Текст книги "Элизиум – мой"

Автор книги: Инна Бурная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Боль…

Даррен на секунду остановился, как будто в удивлении, но разве он не считывает мои эмоции? Да, какая женщина не боится всепоглощающей боли? Я вынослива и обучена, но то, что я уже успела испытать, не могло меня приучить к покорности и терпению, когда дело касалось захлебывающихся болезненных ощущений. Как те, что приносил мне мятный лепесток Боли ученого при попытке побега, да и сегодня тоже.

– Ты лжешь, Нира, – мягко проговорил ученый, возобновляя свое сладкое и чувственное исследование каждого сантиметра моего распростертого на кровати тела. – Знаешь, почему?

– Н-нет, я не… – испуганно пробормотала я.

– Тш-ш, молчи, моя кошка, сейчас буду говорить только я, поняла? И только когда я разрешу, ты сможешь ответить, – жестко возразил мужчина, подкрепив свои слова сильными, на грани боли, движениями, ворвавшись сразу несколькими пальцами в мое лоно. От острых ощущений я захлебнулась криком, сжав зубами подушку изо всех сил.

– Посмотри, Нира, как твое тело реагирует на то, что я делаю. Я знаю, что на самом деле, в глубине твоего подсознания, ты жаждешь подчинения, и только твое обучение на Охотницу, вбитые в тебя с детства истины мешают осознать этот непреложный факт. Но ты не веришь мне, глупая кошечка, поэтому я просто тебе покажу сегодня, на что способна ты и какое количество боли ты… хочешь, именно хочешь сама получить.

Мой мозг отчаянно хотел хлопнуться в глубокий обморок от услышанного, но мое протестующее мычание в подушку навряд ли могло этому поспособствовать.

– Тих-хо, Нира, – жестко схватил меня за шею Даррен, сдавливая горло вполне ощутимо, и это заставило меня еще больше запаниковать. Я невольно дернулась, пытаясь освободиться от захвата, но тут же замерла, потому что ягодицы обжег удар чем-то тонким, жестким и упругим.

– Пошевелишься – будет удар, поняла? Отвечай только “да” или “нет”, любой лишний звук – еще плюс один удар, – сурово заявил мой мучитель. – Понятно?

– Д…да, – подавив всхлип, прошептала я, с тоской думая о том, что эта ночь станет для меня еще ужаснее, чем та, в которую я здесь оказалась.

Глава 5

Даррен успокоился: вот теперь спектакль на кровати стал совершенно таким же, как и всегда. Подчинение, наказание и свое удовольствие всегда и везде – то, что мужчина всегда ставил в приоритет, работая с Жертвами не в стенах лаборатории.

И только вздрагивающая от неожиданного удара девушка, и крохотная слезинка, скатившаяся из-под длинных ресниц, чем-то раздражала Даррена, не давая погрузиться в традиционную садистскую симфонию похоти. Недовольно хмурясь, ученый покачал головой и попытался снова поймать волну. Поглаживания, бесстыдная ласка манящих его влажных складок, ритмичное надавливание…

Четко поймав волну возбуждения Ниры, Даррен со свистом ударил девушку стеком поперек ягодиц. Услышал приглушенный вскрик и тут же без замаха ударил снова, уже по бедрам. Ударил болезненно, но не так, как всегда. Почему-то ему хотелось пощадить нежную кожу, не оставляя на ней кровавых следов. На первый раз.

Сосредоточившись на своих движениях, ученый неумолимо ловил каждый судорожный стон своей жертвы. Что ж, вот теперь, когда ее кожа покраснела от ударов, можно и расслабиться.

– Больно, Нира? – участливо прошептал на ушко мужчина, одновременно неслышно избавляясь от своей одежды.

– Д…да, – еле слышно всхлипнула его жертва, закусывая губу.

– Уверена?

– Н…нет, – тоскливо ответила девушка и вздернулась от очередного удара.

Она и вправду не могла четко обозначить, как ощущает себя. Кожа от ударов горит, сами удары весьма ощутимы, но вот эти откровенные ласки, успокаивающие, филигранно подчеркивающие силу возбуждения, заставляли боль стираться, вплетаться в желание, немыслимым образом еще больше подогревая и дурманя.

– Не бойся, доверься мне, – пробормотал нетерпеливо ученый, отбросив стек и становясь на колени на кровати. – Твоя боль – у тебя в голове. У меня нет цели заставить тебя сейчас страдать, я покажу тебе, что ты способна на то, чего хочу я. Чем быстрее ты привыкнешь, тем лучше будет в итоге нам обоим, детка.

Нира застыла. Что ее ждет? Она знала, что не избежит тесного знакомства с этим чертовым садистом, и отчаянно понимала, что большая часть ее души жаждет поскорее ощутить внутри себя кое-что получше, чем умелые пальцы. Но при этом увязать свою страсть с болью, вызывающей необъяснимо приятные ощущения, было очень непросто.

Жадные пальцы снова проникли в нее, собирая обильную влагу, двигаясь по кругу, дразня и искушая. Через минуту девушка отчаянно вскрикнула “Не надо!”, почувствовав сильное давление между ягодиц.

– Ты ни разу не пробовала такой вид любви? – скептически уточнил мужчина.

– Нет! Это… это же… нельзя…

Ученый улыбнулся, как довольный кот, и пробормотал:

– Нира, ты просто настоящий подарок. Расслабься, слышишь? Я все равно сделаю то, что хочу, и только от тебя зависит, разделишь ли ты со мной приятные ощущения или предпочтешь сильную боль и унижение.

– А разве то, что вы сейчас делаете, не унизительно? – прошептала девушка, бессильно уронив голову.

– Да я бы сказал, сейчас ласковее меня нет больше человека на всей территории Элизиума, – весело рассмеялся ученый. – Обычно мои жертвы сначала были выпороты мной лично до крови, закованные в цепи, а потом я трахал их по-всякому, стоя, у стены, размазывая по холодной поверхности их сладкую кровь… А потом ждал, когда они немного регенерируют благодаря моим формулам – и повторял все заново. И еще, и еще. Хочешь так?

– Н-нет, – с ужасом прошептала девушка, вообразив себе картину мучений.

– Тогда расслабься, детка, потому что я уже на грани. Не дай мне повод переступить ее, – с металлом в голосе посоветовал Даррен.

Нира стиснула зубы, но покорно постаралась расслабить тело, насколько это получалось. Всё равно сейчас она уже ничего не изменит, а новая порция мучительной боли, которую мог подарить ей ученый, в данный момент уж точно не привлекала. Мужчина потянул на себя девичьи бедра, снова возобновив свои откровенные ласки, и одновременно надавливая на нетронутое колечко.

– Расслабься, вдохни глубже. Ты такая тугая, – отчего-то сорвалось дыхание у мужчины.

Миг – и Нира ощутила чужеродную заполненность там, где была для нее полностью запретная зона. Даррен замер, позволяя ей привыкнуть к немного болезненному, тянущему дискомфорту. Погладил по спине, слегка надавил на поясницу, молчаливо приказывая прогнуться.

– Сейчас я буду двигаться, – предупредил ученый, хрипло дыша ей на ухо. – Приподнимись и стань на четвереньки.

Нира осторожно пошевелилась, неожиданно ощутив, как нежно поддержал ее развращенный донельзя хозяин. С его помощью девушка приняла нужное положение и удивилась тому, что дискомфорт стал меньше. Привычнее.

Мужчина осторожно стал двигаться, медленно, плавно, давая прочувствовать длину своего внушительного члена. Саднящие ощущения смешивались с нежностью от запретных проникновений, вскоре рука ученого скользнула к другому, более привычному, входу.

Нира часто задышала, против воли ей начали нравиться эти неспешные движения, особенно когда мужчина стал одновременно ласкать ее лоно чуткими, умелыми пальцами. Девушка инстинктивно прогнулась в пояснице еще сильнее, невольно напрягая все мышцы. Позади нее послышалось сдавленное чертыхание.

– Кошечка моя, ты схватываешь все на лету, – слегка прикусив ее шею, пробормотал мужчина, начиная двигаться быстрее и сильнее. Его пальцы погрузились во влагалище, бесстыдно вторя движениям выше, большой палец ритмично обводил клитор.

Нира жалобно застонала, чувствуя себя порочной донельзя, но наплывающие волны неконтролируемого возбуждения были сильнее остатков морали.

– Еще… пожалуйста! – пугаясь самой себя и своих желаний, тихо прошептала она и взвизгнула, получив неожиданный шлепок по ягодице.

– Я разве разрешил тебе говорить, моя страстная кошечка, а? – сурово, но со скрытым удовлетворением в голосе спросил Даррен. Он быстро вышел из нее, заставив девушку всхлипнуть от неожиданной смены ощущений. – Не шевелись и не болтай, не то накажу так, что…

Нира закусила губу, пытаясь обуздать жажду, возившуюся в ней. Низ живота пылал, как и местечко между ягодиц, но ей было все равно. Она отчаянно хотела получить разрядку и наконец успокоиться, чтобы начать здраво соображать.

Прислушавшись к звукам позади себя, она рискнула повернуть голову назад и посмотреть. Глаза ее встретились с горящим взглядом ученого, испуганно опустились вниз и расширились, когда девушка увидела размер мужского достоинства.

Даррен порочно улыбнулся, оценив реакцию своей неопытной жертвы, быстро подтянул девушку к себе и резко ворвался в нее – теперь уже туда, куда предполагалось природой. Нира вскрикнула, и тут же ее попку обжег шлепок, от которого мышцы внизу живота неожиданно сладко сжались.

Охотница погрузилась в дурман мужской страсти, ощущая глубокие резкие движения на грани боли. Как только она не могла сдержать крик или стон, ее ожидал очередной шлепок, не столько по-настоящему болезненный, сколько очень чувственно ощутимый.

Это было так порочно-сладко и волнующе, так… сильно, на грани потери сознания. Нира сама не ожидала такой реакции от себя. Ей хотелось еще больше мужской силы, страсти, чтобы все было еще острее, жарче. Она задыхалась, зажмурившись и запрокинув голову назад, ловя сухими губами воздух.

Даррен будто почувствовал ее желание и ускорился, хрипло дыша, вбиваясь сзади, несдержанно, как дикий самец. Лихорадочно приласкал рукой ее грудь, чувствительно перекатывая между пальцами горошины сосков. Спустился ниже, ощутив самопроизвольно поджавшийся женский животик и стал терзать набухший клитор.

Нира сжала внутренние мышцы и, бессвязно крича, наконец кончила, бурно, долго, метаясь по кровати. Ее судороги моментально увлекли Даррена следом, и он яростно излился в нее. Последнее сокращение мышц, Нира, выгибающаяся в его руках дугой, и тут сверхпрочные наручники – лопнули!

Даррена отбросило на край кровати, он успел только вдохнуть, как на него налетел целый ураган в виде освободившейся Жертвы. Она запрыгнула на ученого, повалив его на спину и впилась в его губы жадным поцелуем, задыхаясь, кусая, посасывая, вливая в поцелуй все только что пережитое ею. Нога ученого непроизвольно вклинилась между ее ног, и девушка одуряюще страстно задвигала промежностью, сжимая его ногу бедрами и откровенно ластясь.

Глава 6

Ошалев от такого напора, Даррен крепко схватил Охотницу за бедра, притормаживая бешеный танец ее тела. Мозг отстраненно анализировал явно перевозбужденное состояние девушки, пытаясь увязать его с фактом немыслимого повреждения ментального блокиратора, его личной разработки.

Железная хватка чуть ослабела, когда ученый уловил изменение в эмоциональном коктейле Ниры. Девушка стала обмякать, вместе с покидавшей ее волной сильнейшего восторга и бурлящей энергии.

– Вот так, детка, – неожиданно для самого себя ласковым тоном шепнул ей на ухо ученый, – дыши глубже, контролируй себя.

Девушка покорно прикрыла глаза и уронила голову на мускулистую мужскую грудь, быстро-быстро дыша и пытаясь поскорее прийти в себя, чтобы понять, почему она ощущает в своей крови невероятную силу и мощь, почему ей кажется, что она сейчас чуть не улетела в соседнюю Вселенную.

В этот момент Даррен замер, ощутив мысленный вызов Дорка, своего главного помощника по периметру: “Хозяин… кое-что случилось… странное. Вам надо на это взглянуть”.

Мужчине очень не понравилась волна тревоги, переданная вместе со словами. Периметр – это то, что делало Элизиум и его владельца непобедимым в глазах многочисленных недоброжелателей.

Бесцеремонно приподняв девушку за плечи, Даррен пересадил ее на скомканную простынь, быстро натянул брюки и отрывисто бросил: “Закутайся – и марш за мной!”. Усмехнулся, проследив за желто-зеленым всполохом недовольства и строптивости, высунувшимся на секунду из ауры девушки. Дерзкий всполох как будто бы показывал мужчине язык. “Забавная у меня завелась кошка, скучать точно не придется”, – подумал ученый.

Быстрым шагом двигаясь по коридору, спиной чувствуя неслышную, как тень, спешащую за ним девушку, Даррен мысленно отмечал, на месте ли охранники периметра. У всех его слуг была одна и та же раздражающая реакция: шок, недоумение с привкусом страха.

– Дорк, – сухо обронил мужчина, приближаясь к серебристо-матовым внушительным дверям.

Стоявший возле выхода широкоплечий охранник уважительно склонил голову и бросился открывать, бормоча при этом:

– Господин Даррен, все произошло так внезапно, буквально 5 минут назад. Мы не знаем, что это… Мы… Никто не виноват, хозяин!

– М-да-а… – грозно протянул Даррен, замерев на пороге и осматривая периметр Элизиума. Точнее, его частичное отсутствие.

На месте одной из прочных стен зияла дымящаяся брешь в два человеческих роста высотой, как будто кто-то подложил снизу точечный заряд взрывчатки. Контур бреши был весь оплавленный и почерневший, куски сплава причудливыми каплями застыли на рваных краях. Одна неувязочка – материал, из которого был в свое время построен периметр Элизиума, был еще одной разработкой гениального ученого, и до сих пор являлся таким же сверхпрочным, как…

Мужчина окаменел. Наручники! Ну конечно, они были сделаны из того же сплава, а его Жертва умудрилась их как-то повредить! То же самое произошло и со стеной. Подумаешь, удвоенная толщина блоков, подумаешь, ни одна известная миру взрывчатка не брала этот сплав как на испытаниях, так и в реальных боях.

Мужчина медленно развернулся к молчаливой, дрожащей от ночного холода девушке, заложил руки за спину (от греха подальше, потому что ему ну очень хотелось сейчас кого-то дрожащего придушить!) и нарочито ласковым голосом произнес:

– А теперь, детка – шагом марш в лабораторию! В ближайшие часы нас ждут не менее увлекательные мероприятия, чем те, что были только что в волшебной комнате.

– За что? Я ничего не делала! – возмущенно огрызнулась Нира.

– От этого твоего “ничего”, как видишь, стены рушатся. Нехорошо, детка. Придется тебе поработать и восстановить все как было.

– Но КАК? Я не знаю, что произошло, чтобы такое… – девушка махнула рукой в сторону зияющей чернотой дыры. – И вообще… Да не буду я ничего восстанавливать! Я не знаю, как!

Даррен досадливо закатил глаза. Элизий ее забери, почему именно эта Жертва такая строптивая и упрямая? Сущее наказание! Похоже, его жажда пожестче обходиться с женщинами будет благодаря Нире как никогда удовлетворенной.

– Дорк, выставить утроенную охрану! Поставить временный заслон на месте бреши! Поднять всех – и чтобы через час все было сделано! Если об этом кто-то прознает, гостей ждать долго не придется, а я в ближайшие пару часиков оч-чень не хотел бы отвлекаться, – хищно глядя на опустившую голову Ниру, закончил давать указания ученый.

– Идём! – отрывисто бросил девушке Даррен и стремительно направился вниз, на подземный уровень, в самую удаленную лабораторию с экранированными стенами. То, что нужно для нового эксперимента!

Глава 7

Я обессиленно прислонилась к холодной серебристой стене и уныло огляделась. Ученый сновал между лабораторным столом и кушеткой, возясь с настройкой своей хитроумной аппаратуры. Судя по тому, как любовно он обходился с техникой, и здесь не обошлось без экспериментальных разработок собственно хозяина лаборатории.

“Забавный хозяин мне достался – с фантазией, извращениями, склонностью к садизму и невероятной маниакальной жаждой всяческих идейных экспериментов”, – вяло усмехнулась я про себя.

Глаза почему-то слипались, колени сами так и норовили подогнуться, и даже холод стены не бодрил меня. Хотя что-то, а холод я ненавидела всей душой. “Холод и стерильная чистота разума” – выскочило из моих заторможенных мыслей определение Даррена-ученого. Странно, почему он становится таким… живеньким, если его хорошенько разозлить? “Действительно, почему?” – язвительно отозвался мой внутренний голос.

Да, глупый вопрос, все мы живые. Вот и нашлась на его подтянутую задницу хитрая гайка с неправильной резьбой – то есть я и мое невероятное упрямство и умение довести любое живое существо до невменяемости.

Мой Учитель частенько поговаривал во время наших уроков, что Охотница из меня никакая – во мне слишком много эмоций, которые берут верх надо мной. Заставляя меня лежать в снегу под вой метели много часов подряд, Учитель наставлял меня:

– Даянира, будь выше своих чувств, они только мешают выполнению задания! Убери прочь все, что отвлекает, забудь о себе как о человеке. Ты – машина для выслеживания добычи, ты принадлежишь элитному классу Охотников, не позорь свое звание! Испытание не за горами, и если ты его провалишь – ты знаешь, что тебя ждет.

Да, я знала: я стану не просто изгоем, не просто лишусь приюта, общения (дом, семью и друзей у меня отобрали еще тогда, когда за мной пришли Охотники, уловив всплеск моего проснувшегося дара) – я стану жертвой, ведь Охоту откроют в тот же час, когда мы все пройдем Испытание. Охоту на тех, кто его провалит. И на меня.

И я стискивала зубы, и лежала, окоченевая, терпеливо и неслышно карауля, чтобы спустя много часов пружиной выскочить из налипшего сугроба и тенью стелиться над землей, ускоряя и ускоряя бег, как только услышу условный сигнал. Это потом, ближе к ночи, успешно сдав выполненное задание Учителю и укрывшись в тесной душевой кабинке, можно пустить воду погромче и скулить, отогревая заледеневшие пальцы, шипеть сквозь зубы и ненавидеть еще больше тот день, когда меня взяли в ученики, сломав мою юность.

И именно эти бурлящие, незамерзшие чувства – ненависть и жажда свободы – и были тем двигателем, который помог мне не стать в конечном итоге жертвой моих собратьев по Охоте.

Негромкий звук мужского голоса заставил меня очнуться от воспоминаний.

– Ты устала, – лаконично констатировал мое состояние хозяин Элизиума. – Очень странно, почему моя формула не подпитывает твою выносливость после выброса энергии.

– Наверное, потому, что кто-то не настолько всесилен, как себе думает, – пробубнила из последних сил я, повинуясь жесту ученого и укладываясь на лабораторную кушетку. Невежливо, конечно, но после такого недвусмысленного общения на кровати как-то не тянуло соблюдать дистанцию.

– Язвим, значит, – многообещающе протянул ученый, осматривая лежащую меня. – Отлично, тогда не отключайся, кошка упрямая, и я тебя еще разочек с удовольствием отшлепаю. Мне, знаешь ли, очень понравилось, как ты громко и сладко умеешь стонать.

– Еще чего не хватало! Меня и первый разочек не слишком впечатлил, – сонно фыркнула я, пытаясь бороться с желанием свернуться в клубочек и наконец отрубиться. Вру, конечно, а что делать, не признаваться же, что я до сих пор в шоке. И шок, кажется, больше приятный, чем наоборот.

Рука ученого опустилась на мой рот, пальцы погладили мою нижнюю губу.

– А если тебе чего-то не хватило, детка, я позже проверю, хорошо ли ты умеешь работать ротиком несколько в другом плане, чем отпускание колкостей. Спасибо тебе за прекрасную идею!

Я предпочла благоразумно заткнуться, прикусив язык и мысленно ругая себя: “Ну вот надо оно тебе, а? Прекрати же ты его провоцировать, в конце концов!”

– Если мы пока закончили дискуссию, ложись на спину и дай мне свою правую руку, – приказал мужчина, прожигая меня потемневшими глазами.

Я притихла, из-под ресниц бросая короткие взгляды на сосредоточенное лицо Даррена и терпеливо пережидая неприятные ощущения, пока он брал у меня кровь и подсоединял к запястью датчики.

Пока анализатор проверял, что же изменилось в моем составе крови, ученый внимательно исследовал другие показатели, попеременно подключая датчики к разным частям тела. Его работоспособности и умению аналитически мыслить можно было только позавидовать – цены бы ему как Охотнику не было бы, если бы он был из этого класса.

Усиленно борясь с апатичной вялостью, я наблюдала за Дарреном, ненароком отмечая, какая великолепная физическая форма у гения мысли и жестокости. Уверенные точные движения, ни единого лишнего вздрагивания мускула.

“Он как смертоносное лезвие меча”, подумалось мне вдруг, и невольная ассоциация заставила меня внезапно вспомнить многочисленные шрамы на его теле. Почему он от них не избавился, ведь, судя по оснащению его Элизиума и профессионализму его слуг, возможности Даррена весьма широки в разных сферах. Откуда вообще эти шрамы взялись? Его когда-то предали и сильно изранили, поэтому он теперь возвращает жестокость, отыгрываясь на заведомо слабых Жертвах?

Мысли мои вдруг перескочили на то, как я кожей спины чувствовала шероховатость его отметин в тот момент, когда Даррен так собственнически жадно брал меня сзади, с каждым толчком вжимаясь сверху в мое тело, повторяя изгибы, придавливая своей мужской силой. Никогда еще я такого не испытывала, какое-то чувственное сумасшествие, переданное им, заставило меня потерять голову.

Вспомнив свои стоны и то, как я отчаянно жаждала этой смеси боли и наслаждения, как не могла успокоиться потом, чуть было откровенно не изнасиловав его ногу, я густо покраснела и зажмурилась, совсем забыв, что я как бы сейчас не одна.

– Ага, так я и думал! – самодовольный голос мужчины вернул меня в реальность.

Даррен вскочил из-за приборов, в экраны которых так внимательно всматривался до того, хищно прищурился и подошел ко мне.

– Что? – тут же ощетинилась я, потому что мне жутко не понравилось это плотоядное выражение лица, с которым мое обнаженное тело стали осматривать сверху донизу.

– Я бы сказал, кто, – широко улыбнулся гений-экспериментатор, неуловимо быстро избавляясь от белого халата, в котором он работал, а затем и от брюк.

– А… – я захлебнулась вопросом, увидев мужчину в полной, так сказать, боевой готовности.

– Садись, – бесцеремонно пихнул меня в бок Даррен, начиная улыбаться еще шире.

Согнав меня на край кушетки, он мигом вытянулся на спине, заложив одну руку за голову, а второй приглашающе подтягивая меня поближе к своим бедрам.

Я испуганно сглотнула, поежившись от накатившего чувства опасности. Он же не собирается вот прямо сейчас, здесь, заставить меня делать то, о чем я думаю?

Глава 8

– Да, Нира, да, – этаким издевательски отеческим жестом похлопав меня по руке, весело заявил Даррен. – Ты мне нагрубила – это раз, ты усомнилась в моих мужских талантах – это два, ты развалила мне часть периметра и заодно сломала мои самые крепкие наручники – это три, ты меня застала врасплох – это четыре, ты, в конце концов, посмела от меня убежать – это…

– Пять, – мрачно закончила я, лихорадочно осматриваясь в поисках чего-нибудь тяжелого. – А еще, не сомневаюсь, есть и шесть, и семь, и так далее – потому что я почти совершенство и все надо валить именно на меня, чего уж тут скромничать.

– Спокойно, дикая кошка, – молниеносно заломив мне за спину руки, как только я собралась удрать с кушетки за большой колбой, пробормотал мужчина. – Тебя еще учить и учить, а еще ты опять забыла, что аура выдает все твои мысли. Со мной тебе не тягаться. По крайней мере, пока.

Довольно жестко обхватив меня сзади за шею, мужчина стал пригибать меня к своему воинственно возвышающемуся свидетельству мужской силы. Да, с оценками вслух я переборщила, теперь этот маньяк-ученый явно жаждет отомстить. “А все потому, что ты никогда, никогда не можешь вовремя замолчать!”, наставительно произнес мой внутренний голос.

Упираясь и отворачиваясь, я попыталась вывернуться из захвата. Щёки мои полыхали, сердце стучало как бешеное, страх… Снова этот страх.

– Мне тебя заставить, Нира? Ты знаешь, я могу, – нарочито равнодушно произнес мужчина, но я видела по его ауре, что он взбешен. Снова. Опять я постаралась. Нажимая мне на шею сильнее, Даррен снова заставил меня склониться.

– Я… Я не могу это делать! – в панике выкрикнула я, но это только усугубило дело.

– Ты сделаешь то, что я скажу, иначе я пожалею, что допустил недавно с тобой излишнюю мягкость. А я не люблю, когда меня заставляют о чем-то жалеть. – ледяным тоном сообщил ученый, сильнее сжимая мою шею. – А теперь работай, детка!

Жесткий болезненный захват не давал мне возможности вывернуться. Я задыхалась от накатывающего страха, повинуясь силе и угрожающе покачивающемуся мятному лепестку Боли. Нагибаясь все ниже, превозмогая отвращение от такого унизительного для меня требования, я сглатывала слезы.

– Открывай рот! – скомандовал Даррен. – Да смотри, без глупостей.

“Я не смогу, не смогу! И тогда он меня убьет, но перед этим будет долго-долго мучить, унижать и растаптывать”, вопило мое сознание.

– Быстрее, Нира! – его приказ бьет по нервам наотмашь.

Я покорно размыкаю дрожащие губы, беру в рот внушительных размеров член, пытаясь отрешиться от всего происходящего. Воспоминания накатывают – все в моей жизни повторяется. Я так долго бежала от насилия – и попала в итоге в еще худшее. Мужская рука резко пригибает мою голову еще ниже, заставляя взять в рот еще глубже. Я не готова к этому, мне страшно, накатывает тошнота. Пытаюсь сглотнуть, отстраниться, чтобы набрать хоть немного воздуха.

– Да что с тобой? – зло спрашивает ученый, вздергивая меня за волосы и заставляя посмотреть на него. У него почти черные зрачки, его аура говорит, что он близок к жестокости, она ему нравится, но что-то мешает ей сейчас проявиться в полную силу.

Он бросает взгляд на мониторы приборов и хмурится еще больше.

– Ты опять теряешь силу, хотя совсем недавно она снова начала расти. Я уверен, что все дело в сексе. Нира, старайся активнее, иначе, клянусь Элизием, твое тщедушное тельце будет вмуровано живьем в мой периметр!

– Я не могу! Неужели непонятно – не мо-гу! – со слезами кричу я, пытаясь снова вырваться из железной хватки, но у меня и правда как будто бы иссяк весь поток энергии.

– Да в чем дело? Ты ни разу не пробовала и так тоже? – издевательски цедит Даррен, унижая этим вопросом мое самолюбие еще сильнее.

– Пробовала…

– Так что тогда не так? – разъяренно кричит мужчина.

– Ты не понимаешь… Я не могу ТАК… Принуждение – оно убивает все чувства, оно убивает… меня, неужели тебе не ясно? – шепчу я, всматриваясь в его почти черные глаза, в надежде найти хоть какой-то живой отклик.

Оттолкнув меня на край кушетки, ученый злобно схватил халат, накинул, вскакивая. Взъерошив волосы на голове, пинком отбросил стул, покружил по лаборатории и снова сел на кушетку, грубо вытаскивая меня из уголка, где кушетка примыкала к стене. Оказывается, я неосознанно съежилась и попыталась спрятаться. Аура Даррена бушевала алым и черным.

– Хватит трястись! – рявкнул он. – Где твоя хваленая строптивость? Вот теперь она бы тебе не помешала. Я тебе сейчас кратко, очень кратко изложу факты, и если ты не приведешь мне хоть один внятный аргумент в пользу своего поведения, клянусь богами, Нира, тебя ждут долгие дни и ночи адских мучений!

Подтащив поближе один из мониторов, стоящих на столе, Даррен на миг прикрыл глаза и сухо продолжил:

– Итак, вот показатели по твоим анализам. Моя формула сработала как надо, но в тебе оказалось что-то, что может подавлять и изменять ее действие. Анализатор вычленит несоответствия, но на это уйдет какое-то время, а мне нужно решить проблему с периметром сейчас.

– Моя версия: секс и те химические процессы, которые запускает половая связь – катализатор для изменения потоков энергии. Он многократно усилил твой природный дар – да, и можешь не мотать головой, ты забыла, кто я? То, что я увидел за последние часы – это стопроцентное усиление твоих изначальных данных. Плюс к этому еще и тех, что начали активизироваться вместе с моим новым препаратом.

– Значит, именно накопление этой новой энергии ведет к последующему выбросу – наручники и стена тому показатели. Когда ты овладеешь полным контролем, ты сможешь направлять энергию туда, куда нужно. Но для этого нужно восполнить ее запас – тогда ты восстановишь периметр. Вывод – мы занимаемся сексом, энергия накапливается – ты работаешь над заделкой бреши. Но твое странное нежелание блокирует весь процесс наполнения энергией. Нира, тебе надо мыслить только разумом. Отключи лишние эмоции, они для секса абсолютно не нужны.

Мужчина замолчал, пытливо глядя мне прямо в глаза, будто хотел там увидеть и вправду показательное отключение всех моих эмоций. Ага, только кнопочку мне забыли продемонстрировать.

– Да что ты говоришь? – язвительно возразила я, кипя гневом от его тирады. – А ты знаешь, что как раз мои чувства и сделали меня Охотницей? Ты понимаешь, что если это действительно я все тебе тут поломала, то уж явно не потому, что отключила эмоции, а наоборот!

– Это невозможно, – отчеканил Даррен, бесстрастно глядя на меня. – Посмотри на меня: разве я к тебе что-то чувствую? Я любуюсь твоим телом, оно меня возбуждает, но мой разум чист и ясен. Всегда. Как сейчас, так и несколько часов назад. Но, как видишь, – мужчина кивнул на прикрытую халатом выпуклость, – это абсолютно не мешает мне хотеть получить от тебя физическое удовольствие. Чувства – это банальная химия организма, забудь о них, они только мешают работать. Странно, что тебя не учили этому Охотники.

– Учили, – стиснув зубы, сказала я, кипя от злости, – да не доучили, как видишь. Ты можешь не верить – твой чистейший из чистейших разум, – передразнила я, не сдержавшись, – все равно слишком самонадеян, чтобы логически смотреть на непонятные ему вещи.

– Да я сама объективность, – возразил Даррен.

– Да ты самовлюбленный павлин! – бросила я в сердцах. – Не видишь дальше своего носа! Ты на ауру свою посмотри внимательно, если уж на то пошло.

Я потыкала пальцем прямо в завитки алого, заставив их каким-то образом отпрянуть подальше.

– И что я должен там увидеть? – снисходительно пожал плечами ученый. – Да, я в курсе, что мое свечение не такое, как у других, и однородность цвета – не мой вариант, но это знак усиленности моих природных способностей.

– Какое свечение? У тебя полно вот этих вот всяких завитушек, лепесточков и прочей ерунды, и их цвета – это именно твои чувства, то, чего ты сейчас жаждешь больше всего!

Разгоряченные неожиданным спором, тяжело дыша, мы оба внезапно уставились друг на друга.

– Ты не видишь? – в унисон озвучили мы свою догадку.

– Так, стоп, – еще раз взъерошил волосы гений. – Ты считаешь, что аура – это завитушки и лепесточки? Тогда как всему миру известно, что это однородный ореол, свечение разных цветов, которые могут комбинироваться? Я не беру в расчет твою неправильную ауру, она вся состоит из рваных всполохов, но это потому, что в введенной в твой организм формуле есть часть моей крови. Смешение генных ключей могло дать такую реакцию.

– Знаешь, я не ученое светило, конечно, но я говорю правду! Я вижу все именно так, как описала – твоя аура такая же рваная и причудливая, как и моя, судя по всему, – как могла спокойно сказала я, хотя внутренне просто закипала. Такой ученый мозг – и такой дурак!