Текст книги "Королева нефритов"

Автор книги: Икста Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Вода в реке поднялась гораздо выше, чем в озерце; по сравнению с ней то озеро выглядело просто игрушкой. Воды реки неслись по джунглям бешеным потоком. Нам предстояло переправиться на обвалившийся, полузатопленный противоположный берег, где росли каучуконосы – они были пониже и потоньше красных деревьев. Некоторые из деревьев чикле были повалены ураганом, но, присмотревшись, я заметила, что высоко на стволах трех оставшихся в строю копошились какие-то люди. Это были чиклерос – сборщики натурального каучука; сидя в привязанных к стволам кожаных седлах, они ловко орудовали ножами, счищая в ведерки смолу, используемую для производства жевательной резинки. Собственно, в данный момент они этого как раз не делали: оторвавшись от своего занятия, все разглядывали появившихся на другом берегу реки чудаков, которые явно собирались форсировать реку.

Один из них жестом показал нам, чтобы мы даже и не думали этого делать.

Поскольку расстояние между нами были чересчур велико, а река очень шумела, я лишь помахала в ответ. А потом взглянула на воду.

И вспомнила строки, которые де ла Куэва написала своей сестре о маленькой речке, которую пересекла, чтобы пробраться к лабиринту.

Это очень освежающий и приятный ручей, который, как я понимаю, бывает разным, но в данный момент он представляет собой чрезвычайно узкий поток кристально чистой воды, очень спокойный и тихий. Лабиринт Обмана находится у самого его устья.

Я поморщилась. Мы вчетвером стояли у того же самого берега и смотрели, как мчатся мощные потоки воды, увлекая крупные ветки. «Да, Саклук действительно „бывает разным“», – подумала я. Сюда, видимо, стекала значительная часть той влаги, что принес с собой ураган.

– Никогда не видела, чтобы высокая вода заходила так далеко, – сказала Иоланда. – Я вообще никогда не видела ничего подобного.

– Это можно как-то обойти? – спросила я.

– Не могу точно сказать, но сомневаюсь…

– Можно пройти вдоль реки и выяснить, где кончается разлив, – сказал Эрик. – Насколько далеко она тянется?

– Миль на семьдесят или даже больше, – ответила Иоланда. – На западе она сливается с рекой Сан-Педро, а дальше к востоку идет целая цепь рек и озер. Чтобы найти лучшее место для переправы, нам может понадобиться не один день. И потом, мы ведь собирались начать поиски именно отсюда. – Она сверилась с компасом. – Здесь в принципе находится устье Саклука. А место, где Тапиа нашел стелу, прямо на той стороне реки.

– Тогда надо идти вперед, – сказал Мануэль. – Моя Хуана где-то там, и я хочу найти ее как можно скорее.

– Согласна, – сказала я.

– Здесь очень глубоко, – сказал Эрик. – Вы справитесь, Мануэль?

– Это… всего лишь вода.

– Всего лишь вода, – повторила я. – Папа, я хочу, чтобы ты держался ко мне поближе.

– А кто будет держаться поближе к тебе?

– Я, – сказал Эрик.

– Не беспокойся обо мне, – сказала я. – Я достаточно сильная, чтобы переправиться через эту реку.

– Ей придется позаботиться о самой себе – точно так же, как мне или вам, – поправила Иоланда. – Такова суровая правда, Мануэль. Хотите идти – что ж, пойдем.

Вскинув рюкзаки повыше, мы цепочкой спустились с берега и двинулись к быстрине. Мутный поток с ревом мчался вперед, осыпая нас брызгами. Мы зашли довольно глубоко. Вода была холодная, течение такое сильное, что дно ускользало из-под ног. Из-за рюкзаков двигаться было особенно трудно. Черная шляпа Иоланды качалась то туда, то сюда – особенно когда она тянулась, чтобы проверить, на месте ли мачете, которое она снова приладила с внешней стороны рюкзака. Мануэль вообще еле брел. Вода еще не успела дойти ему до бедер, а он уже несколько раз споткнулся. Привязанный к рюкзаку красный платок вскоре развязался и упал в воду, течение моментально унесло его. Вода шумела так, что я ничего не слышала – хотя видела, как Иоланда, перед тем как идти дальше, обернулась и что-то крикнула. Когда я оглянулась, Эрик тоже что-то мне крикнул и выставил руки, показывая, чтобы я шла вперед. Стоя в глубокой воде, я увидела, как отец, поскользнувшись, отчаянно машет руками, чтобы удержать равновесие.

Я позвала его, но не услышала даже собственного голоса. Я бросилась вперед, но тут Мануэль выпрямился и поднял вверх большой палец в знак того, что все в порядке.

Я попыталась ухватиться за его рюкзак и почувствовала, как моя правая нога скользит по гладкой поверхности подводного камня.

А потом течение сбило меня с ног, завертело волчком и потащило за собой с той же легкостью, что и злосчастный красный платок.

Я оказалась под водой, и выступающие со дна мелкие камни стали царапать кожу. По левому плечу, а потом и по обеим ногам больно ударили камни побольше. Обхватив голову руками, я вдруг сообразила, что не могу дышать. Вода заливала лицо, рюкзак всем своим весом тянул вниз. Бешено колотя ногами, я время от времени ухитрялась всплыть, чтобы глотнуть воздуха, но встать на ноги не могла – сносило течением. К тому же я упорно держала проклятую сумку, ведь в ней лежали карты, мамин дневник и прочие бумаги, необходимые для поисков.

Был момент, когда мне удалось посмотреть на берег и увидеть Эрика, Иоланду и Мануэля, которые что-то кричали, потом Иоланда сорвала с себя шляпу и бросилась в воду. В следующий миг я потеряла их из виду – меня оттащило за излучину реки. Каким-то образом я ухитрилась выпрямиться и попыталась остановиться, уперев ноги в дно, но не удержалась. Время шло – секунда за секундой или, может быть, минута за минутой, а я все глотала воду. Увидев большой камень, я попыталась ухватиться за него, но промахнулась, снова потянулась к нему… И схватила за руку Иоланду.

– Держись за меня!

– Но ты же утонешь! – невнятно прокричала я.

Это была правда – мы уходили под воду уже вдвоем. Бултыхаясь в реке, мы неслись все дальше по течению, пока наконец Иоланда не сумела вцепиться руками в какую-то глыбу. Под мощными ударами волн мы сумели все же немного приподняться и увидели, что камень, за который ухватилась Иоланда, находится не слишком далеко от берега. Оттолкнувшись, мы нырнули в сторону берега, а затем то вплавь, то ползком добрались до более мелкого участка.

С трудом мы вскарабкались на берег; рюкзак был на мне.

Освободившись от лямок, я легла прямо в грязь и попыталась как следует вздохнуть, но дышать было очень, очень больно.

Ничего не соображая, я лежала на берегу; прошло несколько минут, прежде чем я стала смутно различать голоса друзей. И лишь потом внезапно вернулось сознание.

– Лола! – говорила сидевшая рядом со мной Иоланда. – Не надо двигаться. Просто поговори со мной, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.

Ноги и руки у меня были исцарапаны, рубашка и джинсы порваны. Правда, за исключением ушиба бедра все мои травмы выглядели пустяковыми. С рюкзаком все как будто было прекрасно.

– Лола! – опять позвала она. – Скажи же что-нибудь.

В ответ я заплакала:

– Я хочу найти маму!

Иоланда подняла взгляд на Эрика и Мануэля:

– Она выглядит… вполне нормально.

– Отдохнем здесь часок, подождем, чтобы окончательно в этом убедиться, – предложил Мануэль.

Покачав головой, я вытерла лицо. Во мне все еще бушевала паника, но ничего особенно не болело.

– Нет… не беспокойтесь… я в полном порядке.

– Какой уж там порядок! – сказал Эрик.

– Мне надо идти. Я не хочу здесь лежать.

– Сиди, Чудовище! – прикрикнул на меня Мануэль.

Привстав, я снова опустилась на землю.

Не вставая с колен, Иоланда по-прежнему оставалась рядом со мной; вокруг глаз у нее появились синяки.

– Ну, если она хочет идти, надо идти, – сказала она.

– Я хочу идти, – подтвердила я.

– Ты уверена?

– Да.

– Ладно. Ведь именно ради этого мы сюда явились, так? Что ж, тогда поднимайся.

Встав на ноги, она подошла к лежавшему возле деревьев валуну и уселась на него – в стороне от нас троих. При этом Иоланда по-прежнему не сводила глаз с меня.

Я же так и осталась на земле. Хотя во мне бушевал адреналин, ноги пока не очень-то слушались.

– Ну, вставай! – крикнула мне Иоланда.

– Я пытаюсь.

– Что-то не похоже. Думаешь, отец позволял мне вот так валяться? Думаешь, твоя мать устраивает себе такие перекуры? А если она и впрямь здесь – думаешь, у нее полно времени? Так что если хочешь встать – вставай. Хочешь идти – иди.

– Хватит! – крикнул Эрик. – Успокойся, Иоланда! Разве не видно, что Лола серьезно пострадала?

Тем не менее я понимала, что она права. Если мама действительно где-то здесь, у нас, вероятно, осталось не так уж много времени. Я с трудом поднялась на ноги и сказала:

– Хорошо, хорошо! Ты права. Я готова идти.

Окинув меня оценивающим взглядом, Иоланда все-таки решила, что я способна передвигаться. Встав с камня, она накинула на себя рюкзак.

– Этому я научилась у отца, – тихо сказала она. – Именно так он учил меня ходить по джунглям.

И направилась к устью реки, подобрав по дороге брошенную шляпу. Я надела на себя рюкзак и тоже двинулась в путь. Эрик и Мануэль отправились следом.

Теперь мы все снова шли по маршруту, пробираясь между деревьями и гневно бурлящей рекой.

Я не успела далеко отойти, когда Эрик нагнал меня и притянул к себе.

– Я просто хочу… – начал он. – Погоди секунду – просто хочу тебя обнять. – Обхватив меня руками, он прижался щекой к моей голове. – Ты меня очень напугала.

– Это было неприятно, – сказала я.

– Дай-ка я посмотрю, что там с твоим бедром.

Я расстегнула молнию на джинсах; Мануэль с Иоландой ушли впереди и не могли нас видеть.

Присев на корточки, Эрик осмотрел меня. Немного пониже талии, в районе тазовой кости, я оцарапалась, и вздулась приличная шишка. Посмотрев на свой левый рукав, на котором красовалась большая дыра, Эрик оторвал его и наложил на больное место.

– Это поможет тебя защитить, – сказал он. – Белье и джинсы – этого мало.

На какую-то долю секунды он слегка коснулся моего бедра – такая вот мимолетная ласка. Затем, взглянув на меня, подмигнул, поцеловал мне руку, а потом, чуть-чуть прибавив шагу, мы стали нагонять остальных.

И тут мне в голову пришла мысль, неожиданная, но четкая и ясная: я его люблю.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

– Ну вот, именно отсюда мы и должны начать поиски, – заявила Иоланда.

Сняв с себя рюкзак, она посмотрела вверх, на деревья, откуда с олимпийским спокойствием взирали на нас рабочие. Один из них, вставлявший трубки в ствол высокого дерева с большим наростом посередине, покрутил пальцем у виска, очевидно, стремясь показать, что у нас не все в порядке с головой. Другой крикнул что-то на языке киче-майя, которого я не знала.

Но Иоланда ответила, между ними состоялась короткая беседа.

– Что он сказал? – спросила я.

– Что мы… как бы это перевести поточнее… – сказала она, в очередной раз нагнувшись, чтобы проверить, на месте ли мачете. – Видишь ли, это очень трудный язык. Ну, во-первых, твою мать он не видел. А во-вторых – дай-ка я проверю, все ли перевела правильно. Всякие там герундии и дифтонги – вещь очень мудреная. Ах да! Он считает, что мы тупые идиоты. Да, именно так. Ту-пы-е идиоты.

– Ох!

– Все это ерунда, – сказал Эрик. – Главное, что именно здесь Тапиа нашел стелу.

– По крайней мере я так думаю, – заметила Иоланда.

– Значит, отсюда и нужно начинать работу, – заключила я. – Надеюсь, что мама пришла к точно такому же выводу и потому начала именно с этого места.

– Может, тут есть какие-нибудь следы? – предположил Эрик.

Увы, ничего похожего на следы поблизости не было.

– Все, наверное, смыло водой, – сказала я. – Но это ничего не значит.

– Возможно, что так, – кивнул Мануэль. – На данной стадии нет смысла искать ее следы. Сейчас мы должны выбрать, в какую сторону идти. На север, на юг, на запад или на восток.

Я стала доставать из своего рюкзака карты, бумаги и дневник; пока я тонула в реке, вода просочилась сквозь пластмассовую обертку и слегка намочила бумаги по краям. Некоторые буквы оказались смазанными, но в целом текст был вполне читаем. Я отобрала страницы, на которых Эрик записал свою расшифровку первого лабиринта, и облокотилась на Мануэля – бедро все же побаливало.

– Здесь сказано, что по трем направлениям мы можем нарваться на неприятности, – сказала я. – «Из тех четырех дорог, которые ты можешь выбрать, три никогда не приведут тебя к сокровищу. Там тебя ждут одни лишь опасности: на первой из них в зимний час кружит водоворот, на второй весной лежит защищающий свое потомство злобный ягуар, на третьей во все времена года раскинулись непролазные топи, и лишь на четвертой, если выберешь правильно, ты найдешь то, что ищешь».

– Мы должны выбрать одно из направлений, и тогда найдем сначала город, а потом драконово дерево. И уж тогда мы должны разгадать второй лабиринт – лабиринт Добродетели.

– Притормози, – сказала Иоланда. – Давай по порядку. Думаю, мы уже догадались, на какой дороге в зимний час кружит водоворот: на той, которая лежит к югу. Так что Жрец отпадает – прошу прошения, Мануэль.

Мануэль кивнул:

– Ты права. Если возможно, я бы предпочел избежать встречи с ягуарами и миновать болота.

– Таким образом, у нас осталось три направления – три действующих лица, – заговорил Эрик. – Дайте мне пару часов, чтобы просмотреть книги и письма. Говорю вам, у меня что-то вертится в голове. Какая-то забытая деталь. Это просто сводит меня с ума.

– У нас просто нет времени, – запротестовала Иоланда. – Если Хуана где-то здесь, она не может ждать.

– Вынуждена согласиться, Эрик, – сказала я.

– Ну, если мы так спешим, – ответил он, – то стоит двинуться на север. Думаю, Хуана пошла именно туда. Я много читал о карликах, в литературе майя они играют весьма важную роль – роль пророков и советников. Такой вариант вполне очевиден – она должна была выбрать именно это направление.

– Прошлой ночью я как раз говорила, что Карлик слишком хитер, – возразила я. – Мама никогда бы ему не поверила. Он шпион! Моя мать наверняка выбрала бы Колдунью.

– Но ведь владелец камня – Король, – сказала Иоланда. – И вообще именно он принес его сюда. Только он мог знать, где находится нефрит, не говоря уж о том, что я много лет изучала эти джунгли и знаю их лучше всех. Камень нужно искать на востоке, ближе к Тикалю. Где Король мог надежнее всего спрятать свое сокровище? В древнем городе – вероятно, это и был его город. И потом – именно там нашли нефрит, включая голубой нефрит. Так что все вполне логично. Хуана должна была это знать.

– Тогда почему же ты никогда раньше там не бывала? – спросила я.

Иоланда скрестила на груди руки.

– Папа был очень упрям, и его так интересовал западный участок, что эта мысль вообще не приходила ему в голову – иногда он не проявлял большой гибкости, особенно когда дело касалось работы… Кроме того, он уже обошел весь запад, поэтому я знаю, что там много трясин. Кстати, я слышала, что в том районе большая кошка напала на какого-то путешественника. И потом, как вы уже, наверное, поняли, джунгли нельзя разделить на какие-то четкие зоны – вот здесь ягуары, а здесь трясины. Мы не должны полагаться только на эти ориентиры.

Мы с Мануэлем и Эриком молча переглянулись.

– Господи, надо же что-то решать! – сказал Мануэль. Отвернувшись, он стал оглядываться по сторонам, пока его взгляд не упал на тех, кто работал на деревьях; его внимание привлек один из рабочих, привязанный к дереву с огромным наростом в середине ствола. Это дерево находилось примерно в трехстах ярдах от нас. – В детстве, когда мы с друзьями расходились во мнениях относительно того, следует всей компании пойти в кино или поиграть в бейсбол, свой спор мы решали, бегая наперегонки.

– Не хочешь же ты сказать… – Я проследила его взгляд.

– Конечно, хочу. Такой способ разрешения споров вполне справедлив. Мы с ребятами выбирали какую-нибудь цель, а побеждал тот, кто добегал до нее первым. – Отец указал на дерево чикле. – Кто первым коснется нароста на этом дереве, тот и решит, в какую сторону идти.

– Кто первым коснется? – переспросила Иоланда.

– Да – первым! А остальные без всяких споров пойдут за ним.

– Я бы с удовольствием, папа, но моя нога… Не могу бегать, сейчас у меня не получится…

– Лола права, Мануэль, это не совсем справедливо, – сказал Эрик, хотя я заметила, что он уже пригнулся, готовый нестись к цели. – Я бегаю быстрее женщин.

Иоланда не стала возражать, вместо этого она быстро пригнулась и вытащила из чехла мачете. Потом откинулась, подняла клинок над головой и кинула так, что мачете пропеллером завертелось в воздухе и вонзилось прямо в нарост.

– Ааа! – вскрикнул сидевший на дереве рабочий.

– Я первой до него дотронулась, – посмотрев на нас, заявила Иоланда.

– Господи!

– Все верно, она дотронулась первой, – выпрямившись, сказал Эрик.

Мачете торчало из ствола, словно меч Артура.

Кивнув, Мануэль искоса взглянул через плечо – туда, где находился восток.

– Иоланда победила.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Мы шли на восток уже больше двух часов – мимо рабочих, которые, сидя на каучуконосах, на своем сложном языке продолжали критиковать наши умственные способности, а потом через совершенно безлюдные районы, где вились плотные стаи насекомых, стояли высоченные красные деревья, а по земле густо расползались густые заросли можжевельника. Белохвостые олени высовывали головы из листьев папоротника, смотрели на нас, а затем снова исчезали.

– До Тикаля отсюда день пути, – сказала Иоланда. – Думаю, дорога, которой когда-то пользовались майя, проходила через этот район. Но, учитывая случавшиеся здесь землетрясения, а потом еще и ураган, сейчас ее невозможно найти.

Деревья стояли стеной, хотя попадались и участки полегче, где гигантские красные деревья лежали на земле, а значит, не было необходимости прорубать себе дорогу. При нашем приближении пившие из маленьких водоемов птицы кетцаль снимались с мест и зелеными стайками улетали прочь. То и дело приходилось перебираться через валявшиеся на земле упругие, мокрые стволы. Почва была неровная и топкая, но Иоланда даже заболоченные участки пересекала быстрым шагом. Время от времени она сверялась с компасом, проверяя, идем ли мы точно на восток, и постоянно подгоняла нас.

– Куда это она нас тащит? – через некоторое время спросил Эрик.

Я оглянулась.

– На восток, как она и говорила. В сторону Тикаля.

– Звучит не слишком многообещающе, – сказал он.

– Не знаю, мой мальчик, мне кажется, Иоланда знает, что делает, – возразил Мануэль. – Не стоит ее недооценивать. Она ведь провела в лесу гораздо больше времени, чем все мы, вместе взятые, прекрасно изучила этот район, а все здешние мифы знает от своего отца.

– Она приложила много усилий, чтобы довести нас до этого места, – согласилась я.

– Это да, – согласился Эрик. – И все же – сколько еще нам предстоит пройти?

– Будем ходить до тех пор, пока не найдем Хуану, – твердо сказал Мануэль. – Или пока нас не съедят ягуары, либо не случится еще что-нибудь из тех ужасов, о которых нас предупреждают эти милые рассказики.

Мануэль был встревожен больше всех. Он по-прежнему шел передо мной, но двигался гораздо медленнее и выглядел больным. Он также сильно потел; раза два я заметила, что у отца дрожат руки.

Подныривая под низко нависшие ветви деревьев, Иоланда легко перепрыгивала через шишковатые корни и поваленные стволы. Ее черная шляпа мелькала далеко впереди, и несколько раз ей приходилось умерять шаг, чтобы мы не слишком отставали.

– И все-таки на восток, – слегка улыбнувшись, сказала она. – Жаль, что с нами нет папы.

Мили через три окружавшая нас растительность стала значительно плотнее, а вскоре мы натолкнулись на чрезвычайно высокий барьер, состоящий из колючего кустарника; Иоланде пришлось вновь достать мачете и прорубать зеленую стену. В результате мы оказались в живом коридоре, где вились вездесущие насекомые и витал специфический резкий запах можжевельника, напоминающий запах джина. Мое бедро продолжало болеть, и периодически приходилось растирать бок, чтобы не сводило мышцы. Мануэль медленно брел впереди, отталкиваясь руками от живой изгороди.

– Понятия не имею, где мы находимся, – пожаловался Эрик.

– А ты иди, и все, – сказала я. – Или хочешь вернуться по собственным следам?

– Да нет, просто меня раздражает, что я не могу понять, куда иду, – сказал он.

– Уже почти пришли, – объявила Иоланда. – Думаю, скоро выйдем на поляну.

И минут через двадцать это действительно произошло.

Заросли можжевельника сменились неким подобием саванны, по краям которой росли тонкие белесые деревья. Поляна заросла цветущими травами, осокой и все тем же папоротником, а также встречавшимися на каждом шагу пурпурными лилиями. В лучах солнца, проникавших сквозь листву деревьев, цветы казались особенно яркими. Посреди всей этой красоты плавно скользили змеи. Стоя на краю поляны, мы ожесточенно отмахивались от мошкары, которой здесь было особенно много. Поднимавшаяся от земли теплая дымка исчезала в полумраке поддеревьями, где чудилось сверкание желтых глаз.

– Что это? – спросил Мануэль, когда мы вплотную подошли к поляне. – По-моему, там что-то урчит.

– Да нет, просто лягушки квакают, – сказала Иоланда.

– А!

– Но там определенно что-то есть, – продолжала она, имея в виду поляну. – Возможно, развалины города. Подходящее место.

– Тогда нам надо искать драконово дерево, – сказала я. – Насколько я помню из перевода, Король бежал из своего безумного города; проскочив мимо драконова дерева, он помчался дальше на восток и там укрылся за еще одним лабиринтом…

– Если мы верим в то, что пишет де ла Куэва, – сказала Иоланда, – то надо искать.

– А ты знаешь, как они выглядят, эти драконовы деревья?

– А ты нет?

– В Лонг-Бич их не так уж много.

– А правда, что комары переносят малярию? – спросил Мануэль.

– Правда, – сказал Эрик.

– И какие-то другие неприятные заболевания?

– Да.

– Ищите дерево с красным соком, – сказала Иоланда.

– Красным соком?

– Этой есть признак драконова дерева, то есть Dracaena draco. – И, пройдя между стоявшими на краю поляны вязами и красными деревьями, Иоланда вышла на открытый участок. Но не успела она сделать и двух шагов, как казавшаяся вполне прочной почва вдруг всколыхнулась и поползла вверх по ее ботинкам.

– Здесь слабый грунт, – посмотрев вниз, заметила Иоланда, и в тот же миг я услышала, как за нами в лесу что-то потрескивает.

– Что, еще один ягуар? – спросила я.

– Что ты делаешь, Иоланда?! – крикнул Эрик.

– Милая девочка, – вмешался Мануэль, – тебе надо вернуться.

– Я серьезно, – сказала я. – Вы что, ничего не слышите?

– Что? – спросил Мануэль.

– Там какой-то шум. Сзади нас!

Тем временем Иоланда продолжала двигаться вперед. Сделав неверный шаг, она поскользнулась и упала, угодив в покрывавшее поляну эластичное вещество, по поверхности которого скользили змеи и стрекозы. Выбравшись из грязи, Иоланда перешла на более твердый участок.

– У меня просто нет слов, настолько это было отвратительно, – сказала она, но не остановилась. – Вам надо быть поосторожнее, ребята.

– А тебе?

– Я-то знаю, что делаю.

Вслед за ней мы осторожно пробирались по этой плюшевой земле, спотыкаясь о лианы и папоротники и обходя длинные узкие полоски грязи, которые при нашем приближении поднимались на дыбы и шипели.

– Ой, змея! – испугалась я.

– Только не трогай ее! – предупредила Иоланда.

– Думаешь, не стоит?

– Ну прямо сюжет из «Нэшнл джиографик»! – сказал Эрик. – Я так взволнован, что готов прямо-таки визжать от восторга – поверьте, нисколько не преувеличиваю.

– Наверное, нам надо изменить направление, – сказал Мануэль.

Он был метрах в десяти от нас, ближе к Иоланде и соответственно к середине поляны. Но тут он оглянулся назад и внезапно умолк.

Иоланда посмотрела в том же направлении, и ее лицо сразу окаменело.

– Там что, какое-то животное? – спросила я и неожиданно споткнулась.

Справа от меня Эрик угодил ногой в трясину. Стоя по колено в грязи, я нагнулась, чтобы ощупать руками грунт. Участок слева от меня казался довольно ненадежным.

– Что, топь? – спросил Эрик. – Здесь повсюду глубокие карманы.

– Господи Иисусе! – сказала Иоланда. – Убирайся отсюда!

Я обернулась к группе чахлых деревьев, от которой мы начинали свой путь по поляне.

За мной, словно отвратительное привидение, стоял лейтенант Эстрада.

Он был весь в крови, правую руку покрывали царапины, из ран на землю капала темная кровь. Он стоял так близко, что я могла отчетливо разглядеть багровый шрам. А левой, неповрежденной рукой он сжимал пистолет.

– Так вот кто застрелил ягуара! – выдохнула я. – Он следил за нами – это его шаги мы слышали.

– Того зверя я не ловил – это он меня поймал. – Эстрада поднял вверх поврежденную руку. – А вот вы передвигаетесь куда медленнее кошки – не правда ли, де ла Роса? – сверкнув глазами на Иоланду, усмехнулся он.

– Я тоже двигаюсь не так быстро! – не своим голосом прошипела я. – Но это не значит, что я не умею царапаться.

– Не лезьте в это дело, – сказал Эстрада.

– Мужик, не впутывай сюда женщин! – предупредил Эрик. – Разберемся между собой.

– Ты меня не интересуешь, – повернулся к нему Эстрада. Пистолет – черный, с длинным дулом и изящной рукояткой – он прижимал к груди; мне оружие казалось чем-то сюрреалистическим – до сих пор я никогда не видела пистолет без кобуры. Палец Эстрада держал на спусковом крючке. – Сюда я пришел за ней. Я иду по вашим следам уже много дней. Я просто хочу с ней поговорить.

Я протянула руку к оружию, но здоровяк ловко уклонился и направился к Иоланде. Повернувшись, та бросилась к середине поляны, Эстрада за ней. За ними нетвердой походкой двигался Мануэль; вскоре он выбрался на твердый участок, уступом обрывавшийся к узкой полоске, на которой, покачиваясь, стояли Эстрада и Иоланда.

– Я сделаю тебе больно, – предупредила она Эстраду и потянулась за ножом. – Клянусь Богом, я не позволю тебе уйти отсюда просто так. – Она уже держала в руках мачете.

– Почему твой отец заложил эту бомбу? – спросил Эстрада. – Это все, что я хочу знать.

– Ты убийца!

– Я не был убийцей, до этого.

Они стояли шагах в десяти друг от друга, в самом центре поляны, окутанные туманом и озаренные неверным светом. Я смотрела на них разинув рот. Вдруг оба задергались и, вскинув руки, одновременно глянули вниз.

– Иоланда! – крикнул Мануэль. – Не двигайся!

С того места, где стояли мы с Эриком – оттуда до Иоланды, Эстрады и Мануэля было шагов пятьдесят, – мы не сразу разглядели, что происходит. Все болото вокруг было усеяно золотистыми блестками; потревоженные нашими шагами, некоторые из них выпирали наверх, словно яичный белок. Лишь через несколько мгновений мы заметили, что ноги Иоланды и Эстрады с устрашающей скоростью уходят вниз, и поняли, что они попали в трясину.

Оба пытались выбраться на противоположные края ямы, и оба увязли уже по колено.

– Я сейчас утону, – сказала Иоланда. Рюкзак тянул ее на дно, к тому же она все еще сжимала в руке мачете. – Лола, я тону.

– Нет, ты не утонешь!

Увы, мы с Эриком были еще слишком далеко от нее.

– Мы должны им помочь! – в отчаянии крикнула я.

Он кивнул.

– Пошли.

– Не подходите! – Иоланда швырнула мачете на край ямы.

– Она права, – сказал Мануэль. – Стойте на месте! Здесь полно ям.

Переглянувшись, мы с Эриком все же стали пробираться к середине поляны.

– Скорей, скорей, скорей! – подгоняла я. – У нее всего несколько минут!

Впереди Эстрада свободной рукой греб, пытаясь выбраться; свой пистолет он так и не бросил.

– Сними рюкзак! – крикнул мой отец.

Избавившись от рюкзака, Иоланда положила его перед собой. Эстрада бился в трясине, все быстрее утопая. Когда он попытался то ли выплыть, то ли выползти из ямы, пистолет выпал у него из рук; наполовину погрузившись в грязь, оружие все еще поблескивало на солнце.

Эстрада и Иоланда, ушедшие в болото уже по пояс, пристально посмотрели друг на друга, потом оба взглянули на пистолет.

– Это все облегчает, не правда ли? – хриплым голосом спросил Эстрада.

– О, я это сделаю без труда, – ответила она. – Я прекрасно знаю, что ты натворил!

– Иоланда, спасайся! – крикнула я.

Мануэль весь покрылся потом, лицо его стало бледным, как подушка; нагнувшись, он сбросил с себя рюкзак и стал очень быстро вытаскивать оттуда гамак.

Желая добраться до пистолета, рукоятка которого все еще торчала из грязи, Иоланда и Эстрада рванулись вперед, но их движения были невероятно медленными. С каждым яростным рывком они подавались вперед лишь на считанные миллиметры – и увязали все глубже и глубже. Их руки лихорадочно двигались, но соперники оставались практически на том же месте – не считая того, что постепенно погружались в топь. Лежавший рядом с Иоландой рюкзак уже исчез в пучине.

– Иоланда, не двигайся! – крикнул Эрик.

Но она продолжала изо всех сил рваться вперед; руки соперников шлепали по грязи совсем рядом с пистолетом. И тут Иоланда, которой все же удалось первой схватиться за рукоятку, подняла оружие вверх и прицелилась в голову Эстрады. Посмотрев на нее, тот вздрогнул и закрыл глаза.

Иоланда нажала на спусковой крючок, но ничего не произошло – патронник был забит грязью.

– Ааа! – сказал Эстрада. Он открыл глаза, и его шрам стал белым, как бумага. – Выбирайся, если сможешь. Я все равно умру здесь.

Он погрузился в трясину уже по грудь, Иоланда – по талию.

– Ты действительно хотел меня убить? – отчаянно хватая ртом воздух, допытывалась она.

– Не знаю, – ответил он. Слезы текли по его лицу.

– Иоланда, перестань разговаривать и расслабься! – скомандовал Мануэль.

Постепенно продвигаясь вперед, мы с Эриком уже почти достигли края ямы, где стоял отец. Я видела, что Мануэль дрожит, руки и ноги плохо его слушались, на лице плясала натянутая улыбка; колени его вдруг подогнулись, и он рухнул в грязь, под тяжестью рюкзака опрокинувшись на бок. Чуть слышным голосом Мануэль начал ругать себя за трусость, прибегая к выражениям, которых я от него никогда до сих пор не слышала. Иоланда не говорила ничего. Молчали и мы с Эриком. И тут все еще находившийся на твердой почве Мануэль совершил над собой усилие и, плача и ругаясь, принялся разворачивать гамак. Вид у него был ужасный, лицо перекошено. Тем не менее, упершись руками в землю, он заставил себя встать и швырнул гамак в сторону Иоланды.

– Хватайся! – крикнул Мануэль.

Когда мы с Эриком оказались возле Мануэля, тот бросил гамак еще раз и снова промахнулся. Он больше не дрожал. Мануэль бросил гамак снова, Иоланда скользкими пальцами ухватилась за веревки. Рот ее был широко раскрыт, челюсть мелко дрожала.

– Живее! – крикнул Эрик.

Она продела пальцы в отверстия гамака, который уже и сам постепенно исчезал в трясине.

Втроем мы начали тянуть. В этом деле гамаки не столь эффективны, как веревка, так как более эластичны, но мы не уступали, и постепенно Иоланда выбралась, заскользила по поверхности болота. Эстрада пристально смотрел на нас; лицо его было белым как мел. Но когда Иоланда была уже возле самого берега, она вдруг протянула руку в сторону Эстрады. Она ничего не говорила, оба молча смотрели друг на друга.