Текст книги "Аден"

Автор книги: Илья Ист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Илья Ист, Нил Рем
Аден

В чертогах Бога

– Трилуние. Давно таких знамений не видел я в холодных небесах. И ветер продувает мои кости… – Старик опустил глаза. Молодой пилот, сидевший с ним рядом, казалось, не слушает. Смотрит вдаль.

– Ты спрашивал о старых временах. Зачем? Ушли они. Гляди, туманность. Жёлтая звезда. Ей имя было Солнце. Мать моя, Земля, покоилась под ней. Вот так я стар…

Старик замолчал, чтобы собраться с мыслями. Прочистил горло и заговорил низко, чуть хрипло.

– Думаешь, бессмертие – это наш дар вам, потомкам? Возможно, так. Я знаю смерть. Видел, как она забирает моих родных, друзей, врагов. И остальных. Нет в этом красоты. Я рад, что больше мы ее не встретим.

Пилот исподволь глянул на старика. Чудаковатый костюм истрепался в лохмотья. На посохе – непонятные письмена. А взгляд живой, печальный и мудрый.

Ночь обещала быть длинной. Рассказ старика ее скрасит. Пилот потер глаза. Затем – уши. Чтобы не заснуть. И приготовился слушать о временах, когда человечество делало первые робкие шаги из своей колыбели, имя которой – Земля.

– Учти, это было давно. Я многое забыл. Только выкрути плазмоид на полную, а то замерзнем… Да, вот так хорошо. Так вот. Рядом с Землей, откуда я родом, была ещё одна планета, Марс. И много веков назад к ней держал путь космический корабль «Атлантика»…

Интро

21 августа 2137 года

90 000 000 км от Земли

Четвёртая неделя пути. Регулярный лайнер «Атлантика» приближался к конечной точке своего путешествия. Диск Красной планеты, подсвеченный солнцем, уже виден из командного отсека.

В коридорах ни души. Даже роботы-уборщики разбрелись по своим нишам, отдраив каждый сантиметр пола и стен до блеска. Горят световые треки. Жёлтые – путь на палубу, синие – в бар кают-компании.

Редкие бодрствующие пассажиры собирались на смотровой. Часами, потягивая белковый коктейль, они изучали Марс. С каждым днем он становился все ближе и рельефнее.

Дети пытали родителей: «Когда же мы уже прилетим?!» Вооружившись биноклями, они наперегонки искали среди кратеров и равнин блестящий купол отеля. Взрослые пассажиры предпочитали смотреть в туристический телескоп. Всего за десять эде[1]1
  Эквивалент денежной единицы (ЭДЕ) – мировая валюта, введённая Всемирной Парламентской Ассамблеей после великого инфляционного удара вместо пентавалютной корзины (из амеро, великого юаня, рупии, панарабского динара и евразийского рубля) на рубеже 2114–2115 гг. Средняя инфляция в зоне едэ составляет 6–7 % в год.


[Закрыть] в час они созерцали марсианскую поверхность с 64-кратным увеличением.

«Что меня там ждет?»

Этот вопрос терзал всех, кто впервые летел на Марс. Но в разговоре пассажиры ограничивались шутками о слабой гравитации и отсутствии нормальной атмосферы. А ещё о том, что на Марсе у них наконец-то появится «лишний» час в сутках.

– В отеле и правда есть поле для гольфа? – спрашивали одни.

– Говорят, там иногда идет дождь, – отвечали другие.

– И снег… – добавляли третьи.

– Там нет синтетических продуктов, и вся еда имеет первый класс безопасности! – с чувством глубокого удовлетворения отмечали четвертые.

Но большинство пассажиров не могли ничего сказать. По собственному желанию они были заморожены и спали в криогенных камерах.

* * *

Дни на «Атлантике» тянутся медленно. Пассажиры первого и второго классов, пренебрегшие заморозкой, коротали время в виртуальной реальности.

Пиксели на цифровых часах медленно сменяли друг друга, фиксируя приближение конца маршрута. За три дня до прибытия корабельное время начали синхронизировать с марсианским.

Шли тридцатые сутки полёта. Надпись «анабиоз» на криогенных камерах потухла. Компьютер активировал режим деликатного пробуждения. Экспресс-разморозка, практиковавшаяся в первых полетах, губительно сказывалась на здоровье, и от неё решили отказаться. Это втрое увеличило длительность процедуры, но позитивно отразилось на цвете лица путешественников.

* * *

«Уважаемые пассажиры, наш полет подходит к концу! Через час корабль пристыкуется к орбитальной площадке марсианского стыковочного узла. С неё на космическом лифте вы будете доставлены на поверхность планеты. Спасибо, что воспользовались услугами космической компании “Спейс Инфинитум!”»

Прослушав уведомление, Михаил поставил его на повтор. Воспринимать информацию было тяжко. Знобило и слегка подташнивало – последствия заморозки.

Три первых шага были мучительны. Михаил с облегчением погрузился в уютное белое кресло с красными подлокотниками. Огляделся – в остальных камерах пусто. Вот и хорошо, можно не торопиться, собраться с мыслями. Мысли – как рваное лоскутное одеяло…

* * *

Земля, космопорт имени Достоевского. Пассажиры бизнес-зала откровенно скучают, одни читают или спят, другие возятся с детьми. Мальчик лет четырех наворачивает круги по залу и кричит: «А я йечу на Ма-а-ас!» Потом был Международный Орбитальный Узел[2]2
  Международный Орбитальный Узел – околоземная космическая станция, удалённая от Земли на 500–550 км. С неё космические корабли отправляются на Луну, Марс, а также в миссии по исследованию дальнего космоса. Строительство МОУ началось в 2095 году.


[Закрыть]. Санобработка перед анабиозом, холод и темнота. Что-то еще гудело за стенкой. Неприятно вспоминать. Не буду.

Капельки талой воды стекают по волосам и мгновенно впитываются в кресло. Михаил взял со столика полотенце, стал неторопливо обтираться. Тем временем интеллектуальная система корабля считала его биологические показатели и заключила, что помощь медперсонала не требуется. Но если бы системе пришло на ум узнать мнение самого Михаила, ответ её удивил бы.

Михаил бросил полотенце на пол и рухнул в кресло. В дверях появилась молодая девушка в форме «Спейс Инфинитум». Стюардесса или что-то вроде того.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить, сэр? – спросила она. Не дождавшись ответа, улыбнулась и добавила. – Чай, кофе, соки?

Михаил повернулся. Пустыми глазами уставился на стюардессу. Девушка терпеливо повторила вопрос.

– Да… Да, пожалуйста, чай…

Через минуту она вернулась с чашечкой.

– Хорошего чаепития, сэр, и добро пожаловать на Марс! – стюардесса поставила чай на парящий в воздухе плексигласовый столик и исчезла в дверях.

– Спасибо… чай, – невнятно пробормотал Михаил полминуты спустя.

Дрожащей рукой он взял чашку и сделал первый глоток. Горячая волна захлестнула пустой желудок, и на секунду сделалось почти больно. Михаил всем телом ощутил тепло, которого в последние тридцать дней ему так не хватало. Держать чашку больше не было сил, и он поставил её на блюдце. Кажется, провалился в сон.

– Ваша одежда, господин Севастьянов! – Робот подвёз вешалку на колёсиках, – вам требуется помощь, чтобы одеться?

Как и стюардессе, роботу пришлось повторить вопрос.

– Нет, я сам.

Михаил медленно допил подостывший чай и принялся одеваться. Слава богу, все на молниях и липучках. Спасибо тебе, Миша из прошлого.

Спортивный костюм ещё хранил запах родной планеты. Интересно, как пахнет Марс? Мысль сама собой возникла в голове и развеселила Михаила. Вот он, первый марсианский вопрос. Про запах… Эх, Миша.

– Сэр, пожалуйста, удостоверьтесь, что все вещи из ручной клади были вам возвращены. Если не имеете претензий к компании, распишитесь на дисплее.

Михаил скользнул руками по одежде и, все еще пребывая в состоянии легкого транса, приложил палец к планшету. Экран учтиво подмигнул бирюзовой галочкой и потух.

– Благодарю вас, сэр!

Еще полчаса потребовалось, чтоб окончательно прийти в себя. Надо размяться. Куда бы пойти?

Будто услышав мысли, умный пол активировал световой трек на смотровую площадку.

– Почему бы и нет?

Михаил вышел в коридор. С удивлением он рассматривал картины первых марсианских художников, висевшие на стенах коридора. По задумке «Спейс Инфинитум», на пути к Марсу выставляются пейзажи Марса, а на обратном пути повесят земные, чтобы помочь пассажирам настроиться на встречу с планетой.

– Уважаемые пассажиры, через сорок минут наш корабль пристыкуется к орбитальной площадке космического лифта. Прямо сейчас вы можете воспользоваться возможностью лицезреть прекрасную панораму планеты Марс с расстояния двести пятьдесят километров. Ждем вас на смотровой палубе B-4. Спасибо! Прослушайте краткую информацию: Марс назван в честь римского бога войны. Такой выбор обусловлен красноватым оттенком планеты, что, в свою очередь, связано с большим содержанием оксидов железа в грунте. Краткие данные об атмосфере…

Михаил не слушал. Все силы уходили на то, чтобы продолжать идти. Шаг, ещё десять шагов, поворот. Широкие створки, за которыми находилась смотровая палуба, распахнулись, и он застыл в дверях, не в силах пошевелиться. Сквозь панорамные иллюминаторы на него смотрел великий, огромный и неизведанный Марс. Его новый дом.

Казалось, на палубе собрался весь корабль. Но Михаил не замечал людей. Вплотную он подошел к сверхпрочному стеклу. Положил на него ладонь, как бы пытаясь коснуться планеты. Никто не заметил этот странный жест. Пассажиры пребывали то ли в экстазе, то ли в волнении. Видимо, оттого они непрерывно шутили.

Стекло холодное, пальцы быстро застыли. Михаил убрал руку и сквозь влажный отпечаток смотрел на поверхность бурой космической глыбы. Корабль слегка тряхнуло, и сердце Михаила, колотившееся в попытках разбудить сонный организм, застучало ещё сильнее.

– Уважаемые пассажиры! Наш корабль пристыковался к орбитальной площадке. Просим вас сохранять спокойствие и соблюдать очередь при посадке на космический лифт.

Кто-то тронул его за плечо. Михаил резко обернулся. Незнакомец. Высокий лысый мужчина крепкого телосложения.

– Господин Михаил Севастьянов?

– Да?

– Рад, что нашел вас здесь. Хотел встретить еще у камеры, но, как вижу, вы покинули её без посторонней помощи. Посадка платинового уровня уже началась. В порядке приоритета. Пойдёмте, я провожу.

Уже на выходе Михаил заметил, что на него устремлены взгляды десятков пассажиров. Платиновый уровень, ещё бы.

Он вдруг почувствовал себя в безопасности, поскольку понял, что одним из первых покинет корабль на сверхскоростном космическом лифте и наконец укроется за прочными стенами гранд-отеля «Аден». Ему больше не страшны ни космическая стужа, ни солнечная радиация, ни призраки земного прошлого.

Двери лифта распахнулись перед ними. Михаил и его проводник зашли внутрь. Огромная пустая комната – всего пять-шесть человек платиновых гостей. Они приветливо кивнули Михаилу, и он, смущаясь, кивнул в ответ. Сел, пристегнулся. Капсула лифта пришла в движение. Сначала медленно, затем всё быстрее она опускалась по блестящему тросу. Трос едва колебался, будто подчиняясь изменчивому потоку космического ветра.

Прощай, холодная межзвездная пустыня. Михаил опять ощутил приятное тепло, как после первой космической чашки чая.

В гранд-отеле «Аден» тем временем проходили последние приготовления к приему свежей партии важных гостей.

Покой

29 августа 2137 года

Марс. Гранд-отель «Аден»

Часы в фойе гранд-отеля показывали четверть первого по марсианскому времени. С минуты на минуту по ту сторону сверхпрочного затемнённого стекла должны появиться беспилотные автомобили с новой партией постояльцев. Управляющий «Адена» Мортимер Марткауз, опершись на блестящие поручни, нетерпеливо перебирал пальцами и всматривался вдаль. Жестом подозвал одного из служащих.

– Принесите таблетку от головы.

– У вас болит голова? – участливо спросил мальчишка-портье со смешным хохолком на макушке.

– Нет, но определенно заболит. Так что неси живее!

Приём и заселение постояльцев – всегда нелёгкое испытание. Тем более когда дело касается платиновых гостей. Высший уровень. В юности, когда Мортимер только начинал учиться гостиничному делу, таких гостей называли VIP. Термин этот давно канул в Лету, но люди, которым требовалось идеальное обхождение, никуда не пропали.

– Особняки готовы? – спросил Мортимер у помощника. Господин Ан то ли что-то диктовал, то ли выгружал информацию из головы в планшет. Но отвлёкся от своих записей и жестом успокоил Марткауза. Всё в лучшем виде. Когда было иначе?

– А цветы для госпожи из пятого особняка?

– Нашли. Доставили.

Имена гостей, особенно платиновых, редко произносились вслух. Зачастую их даже не знал никто, кроме высшего звена управляющих.

– А газон для постояльцев из одиннадцатого?

– Да. Высадили мятник луговой.

– Ремонт в девятом?

– Закончили еще позавчера. Мебель тоже собрали, комнаты обставили.

– А прислуга?

Ан непонимающе уставился на Марткауза. Прочитав что-то на его лице, улыбнулся:

– Прислуга уведомлена о некоторых… особенностях постояльца.

Марткауз поднял бровь, требуя продолжения ответа, и Ан добавил:

– Договор о забвении все подписали.

Мортимер довольно кивнул. Его взгляд, сканировавший всё вокруг, вдруг упал на самокат, стоящий позади Ана.

– Твой?

– Да… – помощник ответил машинально, не задумываясь. Планшет снова занял всё его внимание.

– Я приказывал не использовать самокаты в личных целях! Они предназначены для постояльцев! А вы – ножками, ножками.

Ан, залившись краской, извинился. Уже через минуту самокат, как по волшебству, растворился в воздухе.

Марткауз усмехнулся и смягчил тон:

– Ладно, как там наш счастливчик, что сделали?

– Он не высказал особых пожеланий, – Ан пожал плечами, – Попросил только, чтобы не беспокоили.

Мортимер испытующе посмотрел на Ана: мол, и всё?

– Вообще-то, у него была ещё одна просьба. Аннулировать земной ай-ди.

– Интересно… – протянул Марткауз. – Перед аннулированием он разрешил доступ к своим персональным данным?

– Да, мы уже перенесли их в облако. Там было негусто, петабайт тридцать-сорок, – планшет Ана издал веселый «блюмк!», – а вот и подтверждение от Системы. Готово. Вся информация о новых постояльцах обработана!

* * *

В фойе собирались люди и «люди» – по залу вились представители белковой и небелковой прислуги, ждавшие возвращения хозяев. Кто-то встречал родню, а беспечно галдящие компании молодёжи, по всей видимости, ожидали прибытия друзей. Были и те, кто встречал своих возлюбленных. Марткауз легко вычислял их из общей массы: вне зависимости от возраста, расы и пола, лица людей светились особенным ожиданием, знакомым каждому, кто проработал в отеле хотя бы год. Но ещё чаще их выдавал увесистый букет экзотических цветов. Марткауз по понятным причинам закрывал глаза на то, что большую их часть завезли контрабандным путём без санитарного контроля и карантина.

Браслет завибрировал. Мортимер провел по нему рукой, и в воздухе повисло сообщение: «Постояльцы платинового уровня приземлились. Сели в транспортный модуль. Готовность две минуты».

– Так! – Он смахнул сообщение и хлопнул в ладоши. – Все по местам! Охрана! Ан, где охрана?

– Все на посту, двадцать человек, плюс двое в резерве на случай форс-мажора.

Мортимер облокотился на перила и подался глубоко вперед, как бы нависая над фойе.

– Хорошо. Работаем.

Ворота отеля распахнулись, во двор заехал первый автомобиль.

* * *

– Добрый день, уважаемые постояльцы отеля «Аден». С вами Инесса Арктур, и сегодня мы встречаем новую группу гостей с далекой матушки-Земли! Рада сообщить, что к нам прибывают знаменитый режиссер виртуальных миров Норберт Кван и синтетический композитор Роза Врубель. Познакомимся с ними чуть позже. С минуты на минуту на пороге появится новая звезда Марса! Тот самый человек, который выиграл в Мировую лотерею пожизненную – да, да, вы не ослышались, пожизненную путёвку на Марс! Каково это – получить билет на вечное проживание в лучшем из когда-либо построенных человеком отелей во всей Солнечной системе? Поговорим об этом в одном из следующих подкастов. А теперь Иван Гордиенко передаёт привет соседям из номеров 110 и 112. Напоминаю, вы также можете передать привет своим друзьям и соседям через наш канал. Просто отправьте сообщение и не забудьте пометить его персональным биотегом…

Мортимер, покусывая верхнюю губу, наблюдал за работой молодой журналистки. Не раз ему хотелось уволить девчонку за нарушение негласных табу Адена. Но её отец, Роберт Арктур, был старинным приятелем Мортимера. Он погиб во время ракетного обстрела Рима двенадцать лет назад, так что приходилось проявлять терпение к выходкам дерзкой, но все-таки талантливой Инессы.

Платиновые постояльцы неторопливо покинули машины и направились к прислуге. Каждого из них встречала целая группа со специальными именными табличками.

Для Михаила всё было как в тумане. На автопилоте он вышел из длинного черного электрокара, который чем-то смахивал на респектабельный катафалк, и сделал несколько шагов. Человекоподобный белл-бой вежливо приподнял перед ним шапочку и проводил в фойе. В глаза Михаилу ударил непривычный яркий электрический свет. Толпа людей – обнимаются, жмут руки. Смеются, целуются. На верхней площадке играет живой оркестр. Под потолком что-то хлопнуло, и в воздухе запестрели разноцветные конфетти. То и дело Михаила обгоняли вновь прибывшие постояльцы. Они врезались в ликующую толпу и уже через мгновение бесследно в ней растворялись. Более опытные гости, уже не впервые прилетавшие в «Аден», огибали встречающих и в сопровождении свиты направлялись к личным автомобилям.

– Ан, что это за рассеянный парень в центре фойе?

– Где? А, это тот самый Михаил Сер-вастр… – фамилия Михаила давалась Ану с заметным усилием. – Се-вас-тья-нов! – едва выговорил он.

– Ясно. Вот он какой. Значит, так: быстро найди свободного портье. Пусть его… – Марткауз не успел закончить, как к Михаилу уже подскочил кто-то из прислуги.

– Всё решилось само собой! – отрапортовал Ан. – Прикажу, чтобы его доставили прямиком в особняк.

Повернувшись к Ану, Мортимер добавил:

– Необходимо уделить этому человеку особое внимание. Отныне он – визитная карточка отеля.

Ан шутливо отдал честь управляющему, на что Мортимер погрозил ему пальцем.

* * *

– Вы Михаил Севастьянов! – Румяный мужчина в пиджаке с нашивкой отеля не спрашивал, он утверждал. – Здравствуйте, Михаил! Добро пожаловать! Меня зовут Майкл Мэйнслэйв. Ваш личный менеджер-консультант. Я провожу вас к автомобилю. Понимаю, вы очень устали. Но не беспокойтесь, тут всего несколько шагов. Совсем скоро вы сможете отдохнуть.

Расторопный Мэйнслэйв деликатно взял Михаила под руку. В двух шагах впереди появились плечистые охранники. Они провели его через толпу до дверей фойе.

Оказавшись на улице, Михаил поднял голову к небу. Высоко наверху поблескивал громадный стеклянный купол, защищающий гранд-отель от непокорной марсианской стихии. Они остановились у блестящего черного электромобиля с золотым, красным и серебряным узором. «Узнав» Михаила, машина распахнула заднюю пассажирскую дверь. Мэйнслэйв дождался, пока Михаил сядет, и занял сиденье напротив.

– Господин Севастьянов, желаете небольшую экскурсию по отелю или сразу поедете в особняк?

– Домой. – Тихо сказал Михаил. – Устал.

– Конечно. – Мэйнслэйв понимающе покачал головой и дал команду бортовому компьютеру. – Бульвар да Винчи, особняк A19.

Электромобиль плавно тронулся с места. Они покинули сектор прибытия, и уже через минуту мчались по одной из центральных улиц.

За окном проплывали аккуратные домики на пять-шесть номеров. Одни увиты плющом, другие – окружены строгим английским садом. В городе было зелено и солнечно. Идеальный день для прибытия. Михаил приоткрыл окно и с наслаждением дышал свежим воздухом. Ветер в одну секунду растрепал тщательно уложенную ещё на корабле причёску.

Вот он, запах Марса. Свежескошенная трава, цветы и ещё что-то тонкое. Едва уловимое, как из детства.

– Мы только что проехали серебряный уровень. Очень мило, не находите? Но, на мой вкус, шумновато, – доверительно сообщил Мэйнслэйв и подмигнул Михаилу. – Видите КПП? Впереди золотой.

Миновав кипарисовую аллею, электромобиль сбавил ход перед воротами. Система моментально считала информацию о пассажирах, и ворота раскрылись. Автомобиль набрал полный ход. Они проезжали улицу за улицей, а надписи на указателях мелькали так, что Михаил едва успевал читать их: Азимова, Кларка, Булычева, Уэллса… Дома в золотом уровне были богаче, с просторными садами, бассейнами и теннисными площадками.

Несмотря на свежий воздух, от постоянных поворотов Михаилу сделалось дурно. Зашумело в висках, к горлу подкатил ком – пониженная гравитация давала о себе знать. Он стал медленно сползать по сидению. Мэйнслэйв тут же приказал машине замедлить ход.

– Вам нехорошо? Может, выйдем, проветритесь?

– Нет, нет. Поедем.

Мэйнслэйв легонько пожал плечами, и машина возобновила ход.

Лучше закрыть глаза, чтобы не штормило. Вот-вот, так полегче. И ветерок в шею. Михаил погрузился в прошлое. Стоит на палубе и в последний раз видит угасающий в глубине космоса шар Земли. Отвернулся. Доктора в кургузых белых одеждах, похожие на инопланетян, ощупывают его тело. Инженеры колдуют вокруг криокамеры. Страшно? Совсем немного. Потом – последний глоток воды перед тем, как его заморозят заживо. Заживо. Страх всё сильнее. Нужно скорее ложиться. Засыпать и ни о чём не думать. Клубы криптона окутали его, словно туман из капелек застывшего времени. Последний блик света. И абсолютная тьма.

Из тьмы неожиданно выплыло круглое лицо Мэйнслэйва.

– Михаил? Проснитесь. Мы приехали.

Машина остановилась на бульваре Леонардо да Винчи перед особняком А19, где Михаилу предстояло беззаботно провести остаток жизни.

Улица перед домом выложена упругой искусственной брусчаткой. Все дороги в платиновом уровне «Адена» были напечатаны прочным современным полимером, но мимикрировали под асфальт. Декоративный каменный заборчик вокруг особняка доходил Михаилу до пояса – ещё на полтора метра вверх возвышались кусты живой изгороди.

– Пожалуйста, посмотрите в сканер. Это вместо ключей. – Майкл помог Михаилу вылезти из машины.

Сканер кратко пикнул. Причудливые металлические растения, из которых состоял узор на калитке, пришли в движение и расступились, открыв Михаилу проход. Уютный дворик и небольшое крыльцо с лестницей. Возле него уже выстроились опрятные горничные в количестве трех душ.

– Не желаете ли…

– Нет. Всё потом. Я плохо себя чувствую, – холодно ответил Михаил.

– Пригласить к вам врача?

– Нет. Может быть, завтра, если… В общем, не надо.

– Проводите господина Севастьянова в спальню! – скомандовал Мэйнслейв.

Одна из горничных заботливо взяла Михаила под руку и повела в дом. Интерьер готовился по личному проекту Михаила, поэтому он помнил, где должна находиться спальня. Теплые и очень ласковые руки сняли с Михаила всю верхнюю одежду.

– А теперь – спать… – откуда-то сверху сказал невероятно родной женский голос.

Михаил засыпал. На границе сна и яви его ошпарило притуплённое чувство стыда за грубость с Мэйнслэйвом и горничной. Но секунду спустя эту горечь уже заглушила волшебная анестезия глубокого забытья.

Рыжевато-красные лучи марсианского солнца последний раз скользнули по черепице особняка А19. Это был первый марсианский закат Михаила. С заходом солнца на бульваре да Винчи вспыхнули галогеновые огни. В комнатах первого этажа также зажегся свет – горничная точно и аккуратно выполняла свои обязанности, оберегая сон космического скитальца. Электронная начинка дома чутко анализировала данные от сотен биодатчиков, рассредоточенных по кровати. Все было подчинено единой цели – сделать новую жизнь обитателя счастливой и беззаботной.

* * *

Михаил видел сон. Или это сон, опутав истощённое тело Михаила, смотрел на него. Изучал.

Снились лица из прошлой жизни. Секретарши со злыми причёсками. Синие костюмы топ-менеджеров, как всегда, слишком тесные в талии. Столы, ряды столов из дешевого алюминия. Атомный император в сопровождении свиты роботов.

Всё кружилось как в снежном вихре. Из него то и дело выскакивали планшеты с просроченными задачами. Карточки и ай-ди. Михаил попытался кричать, но воздуха не было. В самый последний момент, когда он был готов задохнуться, мир завибрировал. С неба полился Шопен, и он дышал им, жадно поглощая аккорды и ноты.

Музыка незаметно сошла на нет, и других снов Михаил в эту ночь не видел.

* * *

Утро. Затемнённые стекла в панорамных окнах постепенно светлели, готовясь впустить в просторные комнаты каждый фотон утреннего марсианского солнца. Пение птиц за окном заставило особняк слегка приоткрыть их – дом знал, что это обязательно напомнит Михаилу о детстве, когда он вставал пораньше, чтобы встретить последний рассвет летних каникул.

Браслет, предусмотрительно оставленный на тумбочке возле кровати, ласково завибрировал, готовя владельца к пробуждению.

Информация с тысяч датчиков готова к отправке.

– Отправляйте, – скомандовала Система.

– Есть какие-то серьёзные угрозы?

– Незначительный сбой нейромедиаторов, беспокойный сон. Для большей точности нужно провести ряд дополнительных исследований.

– Я внесу это предложение, – отвечала Система.

Михаил открыл глаза и осмотрел комнату. Рефлекторно напрягся, готовясь к чему-то плохому. Тишина. Всё хорошо. Всё в порядке.

– Желаете умывание в постели? – деликатно поинтересовалась Система.

– Нет-нет. Я сам.

– Позвольте порекомендовать вам несколько лекарственных модулей. Они помогут сгладить акклиматизацию.

Столик возле Михаила запульсировал мягким светом. На тонкой бумажной салфетке – три разноцветные пилюли.

– Рекомендую синюю. Или зелёную, если вам совсем не по себе.

Михаил кивнул. Мини-дрон со стаканом бесшумно приземлился на столике. Поразмыслив, Михаил выбрал синюю облатку, положил её в рот и запил водой.

– Вкусная вода, – Михаил вспомнил последний глоток перед криосном.

– Рада, что вам понравилось.

Посреди столика возникла голограмма.

– Пожалуйста, выберите завтрак из утреннего меню.

Михаил вяло поводил рукой, перелистывая неосязаемые страницы.

– Омлет, – сказал он и снова упал головой на подушку.

Система «обрадовалась»: алгоритм определения кулинарных предпочтений сработал лучше, чем предполагалось.

– Хорошо, – пункт в меню подсветился зелёным, – когда подать завтрак?

– Через десять… нет, пятнадцать минут.

– Как скажете, господин Севастьянов.

Полежав ещё полминуты, Михаил собрался с духом и встал. Покачиваясь, он спустился по белой деревянной на ощупь лестнице в столовую. В кухне цвета мокрого асфальта на длинном столе Михаила уже ждал завтрак. Горничные, по-видимому, ушли, так что завтракал он в полной тишине. Только хруст свежих тостов и стук вилки об эмалированную тарелку, на краях которой золотом напечатаны слово Aden и девиз отеля – Annuit Cœptis. Надпись заворожила Михаила. Когда-то давно он уже видел её, но никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах. Система тем временем незаметно проверяла мелкую моторику через встроенные в столовые приборы датчики.

Закончив есть, Михаил отложил приборы.

– Извините! – сказал он в пустоту заботливого особняка.

– Да, господин Севастьянов, – ласково отозвалась Система.

– А где весь персонал?

– Я попросила всех временно покинуть дом. Судя по всему, вы хотели провести это утро в одиночестве. Я угадала?

Михаил кивнул. Затем, на всякий случай, ответил голосом:

– Да, угадала… угадали!

– Я рада. Если хотите, могу вернуть всех к ужину. А чуть позже мы с вами составим расписание, кого и когда вы хотите видеть в доме.

– Хорошо.

Михаил выпил сок. Сознание наконец окончательно прояснилось.

– Чем вы хотели бы сегодня заняться?

Промолчав, Михаил встал и по земной привычке донёс посуду до машины – Система мудро не посмела ему возразить.

Душ находился на втором этаже. Вот чего действительно хочется после целого месяца в заморозке.

В кабинке на Михаила сразу же хлынули струи тёплой, слегка бирюзовой воды. Даже включать ничего не нужно. Рукотворный дождь. Мысли мечутся между Землей и Марсом, застревая в плотном тумане памяти. Шёпот стюардесс, проходящих мимо криогенной камеры, пронзающий тело холод и парализующий душу страх.

Он вспомнил, как не то на двадцатый, не то на восемнадцатый день полёта ему вдруг захотелось закричать в сковавшем его саркофаге. И не смог. Тело, бывшее ранее верным слугой, впервые отказалось подчиниться.

Из глаз Михаила потекли слёзы. Всё закончилось, он больше не увидит Земли. Ни страданий, ни боли. Больше не надо бежать по лезвию бритвы. Аден укроет его. Навсегда.

Михаилу вдруг захотелось позвать Систему, но он не стал. Боль воспоминаний, пронзившая душу, уже стихала. Вода потеплела, и скоро вся комната заполнилась тяжёлыми клубами пара. Стоя посреди кабинки, легко было представить себя пленником криогенной камеры. Нарочно причинить себе эту боль и радостно вспомнить, что все позади. Наконец, наконец, после долгих скитаний, в неполные тридцать три года я прибыл домой. Домой, где я проживу долгую и беззаботную жизнь. Домой, где уже много лет меня ждет, черт возьми, мое персональное счастье.

Севастьянов поднёс руку к голографическому меню и жестом выключил душ. Строчки меню потихоньку угасли, и поток воды стих. Включившаяся в ту же минуту система кондиционирования не позволила воздуху остыть слишком быстро, а мягкие полотенца из гидрофильной ткани тщательно собрали влагу с чистого тела.

Михаил взглянул на сморщенные подушечки пальцев. Почему-то именно сейчас они сильно позабавили его. Он словно на миг вернулся в детство, где, утопая в огромном белом полотенце, так же как сейчас, он рассматривает морщинистые от долгой ванны руки и беспричинно смеётся. Это воспоминание заставило улыбнуться. В окне, выходившем в небольшой сад на заднем дворе, проглянуло солнце.

– Как же давно я просто так не смотрел на него. Даже отсюда… оно всё-таки прекрасно.

* * *

Михаил быстро оделся и уже хотел было спуститься на первый этаж, как вдруг его внимание привлек чей-то взгляд. Из глубины комнаты на него с любопытством взирала девушка с жемчужной серёжкой. Любимая картина, репродукция которой висела в его квартире там, на Земле.

– Нравится, господин Севастьянов?

– Да, да… Спасибо.

– Я очень рада. Вы наш особый гость, поэтому вам доставили подлинник из личной коллекции Председателя совета директоров Адена. Картина пробудет у вас неделю, чтобы вы могли ею как следует насладиться.

– Спасибо, спасибо вам! – прошептал Михаил.

Молодая голландка смотрела на него сквозь сотни лет и миллионы километров. Каждое мгновение она готова была отвернуться и продолжить заниматься тем, от чего отвлек её Вермеер. Михаил почти услышал брошенное ему незнакомкой «И что?..», но не нашёлся с ответом.

В саду, куда можно было попасть через заднюю дверь, его ждал ухоженный розарий, дорожки из мелкой гальки, окантованные белыми бордюрами, небольшой пруд с киберкарпами и уютная беседка с гамаком. Михаил именно так и представлял себе свой идеальный сад. Он забрался в гамак и с упоением наблюдал, как солнце проходит сквозь листву.

Система снова его поразила.

– Сад принят. Далее – тур по Адену. Обследование. Расчёт необходимой программы физической нагрузки. – Система считывала эмоции гостя и работала над включением новых модулей.

– Сколько он проживёт?

– Расчётное время жизни – 110–115 лет, – сообщил алгоритм.

– Произведите расчёт ресурсов в эде, – распорядилась Система.

– Спит. Какой у него плавный пульс! Быстро восстанавливается после путешествия, – шепнула Медиана, программа, отвечающая за медицинское сканирование.

Система лишь усмехнулась.

– Он станет счастливым. Этот человек станет счастливым. Я обещаю это вам, ему и моим создателям.