Текст книги "Созданная для любви"
Автор книги: Инга Берристер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Трусиха, трусиха! – подзадоривал ее внутренний голос. Не упусти свой шанс!
– Вы выглядите слишком серьезной. Какие могут быть мрачные мысли в столь чудный денек?
Она скосила взгляд на его мужественное лицо. Хорошо, что глаза Лесли скрывали солнцезащитные очки, не то бы он увидел, как она смущена. Однако… Не выдает ли ее бешеный стук сердца?
– Да никаких особенно…
– Звучит не слишком уверенно. Выкиньте все из головы! И не беспокойтесь, я не из тех, кто лезет в душу. Давайте просто хорошо проведем эти выходные.
– Видите ли… я собиралась встретиться… с моим… бойфрендом. Мы… встретились, поругались и…
– И вы поняли, что это была трагическая ошибка. Кто не ошибается? Правда, с утра у вас было такое несчастное лицо, что я подумал, не случилось ли чего непоправимого. Выглядели, как котенок, которого прогнали с кухни, да еще и веником.
– Правда? Вы все поняли?
– Ну и что? Я не такой альтруист, чтобы утешать незнакомых девчонок. Если бы вы не были мне глубоко симпатичны, я бы ни за что не взял вас с собой на прогулку. Я понял, что общение с… природой, скажем так, пойдет вам на пользу. Вы сейчас в том возрасте, когда бурные чувства обычное дело. А, кстати, сколько вам лет?
– Девятнадцать.
Она не хотела врать, но все получилось как-то само собой. По незабытой еще школьной привычке ее пальцы при этом незаметно сложились крестиком.
– Боже, как вы молоды! А вот мне двадцать восемь, почти на поколение старше. Как вам общаться с таким стариком?
– Я получила католическое воспитание и вкус у меня соответствующий. Мужчина должен быть старше и опытней. Желательно, – произнесла она без тени иронии, даже как-то грустно.
Последовала неловкая пауза.
– А на мой взгляд, разница в возрасте не имеет значения. Все дело в отношении к жизни. Девятнадцать – это тот возраст, когда пора вкусить всех ее прелестей, и опыт мне подсказывает, что вы очень скоро этому научитесь. Я совершенно уверен, что у вас был уже не один любовник и множество поклонников. Я не ошибаюсь?
Лесли сделала неопределенный жест плечами, который мог быть истолкован как угодно.
Она не знала, что ответить: сказать ему правду или загадочно промолчать, опасаясь, что неудачный ответ может разрушить ее планы. И все же не выдержала:
– Это допрос? Или хотите стать одним из них? – Невил мгновенно отреагировал на очевидную провокацию.
– Странную игру вы затеяли. Я же вам говорил, что не принадлежу к альтруистам. К тому же вы сами вызвались ехать со мной на целый день в совершенно незнакомое вам место. Согласитесь, наводит на определенные мысли, не так ли?
– Что ж, может быть и так, – ответила Лесли с напускным равнодушием.
Но на самом деле в этот момент она мечтала только об одном – как можно скорее оказаться в объятиях Невила, ощутить себя в его власти, получить свой первый, самый драгоценный сексуальный урок, который, она чувствовала, не мог бы дать ей никто, кроме него.
Но как долго могли бы продлиться их отношения? Одну минуту или дольше? Человеческое достоинство, фамильная гордость, столь свойственные Лесли, побуждали ее выложить Невилу все начистоту, но, как только она решилась на это, язык отказался повиноваться ей.
Тем временем они миновали маленькую зеленую долину, подобными которой изобиловал этот холмистый остров, и увидели на горизонте бирюзовую полоску ослепительно сверкающего моря, сливающегося где-то вдалеке с таким же бирюзовым небом.
Движение в этот час было не слишком оживленным, и скоро показалась маленькая пустынная автостоянка, окруженная длинной глухой оградой, со стороны окрестных скал переходящей в густые заросли кустарника.
– Ну что, прогуляемся к морю? – спросил Невил, как только они вышли из «порше».
– Если мне память не изменяет, мы затем сюда и приехали.
– Пока я буду вытаскивать свою аппаратуру, присмотрите, пожалуйста, местечко, где нам устроиться.
– Конечно. Выгружайте свои железки.
– Поражаюсь вашему умению держаться независимо. Впрочем, это естественно, вы же принадлежите к поколению, с молоком матери впитавшему либеральное поведение. А кстати, ваши родители не пытались навязать вам иной стиль жизни?
– Моя мать умерла, – ответила Лесли после короткой паузы, а отец…
– Из того поколения стариков, что в свое время исповедовали свободную любовь? Я прав? Уверен, что так. И, судя по всему, воспитал дочь в соответствующем духе.
– Может, вы и правы. Но что-то мы замешкались здесь. Я хочу скорее на пляж, а мы торчим тут на самом солнцепеке возле раскаленной машины.
С сияющим лицом она стала спускаться по узкой тропинке к морю. Повеяло свежестью, приносимой с моря легким бризом. По дороге им попалось несколько заросших невысокой травой полянок, оживлявших окружающий ландшафт. И вот наконец показался залив.
На минуту у нее перехватило дыхание от красоты этого места. С трех сторон бухту окаймляли почти отвесные скалы, круто обрывавшиеся в море. Золотой песок пляжа плавно переходил в более темный там, где на него накатывали волны. Сбросив сумку, Лесли с наслаждением легла на песок и по-кошачьи потянулась. Свежий воздух, солнце и близость Невила пьянили ее, кружили голову.
Тем временем Невил, распаковав аппаратуру, раскладывал ее прямо на берегу.
– О! Это действительно симпатичное местечко! – произнес он, осмотревшись. – Мы пробудем здесь долго. Поэтому не расположиться ли нам покомфортабельнее? Ты мне поможешь? – Он внимательно посмотрел на нее и продолжал: – Чем мне нравится это место, так тем, что здесь не бывают эти чопорные старые семейства, постоянно живущие на Менорке. Только тут я могу почувствовать себя по-настоящему свободным. На этом замечательном острове…
Он выпалил все на одном дыхании, потом вернулся к автомобилю, чтобы принести остатки оборудования, еду, полотняный шезлонг, пляжные зонтики и прочие необходимые мелочи.
Пока он отсутствовал, она все думала, какая же она храбрая, хвалила себя за то, что ее оригинальный план пока не встретил никаких препятствий и все идет точно по задуманному. Ее размышления прервали шаги, доносившиеся сзади.
Сгрузив на песок самую громоздкую часть поклажи, из большой спортивной сумки Невил достал пляжное полотенце, разостлал его и с удовольствием плюхнулся рядом с Лесли. Посмотрев на часы, он произнес:
– Фотографу для работы подходит всего лишь несколько часов, а порой и несколько минут. Солнце пока слишком высоко, и у меня достаточно времени, чтобы всласть поплавать. Пойдешь со мной?
– Не сейчас, хочу немного позагорать.
Он лениво расстегнул джинсы, и Лесли открылась картина, буквально заворожившая ее. Узкие плавки подчеркивали мужское достоинство Невила, оказавшееся весьма внушительного размера. Лесли не могла оторвать глаз от волос, курчавившихся над резинкой.
Потрясение выпускницы католического колледжа было так велико, что Лесли зажмурилась. Услужливое воображение нарисовало Невила обнаженным. Вот он стоит напротив нее, гладит ее по волосам, и груди Лесли касаются его груди отвердевшими сосками. Она тряхнула головой и открыла глаза, прогоняя наваждение.
Невил уже освободился и от рубашки. Он выглядел как молодой Геракл во всем блеске своей мужественной мощи. Его тело оказалось еще более мускулистым, чем ей рисовалось в фантазиях. И при каждом движении под гладкой упругой кожей перекатывались бугры тренированных мускулов. Она следила за ним взглядом, когда он подошел к кромке воды и бросился в накатившуюся волну.
Размашистыми гребками он быстро удалялся от берега. Испытывая незнакомый трепет, она наблюдала за движениями этого совершенного тела, а ее рука между тем сама собой теребила под топом лямочку бикини. Наконец Лесли сняла топик и не без некоторой внутренней борьбы верхнюю часть бикини. Ощутив кожей ласковое прикосновение солнца, дыхание бриза, она блаженно закрыла глаза.
Мерно набегающие волны, ветерок, порой доносивший мелкие брызги, постепенно убаюкали Лесли. Она лежала, прикрыв лицо рукой, а ее обнаженная грудь поднималась и опускалась в такт легкому дыханию.
Ее разбудил внезапный звук; она не сразу поняла, откуда он доносится. Открыв глаза, она увидела, что Невил, покрытый тысячами радужных капелек, направляется к ней. Его горящий взгляд был прикован к упругой груди Лесли, и он улыбался. Не говоря ни слова, он опустился на полотенце рядом с ней, обнял ее за плечи, наклонился и поцеловал в шею. И сразу словно тысячи таких же радужных брызг взметнулись в ее мозгу. И новые, неизведанные эмоции захлестнули Лесли и увлекли в водоворот, срывая последние преграды благоразумия. Лесли уже не помнила, сама ли обхватила его голову руками и потянула к своей груди или это Невил жадно приник к ее возбужденному соску, но от поцелуев как будто бы холодящее пламя разливалось по всему ее телу. И он, почувствовав, что она дрожит всем телом, слегка отстранился и заглянул ей в глаза.
– Ты дрожишь?
– Ты такой… мокрый. И… холодный. Вода сегодня холодная. И я теперь тоже мокрая.
– Странно. Мне показалось, это тебе даже нравится.
Говоря с ней, он не отнимал рук, и они блуждали по ее телу, пока наконец не остановились перед преградой в виде тонкой полосочки ткани трусиков бикини.
– Почему бы тебе не снять и это? Кроме меня никто не увидит.
Палец нежно потянул бикини вниз.
– Нет-нет, я не готова, – запротестовала Лесли, уже понимая, что то, о чем она мечтала с самого раннего утра, теперь непременно произойдет.
Невил выразил легкое разочарование, шутливо оттянув резинку бикини и отпустив ее. Тем не менее его глаза излучали такой чувственный магнетизм, что она не сопротивлялась, когда его пальцы проникли под треугольник плавок и стали поглаживать ее попку.
– Совершенство…
А другой рукой он нежно сжимал ее грудь, глядя Лесли прямо в глаза.
– Ты хочешь этого? – спросил он изменившимся от желания голосом.
– Да, но боюсь… что мы сгорим на этом пляже. Хорошо ж мы будем после этого выглядеть!
Лесли, конечно, прошептала первое, что пришло ей в голову, не заботясь, насколько это правдоподобно звучит. На самом деле она была близка к панике. Чтобы сгладить неловкость, она облизнула сухие губы и приникла к его губам, одновременно быстрыми движениями языка дотрагиваясь до языка Невила. Она понимала, что зашла уже так далеко, что дороги назад нет. Ей хотелось повернуть назад, но… больше всего на свете хотелось заняться любовью с Невилом. Здесь и сейчас. Немедленно.
Он, словно уловив всю противоречивость чувств, овладевших Лесли, достал тюбик крема для загара, выдавил немного себе на ладонь и начал массировать тело Лесли, которая чувствовала те же гипнотические токи, исходящие из его рук. Нанеся крем ей на живот, он мягкими круговыми движениями поднимался все выше, всякий раз предугадывая место, где приостановиться, чтобы доставить ей большее удовольствие. Наконец он коснулся ее грудей, и они немедленно среагировали: соски поднялись и затвердели, а сами груди набухли.
– Сколько нашего брата готовы жизнь отдать за такую красоту.
Его лицо приблизилось к лицу Лесли, глаза завораживали. Пальцы касались возбужденного соска, когда Невил заговорил проникновенным голосом:
– Я думал всего лишь позагорать и поработать. И никак не ожидал встретить здесь само совершенство.
Тем временем он положил свободную руку на другую грудь Лесли. Он сжал ей груди и губами завладел ярко-розовым соском. Это его действо вызвало в ней волны такого наслаждения, какого она не испытывала до сих пор ни разу. Теперь она окончательно и бесповоротно захотела расстаться со своей девственностью сию же секунду.
Мне сказочно повезло, что произойдет это с человеком столь искушенным, думала она.
Он сжал ее голову в своих ладонях, и страстный поцелуй заставил конвульсивно содрогнуться тело Лесли. Все ее существо устремилось навстречу Невилу. Всесокрушающая волна страсти смыла ее последнюю линию обороны.
– Чуть позже… – Невил отстранился и с явной неохотой поднялся. – Я ведь приехал сюда чуточку поработать, помнишь?
Как только он отошел в сторону, горячие лучи солнца обожгли кожу Лесли. Ей неожиданно стало стыдно и появилось желание чем-нибудь прикрыть грудь. Впрочем, двигаться она могла с трудом, лишенная сил ласками и поцелуями, которые все еще ощущала всем телом.
– Что ты на меня так смотришь? – спросил Невил слегка насмешливым голосом. Он вел себя так, словно его не вовремя разбудили. – Ты выглядишь как невинная девушка, которая только-только приступила к изучению магии секса и хочет заниматься этим еще и еще.
– Так оно и есть.
Последние слова заставили его остановиться.
Почему она раньше не сказала, что девственница? Значит, это не просто интрижка с ее стороны; значит, она хочет избавиться от девственности?
Он вернулся и сел рядом с Лесли на полотенце.
– Теперь попробуй объяснить, почему я, а не кто-нибудь другой?
Лесли молчала, понурив голову. Поняв, что сейчас ответа он не добьется, Невил покачал головой.
– Что ж, думаю, нам пора искупаться. – Он схватил ее за руку и почти силой поволок к морю. Лесли не протестовала и покорно пошла в море. Она не остановилась даже тогда, когда холодная вода обожгла ей кожу. Не даром она училась плавать в холодных водах Северного моря. Она уверенно держалась рядом с Невилом. Ей вдруг опять стало весело и легко. Им обоим захотелось подурачиться, и Лесли ныряла как заводная, а Невил играл с ней – то пытался ее «утопить», то выбрасывал из воды, то подныривал и проплывал под нею. В какой-то момент он, почувствовав шелк ее тела, не удержался и поцеловал Лесли.
– А ты соленая на вкус.
– И ты не сахар.
Оттолкнув его, она быстро поплыла к берегу. Невил не стал ее догонять; он некоторое время еще качался на волнах, приводя в порядок пульс.
Через несколько минут он поплыл обратно. Вышел из воды, присел рядом с ней и вытянулся на песке. Никаких попыток прикоснуться к ней он не предпринимал. Утомленная небывалым психическим напряжением и страхами, Лесли заснула, прикрыв лицо рукой. Словно ища у него защиты, она доверчиво прижалась к нему, совсем как котенок.
В полной растерянности Невил Хаггинс попытался разобраться в своих чувствах. Правду, правду говорят, никогда нельзя позволять себе расслабляться. Он чуть было не погубил полуребенка, прекрасного и немножечко нервного. Не мог же он в самом деле воспользоваться ею просто так. Ведь он-то подумал, что она всего лишь начинающая топ-модель, делающая первые шаги в карьере и просто желающая воспользоваться в будущем знакомством с известным фотографом. А дело приняло совершенно иной оборот. Впервые в жизни он так ошибся.
Продолжая препарировать собственные чувства, он пришел к выводу, что, несмотря на все доводы рассудка, он все-таки хочет ее. Вращаясь в модельном мире, он привык к тому, что мимолетные романы – часть его жизни. Ложь, которая всему этому сопутствует, им давно уже не замечалась. И вот, может быть впервые в жизни, ему встретилась такая замечательная девушка, чистая, невинная, искренняя. Он горько усмехнулся. Не будучи по природе сентиментальным, он прекрасно понимал, что его роман с Клотильдой был из той же категории модельных интрижек. Сам он, конечно, верит в любовь, но почему-то все и всегда только хотят воспользоваться им.
Клотильда, эта двадцатидвухлетняя девица, строила планы замужества, но кому как не ему знать, что эта маленькая звездочка просто хочет воспользоваться его возможностями и талантом, дабы прорваться наверх. Для этого она и прикидывалась страстно влюбленной. К тому же Клотильде прекрасно известно о богатстве дядюшки. Так что Невил не торопил события, хотя дяде было бы приятно увидеть его женатым. За свою жизнь Невил перевидал столько таких Клотильд, что уже не играло существенной роли, которая из них будет рядом с ним.
Он снова посмотрел на Лесли. Кто эта девочка? Одна из «Клотильд» или нечто совершенно иное? С камнем вместо сердца и расчетом вместо любви? Разыгрывает невинность или девственница на самом деле?
Так он мучил себя, оберегая ее сон.
4
Ее разбудил звон бутылки о стекло стакана. Открыв глаза, она удивленно огляделась. Солнце жарило вовсю, и, судя по его положению, она проспала достаточно долго. Возможно, как следствие треволнений прошедшей ночи.
– Рад приветствовать! Я тут задумал немножко перекусить. Но одному что-то не хочется. Ты голодна?
Корзинка с провизией была открыта, а рядом с ней Невил разостлал новое полотенце. Лесли с трудом осознавала происходящее. Что это, если не полное сумасшествие? Неужели она хотела заняться любовью с этим темноволосым почти незнакомым человеком. Она едва не подпрыгнула, когда Невил слегка потрепал ее по плечу.
– Эй! С тобой все в порядке? Я было подумал, не заработала ли ты солнечный удар?
Прикосновение его пальцев к впитавшей солнце разгоряченной коже показалось ей касанием кусочков льда.
– Давай-ка я натру тебе спину кремом. А то, сдается мне, через несколько часов ты будешь выглядеть как облезлая кошка.
– Все в порядке, – солгала она. На самом деле голова у нее гудела, а перед глазами все плыло. – Просто я не сразу поняла, где я и зачем…
– И с кем… Ну, надеюсь, ты не принимаешь меня за привидение? Призраки не пьют бордо. Давай, съешь чего-нибудь, пока я разливаю вино.
Пока он возился со штопором, она извлекла из корзинки аппетитные пирожки, немного сыра «бри». Затем появились персики и виноград. Увидев все эти яства, Лесли неожиданно поняла, что проголодалась. Она протянула Невилу тарелку и, когда его пальцы коснулись ее руки, резко отдернула ее.
– Немного вина?
Лесли подставила стакан. Когда он наполнился, она, к собственному удивлению, храбро выпила вино залпом.
– Спасибо.
Под действием алкоголя Лесли немного расслабилась. Молча она рассматривала Невила и невольно залюбовалась его мужественным профилем. Ее гипнотически притягивала покрытая темными волосками грудь, восхищал мощный торс. Но потом ее взгляд скользнул ниже…
После того как они в третий раз наполнили стаканы, Лесли, не слишком опьянев, совершенно расслабилась.
– Ты смотришь на меня, как на чудо морское. Рассматриваешь, будто раньше никогда не видела мужиков. Я тебя начинаю побаиваться. У тебя в роду не было вампиров? Ты уверена, что родилась девятнадцать лет назад, а не в позапрошлом веке?
– Я вовсе тебя не рассматриваю, – запротестовала уличенная Лесли. – Я задумалась.
Лесли отвернулась, чтобы он больше не подозревал ее в вампиризме, удивляясь при этом непривычной пустоте в голове.
– Однако у меня на коже скоро будут ожоги от твоих взглядов, – бросил Невил слегка раздраженно. – Ты смотришь на меня, как растерянная маленькая девочка, впервые оказавшаяся в магазине игрушек.
– Да говорю же тебе, я сейчас была за сотни миль отсюда, – с жаром запротестовала Лесли.
– Странно, что ты отрицаешь очевидное. Меня трясет, как при пляске святого Витта. Ты всегда себя так ведешь? Сначала растравила мужика, потом вылила на него ушат холодной воды, а напоследок испепеляешь его взглядом. Твоей прапрабабушкой случайно не интересовалась святая инквизиция?
– Но… Но я же не хочу тебя… – не совсем к месту пролепетала она.
– Разве?
И он вновь взглянул ей в глаза так, что Лесли почувствовала, как ее бедра судорожно сжались.
– Персиковый сок, мэм, – проворковал он, пытаясь ее поцеловать.
Сначала она отстранялась, но вскоре сама отчаянно впилась в его губы, которые действительно хранили вкус персика, который он только что съел. Ей показалось, что из глаз Невила льется малахитовый поток света, который ворвался в нее и мириадами колких искорок разбежался по венам до самой маленькой трепещущей жилки.
Невил клонил ее все ниже, а его язык двигался взад-вперед по ее губам, и шероховатые прикосновения поднимали в ней волны сладкой дрожи. Когда ее спина коснулась полотенца, Лесли почувствовала вес его тела и вслед за этим пришло изысканное долгое удовольствие, ранее ею никогда не испытываемое: внутри нее звенели колокольчики, каждая клеточка молила продолжить и идти до конца, но что-то удерживало сознание Лесли от того, чтобы разом не провалиться в эту зовущую пропасть. Разум был замутнен выпитым вином, голова кружилась. Она зашептала что-то, пытаясь протестовать, пытаясь оттолкнуть его, но руки не повиновались ей и уже обнимали Невила; всякий раз, когда она хотела открыть глаза, те закрывались сами собой. Когда он снимал с нее верх бикини, она вновь хотела увернуться, но вместо протеста издала тихий стон.
– Разожми зубки, малышка, я хочу попробовать самое вкусное.
Ее отуманенный мозг не мог правильно реагировать на происходящее, а инстинкт был зажат неопытностью.
– Лесли, прекрати царапать меня! – Голос Невила пробился в мозг горячими чувственными толчками.
И тут же его зубы впились в ее нижнюю губу. Лесли издала глубокий стон, когда его язык коснулся ее языка. Новые волны удовольствия захватили ее, лишь губы Невила встретились с ее губами. Она слышала громкий стук сердца и не сразу поняла, что так бьется ее сердце, рвущееся наружу.
– Лесли, – нежно произнес Невил, слегка отстранившись и с восторгом разглядывая ее лицо.
Он запустил пальцы ей в волосы и стал неистово целовать ее щеки, глаза, шею. Словно дикий, экзотический прекрасный и одновременно ужасный цветок рождался в ней, прорастая сквозь нее и завладевая всем ее существом. Какая-то таинственная сила пробуждала к жизни неведомые доселе желания. Она с удивлением и даже испугом чувствовала, как вся ее жизнь сосредоточивается то в кончиках пальцев, то на мочке уха, то на сосках или в бедрах, следуя движению его рук, скольжению языка, и каждое его движение отзывается сладостной судорогой внизу живота. Его глаза потемнели от желания, когда он оторвался от нее.
– Я хочу тебя так, как еще никогда никого не хотел. Я хочу тебя всю. И навсегда.
Его голос проникал глубоко в ее сердце, тело пело в его руках, пульс звенел под его пальцами, каждое слово вызывало потрясение.
– Лесли, скажи же наконец; что хочешь того же, чего и я! – прохрипел Невил, губами лаская ложбинку между ее грудей. – Скажи, что чувствуешь то же самое.
Его пальцы нежно сжимали ей грудь, а когда он коснулся языком ее напряженного розового соска, она едва не лишилась сознания. Лесли инстинктивно обхватила его торс руками и заскользила по его груди своими налившимися грудями, получая бешеное удовольствие от прикосновения сосков к жесткой растительности.
– Лесли, – только и смог выдохнуть он, охваченный страстью.
Она почувствовала исходящий от Невила запах алкоголя, и на мгновение ей стало страшно, но страхи моментально рассеялись, когда его губы вновь сомкнулись вокруг ее соска. Потом влажная дорожка его поцелуев пробежала по шее, и дыхание обожгло ей ухо.
Новые и новые ласки, которыми он щедро ее одаривал, повергли Лесли в полузабытье. Ей казалось, что она находится где-то на грани между жизнью и смертью.
– Лесли, ты уверена, что хочешь?
Голос Невила, доносившийся как бы издалека, вернул ее к реальности. Свободной рукой он ласкал ее бедра, и только тонкая тканевая преграда отделяла его пальцы от средоточия женского естества.
– Девочка, я безумно хочу тебя, – стонал Невил. – Ну помоги же мне…
В ту же секунду она конвульсивно сжала колени и, схватив его за руку, больно впилась ногтями ему в запястье.
– Тебе не нравится, когда я ласкаю тебя там? – Невил мягко взял ее руку и поцеловал в раскрытую ладошку. – Давай же, иди ко мне, не бойся!
Он обнял ее так нежно, что ее соски едва касались его кожи.
– Неужели ты не чувствуешь, что я сейчас просто сгорю от желания?!
Невил снова положил руку ей на бедра, и тело Лесли отозвалось сладостной дрожью. Он совершал плавные движения торсом, волоски на его груди щекотали ей кожу, и ее возбуждение все нарастало.
– Ведь ты хочешь быть со мной, Лесли. Ты жаждешь меня с такой же силой, что и я жажду тебя. Так почему же мы мучаемся оба? Позволь мне войти в тебя…
Она готова была разрыдаться от счастья, когда он ласкал ее своим могучим торсом. До тех пор Лесли только предавалась наслаждению, но когда она услышала слова Невила, ее охватили сомнения. Как ей заниматься любовью с мужчиной, которого она видит третий раз в жизни? Да, конечно, ей вне всяких сомнений хочется расстаться с девственностью… Но так?..
Невил взял ее голову в свои руки и заставил посмотреть ему в лицо. Он опытен, этот человек. Внутри нее был некий источник, жадный зов которого он отчетливо слышал, некая сила, которая требовала, чтоб он вошел в нее. Внутри… Лесли хотелось, чтобы весь Невил исчез глубоко-глубоко в ней.
Ей сказочно повезло, что ее первым любовником оказался именно такой человек, который научил ее слушать собственное тело, вернул ей сознание собственной женственности и залечил те раны, что нанес ее душе Донахью. Сексуальный маг, только и могла она подумать о нем.
В этот момент возбуждение уже достигло своего пика, весь мир полетел к чертям, а разум свернулся в маленький шарик и укатился куда-то за пределы ускользающего мира.
– Лесли! – В голосе Невила звучало само страдание.
– Но… ты еще не фотографировал меня. – Это последнее, что она хотела бы сказать ему. Эта бессмысленная фраза приплыла откуда-то издалека и сама собой сорвалась с ее губ. Но ведь совсем не то рвалось из ее души! Фраза прозвучала достаточно двусмысленно, и, чтобы хоть как-то исправить дело, Лесли добавила виновато: – Говорят, ты снимаешь всех женщин, с которыми занимаешься любовью.
– Ах вот как?! Я подозревал, что это все, чего ты добиваешься.
Невил не мог скрыть разочарования. В одну минуту он превратился из пылкого любовника в незнакомца с холодным взглядом.
– Я помогу тебе, детка, получить сегодня все, что ты хочешь, хотя на модель ты не тянешь, – сказал он почти с отвращением. – С твоими амбициями, девочка, ты не добьешься большего, чем редкие публикации твоих снимков в дешевых бульварных газетах. Ты уж поверь мне, я немного в этом смыслю.
Прежде чем Лесли смогла хоть что-нибудь возразить, он вскочил со своего полотенца и, пользуясь преимуществом в силе, рывком поднял ее и грубо впился ей в шею губами, отчего остался багровый след. Надавив ей руками на плечи, он вновь усадил ее на полотенце. В следующий момент он оказался возле своей аппаратуры.
– Ты сама этого хотела. Я сделаю твои снимки сейчас, – сказал он грозным голосом. – Сейчас, когда на твоем теле видны знаки того, чем ты занималась для этого. Я не знал, девочка, что ты так любишь сниматься. И не думал, что для тебя любовь лишь средство для собственных меркантильных целей. Боже, как я был слеп, что позволил увлечь себя этим девичьим глазам и нежным грудкам!
Все это он шипел, как укушенный бешеным псом. Для полноты картины не хватало только пены изо рта. Она пыталась слабо протестовать, но он носился вокруг и неистово щелкал камерой. Будто вся его холодная ярость материализовывалась в ярких вспышках блица.
– Вот так! А еще вот так! – камера мелькала то справа, то слева. – А вот так еще лучше!
Очередная вспышка.
– Пожалуйста, нет, ты не понимаешь, что творишь! – Лесли почти визжала.
Что взбрело ему в голову? Она силилась понять, почему он бросился снимать ее, но не была в состоянии додумать ни одной мысли. Она хотела броситься на него и разорвать на куски, ведь еще минуту назад им было так хорошо вдвоем. Только что она уже почти было сдалась, ее тело уже все решило за нее, она не представляла иного исхода, чем… Но теперь…
– Пожалуйста, Невил, не делай этого.
А камера все щелкала, щелкала и щелкала. Лицо Невила потемнело от ярости.
– Я знаю, что делаю. Убедила, что хочешь любви, а на самом деле хочешь, чтобы я на тебя поработал. Так сейчас самое время для фотографий. Я чуть было не трахнул ее только что! Я чуть не вляпался. Ты накачала мое тело адреналином, ты завела меня как… игрушечного клоуна! Я, черт возьми, хотел, хотел тебя! Мои гормоны чуть не свели меня с ума!
– Ты так зол на меня, что даже не можешь…
Не можешь понять, как я хотела тебя, додумала она, но сказать это вслух помешали гнев и гордость.
Наконец приступ его гнева прошел, и он опустился рядом с ней. Закусив губу, Лесли закатила ему две звонкие пощечины. Резкий звук прояснил ей голову. Невила это тоже отрезвило. Он выглядел теперь даже немного виновато. Мотая головой, как большой мохнатый пес, он мрачно сказал:
– Детка, неужели ты не можешь найти другого применения своему телу? Пусть это послужит тебе уроком. Пока не нашелся какой-нибудь негодяй, который просто употребит тебя. Как же точно ты рассчитала физиологический момент. Но пойми, уложи в хорошенькой головке нехитрую мысль, что кроме выгоды в мире существуют еще и чувства!
Его тело словно обмякло, и чудесные мускулы, и мощный торс, и упрямая шея – все потеряло форму. Перенести этого Лесли не могла. Обхватив его голову руками, она поцеловала его в лоб.
Невил воспрянул, его мускулы налились весом, он с надеждой посмотрел на нее. Что-то в его глазах заставило Лесли смутиться. Но тут Невил потянул вниз плавки, снял, отшвырнул их в сторону, и перед Лесли предстала картина его дикой великолепной наготы. Как ни в чем не бывало он прилег рядом, обхватив рукой ее бедра, которыми она почувствовала рельеф мускулатуры Невила. Он придавил ногой ее ноги и губами принялся ласкать ее лоно. Губы обжигали как лед и отзывались во всем теле паническим страхом, сопровождаемым мелкой дрожью. Только теперь она до конца осознала, зачем она здесь.
Ей стало дурно, когда Невил на нее навалился. Она хотела оттолкнуть его. Но страх привел ее в оцепенение.
– Ты хотела фотографий, – тихо прошептал Невил ей в самое ухо. – Меня возбуждают женщины-агрессоры. Дай мне побыть внутри тебя, покажи, какая ты хорошая девочка.
Чуть живая от ужаса, Лесли смогла лишь выдохнуть:
– Нет, пожалуйста, я не желаю, чтобы все случилось так. Мне не нужны эти проклятые фотографии. Я никогда не хотела их. Я хотела другого.
Он отшатнулся и спросил:
– Хорошо, Лесли, чего же ты хотела на самом деле?
– Я хотела только, чтоб ты занялся любовью со мной!
Услышав Лесли в тот момент, даже суд присяжных не усомнился бы в правдивости ее слов.
– В самом деле? – В голосе Невила прозвучали саркастические нотки. – Тогда ты нашла странный путь для выражения желаний.
– Я хотела заняться с тобой любовью, потому что я девственница. – Она вложила в эту фразу всю силу своего отчаяния и разочарования, на какую только была способна. – Я никогда не хотела ничего больше. Я лишь…
– Побереги нервные клетки. – В глазах Невила мелькнула нехорошая ирония. – Все признаки душевного расстройства налицо.
Его лицо, и без того мрачное, совсем помрачнело, когда Лесли с ужасом начала рассматривать багровый след, оставленный им у нее на плече.
– Я знаю, как я неопытна. Как я, наверное, глупо выгляжу. Я, я… не умею доставить удовольствие мужчине. Не знаю, как… – В ее голосе звучали и раздражение, и обида на самое себя.
