Текст книги "Уддияна или путь искусства"

Автор книги: Илья Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА 3. ВРАСТАНИЕ

Назавтра Халид сам нашел меня.

– Ну что, продолжим?

– Почему нет?

– А почему да?

– Халид, не морочь голову. Кажется, я уже сказал, что хочу учиться.

– Подумаешь, сказал-не сказал…

– Что мне – на коленях тебя просить?

– Можно и на коленях. Очень интересно, сможешь ли ты стать не колени прямо здесь?

Мы болтали в общежитском палисадничке. Рядом шеренгами дефилировал народ, большей частью знакомый. Многие не одобряли дружбы с арабами, хотя тех было не меньше, чем наших. Почему-то считалось, что арабы – педики.

– Ну как? – Халид издевательски оскалился. – Будем преклонять колени или распрощаемся навеки?

– Что за идиотские требования? – возмутился я. Это у вас там принято, что ли?

К чему эти демонстрации? На нас же люди смотрят.

– Тем лучше.

Я умолк в замешательстве. Научиться метать нож было заманчиво, но не такой же ценой! Однако, в словах моего безумного знакомого звучал явный вызов, и отказаться означало признать поражение. Сейчас встану, решил я, и уж тогда мы распрощаемся точно. Гори он огнем, идиот.

Я начал медленно подгибать коленки. Любуясь зрелищем, Халид слегка придержал меня за плечо.

– Молодец, умница. Только в таком настроении на колени не становятся. Тоже мне, революционер, коммунар парижский! Ну скажи, нестандартная ситуация?

Я угрюмо кивнул.

– А ты к ней оказался не готов. Гордость заела. Кому она нужна, твоя гордость?

Ты мог спокойно согласиться или спокойно отказаться. Ни в том, ни в другом нет проигрыша. Свобода не ущемлена, если это осознанное решение. Научись говорить нет! Или да! Но только от души, от печенок.

И здесь Халид снова попал в точку. Твердое да или твердое нет всегда были для меня непосильным грузом. Каждый раз перед принятием важного решения я колебался до тех пор, пока его не принимали за меня другие.

– Подумай об этом, – мягко посоветовал Халид. – Пойдем прогуляемся.

Мы отправились в дальнюю безлюдную посадку. По дороге я внимательно разглядывал этого странного человека. На первый взгляд, он выглядел моложаво, но незаметные морщинки говорили о зрелом возрасте. Халид двигался очень расслабленно, но упругой и решительной походкой: ни одного лишнего движения, концентрация и свобода одновременно. Руки висели вдоль туловища, но не безвольно – они принимали единственно верное, удобное положение. Мы шли по пыльной грунтовке, но шлейф подымался только вслед за мной. Халид словно плыл над дорогой, лишь слегка касаясь ее.

Вскоре мы достигли ближайших деревьев.

– Разувайся, – скомандовал он. – Постой немного на траве, пусть ноги подышат.

Влажная трава неприятно холодила ступни. Перед глазами встал призрак скорой простуды.

– Ну что ты за курица! – неприязненно бросил Халид, словно читая мои мысли. – Откуда столько страхов? Учись доверять телу. Оно гораздо здоровее, чем ты думаешь. Твой страх препятствует нормальному течению энергии – отсюда и болячки. Вот сейчас ты наглухо запер энергию в животе – она вся сбилась в плотный комок. Ну-ка, подыши!

Я принялся медленно и глубоко вдыхать-выдыхать. Постепенно ноги стали теплыми, мокрая трава больше не доставляла дискомфорта, приятно лаская подошвы.

– Вот так бы и всегда, – Халид был удовлетворен. – Сейчас ты будешь учиться первому упражнению. Оно называется «врастание». Стань, как я тебе показывал.

Я перенес вес тела на носки, «подвесил» плечи и почувствовал центр тяжести.

– Опускай энергию в ноги. Подожди, пока поток станет явным, осязаемым. Теперь разреши потоку свободно уходить в землю, как бы пуская корни. Наблюдай за этими корнями – сколько их, как они выглядят, их цвет, фактура, длина, быстро или медленно растут, крепкие или слабые. Не торопись, доверяй процессу. Рано или поздно энергия найдет выход, и начнется «врастание».

Я сосредоточился на подошвах. Действительно, сквозь них в землю уходил едва заметный поток, похожий на несколько слабых корешков серого цвета. Они были маленькие и жалкие, но быстро росли. Через некоторое время на них стали появляться какие-то волоски, как на настоящих корнях растения. Корней стало больше, и они изменили цвет на более темный, сделались прочнее, уверенно вгрызались в почву.

– Отлично, – констатировал Халид. – Обрати внимание: расти надо не из ног, а из живота. Представь: центральный корень начинается в солнечном сплетении, а вверх и вширь от него расходятся ветви. Это тысячи твоих нервных окончаний, кровеносных сосудов, мышцы, кости. Попробуй одновременно расти вверх и вниз.

Неожиданно мне стало смешно. Я представил себя настоящим деревом, и подростки вырезали на моей коре ножиком какие-то слова. Халид заметил мою улыбку:

– Продолжай в этом настроении. Вообще, старайся использовать для работы любое состояние сознания. Ты можешь быть грустным деревом, испуганным деревом, задумчивым деревом, злым деревом. Каждое из них по-разному шумит, по-разному растет, по-разному пьет соки из земли. Прислушивайся к изменениям, наблюдай их и запоминай.

Я полностью погрузился в эту своеобразную медитацию. Тело сделалось легким и устойчивым одновременно, исчезла скованность, но в то же время я казался себе могучим и непоколебимым. Где-то внутри присутствовала спокойная сила – похоже, она поступала по моим «корням» из почвы.

– О, да ты уже начал «сосать»! – воскликнул Халид. – Учись пить сок земли.

Это незаменимая вещь – она исцеляет любые болезни и может изменять твое тело на клеточном уровне. Поймай ощущение «сосания», обязательно поймай и запомни! Когда научишься, не нужно разуваться – необязательно даже стоять на земле. Ты можешь лететь в самолете и спокойно пускать корни – при хорошей тренировке они мгновенно достигнут почвы. Кстати, – Халид приблизился ко мне и как в прошлый раз легонько наподдал плечом. Я даже не почувствовал. – Вот тебе и урок устойчивости. Вспомни – в прошлый раз ты был как мешок с дерьмом – но не простой, а ужасно напряженный мешок. Выбить тебя из колеи не составляло никакого труда.

– А сейчас? – поинтересовался я.

– Проверим, – заговорщически шепнул Халид. – Смести-ка центр тяжести.

Я начал клониться вперед, следя, как бы не упасть.

– Неправильно, сын мой, неправильно! Опять тормозишь тело, опять боишься. Дай центру тяжести двигаться так, как он хочет, не дрейфь. Будет очень интересно.

Я поплыл вперед. Тело медленно наклонялось над землей, сохраняя позвоночник выпрямленным. Когда я достиг угла в 45 градусов, прямой как стрелка, с подошвами, упруго стоящими на земле, что-то екнуло в груди, ужаснувшись необычности ощущений, и я моментально упал. Было очень стыдно.

– Брось! – Халид широко улыбался, скаля желтоватые крепкие зубы. – Опять ты думаешь не о том, обсасываешь неудачу. Ты вообще представляешь, что ты сейчас сделал? На минуточку, нарушил законы физики. Вашей, человеческой физики.

– А у вас какая физика? – не удержался я съязвить. – И у кого это у вас?

– Много будешь знать, – холодно бросил Халид, – ничему не научишься. Или научишься, но не тому.

– Ладно, не обижайся, – примирительно пробормотал я.

– Не буду, не буду… Может, на колени встанешь?

Ни слова не говоря, повинуясь бессознательному импульсу, я рухнул на колени.

– Слишком много чувств, – равнодушно заметил этот сукин сын. – Мне без разницы твои позы – даже коленопреклоненные. Ты – плохой актер, глупый, бесчувственный, равнодушный. Возможно, путь актера – не твой путь. А раз так – перестань играть и позерствовать.

Эта выволочка словно бы прошла у меня мимо ушей. Я умиротворенно сидел на пятках, наблюдая, как шевелится густая влажная трава. Казалось, мир перестал существовать. Трава росла, и я углублялся в землю вместе с нею, был частью удивительного круговорота рождения и увядания.

– Эй! – на самое ухо рявкнул Халид, разрушив все очарование. – Эй! Опять куриный смертный сон? Ну что ты за человек: первая попавшаяся ловушка – как раз твоя. Нельзя идти на поводу у таких состояний, да и у всех остальных тоже.

Пойми: это наркотик, который ничем не отличается от «травы» или ЛСД. Ничего не стоит впасть от него в зависимость – будешь искать такие состояния, наслаждаться ими, а ведь это всего лишь иллюзия! Тебе, небось, уже мерещится нимб над головой. Прекрасный повод почувствовать себя чертовски значимым, отличным от других людей! Запомни: это ловушки. Ты должен входить в них, хладнокровно извлекать наживку и идти дальше. Сейчас ты освоил «врастание». Это простая, очень простая вещь. Твое тело помнит ее миллионы лет. Здесь нет никакого достижения – просто опыт. Получи его и помаши ему рукой.

Некоторое время мы сидели молча в тени деревьев. Солнце медленно погружалось за горизонт, росли тени, сгущались сумерки. Очарование, охватившее меня, понемногу таяло, оставляя место приятной усталости и легкой печали. Халид невозмутимо жевал травинку. Мне нужно было о многом подумать, но как раз думать хотелось меньше всего. Наступала прострация или дремота. Я вспомнил о «ловушках» и встрепенулся. Неожиданно подумалось вслух:

– А какое отношение имеет все это к метанию ножа?

Халид долго молчал, словно обдумывая ответ.

– В общем, самое отдаленное, – наконец, произнес он. – Вернее, самое прямое.

Метать нож очень просто: взял – бросил – попал. Ничего лишнего. Ни мыслей, ни эмоций, ни философии. Раз, два, три.

– Но причем здесь «врастание», другие упражнения?

– Знаешь, я не уверен, что ты действительно научишься обращаться с ножом. Или захочешь научиться. По-моему, твое тело сейчас нуждается немного в другом.

– Откуда ты знаешь?

– У тела свой язык. Когда-нибудь поймешь. Пока не стоит это мусолить, засорять мозги. Скажу так: нож – простая и совершенная штука. Он безупречен и признает только безупречность. Кроме того, нож – враг тела, ведь он создан для убийства, для пронзания живой плоти. Твое тело не готово к общению с ножом: оно боится.

– Ты хочешь сказать, что есть целая философия, что-то вроде японского кэндо?

– Что-то вроде. Я называю это Искусством. Метание – небольшая деталь, фрагмент. По сути, оно необязательно. Есть другие вещи – поважнее.

– Зачем ты решил учить меня?

– Ты знаешь.

– Хорошо. А чему ты будешь меня учить?

– И это ты знаешь.

– Изволите изъясняться загадками.

– Брось. По-настоящему хороший вопрос – это тот, на который ты уже знаешь ответ. Остальные вопросы – праздное любопытство.

– И что же я знаю?

– Многое. Почти все. Но не в голове, конечно. В клетках.

– Это что-то близкое Шри Ауробиндо?

– Да нет, при чем тут твой Ауробиндо. Это правда, это то, что есть. Сознание – самое молодое дитя эволюции, беспокойное и глупое. Подсознание – древнее, однако напичкано всякой человеческой чепухой. Тело – еще древнее, а прародитель всему – клетка. Однако, трепаться об этом абсолютно бессмысленно.

ГЛАВА 4. ЭКОНОМНАЯ ХОДЬБА

В ближайшие выходные мы отправились за город.

– Будешь учиться ходить, – заявил Халид.

– А разве я не умею?

– Конечно нет! Ты передвигаешься, как испорченный луноход: руки отдельно, ноги отдельно, кости скрипят, позвоночник согнутый. Очень неприятное зрелище.

– И как же следует ходить?

– Как таракан.

– Чего-о?

– Глухой? Не притворяйся. Наблюдай за тараканами. Иногда они ходят очень медленно, иногда – мчатся с немыслимой скоростью. Вот говорят, что самое быстрое на Земле животное – гепард. Предположим, для млекопитающих с их весом, конституцией и всем таким это справедливо. А для насекомых? Банальный таракан в своей так сказать «весовой категории» бегает не хуже гепарда. Знаешь ли ты, какое расстояние проходит таракан за день? Напряги воображение и сравни. Ну а чем питается таракан? Жрет что попало! Попробуй так покормить гепарда.

– Ну и к чему ты все это ведешь?

– К тому, что некоторые виды устроены гораздо более рационально, чем люди. До сих пор еще не перевелись идиоты, считающие человека венцом творения. Но это же абсурд! Что бы ты ни взял: зрение, обоняние, слух – у животных, насекомых, птиц они развиты гораздо лучше нашего. Мыслительные способности, сознание? А кто тебе сказал, что их нет у того же таракана? Кому удавалось с ним поговорить и убедиться, что он тупой и бесполезный? Скажешь, изучение поведения, повадок? Но то, как воспринимает мир таракан, муравей или бабочка, совершенно непостижимо для нас. Попробуй посмотреть вокруг фасеточным глазом, и ты изменишься навсегда!

– А зачем?

– В принципе, незачем. Пока перед тобой стоит конкретная задача – научиться ходить. Вернемся к таракану. У него отсутствуют мышцы, сухожилия, кости. Он не есть витаминов, однако тратит огромное количество энергии. Каким образом?

Благодаря оптимальному расходованию. Ему не нужно питать своей энергией груды мяса и костей.

– Но я же не таракан!

– Не хватало. Запомни: ходьба – очень экономная вещь. Если исключить лишние движения, окажется, что в процесс втягивается сравнительно небольшое количество мышц. Остальная энергия расходуется Бог знает на что. И прежде всего, на поддержание мыслительного процесса. Когда идешь, концентрируйся на самом процессе, отметай все лишнее.

– Халид, но я не курьер и не спортсмен. В Тибете, например, есть ламы лунг-гом-па, которые примерно таким макаром передвигаются на огромные расстояния. Но зачем это мне?

– Какой ты умный! Страх берет. Ты, вероятно, очень гордишься своим умом?

– Почему бы и нет?

– Представляю себе этого тщедушного забитого мальчика, который боится показаться во двор и вместо этого штудирует умные книжки…

Халид уже в который раз наступал на мои больные мозоли.

– Прошли годы, а ты все еще не вырос. По-прежнему думаешь защищаться от мира с помощью своего интеллекта. Но ты не Эйнштейн, твой ум ограничен страхом.

– Каким страхом?

– Страхом жизни. Живой, реальной жизни. Признайся, ведь жизнь – совершенно безумная, абсурдная штука.

– Не согласен. А законы, карма?

Халид звонко расхохотался.

– Допустим, карма существует, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но что это дает тебе? Лично тебе?

Я задумался. Стоило бы разобраться в словах Халида, однако, увидев мое сосредоточенное лицо, он не смог удержаться от нового взрыва смеха.

– Когда ты думаешь, твое лицо тупеет на глазах, – заметил он. – Наверняка, самое приятное выражение – когда ты спишь.

– Халид, прекращай, – мне эти выходки уже надоели. – Если не хочешь разговаривать серьезно – давай закончим эту беседу.

– Ах, как много эмоций! С каких это пор ты стал таким чувствительным? Я буду наступать тебе на пятки, пока не случится одно из двух: или исчезнут проблемы, или ты будешь давать мне сдачи. А иначе, – он махнул рукой неопределенно вдаль,

– мир широк. Иди куда хочешь, я удерживать не стану.

– Давай вернемся к правильной ходьбе, – сдался я. – и прекратим пустопорожний треп.

– Кто сказал, что это треп? Треп пролетает мимо ушей, а мои слова, похоже, впечатываются тебе прямо в самые мозги. Слушай, слушай! Один из навыков на пути Искусства – правильное слушание. А вместе с тем – правильное запоминание и искусство забывать. Ладно, ходьба – так ходьба. Начнем с основного. Как ты сам понимаешь, умение ходить никак не связано с какими-нибудь знаниями, которые твой вечно голодный интеллект надеется получить и без конца обсасывать. Вспомни состояние, когда ты идешь по дороге, и в спину дует ветер, подталкивая тебя.

Вспомни хорошенько, попробуй представить, как это было с тобой в последний раз.

Я начал вспоминать. Стояла осень, приблизительно конец ноября. В одиннадцать вечера ждать троллейбуса было уже бессмысленно. Разумеется, о такси нечего было и думать: стипендия закончилась неделю назад. Оставалось идти пешком. Моросил мелкий противный дождь, холодный ветер пробирал до костей. Поплотнее замотавшись в шарф, я поплелся вдоль дороги. Путь предстоял неблизкий: от конечной до конечной. Размокший кроссовок безжалостно хлюпал.

Не пройдя и четверти пути, я смертельно устал. Как по мне, ходьба – не лучшее развлечение, особенно в такую погоду. Начало отвратительно скрести в горле.

Кранты, подумал я, – как Бог свят, слягу на неделю.

С трудом я встал на ноги и двинулся дальше. Внезапно ветер переменился. Он стал дуть мне в спину – мощный, упругий, он уже не лез под шарф, а упорно толкал меня в спину. Буквально «на крыльях ветра» я добрался, вернее, долетел домой, не заметив, как прошло время. Самое удивительное, что, вопреки ожиданиям, я так и не заболел.

– Вспомнил? – прервал мои мысли Халид.

Я в деталях рассказал ему о моем путешествии в компании ветра.

– Отлично. Ветер – замечательная сила. Но об этом после. Главное – ощущение, чувство, что кто-то подталкивает тебя в спину. Встань, как я тебе показывал.

Теперь вспоминай, наблюдай внимательно, что чувствует твое тело, мышцы, кости.

Особое внимание обрати на позвоночник. Отслеживай любое изменение.

Через некоторое время я ощутил легкое давление на спину. Это было похоже на то, как если бы меня подпирала мягкая стена. Тело расслабилось, по позвоночнику забегали мурашки.

– Накапливай это ощущение, – посоветовал Халид. – Не торопись. Жди, пока давление будет слишком сильным, чтобы стоять на месте.

Мягкая стена давила все сильнее. Наконец, тело не выдержало и двинулось с места.

Стена как будто того и ждала. Она толкала меня все сильнее и сильнее, пока я не побежал. Не было ничего прекраснее этого бега. Всегда я был очень далек от спорта, ненавидел тяжести, но особенно терпеть не мог бег. После первой сотни метров обычно сдавала «дыхалка», барахлило сердце, ныли ноги. Нынешнее мое ощущение было просто фантастическим. Я как будто не чувствовал ни легких, ни ног

– одно лишь движение, быстрое, плавное и прекрасное, как полет по сне. Вдоволь набегавшись, я вернулся к Халиду.

– Понравилось? – похоже, он был очень доволен.

– Еще как, – ликуя ответил я и подробно расписал все ощущения.

– Еще раз тебе говорю: не увлекайся! Любое новое ощущение твое тело воспринимает с телячьим восторгом. Запомни раз и навсегда: все, что мы делаем,

– просто инструменты. Их нужно иметь про запас и использовать по мере надобности. Когда ты привыкнешь правильно ходить, то просто перестанешь обращать на это внимание. Кстати, бегать как полоумный совсем не обязательно. Учись контролировать приходящую к тебе силу, использовать ее дозированно. Иначе она поработит тебя, свяжет экстравагантными ощущениями, и ты станешь простым наркоманом. Силой надо управлять.

Некоторое время мы сидели молча. Наконец, я нарушил молчание:

– Халид, расскажи мне о силе. Это похоже на то, о чем писал Кастанеда?

– Опять ты за свое. Если хочешь знать мое мнение, никаких сил вне нас просто не существует. Все эти духи, демоны, домовые, другая шелупонь – только способы описания, метафоры. Они простые, потому что доступные. В них легко верить, особенно если сознание запугано, интуиция спит, а изменяться никак не хочется.

Сила – в тебе, в твоих клетках. Большинство из них спит мертвым сном.

– Интересно знать, почему?

– Потому, что никто ими не интересуется. Ну скажи: зачем тебе в твоей жизни передвигаться с помощью ветра или метать нож?

Я оторопел. Действительно, эти вещи были красивыми игрушками, не более того.

– Это новый опыт, – наконец проговорил я.

– Для тебя этот опыт – просто развлечение. Никакой практической ценности, зато какой простор амбициям! Никто из твоих друзей не умеет так бегать, а ты умеешь.

Никто из них не переживал таких состояний, которые переживал ты. Самое время начать думать, что ты отличаешься от других, что ты – не такой как все, а лучше и сильнее. Раньше этот обман удавался с помощью интеллекта, начитанности, теперь

– с помощью мистики.

– Но ты ставишь меня в тупик, постоянно противоречишь себе!

– А как же! Даже думать не смей, что у меня есть какая-то система, которой я хочу научить тебя. Искусство – это полное отсутствие системы, отсутствие правил. Мир таков, каков он есть, в нем нет постоянно действующих законов. Ты хочешь его упорядочить и занять достойное место, чтобы избегать одних опасностей и справляться с другими. Твой мир – это мир твоих убогих возможностей. А они, между прочим, не имеют никакого значения.

– Ничего не понимаю, – я замотал головой.

– Хороший ответ – всегда бы так. Если не понимаешь – говори прямо и не жди объяснений. Просто признайся себе и миру, признайся со смирением и с достоинством. А достоинство в тебе, кстати, и не ночевало.

– Почему это? – возмутился я.

– Да потому. Не умеешь проигрывать, не умеешь сдаваться. Не умеешь говорить правду.

– Да не хочу я проигрывать!

– Вот именно, не хочешь. Потому что боишься. Боишься признаться себе, что ты слабый. Затем и громоздишь вокруг себя сплошные амбиции. Но все они тоже какие-то жалкие, неуверенные в себе. Постоянно хочешь выглядеть лучше, чем ты есть, постоянно себе что-то доказываешь.

– И что с этим можно поделать?

– Дурацкий вопрос. Ты же не машина – тут подрихтуем, тут сменим карбюратор, глядишь – снова как ни в чем ни бывало. Твой деланный прагматизм меня искренне забавляет. Ничего не надо делать! Надо быть – быть тем, что ты есть. Спокойно, без понтов. И ждать, пока твои клетки вспомнят о своем предназначении и проснутся.