Текст книги "Стальной прилив"

Автор книги: Илья Садчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 6
Раздувая пламя

350 миль к западу от островов Бернадотта.

11-й флот САСШ.

15 ноября 2035 года, 3.50

Утро нового дня выдалось холодным. Зловещие огни звезд угрожающе мерцали на бархатном покрывале неба. Вдоль восточной стороны горизонта протянулась узкая темно-серая полоска, принадлежащая закатившемуся солнцу. Ветер мчался над водной поверхностью, взбивая верхушки тяжелых волн. Он выл и стонал, выбрасывая на людей вековечную ненависть. Монолитные громады арктических валов, вздымались под самые небеса. Каждый вал был подобен огромному, несокрушимому сооружению, увенчанному шапкой бурлящей пены. Волны неумолимо двигались вперед, они пытались сломить сопротивление кораблей и требовали от людей окончательной покорности.

Одиннадцатый флот САСШ пробивался через шторм, упрямо держась боевого курса. По бокам ордера боролись с волнами юркие эсминцы типа «Спрюэнс». Их двухвальные газотурбинные установки LM2500, произведенные на заводах Дженерал Дайнэмикс, не могли нивелировать грандиозную мощь океана. Устаревшие суда едва выжимали из своих двигателей 25 узлов, они боролись на последнем дыхании. Более новые корабли – крейсера типа «Тикондерога» и эсминцы УРО типа «Орли Берк» сражались с непогодой уверенно и стойко.

Хвост ордера, прикрытый крейсером «Порт Ройаль» [36]36
  Port Royal (CG73) – крейсер класса «Тикондерога». Принимал участие в Панамской кампании 2021 года и Второй гражданской войне. Во время Американо-Канадской конфронтации потопил канадскую подводную лодку «Квебек» класса «Los Angeles Improved»


[Закрыть], состоял из четырех вспомогательных кораблей: эскадренного танкера «Кингспорт», двух универсальных транспортов снабжения «Сакраменто» и неповоротливого десантно-транспортного корабля «Белью Вуд». Вспомогательные суда тяжело переносили непогоду: «Белью Вуд» регулярно терял скорость, тогда как «Кингспорт» рыскал из стороны в сторону, рискуя врезаться в крейсера охранения.

В центре боевого порядка двигался самый большой корабль 11-го флота – громадный авианосец «Вильям Дж. Клинтон» [37]37
  USS William Jefferson Clinton (СVN-81) – авианосец класса «Джеральд Р. Форд». Водоизмещение 100 000 тонн, скорость – 31 узел. Двигательная установка корабля состоит из двух атомных реакторов A1B. На борту судна находится 75 самолетов. К середине 30-х годов XXI века авианосцы класса «Джеральд Р. Форд» составляют основу военно-морского флота САСШ.


[Закрыть]. Волны, накатывающие на форштевень судна, с грохотом разбивались о первоклассную американскую сталь, произведенную на заводах Newport Grumman Shipbuilding. «Клинтон» наваливался на валы всем своим весом, разрезал их массивным килем и пропускал через ад вращающихся винтов. Шторм яростно атаковал авианосец, но монументальная громада «Клинтона» едва покачивалась на диких волнах.

Ветер оставался для корабля серьезной проблемой. Его внезапные порывы превращали взлет крылатых машин в игру смертельного риска. Налетевший на палубу шквал мог сбросить за борт неосторожного человека или сорвать посадочные зеркала, закрепленные возле кормового подъемника.

Погода была отвратительной, но командир 11-го флота – адмирал Гилберт и слышать ничего не хотел о переносе атаки. Наоборот, он подгонял пилотов и офицеров, упрямо донося до их сознания одну и ту же несгибаемую мысль:

– Мне плевать на погоду и качку. Мы пришли сюда, чтобы победить, и я сделаю все возможное для того, чтобы освободить остров от русских. Переносить сроки атаки я не позволю, и мне без разницы, что думают штабные аналитики. Внезапная атака ведет к быстрой и гарантированной победе. Победа открывает дорогу к миру, а ваши задержки лишь множат количество жертв!

Выставив из боевой рубки очередную партию сомневающихся, Гилберт открывал жестяную баночку колы и наслаждался холодным напитком. Сомнений в конечной победе у адмирала не было. Его противник – адмирал Бирилев – вел скучную оборонительную игру, предсказуемую и малоэффективную. Он выжидал, вместо того чтобы действовать. Подобно русским адмиралам Японской войны, Бирилев не верил в своих людей и старался во всем угодить высокому начальству.

Гилберт знал карты противника, а Бирилев мог лишь догадываться об американском раскладе.

Прикончив баночку газировки, Гилберт выбросил «колу» в пластиковую корзину. Поднявшись с кресла, адмирал подошел к окну наблюдательной рубки. Далеко внизу, на полетной палубе авианосца, техники готовили к вылету три странных треугольных машины. Несущие поверхности летательных аппаратов переливались желтыми бликами радиоотражающей краски. Ударный самолет F-120, стоящий в центре формации, находился под управлением живого пилота. Две другие машины были уменьшенными роботизированными аналогами 120-го – штурмовыми беспилотными дронами F-120R.

Пилот центральной машины мог контролировать поведение дронов в любой точке полета, в том числе и во время битвы с противником. Информацию о враге F120R могли получать, как с военных спутников, так и с машин дальнего радиолокационного наблюдения. Удар по целям истребители-бомбардировщики наносили в автоматическом режиме. Выполнив задачу, дроны выходили из боя и самостоятельно возвращались на авианосец.

F-120R были машинами будущего, стоили они дешево, а гибель их не сопровождалась смертью опытного пилота.

Гилберт любил новации, но пользовался ими лишь тогда, когда ситуация складывалась в его пользу. Поскольку русские затаились и носа не показывали с острова, адмирал решил применить самолеты-дроны для прорыва вражеского ПВО. Маленькие и юркие невидимки могли незаметно подобраться к зенитным комплексам русских и вывести их из строя бомбами и управляемыми ракетами. Аналитики, находящиеся в подчинении Гильберта, считали, что первая ударная волна САСШ лишится не менее 30 процентов машин. Потери большие, но терпимые, ведь в кабинах 120-х не было живых, опытных пилотов.

Адмирал нетерпеливо посмотрел на часы, минутная стрелка подползала к четвертому сектору. На основной полосе ярко вспыхнули взлетные прожектора, послышался звук боевого зуммера.

Наблюдая за последними приготовлениями, Гилберт повторял изначальный план боя:

– 120-е достигнут острова через пятнадцать минут. Дроны прорвут ПВО русских и уничтожат зенитные комплексы. Машины второго и третьего крыла забросают ангары кассетными боеприпасами и выведут из строя бетонные полосы. Вторая волна ударных машин довершит разгром противника. Высадка десанта начнется через пять часов после первой атаки. На вторые сутки боев русские будут отброшены к южной оконечности острова, их разгром довершит морская пехота. Через 72 часа после начала боев Москва запросит о прекращении огня, политики усядутся за стол переговоров, и угроза большой войны сойдет на нет.

Мысли Гилберта прервал дикий рев двигателей. Первый F-120 побежал по палубе, вскарабкался на трамплин и скрылся в безбрежной тьме полярной ночи. Дроны, ведомые волей искусственного интеллекта, последовали за пилотируемой машиной. Промчавшись над океанскими волнами, 120-е свечой взмыли вверх и призывно замерцали желтыми полосками реактивных сопел.

Гилберт вновь взглянул на часы, хмыкнул и потянулся за банкой «колы». До ракетной атаки оставалось тридцать пять минут.

Воздушная база «Граф Бернадотт».

15 ноября 2035 года, 4.15

Назойливая трель будильника вырвала Сергея из глубокого сна. Соколов повернулся на бок, но глаз не открыл. Тяжелый разум его брел наугад в вязкой, удушающей темноте, не имеющей ни конца, ни края, ни сколько-нибудь осмысленной размерности.

Под одеяло проник холодный воздух комнаты, полковник вздрогнул и мгновенно проснулся. Голова Сергея лежала на твердой подушке. По правую сторону от кровати стояла маленькая тумбочка, на ее поверхности дремал плоский будильник. Левая рука летчика покоилась на мягком и теплом предмете, формы которого не были различимы в ночной темноте. Соколов насторожился, попытался шевельнуться и наткнулся на обнаженную грудь Джейн. Француженка тихонько постанывала, и Сергей не решился потревожить ее хрупкий сон.

Потолок комнаты озарился яркими рыжими отсветами. Тени замерли над ночником, поменяли свою интенсивность и смешались с гнетущими красками ночи. Четкие контуры предметов, вынырнувшие из темноты, потускнели, слились с черным фоном, а потом и вовсе пропали из поля зрения полковника. За первой вспышкой огней последовала вторая, длившаяся на пару секунд дольше, а затем и третья – самая длинная.

Тревожную тишину темной комнаты разорвала надсадная телефонная трель. Сергей отбросил в сторону одеяло, соскользнул с кровати и включил ночник. Сняв с держателя трубку, Сергей вымученно произнес:

– Полковник Соколов слушает.

– Командир, – это Матвиенко. Звоню из 14-го ангара, мы тут по уши в дерьме. Первая полоса уничтожена, на ней воронка десятиметрового радиуса. Чем-то тяжелым звезданули да так, что звон в ушах стоит. Ангары горят, словно соломенные домики. Короче, полковник, бросай все к чертовой матери и двигай сюда, объяснять детали времени нет. Сам все увидишь.

В трубке раздался оглушительный взрыв. Николай выругался коротко и зло, беспощадно упомянув Бирилева. До ушей Соколова донесся грохот, сменившийся звуком бьющегося стекла:

– Николай, не смей покидать ангар. Они не дадут вам взлететь!

– Решение принято, Сергей. Сгореть на земле не желаю, лучше на взлете, в своей машине!

– Я запрещаю…

В трубке раздались короткие гудки. Соколов со всей силы ударил кулаком о стену:

– Чертов дурак!

По белому пространству потолка пробежала серия багровых огней. Соколов отдернул в сторону занавеску и застыл, пораженный величественным зрелищем далеких пожаров. Вдали, за пологими вершинами холмов, горела взлетно-посадочная полоса и полыхали многочисленные аэродромные постройки. Темное небо Арктики прорезали лучи одиноких прожекторов, за ними следовали беспорядочные очереди «Шилок» и золотистые росчерки проснувшихся «Тунгусок». Авиация противника работала у самой земли, но серебристые силуэты вражеских самолетов терялись на фоне пламенеющего неба.

Звуки далекого сражения не докатывались до комнаты. Лишь изредка, до ушей авиатора доносился тяжелый, пугающий рокот, порожденный взрывами тяжелых бомб.

В кровати зашевелилась Джейн.

– Серж, что случилось? – зевая, прошептала девушка.

– К нам пришла война, – холодно произнес Сергей. – Оставайся в кровати и не выходи из комнаты.

Джейн проснулась, ее зеленые глаза вспыхнули пламенем ярости. Отбросив одеяло в сторону, девушка гордо произнесла:

– Я пойду с тобой.

– Исключено.

Увидев, что девушка собирается спрыгнуть с кровати, полковник бросил Джейн теплое одеяло.

– Споры в данном случае неуместны. Если нас с Николаем собьют, ты Джейн, станешь командиром эскадрильи.

Натянув на себя китель, Сергей добавил:

– Я надеюсь на твою выдержку и сознательность. Одного летчика психа я как-нибудь спасу, а вот двух сумасшедших мне не выдержать.

Джейн прищурилась, погрозила Сергею пальцем и, словно кошка, потянулась за верхней одеждой. Одеяло соскользнуло вниз, обнажив привлекательные женские формы, но полковнику было не до радостей плоти. Соколов спешил, ведь под ударом американцев были его машины и люди.

Поцеловав красавицу в щеку, Сергей выскочил из комнаты, сбежал по лестнице вниз и едва не сбил с ног Петренко. На лице механика читалось откровенное недоумение:

– Командир, что на базе творится? Налет или техническая авария?

Соколов пару раз кивнул. Петренко нерешительно почесал затылок:

– Значит, налет.

Схватив командира за плечи, механик прошептал во всю мощь своих легких:

– У меня под окном машина – бензовоз. Забирал горючку с южного склада… Увидел пожары, решил завернуть сюда. Цистерна до краев заполнена авиационным топливом, но это ведь нам не помеха. Помнишь, Латинскую Америку и узкую горную тропу, по которой мы промчались на тягаче. Если у нас получилось тогда, получится и здесь! Мы должны рискнуть, командир!

Ответ Сергея был простым и предельно ясным:

– Куда идти?

Петренко развернулся на месте и нырнул в полярную темноту. Сергей последовал за механиком. Мужчины обогнули дом, прошли через заваленную снегом стоянку служебных машин и остановились возле заправщика. Полковник забрался в кабину первым, Петренко следом за ним. Хлопнув дверцей, механик завел дизельную установку, и машина с ревом сорвалась с места.

Разметав по сторонам высокую снежную насыпь, грузовик вырвался на дорогу. Петренко вбил в пол педаль газа, и цистерна начала набирать скорость. Естество громадного транспортера завибрировало, борясь с заносами и инерцией. На резких поворотах кабина грузовика покачивалась, а тормоза издавали жуткие скрежещущие звуки.

К удивлению полковника, центральная островная дорога утопала в свете многочисленных фар. Мчащиеся к ВПП пожарные автомобили с воем пролетали мимо гиганта. Бронетранспортеры и танки угрюмо неслись вперед, стуча сочленениями многотонных гусениц. Бронетехнике было не до гонок, ее экипажи готовились вступить в бой с амфибийными силами Консорциума.

Ткнув пальцем в танковую колонну, Петренко пробурчал себе под нос:

– Эти ребята на танках перекрыли единственную приличную магистраль. Если «конамы» [38]38
  Конам – сленговый термин, описывающий американского десантника, состоящего на службе Консорциума. Изначально «конам» применялся по отношению к солдатам морской пехоты, но потом начал употребляться по отношению к любым американцам, состоящим на службе Консорциума.


[Закрыть]десантируются на остров в течение часа, то Бирилеву крышка. Перебьют его ребят по частям. Ну и нам, конечно, достанется. За компанию.

Петренко зло рассмеялся, поправил кулаком кончики длинных усов.

Фары дальнего света выхватывали из темноты величественные снежные сугробы, приплюснутые холмы и огромные черные камни, сохранившиеся на островах с доисторических времен.

Горизонт пылал, по небу метались красноватые всполохи. Северная часть небосвода окрасилась рыжеватыми отсветами большого пожара. Бегущие в вышине облака то застывали на месте, то мчались вперед, гонимые яростным северным ветром.

Достигнув внешнего ограждения авиабазы, Петренко обогнул наблюдательный пост и помчался мимо притихших ангаров. Из-под колес машины летели комья перемешанного с копотью снега. Взлетно-посадочная полоса была завалена обломками уничтоженной техники. Перед Сергеем промелькнул сгоревший «миг», испепеленный пламенем F-16 и большой самолет, от которого осталось одно хвостовое оперение.

«Похоже, Ту-22, – подумал Сергей. – Не повезло ребятам, на взлете долбанули!»

За пространствами второй взлетно-посадочной полосы простирался океан кроваво-красного пламени. Огонь пожирал хрупкие сервисные конструкции и бесчинствовал на стоянке бомбардировщиков. Спасти самолеты не удалось, их ракеты и бомбы взрывались с ужасающим грохотом. Топливные баки машин детонировали, выбрасывая в небеса струи воспламенившейся жидкости. Аэродромные службы всеми силами пытались локализовать катастрофу, в сектор были брошены бульдозеры и пожарные машины, но огонь продолжал расширяться, отвоевывая смежные сектора авиабазы.

Если северная часть аэродрома сражалась за выживание, то в южной части ВПП царило относительное спокойствие. Постройки «Красной звезды» погрузились во тьму, озаренную призрачным светом электронных приборов.

На рулежной дорожке перед ангаром Сергей увидел брошенный F-16. На хвостовом оперении истребителя виднелось изображение тигриной головы. Носовая стойка машины тонула в сугробе, фонарь был откинут в сторону. Вероятно, летчик оставил машину в первые минуты налета, но «Сражающийся ястреб» уцелел и теперь корил человека за проявленное малодушие.

Сергей попросил механика остановить цистерну. Тормоза издали протяжный скрип, грузовик застыл на месте. Двигатель машины работал, вызывая вибрацию корпуса, на верхнюю часть лобового стекла падали крохотные крупицы снега. Ярко-белый свет фар выхватывал из тьмы серые квадраты бетонного покрытия. Соколов раскрыл дверцу машины и повернулся к механику:

– Петренко, уводи цистерну с авиабазы. За утренним налетом последует второй, а может быть, и третий воздушный удар! Так что, давай отсюда, и чем быстрее, тем лучше!

Спустившись на холодную землю аэродрома, полковник добавил:

– В баках «Яка» есть топливо?

– Нет, командир, – коротко протянул механик. – Остатки жидкости залил в бак Матвиенко.

Потерев рукой подбородок, Петренко добавил:

– Впрочем, взлететь на твоей машине все-таки можно. Надо перекачать топливо из внешнего бака истребителя в его внутренние резервуары. Предупреждаю на берегу, полковник, горючки хватит на двадцать минут полета, даже в том случае, если ты поднимешь «Як» с разбега.

Сергей бросил взгляд на взлетно-посадочную полосу. Перед его взором предстали горящие обломки уничтоженных истребителей. Руины крылатых машин блокировали обе бетонные дорожки, убивая всякую надежду на горизонтальный взлет.

– Выбора у меня нет. Придется взлетать вертикально.

– В этом случае, командир, ты продержишься в воздухе десять минут. Если вступишь в сражение, то сожжешь топливо еще быстрее. Тебя надо заправить под завязку.

– Двадцать пять минут – слишком много. На полноценную заправку нам не хватит времени.

– Я заправлю машину вне ангара, за десять минут. – Увидев, что Соколов сомневается, Петренко убедительно произнес: – В противном случае, командир, тебе лучше не подниматься в воздух!

– Ну ладно, будь по-твоему.

Сергей махнул рукой и направился к открытым дверям ангара.

Внутри громадного помещения царил жуткий холод. Летчиков видно не было, они отдыхали в геолого-разведочном городке и, по всей видимости, не успели добраться до аэродрома. Механики и компьютерщики, наоборот, пытались вернуть машинерию к жизни. Техники в спешном порядке перевооружали машины или возились с портативными генераторами электрического тока. Компьютерщики собрались в дальнем углу ангара, они активно жестикулировали и яростно спорили друг с другом. До ушей Сергея долетали обрывки гневных фраз.

Отыскав свой «Як», Сергей забрался в кабину истребителя, проверил работоспособность электронных систем и начал перекачку горючего из внешнего бака в центральные топливные резервуары. Завершив опасную операцию, Соколов запустил двигатели и передвинул вперед инертную рукоять дросселя. «Як» покачнулся и нерешительно покатился к заледенелому выходу.

Добравшись до бетонной полосы, Соколов сбросил обороты двигателя и выключил силовую установку. Тихо щелкнули колесные тормоза, кабину «Яка» озарил яркий свет автомобильных фар. Петренко был рядом, его заправщик готовился отдавать топливо.

Порт «Южный». Юго-западная оконечность острова Бернадотта.

15 ноября 2035 года, 4.20

Наплывающий с океана туман не способствовал повышению настроения. Серая тягучая мгла поднималась над бурной водой, волнуясь, выбрасывалась на берег, сочилась между камнями и окутывала бетонные монолиты зданий. Туман сокращал область видимости, искажал звуки и цвета, изменял унылый грохот морского прибоя, превращая его в рокочущий стон. Акватория порта превратилась в волнующееся море, полное неразличимых холодных теней. Воздух был зябким и холодным, до унылого арктического рассвета оставалось несколько часов.

Майор морской пехоты Юрий Викторович Стеклов затушил окурок о край бетонной плиты, смахнул с усов мягкое снежное крошево, прищурился, изучая пустынную улицу, и отошел от окна. Светиться в проеме без веских причин не стоило.

– Не нравится мне этот туман! – задумчиво произнес Стеклов, вытаскивая из кармана самокрутку. – Если амеры десантируются в порт с моря, мы увидим их в самый последний момент. За пять, максимум за десять минут до высадки.

Сидящие у костра солдаты переглянулись. Самый молодой из них положил на колени автомат и испуганно спросил:

– Нас что, здесь всех перебьют?!

– Ага, как котят!

Сержант Лисицын громко засмеялся, натянул ушанку на глаза рядового. Солдатик грубо выругался и ловким движением рук вернул головной убор на прежнее место. Лисицын махнул рукой, скорчил на лице серьезную мину:

– Меньше думай, мелюзга. Держись за товарища и жми на спусковой крючок, вот и вся наука.

Стеклов задымил самокруткой, щелкнул кнопками портативного полевого радара. Дисплей устройства мигнул, пошел помехами и отобразил промерзшие руины портовых конструкций. Майор задумался, недоверчиво хмыкнул, сдвинул самокрутку в угол рта и потребовал у Лисицына трубку спутникового телефона. Щелкнув кнопками передатчика, Стеклов вышел на связь со вторым взводом:

– Кать, это Стеклов. У тебя на радаре помех нет?

Рация захрипела столь внезапно и сильно, что Стеклов едва не оглох. Оторвавшись от трубки, майор перешел на резервную частоту:

– Это Стеклов, меня слышно?

– Да, товарищ майор, слышно. Радары пусты, посторонних объектов в акватории порта не обнаружено.

– Принято, Кэт. Теперь приказ. Перебирайся на оружейный склад и займи там крепкую оборону. Костра до утра не зажигайте… Знаю, что холодно, надо терпеть! Слушай дальше, одного пулеметчика поставишь напротив четвертого причала, рядом с рухнувшим краном. Второй пусть сидит в северной части комплекса и наблюдает за доками. На выполнение приказа у тебя пятнадцать минут.

Прервав сеанс связи, Стеклов передал рацию Лисицыну.

– Буди рядовых, сержант. Пришла пора выступать.

Лисицын с энтузиазмом начал трясти молодежь. Движения его были грубыми и суровыми, изящества и легкости в них не чувствовалось.

Стеклов смял самокрутку и терпеливо дожидался, когда Лисицын выбьет сон из измученных подчиненных. Выполнив приказ, сержант отдал командиру грубое подобие чести:

– Товарищ майор, первый взвод готов! В полном составе!

Майор вдавил окурок в трещину, пробежавшую под разбитым подоконником. Посмотрев на подчиненных, Стеклов нахмурился. Первый взвод выглядел отвратительно. Солдаты были измучены низкими температурами и бессонницей, боеготовность их была низка, моральное состояние болталось в окрестностях абсолютного нуля.

В прежние времена американцы таких «вояк» смели бы в два счета, не задумываясь! Сейчас же, когда качество человеческого материала ухудшилось по обе стороны океана, первый взвод имел определенные шансы на победу. К сожалению, шансы эти были невелики.

Повесив на плечо потрепанный временем «калашников», Стеклов повернулся к сержанту:

– Начинаем передислокацию. Костер не тушим, выходим из здания и занимаем укрепленную позицию в старом комендантском доме. За распределение огневых точек отвечает Лисицын. Приказ понятен? Вопросы есть?

Выдержав секундную паузу, Стеклов скомандовал:

– Сержант, пойдешь первым, потом минометчики, я выйду последним.

Лисицын поднял вверх левую руку и выскользнул из комнаты. Его сутулая фигура скрылась в темени лестничного пролета.

Воздушная база «Граф Бернадотт».

Ангары «Красной звезды».

15 ноября 2035 года, 4.25

Алексей Арнольдович Северский всеми фибрами души ненавидел раннее утро. Экстренный подъем вызывал в его теле дезориентацию и сильнейшую головную боль. Если раннему подъему предшествовал праздник или маленькая пирушка, проснувшийся генерал превращался в «инертную амебу», мозги которой отказывались функционировать без кофейной подпитки.

Этим утром на рабочем месте аналитика дымилась кружка свежего ароматного напитка. Ван Хорн позаботился о приготовлении жидкости и перемолол в кофейной машине экстренный запас темно-коричневых зерен. В послевоенной Европе простой, нерастворимый кофе ценился на вес золота, и поступок «Голландца» можно было расценить, как подвиг.

Запах, исходящий из кружки, был изумительным – мягким и терпким одновременно. Вдыхая его, генерал чувствовал легкое возбуждение и прилив сил. Пульсирующая в голове боль сбавила темп уколов и спряталась в дальнем «секторе» черепной коробки.

– Я купил зерна в Перу, был там по служебным делам, когда работал на американцев, – добродушно протянул Голландец. – В Европе такого кофе не найдешь, даже если будешь искать с фонарем у подпольных торговцев.

– Крепкий, – отозвался Алексей Арнольдович. – Растворимый такого убойного эффекта не дает.

Проснувшиеся мониторы мигнули огоньками светодиодов, на их прямоугольных поверхностях высветились маркеры радиолокационных систем. Правый дисплей считывал информацию с коммерческого спутника PASSAT-4, принадлежавшего Единой Европейской Навигационной Корпорации UENC [39]39
  Единая Европейская Навигационная Корпорация (UENC – United Europe Navigation Corp) – последняя, оставшаяся на Европейской территории структура, занимающаяся выводом и поддержанием работоспособности спутников связи, выводимых на средние и геостационарные орбиты. Корпорация принадлежит частным лицам и является нейтральной по отношению к другим Мировым силам.


[Закрыть], центральный монитор был связан с основным радиолокатором базы, левое устройство сканировало воздух над Бернадоттом при помощи передвижного радара «Тунгуски». Картинка на дисплеях была неустойчивой, изумрудное изображение подергивалось, тряслось и шло полосами. Через равные интервалы времени экраны покрывались снегом или выдавали гирлянду ложных целей. Машина Матвиенко отображалась на дисплее в виде крохотной зеленой точки. Маркеры противника на экранах отсутствовали.

Оценив ситуацию, Северский обратился к Соколову:

– Красный-1, воздушное пространство над базой свободно. Взлетай вертикально, сделай поправку на сильный северо-западный ветер и снежный заряд.

Голос Соколова донесся через шепчущую череду помех:

– Принято, Белка. Начинаю подъем.

На экране засветилась вторая, а следом и третья зеленая точка. Северский увеличил яркость монитора и повернулся к левому дисплею. Вычислительная система РЛС оценила скорость третьего маркера в четыре с половиной маха.

По лбу генерала побежала капля холодного пота:

– Красный-1, отмечаю пуск зенитной ракеты с четвертой позиции ПВО. Снаряд движется в твоем направлении, скорость 4M, вектор направления адаптивный.

Полковник выругался себе под нос, «Фристайл» опустился до уровня аэродромных крыш и помчался над холмистым ландшафтом острова. Следом за истребителем неслась плотная стена снега, вздыбленная мощной реактивной струей.

Северский нащупал пальцами трубку внутреннего телефона и попытался связаться с командиром четвертого оборонительного сектора. Связь с позицией отсутствовала, в трубке слышались безжалостные гудки.

«Як» пронесся над восточной островной равниной, перемахнул через узкую полосу пляжа и помчался над океанскими волнами. Зенитная ракета скорректировала свой курс, нацеливаясь на перехват ускользающего самолета. Цель стремительно приближалась, электронные цепи замкнулись, готовя снаряд к неизбежному взрыву.

За мгновение до удара Соколов совершил противоракетный маневр, «Фристайл» свечкой ушел в небо. Потеряв цель, зенитный снаряд устремился в сторону авиабазы, с грохотом промчался над ангарами «Звезды» и скрылся во тьме полярной ночи. Автоматический подрыв ракеты произошел в десяти километрах от острова Бернадотта.

– Белка, снаряд прошел мимо. Объясни этим кретинам с четвертой позиции, что мы не враги!

Северский незамедлительно отозвался на запрос:

– Связи с позицией нет. Красный-1, держись от ракетчиков подальше, любую воздушную цель они считают враждебной.

– Что за кретины!

– Какие уж есть, Красный-лидер. Мы повторяем попытки связи!

Сергей устремился на восток. Под крылом «Яка» понеслась бушующая поверхность моря, сменившаяся темным пространством каменистого пляжа. Над угрюмой серой равниной сверкнула крохотная серебристая точка. Сергей прищурился, попытался опознать объект с помощью бортовой ЭВМ, но система идентификации целей дала сбой.

Соколов коснулся пальцами шлемофона:

– Белка, наблюдаю над западным побережьем скоростной летающий объект. Расстояние до цели 5 километров, инверсионного следа нет. Бортовая ЭВМ отказывается опознавать машину.

– Красный-1, это Белка, на наших мониторах нет ни враждебных, ни дружественных отметок. Вы уверены, что наблюдаете реактивный летательный аппарат?

Сергей потянул на себя рычаг дросселя:

– Подтверждаю, Белка. Машина имеет треугольную форму. Прием.

Соколов перевел радар в активный режим работы. Таинственный самолет давал слабый, нечеткий сигнал, размазанный по поверхности дисплея. Полковник попытался навести на машину AIM-9X, но автоматика не закрыла «замок», ракета цель не увидела.

– Красный-1, наблюдаю три неопознанные цели. – Матвиенко появился в эфире без всякого предупреждения. – Идут на большой скорости с северо-востока, соблюдая треугольную формацию. Минуточку. Они уничтожили четвертый комплекс ПВО. Цели идентифицированы, как самолеты противника. Вступаю в бой.

– Принято, Красный-3, – отозвался Сергей.

Расстояние до противника сократилось до 800 метров. На дисплее МФУ появился призрачный сероватый силуэт, форма неизвестной машины напоминала равносторонний треугольник. Разнесенные стабилизаторы истребителя разрезали холодный воздух, тогда как хвост самолета мерцал рыжими лентами реактивного огня.

Соколов активировал авиационную пушку, взял упреждение и выпустил в «треугольник» очередь бронебойных снарядов. Фонарь озарился вспышкой пламени, машина легко подскочила вверх, оставив под крыльями ленты отстрелянных гильз.

Поверхности «треугольника» вспыхнули. Вражеский истребитель загорелся, за ним протянулся длинный шлейф черного дыма. Самолет завалился на крыло и ударился о склон возвышенности. Мощный удар высек из тундры столб багрового пламени.

– Белка, поставь метку падения над 17-й высоткой. Я только что сбил неизвестный самолет типа «летающее крыло». Пилот катапультироваться не успел. К месту падения следует выслать поисковую партию!

– Принято, Красный-лидер. Постараюсь достучаться до адмирала!

Сергей стабилизировал «Як» и решительно перемахнул через 19-ю высоту.

Световое перо Северского коснулось 17-й высотки и сформировало фиолетовый маркер падения. Пытаясь оценить обстановку, генерал увеличил масштаб тактической карты. Воздушное пространство аэродрома пульсировало десятками зеленых и красных отметок. Вступившие в бой машины вели себя предсказуемо, водили хоровод над тундрой или сходились в яростных лобовых атаках, обмениваясь ракетами среднего и ближнего радиуса действия.

Салатный маркер Красного-3 выбивался из общей картины боя. Машина Матвиенко хаотично кружилась над нефтедобывающим комплексом. «Як» постоянно менял курс и выписывал в воздухе сложнейшие фигуры воздушного пилотажа. Матвиенко пытался переиграть американских пилотов, эксплуатируя свое превосходство в скорости и маневренности.

Наблюдения аналитика прервала тревожная трель телефона. Генерал сорвал с держателей трубку:

– «Красная звезда», центр управления боем.

– Северский? Это Никонов. Не знаю, слышали вы или нет, Бирилев погиб в момент первого воздушного удара. Штаб уничтожен прямым попаданием авиабомбы, система ПВО разрушена, цифровые комплексы управления боем разбиты. Я поднял в воздух остатки ЭДы-3 и пытаюсь ввести в сражение оставшиеся машины. Сможете прикрыть наш взлет?

Голос Никонова оставался суровым и холодным, но Северский слышал, что в душе полковника царствует отчаяние.

– Вас поддержат «Фристайлы». «Миги» и «ястребы» блокированы внутри ангаров, бетонка повреждена.

– Принято, Звезда. Эскадрильи «Мистраль» и «Галланд» на подходе. Даст Бог, прорвемся, выдержим вторую волну налета и…

Сигнал прервался, в трубке послышался шум и хруст враждебных помех. Генерал повесил трубку на держатель и вернулся к мониторам.

Экраны пестрели метками враждебных сигналов. С севера на остров надвигалась вторая волна Консорциума, состоящая из тридцати машин. Одни самолеты давали четкий красный импульс, маркеры других прыгали с места на место, отметки третьих разбрасывали вокруг себя светящиеся пиксели радиолокационных помех.

Северский развернулся на стуле и махнул Голландцу рукой:

– Смотри, такое нечасто увидишь.

Ван Хорн замер за спиной генерала и всмотрелся в цветовую вакханалию, царящую на экране монитора.

– При желании, они могут сровнять с землей весь остров.