Текст книги "Жизнь и смерть в «Дакоте»"

Автор книги: Инна Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Кстати, о женщинах. Что-то давненько ничего не слыхать о Мэй. Что-то она там поделывает, моя кошечка? Вот ей никогда не взбредет в голову писать какие-то там «разоблачительные» книжонки о бывшем любовнике и патроне Джоне Великом и Столиком! Она всегда знала свое место в игре и не совалась, куда не след… А все-таки любопытно, что она поделывает… Ее податливость, мягкость во всем, тепло ее смугловатой кожи, ее неунывающая душа… Молодость… Кажется, мне ее-то и не хватает. Разыскать ее? Я люблю китайскую кухню почти так же, как суши. Но что скажет мама? Хотя у нее тоже романчик за романчиком, но, я думаю, она встанет в этом случае на дыбы. Так уже было… Нет, лучше не рисковать, лучше по маленькой играть. Чтобы окончательно не проиграться в пух и прах. Если оба играют краплеными картами… неизвестно, чья возьмет… Лучше не провоцировать конфликт. Тем более что у нас сын, да и вообще я ей уже отдал все бразды правления… Последним декретом замечательной страны Нутопии Йоко была назначена фельдмаршалом и верховным казначеем. А я освобожден от всех земных забот, так сказать, чтобы иметь полную свободу для занятия искусством! Да, я с виду вполне свободен, и да, я, по сути, веду жизнь зека. «Заключенный номер один, на прогулку!» Так, во всяком случае, говорят в фильмах. Но действительность намного скучнее и отвратительнее всех выдумок на свете. Сесть в настоящую тюрьму мне бы не хотелось, да в сущности меня и не за что сажать. Процесс с моим бывшим менеджером и еще один с фирмой не в счет. Дело пахнет всего лишь денежными потерями в случае проигрыша, но никак не кутузкой. Вот поэтому меня и хотят укокошить. Если не к чему прицепиться, тебя просто уничтожают, как Иисуса. Ведь он не был ни в чем криминальном замешан, а его осудили и распяли. Я когда-то читал Библию, еще у Мими в доме. Она вообще поощряла чтение и ходила в церковь по праздникам, и меня с собой брала. Есть там одно интересное место, когда Пилат спрашивает: «Что есть истина?», а Иисус, у которого руки за спиной связаны, отвечает: «Аз есмь». Даже если бы у него руки были свободны, он бы, похоже, не стал бы драться, дробить скулу римскому начальнику. Он знал и так, что он их всех выше, сильнее духом. А его все равно взяли да и распяли на другой день. Ему повезло: по крайней мере, он недолго мучился на своем кресте. А теперь все еще проще: возьми револьвер (не из нашей пластинки, а из презренного металла), прицелься и шлепни кого-нибудь.

Было дело, мы выпустили пластинку под названием «Револьвер», но это был всего лишь заголовок. Просто мы смотрели в то время много вестернов, мы ничего такого при этом не думали. Слова, которые материализуются и начинают жить своей жизнью, – страшная штука. Овеществление невещественного не менее загадочно и жутко, чем воскресение, возвращение с того света. У меня вышло нечто вроде Пасхальной проповеди: реверенд Леннон готов взойти на канцель! Вот такая петрушка!

Почему я снова и снова об этом думаю? У нас ведь есть телохранитель, и притом вполне профессиональный… Вроде и письма с угрозами больше не приходят. Или их скрывают от меня? Не думаю, я не истеричная барышня, а рокер из Ливерпуля – я бы не лишился чуйств от каких-то там подленьких намеков и прямых угроз. Но даже и в звуке родного города мне слышится в последнее время свист пули, которая меня убьет… Возможно, письма такого сорта приходят на самом деле. Пойти покопаться в почте? Вряд ли это что-то принесет. Устроить Фреду допрос с пристрастием? Боюсь, что он запишет меня в параноики. Конечно, он не станет трепаться, но доверие будет поколеблено. Нет, это не годится. Я, конечно, не сторонник полной откровенности с моим ассистентом, но некоторую разумную степень доверия все же следует иметь друг к другу. То же относится и к менеджеру. Брайан – особая статья.

Но меня что-то гнетет. И мне надоело выше крыши глазеть на дурацкий экран. Пусть грабят банки и устраивают массовые карамболажи, пусть бегают по улицам с винчестером и бастуют себе в удовольствие! Пусть устраивают марши протеста против Ку-Клукс-Клана и марши в поддержку умалишенных! Пусть! Меня эти внешние события перестали волновать. Да, это Америка, и все эти гамбургерские излишества (а порции здесь во какие – лопнуть, да и только) просто являются частью общего колорита. Я привык. Романтика первой встречи испарилась, ее не вернуть. Но надо ведь как-то жить, существовать. Увы, со временем выяснилось, что любовь – это еще далеко не все! Как это раньше мы пели с ребятами: „All You Need is Love!“ Все-таки славное было время! Битломания – этим все сказано. И Элвис тогда еще не окончательно съехал с нарезки. Но уже полыхал Вьетнам. И Британский двор поспешил присоединиться к агрессору. Значит, и тогда не все было благополучно. Но то, что творится сейчас! Боже милосердный! Если ты есть, то что ты об этом всем думаешь? Меня часто интервьюировали, а вот я с большим удовольствием взял бы интервью у Бога. Любопытно, что бы он такое сказал… Но боюсь, не выйдет разговора, потому что небеса молчат, и для пристава, как и для вора в генах ссора в своре … волчат … Да, нет у меня собеседника, от которого я бы ожидал услышать что-либо новое, неожиданное. Пол, как Элвис, всегда все округляет и уходит от прямого ответа. И все этак с улыбочкой, и никаких вам конфликтов. Дипломат, да и только! Брайан за это его особенно ценил. Пол – любимец публики! Пол – самый старательный, самый трудолюбивый, самый аккуратный, самый застегнутый на все пуговицы, самый скучный, самый поверхностный, самый патриотичный и прочая и прочая. Словом, Пол был официальным лицом Великолепной Четверки. А кто его принял в группу? Я, Джон Леннон! Без меня где бы он оказался? Просто я терпеть не могу все эти маразматические излияния о черной неблагодарности, а не то я бы его так разделал, само собой в духовном плане, что он бы и пикнуть против меня и Йоко не посмел. Куда ему до меня! Нет, надо мне как следует раскрутиться, а то от всех этих кошачьих концертов, которые преподносятся сегодня в качестве рокового попа и попсового рока, просто с души воротит. К лешему все запреты! Будь, что будет! Надо отвлечься, сменить декорации. Был разговор о моем кругосветном путешествии. Пойду-ка я к Йоко, она все знает.

Пока ничего неизвестно. Одна газета запросила интервью. Надо подумать. С одной стороны, нужно время от времени мелькать на страницах прессы, чтобы «остаться в игре». С другой стороны, я и Йоко уже вроде бы все обсудили в телепередачах и в толстых журналах: о чем говорить? Пережевывать или подтверждать «съеденное выше»? Но умным и так все понятно, а дуракам что в лоб, что по лбу. Да и потом еще надо знать, с кем говоришь, а то пришлют какого-нибудь остолопа – потом хлопот не оберешься. Правда, надо отдать им должное – журналисты в основном ребята зубастые и с юмором. Это в эпоху «Битлз» кое-кто из них пытался сделать из меня жучину-симпатягу, с которым приятно обниматься в темном кинозале и с которым можно просто так «играть». Или – еще хуже – меня пытались представить честной публике как еще одного Энгельберта Хумпердинка, британского подражателя Элвису. А не то и похлеще – как второго Пола Маккартни! Иной раз меня так допекали, что я закуривал и выпускал струю дыма в глупую, лоснящуюся от нездорового любопытства физиономию. «Джон, почему у тебя галстук сидит криво? Это знак для посвященных, да?» Много раз у меня на языке вертелись непечатности, но всегда вмешивался Пол или Ринго или Брайан… Но прошли времена, дорогие мои, когда я, сжимая кулаки в карманах, вынужден был изображать ого-го как обходительного поп-стар, любимца публики и клоуна на политическом манеже. Все! Финита, как говорят у нас в Риме. Родственные мне души – это не Репин, а Ван Гог, не Диккенс, а Уайльд, не Фейербах, а Тимоти Лири, не Паунд, а Дилан Томас. Одним словом, мне чужд так называемый «реализьм» – он хорош для клизьм! В наш век только сюрреализм отвечает современной эпохе. Так-то, господа хорошие! И не я один так считаю, но и мои друзья-приятели. И может быть, тот бешеный русский, который мелькнул как-то на нашем экране. Я было послушал, но, черт его дери, ни слова не понял, но кричал он хорошо, душевно. Я вообще предпочитаю крик писку и мяуканью, которого развелось в последнее время в поп-мире – хоть уши затыкай! Когда кошки мяукают – это хорошо, потому что это заложено в них природой – издавать такие звуки. Я вообще люблю кошек. Но когда какой-нибудь жлоб, приняв пятую позицию, начинает издавать неподобающие человеку звуки – извините, мне охота пульверизировать это шоу вместе со всеми участниками. Этого добра здесь столько развелось, что я перестал слушать современный поп и даже рок. Поэтому особенно приятно знать, что там, за океаном и даже не просто за океаном, а за железным занавесом, есть тоже кричащая душа. Да, орал он действительно с полной самоотдачей, несмотря на камеры и юпитеры. Great Russian!

Я не люблю благополучно-самодовольных персонажей без своего нутра, без каких-либо особенных задвижек и проблем, бесконфликтных конформистов в безупречно сидящих костюмах. Эти бессмысленные мэмфисные мафии, роившиеся вокруг Элвиса как стая мух – все одетые одинаково, да еще и в темных очках! Воображали из себя невесть что! Пуп земли, что ли? Их дурацкие забавы – бросать друг в друга тортами или обливаться кремом для бритья и стрелять друг в друга ракетами для фейерверка – только подчеркивали их непроходимую тупость. У нас были развлечения поумнее, а дураков в нашей команде мы не держали. И дело совсем не в образованности: есть дураки и с дипломами. Я знаю, я с ними встречался. Но у каждого есть мозг, и надо просто-напросто научиться им пользоваться – об этом и речь! И поскольку как раз этому нигде никто никого не учит, то уж будь добр, учись сам. В этом и проявляется ум человека. И я, и Боб Дилан, да и Пол с Джорджем и Ринго – самоучки. Значит, можно добиться всего самостоятельно! И кивки на какие-то там гены совершенно неуместны. Мой папан был официантом на судне, а мама в основном сидела дома. Уж не говоря о Мими, в которой даже при вскрытии не смогут обнаружить ни одного грамма превозносимого всеми бездарностями так называемого таланта. Да такой вещи, как талант просто вообще нет в природе, его выдумали дипломированные придурки, чтобы найти себе оправдание и чтобы проштемпелевать остальных. Мол, не суйтесь, все равно у вас ничего не выйдет, сидите в темном углу и молчите в тряпочку. И большинство, как ни странно, верит всем этим бредням и остается в дураках. О том и песня! По крайней мере, моя песня! А что там поют все эти Фрэнки, Рики, Бинги и иже с ними – туфта и лапша для развесистых ушей. Ох уж мне этот старый хрыч Фрэнки! Видите ли, мы были повинны в падении общественного вкуса! Скажите, пожалуйста, а что же такое с его свинговыми трелями, с его мафиозными замашками и брутальными сексуальными развлечениями?! Нет уж, извини-подвинься, падение вкуса, если таковое и наблюдается, – это твоя заслуга, миляга Фрэнки! Опять же, умный услышит, а кретину все равно не втолкуешь. Собственно, люди различаются по тому, как и в какой мере они научились пользоваться своими мозгами. Так что я предлагаю разделить все человечество на умных и дураков. А все остальное не так уж важно. И если бы дураки не были бы в большинстве, то не нужны были бы и деньги. Тогда я бы согласился петь за так. Но это время еще не наступило (слушай „Imagine“ и проникайся), поэтому и только поэтому в этом мире всем заправляют толстосумы. И даже среди нашей братии поп-звезд есть настоящие поклонники Молоха. Конформисты и соглашатели – они всегда плывут по течению и загребают то там, то сям миллиончик. Вдобавок у каждого из этих дутых величин свой антураж, хотя бы и не в таком неправдоподобном ом! масштабе, как у нашего почившего королька, но достаточный. Как тут не вспомнить о «крысиной команде»! Они бегали за Синатрой пестрой стайкой, как крысиный выводок, и любили пастись в предбаннике у незабвенного Кеннеди, которого некоторые почему-то считали, да и по сей день считают, чуть ли не мессией. Их провозгласили одно время по недомыслию СМИ законодателями тона. Потом наступила эра «мемфисной мафии» с их костюмированными парадами глупости. Групповой дух царил и в Голливуде, так что, когда мне пришлось туда временно переселиться, мы решили организовать банду «голливудских вампиров». По крайней мере, наши выходки отличались остроумием и бесшабашностью, и никто из нас не носил твидовых костюмов и галстуков – у нас не было формы. Зато – сколько содержания! Да в какой еще компании можно было встретить столько гениев, как среди нас? Я (уж о себе я здесь даже не говорю – я уже достаточно заявил о себе и до этого), Хэрри Нильсон – человек-хор и оркестр в одном лице, Наполеон среди музыкальных продюсеров Фил Спектор, и два гениальных ударника: Кит Мун и Джим Кельтнер. Иногда к нам прибивался Ринго, когда бывал наездами в Голливуде. Тогда в нашей компании было целых три замечательных ударника, людей, уважаемых во всем мире. Ну а остальная братия состояла из хороших музыкантов и критиков, воспевавших наши подвиги. И, конечно, с нами шатался Джессе Эд Дэвис – свой парень почти во всем, и индеец в остальном. Настоящий краснокожий – брат бледнолицых, не какой-то там «выбившийся в люди», стыдящийся своих корней, как Элвис, никогда ни словом не обмолвившийся о том, что его кровь по отцу – собственно индейская. Почти как наш Брайан, который всегда слегка морщился, когда я его называл то евреем, то жидом, – судя по настроению и ситуации. Особенно мне нравилось восхищаться его семитским носом при всяких там потомках феодалов на официальных приемах. Или приводить его в замешательство вопросами типа: «А расскажи-ка, Брайан, как происходит обрезание? И кстати, ты сам помнишь этот ритуал, который ты однажды испытал на себе?» Тут бедняга Брайан совершенно терялся и бормотал: «Джон, если тебе интересно, мы поговорим об этом как-нибудь потом… пожалуйста, не перед гостями… я прошу тебя». Было так легко его смутить и сбить с толку, почти как мою Синтию. Вообще, робкие, застенчивые люди могут вызывать симпатию, но я не склонен к дребезжанию жалости и сопливости сочувствия. В конце концов я женился на Син и был дружен с Брайаном. Но с Син я развелся, а бедный Брайан отошел к праотцам. Нет, это все не могло быть моим двигателем на долгое время. Нет, рядом со мной должна быть женщина с умом, фантазией и сильным характером, которая была бы способна поддержать разговор на любую тему и которая могла бы постоять за себя в мужской компании. Женщина, равная мужчине во всем, а не исполнительница его прихотей. Женщина с изюминкой, женщина с безуминкой – короче, Йоко Оно. Когда я ее встретил и нас стало двое вместо один и один, у меня было чувство, как будто я распрямился в мой полный, настоящий рост и начал дышать обоими легкими и видеть обоими глазами (уж не говоря о том, что мой третий глаз тоже прозрел в скором времени после нашей встречи), вместо той неизбежной однобокости и увечности от компримированности грудной клетки – жилища нашего сердца и нашего голоса, которые являются сопутствующими эффектами жизни каждого, не нашедшего своей половины, каждого, живущего от случая к случаю. Да я увидел свет, если хотите! Но не благодаря обманщику Махариши, этому фарисею от эзотерики (которую я, кстати сказать, очень уважаю), а благодаря Йоко. Буддизм. Будда. Да!

Но я сильно уважаю и почитаю также и Иисуса, того, что родился в Назарете и стал суперзвездой Древнего Мира. Да и по сей день этот Человек сохраняет свое особое место в истории земли. Некоторые называют его Христом. В его честь совершается обряд крещения, и все крещенные называют себя христианами. Но я говорю вам: если бы все люди, или хотя бы те, кто называют себя христианами, жили по заветам Христа, то и весь мир был бы сегодня другим, потому что вся история пошла бы по другому пути. Трудно сказать, по какому, но уж явно, что в Гарлеме не было бы чуть не каждый день стрельбы, и не случилось бы войны во Вьетнаме, а до этого в Корее, а до этого во всем мире… и так далее и тому подобное. Войн не было бы вообще. А не было бы войн, не было бы и оружия. Был бы настоящий мир во всем мире. И все бы ощущали нечто вроде кровного родства друг с другом: и белые, и черные, и желтые, и красные – словом, все! Сам Иисус где-то сказал: «Несть эллина и несть иудея». То есть, выражаясь современным языком, все люди равны, все люди братья. Но в том-то и штука, что в повседневной жизни нет ничего труднее, чем выполнить этот завет. Я пробовал, я знаю. Но я не фарисействую и не говорю, что я – образец для всех. Что я живу лучше других… Хотя в материальном плане, и в особенности с тех пор, как Йоко взяла все дела в свои маленькие умелые руки, я не могу пожаловаться. Наш жизненный стандарт надежно застрахован на будущие этак лет сто. Так что и Шону хватит.

Но дело опять же не в этом. А в том, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не смог бы испытать братских чувств к жучине Никсону или к сушеной вобле Тэтчер или как их там всех зовут. Вот и приходится в таком вот мире, где Трики Дики сидят на своем Олимпе, заботиться о завтрашнем дне, чтобы не скатиться на дно, чтобы не захлебнуться нечистотами. И если в Библии где-то сказано про нищих, то я уверен, что не в этом контексте. Может статься, какой-нибудь умник, тыча пальцем в наш банковский счет, начнет меня уличать в двуличии и проповедовать бедность для всех как единственное возможное в земных условиях равенство. Но я скажу ему на это: «Да пошел ты… Этот мир пока не свободен, а нет свободы – не может быть и равенства. Одно вытекает из другого».

А мне лично деньги по фигу. И так было всегда. Жизнь моя держится на кофе и сигаретах. От всего остального я могу отказаться. И от суши, и от супа мисосиру, и от «мерседеса», и от загородных вилл. Я научился жить как йоги. Или почти как они. Я вешу пятьдесят девять. Мне уже почти ничего не нужно от этого мира. Какой-то писатель на старости лет научился даже тачать сапоги, чтобы вообще ни от кого не зависеть, даже от сапожника. Я его понимаю. Это был великий писатель. Русский классик, кажется, кто знает? Если доживу до старости, прочитаю его книги. А пока хочется заняться своим.

Древние говорили: «Вся земля – родина». Вот как далеко они заглянули вперед: ведь ни черта они не знали про Америку, а уже предугадали эмиграционную волну и то особое чувство, которое испытываешь, найдя свою новую родину далеко от того места, где родился и вырос. Как это было со мной и Йоко в 70-м.

Но они же говорили: «Все течет, все меняется». Так вот, что-то там утекло или протекло – время, быть может? Одна администрация сменила другую: жук Дик уступил свое насиженное место любимцу публики Джимми. Несносный ретроград и, как поговаривают, тайный гомосек (в чем я лично еще никакого криминала не усматриваю), Гувер отошел в мир иной. После невообразимо запутанных прений, в коих сэра Ленноновица представлял его адвокат (кстати, зело умелый, как и дорогой), ему была вручена в соответствующей торжественной обстановке зеленая (а точнее, господа дальтоники, голубая) карта, разом освобождающая его от всех последующих разбирательств, дебатов, прений, трений, притеснений и гонений (вот было бы здорово, кабы так оно и вышло!). Рррмиау!!! Миледи сделала ее обворожительному супругу небольшой подарок по сему знаменательному случаю, а именно, двадцать (буквами: д-в-а-д-ц-а-т-ь) самых дорогих костюмов от Армани. Куда я должен их надевать – это другой вопрос. Это же долгожданное событие совпало (ну, скажем, почти совпало) с появлением на свет столь же долгожданного наследника престола. «Престола…» Хорошо, тогда изменим «сэра Ленноновица» на «Его Королевское Величество Джона Бесстрашного». ОК! Это подпись, а теперь нарисуем и картинку к ней. Хе-хе! Трики Дики вышел особенно хорош! Хо-хо! Никак не могу понять, как это он пролез в президенты, с такой вот физиономией злого насекомого, а? Недосмотр, ребятки, недосмотр! И это в самой свободной стране в мире! Ну ничего, серебряные мои

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Жизнь и смерть в «Дакоте»"