастливым может сделать на земле
И жалким сделало, когда ему
Сопротивлялся я, хотел из сердца
Его изгнать. Я думал эту страсть
Преодолеть, боролся с самой глубью
Моей души, и дерзко разрушал
Я суть свою, с которой ты слита…

Принцесса

Когда тебя должна я слушать, Тассо,
Умерь свой пыл, пугающий меня.

Тассо

Как может кубок удержать вино,
Когда оно чрез край клокочет в пене?
Ты каждым словом множишь мой восторг,
И все светлей твои глаза сияют!
Я весь до дна души преобразился,
Избавился от всех моих мучений,
Через тебя свободен я, как бог!
Владеют мной с невыразимой силой
Твои уста; ты сделала меня
Всего твоим, и не принадлежит
Мне ничего из собственного «я».
Мой взор померк в блаженстве и в лучах,
Колеблется мой ум. Едва стою,
Меня к тебе влечет неодолимо,
Неудержимо рвусь к тебе душой.
Ты сделала меня твоим навеки,
Итак, прими все существо мое!