Текст книги "Ева. История тетушки Исси (СИ)"

Автор книги: Инна Георгиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– У меня для тебя новость, – внезапно перебила Полина мой страдальческий поток мыслей. – На следующем занятии поездишь на моем Шторме.

– Серьезно?! – ахнула я, перебрасывая полотенце через плечо. Меня допустили к мистеру Совершенство? Любопытно, за какие заслуги? Помнится, жизнь Полине я в последнее время не спасала.

И она тут же это подтвердила:

– Не обольщайся, это ровно на один раз.

– Нимфу подковать хочешь? – тут же успокоилась я.

– Нет! – оскалилась тренер. – Хочу посадить на нее новую жертву.

Если честно, у меня едва бутылочка с водой из рук не выпала.

– Поля, – кашлянув, начала я, – просто для информации: предумышленное убийство в нашей стране тянет на пятнадцать лет строгого режима.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – отмахнулась подруга.

– Тогда что, ради всего святого, может заставить тебя усадить невинного человека на это чудовище?!

– Во-первых, – подпрыгнув, умостилась на бортике ограждения Полина. В такой позе с ее длинными смоляными волосами, черной одеждой и темной помадой она могла спокойно затеряться в стае ворон, – не такого уж и невинного. Во-вторых, она сама попросила.

– Эвтаназию?! – шепотом уточнила я.

– Частный урок! В процессе которого ей нужно продемонстрировать, насколько опасно бывает ездить верхом. Боюсь, просто твоим примером она не проникнется.

– А собственный – не переживет! Полина, ты в своем уме? – всплеснула я руками. – Это же Нимфа, она вышибла из седла даже чемпиона страны! И ты хочешь посадить на нее неопытного наездника?

– Ну, судя по резюме, этот всадник отлично галопирует, – ухмыльнулась готесса.

Я изогнула бровь:

– Резюме?

– Объясняю по порядку. Три дня назад в больнице ко мне подошла Маринка Иванова. Ты ее не знаешь, она учится на последнем курсе театрального вместе с Васей Жуковичем… которого ты тоже не знаешь, но он друг Саши Юрченкова… с которым ты, опять-таки, не знакома, и я понятия не имею, зачем все это тебе рассказываю… Короче, Маринка сейчас хочет сняться в фильме про Первую мировую, в роли молодого английского лейтенанта. Как ты понимаешь, в требованиях к актрисе обязательным числится умение ездить верхом. Ну и эта дуреха ничего умнее не придумала, как вписать его в резюме. К сожалению, на роль ее утвердили, и только потом она явилась на прием к моему отцу. Там они немного поболтали, она рассказала о своей маленькой махинации и о том, что не понимает, с какого перепугу режиссеру может понадобиться в кадре конь. То, что фильм про Первую мировую, где основная масса солдат только так и перемещалась, ее не смутило. Отец выслушал, покивал и рекомендовал за ответом обратиться ко мне. В общем, на все про все у меня две недели. Но с помощью Нимфы, уверена, что справлюсь за один урок.

Я задумчиво поскребла в затылке:

– Поля, нельзя научить кого-то ездить верхом за одно занятие…

– А я не собираюсь ее учить! – почти в ужасе округлила глаза готесса. – Мне одной бестолковой ученицы вполне достаточно! К тому же это не тот спорт, где можно стать чемпионом за десять дней. Мне всего лишь нужно, чтобы она отказалась от роли. Отец и так дважды вправлял ей позвонки, не хватало, чтобы его труды пропали даром. Думаешь, не справлюсь?

Я перевела взгляд на Нимфу: о, с этим проблем не будет! Один час на моем персональном чудовище – и бедная девочка в жизни больше к лошади не подойдет. Если переживет этот час, конечно.

– А зачем ты ходила в больницу? – внезапно всплыло в памяти. – К отцу или на обследование?

– На обследование, как же… – пробурчала Полина. – Хотя да: ты же не знаешь! Этот старый упырь, который папа, заставил меня записаться на «левый» семинар. В общем, я теперь и медсестра, и патологоанатом в одном флаконе. Вот скажи: нафига мне, будущему провизору и знахарке, знания о человеческом теле? Я ведь и так в курсе, что у нас есть печень, мозг и желудок. И две почки, хотя жить можно и с одной. Разве этого не достаточно?

Надо признать, с ответом я затруднилась. К тому же (и это мне было известно совершенно точно) Полина сейчас сильно прибеднялась. Может, она, конечно, и училась на аптекаря, но о расчлененке мечтала с детства. А фильм «Пила» знала на память, что, кстати, уже давало ей неплохое представление о человеческих внутренностях. К счастью, защищать старшего Казакова от единственной дочери и пасть героем в этом заранее проигрышном сражении мне не дали. По дороге к вольеру плавно подъехала синяя «мазда».

– А я думала, вы поругались, – хмыкнула, кивая на нее, подруга.

Я вяло улыбнулась:

– Сюда меня забросил Егор, ему было по дороге в аэропорт. Обратно, сказал, что заберет Богдан. Интересно, почему приехал Шурик?

– Может, помириться хочет? – подмигнула Поля, но это звучало так нереально, что я даже не стала отвечать. Алекс первым предложит мировую? Не смешите мои тапочки! Он будет держаться до последнего, как Зоя Космодемьянская, даже если я стану его пытать. А вот, кстати, пакость какую-нибудь придумать – тут он и правда первый.

К сожалению, и на этот раз я в своих представлениях о заклинателе не обманулась.

Машина остановилась у вольера (Поля покосилась на меня с предвкушением), из нее вышел Александр (взгляд подруги стал таким довольным, словно в руках он держал огромную плитку шоколада, букет из ста одной алой розы… ну или меч Арагорна, как вариант), посмотрел на нас (она, кажется, даже закивала, мол: «Подходи, мирись, я, в случае чего, ее подержу!») и отошел к багажнику. На этом моменте лицо Полины уже почти сияло восторгом и, кажется, легкой завистью. Видимо, она решила, что сейчас из недр машины вынырнет какой-то презент из серии «очевидное-невероятное», пристыженный заклинатель падет к моим ногам, ударится лбом о землю и начнет истово клясться в вечной любви. Что характерно, обычно готесса к подобному проявлению чувств относилась весьма скептически, но и на нее порой что-то находило. А в последнее время, с тех пор, как она стала встречаться с Богданом, даже чаще, чем мне бы того хотелось…

Короче, что-то из машины все-таки вынырнуло. Правда, не букет, а велосипед. И защита к нему, которую заботливый Шурик аккуратно сложил на обочине, молча сел обратно в машину и так же неспешно выехал за ворота клуба.

Какое-то время мы с Полей смотрели на моего старого двухколесного друга, потом готесса кашлянула и щедро предложила:

– У меня еще несколько занятий осталось… подожди часов пять, и я сама отвезу тебя домой.

Я чуть с бортика не свалилась.

– Пять часов? Нет уж, подруга, лучше я как-нибудь своим ходом доберусь.

– Ну хочешь я Богдану позвоню и промою ему мозг?

– За что? – покосилась я на нее. – Он же не в курсе, что у него брат – дебил?

– Ладно, – вздохнула Полина. – Если ты такая добрая, я не буду его обижать. Просто попрошу за тобой приехать.

Я кивнула, и готесса достала телефон. Несколько минут о чем-то ворковала с парнем, потом отключилась и подняла на меня недовольный взгляд.

– В общем, можешь сказать «спасибо» Ядвиге. Она забрала Богдана с Георгием на шопинг. Сказала, что с твоей телепортацией Алекс справится самостоятельно. А тот не осмелился отказать ей при отце.

Тяжко вздохнув, я сунула озябшие ладони под мышки: и когда же проявит себя эта чертова вселенская справедливость? У мамы карма, как решето, в которое пальнули из дробовика, а она все равно ходит вся в шоколаде. Вредный, циничный, эгоистичный подстрекатель. Вечно ей скучно, а я страдаю!

– Ну давай ты себе такси вызовешь? – предложила очередную гениальную идею Полина. Я подняла на нее мрачный взгляд:

– На какие шиши?

– А метла?

– День на дворе.

– Егор?

– Вернется только послезавтра. У него очередной учебный перелет через полконтинента. Ладно, Полина, – улыбнулась, пытаясь выглядеть убедительно. – Поеду на велосипеде.

– Ева, до города пятнадцать километров!

– Ну, и фигли? – пожала плечами. – Мы и дальше катались.

– Ага, – кивнула Поля. – Но не зимой же! Он тебе лыжи должен был привезти, а не велик!

– Не выдумывай, – отмахнулась, стараясь выглядеть оптимисткой. – Дороги расчищены, шуба у меня хорошая, шлем вон есть…

– Ева… – нахмурилась Полина.

– А в случае чего, ты меня потом вылечишь! – бескомпромиссно добавила я и пошла переодеваться.

Скажем прямо: после того дня я больше никогда не сомневалась, что зимой на велосипеде кататься нельзя. И чтобы это понять, долгой дороги не потребовалось: мне хватило не слишком высокой, но чертовски длинной обледенелой полосы на выезде из клуба. Какого рожна я сперва заперла своего железного монстра на самую верхушку, а потом подумала, что спуститься с ветерком будет круто?! Помню, еще постояла немного на месте, огляделась, подергала за тормоз, закрепила шлем потуже…

В общем, о том, что физику надо было учить, я подумала где-то на середине пути. Когда, вытаращив глаза и судорожно вцепившись в руль, давила обеими ногами на тормоз и по инерции, на застывших колесах, неслась вниз. Именно неслась – велосипед набрал скорость быстрее, чем болид Шумахера на гоночной трассе.

– Как?!! Как тебя остановить?!!! – заорала, чувствуя, что заднее колесо уже начинает догонять переднее и мой транспорт с душераздирающим скрипом пытается сделать то, к чему его точно не готовили, – ехать боком.

Революционная идея торможения пришла в голову неожиданно. Обдумать ее времени не было, иначе я бы, наверное, подобной глупости не совершила. Мысленно перекрестившись, я ухнула и с размаху опустила ноги в снег по обе стороны от ледовой горки. К несчастью, они до земли дотянулись…

Я даже не сразу сообразила, что произошло и почему я только что сидела на велосипеде, а теперь лечу впереди него, причем гораздо быстрее. Это потом до меня дошло, что, состыковавшись с землей, мои ноги превратились в катапульту и по плавной траектории (и со значительным ускорением) отправили меня вверх.

Вот тогда-то я и поняла, как здорово, что вокруг – зима и сугробы по пояс. Меня впечатало в снег как бесноватого казака в гущу врагов на поле брани. Да что там! Если бы ракеты Северной Кореи летали с подобным прицелом, мир бы давно капитулировал перед их мощью. Беззвучно, с перекошенным лицом я пропахала траншею своей бестолковой головой и замерла, истово благодаря бога за крепкий шлем.

Но это был еще не апофеоз. Апофеозом стал велосипед, который летел на меня с таким страшным металлическим скрежетом, будто на ходу пытался трансформироваться в Оптимуса Прайма[1]1
  Оптимус Прайм – основной персонаж практически всех мультсериалов, комиксов и фильмов о трансформерах, глава автоботов.


[Закрыть]. Я на минуту представила, что нас ждет, если он все же ко мне пришвартуется и, кротко пискнув, ломанулась из сугроба. Нас разделило мгновение и несколько сантиметров. Рогатый «Титаник» упал на бок и прорезиненными колесами вошел в снег точно в том месте, где мгновение назад была я. Но его, в отличие от меня, сугроб не остановил и, прокатившись по инерции еще с метр, он вписался в растущий у дороги клен. Раздался негромкий «бух!», и половина снежной шапки с кроны обрушилась на землю, железного агрессора и мою голову.

Первое, что я увидела, когда отплевалась, это стоящую в воротах клуба Полину. Важно, КАК стоящую. Вертикальное положение она действительно пыталась удержать, но, кажется, лишь потому, что кататься от хохота по земле в феврале было холодно.

Но что еще более странно, рядом с ней, вытаращившись на меня взглядом, которым при желании можно было гнуть столовые приборы, истуканом замер Алекс.

Вот он-то и привел меня в чувство. Если еще секунду назад я была просто счастлива, что отделалась легким испугом, то, разглядев Шурика, поняла: ему так же не повезет. И я лично за этим прослежу.

Из сугроба я выползла на карачках, прямо как главная героиня фильма «Звонок» – из телевизора. Учитывая взлохмаченные темные волосы, огонь чистой ярости в глазах и общий довольно потрепанный вид, сомнения в том, что это была моя роль, ни у кого не возникло. Я медленно поднялась на ноги, огляделась в поисках чего-то потяжелее и, определившись с целью, пошла к воротам.

Хорошо бы у Полины в тот момент был в руках хлыст. Увы, Шурику подфартило, и в мои шаловливые пальчики попалась корда – эдакая длинная толстая веревка с железным фиксатором на конце. Перехватив ее поудобнее, я оскалилась и, глядя в теперь уже круглые глаза заклинателя, кратко посоветовала:

– Беги!

И он стартовал. Нет, вообще-то сперва попытался что-то сказать, но затем оценил мой профессиональный замах и рванул с места. Конец веревки, правда, без железок, смазано коснулся круглой задницы.

– Ты что творишь, дура?! – взвыл Шурик.

Я аж задохнулась на мгновение.

– Кого ты дурой назвал, удод?!

– Правильно! – захлопала в ладоши со своего места Поля. – Так ему, Евочка! Наподдай! Ты ж у меня спринтер – лови мерзавца!

Заклинатель метнул в нее очень многообещающий взгляд, а в меня очередную реплику:

– Ты вообще, что ли, чокнутая?! На всю голову, да?!

– Евочка, я тебе сейчас дрын принесу, у меня где-то здесь стоял!

– Это я чокнутая?! Ты привез мне велосипед!

– Я же не думал, что ты на нем поедешь!

– Ева, удуши гада! – не унималась Полина. – Здесь лес кругом, найдем где закопать.

– Ах не думал?! А как, по-твоему, я бы домой вернулась?!

– Да я бы постоял минут десять за воротами, а потом…

Что бы он сделал «потом», я так и не узнала. Потому что в этот момент случайно ступила на уже знакомую обледенелую полосу.

– Бакла-ан! – взмыла в воздух и плашмя, всем телом, опустилась Шурику на спину.

Да… парень явно не ожидал, что я совершу такую подлость, поэтому пошатнулся, сделал пару неуверенных шагов и опустил пятку на ту же горку. Под мой оглушительный визг мы тандемом улетели к знакомому клену.

Вторая половина снежной шапки рухнула на землю.

– Знаете, ребята, – философски заметила Полина, когда мы, кряхтя и постанывая, поднялись на ноги, – у вас любовь на грани психоза. Вы будете очень счастливы вместе, если, конечно, доживете до этого счастливого дня.

Мы с Алексом повернули к ней одинаково хмурые лица, потом посмотрели друг на друга…

– Домой едешь? – примирительным тоном спросил Шурик. Словно и не он только что едва не пал жертвой моего коронного «расшибусь, но зашибу». Я на секунду задумалась, потом пожала плечами и, вернув готессе корду, молча потопала к машине. Подруга только хмыкнула, когда Алекс, догнав меня на полпути, сперва помог стряхнуть снег с шубы и снять шлем, а затем галантно открыл дверь авто. Помог забраться внутрь, на секунду дольше, чем нужно, удержал озябшую ладонь в своей, провел большим пальцем по запястью и так посмотрел в глаза, что у меня мурашки по спине побежали. А потом еще и велосипед в багажник сунул, хотя после этого мгновения «рука в руке» я про железного монстра напрочь забыла. Черт, похоже, Полина была права. Алекс мог быть таким обворожительным, таким притягательным и заботливым, когда хотел. Да мы совсем недавно целый мир на пару спасли! Почему же мне порой так сильно хотелось его придушить?!

– Скажи, а почему именно «баклан»? – спросил заклинатель, когда мы уже выехали на трассу. – Я, конечно, слышал разные варианты: «За царя!», «За родину!», «Это Спарта!», но твой лозунг сразил наповал.

Я хихикнула: ну как же! Моя скромная тушка сразила тебя наповал, но признаться, видимо, гордость не позволяет.

– Это был не лозунг, – ответила улыбаясь. – Это ты – баклан, я просто докричать не успела.

– Я – баклан?! – тут же насупился Алекс.

– А как еще можно назвать человека, который работает на День святого Валентина? – бросила в ответ.

Некоторое время Соколов молча вел машину, всматриваясь вперед с таким выражением лица, словно давил по пути невидимых врагов. Потом спросил:

– Этот праздник действительно так много для тебя значит?

Я хмыкнула и отвернулась.

– Дело не в празднике, – сказала наконец. – Дело в том, что ты не соизволил сообщить о своих планах.

И это была чистая правда! Было ли для меня принципиально провести с Шуриком именно этот вечер? Нет, не было. Если бы мама с Полиной в две рожи не твердили, что устроить на четырнадцатого февраля праздник любимой – святая обязанность каждого парня, я бы вообще на его «динамо» внимания не обратила. Но какого черта я узнаю, что мой парень работает в субботний вечер, вот так «мимоходом», за семейным завтраком?!

– Меня самого «обрадовали» только сегодня утром, – ответил Алекс. – Так что, можно сказать, я тебе просто доложить не успел.

– А зачем тебе вообще выступать на День Валентина? – задала давно интересовавший меня вопрос. Вернее, с тех самых пор интересовавший, как его озвучила Полина – второй главный провокатор в моей жизни. – Разве тебе нужны деньги?

– Мне – нет, – честно признался Шурик. – А Лектору нужны. У них бюджет «порвался»: жену сократили, ему премию не выдали, а тут такой шанс подхалтурить. Так-то мы почти ничего не зарабатываем: амортизация оборудования, покупка новых инструментов, бензин, время… самоокупаемся, конечно, но прибыли нет. А вот на праздниках можно реально заработать. Лектору сейчас нужны деньги, и мы решили выступить.

– Понятно… – протянула, в очередной раз убеждаясь, что думать своими мозгами – полезно. Ну что мне стоило сразу задать вопрос Шурику? Нет, нужно было устроить консилиум с Полиной, придумать варианты ответа, обидеться на них же и поругаться с любимым парнем. Ума – палата…

А Лектора я, кстати, хорошо знала. Он числился гитаристом у Шурика в группе и по паспорту назывался Андреем. Мне, правда, так никто и не объяснил, за что ему дали такое странное прозвище, но то, что людей он не ел, – это точно. Вообще Лектор – хороший, вдумчивый такой, флегматичный. Сразу видно – женатый человек. Разительно отличается от своих товарищей: барабанщика Гугли, который Жека и которого заткнуть можно разве что физически, и басиста Толика, или Хаска (еще одна загадка природы). А все вместе, включая Демона-Алекса у микрофона, они были «Shadows» – рок-группой, чаще всего выступавшей в клубе «Домино» – любимом месте отдыха байкеров, металлистов, Полины и других стремных личностей.

– Ну… – протянула, неловко убирая прядь волос за ухо, – тогда удачи вам в субботу…

Алекс бросил на меня смеющийся взгляд и припарковал машину. Очень вовремя, кстати, потому что красиво извиняться я никогда не умела. В нетерпении заерзав по сиденью, я дернула за ручку раз, второй, но «мазда» не поддавалась.

– Эй, Шурик! – круглыми глазами уставилась на парня. – Ты меня случайно запер.

– Не Шурик, а Алекс, ведьма, – улыбаясь так, что бабочки в моем животе всей толпой взмыли к диафрагме, проурчал он. – И не случайно.

А потом придвинулся ближе, настолько, что я ощутила его дыхание у себя на лице, скользнул рукой по колену и вверх, пальцами второй коснулся подбородка, заставляя запрокинуть лицо, и накрыл губы поцелуем. Любые мысли в мгновение ока покинули мою голову, дыхание перехватило, сердце забилось в диком ритме, словно пыталось выпорхнуть на свободу, пробив себе путь сквозь грудную клетку. Прямо не мышечный орган, а детеныш Чужого, но Алекс всегда действовал на меня именно так. Ему удавалось утешить меня в минуту скорби, рассмешить и успокоить, когда весь мир хотелось растерзать на сотню маленьких кусочков. И он же умел так на меня посмотреть, так коснуться, что единственным желанием оставалось сорвать с него одежду и…

– Евочка, солнышко, а что вы здесь делаете?

Мамино лицо в лобовом стекле появилось неожиданно и едва не заставило пробить головой крышу авто. А то, что она сказала потом, – повергло в жесточайший facepalm и разрушило всю романтику:

– Я поговорила с мамой Юлиана. Он будет рад провести с тобой субботний вечер.

– А Евочка не сможет пойти, – с жестким прищуром, буквально источая елейную патоку каждым словом, заявил Алекс. – У нее в субботу важная миссия: она будет охранять дом.

Я резко обернулась и вперилась в него мрачным взглядом:

– Это, блин, шутка такая, да?!

Глава 2

– Где взять руководство по расчленению трупов?

– Тебе что, заняться нечем?

– Таки есть чем. Но нужно руководство.

Bash

В понедельник мы не разговаривали. Я, конечно, пыталась исправить ситуацию, но Шурик так и не признал, что он – ревнивый идиот с бредовыми идеями. Мне пришлось устроить ему бойкот, весь день демонстративно хмуриться и смотреть в другую сторону. Это были необходимые воспитательные меры, я в них верила и не хотела отступать. Даже когда он вез меня домой из школы – ехала молча, уставившись в окно. Увидела, кстати, много интересного. Правда, шея затекла. В общем, день прошел лучше не вспоминать как, настроение к вечеру опустилось ниже плинтуса, а после игнорирования друг друга во время ужина – принялось скрестись в подвал. Я мысленно бубнила: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» и надеялась на чудо. Нет, не на то, что у Шурика проснется совесть, а на что-то более реалистичное: падение метеорита, например, или атаку инопланетян. Что-нибудь, что объединит нас под одним флагом и заставит сражаться вместе, забыв о прошлых обидах.

И чудо случилось! С инопланетянами, правда, не выгорело, но в одиннадцатом часу ночи, когда я уже лежала в постели, дверь в мою спальню открыла Полина. Я молча отложила книжку. В одной руке подруга держала чашку горячего кофе, а в другой – жестяную коробочку с печеньками из наших запасов.

– Будешь? – предложила, усаживаясь рядом со мной на кровать. Я хмыкнула и взяла сахарного мишку:

– А чайку не сделаешь?

– Не наглей, а? – нахмурила соболиную бровь готесса. – Я к тебе сегодня не пожрать пришла. У меня проблема и, кстати, по твоей части.

Вот теперь уже и мне стало интересно. А Полина, со вздохом откусив голову белочке из молочного шоколада, задумчиво уставилась в потолок и приступила к рассказу:

– Помнишь, я вчера говорила, что меня отец в больничку на практику устроил? Чтоб ты знала, это оказалась не простая больница. Ее построили на месте старинного храма. А рядом находится не менее древнее кладбище.

– Индейское? – проникшись ее мрачным лицом, тихонько уточнила я.

На меня перевели скептический взгляд.

– Конечно! Ведь индейцы специально переплывали океан, чтоб у нас дуба врезать. Это у них традиция такая была: чувствуешь, что смерть рядом, – хоп на лодку – и на другой берег по большой воде. А там похоронят. Обычное кладбище, Ева! Старое, правда. Туда сейчас уже и не завозят никого, даже не подхоранивают.

– Полина, сейчас почти полночь, – перебила я ее со вздохом. – Ты мне на сон грядущий только про кладбище не рассказывала. Тем более про обычное. Неужели до завтра оно никак не может подождать?

– Не волнуйся, – мрачно хихикнула подруга. – Я сейчас закончу, и твой сон как рукой снимет. Короче, ты же меня знаешь: я просто не могла обойти стороной такое интересное место. И после практики, около пяти вечера, отправилась на экскурсию. Только знаешь что?

Я покачала головой.

– На меня сторож начал орать так, будто я ему на любимую мозоль наступила! – возмущенно сообщила она.

Я скользнула по ней глазами: черная косуха с черепом на спине, кожаные штаны, тяжелые сапоги на шнуровке, пояс с такой бляхой, от одного взгляда на которую хочется перекреститься и отойти…

– Наверное, он подумал, что ты – одна из его подопечных, и попросил вернуться обратно в могилу.

– Ха-ха! – отрезала Поля. – Очень смешно. Только ты не угадала! Он решил, что я явилась эти самые могилы грабить! А когда я начала расспрашивать, оказалось: у него так уже четыре штуки разрыли!

Я села ровнее:

– Что, совсем разрыли?!

– Нет, Ева! До половины. Три кости торчат, все остальное под землей. Ты вообще себе могилу представляешь? Как ее можно не полностью разрыть? Интересно, кому они могли понадобиться?

– Кроме вас?

– Мы не откапываем гробы! – не без гордости сообщила подруга. – Мы работаем только со свеженькими трупиками.

Я сглотнула и положила печеньку обратно в коробку.

– И что ты предлагаешь делать?

Готесса отставила кофе и повернула ко мне криво ухмыляющееся лицо:

– Мы должны пробраться на это кладбище!

– Ночью?! – ахнула я не то чтобы без энтузиазма, скорее – с легким оттенком паники.

Но Поля только развела руками:

– Днем меня туда не пускают! А сейчас, в темноте, мы проникнем внутрь и посмотрим, что там натворили с древними могилами.

Невероятно, с каким восторгом она об этом говорила! Бродить в полночь среди надгробий – что может быть чудеснее? А я отвечу: да все что угодно! Это же стандартное начало большинства фильмов ужасов! Друзья говорят: «Пойдем пошаримся на древнем захоронении?» Ты, как дебил, соглашаешься и тут же умираешь! А всего-то надо было сказать: «Да идите вы на фиг с вашими идеями!» Только я, кажется, начинаю понимать, почему самые осторожные умирают молодыми – потому что любимые друзья им просто выбора не оставляют!

– Полина, – прошептала, выразительно косясь на дверь, – Алекс меня убьет, если узнает, что я ночью полетела на кладбище!

– Не боись! – отмахнулась готесса. – Твой надзиратель в подвале, репетирует. Мне его Богдан сдал. Еще час будет занят. Мы как раз успеем вернуться.

Я чуть не матернулась: это ж надо! Когда хочешь удрать – он всегда на стреме, а когда, единственный раз, с надеждой высматриваешь его на горизонте: дудки! Не докричишься…

Пришлось вылезать из постели, надевать спортивный костюм и шубу, доставать метлу из шкафа и лететь на кладбище. Ну и кто после этого поверит в благочестивость ведьм?..

Захоронение при больнице было внушительным, можно сказать – монументальным, но весьма заросшим. Деревянных крестов я не увидела – то ли сгнили и попадали со временем, то ли здесь присутствовал некий фэйс-контроль и без статуи не пускали. На худой конец – с надгробием, да таким, чтобы его было видно от самых ворот. Сейчас, зимой, снежные шапки покрывали все – крыши усыпальниц и семейных склепов, скульптуры святых, навечно запечатленных в скорбных позах, решетчатые оградки. Из белоснежной перины выглядывали черные скрюченные пальцы плюща и дикого винограда, дуплистые деревья опускали кроны к земле и ловили путников в хитросплетения выбившегося на поверхность корневища.

Короче, Полина была от кладбища в восторге. С криком: «Полный рулез!!!» – она сорвалась с места и умчалась куда-то в каменный лабиринт. Я осталась на «посадочной полосе» в гордом одиночестве.

Вообще-то мне как ведьме не пристало бояться кладбищ. Во-первых, я точно знаю, что полтергейстов не существует. Вредные духи прабабок, при жизни решивших оставить «кусочек» себя любимой благодарным потомкам, – эти да, но не полтергейсты. Во-вторых, я владею магией и чисто теоретически могу пришибить молнией недружелюбно настроенного кракозябра. И, наконец, в-последних по списку, но не по значению: на мне, в силу моей пугливости и маминой паранойи, навешено столько волшебных «щитов», что их сосчитать – пальцев не хватит. Так что – да, у меня есть вполне логичные причины не бояться кладбища. И только одно заставляет забыть их все: мне, черт подери, не комильфо стоять здесь одной в окружении трупов!

– Полина, твою мать! – как родную прижав метлу к груди, заорала я. – Вернись немедленно!

– Я бы не советовал здесь кричать, – внезапно раздалось из-за спины. – Сторож бродит неподалеку, может услышать.

Оборачивалась я так медленно, что, когда взгляд наконец упал на высокую широкоплечую фигуру в теплом пальто и шляпе, воображение успело превентивно нарисовать ему рога, хвост и копыта. Но когда я разглядела лицо нежданного попутчика, то поняла, что реальность оказалась хуже фантазии. На меня, улыбаясь своей характерной улыбкой Нарцисса, смотрел Владимир Овада.

Несколько мгновений мы молча таращились друг на друга. Особенно старательно таращилась я, в тщетной попытке разглядеть в нем не более чем плод собственного воображения. Потому как худшего спутника для «прогулки» по кладбищу придумать было сложно. И дело даже не в том, что Владимир – очередной претендент на мою слишком популярную руку, а значит – кровный враг одного небезызвестного заклинателя (который будет просто в ярости, если узнает, что я не только сбежала из дома на ночь глядя, но еще и в подобной компании). Просто у Вовочки было несколько черт характера, за которые его хотелось придушить на второй минуте знакомства. Он искренне считал себя неотразимым, как удар Али, и желанным, как четырехлистный клевер. Короче, неординарная личность, общаясь с которой ты слишком быстро переходишь от стадии «Он такой незаурядный!» к «Он же долбанутый на всю голову!».

К сожалению, недовольна нашей встречей была только я. У чародея, который, кстати, был сыном той самой маминой «заклятой» подруги Мелиссы, которая четыре месяца назад устроила Алексу незапланированный экзамен по медицине, был такой вид, словно его только что назначили первым охотником племени. За то, что завалил мамонта, которым, по всей видимости, была я. По крайней мере, все характерные признаки наблюдались – оцепенение всего тела, тяжесть в груди и только одна протяжная, тоскливая мысль в голове: «Че-о-орт!»

Ну чем не подстреленное травоядное?

Наверное, потому я и не сразу сообразила, с чего это вдруг улыбка Владимира стала мрачнеть, тускнеть, а потом и вовсе куда-то пропала.

– Ева, я тебя умоляю, – сказал он наконец, – сделай лицо попроще. Я как будто смотрю на картину «Крик» Эдварда Мунка.

И надо же было такому случиться, что Полина услышала именно эту фразу! Вовремя вернулась, что называется.

– Фигасе, какого образованного некроманта ты нашла!

Новоиспеченный злодей окинул готессу таким взглядом, что я бы на ее месте ощутила себя полудохлым тараканом на грязной подошве, но прежде чем Владимир успел что-то сказать (а она – ответить хуком справа), моя отнявшаяся было речь вернулась в нормальное состояние.

– Полина, – криво улыбнулась я, – знакомься: Владимир Овада, чародей. Владимир, это – Полина Казакова.

– Знахарка, значит, – презрительно уточнил маг. – Недосмотрела пациента? Пришла проведать? Или просто до больницы не долетела?

Готесса мягко улыбнулась и подняла на Вовочку такие глаза, что мне стало его даже немножко жаль.

– В полночь? На кладбище? – проворковала она. – Кого же тут проведывать? А вот для предсказаний время самое подходящее.

– Действительно? – скривился чародей. – Не поделишься ли мудростью?

– Да не вопрос! – еще более ласково улыбнулась подруга. – Мое всевидящее око считает, что у тебя через две минуты будет сломан нос, через три – правая рука, через пять – ты лишишься большей половины зубов, а через семь навсегда покинешь список Евиных женихов по причине серьезного повреждения репродуктивных органов. Дальше гадать?

– Не надо! – воскликнула я, понимая, что еще чуть-чуть, и на кладбище случится махач. Полина с ее тэквондо душу, конечно, отведет и за свое попранное достоинство чародею отомстит, но мне-то потом с мамой разбираться! И этому заносчивому красавчику апельсины в больницу таскать. В наказание. Пришлось быстро брать дело в свои руки и притворяться Леопольдом. – Друзья, давайте не будем ссориться. Мы все принадлежим к древним и почитаемым семьям, но сейчас не время и не место выяснять подробности. Потому, Владимир, была рада повидаться! Привет маме. Поля, идем!