Текст книги "Семь (СИ)"

Автор книги: Инна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Мефодий, поджав губы и скорчив виновато-веселое лицо, поспешил ретироваться, заодно прихватив с собой и пустой ушат.

Виктор Сергеевич, поглядев пару секунд вслед ушедшему через кусты Мефодию, недовольно нахмурил брови и повернулся к Наде. Он заметил, что та успела попривыкнуть к нему – перестала так бояться, находясь рядом с ним, и стала смотреть немного смелее, чем раньше.

Сейчас же он видел, что та хочет спросить у него, но, видимо, стесняется. Взяв у нее свои перчатки, он спросил:

– Ты что-то хочешь спросить?

– Нет-нет, – Надя замотала головой.

– Я же вижу. Спрашивай.

– Вам показалось, – произнесла она. – Я могу идти?

– Можешь, – после недолгого молчания ответил он ей.

Только Иблисов вышел из беседки, как столкнулся с мужчиной. Он был порядочного роста и так худ, что английского покроя фрак висел на плечах его как на вешалке. Рот его, лишенный губ, походил на отверстие, прорезанное перочинным ножичком в картонной маске, щеки его, впалые и смугловатые, местами были испещрены мелкими ямочками, которые были следами разрушительной оспы. Нос его был прямой, одинаковой толщины во всей своей длине, глаза, темно-карие и маленькие, имели дерзкое выражение, лоб узок и высок, волосы седы и острижены под гребенку.

Мужчина, удивленно взглянув на него, тут же нахмурился и быстро спросил голосом, в котором явно сквозило недовольство:

– Вы еще кто, позвольте узнать?

– Граф Иблисов, друг вашего Ильи Михайловича. Приехал позавчера. А вы.?

– Да-да, все так, – мужчина странно закивал головой. – Граф говорил мне о вашем приезде. Я – Семен Игнатьевич Фоменков, управляющий графа. А вы, позвольте узнать, надолго к нам?

– Пока еще не знаю.

Иблисов заметил, как изменился взгляд Фоменкова. Тот, сморщившись и пробурчав что-то невнятное, поспешил удалиться. Виктор Сергеевич лишь проводил его взглядом, усмехаясь. Он сразу понял, что этот человек уж очень алчен.

До вечера Иблисов слонялся по поместью, прячась от назойливого и шумного графа и его управляющего. Ему несколько надоело его общество – графа вечно тянуло выпить, позвать цыган, устроить пышное гулянье. Виктор Сергеевич же, вдоволь устав от всего этого в Петербурге, старался сегодня избегать графа Илью Михайловича. Ему хотелось в приятной прохладе деревьев побыть одному, подумать.

В его голове возникла дурацкая мысль. С одной стороны, она нравилась ему своей веселостью, а также тем, что этим он мог позлить виконта, но, с другой стороны, он понимал, что уже слишком стар для таких проказ. Но душа требовала развлечения, поэтому Иблисов все старательно обдумывал перед исполнением.

Уже когда Виктор Сергеевич вышел к дому графа, сам того не заметив, и собирался вернуться в лес, чтобы еще побродить там в одиночестве, он нечаянно натолкнулся на графа, который сразу же вывалил на него огромное количество информации, известив, что приехал Фьерте. Как понял Иблисов, приезд Фьерте должен был обратиться очередной пьянкой.

– Неужели сам Филипп готов выпить с тобой? – с усмешкой спросил он, когда граф вел его к дому.

– Думаю, что да, – Илья Михайлович пожал плечами.

– Да ты так оскорбишь нашего дорого доктора-гордеца, который считает подвигом – не выпить ни капли вина за всю свою жизнь. Жаль, правда, я это пропущу...

– Неужели ты откажешься?

– Да.

– Что?! – опешил Якубов. – Как же так, друг мой?

– Потому что я пью и нет никакой весёлости, – ответил ему Иблисов. – Чем больше я пью, тем трезвее становлюсь. Другие веселеют от водки, а у меня злоба, противные мысли, бессонница. Отчего это, друг, люди, кроме пьянства и беспутства, не придумают другого какого-нибудь удовольствия? Надоело ведь!

– А ты цыганок позови.

Иблисов лишь вздохнул. Другого ответа от графа Якубова он и не ожидал.

Встретившись с Фьерте, Виктор Сергеевич обменялся с ним сухими любезностями. Как он и ожидал, доктор отказался пить с графом, который, услышав отказ от него, несколько приуныл. Француз же, сославшись на плохую дорогу, ушел в одну из комнат, пообещав осмотреть Якубова завтра утром. Граф Илья Михайлович, которому решительно нечего было делать, пригласил Иблисова ужинать.

– Не помню, говорил тебе или нет, – произнес Якубов за ужином, – но моя жена надолго уехала в Петербург. У нее там кузина какая-то совсем плоха, поэтому...

Иблисов почти и не слушал Илью Михайловича. Он знал, зачем на самом деле поехала в Петербург его жена. Не раз Иблисов видел жену Якубова в компании мужчин с весьма сомнительной репутацией, зато обладающих неплохим наследством. Со многими из них он сам же ее и познакомил. Эта несчастная женщина, обделенная вниманием мужа дома, страдала таким простым грехом как блуд.

– Тебе скучно у меня? – спросил Якубов у друга. – Только, прошу, не скрывай от меня правды. Я же вижу...

– Да, – честно ответил Иблисов. – У тебя кроме бессмысленного питья и гуляний с цыганами и заняться нечем.

– Ну почему же, – обиженно вздохнул Илья Михайлович. – А охота? Ты не прочь завтра поохотиться на птиц?

– А что, – Иблисов чуть улыбнулся, – почему бы и нет. Это уж лучше, чем просто тратить время, наблюдая за тем, как ты вливаешь в себя бутылку вина за бутылкой.

Закончив ужинать и договорившись с Якубовым, что завтра они на заре выйдут на охоту, Виктор Сергеевич направился в свою комнату, решив немного почитать. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он увидел, как за поворотом кто-то, махнув бледно-голубой юбкой, спрятался от него. Лишь заметив подол юбки, он сразу же догадался, кто срывался за стеной.

Пройдя до поворота, он остановился, запустив руки в карманы брюк. Увидевшая его Надя, лишь тихо вздрогнула.

– Почему ты прячешься от меня? – спросил Иблисов. – Ты боишься меня?

Девушка, смущенно опустив взгляд, отрицательно покачала головой.

– Можно мне пройти? – попросила она.

– Прошу, – Виктор Сергеевич отодвинулся в сторону и жестом пригласил Надю пройти. – Я тебя не держу.

Ему казалось несколько странным поведение Нади – утром она смело стояла рядом с ним, а сейчас боялась подойти к нему, сказать лишнего слова. И она явно скрывала будто какую-то тайну – на эту мысль наводила ее боязнь графа. Виктор Сергеевич сразу догадался, что дело в доме Якубовых явно нечисто.

Уже сидя за столом в комнате и читая позаимствованную из библиотеки Ильи Михайловича книгу, Иблисов все думал над тем, что могла бы скрывать за своим милым личиком Надя. Ему никак не удавалось сосредоточиться на пустом тексте какого-то глупого французского романа из-за отвлекающих его мыслей, поэтому Иблисов встал и отошел к окну.

Сквозь густые ветви деревьев он видел берег озера с отражавшейся в его поверхности луной. Но, уже желая отойти от окна, он заметил, что на мраморный парапет балкона уселся черный ворон. Каркнув, тот как-то странно мотнул своей головой и закосил серым глазом, будто указывая графу в сторону озера.

– Пошел к черту, – рыкнул на него Иблисов, прогоняя его движением руки.

Ворон еще раз каркнул, сверкнул глазом и улетел с парапета. Иблисов же, посмотрев в сторону, куда ему будто бы ворон указал кивком, чудом заметил мелькнувшую у озера фигурку. Сразу же догадавшись, кто в такой поздний час ходит у озера, Иблисов развернулся и неспешно направился к выходу.

– И снова ты здесь, – произнес он, входя в беседку. До этого он уже пару минут наблюдал из-за кустов за Надей.

Та, обернувшись, посмотрела на него и отвернулась к воде.

– Зачем вы пришли? – тихо спросила она. – Если нас увидят...

– Я могу сказать, что приказал тебе пойти со мной к озеру, потому что мне захотелось совершить ночью небольшую прогулку.

Надя достаточно долго молчала, пристально глядя на Иблисова. Потом наконец произнесла:

– Вы невероятно добры по отношению ко мне. Почему?

Почему? Иблисов и сам не знал ответа на этот вопрос. Ему нравилась ее покорность, ее немногословность, ее действительный страх. Ему нравилась ее простая красота. Даже в какой-то момент он поймал себя на мысли, что хотел бы владеть этой самой обыкновенной служанкой, как этой грешною землей.

– Можно вопрос? – снова спросила она.

– Спрашивай.

– А вправду говорят... что... Что был не так уж давно на свете такой дуэлянт, который не потерпел ни одного поражения?

– Был, – на лице Иблисова появилась самодовольная улыбка. Но она почти сразу же пропала, только он заметил хитрый прищур Нади.

– А правда, что... что вы и есть тот самый... дуэлянт?

– И кто же тебе такое сказал? – усмехнулся Виктор Сергеевич.

– Да так... птичка напела.

– И что же за птичка? Можешь сказать, если уж не секрет?

Надя, пару секунд задумчиво поглядев на него, отрицательно мотнула головой. Иблисов снова усмехнулся.

– А уж, – заговорил он, – не Ольгой Егоровной эту птичку зовут?

Он сразу заметил, как смутилась Надя. По ее немного испуганному взгляду он понял, что угадал.

– А я так и знал, – Иблисов исказил губы в довольной ухмылке. – Эта старуха вечно всем завидовала и распускала обо всех дурные слухи. Неужели эта старуха еще жива?

– Так значит... она права? – Надя слабо улыбнулась. – Вы – это он и есть?

– Сказки все это, – он лишь усмехнулся, устремив свой взгляд куда-то на воду.

Потом наступила тишина. Они еще долго молчали, глядя на спокойную черную воду. Диск полной луны размыто отражался в ровной поверхности озера.

Наконец Иблисов задал вопрос:

– Ты ведь приходишь сюда не просто так. Тебя ведь не красота природы интересует. – Видя, что Надя хочет возразить, перебил ее: – Я же вижу все по твоим глазам. Люди, очарованные природой, так на нее не смотрят.

– Что? – прошептала девушка, комкая пальцами юбку. – Кто... Кто вам сказал? Ольга Егоровна? Кто?

– Сам догадался, – Иблисов пожал плечами. – Мне ничего не надо говорить – я все заранее знаю об интересующих меня людях.

– Тогда вы, должно быть, знаете, почему я сюда прихожу.

– Смело, – усмехнулся Виктор Сергеевич. – Я бы предпочел услышать это из твоих уст.

– А если я не хочу вам рассказывать этого?

– Тогда я прикажу тебе.

– Что ж, – сдалась Надя и, не отводя взгляда от темной воды, обхватила свои плечики руками и тихо начала рассказывать, – это было давно. Я еще маленькая была, поэтому уже плохо помню, что тогда произошло... Помню, граф тогда снова напился водки и полез в озеро на лодке. А меня он с собой усадил в лодку. Я-то маленькая была, не знала еще, чем это может обернуться. Думала, весело будет... Граф меня случайно задел, столкнул в воду, а я плавать не умела... Думала, что потону, да нет, меня кто-то вытащил. Не помню, правда, кто это был. Местные говорят, что это был какой-то графский друг. С тех пор боюсь воды и этого озера до ужаса, но не могу не приходить и не смотреть на него.

Виктор Сергеевич, дослушав ее до конца, не изменился в лице, хотя и знал эту историю. Знал, так как был ее свидетелем.

– И поэтому каждый вечер ты приходишь сюда? – спросил он, поглядев на девушку.

– Да, иначе уснуть не могу. Это успокаивает.

– Тогда почему же прошлой ночью ты испугалась, увидев здесь меня?

– Вы подошли неожиданно, да и я не хотела бы, чтобы кто-то еще знал, зачем я сюда прихожу. Я стараюсь никому не рассказывать об этом.

– Ты говорила, что тебе нельзя здесь быть, что тебя хозяин накажет. Это как ты объяснишь?

– Можно я не буду отвечать на этот вопрос? – почти шепотом попросила она, взглянув на Иблисова. – Поймите, в этом доме есть те тайны, о которых вам знать не стоит.

– Да? – Виктор Сергеевич чуть удивленно взглянул на девушку. – Ты же понимаешь, что я рано или поздно узнаю их? Я же вижу, что происходит...

– Много видели, да мало знаете, вот и держите под замочком, – неожиданно дерзко ответила ему Надя и направилась к дому.

Иблисов, поглядев ей вслед, усмехнулся и, вздохнув, повернулся к воде. Что-то, что он не мог понять, привлекало его в этой девушке. Почему-то простая девчонка в милом голубеньком платьице сумела привлечь его внимание и теперь никак не хотела отпускать.

Виктор Сергеевич не стал задерживаться у воды и последовал за девушкой в дом. Поднявшись к себе, он остановился у зеркала, задумчиво глядя на свое отражение. Он бы еще долго смог так простоять, если бы его не отвлекло от мыслей громкое и назойливое карканье ворона.

– Опять ты, – вздохнул мужчина, увидев на парапете ворона, который продолжал истошно каркать. – Прекрати, на нервы действует.

Ворон тут же стих, а через пару секунд в комнату с балкона заглянул Мефодий. Иблисов к тому времени уже сидел в кресле.

– Чего тебе? – спросил он, делая ему знак, которым он разрешал слуге говорить.

– Красива она, – Мефодий как-то странно улыбнулся, – Надя эта.

– Ты же знаешь, что не красота мне нужна, что за ней есть нечто большее...

– Далась только она вам...

– Забыл? – Иблисов чуть повысил голос. – Забыл, зачем мы сюда приехали? Я даровал ей жизнь пятнадцать лет назад и я хочу получить свое вознаграждение.

– И стоила эта девчонка того, чтобы из озера ее вытаскивать... Так возьмите ее силой. Чего мы тут ждать будем?

– Нельзя ее силой. Под защитой она... Сам ведь видел – крестик на шее болтается. Он мне ее так просто не отдаст.

– Ну так обманом действуйте. Очаруйте, влюбите в себя – и она сама пойдет за вами.

– Ты меня слушаешь? – Иблисов устало вздохнул. – Крестик на ней! Не властен я над ней...

– Так сорвать его – и дело с концом.

– Как же ты глуп... Мефодий, признайся, что тебе просто надоело здесь.

Мефодий угрюмо промолчал, пряча лицо в складках штор.

– Что, – Иблисов лукаво улыбнулся, зная, что как всегда догадался о правде, – местные крестьянки не такие хорошие любовницы, как городские барышни? – и тихо засмеялся. – Нет, Мефодий, я не хочу силой брать ее. Ведь ты сам знаешь, что она тем ценнее будет, если сама пойдет за мной... К тому же, в этом доме мало того, что собраны все семеро, так еще и от меня пытаются изо всех сил скрыть одну тайну, которую я уже почти разгадал, так что мы задержимся. Я хочу развлечься.

– И дался вам этот графский сынок, – Мефодий вздохнул.

Но Иблисов не ответил ему, лишь хитро взглянул на него – Мефодий слишком давно у него на службе, так что уже научился понимать своего хозяина с полуслова, и потому молча удалился.

***

Иблисов, скача на гнедом коне, приближался к дому Якубова. После того, как он поговорил с Мефодием, то заснуть так и не смог – ноги занесли его в конюшню и весь вечер он гонял своего Белиала по территории поместья графа. Когда небо начало светлеть и первые лучи солнца стали несмело ощупывать просыпающуюся землю, то он повернул к дому.

Недавно проснувшийся и потому зевающий граф Илья Михайлович уже стоял возле ступеней и ждал, когда ему подведут коня. Молодой Петр стоял подле своего отца и хмуро глядел на подъезжающего к ним Иблисова; он явно был не рад его присутствию. Рядом с ними стоял Фоменков.

– А, вижу, ты уже проснулся, друг мой, – произнес Якубов, увидев своего друга. – Утренние прогулки – это весьма полезно для здоровья! Кстати, о здоровье... А где же доктор Фьерте?

– Не помню, чтоб ты его приглашал, – Виктор Сергеевич пожал плечами.

В этот момент из дома вышла Надя в темно-красном сарафане и, держа что-то в руках, быстро засеменила к Петру. Иблисов проводил ее любопытным взглядом.

Остановившись рядом с Петром, Надя протянула ему перчатки, но виконт выронил одну из них. Белая перчатка упала в дорожную пыль, сразу же испачкавшись.

– Пошла прочь, – прорычал Петр, метнув на Надю, которую он посчитал виноватой в произошедшем, испепеляющий взгляд, – безрукая дура.

Иблисов видел, как судорожно вздохнула девушка, подбирая упавшую перчатку и получая за то удар плетью в бок. Одна мысль закралась ему в голову, и он решил проверить кое-что, подозвав к себе Надю.

– Будешь рядом со мной, – распорядился он, – в течение всей охоты.

– Своих слуг надо иметь, – произнес Петр так, чтобы этого не слышал его отец, и, ударив лошадь плетью, поскакал вперед. Иблисов же, взмахом руки приказав Наде оставаться на месте, заинтересованным взглядом проводил виконта.

Охота была неудачной. Графу Якубову удалось подстрелить трех уток и селезня, Фоменкову – двух селезней, Иблисову – лишь одну утку, сын графа же особого участия не принимал и вообще, как всем казалось, скучал. Иблисов, который прекрасно владел любым огнестрельным оружием, не тратил зря сил на простых уток – у него была совершенно другая цель.

Когда же граф ускакал куда-то вперед, подстрелив очередного селезня, находящийся недалеко от графского дома Иблисов отъехал в кусты, откуда ему было удобнее наблюдать. Перед собой, сквозь ветви пушистого куста, он видел спину молодого виконта. Подняв ружье и прицелившись, Виктор Сергеевич решил зря времени не терять. Он не собирался убивать сына своего друга – так, лишь позабавиться. Он любил смотреть на страдания других людей не только физические, но и душевные.

На пару мгновений мужчина замер, чуть опустив дуло ружья. Он подумал о том, что скажет Якубов, узнай, что это он подстрелил его сына. Но подумав, что если такое случится, то он сможет сказать, что Петр внезапно выехал перед ним, когда он собирался выстрелить, поэтому пуля попала в него, Иблисов снова прицелился.

Отсюда ему было видно, что Петр на пару секунд вскинул ружье, будто желая подстрелить что-то впереди себя, но потом опустил, потеряв цель. Иблисов усмехнулся про себя: добыча думает, что она охотник.

Сзади послышалось тихое шуршание ветвей куста. Иблисов обернулся. Увидев замершую Надю, он опустил ружье.

– Ну вот, спугнула добычу, – усмехнулся он. Петр тем временем ускакал к отцу.

– Виктор Сергеевич, вы... – зашептала она, но почти сразу же остановилась, испуганно прикрыв рот ладошкой. – Добычу?..

– Что? – спросил он, подъехав к Наде поближе. – Расскажешь графу?

Он видел, как она побледнела, боясь поднять на него взгляд. Тихо рассмеявшись, он перехватил левой рукой ружье, а правой, чуть склонившись, мягко ухватил Надю за подбородок.

– Не бойся, я лишь хотел немного развлечь себя, – сказал он, смотря на девушку. – Ничего страшного не случилось бы.

– Правда? – она посмотрела на него из-под ресниц. Иблисов заметил, что в глазах ее еле заметно блестели слезы.

– Да. А что ты здесь делала? Следишь за мной? – Он усмехнулся и отпустил ее.

– Нет, что вы! – она отрицательно мотнула головой. – Меня послали к вам.

– Я думал, что ты осталась в доме. Насколько я помню, с нами отправились только мой Мефодий и еще кто-то из ваших слуг.

– Доктор Фьерте проснулся и просил позвать вас к нему.

– Что ж... Фьерте, говоришь? – вздохнул Иблисов и, подав руку девушке, произнес: – Садись.

– Что?.. – растерянно произнесла Надя, не понимая, что от нее хочет Виктор Сергеевич.

– Садись, я сказал! – прикрикнул он на нее и, схватив за руку, рывком помог ей усесться на лошади перед ним. – Поедем отсюда. И держись покрепче – мой Белиал своенравен.

Иблисов повесив ружье на плечо, обхватил ее одной рукой и прижал к себе, чувствуя, как Надя пальцами впилась в его руку, боясь упасть с лошади, и вся будто бы прижалась к его руке. Он усмехнулся про себя, представив лицо виконта, если бы тот увидел их. Теперь Иблисов понял, что же все-таки происходит в доме Якубовых.

Они медленно поскакали к дому графа Якубова. Граф уже ждал его там. Позади него стоял Мефодий, держащий оружие, и корчил рожи служанкам, смеша их. Заметив Иблисова, успокоился и принял свое привычно лениво-спокойное выражение лица. Петра нигде не было видно.

– Я думал, что мы охотимся на уток, – рассмеялся Илья Михайлович, когда Иблисов подъехал ближе.

– Тогда это, друг мой, самая прекрасная утка в твоих владениях, – мужчина слез с лошади и помог спуститься Наде. – Она сама выскочила передо мной. Да и как бы я мог выстрелить в нее?

– А вам разве есть разница в кого стрелять? – подъезжая к ним, угрюмо произнес Петр.

Иблисов с усмешкой взглянул на него. Он все еще стоял позади Нади, держа ее за руку, и видел, какой ненавистью горят глаза сына графа. Ему нравилось злить его. Он всегда получал удовольствие от наблюдения за страданиями других людей.

– С удовольствием еще поговорил бы с вами, – Иблисов медленно обвел взглядом всех и театрально вздохнул, – но, к сожалению, меня ждет доктор Фьерте. Так что я вынужден покинуть вас.

– А ему чего от тебя надо? – спросил Якубов, растеряно провожая взглядом друга.

– Еще не знаю, но хочу узнать как можно скорее, – ответил Иблисов, скрываясь в доме.

– Эх, такую охоту испортил, дур-рак, – вздохнул граф. – Что ж... В дом, все в дом!

Иблисов быстро поднялся на второй этаж, переоделся в свежий костюм и, пройдя в другой конец коридора и постучавшись, оказался в комнате Фьерте. Тот сидел в кресле у стола, вытянув больную ногу вперед. Рядом, упершись в стол, стояла его трость.

– Давно же мы не виделись, – улыбнулся доктор.

– Действительно, – Иблисов тихо усмехнулся.

– Не стойте, – Филипп кивком указал ему на свободный стул рядом с собой, – присаживайтесь.

Виктор Сергеевич присел и еле заметным кивком головы отблагодарил его.

– Могу я поинтересоваться, что же привело вас сюда? – спросил Фьерте.

– Возможно, – ответил Иблисов, – то же, что и вас.

– То есть больная голова и печень графа Якубова?

– Жаль, но вы не угадали. Я здесь проездом – еду на Кавказ, а по пути решил остановиться ненадолго у старого друга.

– Решили здоровье поправить или просто путешествуете? – Фьерте насмешливо вскинул бровь. – Хотя, в вашем случае это явно не здоровье – вы выглядите прекрасно. Прошло столько лет с нашей последней встречи, а вы... почти и не изменились. Удивительно... Как вам это удалось?

– Что? – будто бы не понимая, о чем говорит Фьерте, спросил Иблисов.

– Сохранить вашу внешность? – Филипп прищурился, разглядывая своего собеседника. – Волосы, лицо, руки... Все осталось почти таким же. Да, видно, возраст... Но вы выглядите... просто прекрасно. Что же? В чем секрет?

– Воздух, – быстро ответил Иблисов, стараясь скрыть улыбку.

– Воздух? – повторил за ним Фьерте.

– Именно он, – Виктор Сергеевич согласно кивнул. – В моем поместье прекрасный воздух. Долгие прогулки по свежему воздуху дали своим плоды, как видите...

– Не верю.

– А вы как-нибудь сами приезжайте и убедитесь.

– Что ж, – Фьерте быстрым движением подхватил свою трость и, опершись на нее, рывком встал. Отойдя к раскрытому окну, спросил: – Так значит, все-таки путешествуете?

– Путешествую, – Иблисов бросил на него взгляд, который не сулил ничего хорошего французу, любопытность которого уже начинала надоедать ему.

– Знаете, – Филипп развернулся лицом к нему, – я ведь тоже путешествовал не так уж давно. Меня по работе отправляли на юго-восток нашей страны. И знаете, я там много видел и слышал, но вот самое интересное... Знаете же, что там для них не Святое Писание главное, а Коран? – заметив кивок Виктора Сергеевича, он продолжил. – Вера там у них другая, но... Но вот боятся они того же – дьявола, который сбивает их с верного пути. Разве что зовут его по-другому... Может, Виктор Сергеевич, вы знаете как?

– Нет, – спокойно ответил он. Он знал, на что тот намекает.

– Я знаю, это наверняка лишь забавное совпадение, но... – Фьерте сделал небольшую паузу и, глядя прямо в глаза собеседнику, наконец произнес: – Иблис.

– Клоните к тому, что я – дьявол? – спросив, Виктор Сергеевич растянул губы в неприятной улыбке.

– Что вы, что вы, – как-то невесело усмехнулся француз, отворачиваясь к окну – он не выдерживал тяжелого взгляда Иблисова. – Я же сказал, что это всего лишь забавное совпадение... Пустяк.

– Я вас прекрасно понял, – Иблисов поднялся со своего места. – Если вы хотели меня оскорбить, то у вас, доктор, это не получилось.

– Ну, ну...

– Филипп, – Виктор Сергеевич, остановившись у двери, внимательно посмотрел на француза, – однажды вы уже поплатились ногой за свои слова. Тогда я вас пощадил, ранив в ногу. В этот раз, обещаю, пощады не ждите, – и, не став дожидаться ответа доктора, вышел из комнаты.

– Постойте, постойте! – закричал ему вслед Фьерте. – Будьте осторожнее, Виктор Сергеевич. Хоть и прошло много лет, но я все также буду следить за вами!

***

Вечером Иблисов хотел отправиться к Якубову, но, когда он проходил мимо библиотеки, его внимание привлекли приглушенные крики и тихие всхлипы, доносившиеся из библиотеки. Граф сначала не придал этому никакого значения и уже ушел в конец коридора, но услышав очередной вскрик, остановился. Библиотека находилась в той части дома, где редко кто бывал, а коридор этот был соединен с двумя другими коридорами, так что кроме него криков никто не слышал.

Вернувшись и остановившись у приоткрытой двери, Виктор Сергеевич заглянул в дверной проем – там молодой виконт кричал на Надю, упавшую перед ним на колени.

Прислонившись плечом к дверному косяку, Иблисов стал молча наблюдать за развернувшейся перед ним картиной. Петр, не замечавший ничего вокруг себя, продолжал за что-то кричать на провинившуюся девушку, тихо плакавшую. Но почему-то ему сразу же не понравился момент, когда Петр отвесил звонкую пощечину Наде, которая упала на пол. Иблисов не видел ничего плохого в том, чтобы бить провинившуюся прислугу, даже сам иногда побивал Мефодия, но именно этот поступок Петра ему очень не понравился – ведь Надю не должен был никто трогать, кроме него самого, – поэтому он решил все-таки вмешаться.

Войдя как ни в чем не бывало в библиотеку и плотно закрыв за собой дверь, Виктор Сергеевич сделал пару шагов вперед, остановился перед замершими молодыми людьми и будто бы с легким недоумением взглянул на них.

– О, я помешал, – произнес Иблисов. – Прошу меня извинить, я просто хотел взять в библиотеке...

– Опять вы! – вскричал Петр, гневно глядя на графа. – Везде, где бы я ни появился, появляетесь и вы...

– Забавная случайность, не правда ли?

– Вы преследуете меня?! – он отпихнул от себя Надю и хотел было подойти к Иблисову, но заметил его взгляд, на мгновение брошенный на девушку, и захохотал. – Я понял, понял! Вам она нужна, да? Так вот что я вам скажу, Виктор Сергеевич: вы не тронете ее. Эта девушка принадлежит мне и никому больше. Мне плевать на все. Она моя и только моя. Слышите вы!..

Иблисов сдержал довольную ухмылку, которая так и рвалась наружу, – наконец-то стало понятно, что здесь происходит.

– Вам нравятся молодые девушки? – Петр безумно улыбнулся. – Ведь так, да? Нравится играть с людскими судьбами, ломая их? Поиграетесь с душой человека и бросите... Вы сущий дьявол...

«Ну хоть в чем-то прав этот парень», – усмехнулся про себя Иблисов.

–..., но ее вы не получите, – Петр схватил Надю за руку и рывком поднял ее на ноги, подтолкнув к графу. – Слышите вы! Она принадлежит мне.

В этот момент Иблисов встретился взглядом с Надей. Ее лицо было заплакано, она судорожно вздыхала и взглядом просила его отступиться от этой идеи и оставить все так, как есть.

– Не знал, – спокойно произнес Виктор Сергеевич, присаживаясь в кресло, – что слуги находятся у вас в личной собственности. Вроде бы крепостное право было отменено...

– Ненавижу вас! – гневно прокричал Петр и, отбросив Надю в сторону, схватил пистолет со стола (виконт, видимо, сразу же после охоты поспешил в библиотеку, забыв отдать оружие слугам) и прицелился в сидящего перед ним Иблисова. – Ненавижу! И почему вы так нагло влезли в мою жизнь и начали стремительно все портить?!.

– Хочешь выстрелить? – усмехнулся тот. – Что ж, – расстегнул верхние пуговицы рубашки, развел края руками, оголяя грудь, – стреляй.

– Что за шум? – в дверном проеме возник Илья Михайлович. Он, заметив сына с пистолетом в руках, вскрикнул и, смешно замахав руками, вбежал в библиотеку: – Петенька, да что же ты...

– Стой на месте! – прокричал Петр, бросив гневный взгляд на отца. – Если бы ты разрешил мне тогда жениться на ней, то ничего бы этого не было! Но нет!.. Ты начал беспокоиться о том, какие разговоры пойдут, что, мол, неровня она мне... А плевать! Понимаешь? Пле-вать!

Тем временем на крики сбежались и остальные слуги и Фьерте, которые с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим. Среди них незаметно появился и Мефодий, который внимательно следил за каждым жестом Иблисова, готовый в любой момент вмешаться в ситуацию.

– Петя, – пролепетал граф Якубов.

– Не мешайте ему, Илья Михайлович, – спокойно произнес Иблисов. – Ваш сын хочет показать, что он уже вырос и стал настоящим мужчиной.

– Петр, – Фьерте вышел вперед, стремясь утихомирить виконта, – послушай...

– Замолчите! – закричал тот. – И... стойте на своих местах! Не то я застрелю его!

На пару мгновений в помещении повисла тишина. Изумленный граф стоял чуть в стороне и переводил взгляд с Иблисова на сына, держась за сердце. Петр шумно дышал, готовый выстрелить в любую секунду. Иблисов, сидя в кресле, довольно ухмылялся – он знал, что у графского сынка не хватит на это мужества. Надя, закрыв рот ладошкой, сначала испуганно сделала шаг назад, а потом, понимая, что сейчас может произойти непоправимое, кинулась вперед, закрывая собой Виктора Сергеевича.

– Подумайте, что вы делаете, – залепетала она, глядя снизу вверх на Петра. – Это же... Не берите грех на душу, Петр Ильич! Петр Ильич, где властвует злоба, там мудрости делать нечего, жизнь слишком коротка, чтобы её тратить на гнев. Милость всегда лучше наказания...

– Уйди, дура, – прошипел парень. – Не то и тебя застрелю.

Иблисов, наблюдая за этим, был несколько удивлен поступком Нади. Его поразила ее жертвенность. Он не боялся того, что Петр мог выстрелить – максимум, он попал бы ему в плечо и все тем бы и кончилось, не боялся быть раненым – раны не страшны его телу. Но почему-то его черствое черное сердце неприятно зашевелилось, когда эта маленькая девушка закрыла его своим худым тельцем.

– Не уйду, – Надя отрицательно мотнула головой и сделала небольшой шажок, отходя к Иблисову. – Подумайте, Петр Ильич... Грех же!

– Дура, дура! – закричал Петр. – Застрелю же!

– Надя, – вкрадчивым голосом попросил Иблисов, – пожалуйста, отойдите в сторону. Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали.

– Петр Ильич, – плакала Надя, которая проигнорировала слова Виктора Сергеевича и не собиралась никуда уходить, – прошу...

– Уйди, дура! – орал на нее виконт. Через секунду щелкнул курок. – Последний шанс. Не то, обещаю, застрелю.

– Господа, господа, – попытался вмешаться Фьерте, но, поняв, что ничем не сможет поправить эту ситуацию, стушевался и замолчал.

– Петр, я жду!

– Петр Ильич, – взмолилась Надя, – прошу... Выполню любую вашу прихоть, любое ваше желание, только не стреляйте...

– Любое, говоришь, – прошептал Петр, не опуская руки и глядя девушке в глаза. – Любое, говоришь?! – повторил он, но уже крича, потому что она не ответила.

– Надя, – тихо проговорил Иблисов, все также сидя в кресле, – не смей. Я приказываю тебе, слышишь! – и повторил громче: – Не смей!