Текст книги "Русская десятка (Новейшая история страны в 9, 5 биографиях)"

Автор книги: Илья Стогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Третье место:
Олег Дерипаска (1968 год рождения)
Около $17 миллиардов,
«Базовый элемент»

1

Несколько лет назад телеведущая и просто красавица Маша Малиновская отмечала свой 24-й день рождения. Вечеринка стала одним из главных светских событий года. Потому что Маша – одна из самых красивых девушек страны. Да и гости на ее праздник собрались как на подбор – самые богатые и знаменитые люди России.

На самом деле Маша Малиновская это псевдоним. В восемнадцать лет девушка приехала в Москву из Смоленска. Она была совсем юной, немножко смешной, неуверенной в себе и вовсе не такой пышногрудой. Какое-то время Маша, которую в те годы еще звали Марина, даже снималась в рекламе отечественных колготок. Мало ли таких блондинок в столице? Однако вскоре трудом и упорством Малиновская добилась невиданных результатов.

К середине 2000-х у Маши уже имелось собственное шоу на ТВ, а ее фото украшали обложки всех до единого журналов страны. Опровергая все анекдоты про блондинок, девушка занялась даже политической карьерой и стала депутатом законодательного собрания города Белгорода. Ну что еще нужно для полного счастья? Теперь она отмечала свой 24-й день рождения, и на ее праздник пришел настоящий английский лорд Портмен с женой – супермоделью Наташей Водяновой.

Гости веселились как могли. А посреди вечера случился конфуз. Очень открытое платье именинницы развязалось окончательно, и замечательная большая Машина грудь ненадолго оголилась. Папарацци защелкали фотовспышками. Маша, смущенно улыбаясь, стала обеими руками поправлять платье. На левой руке у нее виднелся дорогой бриллиантовый браслет. И если говорить откровенно, то этот браслет интересовал папарацци даже больше, чем обнажившийся бюст. Потому что (по слухам) браслет имениннице был подарен человеком, входящим в двадцатку самых богатых людей мира.

2

Точный размер состояния Олега Дерипаски назвать сложно. Но в любом случае это очень большое состояние. К концу «нулевых» он уверенно возглавлял список самых богатых русских, оттеснив с этой позиции привычного Романа Абрамовича.

На самом деле биографии Дерипаски и Абрамовича чем-то похожи. Они почти ровесники (Абрамович старше Дерипаски всего на год). Оба родились вдалеке от Москвы, в очень небогатых семьях. А главное: и тому и другому к вершинам пришлось карабкаться самостоятельно. Они не заканчивали элитных вузов, им не помогали папы-чиновники. Зато результатов и Дерипаска, и Абрамович добились просто блестящих. Дерипаска – белорусская фамилия. При этом родился Олег в Поволжье, а вырос на юге, в Краснодарском крае. После школы ушел в армию: ракетные войска, Забайкальский военный округ. После армии поступил на физический факультет МГУ. Окончил его с красным дипломом. Типичный парень из глубинки с амбициями. Из тех, что приезжают в Москву с десятью рублями в кармане, а потом работают по двадцать пять часов в сутки, но своего добиваются.

Еще учась в университете, Дерипаска создал первую собственную компанию – совсем крошечную. А с 1992 года он начал работать брокером на Российской товарно-сырьевой бирже. Профессия брокера тогда казалась невероятно экзотической и прибыльной. Казалось, что те, кто работает на бирже, купаются в деньгах, как герои мультика про Скруджа МакДака. Хотя на самом деле это совсем не так. Брокер – довольно рискованная профессия. До восьмидесяти процентов игроков на бирже разоряются, едва начав самостоятельные действия.

Олег сумел не разориться, а наоборот, разбогатеть. Правда, на бирже он играл не долго. Всего через два года его карьера делает первый зигзаг. В ноябре 1994 года 26-летний Олег стал генеральным директором Саянского алюминиевого завода.

Когда Дерипаска и Абрамович делали в бизнесе первые шаги, бывшая советская собственность была давно поделена. Все, что имело смысл приватизировать, давно перешло в частные руки. Молодым и амбициозным приходилось начинать под крылом кого-то из более взрослых партнеров. Абрамович начал бизнес совместно с олигархом Борисом Березовским. А для Дерипаски трамплином в большой бизнес стало сотрудничество с братьями Черными.

В 1994-м Лев и Михаил Черные обратились к молодому брокеру Дерипаске с предложением скупить для них акции Саянского алюминиевого завода. На тот момент за предприятие боролось несколько бизнес-структур. Борьба шла очень напряженная, однако Олег провел операцию без сбоев. Завод перешел к заказчику. И в качестве благодарности управлять заводом те поставили энергичного молодого финансиста.

Из брокеров стать гендиректором гигантского завода – такой карьерный взлет мог вскружить голову кому угодно. Однако Дерипаска расслабляться не собирался. Вокруг нового гендиректора собралась профессиональная команда. Заместителем Дерипаски в то время был Владимир Эренбург – внук известного писателя Ильи Эренбурга. Работа предприятия была оптимизирована. Выплавка металла увеличилась больше чем в полтора раза. Какое-то время Олег просто управлял САЗом, как доверенное лицо владельцев. А потом, когда обстоятельства изменились, снова использовал ситуацию на все сто.

Закат империи Черных начался сразу после того, как в отставку был отправлен первый вице-премьер правительства Олег Сосковец. Утверждают, что именно с его подачи иностранные финансисты так лихо скупали отечественную металлургию. После отставки Сосковца звезда братьев Черных закатилась, и буквально за пару лет в России они потеряли все. Сегодня Черные живут в Израиле и стараются особенно не светиться.

Черные уехали, а их собственность осталась. Владельцами заводов и комбинатов стали бывшие партнеры братьев – те, кто прежде находился на вторых ролях. В сегодняшний список журнала Forbes входят сразу четыре человека, построивших состояния на руинах империи Черных. Самое крупное из состояний принадлежит Олегу Дерипаске.

К концу 1990-х Олег стал фантастически богат. У него был дом в центре Лондона стоимостью $50 миллионов. Многоуровневая квартира в Париже. Дача в Гагре, когда-то принадлежавшая Сталину. Поместье в Подмосковье, когда-то принадлежавшее графьям Апраксиным. Резиденция в итальянском Порто-Черво и собственная горнолыжная трасса в Хакасии. И при этом Олег все еще оставался холостяком. То есть girl-friend у него, конечно, была: говорили, что это красавица– телеведущая Александра Буратаева. Неизвестно, насколько это правда, – официально Буратаева была замужем за совсем другим человеком, и о ее свадьбе с Дерипаской речь идти не могла. Тем не менее женить Олега Владимировича пресса пыталась чуть ли не ежегодно.

Когда он (еще совсем молодой брокер) возглавил гигантский завод, наблюдателям показалось, что все это неспроста. В марте 1997 года «Общая газета» писала, что своей карьерой Дерипаска обязан даме сердца. Дело в том (объясняла газета), что молодой человек планирует жениться на дочери могущественного вице-премьера Олега Сосковца. Информация с самого начала казалась нелепицей, однако в биографических справках на Дерипаску некоторые газеты еще долго указывали: «зять Сосковца».

Спустя год о свадьбе юного миллионера писали уже «Аргументы и факты». Только в роли невесты на этот раз фигурировала совсем другая девушка – Лиза Березовская. Борис Березовский в тот момент находился на пике могущества. Пресса прямо называла его самым богатым и влиятельным человеком России, и олигарх никогда с этим не спорил. Казалось бы, вполне понятный ход: начинающий предприниматель вступает в брак с наследницей гигантского состояния и после этого станет вести дела на пару с умудренным тестем. Однако свадьбы не случилось и на этот раз.

Журналисты предполагали, что дело тут в разнице темпераментов. Олег Дерипаска в общем-то очень положительный молодой человек. Прилежно работающий. Трогательно заботящийся о своей маме. А Лиза Березовская имела репутацию беспредельнейшей тусовщицы. Знаменитый трансвестит Владислав Мамышев-Монро любит вспоминать, как жил у Лизы дома и както устроил там пожар стоимостью в миллион долларов, причем произошло это в тот же вечер, когда Влад увел у Лизы парня. Она снималась в клипах группы «Мумий Тролль», ее приятелями были фрики и диск-жокеи, а возле петербургского клуба «Грибоедов» милиционеры как-то прихватили ее с несколькими граммами кокаина.

С Лизой Березовской у Дерипаски так ничего и не получилось. Однако брак Олега Владимировича с дочерью самого влиятельного человека страны все-таки был заключен. Правда, этим человеком стал уже не Березовский.

3

Конец эпохи молодого и радостного русского капитализма можно датировать с точностью чуть ли не до часа. Апокалипсис случился 17 августа 1998 года, где-то ближе к обеду. Утром все было еще нормально, а к вечеру все понимали: произошло страшное.

В 1990-х в России была выстроена определенная финансовая модель. Можно считать ее хорошей, можно не очень, но некоторое время модель работала. У олигархов был доступ к власти, у власти – доступ к деньгам олигархов. Казалось, что теперь так будет всегда. Однако колосс оказался стоящим на глиняных ногах. Когда он рухнул, обломками задело всех.

Накануне президентских выборов 1996 года в ходе залоговых аукционов правительство передало олигархам практически все стратегические предприятия страны. Крупнейшие нефтяные и металлургические заводы перешли в частные руки. Раньше деньги от продажи нефти шли в государственный бюджет. Именно из этих денег правительство платило военным, ментам, учителям, врачам и пенсионерам. Теперь эти деньги шли лично «семибанкирщине». За какие– то пару лет после выборов бюджет оказался совсем-совсем пуст.

Нужно было срочно искать выход – но выхода не было. Кроме того, что было продано на залоговых аукционах, в России, собственно, ничто и не работало. Ну и очень скоро дела пошли не просто плохо, а очень плохо. И тогда правительство решило пополнить бюджет с помощью так называемых ГКО (государственных краткосрочных обязательств).

Суть дела проста: ГКО – это финансовая пирамида. Государство продает желающим «обязательство», на котором написано, за какую сумму и когда оно выкупит бумагу обратно. Банк покупает «обязательство» за миллион, а правительство обещает, что через полгода (год… полтора…) выкупит его за два (три. пять.) миллионов. Когда приходит время расплачиваться, государство печатает новую партию ГКО и из этих денег покрывает старые долги.

Вся эта схема была описана еще в книге «Занимательная арифметика» 1926 года издания. И там же было написано, что каждая пирамида непременно закончится обрушением. Деньги, поступавшие от последних вкладчиков, идут на выплаты первым, и все неплохо работает – но только до тех пор, пока пирамида не рушится. В этот момент те, кто успел вытащить деньги, фантастически обогащаются, а остальные остаются ни с чем.

Первые финансовые пирамиды появились в России летом 1993-го. Устроены они были частными жуликами и просуществовали недолго. Самой известной из всех стала пирамида «МММ». Бумаги этой пирамиды купили несколько миллионов человек. Летом 1994 года пирамида рухнула. Люди, вложившие деньги последними, как и было обещано, остались ни с чем. Несколько сотен человек покончили с собой. Несколько сотен тысяч – потеряли все, что имели. Суды по делу «МММ» будут длиться еще пятнадцать лет.

Государственная пирамида ГКО появилась в том же году, что и «МММ». Но, в отличие от частных мошенников, вовремя свернуть деятельность государство не успело. По идее, прикрывать ГКО нужно было в 1995 – 1996-м. Но тогда сделать это было невозможно: в стране шли выборы. Отталкивать банкиров было ни в коем случае нельзя. А после выборов ситуация вышла из-под контроля. В этой игре крутилось уже 15 миллиардов долларов. Обрушить пирамиду было, конечно, можно, но деньги потеряли бы слишком многие. Правительство продолжило выпускать свои «обязательства». Как из всего этого выкручиваться, никто не понимал.

К весне 1998-го долг, который правительство обещало выплатить, достиг 60 миллиардов долларов. Взять такие фантастические деньги было просто неоткуда. Весь доход государства составлял только три с чем-то миллиарда – в двадцать раз меньше, чем нужно. За неделю до дефолта Международный валютный фонд перевел в Россию $4.8 миллиарда, однако эти деньги ситуацию тоже не спасли. Более того: никто и до сих пор не знает, куда именно они делись.

Положение становилось катастрофическим. Однако первые люди государства упрямо верили, что все рассосется как-нибудь само. Накануне дефолта президент Ельцин уехал на Валдай на рыбалку, Чубайс отправился в отпуск на европейские курорты, а премьер Кириенко вылетел с визитом в Казань. Даже когда выяснилось, что расплатиться по «обязательствам» государство не сможет, и игроки начали сбрасывать ГКО, а рынки охватила паника, – даже тут руководству страны все еще казалось, что ничего особенного не происходит.

По большому счету, придумать хоть что-то было можно. Отдельные министры предлагали варианты. Но сделано не было ничего. И август того года стал кошмаром, от которого страна не могла оправиться почти десятилетие.

Биржевая паника – событие довольно обычное. Собственно, биржа для того и существует, чтобы кто-то терял, а кто-то находил. Но обычно обрушение рынка ценных бумаг затрагивает только самих игроков. Тех, кто знал, на что идет и чем рискует. Августовский дефолт 1998 года обрушил ВСЮ русскую экономику. Пытаясь хоть как-то удержать пирамиду от падения, государство полностью опустошило бюджет. Денег в стране больше не было – вообще. Национальная валюта рубль больше не имел никакой стоимости. А население (люди, привыкшие расплачиваться рублями) потеряло все, что скопило за предыдущие годы.

До августа 1998-го всем казалось, будто страна строит прекрасное будущее, в котором все мы заживем, наконец, без бед. А оказалось, что строили всего-навсего финансовую пирамиду. Прежде над простофилями, игравшими в бумажки «МММ», можно было смеяться. Но теперь обманутым вкладчиком оказалось все население страны. Утром в понедельник 17 августа доллар стоил еще шесть рублей, а к обеду уже почти двадцать. Следующие три дня курс доллара побил все рекорды. К среде он возрос на 600 %. Впрочем, цена была чисто виртуальная: купить доллары за рубли было невозможно. Уже вечером в понедельник население бросилось вкладывать рубли хоть во что-то. В магазинах сметали самые залежалые товары – ведь завтра рубль не будет стоить вообще ничего! Цифры на ценниках менялись раз в два-три часа. Подобной паники страна не видела с 1920-х годов. Банки не работали. Кредитные карточки нигде не принимали. Магазины были пусты, а таможенные склады переполнены. Некоторые главы республик распорядились запереть границы. Стоит ли говорить о том, что любые виды зарплат тоже не платились?

Дума бросилась искать виноватого. Молодой 36-летний премьер Кириенко вылетел с должности. Одинокий, растерянный, он собрал личные вещи и, заперев премьерский кабинет в Белом доме, вышел к шахтерам, пикетирующим правительство. В руках у него была бутылка водки «Кристалл». Премьер-расстрига предложил забыть старые обиды и хлопнуть по рюмашке. Шахтеры пить с ним отказались. Кириенко уехал домой, а на следующий день вылетел в Австралию, понырять с аквалангом.

После этого правительства в стране не было почти месяц. Ельцин дважды предлагал Государственной Думе вернуть в кресло премьера старого доброго Виктора Черномырдина. Дума дважды ответила отказом. Если бы президент внес ту же самую кандидатуру третий раз, и ее бы третий раз отвергли, то, по Конституции, после этого Думу следовало бы распустить. Но на это Ельцин не пошел. Оставить страну без денег, без правительства и плюс еще без Думы – даже для безумных 1990-х это было перебором.

Общее ощущение было апокалипсическим. Московские газеты выходили с заголовками типа «Финансовый кошмар никак не может кончиться», «Мамай в России», «Инфляция власти: президент бездействует, правительства нет». Шахтеры сидели под окнами правительства и неделя за неделей долбили касками об асфальт. В регионах жители перекрывали автомобильные и железнодорожные пути. Забурлил Северный Кавказ. По телевизору сообщали, что в Северодвинске матрос срочной службы застрелил восьмерых спящих товарищей и двое суток удерживал под контролем атомную подводную лодку с шестнадцатью торпедами на борту. Окружение Ельцина паниковало. Хуже, чем сейчас, быть уже не могло. Пресс-секретарь Ястржембский и секретарь Совета безопасности Кокошин уверяли, что пора передавать всю полноту власти московскому мэру Лужкову. Обуздать анархию сможет только он, другого выхода нет. Обоих паникеров Ельцин, выслушав, сразу уволил.

Высшие чиновники мучительно перебирали возможные кандидатуры на пост премьера. Встать во главе страны и начать разруливать ситуацию было некому. В конце концов, была предложена кандидатура Евгения Примакова – бывшего шефа внешней разведки. Поскольку других вариантов не было, 11 сентября 1998 года премьером стал Примаков.

4

Ситуация в стране была из рук вон, а взяться за исправление ситуации было некому. К 1998 году государственная власть была полностью парализована. Правительства не существовало, Дума была укомплектована вообще странными персонажами, а работоспособного президента в стране не было уже несколько лет подряд.

Сразу после президентских выборов 1996 года Борис Ельцин слег. Информацию о его здоровье доводили до населения очень дозированно. Дела обстояли так, что за предыдущий год Ельцин перенес не хухры-мухры, а целых пять инфарктов подряд. То есть страна избрала себе руководителя, который не мог не то что выполнять обязанности, но даже и самостоятельно передвигаться.

Выстояв долгую инаугурацию, Ельцин сразу же переехал в Центральную клиническую больницу. Там в ноябре 1996-го ему была сделана операция по аортокоронарному шунтированию. После этого на рабочем месте он смог появиться только через несколько месяцев – да и то ненадолго. Остаток второго президентского срока Ельцин провел под наблюдением врачей. В Кремль он приезжал нечасто и ненадолго.

Кто именно должен заниматься текущими делами, понятно не было. Президент заниматься ими не мог, но сами-то дела при этом никуда не девались. Обходиться вовсе без руководства страна не умела. И пока президент болел, его обязанности стала понемногу выполнять Татьяна Дьяченко – младшая дочь Ельцина.

С Татьяной у Бориса Николаевича всегда были очень близкие отношения. Когда она родилась, Ельцину было уже за тридцать. Дочку не баловали, но она всегда осознавала, что является папиной любимицей. В 1977-м Таня окончила школу и уехала в Москву поступать в МГУ. Там она вскоре вышла замуж за одногруппника, родом из Башкирии, которого звали Вилен Хайруллин. У молодоженов родился сын Боря. Впрочем, брак продлился недолго. Всего через год после рождения сына супруги расстались.

Закончив математический факультет Университета, Татьяна начала работать программистом в одном из московских НИИ. По работе она тесно общалась с молодым конструктором Леонидом Дьяченко. Вскоре был зарегистрирован второй брак. Ну а чтобы воспоминания о неудачном первом замужестве поскорее стерлись из памяти, маленькому внуку президента записали фамилию деда (Ельцин) и отчество отчима (Леонидович).

Шли годы. Борис Николаевич вслед за дочерью тоже переехал в Москву и сделал там неплохую политическую карьеру. В первые годы папиного президентства Татьяна перешла на работу в банк «Заря Урала», а ее муж занялся торговлей нефтью. У супругов родился еще один сын – Глеб. Не знаю, насколько это правда, но газеты писали, что этот малыш тяжело болен: страдает тяжелой формой аутизма.

Выполнять кое-какие поручения отца Татьяна начала еще до выборов 1996 года. Но тогда она ждала сына и полностью посвятить себя политике не могла. Зато после родов Татьяна оставила, наконец, работу в банке и перешла на государственную службу. Теперь ее должность официально называлась «советник Президента РФ».

Получить доступ к больному президенту во второй половине девяностых могли только самые близкие люди. В основном это были члены семьи Ельцина: его жена или дочь Татьяна. Именно к Татьяне стали обращаться за помощью те, кому нужно было срочно решить тот или иной вопрос. Постепенно вокруг нее сложилась группа высокопоставленных чиновников и мультимиллиардеров. Газеты называли этих людей «Семья» и обвиняли в том, что они, по сути, правят страной от лица недееспособного президента.

Самой Татьяне в тот момент было всего тридцать шесть. Она была молодой и привлекательной женщиной. Однако ее второй брак также начал давать трещины. Куда чаще, чем с супругом, она теперь общалась с людьми из правительства и бизнесменами. А ее ближайшим другом стал бывший журналист журнала «Огонек» Валентин Юмашев.

В конце 1990-х Юмашев был очень влиятельной фигурой. При этом он был почти не известен широкой публике. Утверждали, что в свое время его мама работала домработницей у писателя Корнея Чуковского, да и самому Валентину литературные занятия были не чужды. С Ельциным он познакомился, когда тот попросил молодого журналиста отредактировать свои мемуары. Начал Юмашев как личный литератор президента, но вскоре сделал неплохую картеру и даже возглавил Администрацию Президента.

Дочь президента общалась с руководителем президентской Администрации довольно часто. Просто потому, что лишь они вдвоем имели почти свободный доступ к тяжелобольному Ельцину. Рабочие встречи быстро переросли во взаимную симпатию. Кроме всего прочего, у Татьяны и Валентина были и чисто житейские поводы для общения. Дело в том, что их дети вместе учились: и Борис Ельцин-мл., и Полина Юмашева заканчивали элитный колледж в Миллфилде (Великобритания).

Лет двести тому назад родным языком русской аристократии был французский. При дворе императрицы Екатерины за разговор по-русски даже полагался денежный штраф. Великие русские литераторы, типа Пушкина или Толстого, говорили по-французски куда свободнее, чем на том языке, на котором говорили крестьяне из русских деревень. Да и поводов для беседы с европейскими аристократами у них было больше, чем с населением остальной страны. Они читали европейские книжки, проводили время на европейских курортах и верили в европейские ценности. Зачем им было общаться с жителями немытой России?

К концу ХХ века эта ситуация вернулась. Те, кто правил страной, общались с главами иностранных банков куда чаще, чем с рабочими заводов, которые давно уже принадлежали этим самым банкам. Сто с чем-то миллионов населения страны жили в одном мире, а те, кто ими правил, совсем в другом. Уже в советские времена дети высшей партийной элиты предпочитали жить за пределами СССР. Правда, тогда им все-таки приходилось время от времени возвращаться в Москву и отчитываться в том, чем они там занимаются. Зато к 1990-м самые богатые и влиятельные русские могли вообще никогда не появляться в стране.

Миллфилдский колледж, в котором эти люди давали образование детям, был закрытым и очень дорогим учебным заведением. Туда отправляли своих детей только очень высокопоставленные чиновники. Например, там учился сын Анатолия Чубайса от первого брака. Образование в колледже давали очень серьезное, и, если молодые люди решали потом поступать в университет, проблем никогда не возникало. Впрочем, молодая и симпатичная Полина Юмашева, закончив колледж, не стала продолжать образование, а быстро вышла замуж. Звали ее избранника Олег Дерипаска.

Свадьба Полины и молодого мультимиллиардера состоялась в 2001 году. Дата бракосочетания почти совпала с днем покровителя влюбленных святого Валентина. Сама церемония прошла очень торжественно. Гостями были известные и влиятельные люди. Вскоре у молодоженов родился первенец, а спустя два года еще и дочь.

Олег очень трогательно заботился о супруге. Роды проходили в Великобритании в довольно дорогой клинике «Хаммерсмит», в которой, например, рожала актриса Джулия Робертс. А всего через несколько месяцев после того, как в «Хаммерсмит» родился сын Олега Дерипаски, в ту же самую клинику приехала рожать и мачеха Полины – Татьяна Дьяченко. Вернее, к тому времени уже Татьяна Юмашева.

Несколько лет Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев старались не афишировать свои отношения. Однако в начале 2000-х они все же зарегистрировали брак официально. В 2002-м у супругов родилась дочка Маша. Теперь Дьяченко, Юмашевы и Дерипаски были одной большой семьей. Газеты острили на эту тему и писали, что раз Дерипаска женился на дочери Юмашева, который в свою очередь женился на дочери президента, то теперь молодого миллиардера можно смело называть внуком Бориса Ельцина.

5

Впрочем, все это будет позже. А пока, в 1998-м, ничто не предвещало, что дела разрешатся столь идиллически.

До выборов оставалось около года. Эпоха Ельцина заканчивалась на минорных нотах. Дефолт, экономический коллапс, пустой бюджет страны и созревшее для голодных бунтов население. Было ясно, что разбираться со всем этим придется уже следующему президенту. Причем этот следующий президент вполне мог начать с показательных расправ над окружением президента предыдущего. Люди, сплотившиеся вокруг Ельцина, смотрели в будущее без оптимизма.

Трамплином, с которого обычно запрыгивают в президентское кресло, была должность главы правительства. То есть следующим президентом должен был стать тот, кто сегодня занимал пост премьер-министра. После августовского дефолта 1998 года пост премьера занимал Евгений Примаков.

Евгений Максимович был человеком старой, еще брежневской закалки. Даже его манера говорить сразу заставляла вспомнить неторопливые и безоблачные 1970-е. Правительство он возглавил в момент полного хаоса – и вдруг всем показалось, что выход есть, и вообще ситуация еще может обернуться к лучшему.

В начале 1999-го Примаков отправился с визитом в США. Самолет премьера уже был в воздухе, когда Евгению Максимовичу сообщили, что НАТО начало бомбить Югославию. Янки давно собирались начать эти бомбардировки, и все в мире вроде бы были «за» – только русские были «против». Сербы для русских были братьями. Ракеты, взрывающиеся в Белграде, – это все равно, что бомбы, сброшенные на Москву. Однако в то же время все понимали: ссориться с Америкой ради какой-то там Югославии русское руководство не станет. Тем более в разгар дефолта. На дворе давно не советские времена, чтобы ссориться с Америкой, от которой Россия теперь полностью зависит. И каков же был всеобщий восторг, когда, узнав о начале бомбардировок, Примаков распорядился развернуть свой, уже летящий в США, самолет.

Дефолт дефолтом, но национальную гордость продавать за доллары нельзя, объяснил премьер. Примаков развернул самолет и тут же стал всенародным любимцем. В стране совсем не было денег, а экономика полностью развалилась – но думали все не об этом, а о том, что первое лицо государства впервые за десять лет вдруг совершило самостоятельный поступок. Примаков развернул самолет и тем поднял Россию с колен. И пусть пока мы живем лишь на деньги американских фондов – мы все равно немножко великая держава! А раз мы великая держава, значит, все будет хорошо. Несмотря на дефолт. Несмотря на астрономические долги России. Несмотря ни на что.

Впрочем, на своей должности Примаков продержался всего восемь месяцев и один день. В апреле он был вызван в Кремль для доклада о состоянии дел. Примаков вошел в кабинет Ельцина и достал бумаги. Однако президент слушать его не стал, а с ходу заявил, что принято решение о его отставке. Примаков спокойно убрал бумаги обратно в папку и сказал, что не согласен с этим решением.

– Указ уже подписан, – хмурясь, ответил Ельцин.

До президентских выборов оставалось всего ничего. Тот, кто займет кресло премьера, станет следующим президентом. Ельцин, как и прежде, проводил большую часть своего времени в больнице, а его окружение понятия не имело, на кого делать ставку. Опять, как и после дефолта, появились разговоры о том, что премьером нужно делать московского мэра Лужкова.

Десять лет назад безвольный и нерешительный Горбачев громоздил ошибку на ошибке. А московским градоначальником тогда был молодой и энергичный Ельцин. Пришел момент, когда он просто выдернул стул из-под старого президента. Тогда победа казалась окончательной – но это было десять лет назад. Теперь история повторялась. Моложавый, энергичный московский градоначальник опять должен был смести с дороги осточертевшего президента. Только теперь президентом был уже сам Ельцин, а московским градоначальником был энергичный Юрий Лужков. То, что именно он станет следующим президентом России, было ясно с середины 1990-х.

Уже во время выборов 1996 года рейтинг Лужкова был значительно выше, чем рейтинг Ельцина.

В списке наиболее влиятельных политиков России он занимал вторую строчку и опережал даже премьер-министра Черномырдина. Однако на тех выборах Лужков выдвигался только на пост московского мэра. Добиться ему удалось рекордных результатов: почти девяносто процентов голосов. Лужкову оставалось подождать четыре года, и никто уже не смог бы помешать ему стать президентом.

После дефолта Лужков понял: время пришло. В самом конце 1998 года в Колонном зале Дома Союзов прошел учредительный съезд его собственной партии «Отечество». Прекрасно понимая, куда дует ветер, в «Отечество» начали вступать высокопоставленные госчиновники. Сперва робко, а потом так, что на всех не хватало членских билетов.

Лужков объяснял населению свою программу. Видели, как хорошо идут дела в новой Москве? Скоро точно так же будет выглядеть и вся остальная страна. Сильная Россия! Крепкая д власть! Рыночная экономика!

Десять лет назад, когда боролись Ельцин и Горбачев, главными национальными идеями в России были антикоммунизм и рыночная экономика. За коммунистов и против капитализма мог выступить только полный маргинал. «Американское» тогда означало «очень хорошее». Теперь всем опять хотелось перемен. Впервые за десять лет начались разговоры о том, что у России путь собственный. Ни на кого в мире не похожий. Богатеть, конечно, нужно, объяснял Лужков, но не по американским рецептам, а по нашим собственным! Америка русским точно не указ.

Окружение Ельцина выглядело беспомощным, растерянным, не способным совладать с ситуацией. А Лужков производил впечатление уверенного и целеустремленного. Все, что предпринимала власть, было каким-то хаотичным и судорожным. А Лужков запросто брал все намеченные высоты. Власть продолжала тасовать премьеров. За десять месяцев после дефолта их сменилось трое. Но опереться было все равно не на кого. В том, что следующего президента России будут звать Юрий Михайлович, в 1999-м не сомневался никто.