Текст книги "Страна марок"

Автор книги: Илья Илюшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава первая
Повелители марок

Ух, и давно это было!

Ростом я тогда был "метр с кепкой" и жил в удивительной стране под названием СССР.

Вы не поверите, но там у детей не было ни планшетов, ни интернета, ни Ютуба. Да, согласен, просто ужас.

У нас дома стоял только чёрно-белый телевизор. Он всё время показывал заседания каких-то важных дяденек. Вы не представляете, с каким нетерпением мы ждали воскресенья. В этот день шла передача в "Гостях у сказки", в которой каждый раз показывали новую сказку!

Ну и, конечно, каждый вечер нам "крутили" мультики Хрюша и Степашка из "Спокойной ночи, малыши!". Всё остальное время дома делать было нечего, и мы целыми днями слонялись по улице.

Девчонки играли в "дочки-матери", классики и прятки. А мы, мальчишки, в клёк, в вышибалы, в футбол. И, конечно, коллекционировали марки. Это такие липкие разноцветные бумажки. Их клеят на конверт с письмом, чтобы оно дошло до адресата.

В нашем пятиэтажном доме жили трое таких "повелителей" марок: Кабан-Кабан, Калоша-Калоша и Горшок-Горшок. Давайте-ка, я вас с ними познакомлю.

Вон там, видите? На лавочке под кустом сирени сидит толстый конопатый мальчуган.

Он лижет леденец на палочке и даже похрюкивает от удовольствия. Это Кабан-Кабан.

Когда ему что-нибудь нравится – он всегда громко хрюкает. А больше всего ему нравится обижать слабых. Например, дёрнет он за косичку проходящую мимо девочку. Та, конечно, заплачет. А Кабан-Кабан хлопнет себя по животу и скажет:

– Все девчонки – плаксы, хрю-хрю-хрю!

Так что не спрашивайте больше, откуда взялось его прозвище.

Нет, можно было, конечно, дать ему не такой громкий титул.

Например, величать его Хрюшей. Или Жиртрестом. Но против этого решительно выступил Калоша-Калоша.

Однажды он грозно взмахнул прутиком и сказал: "Кабан-Кабан всё-таки наш друг, и потому заслуживает хоть каплю уважения."

Смотрите-ка, а вот и он сам!

Да, вон тот худенький мальчик в калошах. Размахивая сачком, он охотится за бабочкой посреди дворовой клумбы. Это Калоша-Калоша.

Даже в ясный солнечный день он не выходит на улицу без зонта и резиновых калош: а вдруг набегут тучки и пойдёт дождь?

Он всегда аккуратно причесан и умыт. А из кармашка его белоснежной накрахмаленной рубашки торчит платок.

Но это ещё не всё: Калоша-Калоша – самый умный ребенок во дворе.

Например, когда наши животы урчат от голода, а до обеда еще ой как далеко, мы жуём травинки. Или гудрон. Если повезёт его добыть, конечно. А Калоша-Калоша просто подходит к своему подъезду и выкрикивает волшебные слова:

– Ма-ма, кал-ба-са!

И вот чудо!

Через минуту на веревочке из окна на третьем этаже к нему спускается завернутый в вощеную бумагу бутерброд с колбасой!

Провернуть такой трюк не удавалось никому, кроме Калоши-Калоши.

Однажды, когда он ушел со своей бабушкой на почту, я подкрался к его подъезду и крикнул во всё горло:

– Ма-ма, кал-ба-са!

Но вместо бутерброда мне бесплатно выдали ведро холодной воды. Прямо на голову. Неплохо. Но бутерброд всё же обрадовал бы меня больше.

А еще Калоша-Калоша слывет умником потому, что частенько повторяет другую волшебную фразу. Вот такую: " Я бы не стал этого делать"!

Как-то раз нам надоело сидеть в песочнице, и мы решили понянчить котят кошки Фефёлы. Она недавно окотилась в коробке из-под телевизора.

– Я бы не стал этого делать! – стоя в стороне, сказал Калоша.

Мы его не послушали.

Мы сказали, что он – "бояка – чёрная собака".

А зря: Фефёла исцарапала всех нас до крови. Калоша-Калоша же остался цел и невредим. После этого мы еще сильнее зауважали Калошу за ум.

Все, кроме Горшка-Горшка.

Он был уверен, что Калоша никакой не герой. Просто ему тайно помогает какой-то пока неизвестный нам волшебник.

Нет, ну вы только посмотрите: вспомнишь Горшка – и он тут как тут!

Целится из рогатки в толстого голубя. Птичка сидит на козырьке подъезда и даже не подозревает, что стала мишенью. Легкий свист, голубь улетает, а окно нашей соседки тёти Веры со звоном разлетается вдребезги.

Как ни крути, а Горшок-Горшок – местная знаменитость. С ним лично знакомы все местные кошки, собаки, голуби. И, конечно, старушки. Что бы где бы не случилось – первый подозреваемый у них – Горшок.

Может, это потому, что он день-деньской торчит на улице у всех на виду. Чумазый, в дырявой майке и таких же шортах. А ещё на его рыжей вихрастой голове, как говорит тётя Вера, "чёрт копейку искал". Однажды мы попробовали сами найти в его спутанных волосах эту копейку, чтобы купить газировки без сиропа. Но так ничего и не нашли. Наверное, чёрт нашёл её раньше нас.

Каждый вечер, когда на небе появляются звезды, мы сидим по домам и ужинаем яичницей с помидорами. А Горшок-Горшок все еще гоняет по улице кошек. До тех пор, пока в окошко не выглянет его мама. Она со звоном распахивает окно и кричит на весь двор:

– Сынок, живо на горшок!

Конечно, это она так по-простецки шутит. Это она его так на ужин зазывает. Понятное дело, что её сын уже давно не сидит на горшке. Как никак на днях ему "стукнуло" аж пять лет и сколько-то там месяцев. В таком почтенном возрасте пора уже "замуж выходить и собственным хозяйством обзаводиться", как справедливо заметил Калоша-Калоша. Но этот дурацкий "горшок" с маминой легкой руки прилип к мальчугану, как репей к местному псу Шарику. В общем, так его и прозвали – Горшок-Горшок.

Так вот, у каждого из этих мальчишек – своё королевство. Так они называют свои альбомы, в которых живут их верные подданные – почтовые марки.

Есть марки-корабли, марки-картины, марки-учёные, марки-спортсмены и даже марки динозавры: чего там только нет! У Кабана с Калошей их целые горы, и около десятка – у Горшка.

А вот у меня не было ни одной.

Наверное, поэтому меня и прозвали – Балда-Балда. Правда, никто из нас толком не знал, что такое балда.

Однажды меня так назвал один незнакомый дяденька. Я в него нечаянно врезался, когда удирал на велосипеде от какого-то зверского пса. Дяденька упал в лужу и сказал мне оттуда: "Ну ты, братец, и балда!". Мне это новое слово так понравилось, что на радостях я пустился вокруг лужи в пляс. Я даже позабыл про ободранные в кровь коленки. И про кусавшего меня за пятки пёселя забыл. А мои подоспевшие друзья принялись пулять в дядю камнями и палками – это для того, чтобы помочь ему поскорее выбраться из лужи. А то ведь так и до вечера бы там просидел, бедолага.

Глава вторая
Встреча с Зелёнкой

Можно, конечно, дразнить друг друга просто Балдой.

Или просто Кабаном.

Но вы хоть разок попробуйте повторить прозвище два раза. Ну, конечно, ведь так оно прозвучит в два раза обиднее!

А, между прочим, на дворе стоял май.

То есть дело шло прямиком к осени. И Балда-Балда, то есть я, с нетерпением ждал своего Дня Варенья.

Скажу по секрету: мне обещали подарить настоящую пластмассовую саблю!

С ней я сразу же напал бы на Кабана-Кабана.

Зачем? Ну вы даёте! Конечно же, чтобы освободить его марки, с которым он обращался очень жестоко.

Как только у него появлялась новая марка, он облизывал её своим красным языком и лепил в толстую потрёпанную тетрадку, которую называл альбомом. А ведь для марок нет ничего хуже такого обращения!

Но вместо сабли мне подарили… марку.

И случилось это задолго до Дня Варенья.

Однажды мой Папин Галстук пришел домой раньше обычного. Он свесился с балкона и закричал на весь двор, чтобы я " дул домой во всю Ивановскую". Где была эта Ивановская и как в неё дуть, я понятия не имел. Решив, что это было какое-то волшебное заклинание, я встал посреди двора, как вкопанный.

Папин Галстук понял, что его заклинание сработало не в ту сторону и просто поманил меня пальцем. Тут я всё понял и как следует "дунул" в эту самую Ивановскую. Вбежал в нашу квартиру и второй раз за день замер на месте, как телеграфный столб.

На ладони у Папиного галстука лежала она – моя первая марка! И я в нее сразу прямо зверски влюбился.

Вот она, лежит в моих ладошках!

Яркая зеленая красавица с глянцевым верхом и белоснежной кружевной оборкой. На марке была нарисована машина «ЗИС 110».

Это уже потом, став взрослым, я заметил, что сама машина была чёрного цвета, а изумрудно-зелёным, как листья подорожника, был фон. Но в тогда, в детстве, машина казалась мне зелёной. Ну что тут поделаешь? Дети есть дети.

Увидев мою марку, Кабан-Кабан, Калоша-Калоша и Горшок-Горшок дружно сошли с ума. От зависти. Каждый из них готов был отдать все свои марки в обмен на одну мою. Но я и слышать ничего не хотел об этом. Ни за что на свете я бы никому не отдал свою Зелёнку – так я её назвал.

Я гладил ее, мог смотреть на нее часами. Целовал ее каждый раз, когда укладывался спать. Целовал, когда просыпался. Я долго не замечал, что от моих нежностей красавица стала потихоньку бледнеть. А ее новенькое платье приобрело потертый вид. Но от этого я не стал любить её меньше. И, конечно, не догадывался о том, что нам скоро, очень скоро придется расстаться…

Глава третья
Нападение качелей

Беда случилась ясным майским днем.

Солнечные зайчики играли в пятнашки среди листвы. Чирикали птички, мяукали кошки, где-то далеко в синем небе гудел самолёт.

Мир был похож на стакан газировки с сиропом. А мы, как обычно, сидели на самом дне этого стакана – в песочнице.

– Папа купил мне три новых марки, ого! – важно сопел Кабан-Кабан. – Две с бабочками, а одну с розой!

– А мне, – пищал Калоша-Калоша, – мама подарила марку с паровозом! В нем поместятся сто твоих бабочек и роз!

–Эхма! – ерошил свои рыжие волосы Горшок-Горшок. – Нашли чем хвастаться! Вот, глядите!

Он достал из кармана смятую вчетверо марку и развернул.

На ней был нарисован танк. Все сразу поняли, что Горшочек победил, ведь танк может одним выстрелом подзорвать и паровоз и сидящих в нём бабочек.

Что до меня, то кроме Зелёнки, хвалиться было нечем. Поэтому я просто время от времени кидался в своих друзей песком.

А в это время рядом с нами на качелях раскачивалась Ясная Леночка. Она была старше нас, носила очки и очень любила командовать малышней. Объявит какой-нибудь мелюзге свой приказ, потом посмотрит на карапузов так грозно сверху вниз и добавит:

– Вам ЯСНО?!

Тут даже если ничего не ясно, поневоле со страху скажешь, что всё ясно.

А еще Ясная была очень смелой девочкой. Она вытворяла такие штуки, на которые другие девчонки никогда бы не решились. Например, вот как сейчас – раскачивалась на качелях так, что ноги взлетали выше головы.

– Эй, Балда-Балда! – вдруг крикнула с качелей Леночка. – Вот глупый мальчишка! Его Папин Галстук идет, а он в песочнице ковыряется!

Я аж подпрыгнул от удивления. Обычно Папин Галстук приходил домой к вечеру. И тогда на нем можно было висеть, сколько душа пожелает. А тут явился не запылился – в обед!

Я выпрыгнул из песочницы и помчался навстречу Папиному Галстуку. Мне очень хотелось, чтобы он срочно схватил меня за ноги и поднял кверху тормашками!

Хищные Скрипучие Качели только этого и ждали. Когда я пробегал мимо них, они напали на меня…

Я очнулся в своей кроватке. Надо мной, как какая-нибудь планета Сатурн на орбите, выписывала круги наша люстра. А на пару с Люстрой-Сатурном надо мной кружила Мамина Рука. Она меняла прохладные тряпочки на моем распухшем лбу и отгоняла от меня какую-то приставучую жужжалку.

Я сразу полез в карман – проверить, на месте ли Зелёнка.

Зелёнки не было!..

Как только моя голова перестала гудеть, как трансформаторная будка, мы с Маминой Рукой обшарили все мои карманы. Мы поглядели под подушкой, под скатертью, на этажерке.

Зеленки и след простыл…

Кабан-Кабан, Калоша-Калоша и Горшок-Горшок клялись, что не видели мою любимую марку. Но сразу после её пропажи Кабан-Кабан почему-то перестал пускать меня к себе в гости…

Я слонялся по улице один. Мне ни с кем не хотелось играть. Я боялся, как бы друзья не увидели соленую воду в моих глазах. А тут ко всем моим бедам прибавилась еще одна – у меня родилась сестрёнка.

Мамина Рука почти перестала гладить меня по голове. Всю свою ласку она теперь дарила этой розовой писклявой гусенице по имени Наташа. Ясно как день, что гусеницам не дают человеческих имен. Поэтому я стал звать ее обычным среди гусениц именем – Паша.

И вот что обидно: Паша ни за какие коврижки не хотела пускать меня в свою кроватку. Вернее, в мою кроватку, которую она вероломно захватила.

Но однажды я пошел на хитрость – просунул сквозь прутья кроватки зеленый глаз. Его я выковырял у любимой куклы Ясной Леночки, пока та учила Горшка и Калошу играть в классики.

Заполучив глаз, Паша радостно загугукала. С тех пор мы частенько сиживали в кроватке вдвоём, когда Мамина Рука отлучалась по делам.

Глава четвёртая
Волшебная витаминка

Однажды я рассказал сестрёнке о своём горе. О том, как сильно скучаю по пропавшей Зеленке. Она выслушала меня очень внимательно и сказала…

Стоп.

Вы, небось, думаете, как это? Младенцы ведь не умеют говорить, а только гугукают. Да так и есть. Но я ведь и сам совсем ещё недавно был карапузом, поэтому их язык еще не забыл и кое-что из этих "гу-гу" понимал.

Так вот, выслушав меня, Паша сказала:

"Гу! Гугу-гугу! Гу-гу-га-га!", что означало:

– Зеленку надо спасать! Она в альбоме Кабана-Кабана, это ясно даже младенцу. Когда тебя стукнули Качели, она выпала у тебя из кармана. А Пятачок её незаметно слимонил.

– Но как добраться до альбома? – тяжело вздохнул я. – Кабан-Кабан теперь не пускает меня в гости…

– Ты меня удивляешь, братец! – сказала Паша. – Во-первых, нужно проглотить волшебную пилюлю. Во-вторых, сильно-сильно пожелать оказаться там, где находится тот, кого ты хочешь найти. Только нужно по-настоящему захотеть – иначе ничего не выйдет.

– А где взять этих волшебных пилюль?

– Они бывают у докторов. Называются «витаминка». Однажды я слышала, как о них говорила Мамина Рука.

– У Ясной Леночки мама доктор! – радостно закричал я. Но тут же замолчал, опустив голову. – Леночка не захочет теперь со мной разговаривать, ведь я оставил без глаза ее любимую куклу…

Сестренка достала из-под матраца глаз.

Она долго смотрела на него, ведь он был её любимой игрушкой. Потом отвернулась и протянула глаз мне.

– Верни его Леночке, – сказала она. – И пойдем искать Зеленку.

Я бросился во двор.

Ясная так обрадовалась пропавшему глазу, что в обмен на него стащила из шкафчика своей мамы не одну, а целый пузырек витаминок!

Так что в тот же день всё и случилось.

Дождавшись, когда Мамина Рука вынесла Пашу на прогулку во двор, я пошел за ними следом.

Пузырек с витаминками сильно гремел в моем кармане. Я боялся, что мама услышит этот грохот и отберет у меня волшебное зелье. Поэтому я вынул одну пилюлю, положил её в карман, а сам пузырек незаметно сунул под лопух, который рос рядом с лавочкой. Мамина Рука погладила меня по голове и сказала:

– Котик, будь умницей – последи за сестричкой минутку. А я пока сбегаю на почту, спрошу, не пришла ли нам посылка, хорошо?

Как только Мамина Рука скрылась за кустом акации, я сунул в рот волшебную витаминку, взял Пашу за её крохотную ручонку и…

– А что это вы тут делаете?

Я обернулся: из зарослей сирени на нас таращились Калоша и Горшок.

– Мы хотим попасть в альбом Кабана-Кабана! – отмахнулся я от друзей. – Не мешайте!

– Я тоже хочу в альбом! – сказал Калоша-Калоша.

– И я! И я! – закричал Горшок.

– Нечего вам там делать! – отмахнулся я. – Под ногами только путаться будете!

– Если не возьмешь нас с собой, – пригрозил Калоша, – мы все расскажем Кабану-Кабану!

Что ж, делать было нечего.

Я достал из-под лопуха пузырёк и дал этим оболтусам по волшебной витаминке. Потом мы засунули виминки в рот и взялись за руки. Я зажмурился, изо всех сил пожелал увидеть Зелёнку и тут ка-а-а-к!

И тут каа-а-а-к бац! .. и ничего не произошло. Мы открыли глаза и поняли, что стоим всё в том же дворе.

– Наверное, витаминки просроченные, – предположил Калоша-Калоша. – Какой у них там срок годности на пузырьке?

Мы стали внимательно таращится на пузырёк, но это было без толку: никто из нас ещё не умел читать. Поэтому мы поверили Калоше на слово. Мне было так обидно, что я чуть не заплакал.

– А давайте притворимся, что всё сработало? – вдруг сказал Калоша.

– Притворимся, что попали в альбом к Кабану? – переспросил я.

– Да! Поиграем в такую игру – будем придумывать эту историю все вместе! Мы же помним, какие марки есть в альбоме Кабана-Кабана, он всё время ими хватается.

– Ура! – закричали мы с Горшком.

– Только чур – Кабану об этом ни слова! – сказала моя сестрёнка. Конечно, это прозвучало как "Гугагу гугу гугу", но мы её поняли.

Целых три дня, прячась от Кабана-Кабана, мы сочиняли сказку про спасение Зелёнки из его альбома. Нам то и дело мешал "Федька – дырявые колготки" из третьего подъезда. Он был уже большой, ходил в школу и прославился тем, что месяц назад стукнул молотком свою бабушку по макушке. Её даже в больницу возили. И этот зловредный Федька в своих неизменных девчоночьих колготках, которые он никогда не снимал, пристал к нам, как банный лист. Он то и дело встревал в наш разговор, и всё время говорил невпопад. Мы прятались от него в кустах шиповника и даже в зарослях крапивы, продолжая играть в "войнушку" против Кабана-Кабана, то есть сочинять нашу историю.

Это вряд ли помогло бы мне вернуть Зёлёнку. Но всем от этой новой затеи было так весело, что я совсем перестал грустить.

История про спасение Зелёнки получалась местами страшная, местами смешная и до того сумбурная и запутанная, что мы то и дело хохотали, рискуя снова привлечь к себе внимание балбеса Федьки. Конечно, это было очень давно, и я мог что-то подзабыть или перепутать. Но в целом у нас получилось вот что.

Глава пятая (или первая?)
Дворец Кабана-Кабана

Как только мы проглотили свои «витаминки», в тот же миг мы оказались… И правда, где же мы оказались?

– Во дворце Кабана-Кабана, конечно! – засмеялся Калоша.

Да, он был прав: это был дворец Кабанчика. Вернее, его Тронный зал.

Все вокруг сияло, как новогодняя ёлка – аж глазам было больно. Повсюду сверкали драгоценные камни, а стены, наверняка, были из чистого золота.

– А трон? Трон-то будет? В каждом дворце есть королевский трон! – прямо в ухо Калоше завопил Горшок.

Тот сморщился, замахал руками и пропищал:

– В дальнем углу этой огромной комнаты стоял трон Короля, а рядом висело большое зеркало.

– И всё?! – не унимался Горшок.

– Нет, – ответил я. – Перед зеркалом стояла девушка в зеленом платье. Она расчесывала длинные чёрные волосы.

Горшок вцепился обеими руками в свою спутанную шевелюру и стал изображать эту девушку, превратив свои пальцы в расчёску. Похож он при этом был, скорее, на юного шимпанзе, чем на девушку.

– Всё, хорош дурака валять! – строго сказал Горшку Калоша. – Слушай, что будет рассказывать Балда и молчи, а то сдадим тебя в зоопарк.

Мы представили Горшка в клетке с обезьянами и засмеялись. После этого, он, наконец, успокоился, сделал уморительно-серьёзную физиономию и стал слушать.

Итак, мы остановились на том месте, где перед зеркалом стояла девушка в зеленом платье и расчесывала длинные чёрные волосы.

– Простите, – тронул её за плечо я. – Где тут у вас гараж?

Девушка вздрогнула и обернулась. Её изумрудные глаза были мне знакомы, где-то я видел такие же…

– Я бы показала вам, – грустно улыбнулась она, – но меня не выпускают из дворца. А зачем вам гараж?

– Я ищу свою любимую марку Зелёнку, – вертел головой по сторонам я. – Она машина, и Кабан-Кабан, который украл ее у меня, наверняка, теперь держит несчастную в каком-нибудь ржавом гараже.

– О! – вспыхнула девушка. – Так значит, я представлялась тебе машиной…

Я замотал головой, как это делает наш дворовый пёс Шарик всякий раз, когда вылазит из речки.

– Зелёнка, это ты?!

Она кивнула:

– Иногда, когда срочно надо попасть куда-то, я превращаюсь в машину. Но вообще-то я девушка.

Вот это да!

Я никак не ожидал, что моя любимая марка окажется девушкой. Да ещё такой красивой!

– Ну это же ужас, – от волнения я не мог подобрать нужных слов. – То есть, люди добрые, да где ж это видано! Как ты поживаешь?

– Как видишь, в ослепительной роскоши, – высокомерно ответила Зеленка. – Кабан-Кабан специально для меня построил этот новый дворец. А у тебя я сидела под подушкой в темноте, где мое платье то и дело мялось…

Острой шпагой пронзили моё сердце эти слова. Выходит, я по собственной глупости навсегда потерял свою марку…

– Но Кабан-Кабан никогда не целует меня перед сном, – еле слышно произнесла Зеленка.

– Что?

– Я всего лишь его добыча, – сказала она. – Я нужна ему лишь для одного: чтобы он мог похвастаться мною перед друзьями.

После этих слов в моей груди снова забилось сердце. Я не удержался и крепко обнял Зелёнку.

– Тебе нужно уходить: с минуты на минуту вернется Кабан-Кабан, – тревожно оглядываясь по сторонам, проговорила она. – В его стране ты бессилен.

– Почему?

– Все марки слушаются только своего короля. У него шпионы, солдаты, танки и еще куча всяких монстров. Хотя сам по себе он не больно силен. Вот если бы вы сразились один на один, ты, конечно, мог бы поколотить его.

Я горько усмехнулся:

– Я всего лишь пятилетний мальчик.

– Не такой уж и пятилетний.

Она взяла меня за руку и подвела к зеркалу.

Оттуда на нас смотрел крепкий юноша в ярко-оранжевом бархатном кафтане. За поясом – пластмассовая сабля, на голове – шляпа с павлиньими перьями. Вид у юноши в целом был бравый. Правда, уши торчали в разные стороны, как у Чебурашки. Такие ни с чем не спутаешь.

– Уши-то, уши! – закричал я. – Люди добрые, уши-то мои!

Но тут про уши пришлось срочно забыть: к зеркалу подошла ещё одна красавица. Стройная, златокудрая. Во рту у неё была соска.

Даже несмотря на соску она была настолько прекрасна, что Зеленка как-то сразу потускнела на ее фоне.

Вместе с Златовлаской явились два парня. Один был одет в белую кружевную рубашку с бабочкой и синие атласные панталончики. Он провел тонкими пальцами по аккуратно уложенным черным волосам, расчесал крохотной расчёсочкой кошачьи усики и сказал:

– Вот вам и Калоша-Калоша! Хоть картину маслом пиши!

Другой добрый молодец легонько оттолкнул красавца плечом. Этот был одет в рваную рубаху и такие же штаны. Он улыбнулся во весь рот, взъерошил пятерней огненно-рыжую копну волос и сказал:

– Про меня не надо картину маслом рисовать. Лучше я его намажу на булку и съем.

– Привет, братец, – выплюнув соску, сказала мне Златовласка. – Я так понимаю, эти два оболтуса – Калоша и Горшок?

– Сестрёнка?!

Трудно было поверить, что эта красавица – тот самый крикливый лягушонок, который еще час назад дрыгал розовыми ножками в коляске.

– Паша?

Она строго взглянула на меня:

– Раз уж ты не можешь называть меня настоящим именем, то хотя бы не используй уменьшительную форму. Зови меня… зови меня Принцессой Павлом!

Услышав эти слова, Калоша-Калоша и Горшок-Горшок дружно рухнули на дубовый паркет и принялись кататься по нему, держась за животы.

– А меня тогда зовите принцем Машей! – гоготал Горшок.

– А меня – графом Юлей! – пищал Калоша.

Наверное, зря они так шумели. Всё-таки, не у себя дома. Ну и дохохотались, в общем.

Внезапно стены дворца заходили ходуном.

– Это Кабан-Кабан! – в испуге закричала Зелёнка. – Спасайтесь!

Откуда-то сверху раздался оглушительный рев:

– Хрю-хрю! Что делают эти дурацкие кактусы на первой странице моего нового альбома для марок? Убирайтесь на самую последнюю, где вам и место!

– Сам ты кактус! – крикнул в ответ Горшок-Горшок.

Но Кабан-Кабан его не услышал: люди не могут слышать голоса марок. А мы теперь были марками. И, если верить словам Кабана, марками с картинками кактусов.

За окнами дворца потемнело.

Засверкали молнии. Засвистел ветер.

От мощных ударов грома потрескались стекла. На клумбы перед дворцом упала сорванная ветром крыша.

– Стань Королем марок! – пыталась перекричать свист ветра Зеленка. – Я буду ждать тебя…

Ураган невиданной силы поднял нас на огромную высоту, закружил и с размаху бросил на Последнюю Страницу, где жили самые нелюбимые марки…