Текст книги "Утка в сметане"

Автор книги: Илья Варшавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Илья Иосифович Варшавский
Утка в сметане

Откровенно говоря, я люблю вкусно поесть Не вижу причины это скрывать, потому что ведь от гурмана до обжоры, как принято нынче выражаться, дистанция огромного размера Просто я считаю что каждое блюдо должно быть приготовлено наилучшим образом. Возьмем, к примеру, обыкновенный кусок мяса. Можно его кинуть в кастрюлю и сварить, можно перемолоть на котлеты, а можно, потушив в вине с грибами и пряностями, создать произведение кулинарного искусства

К сожалению, в наше время люди начали забывать, что еда – это прежде всего удовольствие Увы, канули в Лету придорожные кабачки, где голодного путника ждала у пылающего очага утка, поджаренная на вертеле. Кстати, об утках: уверяю вас, что обычная газовая плита дает возможность приготовить утку ничуть не хуже, чем это делалось нашими предками. Просто нужно перед тем, как поставить ее в сильно нагретую духовку, обмазать всю тушку толстым слоем сметаны. Если вы при этом проявите достаточно внимания и не дадите утке перестоять, ваши труды будут вознаграждены восхитительной румяной корочкой, тающей во рту

Многие считают, что утку нужно жарить с яблоками. Глупости! Наилучший гарнир – моченая брусника. Не забудьте положить внутрь утки, так сказать в ее недра, несколько зернышек душистого перца, немного укропа и лавровый лист. Это придает блюду ни с чем не сравнимый аромат.

Был воскресный день, и я только посадил утку в духовку, как раздался звонок в передней.

– Это, наверное, почта, – сказала жена – Пойди открой.

У меня очень обширная корреспонденция. Не буду скромничать. Как писатель-фантаст, я пользуюсь большой известностью После выхода книги меня буквально засыпают письмами. Пишут обычно всякую галиматью, но я бережно храню все эти листки, чаще всего нацарапанные корявым почерком со множеством ошибок, храню потому, что ведь это, что ни говори, часть моей славы. Когда ко мне приходят гости, особенно собратья по перу, я люблю достать папки с письмами и похвастать ими.

К сожалению, дело не всегда ограничивается посланиями. Мне часто звонят по телефону. У меня уже выработалась особая система уклоняться от просьб «уделить несколько минут для очень важного разговора». Все это или графоманы, или восторженные юнцы, принимающие всерьез то, что я пишу. Хуже, когда они являются без предварительного звонка, Тут, хочешь не хочешь, приходится тратить на них время. Иногда мне даже всучивают рукописи, которые я, признаться, никогда не читаю. Держу некоторое время у себя, а потом отвечаю по почте, что, дескать, замысел не лишен интереса, но нужно больше обращать внимания на язык и тщательнее работать над сюжетом. Как-то все-таки приходится заботиться о своей популярности.

Итак, я пошел открыть дверь.

Это был не почтальон. Переминавшийся с ноги на ногу человек мало походил на моих обычных посетителей. На вид ему было лет сорок пять. Под глубоко запавшими глазами красовались набрякшие мешки, какие бывают у хронических алкоголиков. Длинный, немного свернутый на сторону нос и оттопыренные уши тоже не придавали особой привлекательности своему владельцу. Хотя на улице шел снег, он был без пальто и шапки. Снежинки таяли на его голове с наголо остриженными волосами. Облачен он был в дешевый, видно только что купленный, костюм, слишком широкий в плечах. Рукава же были настолько коротки, что из них сантиметров на десять торчали руки в черной сатиновой рубашке. Шею он обвязал клетчатым шарфом, концы которого болтались на груди.

В людях я разбираюсь хорошо. Не дожидаясь горькой исповеди о перипетиях, приведших его к положению просителя, я достал из кошелька 40 копеек и протянул ему.

Посетитель нетерпеливым жестом отмахнулся от денег и бесцеремонно переступил порог.

– Вы ошибаетесь. – К моему удивлению, он навал меня по имени и отчеству. – Я к вам по делу, и притом весьма срочному. Прошу уделить мне несколько минут.

Он взглянул на свои ноги, обутые в огромные рабочие ботинки, такие же новые, как и его костюм, потоптался нерешительно на месте и вдруг направился в комнаты.

Обескураженный, я последовал за ним.

– Ну-с? – Мы сидели в кабинете, я за столом, он – в кресле напротив. – Чем же я обязан вашему визиту?

Я постарался задать этот вопрос ледяным тоном, тем самым, который уже не раз отпугивал непрошеных посетителей.

– Сейчас. – Он провел ладонью по мокрой голове и вытер руку о пиджак. – Сейчас я вам все объясню, но только разговор должен остаться между нами.

С меня этого было достаточно. Мне совершенно не хотелось выслушивать признания о загубленной жизни. Вот сейчас он скажет: «Дело в том, что я вернулся…»

– Дело в том, – сказал посетитель, – дело в том… – он запнулся и сморщил лицо, как будто проглотил что-то очень невкусное, – дело в том, что я прибыл с другой планеты.

Это было так примитивно, что я рассмеялся. Моему перу принадлежат десятка два подобных рассказов, и у меня выработался полный иммунитет ко всякой фантастической ерунде. Вместе с тем, мой опыт в таких делах давал мне возможность быстро и, я бы сказал, элегантно разоблачить любого проходимца. Что ж, это было даже занятно.

– С другой планеты? – В моем голосе не было и следов удивления. – С какой же именно?

Он пожал плечами.

– Как вам сказать? Ведь ее название ничего вам не даст, оно на Земле неизвестно.

– Неважно! – Я снял с полки энциклопедический словарь и отыскал карту звездного неба. – Покажите мне хотя бы место, где она находится, эта ваша планета.

Он близоруко прищурился и, поводив пальцем по карте, ткнул в одно из звездных скоплений.

– Вот тут. С Земли она должна была бы наблюдаться в этом созвездии. Однако ни в один из телескопов вы ее увидеть не сможете. Ни ее, ни звезду, вокруг которой она обращается.

– Почему же?

– Это не имеет значения. – Он опять поморщился. – Слишком долго объяснять.

– На каком же расстоянии она находится от Земли?

– На каком расстоянии? – растерянно переспросил он. – На каком расстоянии? Это… смотря как считать…

– А как вы привыкли считать звездные расстояния? Может быть, в километрах? – Я вложил в этот вопрос столько иронии, что лишь болван не мог ее почувствовать.

– В километрах? Право, не знаю… Нет, в километрах нельзя.

– Почему?

– Не получается. Километры, ведь они…

– Разные? – насмешливо переспросил я.

– Вот-вот, – радостно заулыбался он, – именно разные.

– Тогда, может быть, в парсеках или в световых годах?

– Пожалуй, можно в световых годах. Что-то около… двух тысяч лет.

– Около?

– Да, около. Я, признаться, никогда точно не интересовался.

Тут я ему нанес новый удар:

– Сколько же времени вам пришлось сюда лететь?

– Я не знаю. – Он как-то беспомощно огляделся вокруг. – Право, не знаю… Ведь те понятия о времени и пространстве…

Видно было, что он запутался. Еще два вопроса, и я его загоню в угол.

– Когда вы прилетели?

– Двадцать лет назад.

– Что?!

Только идиот мог отвечать подобным образом. Он даже не пытался придать своим ответам хоть какую-то видимость правдоподобия. Сумасшедший? Но тогда, чтобы поскорее его спровадить, нужно менять тактику. Говорят, что сумасшедшие обладают редким упрямством. С ними нужно во всем соглашаться, иначе дело может принять совсем скверный оборот.

– Где же вы были все это время? – спросил я участливым тоном.

– Там. – Он ткнул пальцем по направлению потолка. – На орбите. Неопознанные летающие объекты. Слышали?

– Слыхал. Значит, вы были на этом, как его, летающем блюдце?

Он утвердительно кивнул головой.

– Чем же вы там занимались все двадцать лет?

– Чем занимался?! – Он неожиданно пришел в бешенство. – Идиотский вопрос! Чем занимался?! Всем занимался! Расшифровывал ваши передачи по эфиру, наблюдал, держал связь с Комитетом. Попробовали бы вы, вот так, двадцать лет на орбите! Двадцать лет питаться одной синтетикой! Чем занимался?!! Это вам не за столом сидеть, рассказики пописывать.

Я взглянул на часы. Пора было полить утку вытопившимся жиром, иначе корочка пересохнет. Однако оставлять такого субъекта одного в кабинете мне очень не хотелось. О, злополучная писательская доля! Чего только не приходится терпеть.

– Действительно, это должно быть очень тяжело, – примирительно cказал я. – Двадцать лtт не слезать с блюдца, не каждый выдержит. Видеть под собой землю и не иметь возможности побывать там, с ума сойти можно.

– Бывал я на земле, – мрачно произнес он. – Бывал, но не надолго. Часа по четыре. Больше в библиотеки ходил, знакомился с книгами. Вот и к вам пришел оттого, что прочитал ваш роман.

Час от часу не легче! Гибрид сумасшедшего с почитателем.

– Так вот, – продолжал он, – пришел я к вам, потому что вы пишете о внеземных контактах.

– Ну и что же?

– А то, что я заболел. Психика не выдерживает больше на орбите. Понятно? Через месяц у меня сеанс связи с Комитетом, я сообщу им свое решение насчет Земли, а пока придется мне пожить у вас, привести себя немного в порядок, накопить жизненной силы для сеанса, а то ничего из этого не получится.

– Из чего не получится? – Я чувствовал, что еще немного, и я окончательно потеряю терпение. Пусть он сумасшедший, но я тоже имею нервы. – Простите, я не понял, что именно не получится.

– Сеанс связи не получится. Жизненных сил не хватит, а по радио очень долго. Сами понимаете, две тысячи световых лет.

– Ну и что?

– А то, что останетесь без помощи еще на неопределенное время.

– В чем же вы собираетесь нам помогать? – Я задавал вопросы уже совершенно машинально. В мыслях у меня была только утка, которую нужно было вынуть из духовки. – В какой же помощи мы, по-вашему, нуждаемся?

Он пренебрежительно ухмыльнулся.

– Во всех областях. Разве ваши знания можно сравнить с нашими? Вы можете получить все: долголетие, управление силой тяжести, раскрытие тайн биологического синтеза, преодоление времени и пространства. Неужели этого мало за то, что я месяц посплю у вас тут на диване? Нам нужны такие люди, как вы, любознательные, одаренные фантазией. Поверьте, что для вас этот месяц тоже не пропадет даром. На свою ответственность, еще до получения санкции Комитета, я начну вводить вас в курс высших наук, вы станете первым просветителем новой эпохи, ведь наши методы обучения…

– Хватит! – Я встал и подошел к нему вплотную. – Вы попали не по адресу Для этого есть Академия наук, обратитесь туда, и поймите же наконец, что я больше не могу тратить на вас свое время.

– Академия наук? – Он тоже встал. – Я ведь не могу туда обратиться без ведома Комитета. Может быть, через месяц, когда…

– Делайте, что хотите, а я вам ничем помочь не могу.

– И пожить не дадите?

– Не дам. Мой дом не гостиница. Хотите отдохнуть – снимите себе номер и отдыхайте, сколько влезет, а меня, прошу покорно, оставьте в покое!

Он скривил рот и задергал плечом. Похоже было на то, что сейчас меня угостят прелестным зрелищем искусно симулированного припадка.

Я принципиальный противник всякой благотворительности, превышающей сумму в один рубль, Но тут был готов на что угодно, лишь бы отделаться от этого психопата.

– Вот, – сказал я, достав из стола деньги, – купите себе шапку и пообедайте.

Он молча сунул в карман десятирублевую бумажку и пошел к выходу, добившись, по-видимому, того, чего хотел.

Я запер за ним дверь с тем смутным чувством недовольства собой, какое испытывает каждый из нас, когда кто-нибудь его одурачит.

Впрочем, дурное настроение вмиг развеялось, как только я вошел в кухню.

Все оказалось в порядке. Покрытая аппетитнейшей розовой корочкой, утка уже красовалась на столе рядом с запотевшим хрустальным графинчиком.

– Кто это у тебя был? – спросила жена, подавая бруснику.

– Какой-то сумасшедший, да и аферист к тому же.

Наполнив рюмку, я взглянул в окно. Снег валил вовсю, крупными хлопьями. Мой посетитель все еще болтался во дворе. Он ежился от холода и как-то по-птичьи вертел головой. Потом он поднял руки, медленно взмыл вверх, повисел несколько секунд неподвижно, а затем, стремительно набирая скорость, скрылся в облаках.

– Удивительное нахальство! – сказала жена. Не дадут человеку творческого труда отдохнуть даже в воскресенье.