Текст книги "Баба Яга на Луне (СИ)"
Автор книги: Инна Фидянина-Зубкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Баба Яга на Луне
Глава 1. Начало сказки
На сцену выхожу я рассказывать свою сказку про бабу Ягу, а там сидят гусельники развесёлые и песни поют. Моё внимание полностью переключается на гусельников развесёлых и на себя любимую. Я им говорю:
– Ай вы, гусельники развесёлые,
слушайте сказы печальные,
сказы веские
о том как ни жена, ни невестка я,
а бедняжка и мухи садовой не забидела,
человека не убила, не обидела,
тихо мирно жила, никого не трогала,
ходила лишь огородами,
ни с кем никогда не ругалась,
в руки врагам не давалась,
имя своё не позорила
и соседей ни бранила, ни корила.
Но почему-то муж меня бросил,
а любовник характер мой не сносил,
убежала от меня даже собака,
и с царём не нуждалась я в драке,
а он сам со мною подрался —
как залез, так и не сдался:
вот сижу брюхатая маюсь —
жду царевича и улыбаюсь.
А вы, гусельники, мимо ходите!
Проклятая я, аль не видите?
Гусельники плюют на пол и уходят, освобождая мне сцену. Я начинаю рассказывать свою сказку:
– Сказка сказке – рознь, а эта берёт начало из другой «О том как богатыри на Москву ходили да не выходили» – читай её сначала.
Глава 2. Баба Яга на Луне встречает старых своих приятелей
Как закинул Илья Муромец бабу Ягу на Луну,
так там она и лежит ни гугу.
Ан нет, зашевелилась,
собрала косточки, разговорилась:
всё маты сыпет с проклятиями
на головы богатырей да Настасьи.
Ну как бы бабушка ни плевалась,
над ней пространство само насмехалось:
одиноко, серо и пусто,
ни волчьей ягоды, ни капусты,
ни избушки на курьих ножках.
Села бабка: «Хочу морошки!»
Но ни морошки, ни лебеды,
ни ягеля, ни куриной тебе слепоты.
И стало бабе Яге тоскливо,
окинула взглядом блудливым
она сухое пространство Луны:
«Пить охота!» Но до воды
надо идти куда-то.
Шмыгнула носом она крючковатым,
проглотила водорода
и попёрлась пехотой
куда злые глаза глядели.
Океаны лунные, мели
и неглубокие кратеры —
что же они там прятали?
А скрывали там они Хлыща,
разбойничка Кыша и Малыша
ростом с гору.
Те сидят, едят помидоры
да в картишки играют.
Бабка в шоке, она шныряет
к старым своим дружкам:
– Ну здрасьте, родимые, вам!
У разбойников аж помидоры
из рук выпали: – Год который
на нашем дворе, бабуся?
Тебя каким ветром, Ягуся?
– А забросил меня до сюда Илья,
год какой – не помню сама.
Вы ж сами должны быть в аду,
что-то я никак не пойму?
– Гы-гы-гы! – ржут детины. —
Мы мертвы, мы духи! – и вынули
большую книгу амбарну,
открыли. – Вот печечка, баня
и домик на курьих ножках,
а это Микулы сошка.
Так, так, а где ты, Ягуся?
Так вот же ты, кверху пузом
на Лунище лежишь. Чи сдохла?
– Вот же я, стою, не усохла.
Гы-гы-гы, ты дух! – ржут детины. —
Лови помидор! – Кыш кинул
овощем в бабку Ёжку.
Застрял помидор в ней, немножко
повисел в её тонком теле,
к лунной пыли спустился и двинул
внутрь планетки куда-то.
У бабушки ножки ватны
сразу же стали. Старуха
слюну проглотила: – Сухо!
Села в кратер и прямо
провалилась, как будто в яму,
пролетела насквозь Луну,
вернулась к телу своему.
Посмотрела на себя —
вся распластана она.
И заплакала горько-прегорько.
Така у тебя теперь долька —
летай и не думай плохо;
охай ведьма, не охай,
а кончилось твоё время —
размозжил богатырь тебе темя!
Глава 3. Баба Яга и приятели просят Духа степного о новых телах
А время было такое:
прошлое встало стеною
да будущее не пришло,
а зло, говорят, умерло
и не воскреснет более.
Нынче летает на воле он,
Дух степной и голодный,
ищет уродство в природе:
где корявое деревце смотрит,
порядки свои наводит —
пригнёт ещё больше к земле
это дерево и по весне,
в три погибели скрутит,
внутрь душу гнилую запустит
и возродит злой каликой перехожей;
ходит такая, не кланяется прохожим,
в спины кидая проклятия
(думаю, вы таких знаете).
А баба Яга, на беду,
знала о Духе степном. В дуду
старенькая подула
(и откуда она её она вынула?)
да Дух этот громко позвала:
– Всемогущий, мне б тело надо!
И Дух прилетел, и вынул
волшебную книгу: «Вымя
есть для тебя коровье,
быть тебе, ведьма, тёлкой!»
– С тёлки немного толку,
найди лучше бабу Ольгу
да чтоб девкой была брюхата;
вот мой дух в дитя и впечатай!
Возмутились разбойнички дюже,
заголосили, на удивление, дружно:
– Ах ты, старая хитрая бабка,
да и мы ведь, поди, не тяпки,
мы тоже хотим в дитяти!
Всемогущий и нас впечатай
в малышей крепышей дюже бойких,
найди нам, будь добр, матерь Ольгу!
Вздохнул Дух, к Земле спустился,
облетел три раза, прибился
к самой убогой хате,
там три брата палатых и матерь
на сносях – брюхатая девкой,
отец в могиле, и древко
из старого мужнего платья
развевается. «Не сорвать бы!» —
шепнул Дух степной и обратно
на Луну, к Яге. Да в охапку
схватил четыре души
и снова к хате спешит.
Подлетел, вдохнул души старые. Выдохнул —
души голодные выпустил
в головушки сирым младенцам.
Ну держись, мать, теперь не деться
тебе никуда от зла —
в дом твой пришла беда.
Ой беда, беда, беда!
Летит, свистит сковорода —
сынки в вышибалу играют,
со всей дури, с размаху вдарят
по соседским мальчишкам.
Дух с них и вышел.
И прошла дурна слава
От края деревни до края:
«Во дворе у Ольги
чёрта три и Лёлька
маленькая, но злая —
то кричит, то ругает
страшным голосом свою мать.»
Стал народ тут знахаря звать.
А знахарь Егор
к вдове Ольге припёр
травы да лампадку
в её хромую хатку.
Подул, пошептал,
злых духов, вроде бы, изгнал
и удалился далеко —
аж в соседнее село,
где и сгинул.
Никто его больше не видел.
Глава 4. О том как разбойники снова стали разбойниками
А Кыш, Хлыщ и Малыш подрастали,
имена свои взад верстали.
И даже «бабушка Яга»
говорила, что она
не девка Лёлька,
а баба Яга и только!
Маманька же их Ольга
терпела это недолго:
собрала котомку да вон со двора,
добралась до близлежащего монастыря
и постриглась в монахини.
А детишки её мордяхами
дел в деревнях наделали —
убивали, грабили. Но уделал их
Василий Буслаев с дружиною:
проезжал было мимо, да кликнули
мужички воеводушку на подмогу.
И помог ведь! Воров закинул в подводу
да в тайгу непролазну увёз,
там и кинул их. Лес
закряхтел, зашумел, застонал
когда богатырь уезжал.
Но Василий всё же уехал —
подвигов у него впереди! Ай брехал
о коих народ исправно.
/ Ты записывай за людьми, Иванна,
да не думай о духах злых плохо.
Спину крутит? Пиши, не охай! /
Пришлось семье в лесу обосноваться:
на курьих ножечках избу рубить – не баловаться!
Но у бабки помощников куча —
один другого могучее!
Избу срубили, баньку поставили,
грибников в которой уваривали
да редких каликов перехожих,
ну и разбоями тешились рожи.
Как повисла слава дурная
от края земли до края
о Кыше, Хлыще, Малыше
да злющей бабе Яге.
До жути народ их боялся,
в тайгу совсем не совался,
а ведь ягода нужна и пушнина,
да лес – возводить домины.
Плачет мужик, загибается
род людской: – И доколе маяться
будем мы, нищи холопы?
Надо бы леших прихлопнуть!
Решено так решено:
в лес пойдёт одно звено,
а второе послужит прикрытием:
– Грабли, вилы, тяпки тащите!
И пошли мужики рядами,
в руках топоры и знамя
из старой холщевой рубахи
их отца. Вот размахивай
и при на адовых деток!
Но прослышали хруст сухих веток
Кыш, Хлыш, Малыш и баба Яга,
берут с поленницы дрова
и идут на крестьян в наступление.
(Вот и закончилось стихотворение.
Ан нет, пошутила.)
Шёл тот бой с невиданной силой:
матерились они до утра —
рать мужичья на демонов шла!
Но всё хорошо получается
у тех только, кто шатается
по боям и пирам самозваным
(у былинных, то бишь, засранцев).
А нашу мужичью силу
очень быстро свалила
эта мала разбойничья рать.
Пахать бы мужам и пахать!
Но они по кустам валяются:
чи живы, чи мертвы – разбирается
с ними баба Яга.
Её печь в жар красен вошла!
Ну вот,
снова беден сельский род.
Где брать подмогу
на неугодных богу?
Пригорюнились земляне, обиделись
трёх прихвостней возненавидели,
а также злыдню Ягусю.
Вдруг вспомнила бабка Дуся
о русських могучих богатырях:
– Тут Вася Буслаев на днях
с дружинушкою проскакивал,
красной тряпкой размахивал,
бахвалился: нет ему равных,
говорил, что подвигов славных
у него, ой, немерено!
Всё проверено.
Глава 5. Василий Буслаев едет спасать мир
Спохватился народ
да в Новгород прёт:
кланяться, маяться, челобитничать —
Василя Буслая на помочь звать.
А тот в Новгороде сидит – бражничает,
медами сладкими, зелёным вином стольничает,
да купцам с похмелья морды бьёт.
Молва ходит: «Чёрт Буслая не берёт!»
Народ – не чёрт
и в «чёт-нечет»
играть не умеет,
с баловства лишь сохою огреет.
Но тут дело тонкое,
в ноги кинулись и звонкими
голосами зовут, взывают,
к совести Буслая призывают:
– Ты поди, богатырь, да во буйный лес,
там старушка Яга, её надо б известь!
А Василь Буслай ни мят, ни клят;
попыхтел, побурчал, оторвал свой взгляд
от мёда сладкого, пива пенного,
ой да встал и сказал: – Будет пленная
ваша ведьма Яга и её друзья,
али я – не я, да хата не моя!
– Ну уж хаты твоей давно след простыл, —
народ откланялся, отошёл, остыл.
Распахнул Василий дверь ту и заходит.
Глядь, а по горнице лебёдушкою ходит
дева краса – длинны, чёрны волоса,
песни поёт заморские,
пословицы сыплет хлёсткие
да брагу пьяную варит,
сама пьёт и крепость её хвалит.
Ну, про Буслаева слава дурная
не зря ходит: брага хмельная
дюже на глаз ложится,
воевода пьёт и дивится
какой мир вокруг стал красивый,
солнце, поле, кобылы сивы
скачут, скачут и скачут —
какую-то тайну прячут.
И пошёл за ними Василий:
зовёт кобыл, небом синим
его с го
...
конец ознакомительного фрагмента
