Текст книги "Заблудившийся во времени. Книга 1"

Автор книги: Илья Мосенков (ИВМос)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Идем, тихо, по горным тропам – вверх гора, не залезть, вниз – пропасть, не спрыгнуть, укрытия лишь несколько камней, ни пещеры, ничего. Пробираемся, замечаем, что на параллельном курсе наша боевая вертушка. Ну наша, значит сопровождение, идем спокойно. Вертушка разворачивается на нас… Мыслей нет, только страх и действие… Каким чудом я успел с самого низа вещь мешка достать сигнальную ракету, каким чудом она сработала, дав сигнал летунам – свои. Я не знаю, но свечку в церкви я своему покровителю, ангелу-хранителю поставить обещал, даст бог, вернусь домой. Вертушка ушла на свой прежний курс.

Словами не описать то чувство, когда в полной боевой готовности на тебя летит, готовая в любую секунду атаковать боевая машина, летающий танк…

Тогда я узнал, что такое истерика. Я сел и засмеялся, Смеялся пока не получил кулаком по роже. Удар в челюсть от нашего старшего собственно и спас меня от дурки. Истерики бывают разными. Либо ты плачешь, либо смеешься. Врачи принимали часто таких клиентов. Варианта выйти из истерики два – дать в челюсть или обнять, прижав к себе, даря покой. Мужики получают спасительную оплеуху, а вот девочек надо обнимать. Запомнил раз и на всегда, если девушка плачет, заткнись и обними ее, прижми нежно к себе, успокой.

– Спасибо, командир – сплюнув кровь, посмотрев в глаза старшому, сказал я.

Тебе спасибо, если бы не ты, все бы здесь остались, идем, впереди еще переход, задачу надо выполнять…

Позже я неоднократно читал и слышал, что человеческий мозг может выдавать удивительные штуки, так например в критических ситуациях время вокруг как бы замедляется и человек за долю секунды может успеть сделать очень многое, наверное так у меня тогда и произошло…

Глава 6. Он же.

Война войной, но без юмора не обойтись.

Мы в свободное время, находясь в расположении или в лагере, когда не на дежурстве, само собой и кушали и общались. Ну а как без этого. Один из юморных моментов, когда наш сослуживец Петро и генацвали Гиви кушая то, что положили, по принципу – товарищ командир, а в армии мясо положено? Положено – ешь, не положено не ешь». Вспоминали свои домашнии матушкины харчи, застолья, как они трапезничали у себя на родине. Все блюда описать не получится, ибо названия у них такие заумные, а по описанию наших боевых товарищей, так и вкусные, что мы слюнками давились. В итоге их разговор зашел в сторону, а хорошо бы порося завести у нас – предложил Петро

Нэээ, брат, барашка, или козочку, и молочко тэбэ и шэрсть и мясо.

Ниии, мясо то у порося, а еще, сааалооо… – Петро сделал такое лицо, словно попал на небеса.

Братцы, это то хорошо, но а как же грязь, запахи – это уже наш товарищ из сибирской деревни, который знал про все прелести скотного двора не по наслышке.

Тююю, а шо запх, привыкне скотынка, мы же привыклы…

Минутная пауза, горы сотряслись нашим дружным ржачем. Уж сильно Петро замечтался о сале, так, что выпал из реальности…

Петро, сало як сало, шо его пробовать.

Да ну вас, ничого в вас святого, Москали проклятые, кацапы…

Горы, они все же были восхитительны. Если бы не война, я был бы рад здесь побывать. Какие в горах восходы и закаты. Фантастика. А воздух. Что бы не уснуть во время моего боевого дежурства я размышлял, иногда даже тренировался мысленно. Как это? Все просто, мысленно делал ката, удары, повторяя опять же мысленно, весь рисунок, напрягая мышцы… Что бы и тело помнило и в голове на подсознательном уровне. Да и теплее и в сон не тянет.

Когда парни узнали, что я художник, начали меня сначала понемногу, а потом и сильно донимать просьбами сделать им татуировки. Нарисуй им это, нарисуй им то. Вот тоже мне, заняться больше нечем… Но все же они меня достали, конечно же не бесплатно ( кто приносил тушёнку, кто сгущенку , кто чем мог) я всем рисовал тату…

Глава 7. Назад в СОЮЗ или из огня да в полымя. Любитель попадать.

Как итог службы – боевой опыт, и специфические навыки, седина в висках. Не снайпер, зарубок на цевье или на прикладе не ставил, это Ванина была прерогатива. Воинское звание то, о котором в армии говорят, что «лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора». Иконостаса орденов не получил, не награждён ни красной звездой, ни медалью за отвагу. Наградили медалью «за боевые заслуги» и афганцы тоже своей медалью. Не за долго, до возвращения в Союз, посетил дукан, оставил всю имеющеюся наличность, а там у кого на что хватило – дефицитные в Союзе джинсы, чудеса японской электроники, найти можно что угодно. В стране дефицита пригодится или себе или хотя бы забарыжить. Да и такое вот ещё сделал приобретение к своему немецкому и английскому, фарси на уровне разговорника. Ну оно и слава Богу вернулся со щитом, а не на щите, то есть не грузом двести. А ведь сколько было случаев. Вот помню, впечаталось в память, дембеля загрузились в транспортник, спокойные, довольные, что живыми возвращаться. Самолет взлетает, и, взрыв, сбили, суки, ракетой. Шуму было потом конечно много, много голов полетело, но это потом. А каково это парням, прошедшим ад и перед самым возвращением домой, помереть…

Уже когда-то позже, году в 89-90 один из отцов советского каратэ, да и по сути, самый известный из них, мне сказал: «у меня тренировалось очень много людей, и многие из них служили в Афганистане. Живыми и не инвалидами вернулись все». Это к тому что нарабатывается, и где-то становится выше скорость реакции, скорость анализа боевой ситуации, опасности как таковой и чувства опасности, контроля ситуации. В общем всего того что в японских боевых искусствах включает в себя термин «Заншин».

Хотя конечно и здесь исключений куда как много – в случае снайпера, гранаты, замаскированной противопехотной мины, или противотанковой, а ты, например, ведёшь бензозаправщик. Возможности твои резко ограничены и от тебя не зависит почти ничего и здесь уже в дело вступает простой случай с одной стороны, а с другой везение и удача.

Я слышал, что как-то императору Наполеону представляли и расхваливали одного генерала, тот слушал, слушал, а потом оборвал и спросил, а как у него с удачей.

И здесь царь Соломон тоже не соврал, и это тоже прошло.

Всё, два года жизни позади. Не скажу, что впустую. Опыт и навыки получил на редкость специфические. Но не дай Бог, понадобятся в жизни, уменья, как и знания за спиной не носить. Да и награда – тоже бонус при прочих равных. Первые дни всё было очень не привычно. Я настолько отвык от цивилизации, что попёр через дорогу на красный сигнал светофора.

Призывался я из столицы, в неё же и вернулся. Как положено, в срок пяти дней встал на учёт в военкомате, получил назад свой паспорт. Восстановился в институте и почти на всё лето укатил домой. Лето пролетело быстро, вернулся в институт, заселился первым делом в общежитие. Вторым делом вернулся в свою подпольную секция каратэ. Третьим делом взялся зарабатывать. Как? Так делали многие мои «коллеги» – создать живописную работу, вставить в раму из багета, вот и картина. Сдавал в салон возле станции метро Октябрьская, как раз напротив Французского посольства. Моя живопись продавалась. В общем деньги были.

Но здесь внезапно в моей жизни произошли крутые изменения. Я встретил Машу.

А было это так. Встречаю вечером деваху на хорошей на поддаче. Она что-то спросила, я что-то ответил, слово за слово и познакомились. Соображала она совсем не очень и собиралась в общагу. Она поступила в институт Азии и Африки, надралась же случайно на посвящении в студенты не рассчитала сил. Родом была из глухой провинции из Ярославской области, из города Данилов, где и жила с родителями в частном доме недалеко от Горушки. Райцентр, хотя с точки зрения жителя столицы – деревня деревней.

Я стал ей ездить по ушам и повёл её в общагу, правда в свою.

Рассказывал ей анекдоты. Типа того; телефонный звонок.

– Витю можно. – Раздался в трубке пьяный женский голос.

– Его нет. – Отбой.

Опять звонок.

– Витю можно.

– Его нет. – Отбой.

Опять звонок.

– Витю можно.

– Его нет. А кто его спрашивает?

– Маша.

– А какая Маша?

– Да теперь уже никакая.

Или, к примеру, такой, звонок по телефону, пьяный мужской голос говорит:

– Аллё-на…

– Я не Алёна. – Отбой. Опять звонок.

– Аллё-на…

– Я не Алёна.

– Аллё-на…Это я так разговариваю.

Вот под эту чушь я и приволок её к себе в общагу. Мой сожитель по комнате ушёл спать куда-то, оставив нас вдвоём.

Она в начале недоумевала, куда я её привёл, но её мысли на этом не акцентировались. Тем дело в общем и закончилось, что я её соблазнил. Хорошо было то, что это б+ыл выходной и нам не надо было в институты.

В общем день мы провели вместе. А в дальнейшем начали встречаться. И благо, деньги были, я снял нам малосемейку где-то на Алтуфьевском шоссе, по тем годам дальше был если только посёлок Восточный, метро тогда там ещё не было, и приходилось ехать на автобусе. Так наша совместная жизнь началась с анекдотов.

Прикалываясь я звал её «Никакая Маша» или если коротко, то «Аллё-на», а я отзывался на «Витёк», а позже на «Митёк», когда появились неформалы, именовавшие себя «Митьками». А иногда, проигрывая ей в дурашливых баталиях, сокращал ещё больше имя нарицательное этого домашнего любимца и говорил ей: «Всё, сдаюсь. «Никака!»».

Нас очень ещё связал языковой момент. Она изучала немецкий язык в институте, а его знал я очень хорошо, ну как родной. Всё же дед природный немец, мать – соответственно на половину и я сам на четверть. Мы с ней и говорили на немецком. Она изучала в институте китайский язык и факультативно изучала японский. Иероглифы одни и те же, правда у японцев ещё есть две слоговые азбуки, да и сам язык сильно отличается. Она их изучать стала с ноля. И я, имея некоторую тягу и способности к языкам, составил ей пару. Учить иероглифы мне, было не тяжело имея отличную зрительную память. В дальнейшем между собой мы три дня в неделю общались на китайском и по два дня на японском и немецком. Так мы отучились почти год.

Весной в стране сначала медленно, а потом очень бурно начались процессы обновления. На место руководителя КПСС в стране пришёл достаточно молодой и энергичный политик. До него, в стране была реальность стабильного застоя. Конечно, всем гражданам хотелось чего-то нового в качестве своей жизни, которая у каждого одна. Кто бы на тот момент сказал, что этот демагог и политический импотент реальный враг народа, суть которого тот же Сергей Мавроди( тот, который говорил, мы не халявщики, мы партнеры) с его МММ, только калибром много больше, а как личность ничтожен и много меньше. По факту человек сделал то, к чему стремились заграничные враги нашей Родины и не понёс за это наказание. А где же декларируемое равенство перед законом. Вот с этого момента я и понял: спасение утопающих дело рук самих утопающих, а бумага, она всё стерпит. Что в принципе меня и подготовило к тому, что на закон я стал смотреть как на помеху, тем более, что они – законы, по сути перестали работать. Дичь времён Октябрьского переворота – грабь награбленное. Но это будет позже, пока же мы просто учились.

На следующий учебный год, я уже сам работал как тренер по каратэ и от желающих попасть в спортзалы не было отбоя, что активно подогревали боевики из видео салонов.

Ещё через год, когда в страну стали приезжать первые иностранные специалисты, я сдал экзамен на свой первый чёрный пояс, а через пол года, выполнил норматив кандидата в мастера спорта.

В стране цвёл бардак под сладкоголосые речи демагога: «Решением важнейших…».

К моей радости отмерла и система распределений после институтов молодых специалистов. Поэтому мне стало не нужно возвращаться на свою малую родину.

Мы всё также жили с «Никакой Машей – которая Аллё-на». Только перебрались в другой конец Москвы – в Олимпийскую Деревню. Это уже хоть только две автобусные остановки от метро. Передо мною встал вопрос, что делать дальше. В принципе менять пока я ничего не хотел. Деньги зарабатываю, жильё есть, языками занимаюсь, «Аллё-на Никакая», тоже есть. В принципе, чего ещё надо. Но я решил взять некий тайм-аут в жизни, но не терять при этом времени совсем напрасно. К этому времени я получил свой институтский диплом. Когда учился я боролся за институт и выполнил таки, мастера спорта по борьбе.

Через свои спортивные связи и родителей моих учеников, с учётом моего институтского диплома и звания мастер спорта, а также занеся толику денег меня приняли на второй курс ГЦОЛИФКа (кто не знает Государственный Центральный Ордена Ленина институт физической культуры, который позже стал РГАФКом). Так я и стал художником среди спортсменов и спортсменом среди художников.

Так, что теперь в альма-матер я ездил теперь уже на Сиреневый Бульвар.

Зато приняли меня сразу на второй курс, правда, кое-что из предметов по специальности я до сдал, а общеобразовательные предметы мне просто перезачитывали, у Маши тоже дело шло к диплому. Так мы и пожили пять лет.

И вот к концу моего второго курса второго института, что-то вдруг совсем пошло не так, как будто кто-то сглазил.

Часть 2. Понеслась судьба по кочкам.

Глава 8. «АЛЛЁ-НА, Маша, да ты и в правду Никакая!»

У моей Маши, да той самой, «Никакой Маши», дело совсем уже подходило к получению диплома её очень престижного института и тут эта «Аллё-на» залетела. Да и Бог бы с нею, залети она от меня. Так вот ведь всё было совсем иначе. И залетела она вместе со свой подругой одногрупницей, нет, вы не подумайте чего. Виновником залёта стал некий хрен ну прям «московский Кент по имени Доцент» который преподавал у них научный коммунизм.

А дело было так. Они шли по коридору и от великого ума трындели между собой, вот учим мы учим сей дивный предмет, а ему даже нет теоретического применения, прямо как в том анекдоте, когда бабка спрашивает: «Милай, а Маркс на мышах его опробовал, опыты ставил?». А позади идёт доцент и слышит, как они между собой обсуждают:

– Вот что такое, как строят социализм или коммунизм, так в тех странах вместо изобилия сплошные дфициты.

– Нет это, что, зато в них всех рулит тоталитаризм и государство что не возьми, через одно – культ личности местного вождя Виниту и типа красный монарх во главе страны до самой смерти.

Вот вам и гласность с перестройкой, и приключилось же с ними это, как раз тогда, когда научный коммунизм последний год преподавали.

И стоило им это членства в комсомоле и экстренного отчисления из института.

Возвращается эта дурында домой вся в слезах, в истерике, и заявляет, что жизнь для неё кончена. Перспектив в жизни больше нет. Возвращаться к родителям, так лучше сразу к предкам через петлю.

– Ну ничего, говорю, переживём. Наше к нам всё равно придёт, а не наше – судьба не приведёт.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Сам кто? Банкир? Папик? Никто! Вечный студент!

Всё ухожу я от тебя дальше сама пробьюсь, и жить буду как человек.

– Да куда же ты пойдёшь. Что, сейчас-то можно с горяча сделать? – Спрашиваю её я.

– Пойду жить своей жизнью и деньги зарабатывать сейчас и сразу.

– Да и кто ж тебя с распростёртыми объятиями ждёт, прямо вижу стоит очередь.

– Будет стоять и очередь, и у очереди, отвечает мне, – пойду зарабатывать на Тверскую.

Тут я как стоял, так и сел, глазами как олигофрен лупаю, челюстью как последний лох хлопаю.

А она, вещи собирает, и заявляет мне.

– Всё решено, и не держи меня, а то всё равно сбегу.

Я челюстью щелкаю и чего-то сказать пытаюсь: «Аллё, Аллё – на, ни…себе в натуре». В общем дар речи потерял, какие-то предлоги собираю и падежи перебираю.

Она мне:

– Всё давай совместно нажитое делить.

Тут деньги она мною заработанные, пополам и поделила, хорошо, что хоть пополам. Что там была её стипендия, по текущим делам, так, на прокладки.

Собрала свои вещи и умотала. Хорошо, что хоть мои кисти, краски, спорт инвентарь не поделила. Да и на фига, бы они ей сдались, хотя может быть из принципа?.

Говорю ей:

– Да-а-а, началось наше знакомство с анекдотов, так анекдотом всё и оказалось. Тогда расскажу тебе ещё один, напоследок, будет эпитафией наших отношений:

Встречаются два друга, один другого спрашивает:

– Как дела?

– Да, говорит: «проблемы вот, с родителями…»

– А, ну это бывает. А дочь как?

– Да, отвечает: «и с дочерью проблемы…».

– Ну, она же у тебя совсем взрослая, помню, вроде в институте училась?

– Закончила строительный.

– Ну что же, очень хорошо, и что она строит?

– Да строит из себя целку возле гостиницы «Националь».

– Дурак, бесчувственный и бестолковый, который ничего не понимает! –наехала на меня с чисто женской логикой Маша. Забрала монатки и ушла, хлопнув дверью.

А я так и сидел как громом поражённый. Потом всосал пол литра водки и даже не заметил. Да-а-а, «хороша Маша, да не наша»…

Глава 9. «Темный Властелин»

Зато вот, спасибо Маше, китайский и японский с её помощью хоть хорошо освоил.

Вот и наступило в стране, то самое, странное время, когда «профессии» проститутки и бандита, стали самыми популярными у молодёжи. Сам на своей шкуре прочувствовал.

Вообще то, в долг, я никогда не беру. А раз уж взял то надо отдать, известное же дело: «чужое берёшь на время, а своё отдаёшь навсегда». Вот я и решил отдать, раз уже взял. Надумал я отдать долг «Доценту – научному коммунисту». Никакая Маша это ладно, шлюха она – шлюха и есть. Но другим концом этой палки «Доцент» меня задел.

Ну отмороженный я не много после участий в боевых действиях, не понятно, что ли?

Не мозоля глаза ему, я выследил его, где он живёт. И там решил его подкараулить. Спланировал всё в подробностях, работать буду его в подъезде. Изучил место, подходит, всё устраивает ну просто отлично.

И вот в выбранный мною день одел на себя вязанный свитер, с высоким таким горлом, чтобы можно было натянуть до самых глаз, на голову кепарик – видны одни глаза. Отражение в зеркале меня удовлетворило.

Шёл я в хозяйственный магазин. Напевал себе под нос песенку группы ОСП.

Мы с братвой отдыхали на пляже,

И пошли покурить на причал.

Вдруг какой-то весёлый очкарик

Нам туфту про Тамбов прокричал

Ты постой, погоди, нам пургу не гони,

Ты хоть понял, что сам ты сказал,

За такое фуфло мы проверим дыхло

Без базара откусим савло,

За такое фуфло мы проверим дыхло

Без базара откусим савло,

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Объясни-ка братве, чё те надо,

Может мы принесём чё ты хош,

Ты с какого далёкого края,

На тамбовского ты не похож,

Покачнулся причал, парня смыло волной

Потерялся бедняга во тьме

Он не ходит в кино и не пьёт он вино

Зато часто он слышит во сне

Он не ходит в кино и не пьёт он вино

Зато часто он слышит во сне

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

Мальчик хочет в табло, ты знаешь

Чики, чики чики та

А…а…а…а…а…

Купил лампочку 60 ватт, попросил продавца, и он мне её проверил всё нормально горит. Забрал её и пошёл к метро.

Примерно за пол часа до предполагаемого прихода моего визави, зашёл в его подъезд и поменял лампочки местами только лишь вставив в цоколь свою и держа её через платок у винтовой нарезки. Всё, в подъезде на первом пролёте и возле тамбура двойных дверей «хоть глаз коли». Бросил между дверями оружие пролетариата – булыжник, если кто не знает. И пошёл выпасать объект в пределах видимости метро.

Как только он показался и вальяжной походкой направился домой, я поспешил изрядно опережая его в место своей засады, где и затаился наблюдая в узкую щель не плотно прикрытой входной двери. Ошибка мне не нужна.

Когда увидел, что он подходит к дверям, я отступил за вторые двери. Он зашёл, а дверь закрылась за ним – её тянула пружина. Стало темно.

– Чёрт! – Сказал он.

Ну вот подумал я, в чёрта верит, а ещё научный коммунист. А тогда бы должен был знать, что помяни чёрта, он и появится.

Я похлопал сзади его рукой по плечу, определяя таким образом его место нахождение и когда он стал поворачиваться назад, то втёр этому интеллигенту со всей своей пролетарской ненавистью в грызло кулаком, со словами которые я выдавил из себя через диафрагму, поменяв таким образом звучание голоса.

– За тридцать седьмой год тебе писатель.

Он рухнул на ступеньки, а я предпринял тактическое оставление позиций превосходящему противнику, который здесь непременно вскоре появится.

Ну вот, думал я, будет теперь вместо научного коммунизма книжку про Буратино читать. Может хоть теперь науку Кота Базилио и Хромой Лисы Алисы усвоит, что «учёба до добра не доводит».

Шёл я себе обратно напевая песенку ОСП и посвящая её теперь уже своей «бывшей».

Лежу себе и жду, а он всё не идёт

Приди же зайка мой, мой котик,

Рыбка, мой крот.

Мой тонкий пеньюар истёрся от тоски

Приди мой контролёр и компостируй мозги

Вот он откроет дверь, набросится как зверь

Когда-нибудь потом, но не теперь.

Зачем же я наряжалась как дура,

Я даже сесть не могу, чтоб не помять пеньюар,

Зачем диета, зачем физкультура?

Сейчас пойду и напьюсь и можешь не приходить,

Уйди противный уйди. О ви, о эвуар.

Идут мои года, потом пройдут совсем,

И буду я не гёрл, а очень толстая мэм.

Ты явишься в ночи внезапный как кошмар

И станет мне тогда не нужен мой пеньюар

Ты будешь словно зверь, но не пролезешь в дверь,

Ты тоже будешь толще, чем теперь,

Зачем же я наряжалась как дура.

Быть может я для тебя уж через чур хороша

Судить не мне, я не прокуратура,

Важнее, что пеньюар на мне отлично сидит,

Приди противный, приди. Оу ви, Мой нежный зверь.

Я поняла, для чего наряжалась, а почему бы и нет,

А пуркуа бы не па.

Он не пришёл, но надежда осталась,

Ведь пеньюар то один, а мужиков пруд пруди,

Так что надейся и жди, Оу ви.

Пурквуа, зачем же я наряжалась как дура,

Известный женский вопрос. И мне не нужен ответ.

Я знаю, что рождена для амура,

Шерше ля фам, мужики и по активней шерше,

Шерже скорее жерже, оу ви и все дела-а-а.

Зашёл в магазин накупить бухла, выбор то был не велик, водяры, портвешок «три топора» бабам, ещё чего-то и быстро отправился в общагу обеспечивать себе алиби.

Накрыл поляну. Объяснил ребятам суть проблемы. Они прониклись, все возможные вопросы мы проговорили.

А затем предложил им сходить за девчонками. Лучше за гимнастками, но бегуньи тоже сгодятся, а тяжелоатлеток не приглашайте, и лыжниц тоже не надо, за лыжников мы как-нибудь сами сойдём. Пока они ходили, перевёл будильник, стоящий в комнате на два часа назад. Для девок. А когда «зелёного змия» мы почти победили, вернул стрелки на часах назад, как говорится ловкость рук и никакого мошенничества…

Решил вопрос и перебрался из квартиры в институтскую общагу. Опять же расходов меньше.

И вот за мной пришли. Нет не приехали на «воронке», а пришли меня вызвав повесткой «куда следует».

Пришел «куда следует» и «к кому следует», короче в легавку к следователю. Он мне лист бумаги протягивает и говорит:

– Пишите.

Я его спрашиваю:

– Что, как на заборе.

А он мне отвечает:

– Нет чистосердечное признание, по первому разу дадут меньше.

– За что?

Ну он мне и объяснил, что якобы я причинил члену партии, учёному человеку кандидату наук Голопупенко тяжкие телесные повреждения.

Да с армии ещё я знал, что хохлы они говнистые, да и как говорится «хохол без лычки…», захотел выслужиться, вот и выслужился на свою голову в буквальном смысле.

Я сел и написал на имя начальника отдела внутренних дел. Но написал заявление, что следователь меня облыжно обвиняет, и что я по этому поводу, прошу провести в отношении него служебное расследование. И потребовал зарегистрировать этот документ в дежурной части.

У следователя на меня реально ничего не было кроме легавого чутья.

– Нет, отвечаю, гражданин начальник, не надо мне шить дело белыми нитками и какого-то козла зашкваренного. Если его кто обидел, то место его «в обиженке», я здесь ни при делах, если бы он мне чего плохого сделал и за это мне ответил, то был бы он уже терпила Голожопенко, да и проходил бы в меню по категории труп, ели бы я его разок ушиб.

А то, что он член, так мне без разницы, по 59 статье по беспределу не привлекёте, времена не те.

Взбесил в общем следователя, здраво рассуждать и вести допрос ему уже было сложно, настрой сбился.

С материалами дела меня конечно никто не ознакомлял, но мне было понятно, что отпечатков пальцев я не оставил, наоборот, на лампочке они были и не мои, причём свежие.

Отдельное поручение оперу он тоже уже настрочил и тот опросит моих соседей по комнате, да и девчонок, и они все подтвердят моё алиби.

Следак написал протокол допроса меня, как подозреваемого. Но я повернул таким образом, что и было отражено в протоколе, что с этим человеком я никогда ранее не пересекался. А какая-то Маша, да она ушла от меня, вот я в общагу и перебрался. Где эта Маша, я не знаю, может к родителям уехала, а может уже работает где-нибудь в Турциии «Наташей». А вы ищите «Ваню Ветрова» и пытаетесь за счёт обдуривания невиновных поднять раскрываемость. Да, и на фига, мне его камнем бить. Вот насмешили. Бросил бы прогибом на лестницу и столько бы он и жил вообще. Да и кулаком могу вам стол проломить. Требую, чтобы поймали сейчас же на улице пару понятых и провели такой следственный эксперимент, и это требование, тоже требую занести в протокол.

В общем капитана перекашивало от нашего общения, как будто у него болят зубы, но их я ему и заговорил. С тем и ушёл.

Правда спустя месяца полтора мы ещё раз встретились.

Меня снова вызвали. Из больницы выпустили «жертву». Попытались провести опознание, и даже по голосу. Ничего у капитана не срослось, так к осени дело и временно приостановили из-за того, что лицо нанёсшее тяжкие телесные так и не было установлено. А вот у «доцента» голова дёргалась уже постоянно. Да «учёба до добра не доводит», работал бы где-нибудь дворником на свежем воздухе, был бы дядя здоровее.

Ребята, которые мне алиби обеспечивали, им конечно было любопытно, вот и пришлось «колоться». Мой фокус с лампочкой очень им «зашёл» и они мне прилепили погремуху «Тёмный властелин». Толкиен в те времена был очень популярным.

Глава 10. Браток… Не, ну а чё…

Всё на этом, кашпирую себя «Аллё-на». Она же «Никакая Маша» должна быть забыта. Мотор малёха пошалил, но это все мелочи, молодость, глупость. На тренировках по каратэ мой инструктор быстро напомнил мне слова пейсатого сына Давида и это все прошло. Да и парни не давали скучать в кумитэ.

Но эта история меня до конца так и не отпустила.

В то время институты физкультуры, наверное, даже больше юридических выпускали прислужников Фемиды. Правда, кто-то из них обслуживал её сзади, а кто-то спереди. Такой вот разноплановый ВУЗ.

Иными словами, многие выпускники шли в милицию, которая активно разрасталась, кто в СОБР, кто в ОМОН, кто в розыск, кто ещё куда. Прислуживающие же с другой стороны, активно этому способствовали, не оставляя без работы первых, да и саму Фемиду. Хотя этой тётке с весами, наверное, самое место было в современных продажных условиях стоять на рынке с овощами.

В общем, только я начал учиться на третьем курсе, ко мне подошли ребята из общаги и предложили вступить в «движение», так они это назвали.

Если хотите наглядности, посмотрите первую серию из сериала «Бригада», как это предложение озвучил Космос Саше Белову.

Работы мол много, да и оплачивается хорошо, разных лохов на Рижском рынке трясти, крышевать ларьки и автосервисы. Снимать деньги с сутенёров на Тверской, да и не только деньги.

Живопись, которой я зарабатывал стала почти никому не нужна. Да моё преподавание деньги мне давало, но уже гораздо меньшие.

В общем я подумал и согласился, раз уж от Фемиды мне не уйти, так не на другую же сторону. Хватит натерпелся.

Да ходил, как фининспектор или билетёр, собирал деньги. Под мокрые дела, разумеется я не подписывался. На стрелки же конечно ездил, но уродов проредить, так это вроде даже и не грех для совести.

Хотя оружием конечно обзавёлся. Приобрёл немецкие газовые Perfekta и Вальтер PP. Перфекта такой маленький, с ладонь размерами. Оба под восемь миллиметров калибр. Зато в магазин и в патронник как родной входит мелкокалиберный оболочечный браунинговский патрон 6,35х15 с цилиндрической гильзой. Стволы для них мне выточили и нарезы сделали за денежку малую. Но это так, на «всякий пожарный случай», как говорил Семён Семёнович Горбунков в фильме «Бриллиантовая рука».

Обзавёлся бейсбольной битой, она вообще-то мне и не нужна, это так для антуража, положение обязывает, но не оружие, а «спорт инвентарь».

За пол года купил так горячо любимую и статусную в узких кругах «ВАЗ 2108» – «заработал». Хотя в активный криминал не лез. Не забывал учиться, сдал экзамен по каратэ на второй дан.

Когда учился на четвёртом курсе, а в стране был полный бардак и дело шло к хаосу начала девяностых, мои предки посчитали, что перемены в России всегда связаны с хаосом, который длится ну в общем перманентно. И переехали на ПМЖ в Германию, благо дед немец, а мать и сёстры получаются фолькс-дойч (если дословно переводить «немецкий народ»). Звали и меня с собой, но я ответил, что учёбу я не брошу и по крайне мере пока остаюсь. Обосновались они в Дрездене. После объединения Германии многие восточные немцы укатили на запад в бывшую ФРГ, там и работы было больше, и оплачивалась она лучше. А вот переселенцам было нужно хоть где-то закрепиться для начала.

Но приглашения они мне слали регулярно, да и заграничный паспорт я сделал на всякий случай. Все же и на семинар по каратэ съездить в случае чего, да и к родителям наведаться в гости, пригодится, пусть лежит, кушать не просит. Заканчивал четвёртый курс, в общем учился и работал, немножечко бандитствовал, ну или точнее ОПГшничал. Учёба моя подходила к концу. Тогда физы обычно были четырёхгодичными.

Пришлось снова думать о съёме жилья и после получения диплома съезжать на съёмную хату. А ещё у меня появилось хобби, я начал собирать марки, но не почтовые, а немецкого банка.

Глава 11. Отъезд в Германию

Прошел год, после завершения учёбы. Наступала эра свободного капитализма, или «лихие». Ряды «братков» стремительно обновлялись. Как говорится, текучка кадров и благоприятное время для почетной профессии гробовщиков. Из нашей «бригады» трое пропали без вести, наверное, затерялись где-то в подмосковных лесах. Троих убили, четверо присели на разные сроки и по разным статьям. Сам я дважды попадал в поле зрения правоохранителей, но, так как я не был из активных бойцов, да и не хвалюсь – не дурак, то дважды прошёл по юридическому статусу «свидетель». Я понимал, что надо как-то уходить в завязку, а то как говорится превращусь в картошку «или весной посадят, или осенью уберут». И тут мне представился стопроцентный шанс.

Иду я вечером по центру, а если точнее по Тверской, собираю деньги с наших подопечных. Как говорится – ночная бабочка, но кто же виноват. Эхх, сколько здесь «гуляю», все надеюсь, что Бог убережет от встречи с моей бывшей благоверной, той, что решила себя попробовать в нелегкой профессии, связанной с валютой, но не в банковской сфере. Тепло, хоть и темно, хорошо, с неба не льёт. На «девочек» смотрю как на картинки, думаю мне надо или нет, а если надо, то сколько, всё равно не я им, а они нам платят, а кроме оброка можно взять и барщину.