Текст книги "Бойцы"

Автор книги: Илья Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

ГЛАВА 3

Расставшись с Козновым, Нечаев долго размышлял о странном поведении Валерия. Почему он так насторожился, когда разговор зашел о Митине, почему отказался дать разрешение взглянуть на труп? Может, оскорбился за недоверие к его профессионализму?

Покойный Андрей Николаевич Моргунов научил их многому. Затем они вместе закончили одно и то же погранучилище, прошли специальные курсы диверсионной подготовки, где овладели всеми возможными способами убийства. Потом пути друзей разошлись. Ивана отправили в Афганистан, а Кознов обосновался в одном из пограничных военных округов. В конце восьмидесятых он по неизвестной Нечаеву причине уволился из армии и поступил на службу в милицию. С тех пор они почти не встречались, и теперь Ивана неприятно поразила произошедшая со старым другом перемена. Нет, не внешняя, а, если можно так выразиться, – энергетическая. Нечаев почти физически ощущал исходящее от Кознова зло. Кроме того, с одной стороны, Иван был почти на сто процентов уверен, что Костя Митин, искренне верующий христианин, никогда не стал бы кончать с собой, с другой – Кознов, отлично владеющий УНИБОС, моментально отличил бы настоящее самоубийство от инсценированного.

При обычном повешении смерть наступает от удушения, причем человек в процессе какается, писается и даже кончает. Но иногда в старину палач или из гуманных соображений, или по просьбе родственников, или согласно секретному пункту приговора[19]19
  Многие приговоры, по крайней мере во Франции, особенно когда преступника приговаривали к колесованию или сожжению, действительно смягчались секретным пунктом, согласно которому палач перед началом казни незаметно для окружающих ломал жертве шею (см. Сансон Г. Записки палача, т. 1. М., 1993, с. 273). Подобная практика часто применялась и при повешении.


[Закрыть] облегчал страдания жертвы. Он надевал на шею казнимому петлю и резким, незаметным для посторонних глаз движением стягивал ее, ломая шейные позвонки и избавляя беднягу от дальнейших мучений. В комнате и на теле Кости отсутствовали следы борьбы, но это ничего не доказывало. Убийца, подобно палачу-«гуманисту», мог сперва сломать Митину шею, а потом повесить на люстре. Если смерть наступила в результате удушья, то у Кости должно быть посинелое лицо, вываленный язык и другие характерные признаки, если же его сперва убили и лишь потом повесили...

«Надо любой ценой осмотреть тело», – решил наконец Иван и отправился в городской морг, заведующего которым хорошо знал...

– Нет такого, – развел руками заведующий, грузный румяный старик в белом халате с плохо застиранными пятнами крови. – Можете проверить, Иван Станиславович!

– Ни к чему, – вежливо улыбнулся Нечаев. – Я вам на слово верю.

Старик расплылся в довольной улыбке.

– Попробуйте поискать в морге больницы Н-ского района, – сказал он. – У начальника отделения с главврачом, как бы это сказать... э-э-э... плотные завязки! Тьфу, проклятие, по-блатному заговорил, самому не верится!

– Ничего страшного! – утешил его Нечаев. – Сейчас даже дикторы Центрального телевидения стали «по фене ботать»[20]20
  Разговаривать на блатном жаргоне.


[Закрыть]. Только и слышишь: «разборка», «беспредел», причем, заметьте, речь идет не о бандюгах, а о политиках...

– Не вижу между ними особой разницы, – нахмурился заведующий. – Впрочем, мы отвлеклись... Итак, советую – загляните в больничный морг. Служителем там некто Митрич, мой сосед по лестничной площадке, алкаш с большой буквы! Прихватите с собой пару бутылок спиртного покрепче, и он ваш с потрохами. Кстати, вчера днем Митрич ошивался возле пивнушки, значит, сегодня дежурит в ночь...

– Большое спасибо, – горячо поблагодарил Иван...

* * *

После беседы с заведующим смутные подозрения Нечаева переросли в уверенность. Менты намеренно спрятали труп Митина в надежном месте, где «все схвачено, за все заплачено». Стало быть, есть на то причина.

Дождавшись наступления темноты, Иван затарился водкой в первой попавшейся коммерческой палатке и направился к больнице. Морг, одноэтажное здание из красного кирпича с замазанными белой краской окнами, располагался неподалеку от нее, в глубине больничного сада. В душном воздухе августовской ночи не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Было на удивление тихо. Сквозь редкие просветы в кронах деревьев воровски проникали бледные лучи лунного света. К моргу вела выложенная бетонными плитами дорожка. Нечаев, верующий, но отнюдь не суеверный человек, не боялся ни привидений, ни «оживших мертвецов», ни прочей чепухи, которой до предела нашпигованы низкопробные фильмы ужасов, однако в настоящий момент он чувствовал себя довольно неуютно. Подойдя к моргу, Иван позвонил в дверь. Внутри послышались приближающиеся тяжелые шаги и невнятные ругательства. Наконец дверь распахнулась. Митрич действительно являлся алкашом «с большой буквы» и распухшей сизой физиономией напоминал утопленника, пролежавшего в воде по меньшей мере неделю. На мгновение Нечаев усомнился, действительно ли это сам служитель или один из его «подопечных»?..

– Привет, дружище, – оправившись от удивления, изобразил дружелюбную улыбку Нечаев, – хочешь выпить?..

При виде водки Митрич встрепенулся и плотоядно потер руки. В глазах сверкнул дьявольский огонь. Служитель радостно оскалился, продемонстрировав покрытые никотиновым налетом зубы.

– Заходи, – прохрипел он. – Чего тебе нужно? – вылакав без малого полбутылки, поинтересовался Митрич.

– Недавно сюда привезли самоубийцу.

– Ага, и-ик...

– Так вот, я хотел бы взглянуть на него...

– Зачем?

– Это мой друг.

– Пожалуйста, смотри, мне не жалко! – согласно кивнул Митрич и налил себе очередную дозу... – Холодильник внизу, в подвале. Держи ключи...

* * *

«Холодильник» представлял собой подобие камеры с нарами в три яруса. На них как попало были свалены голые трупы. Мужчины и женщины вперемешку, без всякого уважения к покойным. Некоторые лежали друг на друге. «Жилищный вопрос в нашей стране неразрешим даже после смерти», – грустно подумал Нечаев. Митину повезло больше других, он находился на металлической каталке, стоявшей в дальнем углу помещения. Иван внимательно осмотрел мертвеца. Ни синяков, ни ссадин, но лицо!.. Лицо Константина никоим образом не напоминало удавленника. Судя по всему, смерть наступила мгновенно, бедняга даже не успел понять, что с ним случилось. Трупное окоченение уже прошло[21]21
  Как правило, окоченение тела продолжается от шестнадцати до двадцати четырех часов.


[Закрыть], и Иван тщательно ощупал тело. Так и есть!!! Смещены шейные позвонки, разорван спинной мозг. Вне всякого сомнения, тут «поработал» профессионал высочайшей квалификации. Не всякий палач так сумеет! Нечаев мысленно представил себе картину убийства: на шею ничего не подозревающей жертве накидывается петля, резкий рывок, короткая агония, и душа отправляется в загробный мир, а ее оболочку на той же самой веревке подвешивают к люстре, имитируя самоубийство. Но почему Костя, отлично владеющий приемами самбо, дал застать себя врасплох? Упился вдупелину? Глупости, Митин не злоупотреблял спиртным. Значит, его убили во сне... Покинув холодильную камеру, Нечаев поднялся наверх и зашел в тесную комнатушку, где Митрич наслаждался любимым напитком. В отсутствие Ивана служитель не терял даром времени. Первая бутылка полностью опустела, во второй оставалось не более трети содержимого.

– Во что был одет Митин, когда его привезли? – спросил Иван.

– А-а? – удивленно вытаращил Митрич мутные пьяные глаза. – Какой Митин?!

– Ну тот, повешенный!

– В трусы, и-ик.

– Это точно?

– В н-натуре! В-век воли не видать!

– Ладно, спасибо! – Нечаев направился к выходу.

– З-заходи еще! – крикнул вслед Митрич...

* * *

Покинув морг, Иван остановился в больничном саду, прикурил сигарету и прислонился спиной к старому корявому дереву. Теперь он ни на секунду не сомневался, что Костю убили: грамотно, бесшумно, на редкость профессионально. Убийца проник ночью в квартиру, сломал шею спящему Митину и имитировал самоубийство.

Но почему Кознов, который, по его собственному признанию, участвовал в осмотре места происшествия, отрицает очевидное, нагло врет в глаза старому другу? Впрочем, другу ли? За прошедшие годы Валера сильно изменился, не в лучшую, надо сказать, сторону, и теперь Нечаев не испытывал к нему былой симпатии.

«Хороший мент – мертвый мент, – вспомнил Иван любимую поговорку уголовников и горько усмехнулся: – Где-то урки правы». Нынешняя милиция действительно превратилась в нечто невообразимо гнусное, подлое, продажное, а честные люди сейчас либо уходят оттуда сами, либо их выживают под тем или иным предлогом, либо они задыхаются в окружении мерзавцев коллег. «Милиция смутного времени» приносит обществу больше вреда, чем преступники. Новый министр Куликов искренне хочет расчистить эти авгиевы конюшни, но как?

Итак, вне всякого сомнения, Кознов знает, что Костю убили, однако упорно твердит о самоубийстве. Зачем? Дело тут явно не чисто. В лучшем случае он просто не хочет «висяка»[22]22
  На милицейском жаргоне – нераскрытого преступления.


[Закрыть], а в худшем... Внезапно Нечаев насторожился. Вокруг по-прежнему было тихо, но Иван инстинктивно почувствовал – за ним следят. Недаром он проходил курсы диверсионной подготовки, недаром участвовал во многих сложнейших и рискованных операциях спецназа.

«Интересненько! – подумал Иван. – Уже «хвост»[23]23
  Начало слежки.


[Закрыть] ко мне приставили. Видать, Митин, разыскивая пропавшего сына господина Смирнова, действительно, по выражению Зарубина, наткнулся на такую грязь... Обрубить «хвосты»[24]24
  Оторваться от слежки.


[Закрыть] или изловить да потолковать по душам?..»

Взвесив все «за» и «против», Нечаев решил не делать ни того, ни другого. Пусть неведомые враги считают, что он ничего не заметил...

* * *

– Докладывай, – хмуро приказал сидевший за столом мужчина застывшему у порога белобрысому парню лет двадцати пяти.

Разговор происходил в небольшой полутемной комнате. На столе горела настольная лампа, поставленная так, чтобы освещать только лицо белобрысого. Сидящий же за столом оставался в тени.

– Сперва объект заходил в районный морг, затем ближе к ночи купил водку в коммерческой палатке и направился в больничный морг. Водку отдал служителю, который сразу же впустил его вовнутрь... – отчеканил парень, протирая рукой глаза, покрасневшие от усталости и яркого, направленного прямо на них луча света.

– Проклятие! Как я мог забыть, что Митрич за бутылку мать родную продаст, – глухо донеслось из темноты. – Ладно, продолжай!

– Объект пробыл в морге около сорока минут, потом вышел. Минут пять покурил в саду и вернулся домой...

– Он тебя заметил?

– Нет, я действовал крайне осторожно, я...

– Ты болван, а Нечаев профессионал! Вряд ли он не почувствовал за собой слежки! Хрен с тобой, иди!

Оставшись в одиночестве, мужчина подпер голову руками и погрузился в тяжелые размышления.

ГЛАВА 4

Машина, белая «девятка» с затемненными стеклами, застряла в пробке. Явление обычное для современной Москвы. Автомобили сбились в плотную кучу и нетерпеливо бибикали. Водители нервничали, ругались, проклиная всех и вся. Лишь шофер «девятки» сохранял невозмутимое спокойствие. Торопиться ему было некуда. Шеф велел просто покататься по городу, а где и как – безразлично. Сам шеф, Евгений Петрович Зарубин, тихо беседовал на заднем сиденье с Нечаевым. Поговорить в машине предложил Иван. Так надежнее. Вполне возможно, что офис нашпигован «жучками»[25]25
  Подслушивающими устройствами.


[Закрыть]. Нечаев уже понял – покойный Митин каким-то образом перешел дорогу очень опасным людям. Майор Кознов, а может, и все отделение работают на них. Ведь только Валера знал о намерении Ивана осмотреть труп. Сразу после беседы с ним появляется «хвост», который следит за Нечаевым около морга, а потом провожает до самого дома. Помимо прочего, телефон Ивана поставили на прослушивание. Уж кто-кто, а он прекрасно разбирался в подобных вещах.

– Ты уверен, что Костю убили? – еле слышно спрашивал Зарубин.

– Безусловно!

– Так я и думал! А Кознов знает?

– Разумеется, он участвовал в осмотре места происшествия и как профессионал сразу бы отличил настоящее самоубийство от инсценированного!

– Значит, твой дружок...

– Бывший дружок, – поправил Нечаев.

В глазах Ивана на мгновение сверкнула молния. Евгений Петрович, хорошо изучивший своего сотрудника, уловил в его, казалось бы, спокойном ровном голосе тщательно скрытую леденящую ненависть и невольно поежился.

– Да, да, извини. – Слегка подрагивающей рукой Зарубин достал из кармана пачку сигарет. – Получается, Кознов каким-то образом замешан...

– Несомненно!

Некоторое время оба молчали.

– Какие будут предложения? – нарушил тишину глава охранной фирмы.

– Поручи дело Смирнова мне. Во-первых, мы не можем подводить клиента, иначе «потеряем лицо». Во-вторых, я должен найти убийц Кости и воздать им по заслугам.

– Но тогда они набросятся на тебя!

– Вот этого я и хочу. – Нечаев улыбнулся краешками губ. – Ловля на живца! Слыхал о такой?

– А вдруг...

– Перестань! Как говаривал Чингисхан: «Делаешь – не бойся, боишься – не делай!» К тому же нередко дичь превращается в охотника и наоборот...

Пробка постепенно рассосалась.

– Куда, Евгений Петрович? – полуобернувшись, спросил водитель.

– В офис, – вместо Зарубина ответил Иван...

* * *

Виталий Андреевич Смирнов обратился в фирму Зарубина месяц назад с просьбой найти пропавшего сына. Смирнов-старший, преуспевающий бизнесмен, обещал заплатить любую, самую невероятную сумму за розыск своего потомка, хотя тот, согласно собранной информации, являлся, мягко говоря, редкостным мерзавцем и не вызывал у окружающих ничего, кроме отвращения. Гомосексуалист, наркоман, отъявленный лгун... Перечень подобных «достоинств» Вити Смирнова можно было продолжать до бесконечности. Однако бизнес есть бизнес. Зарубин принял заказ и поручил дело Митину.

Надо сказать, Константин не пришел в восторг от задания шефа. «Ублюдкам типа Смирнова-младшего лучше вообще не рождаться на свет, – пожаловался Митин Ивану, опросив Витиных приятелей и более-менее ознакомившись с его личностью. – А мне приходится искать этого говнюка. Тьфу! Прямо с души воротит!»

Тем не менее Митин, будучи сыщиком экстра-класса, работал на совесть (когда-то он считался одним из лучших сыскарей московской милиции, раскрыл множество опасных преступлений, но потом, видя стремительное разложение правоохранительных органов, оттуда ушел и вплоть до самой смерти называл былых коллег не иначе как «мусорами»).

Незадолго до своей гибели Константин вроде взял след, однако делиться добытыми сведениями не спешил, решив сперва довести дело до конца, и лишь однажды в разговоре с Зарубиным бросил в сердцах: «Я там наткнулся на такую грязь!»

Для начала Иван решил обыскать квартиру Митина, признаться, не особо надеясь на успех. Раз менты здесь замешаны, то они, без сомнения, выгребли все бумаги, имеющие отношение к поискам Виктора Смирнова. (Кстати, то же самое мог сделать и таинственный убийца.)

Но попытка не пытка. Авось повезет!

Для проведения намеченной операции Нечаев наметил ночь с субботы на воскресенье, вернее, раннее утро, между четырьмя и пятью часами. К этому времени затихают веселые гулянки, погружаются в тяжелое забытье их участники, и даже телевизионные фанатики, готовые круглосуточно таращиться в экран, укладываются наконец в постель. А ранних пташек – работяг – можно не опасаться. Ведь выходной же! Разве что какой-нибудь мужик, упившийся накануне вдребезину, проснется, терзаемый зверским похмельем, стеная и охая, проковыляет к ближайшей коммерческой палатке за «лекарством», но он в настоящий момент подобен зомби, ни о чем, кроме бутылки, думать не способен и ничего вокруг себя не замечает...

Оставив машину за квартал от дома покойного Митина, Нечаев, одетый в неброскую, незапоминающуюся одежду, неторопливо зашагал по улице. Было тихо. Холодный сырой воздух обволакивал лицо липкой паутиной. Как и предполагал Иван, он не встретил по дороге ни одного человека, если не считать «жертву запоя» с опухшей кривой физиономией, который, спотыкаясь и сипло дыша, брел за опохмелкой. Поднявшись на третий этаж, Нечаев натянул резиновые перчатки, снял наложенные милицией пломбы, вскрыл отмычкой замок и осторожно отворил дверь. Изнутри повеяло спертым воздухом давно не проветриваемого помещения. Иван надел инфракрасные очки, которыми без лишних вопросов его снабдил Зарубин, и, бесшумно ступая, вошел в квартиру. Обыск занял немного времени (жилплощадь покойного Митина не отличалась внушительными габаритами) и, как следовало ожидать, не принес никаких результатов. Присев на стул, Нечаев задумался. Он чуял сердцем, что пришел не зря, но где же, елки-палки, еще искать?! Время полетело незаметно. За окном забрезжил хмурый рассвет. И тут по ушам резанул телефонный звонок. Нечаев вздрогнул. На мгновение ему сделалось немного не по себе. Кто звонит мертвецу да еще в такую рань?! Телефон между тем продолжал надрываться. «Междугородный, – подумал Иван, снимая трубку. – Видно, не знают пока, что Митин погиб».

– Алло, – прикрыв мембрану носовым платком, сказал он.

– Это я, Жора, – донесся издалека высокий, искаженный помехами мужской голос.

– Ну, выкладывай!

– Рыжий выехал в Москву, прибудет завтра.

– У тебя все?

– Да.

– Ладно, куда делся Витька?

– Какой? – Смирнов!

– Да... ведь... я... А-а-а... Это не вы! – Невидимый собеседник жалобно хлюпнул носом, и в трубке послышались короткие гудки.

Нечаев больше ни на минуту не задержался в квартире. Инстинкт подсказал: «Сматывай удочки, становится жарковато». Бывший офицер спецназа привык не искушать судьбу. Разумная привычка, не раз спасавшая ему жизнь в экстремальных ситуациях. Тот же инстинкт погнал Нечаева не вниз, на улицу, а вверх по лестнице, на чердак. Заняв удобную позицию у чердачного оконца, он принялся наблюдать за подступами к дому. Ожидание не затянулось надолго. Спустя четыре минуты к подъезду на бешеной скорости подлетела легковая машина, из которой выскочили трое крепких мужчин...

* * *

– Успел смотаться, гад! – быстро обследовав квартиру, прошипел первый, высокий брюнет с узкими хищными глазами.

– Далеко не уйдет, – отозвался второй, полнолицый, лысоватый, похожий на злого поросенка.

– Хорош болтать, – грубо рявкнул третий, главный в этой компании. – Вы оба прочешите окрестности, а я посмотрю на чердаке! Живее, кретины! Встречаемся на улице, возле дома!

* * *

«Сейчас сюда пожалует гость, – мысленно усмехнулся Нечаев, увидев, что в машину запрыгнули только двое. – Ну иди, милый, иди к доброму дяде Ване!»

...«Ну надо же! Какая досада! – через несколько минут думал Нечаев, разглядывая лежащий перед ним труп с неестественно вывернутой шеей и вертя в руках «макаров». – Крепкий, сволочь! Неплохой боец, да еще ствол вытащил! Ну как тут было иначе? Хорошо хоть выстрелить не успел, а то началось бы – шум, гам, вызов милиции! Тьфу! Не удалось потолковать по душам, а в карманах у паразита ни единого документа! Не к Кознову же обращаться для выяснения личности убиенного, – тут губы Ивана растянулись в нехорошей улыбке. – Однако пора уносить ноги, скоро явятся те прочесыватели окрестностей...»

* * *

– Шеф, Владимир убит! – Голос «злого поросенка» дрожал от волнения. – Оружие исчезло!

– Та-а-ак, доигрались, му-да-ки! Век бы вас не видеть! Документы тоже пропали?

– Нет! Он по рассеянности оставил их в машине!

– И то радость, ослы!

– Он приказал нам обследовать окрестности, а сам решил проверить чердак, – осмелился вставить реплику узкоглазый брюнет. – Мы...

– Заткнись, – в голосе шефа прозвучала лютая ненависть. – Катитесь к ядрене фене! Мне нужно подумать!..

Шеф думал долго, затем снял трубку телефона и набрал номер...

ГЛАВА 5

Вернувшись домой, Нечаев попытался задремать, но ничего не получилось. Он прилег на диван и курил одну сигарету за другой, задумчиво глядя в потолок.

«Кто такой Жора?.. Что за Рыжий приедет завтра? Как все это связано с исчезновением Смирнова-младшего?.. Кто и зачем прослушивал телефон Кости Митина?.. Кознов несомненно замешан в сию грязную историю, но до какой степени?.. Кто он, бывший друг, – пешка или ферзь?» – неотступно вертелось в голове. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Тем не менее дело сдвинулось с мертвой точки. Появились, пускай мизерные, зацепки. «Нужно побеседовать со Смирновым-старшим», – решил в конце концов Иван, наскоро побрился, спрыснулся душистым одеколоном, облачился в элегантный костюм, выпил подряд две чашки крепкого кофе и отправился разыскивать Виталия Андреевича, все координаты которого получил накануне у Зарубина. (Сперва он, конечно, позвонил, однако по домашнему номеру сработал автоответчик, а к рабочему телефону подошла секретарша и предложила перезвонить попозже.) Утро выдалось холодное, но ясное, солнечное. Прозрачный воздух, легкие, пенистые, словно взбитые сливки, облачка в ярко-голубом небе, звонко чирикающие воробьи... Деловая резиденция господина Смирнова, возглавлявшего фирму «Орфей», располагалась на первом этаже добротного кирпичного дома и бдительно охранялась мордастым милиционером с короткоствольным автоматом через плечо.

– Вам кого? – вальяжно спросил он, вперившись в Нечаева заплывшими глазками.

Иван представился и назвал цель визита.

– Нету, – прорычал «цербер».

– А будет сегодня?

– Не знаю, проходите, гражданин. – Охранник недвусмысленно покосился на автомат, одновременно закрывая грудью проход. Конечно, Нечаев мог запросто отлупить этого зажравшегося щенка прикладом его собственного «АКС-74-У» и спокойно пройти вовнутрь, однако в данной ситуации приходилось соблюдать закон.

Дома Смирнова тоже не оказалось.

Тогда Иван зашел в офис своей фирмы.

Евгений Петрович Зарубин выглядел смертельно усталым – под измученными глазами набрякли мешки, щеки покрывала двухдневная щетина.

– Присаживайся, – еле слышно предложил он Нечаеву. – Ты по поводу Смирнова?

– Да.

– Так вот, он отказался от наших услуг.

– Почему?

– Не соизволил объяснить. Да пес с ним, – взглянув на помрачневшее лицо Ивана, добавил Зарубин. – Баба с возу – кобыле легче!

– Слушай, Женя, – голос Нечаева приобрел металлические интонации. – Тебе прекрасно известно, что пропавший педик Витя нужен мне как собаке пятая нога! Я просто хочу найти убийцу Митина.

– Да, да, конечно, – понимающе кивнул Евгений Петрович. – Я тоже, но сейчас столько всего навалилось! Неприятности посыпались как из поганого мешка.

– Поточнее, пожалуйста, – насторожился Нечаев.

– Долго рассказывать. Чиновники разных рангов прессуют...

– А менты?

– Они-то в первую очередь!

– По-ня-ятно! – протянул Иван. – Наверняка все это дерьмо взбурлило из-за пропажи Смирнова-младшего, вернее, из-за той грязи, на которую наткнулся Костя. Его убрали, а тут я начинаю копать по новой, вот ублюдки и всполошились... Знаешь, Женя, я не хочу создавать тебе лишние проблемы, – после небольшой паузы тихо произнес Нечаев. – Давай поступим следующим образом. Я якобы ухожу в отпуск и собираюсь ехать отдыхать на юг. Твоя задача – сделать все возможное, чтобы слухи дошли до ушей наших «друзей». Я, в свою очередь, заставлю их в это поверить. Потом начну действовать по-тихому, конспиративно так сказать...

Зарубин улыбнулся.

– Что касается слухов – нет ничего проще! Мои телефоны со вчерашнего дня «на кнопке»[26]26
  На прослушивании.


[Закрыть]. Сейчас звякну одному приятелю, закажу тебе билет на завтра...

– На сегодня!

– Хорошо. Деньги на расходы требуются?

– Не повредят, и, кроме того, одолжи машину понеприметнее.

Евгений Петрович набрал номер, быстро переговорил, затем полез в сейф...

* * *

– Улетел! – запыхавшись, докладывал белобрысый «хвост», следивший накануне за Нечаевым возле морга.

– Ты уверен? – недоверчиво приподнял брови сидевший за столом мужчина.

– Мамой клянусь! – прижал руки к груди белобрысый. – Чуть ли не на пятки ему наступал, почти до самого трапа проводил...

– На пятки наступать никогда не надо, особенно если имеешь дело с такими, как он, – нравоучительно, но без злости сказал мужчина. – Впрочем, хрен с тобой...

– Я могу идти?

– Свободен, как сопля в полете.

Угодливо хихикнув, «хвост» исчез.

Мужчина прикурил сигарету и задумчиво уставился в пустоту. Все складывалось удачно, слишком удачно. Вот именно это «слишком» и настораживало...

* * *

Без труда оставив с носом бестолкового шпика в аэропорту, Нечаев петлял по городу, потом из телефона-автомата позвонил себе домой.

«Я уехал отдыхать. Вернусь через месяц. Нужную вам информацию оставьте после гудка», – бодро отрапортовал автоответчик. Иван усмехнулся. Теперь можно спокойно приступить к работе, если враги не разгадали его уловку, если...

* * *

Виталий Андреевич Смирнов возвращался вечером из офиса в мрачном расположении духа. Шофер и сидящий рядом с ним на переднем сиденье бугай-телохранитель, чувствуя скверное настроение босса, старались вести себя тише воды ниже травы и с огромным удовольствием сделались бы вовсе невидимыми, однако им все равно то и дело перепадало «на орехи».

– Почему встал, кретин?! – злобным фальцетом верещал Смирнов, обращаясь к шоферу.

– Так пробка же, Виталий Андреевич, – робко оправдывался тот.

– Молчать! – багровел от ярости бизнесмен. – Скажи лучше, что ездить не умеешь! Выгоню к чертовой матери, дармоед!

Устав издеваться над шофером, Смирнов обрушился на телохранителя:

– Наел толстую ряху, хмырь болотный, а толку ноль!

Охранник, бывший боксер-тяжеловес, с трудом сдерживался, до боли сжимая кулаки. «Сволочь зажравшаяся! – с ненавистью думал он. – Ох, как бы я тебя отметелил! Ну ничего! Придет время! Вот только найду другую работу и измордую напоследок твою гнусную харю!»

К концу дороги страсти с обеих сторон накалились до предела. Телохранитель не предложил, как обычно, проводить шефа до квартиры, а Виталий Андреевич не стал просить. Бормоча матерные ругательства, Смирнов зашел в подъезд и неожиданно потерял сознание...

* * *

Нечаев поджидал Смирнова давно и после некоторых колебаний решил брать прямо в подъезде. Меньше свидетелей. Предварительно, окольными путями, он выяснил, в какое примерно время Виталий Андреевич возвращается с работы. Узнав о боксере-телохранителе, он слегка поморщился – не хотелось бы понапрасну калечить парня. Однако все сложилось как нельзя лучше. Телохранитель остался в машине, которая сразу же, едва из нее выбрался Виталий Андреевич, укатила. Сперва Нечаев хотел вывезти Смирнова в лес, но потом передумал, слишком много возни, а в доме имеется прекрасный подвал с ерундовым замком. Именно туда, предварительно отключив коротким ударом в основание черепа, Иван и затащил бизнесмена. Затем, надежно забаррикадировав дверь, осмотрел свою добычу. Оплывшее тело с непомерно широким задом и узкими плечами, втиснутое в дорогой костюм, мясистое лицо с маленьким подбородком, безвольным ртом и утопленными в жирных складках глазками, короткие ручки с пальцами-сосисками; одним словом – натуральная карикатура на буржуя, которыми пестрели наши газеты и журналы в эпоху Советской власти. Нечаев даже сплюнул от отвращения. Прошло некоторое время. Смирнов заелозил по полу, постепенно приходя в себя. Полностью очухавшись, коммерсант с ужасом уставился на Нечаева.

– К-к-то в-вы? Ч-что в-вам от м-меня нужно?! – прошептал он трясущимися губами.

– Вопросы здесь задаю я, – ответил Нечаев, изобразив на лице свирепую гримасу.

Виталий Андреевич, не отличавшийся особой храбростью, а точнее говоря, отъявленный трус, вмиг покрылся холодной испариной.

– Сп-прашивайте, – заплетающимся языком пролепетал он.

Иван с трудом удержался от смеха...

– Почему отказался искать сына?!

– Мне з-зап-претили!

– Конкретнее!

– Я н-не могу с-сказать, т-тогда м-меня убьют!

– Слушай ты, дерьмо собачье! – не на шутку рассердился Нечаев. – Если будешь в «кошки-мышки» играть, то сдохнешь прямо сейчас, в этом подвале, мучительной смертью, а расскажешь начистоту – спокойно отправишься домой, и обещаю: никто никогда не узнает ни о нашем разговоре, ни о нашей встрече!

– П-правда?!

– Да, сучий хвост, колись в темпе! Итак, кто запретил! Ну?!

– М-майор Кознов!

– Что именно он сказал?

– Д-дословно т-так: «Сиди тихо, не рыпайся, откажись от услуг частных детективов. Насчет сыночка не беспокойся, но и н-не интересуйся его местонахождением. Тогда все будет путем». – Бизнесмен стал заикаться немного меньше.

– Ясненько! – нахмурился Нечаев. «А Валерка-то, похоже, не просто пешка!» – яростно подумал он и, совладав с эмоциями, продолжил допрос. – Кто такой Жора?

– Витин п-приятель, фамилия, кажется, Ройтман.

– Где обитает?

– Недалеко от метро «Пражская».

– А точнее?

– Не знаю! Правда!

– Ладно, верю. Где работает этот, как его, Ройтман?

– В фирме «Бригантина».

– Теперь поговорим о Рыжем.

Глаза Смирнова округлились, а на физиономии отразился такой животный ужас, что Нечаев понял: Ры-жий – крупная фигура...