355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Инаятуллах Канбу » Книга о верных и неверных женах » Текст книги (страница 8)
Книга о верных и неверных женах
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 00:00

Текст книги "Книга о верных и неверных женах"


Автор книги: Инаятуллах Канбу



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Доброжелатели и благожелатели вновь увещевают Джахандар-султана, уподобившегося Фархаду, но Джахандар отклоняет их советы по велению любви, враждебной разуму

После того как хулители и порицатели женщин пустили вскачь коня калама по обширному майдану, а доброжелатели и благожелатели царства и державы украсили свои сердца искренностью, а чело – покорностью и смирением, надеясь, что стрела их рассказов попала в цель, они вновь отправились к Джахандару и снова стали увещевать его, рассыпать жемчужины и светочи назиданий.

– О благородный шахзаде! – говорили они. – Поскольку твоему светлому уму стали известны подлость и неискренность женщин, то жаль будет, если сразит любовь к женщинам, в природе которых заложены только хитрость и коварство, такого шахзаде, как ты. Ведь ты благороден И рассудителен, слава о могуществе твоем распространилась до горизонтов, и пред твоим покоряющим мир мечом венценосцы дрожат, как осиновый лист на ветру. Это навлечет на тебя позор, ты прослывешь не ведающим благородства и слабым человеком.

Но шахзаде, опьяненный испепеляющим разум любовным напитком и пораженный недугом страсти, не обратил ни малейшего внимания на советы мудрецов, для него царственные жемчуга-назидания и рубины-увещевания не имели никакой цены, наказы не запечатлелись на страницах его Разума, чары рассказчиков не оказали воздействия на его сердце. Напротив, советы и наставления еще больше усилили его страсть и любовь.

Тогда советчики и наставники поневоле отступились от него, перестали усердствовать и через доверенных и приближенных сообщили падишаху о состоянии шахзаде. Их послание гласило: «Пресветлые умом мудрецы и ученые мужи с недремлющим разумом употребили законы и приемы ума и мудрости, чтобы вылечить шахзаде, насколько это было в их возможности, но не смогли добиться цели своих усилий, их старания не принесли никакой пользы. Несомненно, если в сердце поселился всесильный владыка любви, если оно подняло вздымающееся до небес знамя страсти и забило в литавры безумия, то в таком случае разуму-стражу ничего не остается, как сносить оплеухи и спасаться бегством от воинов властителя любви, которые суть самые сильные богатыри на поле брани. Любовь, без сомнения, – это бушующее море, а разум – светящаяся песчинка, страсть – похищающий мир ураган, рассудок – мерцающий светильник. Рану, нанесенную копьем безумной любви, не исцелить ватой, смоченной бальзамом разума. Роза на лужайке сердца, орошенная водой любви, не завянет».

Когда падишах выслушал послание мудрецов, его сердце растоптали полчища отчаяния и горя, пламя скорби испепелило гумно его ума. Он позвал к себе в покои других мудрецов и стал держать с ними совет, как избавить шахзаде от этой губительной страсти. Преданные властелину ученые мужи и украшенные знаниями мудрецы собрались с мыслями и стали обсуждать этот вопрос. Все они пришли к заключению, что после всего случившегося пытаться излечить шахзаде назиданиями и советами – это все равно что ковать холодное железо или пытаться зажать в кулаке ветер, так как он уже не властен над своими желаниями и стрела решения уже вылетела из лука рока, а с судьбой сражаться невозможно.

 
У храбрейшего героя нет щита против судьбы [68]  [68] Хафиз, Диван, стр. 29.


[Закрыть]
.
 

– А теперь, – сказали они, – надо постараться, чтобы роза его мечты распустилась на лужайке желания, иными словами, надо склонить отца Бахравар-бану, чтобы он согласился отдать ту розу из цветника красоты за этот кипарис на берегу ручья владычества над миром.

Падишах ищет пути к решению этой трудной задачи и по совету мудрецов посылает сватов к отцу Бахравар-бану

Благожелатели указали только один путь для исцеления шахзаде – женитьбу на Бахравар-бану, и падишах сильно призадумался над тем, как выполнить это. Найдя, что трудно и почти невозможно осуществить этот замысел, он стал держать совет с разумными и совершенными везирами. Они облобызали сначала подножие трона – это ведь обязательно для благовоспитанных придворных – и доложили:

– Ум наш и знания подсказывают, что к отцу той целомудренной красавицы из великолепного дворца надо отправить послов и сватов с дарами, которые были бы достойны вечно цветущей державы. А вместе с ними – письмо, полное дружеского расположения и искренней любви, слов и выражений, продиктованных наставником-рассудком, как это принято в наше время среди властелинов. Письмо надо составить в выражениях вежливых и льстивых и так, чтобы легко можно было разобрать смысл просьбы, чтобы жемчужина нашего желания была нанизана на нить исполнения.

Падишах одобрил совет везиров и приказал дабиру, который мог соперничать с Утаридом, нанизать отборные жемчужины и блестящие рубины для разъяснения сути дела и пустить калам, словно быстрого как ветер скакуна, вскачь по полю красноречия и ясного изложения. Волшебник-дабир по велению победоносного и возвышенного государя стал наряжать слова, словно черные локоны красавицы, начертал письмена на белой, как Камфара, бумаге и заставил перо заливаться трелями, словно соловья.

Письмо

«После благодарности и славословий Изеду, сотворившему вселенную, при описании величия которого калам раскалывается пополам, после хвалы и славы господину посланников [69]  [69]«Господин посланников»(саййид ал-мурсилин) – почетное прозвание Мухаммада, подчеркивающее, что он стоит выше всех прежних «посланников» (Адама, Ноя, Иакова, Моисея, Иисуса).


[Закрыть]
, при восхвалении которого перо останавливается в изнеможении, посылаем букет базиликов-приветствий и пожеланий, взращенных в любви и неге цветника дружбы и расположения, осыпаем нисаром тот высокий и прекрасный царственный престол, окруженный святыми мужами, основу всех мирян, обладателя фарра Фаридуна и благословенного, как Кей-Хосров, венец державы, украшающий мироздание, открывающий тайну завоевания стран и краев, десницу величия и счастья, заглавный лист великодушия, царской печати в рескрипте поисков истины. Привет

 
Шаху, что в битвах могуч, чье счастье солнцем согрето,
Лучшей из розовых роз в саду бирюзового цвета.
 

Калам дружеского расположения скачет словно горячий конь по майдану молитв за тебя. Хоть мы сейчас и отправляем послов, чтобы оформить узы дружбы и союза, в действительности наша цель, которую только и признают проницательные сердца, – это завязать тесную дружбу и родство самое близкое. Ведь благородство и великодушие всегда зависят от улыбки светил любви и аромата базиликов духа. Наша сокровенная цель – это достичь единения и установить отношения, которые состоят в близости сердец и духовном слиянии, которое знатоки тайн и ювелиры истин называют любовью. В мире тайном и явном нет уз, возвышеннее любви! Безусловно, эта мечта без сомнений и подозрений отразится в светлом зеркале твоего ума, место которого на небе, около Плеяд, который воплощает в себе любовь и привязанность. Но поскольку мы имеем дело с людьми, а они видят лишь внешнее явление, а не суть, то я, желая любви и близких отношений, обратился с мольбой к божественному чертогу, чтобы искренняя привязанность и любовь наши обрели внешнее оформление, чтобы перед всеми знатоками и простолюдинами предстала во всей красе наша привязанность, словно красавица, красующаяся перед людьми, чтобы крепкий союз и искренняя дружба двух наших великих родов не прерывалась до тех пор, пока будут сменяться дни и ночи, чтобы они послужили примером для славных властелинов и правителей. Поэтому совет избранных, мудрых и рассудительных мужей нашего рода отправил к твоему украшающему небосвод престолу нашего доверенного и посвященного во все тайны слугу, который с младенческих лет до возмужания находился под сенью нашей благосклонности и расположения и получил воспитание на службе трону, а это уже само по себе является пробным камнем для его способностей. Ему поручено лично, а не через посредников доложить о нашем желании установить дружеские и родственные отношения и передать тебе устно то, что было доверено ему.

Я надеюсь, что ты – средоточие владычества на всей земле – ответишь мне благосклонно, даруешь вечное цветение и свежесть лужайке нашей просьбы, оросив ее влагой своих милостей и покровительства и соскоблив своим расположением ржавчину скорби с моего сердца, что ты воздвигнешь в этом преходящем мире высокий дворец любви. Те, кто украшает своим присутствием общество и наряжает лужайки в саду знания, чьи умы озаряют истину, хорошо знают, что в этом мире праха и тлена наилучшее изображение творца-художника на сцене бытия – это союз и единство и для человека нет более достойного занятия, чем любовь. И если это является счастьем и благом для обычных людей, то очевидно, как прекрасна должна быть любовь меж могущественными властелинами и великими царями, которые суть самые лучшие и избранные из творений господа и которым наш творец отдал предпочтение перед всеми людьми после пророков, да благословит их Аллах.

Суть этих моих речений, проникнутых желанием добра, в том, что если некоторые болтуны, которые не знают законов разума и лишены счастливой доли ума, которые никогда не вдыхали аромата благородства и пред кем не раскрывались врата истинного смысла, вздумают вмешаться в это возвышенное дело, надев на себя личину доброжелательства (хотя на самом деле они жаждут противоположного), и захотят представить в ложном свете прекрасное лицо этой нашей красавицы-просьбы (она ведь – пленительная живая Лейли), то пусть прославленный и высокий род пренебрежет глупостью подобных людей и не омрачит свои высокие помыслы. Ты сам в уединении со своими священными мыслями вникни в суть дела справедливым взором, чтобы осмыслить красоту его, чтобы, вкусив этот приятный напиток, подарить безмерную сладость тем, кто страждет. В моей стране по наущению тех, кто недальновиден и обуреваем гордыней, самым мерзким пороком людей, взбунтовались жители окраин, из поколения в поколение повиновавшиеся нашей власти и находившиеся в кругу покорности. Полагаясь на недоступность высоких гор и тесных ущелий, они стали грабить имущество жителей окрестных городов и тем самым устремились к своей погибели. Охрана этих подданных, лучших творений господа, и наказание сбившихся с пути смутьянов лежит на обязанности благородных, и я отправил для усмирения их огромное войско под водительством прославленного военачальника. Победа и успех в таком деле зависят только от божественного споспешествования и от воли господа, и вот враги были растоптаны копытами моего победоносного войска, так что это стало устрашающим примером для всех смутьянов, чей конец плох, а друзья и благожелатели нашего дома укрепились в своей верности и преданности.

Несомненно, тот, кто восстал против вознесенных до облаков и возвеличенных вечным владыкой, кто будет пытаться взлететь на крыльях спеси, только приблизит свою погибель и падет во прах с такой же неизбежностью, как пущенная стрела.

Все эти строки были написаны только из чувства любви. Если на то будет воля Аллаха, мы установим узы дружбы и приязни, и я надеюсь, что и ты, дарящий блеск счастья челу людей, проявишь стремление к союзу и любви, соблюдая собственные интересы, не разрывая цепи доблестей, не роняя достоинств своего трона, во имя справедливости, преданности и искоренения врагов, ради соблюдения покоя державы, ради укрепления блага и благоденствия, во имя обеспечения покоя и благополучия знатных и простых людей, ради укрепления религии и державы, ради достижения побед, украшающих царствующих особ, – что ради всего этого ты ответишь утвердительно молящемуся у чертога единого творца,

Более наш калам-конь не будет скакать по полю красноречия. Да вознесется солнце твоего владычества и счастья над настоящим небом, да будет благосклонен к твоему царствованию владыка всевышнего чертога».

Посол распрощался с падишахом и двинулся в дальний путь, без устали минуя один переход за другим. Вскоре он прибыл в страну отца Бахравар-бану и был принят падишахом. По обычаю знатоков этикета он вручил ему письмо с многочисленными дарами. После славословий он изложил суть просьбы в подобающих выражениях. Когда падишах узнал, в чем состоит просьба, то пришел в сильный гнев, цвет лица его изменился, на челе проступили следы ярости, и он с пренебрежением отверг просьбу посла.

Приближенные падишаха были удивлены происшедшей переменой. Падишах молчал, как истукан, и посол переменился в лице, потерял всякую надежду и смешался.

Падишах в первый же день, который был для свата горше последнего дня его жизни, велел придворному писцу пустить быстроходного коня-калам по майдану-бумаге и дать ответ. И посол, так и не добившись цели своей поездки, вернулся назад в свою страну в полном отчаянии.

Ответное письмо

«После славословий и благодарности пречистому Изеду, а также прославления пророка передаю привет благородному мужу с чистыми помыслами, тому, кто украшает сад мироздания и пиры властелинов, кто есть опора и изголовье владычества над миром, кто увеличивает красу престола и блеск венца и трона в книге знания и наук, привет потомку властелинов, крупному жемчугу в ожерелье царствования и славы.

Я удостоился получить букет любви и дружбы, иными словами, дружественное послание, каждое слово которого – заглавный лист для страниц разума, в самое благоприятное время, когда я был в наилучшем расположении духа. Письмо меня обрадовало. Твои слова с изъявлением дружбы и расположения я прочитал внимательно. Я выслушал также со вниманием твое поручение, которое красноречиво изложил посол. Слава и благодарность Аллаху, я – ничтожный молитель у чертога пресвятого Аллаха собрал в саду божественной милости целые лужайки роз букеты базиликов мудрости и знаний и удостоился за свое терпение испить напиток познания и истины из погребка божественного руководства. С его помощью я подавил в себе склонность к дурным поступкам и веду счет своим дням на том и этом свете по книге разума, не поддаваясь ее соблазну обманчивых слов глупцов. Я различаю истину ложь, вредное и полезное и никогда не совершу поступка, о котором знатные мужи будут стыдливо молчать, а простолюдины – трезвонить повсюду. Клянусь Аллахом, избранному и возвышенному кругу властелинов, который господь отличил над всеми людьми, подобает разумно мыслить.

Прежде всего им надлежит обойти цель своих желаний, как циркуль обходит вокруг центра, чтобы взвесить paзумом добро и зло предполагаемого поступка. И лишь после этого следует осуществлять свои намерения, словно сокола выпускать на охоту. А если они не наделены в достаточной мере тонким и ясным умом, то мудрые советники должны заменить им разум. Иными словами, они должны попросить у мудрых помощи и осуществлять по их указаниям свои высокие помыслы и намерения, чтобы заслужить одобрение людей и не раскаяться в содеянном. Мудрецы никогда не одобряли того, чтобы, не приступив к делу, говорить о нем и излагать его суть двуязычным каламом, и результат таких предосудительных действий несомненно один – стыд и раскаяние.

Пусть Изед сделает свою помощь руководством для твоих поступков, а разум предоставит тебе в помощники. Солнце твоего царствования пусть высится на небе».

Посол возвращается назад, не добившись своей цели, мост надежд Джахандара рушится. Он отказывается от царской власти и предпочитает ей чужбину и удел нищего и во имя губительной страсти отправляется в рубище нищего в страну Бахравар-бану

Когда посол, униженный и в отчаянии, вернулся в столицу, был принят и удостоился чести поцеловать подножие трона, он вручил приближенным шаханшаха недружелюбное и неприязненное ответное послание. Падишах, видя, что на письме нет доброго предзнаменования, а, напротив, оно проникнуто неприязнью, огорчился безмерно и от сильного огорчения не мог прийти в себя. Потом он отвел шахзаде в уединенный покой и сообщил ему о результатах сватовства. Он вновь пытался воздействовать на сына увещеваниями, осуждая его упорство в этом невозможном деле ясными доводами и убедительными доказательствами, в надежде, что тот послушает его и откажется от своей мечты и несбыточного желания. Но в шахзаде бушевало море страсти, в сердце его бурлило вино любви, так что драгоценные жемчужины-назидания отца не стоили для него и ячменного зернышка, а возвышенные советы не оказывали на него никакого воздействия. Он только поднял с удивлением голову и ответил:

– Возвышенные и сочувственные слова шаханшаха достойны того, чтобы запечатлеть их в сердце золотыми буквами. Но следует знать, что любовь и разум несовместимы и несоизмеримы. Я безумен в любви, и бразды моей воли находятся во власти умопомешательства, увещевания не принесут мне никакой пользы и разум ничем не поможет.

 
Не давайте нам советов, здесь мы скрылись, дабы
Нам о светлой скорби пели чанги и рубабы [70]  [70] Хафиз, Диван, стр. 49.


[Закрыть]
.
 

Внутренний жар и страдания шахзаде перешли всякую меру, любовь выхватила из рук его воли повод терпения, и он, подобно Меджнуну, окунулся в долину исканий. Наконец, он предпочел царству скитания, владычеству над страной – удел нищего и бедняка, а тяготы и чужбину – покою и родным краям, сбросил с головы царский венец и надел нищенский клобук, а нежное тело, взлелеянное в шелках, он облачил в рубище из грубой шерсти и покрыл солнцеподобное лицо, что было нежнее розы, дорожной пылью. С горящим сердцем и источающими влагу глазами стал он скитаться по долине страсти.

Люди при виде печального состояния шахзаде тяжко вздыхали, а сострадательные проливали слезы, и стар и млад сокрушались и от удивления кусали пальцы. Даже травы в степи вздыхали по нем, вздымая стоны до небес, вопли же мужчин и женщин отдавались эхом под голубым небосводом. Сановники державы и государственные мужи, слыша о его недуге, приходили в отчаяние и недоумевали. Наконец, они пришли к шахзаде, стали проливать на румяные щеки кровавые слезы, стали читать наставления и назидания и умолять его отказаться от губительной мечты. И тогда разлученный с любимой шахзаде, разум которого был испепелен; пламенем любви и скорби, заговорил, словно зажег речью светильник мучительной страсти, и рассыпал сердце, словно зернышки граната, крупицами слез по щекам [71]  [71]«Рассыпал сердце крупицами слез по щекам», т. е. Стал проливать горькие, кровавые слезы.


[Закрыть]
.

– О мудрые мужи, – сказал он, – поскольку посылающий нам долю даровал мне с небесного стола сердечный недуг, поскольку вечный художник начертал на моем челе приметы позора и моей судьбой оказались скорбь и горе, могу ли я предаваться покою и раздобыть себе доброе имя?

 
Если горе мне велит пить лишь собственную кровь,
Как же к радости напитку я прильну губами вновь?
 

– Человек не может, – продолжал он, – соскоблить ножичком со своего чела предначертанное судьбой и сражаться с роком, ибо он всего-навсего – узник, закованный в цепь рабства и заключенный в темницу несчастия. Какой смысл теперь в советах и назиданиях, когда безумие засело у меня в голове и страсть разодрала одежды моего терпения? Напротив, мне надо сейчас помочь, и коли вы можете, то не жалейте своих сил и посодействуйте мне, а не хотите – то оставьте меня в покое, чтобы я по зову своего сердца скитался в поисках желанного, наступая на шипы и камни, посыпая раненую душу алмазными опилками, пронзая сердце иглой отчаяния. Постелью мне будет дорожный прах, а подушкой – камни той страны, где живет моя возлюбленная.

 
Радость там, где укравшая сердце мое,
Что бы ни было – я отыщу ее след. [72]  [72] Хафиз, Диван, стр. 165.


[Закрыть]

 

Дав наставникам такую отповедь, он положился на бога – а это лучшее зеркало, чтобы узреть желаемое, – оперся на помост божественной милости, самой прочной опоры для страждущих, и решил отправиться странствовать.

Он двинулся в путь, обгоняя ветер, а с собой взял попугая, который был его доверенным и искренним другом. Несколько приятелей, разумных и расположенных к нему, считая, что в такой момент покинуть друга противоречит обычаям дружбы и законам верности, как многобожие противоречит единобожию, присоединились к нему и во имя достижения счастья и вечного блаженства отправились с ним в дальние края.

Джахандар приходит к безбрежному морю и переходит через него с помощью дервиша, похожего на хызра

Когда шахзаде, подобно Меджнуну, по велению всевластной и беспощадной любви, в закоулках которой томятся, словно Харут, столько прославленных шахов, попавших в западню ямочек на подбородках, закованных в цепи локонов красавиц с челом Зухры, пренебрег покоем, словно беспечные цветы на лужайке; сел на коня скитаний и пустился в путь по пустыне страданий, он преодолевал трудности пустыни, окрыленный любовью и страстью, и путь не казался ему трудным, так что в короткий промежуток времени он прошел большое расстояние, словно месяц, который опережает все звезды. Наконец, перед ним предстало безбрежное море, бушующие волны которого даже рыб приводили в трепет, даже крокодилов – в ужас. Как перейти это море без проводника? Томимый жаждой любви, переполненный страстью, шахзаде готов был просить крылья у птиц небесных. В волнении он дрожал и трепетал, словно рыба на суше.

Попугай, который был искренне предан шахзаде, пожалел его и сказал:

– О ты, скитающийся на чужбине! О ты, странствующий по долинам невзгод! Теперь, когда ты сам оказался в железной клетке беды, в тенетах любви, неразумно держать в клетке меня. Напротив, надо выпустить на волю преданного и безгрешного друга, снять путы с моих крыльев, чтобы я мог расправить их, полететь туда и сюда и сыскать кормчего – последователя Ноя. Быть может, тогда разрешатся наши трудности и ты достигнешь своей цели.

– О мой сострадательный друг, – ответил шахзаде, – ты хорошо знаешь, в этом опасном и утомительном пути единственный утешитель и доброжелатель мой – ты. Я боюсь, что, поднявшись в воздух на свободных крыльях, ты устремишься к своим попугаям и позабудешь меня, что желание побыть и поговорить со своими собратьями победит в тебе любовь ко мне, и тогда разлука с тобой еще более усугубит мою скорбь.

– О шахзаде, – отвечал попугай, – хотя слово слабой птицы и не заслуживает, может быть, большого доверия и мудрец не станет надеяться на верность выпущенной на волю птицы, однако следует знать, что творец-художник в этой мастерской бытия нарисовал свои творения не на один лад. Слава и благодарность Аллаху, глина, из которой я был сотворен, состояла из воды и праха верности, а на пашню моей природы, этой горсти перьев, посеяли только правдивые семена.

 
Я не тот, кто способен нарушить присягу свою,
Даже если на дольки меня рассекут, как тростник.
 

– Я буду верен тебе, – продолжал попугай, – пока ты не поймаешь в море желания жемчужину цели. Пока ты не добьешься, чего желаешь, я ни за что не расстанусь с тобой. Я всегда буду летать на расправленных крыльях, жертвовать собой ради тебя и угождение тебе буду считать своим поклонением единому богу.

 
В этом мире лишь дом твой убежище мне.
Я склонюсь до земля лишь у двери твоей. [73]  [73] Хафиз, Диван, стр. 23


[Закрыть]

 

– Если же мои слова будут осквернены грязью лжи, то пусть всемогущий творец, который сотворил попугаев благородными и уважаемыми, в день Страшного суда сделает мое счастье черным, как ворон, а в этом преходящем мире пусть он бросит меня в когти кровожадного кота-палача. Мои речи продиктованы лишь доброжелательством и любовью к тебе, другой цели у меня нет. Я хочу только отплатить тебе за то добро, которое ты оказывал мне, и отблагодарить тебя.

Шахзаде поверил в преданность и верность попугая и выпустил его из клетки.

Оказавшись на свободе, попугай взлетел в воздух и с высоты стал осматривать все края и закоулки той пустыни. Вдруг он увидел на берегу моря хижину, низкую, как помыслы подлецов, и узкую, как глаза тюрков. Он полетел и сел на ветке дерева, растущего неподалеку, чтобы разузнать, кто обитает в этой лачуге и почему он поселился в таких нелюдимых краях. Лачуга была сплетена из тростника, дверь открыта, словно взор прямодушного человека, а дом был чист, как помыслы праведных мужей. Перед дверью сидел слабый старец, облачившись по обычаю тех, кто смиренно стремится к богу и познанию божественной сущности, в старое рубище. Он сидел на молитвенном коврике, перебирал четки с покорностью и смирением и произносил про себя молитвы. Чело его блистало божественной истиной и осведомленностью в поту– сторонних тайнах. Его помыслы были свободны от мирских соблазнов, а сердце было разбито и истерзано, весь облик его говорил о страхе перед богом, а душа его стремилась к единению с творцом. От его смиренного лица исходили лучи сокровенного смысла, словно свет от лампады.

Попугай, убедившись в том, что помыслы дервиша чисты, как зеркало, сразу же заговорил и, как полагается воспитанным людям, стал воздавать ему хвалу. Мудрый муж, услышав сладостные речи попугая, пришел в волнение, обратил на птицу взор и молвил:

– О птица с изумрудными крыльями, речами, как у Исы, с твоего розового клюва каплет прозрачная вода красноречия! Что у тебя за важное дело? Ради кого расправил ты свои крылья? От твоих жалобных речей веет правдивостью и искренностью!

– О ты, украшающий сад истины, – ответил попугай, – о ты, наряжающий мыслями пир познания! Просьба моя отразилась в твоем возвышенном уме отчетливо, словно красавица в зеркале, и потому мне не следует проявлять излишнюю настойчивость.

 
Для чего о желании вслух говорить при тебе? -
В мире нет ничего, что бы сердцем познать ты не мог.
Свет и радость вселенной, пылающий солнечный глаз,
Силу черпает в прахе, который ты стряхивал с ног [74]  [74] Хафиз, Диван, стр. 209 – 210.


[Закрыть]
.
 

Тот муж, чей разум был равен солнцу, своим проникновенным умом распознал тайну попугая и велел привести шахзаде.

Услышав его слова, попугай проникся надеждой, от большой радости захохотал, как куропатка, и в один миг долетел до шахзаде. Его розовый клюв раскрылся в улыбке, словно бутон роз от утреннего ветерка.

Шахзаде, опечаленный и удрученный усталостью и волнением, с нетерпением ждал возвращения попугая. Увидел улыбающуюся птицу, он снова проникся надеждой. Попугай поведал ему приятную весть, и они отправились к тому праведному мужу, который вкушал из чаши поклонения единому богу и мог открыть им врата надежды. Шахзаде всей душой доверился попугаю и, не задумываясь, направился к дервишу, который обещал ему счастье. Когда он прибыл к благословенному порогу и взоры его осчастливил сокровенный облик, он, как и подобает благородному, оказал дервишу подобающие почести, подошел поближе и сел у его порога, исцелявшего душу, словно сурьма глаза [75]  [75] Сурьма, по представлениям того времени, исцеляла глазные болезни и улучшала зрение.


[Закрыть]
, и выразил свою просьбу в стихах:

 
Как я устал от морей и от гор, что встают на пути моем,
Праведный Хызр, помоги мне своей благосклонностью [76]  [76] Хафиз, Диван, стр. 159.


[Закрыть]
.
 

– О счастливый юноша, – сказал дервиш, – «Слава Аллаху, господу миров» [77]  [77] Коран, I, 1.


[Закрыть]
, он устраивает трудные дела своих рабов. Поступай же соответственно благому изречению. «Тебе мы поклоняемся и у тебя просим помощи» [78]  [78] Коран, I, 4.


[Закрыть]
, ибо ни у кого другого не следует просить покровительства. Ступи на правильный путь и уповай на бога, ибо он лучше всех исполняет надежды и чаяния. Иди один, ибо путь желания узок, и не полагайся ни на кого, кроме как на Аллаха, если хочешь увидеть возлюбленную.

Шахзаде по совету дервиша отправил назад своих верных друзей и слуг, отрекся от этой бренной жизни и ступил на путь исканий, просветленный. Иными словами, он закрыл глаза, а когда открыл, то он и попугай были на том берегу моря.

 
То, о чем молятся все падишахи великие,
В зеркале счастия дервишей видно заранее.
Царь словно кыбла, к нему обращаются с просьбами,
Дервиша мудрость – всему на земле основание. [79]  [79] Хафиз, Диван, стр. 22.


[Закрыть]

 

Хотя шахзаде перешел через бурное море при помощи мудрой и красноречивой птицы, хотя это очень радовало его, хотя сердце ему ублажали сладостные речи попугая, все же от одиночества и разлуки с друзьями он был печален в той страшной пустыне, где не было дорог, и был растерян, словно заблудившийся путник. Но стремление побывать в стране возлюбленной одолело другие желания, любовь захватила поводья его сердца, и он, наконец, отбросив осторожность, двинулся вперед, словно Меджнун. Он проливал дождь кровавых слез, словно пьяный шагая по камням и колючкам.

Положившись на милосердие бога, который является другом страдающих в темные ночи и путеводителем одиноких путников на чужбине, он раскрыл свои уста, подобные по сладости соловью, и произнес стихи:

 
Если ночью светильник Мусы не разгонит кромешную тьму,
Как смогу я во мраке найти благодатного счастья долину? [80]  [80] Хафиз, Диван, стр. 186.


[Закрыть]

 

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю