Текст книги "Нехорошая квартира"

Автор книги: Илья Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 3

Пробудившись в районе десяти утра, он сразу же вспомнил ночной кошмар. Теперь Геннадий не сомневался, что это был просто сон.

– Вероятно, водка некачественная, – решил он. – Кстати, Сережке Петрикову тоже различная херня мерещилась! Отравились мы сивухой, едрена кочерыжка!

Вчерашние возлияния действительно давали о себе знать: в затылке пульсировала кровь, ломило виски, под глазами набрякли мешки, в горле пересохло. Бабаев наскоро умылся и, не завтракая, отправился за пивом в ближайшую коммерческую палатку. На улице было по-утреннему свежо. Чирикали воробьи. Возле помойки копошилось несколько голубей, чудом уцелевших в нынешнее голодное и всеядное время. Затарившись «лекарством», Геннадий уселся на лавочку в скверике, откупорил первую бутылку и с наслаждением отхлебнул из горлышка «лекарство».

– С-сынок, в-выручи, Бога ради! – послышался рядом дребезжащий старческий голос. Капитан раздраженно обернулся. Около него стоял спившийся трясущийся старик в ветхой одежде с неряшливой седой щетиной на щеках и блеклыми глазами.

– Чего тебе? – грубо рявкнул Бабаев.

– Бу-уты-ылочку пустую!!!

– Пшел вон, алкаш! – прорычал Геннадий. Однако старик не уходил, переминался с ноги на ногу, сипло дышал...

– Я капитан милиции! – пригрозил Геннадий. – Шляются тут всякие! В вытрезвитель сдам!

– Гнида ты! Мусор поганый! – на удивление твердым трезвым голосом сказал дед и, прежде чем Бабаев успел опомниться, скрылся в подворотне.

Настроение капитана упало ниже нулевой отметки, и он разразился длинной, грязной матерной тирадой. Проходившая мимо женщина с ребенком окинула его возмущенным взглядом, но от комментариев воздержалась. Допив бутылку, Бабаев поднял полиэтиленовый пакет с четырьмя оставшимися, сплюнул в сердцах и торопливо зашагал к своему дому...

* * *

Вероника Бабаева проснулась сильно не в духе. Ночью она спала плохо, а сны видела сумбурные, неприятные.

– Где Гена? – слабым голосом спросила она мать.

– Ушел! Наверное, похмеляться, – ехидно доложила Людмила Петровна.

Вероника задохнулась от негодования. Мало того, что вчера наблевал в ванной, едва ли не до белой горячки допился, чушь всякую нес (кровь в кране ему, видите ли, мерещилась), так сегодня по новой продолжает! Женщина разразилась слезливыми причитаниями. Теща сочувственно кивала, поддакивала, многозначительно поджимала губы, не упускала случая вставить едкое замечание в адрес зятя. В результате к моменту прихода Геннадия Вероника находилась на грани истерики.

– Завтрак готов? – буркнул Бабаев. Жена не удостоила ответом.

– Ну и черт с тобой, – окрысился капитан, – тоже мне цаца!

Вероника разрыдалась. Людмила Петровна засуетилась вокруг нее, квохча как наседка. Геннадий выругался, прошел к себе в комнату, яростно хлопнул дверью, уселся за стол и открыл зубами очередную бутылку.

– Дрянь! Змея подколодная! – ворчал он. – Какого хрена я на ней женился?! Черти бы меня побрали!

– За этим дело не станет, – прозвучал в ушах сиплый голос.

От неожиданности Бабаев едва не свалился на пол.

– Кто зд-д-десь? – пролепетал он, озираясь по сторонам.

– Хрен в кожаном пальто, – усмехнулся невидимый собеседник. – Боишься, смертный червь?!

– Ап-па-ап, – прошлепал губами Геннадий.

– Гы-гы-гы!!! – донеслось из всех углов. – Обосрался, ментеныш!!!

Бутылка с пивом, доселе мирно стоявшая на столе, вдруг поднялась в воздух, сделала пару кругов по комнате, остановилась над головой капитана и перевернулась. Пиво вылилось на затылок, а чья-то рука больно ущипнула Геннадия за нос. Бабаев взвизгнул. На стене перед ним расплылось и сразу исчезло огромное кровяное пятно. В комнату вошла Вероника.

– Свинья! – охарактеризовала она мужа. – Вчера облевался, сегодня облился.

Тут Геннадий, нервы которого натянулись до предела, взорвался.

– Манда с ушами! – взревел он. – Убью, сука!

Перепуганная женщина выбежала в коридор...

* * *

В середине дня мир в семье более-менее восстановился. Ничего сверхъестественного больше не происходило, обоюдная ненависть супругов поутихла. Успокоившийся капитан всерьез задумался о своем состоянии. «Если вчерашние глюки обусловлены некачественной водкой, то почему сегодня мерещится различная галиматья?! – размышлял он, лежа на диване и дымя сигаретой. – Неужели я рехнулся? Быть того не может! Однако нельзя пускать дело на самотек! Сходить на прием в психдиспансер?!! Чревато!!! По отделению слухи поползут, дескать, капитан Бабаев шизофреник. У нас много завистливых сволочей. Как пить дать, раздуют из мухи слона! Уж я-то знаю!!!»

Геннадий действительно понимал толк в подобных каверзах. Не далее как месяц назад он участвовал в сборе компромата на главу районной администрации Георгия Алексеевича Санина, который враждовал с начальником отделения полковником Козлодоевым. Вступив в должность, Санин попытался ограничить милицейский беспредел, чем вызвал лютую ненависть «стражей порядка». Засучив рукава, они принялись строить ему различного рода пакости. Например, выкопали информацию, что в конце семидесятых Георгий Алексеевич, получивший контузию во время штурма дворца Амина, несколько месяцев состоял на учете в психоневрологическом диспансере.[4]4
  Контузия вовсе не означает, что человек сделался умалишенным. Просто в результате нее могут иногда возникать расстройства нервной системы (например, нарушение сна, внезапное отекание или покраснение части тела и т. д.). Поэтому военнослужащий, получивший контузию, некоторое время состоит под наблюдением невропатологов.


[Закрыть] Компромат немедленно сделался достоянием местной газетенки. Жители района, за исключением нескольких закоренелых болванов, не обратили на него ни малейшего внимания. Однако полковник Козлодоев, по глубокому убеждению Бабаева, являлся именно болваном, причем абсолютным, и потому он имел все основания опасаться подобных подлянок со стороны сослуживцев. Геннадий яростно заскрежетал зубами, проклял гадов-коллег и вдруг вспомнил о старом приятеле Жене Красавцеве, враче-психиатре, работавшем в расположенном неподалеку дурдоме. «Нужно встретиться с ним в неофициальной обстановке, покалякать за жизнь и ненавязчиво прощупать интересующую меня тему», – решил капитан. Бабаев поспешно оделся, причесался, спрыснулся душистым одеколоном и направился в психиатрическую лечебницу...

Глава 4

Евгения Аркадьевича Красавцева на работе не оказалось.

– Болеет, – на вопрос Геннадия о причине отсутствия Красавцева сухо ответила дежурная медсестра.

– Это, надеюсь, не заразно? – забеспокоился капитан.

– Гм, кому как! – на губах женщины промелькнула недобрая усмешка.

– Так что с ним?! – настаивал Бабаев.

– Если вам очень интересно, загляните к нему домой. Сами увидите! – медсестра уткнулась в какой-то журнал, и больше Геннадий не сумел вытянуть из нее ни слова. Пришлось идти на квартиру к Красавцеву.

Врач-психиатр проживал в старом, но добротном доме, выстроенном приблизительно в середине пятидесятых годов. Поднявшись пешком на третий этаж, Геннадий позвонил в обитую черной клеенкой дверь. Изнутри донеслись шаркающие шаги, кряхтение, сопение и гулкий кашель. Наконец приоткрылась узкая щелочка. В нее выглянул кусок взлохмаченной бороды и налитый кровью глаз.

– Кто там? – прохрипел настороженный голос.

– Это же я! Гена Бабаев! Неужто не узнаешь?! – воскликнул капитан. Звякнула цепочка, и дверь со скрипом отворилась. Врач-психиатр выглядел паршиво: спутанная борода, шальные глаза, опухшее лицо, трясущиеся руки с нестрижеными ногтями... Довершали картину мятые трусы до колен.

– Заходи! – неуклюже посторонившись, пригласил он.

Перешагнув порог, Бабаев сразу окунулся в густой смешанный «аромат» водочного перегара, табачного дыма, пыли и грязных носков. Повсюду валялись пустые бутылки. Судя по всему, господин Красавцев пребывал в тяжелом запое.

– Садись, – махнул рукой он, тяжело плюхнувшись на искомканную постель и вытаскивая из-под подушки бутылку вина. Капитан осторожно опустился на стул. Не теряя даром времени, психиатр сорвал пробку и жадно припал к горлышку. Кадык Красавцева судорожно дергался при каждом глотке.

– С чем пожаловал? – ополовинив бутылку, равнодушно спросил он. Геннадий с минуту колебался. Непотребный вид психиатра его шокировал. Евгений Аркадьевич между тем допил вино, прикурил сигарету, сделал несколько торопливых затяжек и неожиданно ойкнул, уставившись куда-то в угол.

– Опять дразнятся, паразиты! – пробормотал он.

– Кто?! – удивился Бабаев.

– Белые карлики! Заколебали, мать их!!! Видишь вон того, с кривым носом, который по обоям ползает?! – Дрожащий, пожелтевший от никотина палец указал на стену.

Капитан невольно глянул туда, однако ничего не увидел. «Вот те раз! – содрогаясь от едва сдерживаемого смеха, подумал он. – Называется, сходил на прием! Лекарь-то наш сам шизик! Умора!!!»

Красавцев побагровел от гнева, широко размахнулся и запустил в угол пустой бутылкой.

– Изничтожу, блин! – заорал психиатр. – Будете знать, козлы, как на нервы мне действовать!

– Я, пожалуй, пойду, – приподнялся со стула Бабаев. – Дел невпроворот!

В глазах Евгения Аркадьевича вспыхнули безумные огоньки.

– Я понял, в чем дело, – медленно, с расстановкой произнес он. – Ты с ними заодно. Пре-едатель!!!

Геннадий ощутил противный холодок в низу живота. «Во влип! – трусливо подумал капитан. – Такой запросто пришить может!» Страх добавил ему сообразительности.

– Ты что, ты что, Женя! – скороговоркой зачастил он. – Я ж просто хотел прикупить пару пузырей, выпить со старым другом! Давно ведь не виделись!!!

Взгляд психиатра смягчился.

– Иди, раз так! – милостиво разрешил он. – Только не задерживайся.

Не заставляя себя упрашивать, Бабаев пулей вылетел на лестницу. Из квартиры неслись вопли Красавцева, возобновившего войну с белыми карликами.

– А ну полезай в духовку, твою душу мать!!! А ты куда в моих тапочках пошел?!

* * *

– Нужно срочно делать ремонт, – заявила за ужином Вероника. – Вся квартира пропитана трупным запахом.

– Что-о-о?! – опешил Геннадий.

– Мертвечиной воняет, – с трудом выдавила жена, закрыла ладонями рот и бросилась в туалет.

– У Верочки токсикоз, – холодно пояснила Людмила Петровна, – она беременна, а ты... ты...

– Что я?! – обозлился Геннадий.

– Мог бы подумать о ремонте! – теща приняла оскорбленный вид. – У нее в комнате действительно стоит весьма неприятный запах, да и в моей...

– Значит, ты, мамаша, тоже беременна?! – съехидничал Бабаев. – Вот так сюрприз. У моей жены сестренка будет!

– Хам! – Резко поднявшись из-за стола, Людмила Петровна ушла на кухню. Оставшись в одиночестве, капитан расхохотался.

– Старая ведьма беременна, – веселился он, хлопая себя по ляжкам. – Ой не могу! Гы-гы-гы! Подзалетела!!!

– Ты тоже, – прозвучал в голове низкий, загробный голос.

– А?!! – встрепенулся Бабаев, мгновенно покрываясь пупырышками озноба.

– Если она беременна, то ты тоже, – терпеливо повторил голос. – Понюхай!

Геннадий машинально втянул ноздрями воздух и поперхнулся. В комнате ощущался тяжелый сладковатый запах разлагающейся плоти...

* * *

За окном постепенно сгущались сумерки. Во дворе лениво переругивались нетрезвые мужские голоса. Под потолком нудно зудели комары. Приняв солидную дозу транквилизаторов, Бабаев более-менее успокоился и теперь осмысливал происходящее. Убежденный атеист, он пытался подогнать случившееся под материалистическую базу.

– Вчерашние глюки обусловлены некачественной водкой, – вслух рассуждал он. – Утренняя хреновина – похмельем, а также растрепанными нервами. Запах... Гм! Его чувствовали и я, и жена, и теща... Стоп! Жена беременная, у нее токсикоз, теща круглая дура и стерва. Специально, дрянь такая, надо мной издевается, а я... я просто устал! Весь день сплошная нервотрепка. Мудак Женька, охотящийся на белых карликов, плюс похмельный синдром! Вот в чем дело! Никакой трупной вони в доме, разумеется, не было! Мне просто почудилось, да еще Веркина мамаша подлила масла в огонь. Су-у-ука!

По правде сказать, рассуждения капитана выглядели весьма неубедительно, однако, как известно, человек при желании может уверить себя в чем угодно, особенно если он – самовлюбленный дурак. Умиротворенный собственными умозаключениями, капитан широко зевнул, с хрустом потянулся, выкурил сигарету и улегся в постель.

«А ремонт все же нужно сделать! – погружаясь в дремоту, подумал он. – Засрал хату прежний хозяин...»

* * *

Геннадий проснулся от удушья. Тяжелое, холодное тело придавило его к кровати, по лицу шарили липкие ледяные руки. Отчаянным усилием он сбросил с себя существо, включил свет и увидел, что посреди комнаты стоит на четвереньках безобразная, оплывшая, совершенно голая старуха. Кожу ее покрывали редкие завитушки волос, струпья и бледно-розовые лишаи. Встретив полный ужаса взгляд Бабаева, ведьма обнажила в гнусной ухмылке желтые клыки.

– Привет, – прошамкала она. – Чего зенки вылупил? Али не рад?!!

Капитан всхлипнул.

– Не молчи, сучонок! – рявкнула карга. – Я тебе безумно нравлюсь, и ты прям жаждешь со мной переспать! Да?!!

Слабо пискнув, Бабаев хлопнулся в обморок, а когда очнулся – в комнате никого не было.

– Д-дурной сон, – лязгая зубами, пробормотал он. – Просто сон!..

Глава 5

Пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя, и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания.

Апокалипсис, 10,10

– Х...во выглядишь! – сказал Геннадию Лыско. – Будто тобой унитазы чистили!

Полковник громко рассмеялся собственной шутке. Разговор происходил у него в кабинете. Николай Александрович вальяжно развалился в кресле, а Бабаев по стойке «смирно» вытянулся возле дверей. Выглядел Бабаев действительно скверно: воспаленные глаза, синюшное лицо, мелкая дрожь в конечностях. С момента прихода на работу в нем постепенно зрело решение попросить небольшой отпуск (не упоминая, ясное дело, о галлюцинациях).

– Николай Александрович! Я... это... мне... – запинаясь, начал Бабаев.

– Ну?!

– Я... заболел, плохо себя чувствую... можно недельку... за свой счет?!

– Птичья болезнь – «перепил», – понимающе ухмыльнулся зам. начальника. – От души сочувствую, но неделя слишком много! Ты мне нужен здесь!

– Николай Александрович! – умоляюще воздел руки капитан. – Я правда болен, клянусь!

Геннадий не врал. Он действительно чувствовал себя хуже некуда. Невыспавшаяся голова гудела, как набатный колокол, ослабевшее тело налилось свинцом, сердце то замирало, то начинало лихорадочно колотиться. Утром он даже не смог позавтракать (воспоминания о «приснившейся» накануне отвратительной старухе вызывали приступы рвоты).

– Николай Александрович! – едва не плача повторил Бабаев. – Пожалуйста!!!

– Так уж и быть! – оглядев жалкую фигуру подчиненного, смилостивился Лыско. – Отдыхай да помни мою доброту!

– Век не забуду! – заверил капитан и пятясь выбрался в коридор. Там он нос к носу столкнулся со следователем Петриковым. Старший лейтенант казался чем-то расстроенным. Одутловатая физиономия выражала уныние.

– Привет! – хмуро поздоровался он с Бабаевым. – Шеф у себя?

– Да, а что?

– Неприятности! Адвокат, гадина, все карты спутал! – произнеся шепотом грязное ругательство, Петриков деликатно постучал в начальственную дверь.

Капитан сочувственно покачал головой. Он знал, в чем тут проблема. Петриков вел дело некоего гражданина Серова, которого Лыско с Козлодоевым хотели во что бы то ни стало упрятать за решетку, раздув пустяковое правонарушение в «агромадный криминал»! На их беду, у Серова оказался отличный адвокат, мигом обнаруживший в деле кучу нарушений и вцепившийся в «стражей порядка», как заправский бультерьер. Теперь руководству Н-ского РОВД приходилось думать уже не о возмездии неугодному Серову, а о спасении собственных задниц...

– Войдите! – донесся из глубины кабинета рык подполковника. Петриков, съежившись, шагнул вовнутрь.

«Не позавидуешь Сереге, – лениво подумал Бабаев. – Если станет слишком горячо, начальство не задумываясь подставит его под удар. Дескать, следователь во всем виноват, а мы честны! В лучшем случае Петрикову придется переводиться в другое отделение, в худшем... Впрочем, черт с ним, своя рубашка ближе к телу!!!»

Геннадий спустился вниз по лестнице, вышел из здания, уселся на стоящую поблизости скамейку и закурил сигарету.

«Полноценный отдых вернет меня к жизни, – мечтал он. – Расслаблюсь, восстановлю расшатанные нервы». Неожиданно прямо перед ним соткалась из воздуха мерзкая рожа виденной ночью старухи, хитро подмигивающая и сладострастно причмокивающая слюнявыми губами. Бабаев отшатнулся и, потеряв равновесие, свалился на землю.

Злорадно хихикнув, призрак исчез. Проходившая мимо девица из паспортного стола прыснула со смеха. «Нализался с утра пораньше!» – решила она.

* * *

Вероника Бабаева, бледная, помятая, с темными кругами под глазами, тайком от матери курила в ванной. Забеременев, она торжественно поклялась избавиться от вредной привычки, однако не получилось. Количество потребляемых в день сигарет немного сократилось, но полностью «завязать» Вероника не смогла...

Женщина торопливо затягивалась, выпуская дым в отдушину на стене. О вреде, причиняемом находящемуся в утробе зародышу, она старалась не думать. К тому же сегодня у Вероники имелась «уважительная» причина: на протяжении всей ночи ее мучили кошмары. Снился Бабаевой роддом, но какой-то, мягко говоря, странный. Вместо медсестер там разгуливали лысые ведьмы с синими носами-картофелинами и горящими адским огнем глазами. Каждая из них норовила побольнее толкнуть или ущипнуть роженицу, а жалобные вопли Вероники вызывали у «медсестер» приступы гомерического хохота. За всем этим безобразием с видимым удовольствием наблюдал врач, если, конечно, можно так назвать полуразложившегося мертвеца в белом халате, заляпанном пятнами крови. Голову «врача» вместо волос покрывала густая, копошащаяся масса белесых червей. В руках он держал человеческую кость с ошметками гнилого мяса.

«Приступим к процедуре, – вдоволь насладившись Вероникиными мучениями, сказал мертвец. – Подготовьте пациентку!»

Ведьмы скрутили Веронику, повалили на стол, задрали платье и силком раздвинули ноги. Женщина зашлась в истошном крике.

«Спокойно, милашка. В твоем положении не стоит нервничать», – посоветовал гнусный «доктор», широко размахнулся и с силой загнал кость во влагалище Бабаевой. С диким воплем она проснулась, несколько минут приходила в себя, потом выпила валерьянки, кое-как уснула, и жуткий сон повторился по новой, с точностью до мельчайших подробностей...

Докурив до фильтра сигарету, Вероника судорожно вытащила из кармана новую. «Генка, сволочь, довел, – зло подумала она. – Чертов алкаш! Придурок!!!»

Бабаева (в девичестве Чердакова) вышла замуж полтора года назад, и не сказать что по большой любви. Главную роль в ее решении сыграл элементарный расчет. Вероника Чердакова всю жизнь «трезво» смотрела на вещи, а основой всех основ считала материальное благополучие. Ей было хорошо известно, какие взятки хапают в Н-ском РОВД, и посему Геннадий показался Веронике вполне перспективным женихом. В действительности денег приносил он немало. Недавно ухитрился вдвое расширить их жилплощадь, но... во-первых, аппетиты Вероники росли гораздо быстрее, чем семейное благосостояние. Во-вторых, она, никогда не отличавшаяся добротой и кротостью нрава, забеременев, сделалась совершенно стервой. Ее приводило в бешенство буквально все, а уж такое вопиющее хамство, как блевание на пол и «пьяные галлюцинации» мужа, вызвало невиданный доселе всплеск бешенства, усугубляемый собственным неважным самочувствием. Ночные видения Вероника, как и ее супруг, списывала на расшатанность нервной системы, в которой, разумеется, винила Геннадия.

– С-с-скотина, – с ненавистью прошипела она, чиркая зажигалкой. – Чтоб тебя черти сожрали!!!

– Мы с радостью!!! – одновременно гаркнули в оба уха грубые голоса. Вероника подскочила как ужаленная и испуганно огляделась. В ванной было пусто. Тускло светилась слабосильная лампочка, да возле паутины в правом верхнем углу деловито копошился паук. «Померещилось, – облегченно подумала женщина. – Ну, Геночка, дорого ты заплатишь за мои страдания! Ты у меня попляшешь!!!»

– Верунчик! Давай пить чай, – донесся из коридора голос Людмилы Петровны. – До-оченька!!!

– Иду, иду!!! – визгливо отозвалась Вероника. – Дура старая, – добавила она шепотом...

* * *

Когда Геннадий вернулся с работы, жена с тещей восседали на кухне, всецело занятые чаепитием и перемыванием косточек знакомым. При виде Бабаева Вероника демонстративно отвернулась, а Людмила Петровна смерила зятя недобрым взглядом.

– Я взял отпуск на неделю, – не обращая внимания на их гримасы, сообщил капитан. – Нужно немного передохнуть. Вконец вымотался!

– Только и делаешь, что отдыхаешь, – брюзгливо заметила теща. – А квартире требуется ремонт! Срочно!

– Опять трупами пахнет? – ехидно поинтересовался Геннадий.

Оскорбленно фыркнув, Людмила Петровна ушла к себе в комнату.

– Ты зачем обижаешь мою маму? – тут же набросилась на мужа Вероника. – Хам, мерзавец, скотина!!!

Женщина заревела навзрыд.

– Всю жизнь мне испортил!.. Эгоист проклятый!!! Пьянь прогорклая!!! Свинья!.. – сквозь слезы выкрикивала она.

– Заткнись, крыса! – задыхаясь от ярости, просипел Бабаев. – Убью!!!

Вероника испуганно притихла. Озверелые, налитые кровью глаза супруга не давали возможности усомниться в искренности его обещания.

– Пшла вон!!! – приказал капитан и, оставшись в одиночестве, вынул из холодильника оставшуюся после новоселья бутылку водки.

«Пропади все пропадом!» – подумал он, наполняя до краев стакан...