Текст книги "Королева нефритов"

Автор книги: Икста Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Сумерки наступили очень быстро, и нам пришлось включить все три фонарика, купленные Иоландой; их лучи, словно шпаги, скрестились над небольшой лужайкой, которую мы выбрали для ночлега. Слева от меня Мануэль и Эрик разворачивали гамаки и доставали тонкие противомоскитные сетки. Я направила один из фонариков на тот участок, где работала Иоланда; быстрыми и уверенными движениями лопатки она сначала удалила грязь и траву, а затем постаралась вырыть углубление и выровнять землю. Копала она, не снимая надвинутой на глаза шляпы; в угасающем свете дня я видела царапины у нее на подбородке и глубоко въевшуюся грязь на щеках и носу. Мокрая земля поддавалась плохо, так что в конце концов Иоланда сдалась и разгладила участок как смогла. После этого она начала укрывать очищенную землю собранными мной мокрыми листьями и пучками папоротника.

Затем достала из своего рюкзака палочку магния с кремнем на одном конце, а из заднего кармана – маленький серебряный нож. Этим ножом она отколола от палочки несколько кусочков и посыпала их на мокрые листья и дрова.

После нескольких попыток она высекла искру, кусочки магния вспыхнули; дымящаяся мокрая кучка зашевелилась и начала потрескивать, излучая тепло и золотистый свет.

Присев на корточки, все протянули руки к огню; наши озаренные розовым светом фигуры четко выделялись на фоне леса, который сначала стал серым, а затем почернел.

Когда ночь сгустилась полностью, я посмотрела на своих спутников, и сердце затрепетало – такими милыми и прекрасными они казались. Красные отблески играли на лицах, тела отбрасывали густые тени. Мануэль выглядел старым, уставшим и очень красивым; Иоланда точила на камне свои мачете. Эрик сидел с другой стороны огня и, хмурясь, черкал карандашом, совершенствуя свою расшифровку; в самом центре костра бриллиантом сверкало голубое пламя.

Затем Эрик отложил карандаш.

– Лола! – позвал он.

– Да?

– Я все сделал, – сказал он. – Расшифровал.

Иоланда отбросила мачете; Мануэль выпрямился и прижал руку к груди.

– Скажи, что ты расшифровал карту! – потребовала я.

Он ответил не сразу.

– Так это карта? – спросила я.

– В определенном смысле, – сказал он. Судя по выражению лица, Эрик был сильно взволнован. – Там содержатся указания, которые мы должны выполнить, когда достигнем реки Саклук, где Тапиа нашел стелу. Как я уже говорил, все истории связаны с «Легендой». Здесь те же самые персонажи, но… все немного сложнее. Просто не надо… расстраиваться.

– Что ты хочешь сказать?

Он помахал в воздухе листком бумаги и вытаращил глаза.

– Это еще один паззл.

ЛАБИРИНТ ОБМАНА (РАСШИФРОВКА)

РАССКАЗ КОРОЛЯ

Некогда был я настоящим Королем, жестоким и величественным. Рожденный под знаком Пернатого змея, обладал я всею властью над землей, морем и человеком. Благодаря моему великому Дару судьба предназначила мне тысячу лет править этой землей в мире и спокойствии. Любая нежная дева, которую я желал, должна была назвать себя моей женой и никого больше не обнимать. Любой сильный мужчина должен был склоняться передо мною как раб. Холодный и чистый, священный дождь орошал мои сады, и грозным властителем расхаживал я по своим полям. Когда настал бы и мой черед уйти из этого мира, я, словно бог, поднялся бы наверх вместе с солнцем и занял бы место за Дымящимся зеркалом неба.

Но впереди меня ждала только смерть. На закате дней я остался один – нищий, владеющий одним лишь сокровищем. И обитал я уже не в богатых садах, где некогда пели для меня нежные девы. И не расхаживал я по полям грозным властителем, и не смотрел с насмешкой на своих трепещущих от страха рабов.

Мою жизнь разрушила Колдунья – самая красивая женщина из всех, что мне когда-либо доводилось видеть.

Моя последняя жена, самая опасная из побежденных мною врагов, доставила мне славу и принесла в приданое свои земли. И тем не менее вовсе не этого я желал более всего. Я сделал ее своею для того, чтобы обладать ее собственным сокровищем, но когда оно оказалось в моем владении, совершенство и отвратительное великолепие драгоценности свели меня с ума.

Сокровище поглощало все мои дни. От любви к нему разрывалось мое сердце. Я созерцал его час за часом, и вскоре мои прекрасные сады зачахли, поля остались невозделанными, рабы стали смотреть мне прямо в глаза. Но это меня не беспокоило, ибо все мое счастье заключалось в редкостном трофее.

И пребывал я в подобной расслабленности вплоть до того дня, когда мой Карлик прошептал мне на ухо слухи об измене и предательстве. И тогда пробудился я ото сна. Выбравшись из палаты, где столь долго находился в неподвижности, я стал крадучись пробираться по своему дворцу, присматриваясь и прислушиваясь. А достигнув своего собственного ложа, застал там жену в объятиях любовника.

Это был Жрец.

Лишь один миг оставался я Королем – когда убил их обоих, но, услышав ее проклятие, понял, что все потеряно. И поспешил удалиться из этого дворца, забрав с собой сокровище и приготовившись к смерти. Последний раз посмотрев на собственный дом, я бежал из города и укрылся во втором убежище, о котором здесь не скажу.

Где теперь мое прекрасное королевство? Где тот голубой город, которым я некогда правил? Что ж, рыцарь, путешественник, искатель приключений, читатель, попробуй отыскать мой сияющий дворец и мое сокровище.

И все же верный путь останется от тебя скрытым, если твое сердце не останется преданным вере наших отцов. Вспомни о солнце и о дымящемся зеркале, что находится за этим небом. Не забывай о священном утре небес, куда после смерти уходят все короли.

К тому же, если ты ищешь мое сокровище, ты должен начать с той дороги, что прокладывают первые лучи наступающего дня.

Из тех четырех дорог, которые ты можешь выбрать, три никогда не приведут тебя к сокровищу. Там тебя ждут одни лишь опасности: на первой из них в зимний час кружит водоворот, на второй весной лежит защищающий свое потомство злобный ягуар, на третьей во все времена года раскинулись непролазные топи, и лишь на четвертой, если выберешь правильно, ты найдешь то, что ищешь.

Доверься мне.

Я, Король, тебя не обманываю.

Если ты ищешь «Королеву», то должен отправиться на восток, где обитают боги и где находится сейчас кающийся грешник.

РАССКАЗ КОЛДУНЬИ

Меня называют Колдуньей, но некогда я была простой смертной. Единственное, что было во мне необычного, так это любовь к моей маленькой бедной стране. Там, на западе, где солнце тонет в океане, наша земля давала скудный урожай, и мы питались теми плавающими и ползающими существами, что обитают в великой пучине. А некоторое время владели сокровищем и жили под защитой этого замечательного камня.

Тогда наш народ принадлежал сам себе.

А потом он перестал себе принадлежать.

После долгих лет мира и спокойствия настал день, когда мы увидели на вершинах скал наших врагов, наводящих ужас своими саблями и доспехами. И спустились вниз эти зловещие рыцари, и своими сильными руками разрушили нашу жизнь. И только когда меня привели к новому Королю и велели, как подобает жене, склониться перед собственным убийцей, я почувствовала, что во мне происходит чудовищная перемена. Ибо он украл наш Дар.

Именно тогда, и только тогда, я и стала Колдуньей.

Прибегнув к порочным силам, я сделала себя привлекательной и с помощью плотских чар и магии языка превратит праведника в монстра и предателя. Я изливала в уста Жреца мед, а в его уши – мечты о цареубийстве. Я натирала его бальзамом, отравлявшим ревностью его душу.

И он согласился помочь мне в убийстве моего мужа.

Но этому не суждено было случиться.

До того, как мы успели пролить кровь, мой муж со своим Карликом раскрыли наш замысел, и хотя я бежала к моим воинам, Король настиг и убил меня. И когда я поняла, что смерть моя близка, то не стала тратить свое последнее мгновение ни на то, чтобы благословить некогда кормивших нас плавающих и ползающих существ великой пучины, ни на то, чтобы с жалостью взглянуть на погрязших в пороке мужчин и снедаемых похотью женщин.

Вместо этого я прокляла своих врагов, став такой же жестокой и безнравственной, как мой муж.

Своими последними словами я убила их всех. Ураган, который наслали боги, унес чистых и нечистых, старых и молодых.

А теперь я тоже исчезла.

И ныне лишь я из могилы могу рассказать, где скрыто сокровище.

Не верь словам мужчин, добрый путник, ибо они стремятся сосредоточить в своих руках всю возможную власть. Меня же подобные суетные вещи нисколько не интересуют. Я, самая порочная из женщин, ищу лишь покаяния.

Из тех четырех дорог, которые ты можешь выбрать, три никогда не приведут тебя к сокровищу. Там тебя ждут одни лишь опасности: на первой из них в зимний час кружит водоворот, на второй весной лежит защищающий свое потомство злобный ягуар, на третьей во все времена года раскинулись непролазные топи, и лишь на четвертой, если выберешь правильно, ты найдешь то, что ищешь.

Доверься мне.

Я, Колдунья, тебя не обманываю.

Если ты ищешь «Королеву», то должен отправиться на запад – туда, откуда я пришла.

РАССКАЗ КАРЛИКА

Так как все стройные мужчины родятся на свет идиотами, а все высокие женщины дурами, я счастлив, что не отношусь ни к тем, ни к другим. Вместо этого я остаюсь самим собой – Карликом, потомком великих Северных племен, которые могут провидеть будущее с помощью костей, звезд и вещих снов.

Некогда я владел этими искусствами, и не было в нашем городе предсказателя искуснее меня. Именно благодаря своему дару я, увидев Колдунью, сразу понял, что нас всех ожидают кровопролитие и смерть. Но моего доброго глупого Короля так снедала страсть к ее сокровищу, что я не стал предупреждать его о будущем, которого страшился.

Он завоевал прибрежное королевство и против ее воли женился на ней. И был счастлив, поскольку заполучил свой трофей, свою великую драгоценность.

Моя мать всегда говорила, что небом правят карлики, а преисподней горбуны, поскольку данные священные племена – потомки духа благословенной Северной звезды. Таким образом, эти расы управляют миром духов с истинной мудростью. И только бедная Земля страдает от того, что ею правит неловкая и неуклюжая раса гигантов, рожденных без помощи небесных созвездий. Поэтому не слишком удивительно, что низкая алчность моего Короля в соединении с ловкими ухищрениями Колдуньи и глупостью Жреца привели к тому ужасному несчастью, которое и погубило нас всех.

В первые годы триумфа моего Короля, когда его все сильнее снедала страсть к сокровищу, я советовал разбить его о камни. Тогда искушение пройдет, и он будет в безопасности.

Но он меня не слушал.

Со временем ему становилось все хуже, его страсть лишь усиливалась. Снедаемый страстью к красоте и мощи сокровища, он бледнел и слабел. И столь дьявольским был точивший его червь желания, что он становился слепым и глухим, словно мертвые, к числу которых вскоре должен был присоединиться. Не слышал он криков и стонов своей похотливой, как кошка, жены, своим телом заманивавшей Жреца на королевское ложе, и не видел он, что Жрец тоже страдает от любви, хотя у того было белое лицо и безумные глаза.

Зато я всё видел. Ибо я Карлик, великий и совершенный.

Дабы шпионить за любовниками, я пробрался в лес. Луна на небе взошла и вновь закатилась. После спаривания Колдунья и Жрец прокрались в город, и я последовал прямо за ними, ведомый Северной звездой, которая является знаком Пернатого змея и означает все самое лучшее.

И тогда я привел Короля к его оскверненному ложу. Какой же величественный приступ гнева охватил его на наших глазах! В приступе обуявшей его ярости он казался получеловеком-полуягуаром. Но когда он взмахнул своим голубым клинком, Колдунья оказалась слишком проворной.

И хотя он все же убил ее, смерть не избавила нас от проклятия.

Когда деревья начали петь, а небо обрушилось на землю, мой господин бежал из города и укрылся во втором, тайном убежище, где надеялся уцелеть. Но об этом я ничего не стану рассказывать.

Поскольку я Карлик, в моих словах будет столько же правды, сколько в моем молчании, ибо я не обладаю присущим гигантам многословием. Поверь моему рассказу, ибо в нем нет ничего дурного. Если ты, путешественник и рыцарь, также жаждешь заполучить сокровище, я назову тебя глупцом и буду в этом прав.

Из тех четырех дорог, которые ты можешь выбрать, три никогда не приведут тебя к сокровищу. Там тебя ждут одни лишь опасности: на первой из них в зимний час кружит водоворот, на второй весной лежит защищающий свое потомство злобный ягуар, на третьей во все времена года раскинулись непролазные топи, и лишь на четвертой, если выберешь правильно, ты найдешь то, что ищешь.

Доверься мне.

Я, Карлик, тебя не обманываю.

Если ты ищешь «Королеву», то должен отправиться на север, под знаком которого я рожден.

РАССКАЗ ЖРЕЦА

Любовью дамы моего сердца я, Жрец, был подобно богу вознесен к небесам. Но наступил момент, когда я, Жрец, обнаружил, что я вовсе не бог. Когда моя дама покинула меня, я вновь был низвергнут на землю.

Отвратительным я был, неловким и покорным. Вознося молитву богам, пребывал в страхе, а когда я говорил с Королем, язык меня не слушался. Видя мою слабость, Король возвысил меня до высшего поста, где использовал как куклу.

Когда он предложил мне плату – девушек и вино, – я стал его мечом и щитом. Стоя перед толпой, я внушал ей, что он стал правителем по воле богов, хотя знал, что это не так. Когда он предавался излишествам в то время, когда тысячи и тысячи людей умирали от голода, я объяснял верующим, что подобных жертв требуют духи земли и неба. Когда он воровал для себя жен, я утешал их мужей надеждой на то, что благодаря перенесенным страданиям они станут святыми.

И становился сам все более слабым и низким, словно отрава власти разъедала мое сердце.

И только когда я увидел ее, снова стал сильным и чистым.

Король искал сокровище, но жрецам драгоценностей и без того хватает. Вот почему меня влекли не прекрасные самоцветы, а моя земная возлюбленная, чья походка была совсем не ангельской, а дыхание не отдавало благовониями, чья кожа была шероховатой, а улыбка – горькой.

Я полюбил ее. Когда я смотрел на нее, то словно взлетал к небесам и парил над горными вершинами. Когда она впервые взяла меня за руку, моя душа поднялась к самым облакам.

Я любил ее больше жизни.

Но когда Король со своим низкорослым провидцем застигли нас на ложе страсти, моя возлюбленная отвергла меня. Она прокляла нас всех. Подлецов. Трусов. Дьяволов. Людей. Всех нас должен был пожрать огонь. Все мы должны были умереть в страхе и муках.

Именно тогда я понял все ее вероломство, понял ее истинное желание. И почувствовал, как низвергаюсь с небес, на которые она меня подняла. Все ниже, ниже и ниже падал я, пока не достиг самого дна.

И пребываю там до сего дня. Там, куда отправляются все любовники.

В аду.

Из могилы камень кажется мне вовсе не драгоценным, а напротив – ничтожным. Зачем мне его прятать? Здесь, где томятся в муках печальные и грешные существа, все мы становимся честными. Ибо в царстве теней нет коварства. Поэтому у тебя есть все основания поверить тому, что я скажу: сокровище находится внизу, там, где теперь я.

Так что воспользуйся моим советом. И не верь остальным.

Из тех четырех дорог, которые ты можешь выбрать, три никогда не приведут тебя к сокровищу. Там тебя подстерегают одни лишь опасности: на первой из них в зимний час кружит водоворот, на второй весной лежит защищающий свое потомство злобный ягуар, на третьей во все времена года раскинулись непролазные топи, и лишь на четвертой, если выберешь правильно, ты найдешь то, что ищешь.

Доверься мне.

Я, Жрец, тебя не обманываю.

Если ты ищешь «Королеву», то должен отправиться на юг.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

– Так на север, на юг, на восток или на запад? – сказала я. – Вот что мы должны решить, прежде чем достигнем устья реки Саклук, где была найдена стела.

– Верно, – сказал Эрик.

– Но как мы узнаем, куда идти?

– Возможно, точнее было бы спросить, кому мы можем больше доверять, – отозвался Мануэль. – Колдунье или Карлику? Королю или Жрецу?

– На восток, – сказала Иоланда. – Мы идем на восток. Это кто предложил?

– Король.

– Тогда я выбираю Короля.

– А вот я неравнодушен к Жрецу, – возразил Мануэль. – Несчастный глупец.

– Я не доверяю никому из них, – сказала я. – Но Колдунья мне нравится больше всех. Знаете – сильный женский характер и т. д., и т. п. И маме, наверное, она тоже понравилась, готова насчет этого поспорить. Все остальные мне просто несимпатичны.

– Несимпатичны? – переспросил Эрик. – И Карлик?

– Слишком хитрый, – сказала я.

– Он в первую очередь несет ответственность за все эти несчастья, – добавил Мануэль.

– Колдунья недостаточно сильна, чтобы ей доверять, – сказала мне Иоланда. – Она сдалась Старшему брату.

– Она не сдалась…

– Мне кажется, об этом что-то написано в дневниках фон Гумбольдта, – сказал Эрик.

– Что?

Он покачал головой:

– Не помню.

– Колдунья посылает нас на запад, но, как я уже объяснила, мой отец обшарил всю эту территорию и ничего не нашел.

– Может, он оказался прав?

– Он ошибался, – сказала Иоланда. – И не желал ничего слушать.

Мануэль опустил глаза.

– Единственное преступление Жреца заключается в том, что он влюбился, тогда как все остальные оказались лжецами, убийцами и ворами.

После этих его слов мы все замолчали и впали в задумчивость.

– Как же я устала! – наконец заговорила Иоланда. – Этот гамак выглядит очень неплохо…

– Минуточку! – заволновалась я. – Разве мы не должны ничего решить?

– Мы уже решили – на восток, – сказала она. – Пойдем туда, куда нас посылает Король.

– Нет, Колдунья!

– Жрец!

– А я склоняюсь к Карлику, – сказал Эрик, – хотя единственное, что я знаю, – это что археологи на востоке уже все перекопали: ведь именно там находится Тикаль. – Он нахмурился. – Хотя было что-то еще, но что именно, я забыл. Нужно перечитать бумаги.

Зевнув, Мануэль потер глаза.

– Ну вот что – я больше не выдержу. Просто валюсь с ног.

– Правильно, – сказала Иоланда. – Перед тем, как отправиться на восток, мы должны как следует отдохнуть.

– На запад, – сказала я.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Да. Спокойной ночи.

Когда все угомонились и послышался тихий храп, я пробралась к гамаку Эрика и прижалась ухом к его груди. Сердце его стучало так, что заглушало крики ночных птиц.

А потом, свернувшись возле меня, словно терьер, он тоже заснул.

Над нами о чем-то шептались спящие деревья и сонные ящерицы, окаймленная розовым светом костра и пронизанная множеством невидимых взглядов, окружающая тьма была идеальной и бесконечной.

Качаясь в гамаке вместе с Эриком, я вдруг преисполнилась оптимизма и, схватив его за руку, попыталась, подобно экстрасенсу или медиуму, мысленно переместиться сквозь всю эту тьму и заросли туда, где находилась моя мать, чтобы дать ей знать о том, что я спешу к ней.

И вот мне показалось, что я ее чувствую. Охваченная радостью, я была почти уверена, что это так. Словно колокольчик, мое сердце звенело нежным и чистым звуком.

Ночь сгущалась; лес простирал тени, накрывая даже самые маленькие розовые цветки огня.

Север, юг, восток, запад.

Куда же направиться?

Ожидая какого-нибудь знака, я лежала и не могла уснуть.

На следующее утро, в шестом часу утра, мы съели завтрак, состоявший из сушеных креветок и простой воды из бутылок, и вновь тронулись в путь. Двигаясь по лесу на север, мы еще углубились в лесной массив Петен, полукругом расположенный на каменном склоне, где после недавнего урагана скопилась дождевая вода. Несколько часов мы шагали по тропке, которую прорубали в джунглях сначала Иоланда, потом Эрик, а потом я. На каждом шагу чавкала грязь, по мере продвижения вперед она становилась все глубже и водянистее. Наши лица и руки покрывали средство от москитов, а также грязь и вездесущие насекомые; перед глазами качались лианы и орхидеи, в ушах стоял жалобный крик обезьян. Время от времени попадались кактусы, и вскоре одежда у всех была изорвана, а лицо и руки исцарапаны колючками.

Наконец настала моя очередь поработать мачете. Это был отнюдь не старомодный нож вроде тех, что мне приходилось видеть в музеях и антикварных магазинах, а продукт массового производства, изготовленный на фабрике, вероятно, в этом году. Мачете имел сорокасантиметровый клинок из нержавеющей стали и деревянную рукоятку с оттиснутой на ней торговой маркой «Онтарио». Взяв в руки это устрашающее устройство, я было попыталась подражать движениям Иоланды, которая, слегка придерживая лезвие большим и указательным пальцами, размахивала им перед собой так, что лезвие образовывало в воздухе сверкающую дугу. Ничего подобного у меня не вышло. Получались какие-то беспорядочные движения: нож то совершал запутанные петли, крест-накрест нанося удары по кустам и лианам, то вдруг рубил их сверху вниз.

– Выше, выше! – не выдержала Иоланда. – Нет, я не могу этого видеть!

– Может, тебе стоит двигаться как-то более ритмично? – предложил Эрик. – А то кажется, будто ты пытаешься убить кенгуру.

Бросив на них возмущенный взгляд, я продолжала ожесточенно рубить кусты.

– Я просто хотел помочь.

Но хотя квалификации у меня не было никакой, мексиканского упрямства хватало вполне. И это в конце концов принесло результаты. До того момента, когда кисть начала пылать огнем, я все же сумела расчистить довольно длинную дорожку.

В два тридцать пополудни мы заметили, что уровень воды значительно повысился. Мимо нас на плотах из больших листьев скользили насекомые с бархатными усиками и большими, как у рака, клешнями; срубленные Иоландой ветки плюхались в стоячую воду, где плавали ярко-алые и лиловые цветы, представлявшие собой некую безумную версию «Кувшинок» Моне. Правда, где-то через километр Иоланде пришлось упрятать мачете в рюкзак: мы вышли на поляну, со всех сторон окруженную красными деревьями и залитую водой, которая вытекала из расположенного к востоку небольшого озера. Прохладная вода ручья испарялась, туман поднимался к вершинам красных деревьев или плыл вдоль поверхности потока, отражая его затейливые завихрения, образующиеся над упавшими деревьями.

Зайдя в высокую воду, мы приготовились переходить поток вброд – сначала Иоланда, потом Эрик. Я шла третьей, замыкал цепочку Мануэль. Мой отец нес на спине большой зеленый рюкзак с повязанным сверху красным платком. Под тяжестью груза его плечи согнулись, промокшая голубая ткань рубашки прилипла к телу, обтягивая худые руки. Выглядел он не очень уверенно. Над виниловой поверхностью вещмешка едва выступала маленькая изящная голова с большими розовыми ушами и редеющими волосами. Вода доходила Мануэлю почти до бедер; было заметно, что он с трудом передвигает ноги. Отвернувшись, я двинулась вперед, но когда трое из нас уже миновали середину протоки, где вода была нам по грудь, я услышала, как он поскользнулся и упал.

– Папа!

Резко обернувшись, я увидела, что он бултыхается в воде метрах в шести от меня, вцепившись в выступающий возле берега большой камень.

– Со мной все в порядке, – крикнул отец, хотя я видела, что рубашка у него порвана, а плечо поцарапано. Ползком пробравшись назад, он вцепился руками в траву на берегу, подтянулся и повалился в грязь – неподалеку от того места, где деревья густо сплетали свои ветви.

– Что там у вас? – спросила Иоланда, которая уже почти достигла противоположного берега; вода доходила ей до плеч.

– Сеньор Альварес! – крикнул Эрик, стоявший по пояс в воде.

Тяжело дыша, Мануэль продолжал карабкаться в сторону деревьев. Лицо побледнело, и вообще вид у него был неважный.

– Нам нельзя разделяться, – сказала Иоланда. – Идите к нам.

– Секундочку! – попросил Мануэль. Выбравшись на примыкающий к живой древесной изгороди небольшой травянистый участок, он так и остался стоять на четвереньках. – Мне нужно немного перевести дух.

Глядя на него, мы молча стояли в озере; вокруг нас сонно журчала вода. Тут за деревьями вдруг послышались какой-то треск и шуршание листьев, затем пронзительно закричали птицы.

– Что это? – спросил Эрик.

– Не знаю, – ответила я.

Не понимая, что происходит, мы ждали развития событий. Весь вымазанный грязью, отец оставался на берегу.

– Мануэль! – услышала я голос Иоланды. – Мануэль, скорее сюда.

Папа повернул голову.

– Тут что-то…

Кусты тихо раздвинулись, и в полуметре от Мануэля на берег озера вышла огромная поджарая кошка с зелеными глазами и золотистой шкурой, покрытой черными пятнами.

На вид вес животного составлял не меньше ста килограммов. Длинные изогнутые зубы готовы были без промедления вонзиться в тело моего отца. Покрытый белым мехом большой живот свисал чуть ли не до земли; склонив голову набок, кошка медленно ступала упругими шагами. Угрожающе рыча, самка ягуара обнажила клыки, а потом зашипела – или, скорее, пронзительно завизжала.

– Ягуар, – напряженным шепотом сказал Эрик.

На Мануэля упала тень кошки. Посмотрев на ее сияющую морду, он привстал на колени.

Глядя на отца, сидящего перед этим чудовищем, я испытала такой ужас, что зажмурилась и представила себя возле пыльных полок «Красного льва», полных бумажных тигров и воображаемых мертвецов.

Именно там я всегда скрывалась от своих страхов.

А потом снова открыла глаза.

И рванулась вперед с таким шумом, что кошка от неожиданности подпрыгнула на месте. Но не убежала.

– Вставайте, кричите на нее, Мануэль! – завопила Иоланда и закрутилась на месте, пытаясь вытащить из рюкзака мачете. – Она же считает вас своей добычей!

У отца дрожало лицо.

– Боюсь, мне не сдвинуться с места. Я же говорил, что не силен в таких вещах.

Мимо меня неровными шагами пробежал по воде Эрик. Поскользнувшись, мы оба упали в воду, затем снова вскочили.

Вытянув голову, кошка взревела и взмахнула перед папиным лицом своей массивной лапой. Чтобы отпугнуть ее, мы с Эриком закричали изо всех сил. Иоланде наконец удалось достать из рюкзака мачете.

– Она же беременная, – услышала я голос Мануэля. – Не надо ее убивать.

– Я не позволю ей вас скушать, Мануэль! – крикнула в ответ Иоланда.

– Она готовится стать матерью, – тихо сказал Мануэль.

– Убирайся! Убирайся! – визжала я. К этому моменту я почти добралась до берега и даже могла видеть выглядывающие из белого меха розовые соски.

Пробежав мимо меня, Эрик схватил Мануэля и попытался столкнуть в воду. При этом все мы дружно орали на животное, которое рычало и скребло лапой землю.

И тут мы услышали в кустах еще какой-то шорох, затем звук, похожий на звук шагов.

Вытащив из чехла мачете, Иоланда подняла его над головой, словно собиралась метнуть в ягуара. Но кошка больше не рычала; вздрогнув, она повернулась посмотреть, что там шумит.

– Не надо, не надо, Иоланда! – умолял Мануэль.

– Вперед! – крикнул Эрик.

Обхватив отца за плечи, мы дружно потащили его в воду – подальше от хищницы. Стоявшая с поднятым вверх клинком Иоланда, казалось, не знала, на что решиться.

Кошка двинулась в сторону деревьев, и тут мы увидели, что она страшно худая. Отразившись от золотистого меха, солнечный луч скользнул между деревьев и исчез из виду.

Прошла секунда; мы все уже стояли в воде. Никто не сказал ни слова. Прошла секунда, потом еще одна.

И тут за деревьями отчетливо прозвучал выстрел, затем второй. Ветви задрожали, и снова стало тихо.

Я дернулась.

– Что это было?

– Может, какой-нибудь охотник? – сказал Эрик. Подхватив отца под мышки, он неуклюже волочил его по воде.

– Идемте! – сказала Иоланда.

– Эрик! – позвал Мануэль.

– Что?

– У меня такое ощущение, будто меня совращает горилла…

– Простите. – Эрик убрал руки, но по-прежнему не спускал с Мануэля глаз.

– Что это было? – снова спросила я. – Ее кто-то застрелил?

– Кажется, я слышал, как она бежала по лесу, – нерешительно проговорил отец.

Но конечно, никто из нас не знал ничего наверняка. Не то вброд, не то вплавь мы перебрались через поток, подталкивая друг друга. Добравшийся до берега первым Эрик втащил меня наверх, подхватив под мышки; Иоланду он втянул, ухватившись за лямки ее рюкзака.

Нагнувшись, я схватила Мануэля и помогла ему выбраться на твердую почву.

После этого мы окинули взглядом деревья и воду – везде снова было тихо и спокойно. Никаких признаков ягуара, не считая следов когтей и отпечатков лап. Не было и признаков человека.

– Нам надо пройти еще четыре мили, – сказала Иоланда и оглянулась на моего отца: – Вы как, сможете?

– Разумеется. Это не вопрос. – Мануэль выглядел очень бледным и мрачным.

– Ну хорошо, – кивнула Иоланда. Вид у нее был встревоженный, и все же она не стала пенять на то, что из-за переполнявшего его страха Мануэль только что поставил под угрозу собственную жизнь, а возможно, и жизни остальных.

Мы с Эриком поднялись на ноги.

– Пойдем, когда ты будешь готов, – сказала я Мануэлю.

– Я уже готов.

И мы опять начали пробираться через джунгли. Сил у Мануэля все же оказалось не так много. Когда мы снова тронулись в путь, я пошла за ним следом и видела, как у него трясутся ноги и как он спотыкается на болотистых участках. Хотя до этого отец выдерживал вполне приличный темп, падение его подкосило, ослабив физически и лишив уверенности в себе. Он брел медленно, неуверенно, и нам приходилось приноравливаться к его темпу.

Весь оставшийся путь я не сводила с него глаз, и каждый раз, когда отец, поскользнувшись, размахивал руками, чтобы не упасть, это заставляло меня нервничать.

Так мы двигались еще три часа, прорубаясь сквозь заросли, осторожно пересекая поляны, перебираясь через болота. В конце концов мы достигли точки, очень близкой к тому месту, где Оскар Анхель Тапиа нашел стелу Флорес, где Беатрис де ла Куэва в компании с Баладжем К’уаиллом обнаружила лабиринт Обмана.

Этой точкой было отвратительное и величественное устье реки Саклук.

– Совсем не то, что мы ожидали, – сказал Эрик.

– Тьфу, черт! – сказала Иоланда.