Текст книги "Магия чувств"

Автор книги: Инид Джохансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

С наслаждением приняв душ, Клара вытиралась мягким полотенцем, не сводя глаз с двери, которая скрывала ее от вездесущих черных глаз.

К великому удивлению и бесконечному облегчению, девушке не пришлось доказывать право на уединение в ванной комнате. Леонардо, несмотря на мерзкие обещания, сам великодушно предоставил ей такую возможность, правда, с оговоркой: она не должна запирать дверь. Значит, он по-прежнему считал, что пленница способна наложить на себя руки, думала Клара, надевая белье, так и пролежавшее на стуле с утра.

А ведь идея провести синьора Висконти, изображая из себя слабонервную истеричную особу, казалась весьма многообещающей, она открывала путь на свободу. Вряд ли кто-либо захочет мучиться угрызениями совести, зная, что по его вине человек покончил жизнь самоубийством.

Время и события показали, что у хозяина замка совесть отсутствует, а если и есть, то в очень незначительном количестве. Поэтому задуманный план не сработал, даже наоборот, в немалой степени усложнил ситуацию. Теперь за Кларой постоянно следят. Она не предполагала, что такое исключительное внимание утомит ее и здорово подействует на нервы. Но самое неприятное, конечно, – спать с Леонардо Висконти в одной постели. Надо постараться, чтобы первая совместно проведенная ночь стала последней.

Наверное, придется признаться, что попытка сброситься с крыши и дальнейшие симптомы истерии – лишь блеф, который она вела с определенной целью. Но игра себя не оправдала. Несомненно, болезненное итальянское самолюбие будет оскорблено. Как же, высокомерного аристократа посмели дурачить, насмехаясь над ним. Возможно, поведение Клары вызовет у него неистовую ярость. Но именно ярость ей на руку. Разозлившись и поняв, что девушка не нуждается в постоянном присмотре, он, наверное, запрет ее в какой-нибудь другой комнате, пусть даже менее удобной. Да лучше находиться в каменной темнице, чем в роскошных покоях под неотступным взглядом Леонардо! Сторож, издевающийся над ней, оскорбляющий при каждом удобном и неудобном случае, бессовестно рассматривающий ее и, наконец, дотрагивающийся до нее…

Стоило только вспомнить о его прикосновениях, как у Клары закружилась голова, казалось, каждая клетка ее тела металась под действием огромного миксера, бешено клокотала, совсем не снабжая мозг кислородом.

Нет, лучше подумать о чем-нибудь другом, например: что сейчас надеть. Из пестрой кучи одежды, принадлежащей избалованной легкомысленной девчонке, надо выбрать сдержанный строгий костюм. Клара не находила в богатом ассортименте нужных вещей. Она разочарованно перебирала тончайшие шелковые и кружевные полупрозрачные наряды.

Да, мужчине нельзя доверять сугубо женские дела, он обращает внимание лишь на то, приятно ли скользит по рукам ткань, ласкает ли взгляд рисунок.

Клару подгонял страх, что Леонардо устанет ждать, пока она наконец оденется, и внезапно откроет дверь, чтобы посмотреть, не занята ли пленница усердным перерезанием вен. Решив не испытывать его терпения, она остановила выбор на легкой запахивающейся юбке из струящейся мягкой ткани цвета абрикоса и шелковой, в тон блузке без рукавов. Правда, блузка была настолько короткой, что не заправлялась в юбку, оставляя обнаженными тонкую талию и подтянутый животик. На переодевание времени не оставалось, из комнаты донесся ворчливый голос:

– Ты скоро там? Не терпится взглянуть на твой новый облик.

Щеки Клары зарделись, когда она с сомнением взглянула на свое отражение в большом зеркале на мраморной стене. Да, ее опасения сбылись, легкие дорогие ткани не скрывали очертаний точеного тела, придавая ей особую женственность. А именно такого результата девушка желала меньше всего. Ее ступни утопали в мягком ковре. Черные кожаные туфли на плоской подошве пригодны разве что для путешествия, но не для изысканного наряда, светлого и воздушного. Только человек с полным отсутствием вкуса мог допустить столь уродливое сочетание! И как ни обидно признаться, Кларе не хотелось, чтобы Висконти причислил ее к категории соблазнительных женщин. Так, кажется, он назвал ее. Нет, мисс Хартли предпочитает сдержанно-элегантный деловой стиль.

Впрочем, надо радоваться, что она приняла освежающий душ. Девушка чувствовала себя гораздо легче. Можно заняться дорожным костюмом, чтобы привести его в достойный вид, надо поговорить об этом с прислугой. Словом, не все так плохо, как кажется на первый взгляд. Клара провела щеткой по волосам, которые блестящим каскадом рассыпались по плечам, надела туфли и вышла из ванной.

Леонардо сидел у окна и читал газету. Ей пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. При виде благородного аристократического профиля, четко выделявшегося на фоне окна, девушка почувствовала неуверенность и нервозность, которые только усиливались, когда Висконти повернулся к ней. Его глаза словно приглашали погрузиться в их бездонную глубину. Улыбка слишком великолепная, чтобы оставить кого-нибудь равнодушной. Голос напоминал мурлыканье.

– Выглядишь прекрасно, как я и предполагал.

Клара одернула юбку и сказала:

– Неужели ты не нашел что-нибудь попрактичнее и поудобнее, хотя бы джинсы, на худой конец. В таком наряде я напоминаю куклу.

– Нет, вид у тебя восхитительный! За исключением одной детали – туфель. Надо обязательно подобрать обувь из запасников Глории. А что касается джинсов, то подобных вещей в ее гардеробе нет. Моя сестра не похожа на современную молодежь. Ее не увидишь разъезжающей на мотоцикле, слоняющейся около баров и дискотек в вульгарных майках, мини-юбках или обтягивающих брюках. Глория женственна до мозга костей. Она рождена, чтобы жить, одеваться и вести себя, подобно принцессе.

Услышав его высказывание, Клара впервые посочувствовала юной итальянке. Подобно принцессе, сказал Леонардо. Да, заточенная в белокаменном замке, изолированная от реальной жизни, изнеженная, избалованная, но лишенная права на личную жизнь затворница. Не удивительно, что она решилась убежать.

Синьор Висконти прервал ее размышления, предложив:

– Пойдем, я же обещал открыть дверцу клетки.

Замечательно! Однако из головы у Клары не выходила Глория. Теперь понятно, почему она исчезла из замка с любовником, который годится ей в отцы.

Девочка росла, окруженная лаской и заботой, играя в куклы. Но вот она стала взрослой, а отношение к ней не изменилось. Для родных Глория по-прежнему оставалась беспомощным наивным ребенком, нуждающимся в постоянной опеке. Естественно, строгий надзор вызывал протест у своевольной сестры Леонардо, считающей себя вполне самостоятельной личностью. Тем не менее Глория понимала, как рискованно бросаться одной в нелегкое плавание по бурному океану жизни. Положиться на своего сверстника она, наверное, побоялась. Какой из него гид в неведомом мире за пределами высоких стен, если сам он слишком молод и мало что знает о действительности? А умудренный опытом взрослый мужчина, богатый, ибо девушка привыкла к роскоши, как раз то, что надо. Вот почему Билла, умеющего находить путь к сердцу любой женщины, не прилагая особых усилий, выбрала Глория для роли спутника-наставника.

Поглощенная мыслями об юной итальянке вместо размышлений о собственном положении, Клара машинально следовала за Леонардо, различая лишь звук собственных шагов, эхом разносившихся по огромным залам. Но вот они подошли к главному входу, и девушка очнулась. Зрелище заслуживало внимания. Тюремщик добровольно открыл двери на свободу и фактически отдавал заключенной ключи.

Яркий поток солнечного света хлынул с улицы в темное помещение, такой ослепительный, что Клара невольно зажмурилась.

– Вот, видишь, – торжественно объявил Висконти, – клетка открыта. Здесь обычно лежит ключ. – Он указал на нишу в стенке. – Так что ты больше не будешь чувствовать себя пленницей.

Девушка взглянула мучителю в лицо, стараясь отыскать хоть малейшую тень вероломства, тайного злого умысла, не веря, что он по собственному желанию дарит ей долгожданную свободу. Но ничего особенного так и не заметила.

Разгадка пришла сама собой и очень скоро. Хозяин привел Клару на террасу. Парапет щедро обвивали красивые, незнакомые ей растения с большими кистями душистых лиловых цветов. Клара глянула вниз и обмерла.

Со всех сторон замок окружали отвесные неприступные скалы. Единственным признаком человеческого обитания являлась деревушка, нашедшая приют в долине, расположенной на несколько километров ниже владений Висконти. Вдали виднелись разрушенные древние крепостные стены, серебристые рощи олив, поля с зелеными полосками всходов, а выше, на пастбищах, поросших мелким кустарником, разгуливающие стада коз и овец.

– И в деревне никто, конечно, не говорит по-английски?

Впрочем, ответ она знала наперед. Ну почему она наивно поверила, что Леонардо способен сделать благородный шаг и выпустить ее из заточения! А ведь в первые минуты, когда дверь распахнулась, волна восторга и благодарности нахлынула на Клару.

– Нет, никто…

Леонардо стоял в стороне, очевидно, для того, чтобы лучше увидеть реакцию Клары на очередную злую шутку. Маска добродушия на красивом лице плохо скрывала дьявольское, садистское удовольствие, которым светились черные глаза.

– Почти никто из обитателей деревни не покидал пределы долины. Да и необходимости особой нет. Они живут в замкнутом мирке, работают в моих поместьях…

Клара опустилась на скамью, с которой открывался живописный вид на окрестности. Но глядя на величественный пейзаж, она думала об одном: как отсюда сбежать. Ведь должен быть какой-то выход.

Но из дальнейших слов спутника стало понятно, что планы строить бесполезно.

– Тропинка в деревню – извилистая и длинная, не говоря о дороге до аэропорта Линате. Ты помнишь сколько времени заняла поездка на машине? Остальные трассы специально проложены в пределах моих владений для технических целей. Горы совершенно непроходимы, сама видишь. – Закончив описание достопримечательностей, лишающих всякой надежды на избавление, Висконти посмотрел на девушку, дабы еще раз насладиться произведенным эффектом.

Дрожь от причиненных им страданий пробежала по ее телу. Никогда еще Леонардо не казался ей столь опасным и дальновидным противников. Ему удается держать под контролем абсолютно все, включая и саму Клару.

Бедняжка, а чего она ожидала? Что, собрав вещи, сядет в автобус и отправится в аэропорт? Глупо! Двери открыты, но однако суть не изменилась. Просто несколько расширились стены тюрьмы.

– Примерно через час Клаудиа накроет во дворе обед. К сожалению, я не смогу разделить с тобой трапезу, потому что до вечера мне необходимо отлучиться по хозяйству. Но буду с нетерпением ждать совместного ужина. – И со сверкающей улыбкой синьор Висконти, попрощавшись с девушкой, удалился. Гнетущее ощущение его присутствия некоторое время витало в воздухе, мешая ей, отрешенно шагающей взад-вперед вдоль каменных перил, собраться с мыслями. Что-то изменилось в их отношениях. Что? Как? Когда? Она пока не понимала.

Хотя на короткое мгновение, подобное звезде, падающей с черного бархата неба, в сознании блеснула мысль, но, так и не успев принять определенные очертания, исчезла, оставив Клару в еще большем смятении.

Солнце, стоявшее в зените, сильно припекало. Она решила вернуться в замок, чтобы скрыться в спасительной прохладе.

Девушка устроилась в тени дерева, ожидая, пока прислуга приготовит стол, и приветливо качала головой в ответ на непонятные замечания пожилой женщины. Затем заставила себя съесть салат с креветками и ветчиной, неизвестное блюдо из приправленного пряностями риса, анчоусов и помидоров. Жажду она утоляла охлажденным, очень приятным на вкус белым вином, которое несколько смягчило мысли об удручающем одиночестве.

Конечно же, Клара не нуждалась в обществе несносного аристократа и не чувствовала себя покинутой только потому, что он решил заняться делами. Леонардо предоставил ей ограниченную свободу, продемонстрировав, что любая попытка бегства безрезультатна. Он убедился, что в постоянном присмотре пленница не нуждается, и переключился на более интересное занятие. Что ж, тем лучше, твердила девушка, тем лучше!

После обеда Клара вернулась в спальню, легла на огромную постель и мгновенно погрузилась в сон, едва голова коснулась подушки. По-видимому, сказывалась усталость предыдущего дня и беспокойно проведенная ночь.

Пробудилась она поздно, солнце уже садилось, окрашивая комнату огненно-рыжим светом. Клара еще раз приняла душ, постирала, развесила сушиться изящное кружевное белье и наконец снова надела костюм Глории, который выбрала утром.

Висконти сказал, что вернется вечером и они вместе поужинают. Значит, где-то не раньше девяти, и в ее распоряжении уйма свободного времени.

Бесшумно, подобно тени, девушка передвигалась, изучая замок. Великолепный главный зал, рядом комната поменьше, судя по всему жилая, где ненастными днями, когда холодный ветер воет в ущельях, а разбухшие от дождей горные потоки с грохотом несут мутные воды, зажигается камин. Любопытно, о чем беседуют здесь брат с сестрой, как развлекаются? А где их родители? Почему она ничего о них не слышала? Интересно, жили ли их далекие предки тоже в древнем палаццо?

Растерянная, пытающаяся заглушить тягостное одиночество, Клара вышла во внутренний двор и, найдя его пустым и мрачным от сумерек, вернулась в апартаменты.

Странно, но облегчение, даже радость охватили ее, когда открыв дверь, она увидела Леонардо, который задумчиво смотрел в распахнутое окно. Его черные волосы слегка колебались под дуновением ветра.

Он медленно обернулся, почти с неохотой, услышав звук ее шагов. Глаза серьезны и чуть печальны. Висконти рассеянно посмотрел на Клару, как бы недоумевая, как она сюда попала. Неожиданно она почувствовала обиду.

– Ах, да! Конечно же. – Он слегка встряхнул головой, стараясь вернуться к действительности. – Клаудиа и Лучано скоро накроют стол. Когда я один, всегда ужинаю здесь.

Девушка молча кивнула в знак согласия, подавив желание напомнить хозяину, что она, между прочим, находится рядом…

Фактически ее присутствие для Леонардо ничего не значит. Когда он в настроении, то может немного развлечься с заложницей, иронизируя или немного флиртуя. Но сейчас Висконти, вероятно, не в духе, и ее присутствие, пожалуй, даже раздражает его.

Видимо, он переживает из-за Глории, беспокоится, не страдает ли она в обществе Билла. Наверное, очень больно сознавать, что для мужчины, открывающего его сестре дверь в мир любви, она лишь очередная игрушка. А Клара знала, что представляет собой отец.

А может, картина гораздо прозаичнее. Возможно, у Висконти были собственные виды на будущее Глории. Например, связать ее узами брака тоже со знатной и богатой семьей. Теперь выгодный союз, скорее сделка, наверняка сорвется из-за того, что невеста потеряла невинность.

Очевидно, Висконти заметил на ее лице обиду и недоумение, потому что глаза его вдруг потеплели, на губах заиграла улыбка, столь очаровательная и притягательная, что у девушки сразу перехватило дыхание. Внезапно ей захотелось приблизиться к прекрасному лицу, прикоснуться к манящим губам, утонуть и раствориться в них. Она желала целовать и ловить ответные поцелуи, уносясь в вихре сладостных грез…

Клара в ужасе сжала пальцы в кулак и плотно прижала к себе. Вот где ее подстерегает опасность! Она понимала это и раньше, но не могла или боялась дать невнятному чувству название. Физическое влечение? Такое сильное, какого она, пожалуй, еще не испытывала ни к одному из мужчин. Страстное желание зародилось с самой первой встречи и зрело, становилось сильнее с каждой минутой, проведенной рядом с Леонардо.

Нет, она обязана избавиться от его притягательности. Он же подлец, обаятельный Висконти! Жесток, безнравственен. Заносчивость, высокомерие сквозят в каждой черточке пугающей красоты, обладающей роковой сексуальностью, способной ошеломить, потрясти, подчинить…

Отбросив мерзкие мысли, неизбежно возвращающие к одному и тому же, избегая смотреть Леонардо в лицо, потому что на его губах играла умопомрачительная улыбка, Клара резко объявила:

– Мне надо серьезно поговорить с тобой.

Хозяин жестом указал на диван. Девушка села, последовав его примеру, оправила юбку, чтобы та не столь сильно обнажала ноги, сложила руки на коленях.

– Насильное удержание меня в замке – далеко не шутка.

– Знаю. Я с первого дня знакомства распознал твою серьезную натуру. И довольно глупо с моей стороны смеяться над тобой. – Его рука соскользнула со спинки дивана, оказавшись за ее спиной. – Признаюсь откровенно, я с большим уважением отношусь к твоим многочисленным достоинствам.

Пожалуй, он сидел слишком близко. Клара почувствовала, как напряглось тело. Но если отодвинуться, то сразу обнаружится, что близость небезразлична ей. А зачем давать ему дополнительные козыри? Лучше изображать полное равнодушие, держаться так, словно синьор Висконти ее нисколько не волнует.

– Раз ты по достоинству оценил меня, значит, не оставишь без внимания мои слова. – Девушка с трудом поборола желание пересесть на другой диван. – Смогут пройти недели, прежде чем Билл получит твое сообщение. А узнав о случившемся, неизвестно, как поступит. Я не уверена, что он захочет усложнять себе жизнь и заниматься моим освобождением.

– Отец бросит в беде собственную дочь? Возможно ли?

Нет, Леонардо не принимаем разговор всерьез. Затаенная издевка слышалась в его голосе, который обволакивает ее, проникая в каждый уголок души. Оливковые от загара длинные пальцы медленно, осторожно перебирали и гладили блестящие пряди ее волос, наслаждаясь их шелковистостью. Боже, он притягателен до невозможности…

– Но дело в том, что Билл не относится ко мне как к дочери. Мы совершенно противоположные по характеру люди, а потому никогда не были особенно близки. После того как умерла мать, Билл отдал меня в пансион. И мы виделись очень редко. А когда встречались, я всегда старалась убедить его изменить необузданный образ жизни. Однако ничего не выходило. Вино, женщины, живопись – вот круг его увлечений. – Кларе стало намного легче, если бы Леонардо перестал касаться ее волос. – Он наслаждался всем, чем одарила его природа. Он чрезвычайно эмоционален. Что касается меня, то я, в отличие от него, предпочитаю упорядоченный деловой стиль. Поэтому ради меня он вряд ли откажется от удовольствия, которое ему доставляет общество с Глорией. Вот что я хотела тебе объяснить.

– Да нет, – после небольшой паузы заметил Висконти. – Ты говоришь совсем о другом. – Его пальцы по-прежнему играли мягкими светлыми прядями. – Ты пытаешься доказать мне, а возможно и себе, что лишена чувственности, что тебя не привлекает мужской пол и что ты напоминаешь запрограммированного робота.

Он подвинулся ближе, повернул к себе ее лицо, вынуждая Клару смотреть в свои черные горящие глаза.

– Но тебе не убедить меня. Я без труда могу распознать страсть под любой маской. Видел, как она закипала в тебе, рвалась на волю, разрушая оболочку, в которую ты изволишь прятаться.

Теплые сильные пальцы ласкали нежную кожу, и бесчисленные нервные окончания жадно ловили легчайшее прикосновение. Девушка резко отвернулась, краснея, словно ее уличили в чем-то безнравственном.

Однако ее обнаженная талия, несмотря на сопротивление, тут же оказалась в плену настойчивых рук.

– Ты очень страстная женщина. Хотя почему-то стараешься скрыть свои чувства. Впрочем, я могу доказать… – прошептал он.

Нет! – сказал ее разум, но язык не повиновался. Клара теряла остатки самообладания, когда чуткие пальцы проникли под тонкий шелк блузки и приятными массирующими движениями ласкали грудь с набухшими сосками, которые не скрывало прозрачное кружево изящного бюстгалтера. Волны небывалого возбуждения накрыли девушку с головы до ног, почти лишив дыхания, а затем, разбившись в миллионы мелких брызг, просочились в каждую клеточку объятого трепетом тела.

Мужчина сосредоточил ласки на сосках, ставших твердыми, дразня и поглаживая их подушечками пальцев. Клара дрожала будто в лихорадке, распутной лихорадке сладострастия. Ее бросало в жар, гладкая кожа стала влажной. Не в силах противостоять желанию, она издала слабый стон и прильнула к Леонардо, обвив руки вокруг его шеи. Она подняла пылающее лицо, жаждущее поцелуев, и уже чувствовала ответный жар мужских губ.

Но тут в дверь постучали. Клара в шоке отстранилась, вдруг осознав, насколько безумно было ее поведение еще секунду назад…

Мужчина не спеша, почти лениво выпрямился. Одну руку закинул на спинку дивана, другую – положил девушке на колено и с таинственной, чуть хитрой улыбкой громко произнес:

– Войдите.

Никогда и никого в жизни Клара не была так рада видеть, как Клаудию и юношу, очевидно Лучано, ибо своим появлением они как нельзя кстати нарушили интимную обстановку, доводящую ее до полного безумия.

Прислуга внесла большие подносы и принялась накрывать стол возле окна.

Отодвинувшись как можно дальше от Леонардо, который буквально обжигал своей сексуальностью, и убирая ее руку с колена, Клара надеялась, что вошедшие не заметят ее лихорадочного возбуждения. Но поняла, что ошиблась, поймав на себе взгляд Лучано.

Вероятно, юноше не терпелось увидеть новую любовницу хозяина, проводящую время в уединении в роскошных покоях. О ней, видимо, сообщила сыну мать. Ему было, пожалуй, лет девятнадцать. В Лучано привлекало стройное тело, нежные, почти женственные черты лица, обрамленные жгуче-черными волосами. В понимающих ситуацию глазах этого уже взрослого мужчины выражалось и одобрение и осуждение.

Леонардо встал, подошел к столу и, приказав что-то вполголоса служанке, принялся открывать бутылку вина.

Так вот зачем понадобилось доводить Клару до крайнего возбуждения! Ради того чтобы подтвердить небылицу о любовнице. Мать с сыном весьма удивились, если бы, придя сюда, застали хозяина и его пассию в разных концах комнаты, полными ненависти и презрения друг к другу.

Ладно, в следующий раз она даст наглецу достойный отпор. Дюжина пощечин ожидает лживого лицемера! Непременно!

– Присаживайся, – предложил хозяин Кларе, – угощайся. Ночью нас ничто не должно беспокоить.

На мгновение девушке стало страшно. Вспомнилась сказка о маленькой девочке, которую встретил страшный голодный волк. Впрочем, мисс Хартли знает, как охладить его пыл и желание немного поразвлечься с глупой пленницей, над которой он издевается. Успокоившись, Клара придала лицу соответствующее выражение и села за стол. Хотя аппетит у нее пропал, девушка все же позволила синьору Висконти поухаживать за собой и отведала разнообразные изысканные блюда.

Решив не ждать, пока Леонардо в очередной раз выведет ее из равновесия каким-нибудь мерзким замечанием, она первой перешла в наступление.

– Поскольку ты, похоже, не поверил моему утверждению, что Билл не примчится сюда с рыдающей Глорией на руках и не освободит нелюбимую дочь, то я добавлю еще кое-что. Глория сама вряд ли захочет вернуться домой.

Клара с каменным лицом, опустив глаза в бокал с вином, по краю которого механически водила указательным пальцем, сопротивлялась гнетущему состоянию, порождаемому тягостной тишиной, которая нависла над столом. В конце концов, Леонардо напросился на неприятный разговор. И она жестко продолжила: – Попробовав раз, что значит ощущать себя свободной женщиной, Глория, несомненно, не захочет снова стать принцессой-марионеткой, запертой в одиночестве за высокими стенами среди наскучивших ей роскошных нарядов. Да и зачем ей опостылевший дом, когда есть человек, которому она не безразлична и который признает в ней свободную самостоятельную личность? Он учит твою сестру любить, жить в реальном мире, а не в белокаменной сказке, созданной заботливыми родственниками.

– Но ты забываешь, что человек, выступающий в роли учителя, – знаменитый донжуан! – Висконти сердито отбросил нож и вилку.

При виде искаженного гневом лица Клара почувствовала, как у нее стынет кровь. Из двух зол лучше выбрать меньшее, а гнев предпочтительнее, чем грязные намеки и заигрывания. И она решилась закончить:

– Нет, я не забыла. Сплетни о любовных приключениях отца действительно обошли весь мир. Но, насколько мне известно, он заводил романы в основном со зрелыми женщинами, чаще со вдовами. А то, что сейчас отец пошел на связь с девушкой, изменив правилу, которого придерживался много лет, свидетельствует, что у него к Глории особое отношение.

– Какое правило? Какие вдовы! О чем ты говоришь? Мэри Диксон, что ли? Она что, вдова? Нет, актриса стала «вдовой» после того, как ее муж, увидев в газетах фотографию жены в объятиях Билла Хартли, публично отказался от нее.

Клара отлично помнила скандальную историю. Прошло около года после смерти матери, когда снимок художника и известной актрисы в весьма недвусмысленной позе занял почетное место на первых страницах прессы. Это случилось в то время, когда Клара получила в колледже очередное поощрение за особые успехи в учебе, отличное поведение и прилежание. До сих пор она с ужасом вспоминала о фуроре, который произнесла злополучная фотография в кругу ее сокурсников. Она постоянно краснела, слушая колкости и остроты, отпускаемые в адрес отца. А однажды, придя к себе в комнату, она обнаружила компрометирующую вырезку из газеты прямо на своей кровати. Подобное происходило несколько раз. Тень от неблаговидных поступков Билла падала и на семью. При жизни матери миссис и мисс Хартли сносили выходки отца, понимая, что он незаурядный талантливый мастер искусства. Но для себя Клара сделала вывод, что ее жизнь никогда не станет такой беспорядочной и хаотичной, как у отца. Эмоции и чувства не возобладают над разумом.

И сейчас Клара не следует нарушать замечательное правило, в справедливости которого она неоднократно убеждалась. Глядя прямо в глаза Леонардо и делая вид, что не обращает внимания на его упоминание об актрисе, девушка перешла в атаку:

– Я понимаю, ты переживаешь из-за бегства сестры. И даже согласна, что Билл – не самая подходящая кандидатура для роли первого возлюбленного, первого мужчины в жизни Глории. Но вина за случившееся лежит не на ней, а прежде всего на вас, ее родственниках. Если бы вы не окружали ее заботой, со временем ставшей обременительной, не ограничивали бы постоянно ее свободу, ничего бы подобного не произошло.

– Синьорита! Вы слишком много на себя берете! – Висконти с такой силой ударил кулаком по столу, что посуда жалобно зазвенела. – Ты пытаешься обвинить наших родителей, которых, увы, давно нет в живых. По желанию и наставлению матери, которая умерла пять лет назад, я занимался воспитанием Глории. Я унаследовал гены отца и горжусь своей родословной. Но для девушки не желательно, чтобы цыганский темперамент отца и в ней развился в полной мере. Поэтому я старался уберечь сестру от опасного наследства, способного превратить ее в неконтролируемую импульсивную личность. Ты же, ничего не зная о нашей семье, считаешь себя вправе осуждать и моих родителей, и меня.

Едва сдерживаемая ярость превратила глухой бархатный голос в грозные раскаты грома. В черных глазах сверкали молнии. Но Кларе было не страшно. Чуть склонив голову набок, она спокойно смотрела на итальянца, в котором все буквально клокотало и неистовствовало.

– Извини, я не знала…

Значит, его отец – цыган. Понятно, откуда появился изменчивый, пламенный характер. Надо обязательно при случае подробнее расспросить Леонардо, только, конечно, не сейчас, когда он, похоже, готов изничтожить ее. Девушка старательно пыталась убедить себя, что ее интерес к семье Висконти вызван исключительно любопытством.

Тем временем Леонардо резко встал, с грохотом отодвинул стул.

– Хватит! Мне надоело! Я иду спать. – Он схватил Клару за руку. – Ты идешь со мной. Я приказываю. Понятно? И только попробуй возразить. За последствия не ручаюсь…