Текст книги "Гром и молния"
Автор книги: Инид Джохансон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
С ледяным выражением лица Мэделин отправилась в спальню. Завтра разрешатся последние ее сомнения. Тогда она сможет понять, что ей делать.
Она не будет удерживать Роналда насильно. Даже пытаться не будет. Она уйдет от него в новое одиночество, на этот раз уже безнадежное. Это одиночество останется с ней до самой смерти.
Но еще не все потеряно...
Назавтра утром Мэделин позвонила на работу и, сказавшись больной, попросила у Алана разрешения не приходить. Получив его, она быстро собралась и отправилась к врачу.
Ожидая в приемной, она невольно дрожала от возбуждения. Ведь от того, что скажет ей врач, зависит их будущее! Терпеливо выдержав не слишком приятный осмотр, она с замиранием сердца ждала решения своей судьбы. Ей казалось, что доктор невыносимо долго записывает что-то в свою книгу. Сколько можно ждать! У нее больше не было сил.
То, что Мэделин услышала минуту спустя, перевернуло вокруг нее весь мир. Врач сказал, что она беременна уже месяц! Она ждет ребенка от Роналда!
Еле волоча ноги, Мэделин доползла до дома. Прохожие поглядывали на нее с недоумением и сочувствием, но она ничего не замечала. Кое-как добравшись до Челси, она вошла в коттедж, поднялась наверх и без сил рухнула на постель. Ее душа словно разделилась надвое – одна половина ликовала, другая умирала от страха.
Она уже полюбила этот крошечный комочек жизни внутри себя и чувствовала, что будет любить своего малыша до конца жизни.
Но что подумает Роналд, когда обо всем узнает? Вдруг он решит, что она хочет привязать его к себе с помощью ребенка?
Роналд всегда говорил, что хочет подождать с детьми еще два-три года. Сейчас он слишком загружен, слишком поглощен своими делами, чтобы заниматься еще и детьми. Потому-то он и впадал в такое озлобление, когда Белл начинала расхваливать ему прелести мирной, идиллической жизни отца семейства в окружении тучи ребятишек. Ему совсем не улыбалось запереть себя в тихом загородном доме. Во всяком случае, сейчас – Роналд не раз говорил ей об этом.
Мэделин дрожала, глотая горькие слезы и всхлипывая. Выбора нет. Пока она не станет ничего ему говорить. Еще несколько месяцев ее беременность будет незаметна для окружающих, а за это время Роналд успеет решить, хочет он остаться с женой или уйти к Делле. Но она никогда не пойдет на то, чтобы привязать к себе мужа с помощью ребенка.
Мэделин была нужна его любовь. Прежде всего. Одна мысль о том, что Роналд останется с ней по принуждению, в душе ненавидя ее за то, что она сломала ему жизнь, повергала ее в ужас.
Мэделин устало положила голову на руки. Рассыпавшиеся волосы окутали ее пышным черным облаком. Внезапно открылась дверь, и послышался голос Роналда:
– Мэдди, дорогая, так дальше нельзя. Боюсь, что мне придется признаться тебе кое в чем, что будет для тебя не слишком приятно. – Он говорил как-то нервно, сбивчиво, был смущен и встревожен. Таким Мэделин его еще никогда не видела. – Возможно, ты возненавидишь меня, и поделом, но обещай хотя бы выслушать, попробуй понять!
Пораженная, она быстро взглянула на него. Ее голова закружилась, лицо побелело. Наверное, он пришел честно рассказать ей обо всем – о своей связи с Деллой, о том, что хочет развестись. Сейчас она услышит ужасные слова, означающие, что их браку пришел конец. Мэделин не сомневалась в этом. За что же еще он мог просить извинения? Она прижала руку к бешено колотившемуся сердцу. Ей казалось, что, едва он раскроет рот, она сейчас же умрет. Ее глаза ослепли от слез, в ушах звенели колокола, лицо Роналда расплывалось в бесформенное пятно.
Но тут она почувствовала, что он идет прямо к ней. Склонившись, он спросил сдавленным голосом:
– Ты больна? Скажи мне, что с тобой случилось.
Мэделин отрицательно покачала головой, не в силах говорить. Сейчас она знала: одно движение – и она упадет в обморок. Брови Роналда сошлись на переносице. Нахмурившись, он отбросил волосы с ее лица и подсунул подушку ей под спину.
– Я принесу воды. Если тебе не станет лучше, я вызову врача. – Кончиками холодных пальцев он прикоснулся к ее лбу, мокрому от пота.
Ей стало чуть легче. Она видела, как Роналд уходит в ванную. Ее недомогание, наверное, выводит его из себя, подумала Мэделин. Он уже решил признаться в романе с Деллой, а из-за нее все сорвалось. Но не всегда же ей будет худо. Едва только она оправится от слабости, как Роналд объявит о том, чего она боялась больше всего на свете.
Через несколько секунд он вернулся. Его лицо было перекошено от гнева.
– Признавайся: ты беременна? Отвечай!
– О чем ты?
Мэделин облизнула пересохшие губы. Она пыталась сообразить, как он смог догадаться обо всем. Впрочем, тошнота, слабость, обмороки, плохой аппетит – все это могло навести его на такую мысль. Внезапно смутившись, она побагровела от стыда.
– Так. Вижу, я прав, – презрительно подытожил он. – От кого этот ребенок? От меня или от твоего разлюбезного Винтера?
11
Мэделин во все глаза смотрела на Роналда, словно видела его впервые.
– Да как у тебя язык повернулся?! – возмущенно взвизгнула она. – Как ты посмел?
Он пристально посмотрел на нее.
– Кричи не кричи, а отвечать тебе все равно придется. – Роналд отступил назад и смерил ее жестким взглядом. – Рассмотрим два варианта. Ты послушалась совета моей матушки и забеременела, надеясь приковать меня к дому. Это могло бы значить, что тебя действительно оболгали и ты никогда не была любовницей Винтера. Ты не стала бы домогаться моего постоянного присутствия дома, если бы хотела проводить время с ним. – Он снова колюче взглянул на нее. – Или все получилось случайно?
Было бесполезно что-то ему объяснять. Так или иначе, но для нее оба варианта были одинаково плохи. Роналд сочтет ее или расчетливой и хитрой особой, желающей связать его по рукам и ногам с помощью ребенка, или просто шлюхой, обманщицей, способной навязать мужу чужого младенца.
Мэделин содрогнулась всем телом. Сейчас у нее отнимали право на счастливое будущее. И все же у нее есть его ребенок, дитя их страсти. Ей хватит этого.
– Это вышло случайно, – холодно заявила она.
И это было правдой. Она не солгала ему. А раз их брак уже не спасти, то не все ли равно, что она скажет. Он наверняка уже был готов признаться в связи с Деллой, попросить развода. Что ж, пусть уходит. Она не станет его удерживать.
Все кончено. Мэделин читала это на его лице. Она уже ждала роковых слов, но тут тишину разорвала трель телефонного звонка. Если, подумала она, это звонит Делла, желающая выяснить, произошло ли все именно так, как она желала, признался ли Роналд во всем своей жене, то можно будет получить колоссальное удовольствие, послав ее к черту.
Но это была не она. Сдержанное разочарование отразилось на лице Мэделин, она вздохнула.
– Алан? Что-то случилось? – Она увидела, что Роналд выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Поздравляю тебя! Теперь мы с тобой связаны навеки, – с трудом сдерживая ярость, заявил Алан. – Одна из милейших подружек Эбби из самых лучших чувств сообщила ей кое-что пикантное о нас.
– О черт! Этого я и боялась! – Мэделин судорожно вцепилась в трубку. Гнусная сплетня может стоить жизни несчастной Эбби, запертой в больничной палате и сходящей с ума от страха и тревоги за исход своей беременности.
Словно защищаясь, Мэделин прижала руку к своему, пока еще совсем плоскому животу. Алан в это время бешено орал в трубку:
– Ты знала об этом, но зачем-то молчала! Ты должна была мне все рассказать! Тогда я предупредил бы ее, успокоил и все на этом кончилось бы! А теперь она целыми днями рыдает и не желает даже видеть меня.
– Я давно знала об этом, – виновато вздохнула Мэделин. – И Роналд – тоже. Не могу сказать, что это его обрадовало.
– Могу себе представить, – съязвил Алан. – Теперь я понимаю, почему всякий раз, как мы встречались, твой муж чуть ли не с кулаками на меня бросался. Так почему же ты все-таки не сказала мне об этой гнуси? Ты должна была знать, что рано или поздно это дойдет до меня!
Теперь Мэделин чувствовала себя кругом виноватой – и перед мужем, и перед Аланом, и перед Эбби. Разве Роналд не требовал, чтобы они поговорили хотя бы с Аланом и посоветовались с ним, что делать? А она отказалась, потому что хотела, чтобы он верил в ее невиновность. А если уж быть совсем откровенной – потому что панически боялась, что Роналд узнает всю правду о смерти Джереми.
– Я думала, что делаю правильно, – смущенно пробормотала она. – Спрятала голову в песок, как страус, и надеялась, что все как-нибудь само обойдется. Я решила: тебе хватает проблем – Марк, дела фирмы, здоровье Эбби...
Врешь, моя милая, подумала тут же Мэделин. Ты оправдываешь себя, а на самом деле ты спасала свою репутацию перед Роналдом!
– Ладно. Пусть так. – Его голос потеплел, но он тут же спросил с беспокойством: – Придумаешь что-нибудь? Поговори с Эбби, постарайся ее успокоить, поклянись, что между нами ничего нет. Я только что из больницы, она в ужасном состоянии. Меня она видеть не желает. Несколько часов она истерически рыдала, а потом у нее начались схватки – то ли настоящие, то ли ложные – и она совсем сошла с ума от страха. Сделай это для меня, умоляю тебя, Мэдди!
Он взывал к ее чувству долга. После смерти Джереми он стал нужен ей. Он и Эбби. Они тогда спасли ее.
– Сделаю, что смогу, – пообещала Мэделин.
Положив трубку, она задумалась, нахмурив брови. Разве Эбби станет слушать ее уверения, если она искренне поверила в эту ложь? Она и видеть не пожелает свою мнимую соперницу.
На свете был лишь один человек, который мог успокоить Эбби. И этим человеком был ее деверь. Тот, который когда-то сам был влюблен в нее и пригласил в дом, чтобы познакомить со своей семьей. Тот, у которого ее из-под носа увел старший брат... Это мог сделать только Марк Винтер.
Надежда на то, что озлобленный, изгнанный из семейного дела Марк поможет, была почти равна нулю. Но все-таки надо попытаться. Ведь это единственный и последний шанс спасти Эбби.
Алан говорил, что Марк пока все еще живет в своей прежней квартире. Сейчас он еще наверняка там: ведь вечер только начинался. Мэделин, стараясь не шуметь, на цыпочках выскользнула из дому.
Она не хотела говорить Роналду, куда идет. Вообще будет лучше, если он не узнает, что она куда-то уходила.
Скорее всего, услышав, что она разговаривает с Аланом, он окончательно уверился в ее измене. Очень может быть, что его это даже обрадовало: ведь теперь он получает индульгенцию на любое поведение. В том числе и на развод.
Остановив такси, она назвала шоферу адрес, села на заднее сиденье и стала размышлять. Как ей лучше подступиться к Марку? Взывать к тому доброму, что еще в нем оставалось? Угрожать ему? Но чем она может его испугать? Так что уж лучше будет воззвать к его благородным чувствам. Жаль, что она не сказала Алану ни о том, кто пустил сплетню, ни о своих намерениях. Он мог бы ей помочь... Но всю жизнь с самого детства она привыкла надеяться только на свои силы. Всю жизнь ей приходилось полагаться на себя, а привычки менять трудно.
Мэделин подошла к парадному дома в дорогом районе Лондона. Посмотрев на доску с номерами квартир, она нажала кнопку звонка, не рассчитывая на вежливый прием. Внезапно кто-то схватил ее за руку.
– Так вот оно – ваше гнездышко? Стоило ему свистнуть, и ты тут же примчалась!
– Роналд! – изумленно воскликнула она. – Откуда ты здесь?
На его лице застыло выражение нешуточной угрозы. Никогда еще он не казался Мэделин таким чужим и далеким.
– Если ты надеялась, что я ничего не замечу, то напрасно. Едва он позвонил, и ты побежала. Я отправился за тобой.
Из домофона донесся мужской голос. Он что-то спрашивал. Мэделин не расслышала, но все же неуверенно произнесла, искоса взглянув на Роналда:
– Это Мэделин Спаркс. Мне надо поговорить с тобой.
Она толкнула дверь. Роналд вдруг отпустил ее руку, словно ему было противно прикасаться к ее телу, однако неслышной тенью скользнул за ней в подъезд. К счастью, Марк жил на первом этаже.
Больше всего сейчас Мэделин хотелось прижаться к широкой груди Роналда. Ощущение силы, исходящей от него, придало бы ей уверенности. Но она знала, что неприятна ему.
Задержавшись перед дверью квартиры Марка, она обернулась к Роналду. В подъезде было очень жарко, и ее сердце билось как пойманная птичка. У нее замирало дыхание от любви к нему.
– Это совсем не то, что ты думаешь. – Она хотела притронуться к его руке, но тут же остановила себя. Суровые черты любимого лица пугали ее, отбрасывали куда-то далеко, на тысячи и тысячи миль от него. Она потупилась, не желая, чтобы Роналд видел слезы в ее глазах. – Алан позвонил и сказал, что кто-то разболтал Эбби ту сплетню... про меня и про него. Она... она в шоке, плачет и не хочет ничего слушать. Он хотел, чтобы я успокоила ее.
– Очень умно с его стороны, – холодно глядя на нее, бросил Роналд. – Она здесь? Ты же говорила мне, что она в больнице.
– Нет, здесь живет Марк. – Мэделин покачала головой, сглатывая слезы. – Он распустил о нас сплетню. Я подумала, что только он может все вернуть на место. Она не хочет видеть Алана – так почему она захочет увидеться со мной?
Роналд не ответил, но его взгляд стал сосредоточенным. Она сдавленно пробормотала:
– Я не вынесу, если она по моей вине потеряет ребенка. Я не могу, чтобы это легло на мою совесть...
– А такая опасность есть?
Мэделин молча кивнула, ее губы задрожали.
– Учитывая то состояние, в котором она сейчас...
– Так почему твой драгоценный Алан сам не заставил своего брата все исправить?
– Потому что он еще не знает, что именно Марк распустил сплетню, – удрученно оправдывалась она.
– Тогда ты должна заставить этого ублюдка сказать ей, что он лгал! – Слова Роналда точно ударили ее. – Почему должна страдать невинная женщина?
Он изо всех сил стукнул кулаком по гладкой деревянной двери. Мэделин вздрогнула. Он заставляет ее чувствовать себя преступницей, с горечью подумала она, робко входя в открытую Роналдом дверь. Навстречу им вышел Марк. Его грузное, дряблое тело было облачено в клубный смокинг, на шее болтался черный галстук.
– Вот как? – Он ухмыльнулся. Маленькие крысиные глазки смотрели настороженно и враждебно. – Мэдди! Какая приятная неожиданность. К несчастью, я могу уделить тебе не более пяти минут. Светские обязанности, сама понимаешь.
– Ты уделишь нам столько времени, сколько будет надо, – жестко произнес Роналд.
Мэделин увидела, как съежился Марк, как посерела от страха его толстая физиономия, похожая на морду хомяка.
Если бы Мэделин сейчас не умирала от страха, она бы наверняка расхохоталась – так жалок и смешон был Марк. Нелепо взмахнув коротенькими толстыми ручками, он засеменил назад, торопливо приговаривая:
– Может быть, лучше зайдете?
– Это ни к чему. Все, что надо, моя жена может сказать вам здесь. – Его глаза внимательно оглядели роскошный холл квартиры, дорогой синий ковер, позолоченные кресла, столик красного дерева. – Начинай, Мэделин.
Он требовал, чтобы она высказалась напрямик. Но ее горло внезапно пересохло, язык отказывался ей повиноваться. Она умоляюще посмотрела в яростные глаза Роналда.
Нетерпеливо нахмурившись, он продолжил:
– Вы распространяли мерзкую сплетню, Винтер. И не пытайтесь отпираться, я был там и сам все слышал. Тогда мне хотелось вырвать ваш поганый язык, – Роналд хищно осклабился, – но по некоторым причинам моя жена удержала меня от этого. А сейчас, – он резко шагнул вперед, – нет такой силы на земле, которая помешает мне сделать это, – он шагнул еще ближе к сгорбившемуся от страха толстяку Марку, – если вы в точности не исполните то, что я вам прикажу.
Марк Винтер метнул умоляющий взгляд в сторону Мэделин, надеясь, что она вступится за него, но, увидев откровенное презрение в ее глазах, жалко пробормотал:
– Чего вы от меня хотите? Я уже не знаю, о чем идет речь.
– Мы говорим о вашей мерзкой болтовне насчет того, будто я угробила Джереми, чтобы он не мешал мне путаться с Аланом! – рявкнула Мэделин, внезапно очнувшись от вялого оцепенения, в котором пребывала с той минуты, как Роналд схватил ее за руку у двери.
Роналд посмотрел на нее долгим, отрешенно спокойным взглядом, прежде чем заговорить.
– Что бы вы сегодня ни намечали сделать, вы сейчас же поедете к жене вашего брата. Вы успокоите ее. Скажете ей, что это вы распускали слухи, что на самом деле это ложь. Как вы, очевидно, знаете, она ждет ребенка. Из-за вас она может его потерять!
– А если я этого не сделаю? – В крысиных глазах Марка светился испуг, хотя он все еще хорохорился. Он пока не потерял надежду выйти сухим из воды.
– Тогда я пришибу вас на месте, – мягко, почти ласково протянул Роналд.– Он мог сделать это, в самом деле мог.
Мэделин вздрогнула. Она боялась всякого насилия. И у нее были на то причины. Раньше Роналд никогда не был таким жестоким. Мерзкая сплетня, которую отвратительный жирный человечек разнес по всему свету, пустила их жизнь под откос. И Роналд именно из-за него, из-за его омерзительного языка стал таким. Марк в ответе за все плохое, что с ними произошло, и жалеть его нечего. Пусть расплачивается за свои грехи.
Марк позеленел от страха и даже словно уменьшился в росте. Но он еще пытался сохранить достоинство.
– Зачем мне угрожать? Я постараюсь помочь, даже если придется врать. Я всегда любил Эбби. Милая женщина, она так исстрадалась.
Грозный взгляд Роналда заставил Марка поспешно кинуться к двери, проскочив между ними. Но он не смог отказать себе в последнем удовольствии. Обида на Мэделин, все эти годы не скрывавшую презрения к нему, не дала ему спокойно уйти. Он обернулся к ней.
– Мы оба знаем всю правду, так ведь, Мэделин? Ты не можешь не признать, что кое-что из сказанного мной было истинным, – злобно ухмыльнулся он. – Или ты и это станешь отрицать?
Мэделин ненавидяще уставилась на него. Роналд настороженно притих, ожидая ее ответа.
В глазах у нее потемнело. Ее браку настал конец. И, возможно, только чистосердечным признанием она сможет хоть немного искупить свою страшную вину.
Мэделин понятия не имела, откуда все стало известно Марку Винтеру. Разве только если он, по своему обыкновению, что-то подглядел или подслушал...
Она стояла, опустив голову, точно преступница, пойманная на месте.
– Не стану, – почти беззвучно прошептала она.
Марк Винтер довольно хихикнул. И тогда Роналд размахнулся и со всей силы ударил его.
12
Словно громом пораженная, Мэделин смотрела на свалившегося, точно сноп, Марка Винтера. Из его острого носа текла кровь. Роналд стоял у одного из высоких окон пахнущего дорогим одеколоном холла и молча смотрел на улицу.
Мэделин, дрожа всем телом, обхватила себя руками. В этот жаркий летний вечер холод был внутри нее, в ее душе. И сковавшему ее льду, подумала она, больше никогда, по-видимому, не суждено растаять.
Тем временем Роналд рывком поднял Марка с пола, потащил его к машине и швырнул на заднее сиденье. Потом он коротко спросил у Мэделин, в какой больнице лежит Эбби. Когда он проходил мимо нее, то посторонился, словно боялся до нее дотронуться...
Мэделин не знала, что происходит в палате Эбби. Марк и Алан не выходили оттуда вот уже полчаса.
Наконец они все-таки появились. Мэделин смущенно пробормотала:
– Мы подумали, что Марк и только Марк может успокоить Эбби. Это ведь он распустил сплетни. Он готов был сделать все, что сможет. Как она?
Еще раз бросив уничтожающий взгляд на жалкое лицо Марка – его нос распух и посинел от удара, – Алан сказал:
– Уже лучше. Ей сделали пару уколов. – Он снова посмотрел на Марка. – Как только я не догадался, что это твоих рук дело? Если ты еще посмеешь...
– Не посмеет, – угрожающе процедил сквозь зубы Роналд, и Алан бросил на него быстрый благодарный взгляд, прежде чем вытолкать брата в застланный коврами коридор.
Мэделин и Роналд перешли в приемную. Как в любой хорошей частной больнице, здесь царил комфорт. Мягкие низкие кресла, свежие журналы, горячий кофе – словом, все, чтобы развлечь богатых посетителей, ожидающих приема.
Роналд подошел к одному из окон и замер, барабаня пальцами по раме. Мэделин же остановилась возле двойных стеклянных дверей. Она не двигалась с места, словно чего-то ждала.
Она видела, как вышла одна из сиделок, а за ней Марк, но не вполне понимала, что происходит. Позовут ее к Эбби или нет?
Этот ужасный день, казалось, никогда не кончится. Она робко взглянула на Роналда, надеясь, что он скажет ей хоть что-нибудь. Но он так и не обернулся. Казалось, он погружен в свои мысли. А когда она решилась сама заговорить с ним, в дверь влетел Алан с перекошенным от злобы лицом.
– Я убью этого слизняка!
От страха Мэделин даже присела.
– Что такое? Он чего-то наболтал Эбби?
– Да нет, с этим все нормально. – Его лицо стало чуть мягче. – Он рассказал все, вывернул свою грязную душонку наизнанку. Он вспомнил наше детство, свою ревность, желание расквитаться со мной. И с тобой за то, что ты в свое время его отшила. А ты мне об этом никогда не говорила! – Алан привлек Мэделин к себе и крепко ее обнял. – Он так исходил ядом, что это убелило Эбби в нашей с тобой невиновности. Но он у меня еще попляшет за все, что натворил! Я ему покажу!
– Теперь твоя жена довольна? – гневно оборвал его Роналд. Он смотрел на них с откровенной неприязнью. – Тебе будет лучше пойти к ней. – Он шагнул к двери, по пути бросив Мэделин: – Если он пойдет к своей жене, то нам нет смысла сидеть здесь. Ты идешь, Мэделин? Или хочешь остаться?
Алан начал было что-то говорить, но Мэделин его не слушала. Роналд уже шел через приемный покой, словно его ничуть не заботило, пойдет она с ним или нет. Она смогла догнать его только на улице, когда он открывал дверцу машины.
Мэделин чувствовала, что сейчас истерически завопит, затопает ногами и бросится на землю, точно сумасшедшая. Больше сдерживаться она не могла. Сейчас на ее глазах рухнули последние надежды на счастливый исход событий.
Как только они приехали домой, Роналд тут же поднялся наверх, пройдя мимо нее с каменным лицом. Мэделин поплелась за ним, с трудом переставляя отяжелевшие ноги и чувствуя себя раздавленной. То, что она увидела, добравшись до их спальни, сразило ее наповал.
Роналд упаковывал вещи, складывая их в чемодан.
– Что ты делаешь?
Дурацкий вопрос. Слепому было понятно, что он делает. Язык Мэделин заплетался, точно у пьяной. Ее начала бить дрожь. Все. Это конец. Больше ничего не будет. Сейчас он соберет свой чемодан и уйдет навсегда.
– Я переезжаю в отель, – холодно заявил Роналд, даже не поднимая глаз, чтобы взглянуть на нее, и плотно затянул чемодан ремнем. – Вернусь через пару дней за остальными вещами. Постараюсь сделать это, когда ты будешь на работе. Остальное обсудим через адвокатов. Не беспокойся: твой ребенок будет обеспечен.
Мэделин бессильно прислонилась к двери, закрыв глаза. Ее сердце рвалось от ужасной, нестерпимой и бесконечной боли.
– Это и твой ребенок, – прошептала она. Мэделин не знала, что хуже – то, что он уходит, или же то, что отрекается от собственного ребенка.
– Перестань разыгрывать из себя героиню дешевой мелодрамы! Все кончено. Я уже достаточно взрослый, чтобы вовремя остановиться. С этим и буду жить дальше. А ты? Ты должна была предвидеть, что рано или поздно такое неизбежно произойдет.
Он сказал так, будто считал, что их разрыв был предопределен с самого начала!
Мэделин знала, что больнее, чем сейчас, ей уже не будет. Теперь она плакала, не стыдясь и не пытаясь скрыть своих слез.
– Скажи мне почему? Скажи! – всхлипывая, умоляла Мэделин. Серебристые глаза Роналда сузились. Заметив, что он кинул быстрый взгляд на часы, она задрожала от смертельной обиды.
– Ах, рассказать почему? – Его голос источал ненависть. – Предпочитаешь рассказ в прозе или же в стихах? – С шумом вздохнув, он решительно расправил плечи. – Все беды начались с того момента, когда я услышал кое-что о моей законной жене. То, что я почувствовал к проклятому Алану Винтеру, заставило меня презирать самого себя. Я долго внушал себе, что не прав. Но ты принуждала меня поверить в твою измену. Ты не давала мне расправиться с этим скотом Марком, отказывалась бросить работу и быть со мной, убегала к Винтеру, как только он позовет, позволяла ему целовать себя...
Мэделин бессмысленно уставилась на него. Это же он сам сбегает, уходит к другой, но перекладывает вину на нее.
Он добавил колким тоном:
– Но что теперь об этом говорить? Ты призналась передо мной и тем жирным уродом, что он сказал чистую правду. Ты была и остаешься любовницей Алана Винтера. – Он поднял чемодан. – Может быть, хватит разговоров? Я ухожу.
Он стоял прямо перед ней, собираясь уйти, бросить ее и все забыть. И он уйдет, не узнав правды.
– Нет! – Мэделин вскрикнула, точно раненое животное. – Нет! Алан и я... между нами ничего никогда не было. Он мой босс, мой друг и ничего больше. Я призналась в другом. – Ее язык отказывался произнести страшные слова, но она знала, что должна это сделать. – Я убила... убила своего первого мужа. Я убила Джереми!
Бесконечный ужас той ночи снова встал перед ней. Она инстинктивно подняла руки, пряча лицо. Но Роналд отвел их, испытующе и безжалостно поглядев на нее.
– Ты понимаешь, что ты сейчас сказала?
Мэделин молча кивнула. Ее зубы стучали, лицо стало мертвенно-бледным. Она была в таком нервном потрясении, что с трудом держалась на ногах. Не говоря ни слова, Роналд подхватил ее на руки и отнес на кровать. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся со стаканом бренди в руке.
– Выпей.
Она отрицательно покачала головой, глядя на стакан в его руке, на его пальцы – пальцы, когда-то так нежно ласкавшие ее. Никогда больше он до нее не дотронется...
– Я виновата. – Мэделин в отчаянии посмотрела на него.
Он поднес стакан к ее губам, насильно заставляя ее выпить. Обжигающая жидкость проникла в ее желудок, алкоголь ударил в голову, затуманил глаза.
Роналд сел на кровать рядом с ней, укрыл пледом ноги Мэделин. Она не понимала, почему он так ведет себя. Она ждала иного – взрыва негодования, гнева, упреков. Ей казалось, что после ее признания он окончательно решит вычеркнуть ее из своей жизни.
– Есть только один способ снять тяжесть со своей души – признаться во всем полиции. И заплатить... – Тут голос Роналда дрогнул, но он справился с волнением и продолжил: – Заплатить, сколько потребуется... Я не могу поверить, что ты совершила это без серьезной причины. Ты не способна просто так причинить зло даже животному, не говоря уж о человеке. Значит, тебя к этому вынудили. Расскажи мне все, Мэдди.
Поморщившись, Мэделин сжала виски руками. От бренди ее голова разболелась, мысли путались.
– Тогда полиция решила, что это был несчастный случай, – с трудом ворочая языком, пролепетала она. – Я не хотела убивать его, клянусь тебе, совсем не хотела. Но он замахнулся на меня, чтобы ударить; я оттолкнула его... Он был пьян в ту ночь, он почти каждый вечер приходил пьяным. Когда я его толкнула, он упал – упал неудачно. Он ударился виском об угол стола и умер...
Захлебнувшись плачем, она упала лицом в подушку. Роналд прижал ее к себе, успокаивая, гладил по голове и шептал ей:
– Успокойся, Мэдди. Расскажи мне все. Ты раньше ничего не рассказывала о своем первом браке. Я не хотел заставлять тебя, ждал, пока ты сама на это решишься. Расскажи, тебе станет легче.
Все еще всхлипывая, Мэделин уткнулась в его плечо и начала свой рассказ. Она не скрыла от Роналда ничего: ни истории с Кэт Риверс, ни пьяных выходок Джереми, ни своего неотвязного желания уйти от него.
– Наверное, я сама была во многом виновата, – пробормотала она, стерев слезы с лица. – Я слишком многого от него требовала. Мне надо было быть мягче, мудрее. Но я тогда была совсем молодой: откуда возьмется мудрость у двадцатилетней девчонки? А Джереми всегда была нужна скорее мать, чем жена. Я не могла и не хотела становиться такой женой-нянькой. Поэтому я ушла в работу, почти перестала появляться в нашем с ним доме. Его это бесило, теперь я поняла это. И он все больше пил... Мне надо было поступать по-другому, совсем по-другому...
Она подняла голову, дрожащей рукой откинула с лица волосы.
– Но я и тогда, и сейчас вела себя глупо. Надо было давно сказать Алану, что я ухожу. Он умный и сильный человек и сам со всем справится. А вместо этого я... – Она сокрушенно уронила голову на подушку. Слезы снова щипали ее глаза. – Я упрямилась, как глупая сопливая девчонка. И все кончилось как нельзя хуже.
Мэделин изо всех сил сжала губы. Она не будет снова плакать. Не будет! Она не могла посмотреть ему в глаза: это слишком остро напомнило бы о потерянном навеки счастье.
– Милая, не мучай больше себя. – Роналд нежно отвел ее руки от лица.
Мэделин посмотрела на него безумными глазами. Эти же слова сказал ей когда-то Алан. Но почему их повторил Роналд? Может быть, из жалости? Но она не хотела, чтобы он жалел ее.
– Ты ни в чем не виновата, Мэдди, – мягко сказал он. – Джереми все равно бы плохо кончил. Он был тебе никудышным мужем: он заставлял тебя брать на себя ответственность за него, взрослого человека. И ты действительно привыкла считать себя его нянькой и отвечать за него. Не терзайся. Он сам виноват в своей смерти. Если бы он не напился и не пытался ударить тебя, ничего бы не было. Верь мне, Мэдди.
Мэделин молчала. На ее ресницах повисли крупные слезы. Роналд нежно стряхнул их. Его глаза затуманились, и он повторил:
– Верь мне, Мэдди.
Кивнув, она закрыла глаза. Она поверила ему, тяжкий груз вины наконец-то свалился с ее плеч.
Сложив руки на коленях, Мэделин выпрямилась.
– Спасибо, что ты меня выслушал. Ты не представляешь, сколько ты для меня сделал. – Высвободившись из его объятий, она встала с кровати. Самое время, молча подумала она, чтобы попрощаться.
Но Роналд удержал ее, притянул назад, снова уложил на кровать. Она пришла в полное замешательство.
– Что ты делаешь?
– Забочусь о тебе.
– Я могу сама о себе позаботиться.
– Ты всегда так говорила... – Он улыбнулся ей так, что ее измученное сердце сжалось от острой боли. – Вот почему я тебе и не доверял.
Говоря это, он расстегивал ее юбку. Для Мэделин это было настоящей пыткой. Это напоминало ей такие счастливые, но, увы, безвозвратно ушедшие времена любви. Она оттолкнула Роналда.
– Разве ты не собирался уезжать?
– Только потому, что считал тебя любовницей Алана. А теперь я остаюсь здесь, чтобы заботиться о тебе. – С юбкой наконец-то было покончено, она полетела в угол. Теперь Роналд занялся пуговицами ее блузки. – Сейчас мы с тобой ляжем в постель и ты увидишь, как я о тебе позабочусь!
– Нет! Не смей! Я не позволю! – Мэделин с силой ударила его по руке. Зачем он ее терзает! Ей не нужна его жалость, она не хотела получить из снисхождения крохи той нежности, которая теперь почти полностью принадлежала другой, Делле Макдуган. – Ты ведь решил уйти к Делле. Она, наверное, тебя заждалась!
