Текст книги "Экстремальная ситуация"

Автор книги: Игорь Желем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Желем Игорь
Экстремальная ситуация

Игорь ЖЕЛЕМ

ЭКСТРЕМАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ

Настал и его черед.

– Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно! – бесстрастно сообщил робот-универсал.

Мартин понимал, что спорить с машиной бесполезно, что механической глоткой этой марионетки вещает его величество Мозг корабля – невменяемый электронный кретин.

– Подсудимый, проследуйте к месту казни! – приказал робот.

Каждые сутки Мозг убивал одного человека. Мартин был последним, тринадцатым. Погибла Лайза, его любимая женщина. Погиб капитан. Погиб весь экипаж "Кассандры". Мозг устраивал "суд", неизменно доказывал вину "подсудимого", а потом преспокойно сжигал жертву в топке утилизатора. Живьем!

Мозг наслаждался казнью, смаковал их агонию как утонченный садист. Они не знали, кто будет следующим. Они имели возможность слышать "процесс", каждый шаг осужденного к топке, его испуганное бормотание, всхлипы и мучительный предсмертный вопль. Мартин был последним. Он умирал уже двенадцать раз...

Нельзя осуждать осужденного, как бы жалок тот ни был на эшафоте. Ожидаемая смерть, последний сознательный к ней шаг выхолащивает человека, истребляет волю, сбивает спесь с умнейшего существа в этой галактике. Как ни странно, самой мужественной оказалась Лайза – единственная женщина в их экипаже. За полшага до смерти Лайза не рыдала, не умоляла убийцу о пощаде, снисходительности к ней, как к женщине.

– На третьей станции воскреснешь... – сказала Лайза, прощаясь с любимым. Она знала, что он ее слышит. Она надеялась, что он ее поймет и хотя бы эта, двенадцатая человеческая жертва не будет напрасной. Лайза погибла вчера. А сегодня, на "суде", Мозг спросил:

– Что такое третья станция?

Мартин не ответил. Зачем машине древний миф о Христе, его скорбном пути на Голгофу? Когда-то, вместе с Лайзой, они пытались пройти этот путь – и сошли на третьей его остановке. Было тягостно как-то, неловко и совестно за людей, предавших бога. Лайза увела его в храм...

"И воздастся каждому по делам его...".

Своего творца, прародителя, своего непридуманного бога предала машина. Мозг звездолета вершил "правосудие": обвинял, выносил приговор – и казнил!

Последний путь – к утилизатору, был неблизок. Жилые отсеки, служебные, реакторная палуба, трюм... Мартин пытался убедить себя, что эту страшную роль – осужденного к смерти – он только играет. Он повторял ее мысленно во время каждой экзекуции – в своей каюте, камере смертника. Дабы кощунственная постановка не удалась, он не мог, просто не имел права теперь сфальшивить.

Сопровождал его мощный эскорт: универсал спереди, универсал сзади и два маленьких, но ловких стюарда по бокам. Мартин шел, как и полагалось смертнику: неуверенно, шатко, спотыкаясь. Люминаторы ярко освещали длинную галерею и шахту эскалатора в ее конце. В шахте они замешкались.

"Первая остановка!" – отметил Мартин. В узком тоннеле стюарды уже не могли придерживать узника за предплечья. Они пропустили Мартина вперед. Полоска эскалатора образовала крохотные углубления для ног, вздрогнула и слишком быстро – так Мартину казалось – тронулась вниз. Спешить теперь ему было некуда! Робот, однако, торопил его, подталкивал постоянно сзади, и иногда Мартину приходилось прыгать сразу через две ступеньки.

Опять галерея. Шахта в дальнем ее тупике – мрачная, узкая, изогнутая в хищную спираль-штопор.

"Вторая остановка!" – подумал Мартин. Он ковылял навстречу смерти медленно и неохотно, даже всхлипнул – так требовала роль. Он не хотел, чтобы Мозг насторожился, изменил маршрут или вдруг, в обход обычной "процедуры", вздумал порешить его прямо здесь, в галерее! Универсал покончит с ним быстро и с пренебрежительной легкостью: удавит, проткнет, растерзает тщедушную человеческую плоть на отвратительные кровавые кусочки. Именно теперь он должен быть точным, должен продержаться до следующей шахты. Мартин уже знал, где они остановятся в третий раз. Исчезающе малый шанс у него был.

Черные треугольники на желтом диске. Метка реакторной палубы. Их процессия вновь замешкалась, выстроилась гуськом и только тогда продолжила шествие – по эскалатору.

"Прибыли, – решил Мартин. – Третья станция. Сейчас или никогда!".

Здесь, в узком винтовом тоннеле, стюард уже не мог ему как-то воспрепятствовать. Змейка появилась на втором витке. Еле приметная, изогнутая латинским S, с хищной клешней на каждом кончике.

Никто не знал, что означает это клеймо на внутреннем стволе шахты ни капитан, ни первейший его помощник, ни, даже, Мозг корабля! Возникло оно недавно, после очередной профилактики "Кассандры" в лунных доках. К змейке привыкли и уже не замечали – так себе, царапина, бессмысленный иероглиф в шахте реакторной палубы. Не могла прослышать о логове скорпиона и Лайза. Определенно не могла! Тогда почему перед гибелью она вспомнила о Мартине и, возможно, спасительной для него третьей станции? Или это Мозг его дурачит?! Заподозрил что-то и устроил жуткую бойню как тест, последнюю проверку с пристрастием – для себя и Мартина...

Никто не знал и о странной метаморфозе, происходящей с этим клеймом всякий раз, когда Мартин объявлялся в шахте. Безликий иероглиф преображался самым удивительным образом. Членики длинного, дважды изогнутого туловища становились более рельефными, выпуклыми, их крошечные чешуйки топорщились, шевелились, издавали неприятное, прямо-таки змеиное шипение, а режущий край обеих клешней вспыхивал недобрым красноватым светом. "Змея" выжидала.

Так случилось и в этот раз – на пути Мартина к приспособленному под плаху и крематорий утилизатору. Змейка зашевелилась, зашипела, а волнистые кромки изогнутых клешней испачкались кроваво-красной флюоресцирующей накипью.

Мартин прыгнул – отчаянно, как в омут, словно решил опередить мучительную казнь и свести счеты с жизнью здесь, в шахте, расшибить лоб о керамит ее внутреннего ствола. Стюард ухватил его за комбинезон и, возможно, удержал бы, но змейка соскользнула вдруг со стены, вытянулась одним коленом в просвет тоннеля и без видимого усилия перекусила металлическое щупальце своей клешней. Бессмысленный, казалось бы, прыжок, неодолимое препятствие, увечье, смерть... Шахта вздрогнула, и в ее сверхпрочных керамитовых внутренностях образовалось отверстие. Оно напоминало пасть гигантской хищной рыбы, что питалась такими, как Мартин, горемыками. Где-то в глотке чудовища полыхал голубой огонь. Беглец окунулся в него. Злой щелчок сомкнувшейся диафрагмы оградил Мартина от кровавого кошмара – механических палачей, камеры смертника и спятившего позитронного Мозга...

***

Втайне он надеялся, что коварное могущество скорпиона ему и не понадобится вовсе. Сомнительная это была привилегия...

Уязвленный и злопамятный преступный гений чудовищно изменил себя с преступной целью: возвыситься, отмстить и властвовать! Дерзкий этот девиз был чреват кровью, гибелью многих – миллионов! И мир людей содрогнулся. Метастазы неуверенности и всеобщего смятения пошатнули его. Могущественный Совет Земли и его премудрые старцы оказались не у дел. Страдали транспорт, связь, уменьшалось производство... Казалось, что час Страшного Суда настал и незыблемому порядку вещей в этом самодовольном и порочном мире пришел-таки конец.

– Огонь огнем! – восклицал не менее преступный, извращенный и острый ум. – Я могу попытаться изгнать дьявола. Взамен за свободу – мою!

С преступником заключили сделку – против преступника, величайшего гения зла! И тогда пленник, существо с больной и извращенной фантазией, напрочь отрицающее какую-либо ценность человеческой жизни, создал S-капсулу. Он вышел из нее скорпионом, дабы мстить мстителю, поохотиться всласть на дьявола и уйти, бросить навсегда этот суетный и опостылевший ему мир. Безумные стихии схлестнулись, умножились и превысили мыслимый предел терпимого и возможного в этой реальности. И погибли! Мститель захлебнулся собственной ненавистью и гордыней, а скорпион бесследно и, как казалось, навсегда исчез.

Это было так давно... Возник новый Совет, была создана Внешняя Инспекция, а люди прорвались в большой космос. О мстителе старались не вспоминать. Пытались позабыть и угрюмый подвиг скорпиона. Двуликое воплощение зла заклеймили, отвергли и оставили в мрачном прошлом...

Да, Мартин надеялся, что скандальное решение Внешней Инспекции установить S-капсулу на "Кассандре" – всего лишь странная и бесполезная прихоть, и в этом рутинном рейсе его уж точно не коснется. Но случилось так, что Мозг приговорил экипаж к смерти – мужчин и Лайзу, единственную женщину, и здесь, на третьей станции, у Мартина уже не было выбора. Впрочем, прыгая в капсулу, он не был уверен, что это лучший способ уйти из жизни...

Он беспомощно ворочался в клейком и вязком нечто. "Неужели цвет преисподней голубой?" – успел еще удивиться Мартин. Мерцающая голубоватая субстанция ослепила его, проникла в рот, ноздри, легкие – и он задохнулся...

Даже во Внешней Инспекции толком не представляли, что происходит с человеком в S-капсуле.

– У каждого свой ад! – предупреждал ее создатель. Он объяснял путано: – В прадревние времена мы ушли из полной реальности, спрятались в маленьком, но весьма удобной ее кусочке – где и прозябаем по сей день. S-капсула ни в коем случае не преобразует свою "добычу", не перевоплощает ее в сверхъестественное чудовище. Она создает брешь в действительности, раздвигает ее и проталкивает избранного в "утерянный ад". "Первозданная" или "полная" реальность, вероятно, довольно жуткое место. Вероятно и человек в ней представляет нечто иное, но предсказать, какие он обретет крылья – ангела или демона – увы, нельзя...

И преступный гений мрачно улыбался:

– Ангелы и демоны, впрочем, братья-близнецы, – уточнял он. – Но эти с нимбом... Я избегаю их. Уж лучше выкушать запретный плод!

Мартин вкусил – и захлебнулся мерзкой голубой цикутой. Не ощущал, не представлял, не мыслил... Он находился где-то вне времени и пространства. Он сжался во что-то неопределенное и пугающе чуждое – комок исступленного первобытного страха, безысходной тоски и вселенского отчаяния. Он был очень одиноким, чуть ли не единственным живым существом в этой стерильной голубой пустыне и осознание своей ненужной исключительности еще более угнетало его. Живым? Или он таки умер? Или это жизнь после смерти?! Да и что, собственно, такое жизнь? Боль, страх, голод, жалкое трепыхание во враждебной и чуждой среде?.. Если так, то жизнь весьма скверная штука. И ненужная!

Он запутался. Он многого не помнил. Он находился в очень странной коме: уничтоженный, разбитый и умерщвленный, он, увы, мучительно пресмыкался в голубоватом мареве, не погрузился, вопреки всему, в благостное беспамятство и бесчувствие.

S-капсула "собирала" человека в координатах расширенной реальности. Он возникал постепенно из вселенского хаоса обрывочных воспоминаний, смятенных мыслей и бесконечного потока жутких проклятий и ругательств. Он обрел кончики пальцев, затем конечности, затем туловище – и когда комок живой плоти оформился в "обычное" человеческое тело, он осознал себя и опять обрел "душу". Но чью? Тоже человеческую?!

У него не осталось времени размышлять, кто или что он такое. Голубоватое сияние померкло, превратилось в кромешную темень и только зловещее красное S с клешней на каждом кончике еще мерцало на диафрагме возврата.

Он не мог сейчас выжидать или колебаться. Малейшее промедление означало его вечную ссылку в этот мрачный мир – вне пространства и времени...

Кроваво-красные клешни вскрыли кусочек "расширенной" реальности, и он прыгнул в образовавшуюся брешь...

***

– Человек в координатах расширенной реальности не обязательно скорпион, – предупреждал создатель капсулы. – Он станет таковым, если обретет крылья демона – изворотливый, холодный, даже жестокий ум, брезгливость ко всему суетному и преходящему и воистину беспредельный цинизм!

И выбор пал на него. Из сотен тысяч именно он, Мартин, имел, почемуто, шанс выйти из капсулы чрезвычайно опасным и коварным существом скорпионом. Так решили умники из Внешней Инспекции. "Кассандру" снабдили S-капсулой, а его – тайным и весьма неполным знанием о гипотетической прадревней реальности.

"Неужели во мне сокрыто столько злого и дремуче первобытного? удивлялся иногда Мартин. – Неужели я продал душу дьяволу и этот жуткий сон – о скорпионе и потустороннем мире – когда-нибудь сбудется?!". Он страшился самого себя. Он искренне надеялся, что свою большую роль в этом мрачном карнавале он, вполне возможно, никогда и не сыграет.

Так и было – до поры, до времени. До рокового рейса в созвездие Октанта! И был суд – машины над человеком. И были казни – в топке утилизатора. И уцелел, почему-то, только он, беглец в расширенную реальность. Но состоялся ли побег?

Он вывалился обратно в шахту реакторной палубы – на эскалатор ее винтового тоннеля. Ничего не изменилось. Его теснили роботы, а до места казни было уже рукой подать. Никакой расширенной реальности, полного мироздания и всяких там "скорпионов". Чепуха, ложь, вымысел... Создатель S-капсулы надул их, заморочил баснями о привередливых изнеженных ангелах и всемогущих демонах – дабы бежать из своей клетки...

Нет, Мартина не захлестнула паника и бессмысленная ярость обреченного. Он размышлял – быстро, точно и хладнокровно. Этот факт уже сам по себе был весьма примечательным, но сейчас Мартин думал о другом. Он не хотел погибать. Он собирался выжить, выследить и убить убийцу – кто бы это ни был!

Он размышлял. Да, шахта, тоннель, роботы – вроде ничего не изменилось. И он не превратился в диковинное сверхопасное насекомое. Вот только эскалатор, почему-то, вел себя странным образом. Он дергался, замедлял движение, останавливался, словно безотказный и многократно дублированный его механизм вдруг давал совершенно необъяснимые осечки.

Мартин размышлял – быстро и точно. "Как скорпион", – подумал вдруг он – и не испугался. Не удивился, что за столько лет проклятие злого гения не утратило свою значимость и злую силу. "Как скорпион!" – хладнокровно заключил Мартин. И теперь, увы, получалось, что он протиснулся-таки во враждебную всему земному расширенную реальность...

Опять же, это чрезвычайное открытие нисколько его не взволновало. Он анализировал ситуацию с вселенским спокойствием, словно был неприкасаемым вершителем судеб и в той, и в этой реальности. Был скорпионом!

Эскалатор притормаживал, останавливался, его конвульсии казались все более продолжительными и недвусмысленными. Что-то происходило со временем. В паузах, когда транспортная лента становилась неподвижной, механический эскорт превращался в груду бесполезного металлического хлама. Роботы словно выключались, их паралич всегда был одновременным и всеобщим. Только Мартин, почему-то, сохранял способность двигаться, мыслить и что-то предпринимать. Паузы, впрочем, были непродолжительными: проходила секунда, другая, иногда добрый их десяток – и движение возобновлялось. Вниз, на реакторную палубу – к топке утилизатора!

Мартин мог воспользоваться очередной такой заминкой, оттолкнуть беспомощного стюарда, протиснуться мимо универсала и сигануть обратно на второй уровень. Он запросто мог ретироваться, спастись бегством – но не стал этого делать. Ведь он – скорпион! Он прибыл сюда разобраться кое в чем – и кое-кого проучить!

Эскалатор вздрогнул и опять остановился. Мартин уже знал, как прикончить сопровождающих. Несогласованное по координате времени тело нестабильно в любом случае – и в любой реальности!

Мартин ухватился за манипулятор стюарда – он оказался почему-то гибким и скользким, как щупальце осьминога – и резким рывком перебросил машину через себя. Тяжелый универсал тоже пошатнулся. Мартин помог ему упасть, неуклюжий бочонок запрыгал по ступенькам, пребольно отдавил скорпиону ступню, протаранил по пути еще одну пару неподвижных механических истуканов, и вскоре все четыре машины с жутким металлическим лязгом исчезли в следующем, предпоследнем завитке тоннеля.

Скорпион не успел покинуть зону временного дефекта. Эскалатор ожил, и на его ступеньках возникли роботы-призраки. Их контуры были нечеткими, расплывчатыми, металлический корпус вибрировал, а башни датчиков напоминали головы сказочного дракона – огнедышащие, с пустыми глазницами и пастью гигантской белой акулы... Роботы не могли существовать сразу в двух точках пространства – здесь, возле Мартина, и на нижнем сегменте эскалатора. Последовал взрыв.

Ударная волна зажала Мартина со всех сторон, оглушила, спрессовала в нечто бесчувственное и бесформенное – и выбила сознание вон. И он вновь ничего не помнил – как орал что-то матерно, кувыркаясь по крутой спирали эскалатора, как с отвратительным треском и болью переломился надвое его позвоночник, и как диафрагма реакторной палубы, почему-то, не распахнулась и остановила его грузное и стремительное падение.

Он лежал неопределенно долго и бредил – о S-капсуле, расширенной реальности и странном дефекте времени, погубившем его палачей. Когда он сумел, наконец, приоткрыть глаза, кошмарный сон оказался явью: он, избитый и искалеченный, умирал на платформе транспортной шахты!

Умирал?! Нет, казнь опять не состоялась. Он даже подумал, что смерть, вероятно, не такая уж скверная штука, почти утерянный рай в этой, расширенной реальности. Ну чем не выход – забыться, уснуть навсегда, не чувствовать жуткой боли, безысходности, страха, не мечтать о мести и возвращении на прежнюю, уже не существующую для него "Кассандру"?

Нет, казнь не состоялась. В груди пульсировала боль. Сердце разгоняло ее по сосудам торопливыми толчками, излучало в туловище, конечности, голову – а это значило, что спинной мозг уцелел, чудесным образом восстановился, и уже вскоре гибельный паралич минует.

Так и случилось. Он словно лежал в растревоженной муравьиной куче. Крошечные насекомые ползали по его коже, ненасытно терзали дрожащую плоть, но их укусы, как ни странно, были целительными: покалывание сменилось легким зудом, он смог двигаться и, даже, присесть.

Роботы – если это были роботы – взорвались, лопнули, как мыльные пузыри, и их студнеобразные останки испачкали потолок, стены, перекатывались по зубьям неподвижной теперь лестницы и, конечно, растекались безобразными кляксами по туловищу скорпиона. Вот почему и было так светло: эта вязкая зеленоватая субстанция интенсивно излучала. Холодное фосфорическое свечение мерцало, усиливалось иногда до нетерпимого накала, иногда меркло или "выключалось" вовсе. Так остывает уголек: теплится, прикрывает свои раскаленные глазки – и умирает. Так выгорел и зеленоватый студень: он истлел, съежился, как шагреневая кожа, в маленькие блестящие крапинки и исчез, излучился полностью в расширенную реальность.

"И никаких проблем с трупами!" – зло ухмыльнулся Мартин.

Он осмотрел себя. Цел и почти невредим. Шея еще ноет, но боль вполне терпимая. Он может двигаться. Он даже слышит чьи-то вкрадчивые шаги на реакторной палубе.

Диафрагма покрылась синеватой изморозью, витиеватым узором царапин и глубоких трещин – и раскололась, рассыпалась на мельчайшие кусочки, словно состояла из тонкого хрупкого стекла, а кто-то мощный и очень капризный решил немедленно убрать это препятствие – раскрошить его, уничтожить...

Над грудой острых блестящих льдинок стояла Лайза.

– Я совершила ошибку, – сказала она. – Я зря вспомнила о третьей станции. Эта роковая подсказка разделила нас – больше и страшнее, чем смерть!

Мартин смотрел на ее протянутую руку и медлил. Нет, он не прикоснулся к этой ладони. Он встал кое-как и принялся массировать шею в том месте, где недавний перелом еще сказывался тупой остывающей болью.

Лайза вздохнула.

– Выход есть, – сообщила она. – Ты должен найти в себе мужество умереть – здесь, сейчас!

Скорпион не убил ее лишь потому, что не был уверен кто или что это такое, не представлял, насколько эта бестия опасна и смертна ли она вообще! Он помнил, что находится в расширенной реальности, стране пугающе таинственной и чуждой, что время в ней более чем странное – прерывистое, рыхлое, что зеленоватые слизняки здесь обретают внешность робота и умирают наслаждаясь – радостно лучатся, флуоресцируют, мерцают... Почему бы и этой сокрушающейся "Лайзе" не оказаться подделкой, весьма совершенным внешним подобием человека с мерзким студнем вместо мозга и костей?!

Скорпион пытался тянуть время.

– Эта капсула... Как ты узнала? – удивился он.

Лайза нахмурилась.

– Капсула? – переспросила она. – Конечно же, капсула! Это, вероятно, единственная лазейка в полную реальность. Капсула... Нет, я ничего о ней не знала. Ничего! Ты скверно засыпал в последнее время – ворочался, вскрикивал, стонал что-то о реакторной палубе и каком-то логове... Вот я и подумала, что существует связь – между тобой и странным клеймом в этой шахте. Я думала, что хоть ты уцелеешь – там, на "Кассандре"! Я любила тебя, Мартин... Но кто мог знать, что эта страшная и мучительная казнь мнимая, что это всего лишь переход, болезненный, но самый верный способ вернуться в расширенную реальность. Ты чужой здесь, Мартин. Ты должен уйти обратно, на "Кассандру", что вряд ли возможно, либо умереть – обрести себя настоящего и стать одним из нас!

– Эти роботы... – прервал он заупокойную. – Они исчезли. Они распались на куски и выгорели, излучились...

– Это примитивные формы. Они могут только копировать – своеобразная мимикрия. Они зависимы, неразумны и нестабильны, не создают даже собственное темпоральное поле – вот ты их и уничтожил! Я предупреждала ЕГО, что так получится. Ты не из робкого десятка, слишком сообразителен, ловок и, как мне кажется, имел контакты с Внешней Инспекцией. Но ОН решил рискнуть еще раз. ОН послал меня исправить мою же ошибку и помочь тебе пройти этот скорбный путь до конца. Я весьма совершенная форма, меня ничто не остановит. Для твоего же добра я сделаю это – непременно!

– Ведь это "Кассандра"? – уточнил Мартин.

– Это расширенная реальность – полная, первозданная, основополагающая. Этот фрагмент сохраняет структуру "Кассандры", пока звездолет еще существует в прежней, узкой нише. Но ОН уже активировал самоликвидатор. Корабль погибнет. Исчезнет и этот неестественный сгусток расширенной реальности. Ты умен, Мартин. Ты опасен. Но ты человек. Ты тоже исчезнешь! Ты должен успеть умереть – и возродиться! Иного не дано...

Погибнуть? Иного не дано?! Скорпион так не думал. Он анализировал быстро, точно и хладнокровно. Пусть так. Пусть это враждебный человеку расширенный мир, но данный его фрагмент сохраняет пока структуру "Кассандры", а значит он, член казненного экипажа, отлично знает его устройство. Он сумеет поиграть здесь в прятки! "Икает" время, что-то происходит с пространством, искажаются звуки, образы – "расширение", вероятно, изменяет причинно-следственные связи и возникает совершенно новая, иная реальность. Она обитаема. Примитивные формы, совершенные формы, существует, вероятно, и масса промежуточных... Да, он здесь чужое и весьма нежеланное звено. Но он скорпион! Он может выжить. Он обязан уцелеть и попытаться уйти обратно – в узкую нишу.

Казнь, ОН, расширение, странная жизнь после смерти... И схоже на то, что Лайза так и не поняла, о какой капсуле шла речь, и кто пожаловал к ним инкогнито в расширенную реальность! Если так, то он имел преимущество некоторое время!

Скорпион анализировал и, как казалось, уже видел возможное решение спорное, жестокое, но весьма действенное. Но сейчас... Сейчас важно разминуться с этой самоуверенной совершенной формой в облике Лайзы и повидать ЕГО. Скорпион испытывал сильнейшее подозрение, что вовсе не Мозг корабля, но этот таинственный некто – кровожадный идол расширенной реальности – и бросил их на жертвенный алтарь в этой звездной пустыне.

Скорпион слушал, внимал сбивчивым увещеваниям Лайзы и наблюдал за ее внешностью, мимикой, жестами. Он искал зацепку, ту сокровенную слабость, что сокрыта в каждом, даже самом совершенном существе – искал и, пока, не находил.

Да, это была Лайза – высокая соблазнительная брюнетка с чувственными, чуть полноватыми губами, мягким певучим голосом и очень женственными тонкими ладонями. Безусловно умная, иногда упрямая и капризная, довольно уверенная в себе – та Лайза, что пленила Мартина в прежней, узкой реальности! Мог ли он поднять на нее руку? Лайза... Глаза вот только грустные, потухшие – как у мертвеца? Почти нечеловеческие! Лайза?

И почему всемогущий ОН вдруг решил, что Мартин безропотно проследует за любимой в ад?!

Скорпион анализировал. Бесспорно, что здесь, в расширенной реальности, время рассогласовано, раздроблено пробелами и вовсе не является гарантом цельного и стабильного мироздания. Дабы выжить, не "чувствовать", как псевдороботы в тоннеле, временных пауз, совершенные формы должны создавать собственную темпоральную броню. И скорпион ее видел: еле приметная красноватая сеточка плотно укутывала Лайзу с ног до головы, пульсировала, дрожала на лице как нежная вуаль при каждом горячем выдохе.

Видел он и собственную ауру – сплошную и несравнимо более мощную. Проявлялась она постепенно. Вдоль туловища возникли иссиня-черные силовые хорды, а промежутки заполнились великим множеством овальных полупрозрачных чешуек. Приговоренный к смерти?! Нет, в такой кольчуге он напоминал скорее хищника...

Понять что к чему и насторожиться Лайза не успела. Он предельно грубо – ударом ноги в лицо – уложил ее на пол и резким рывком сорвал красноватую темпоральную вуаль. И остановил время – так ему казалось! Он не знал, в чем здесь дело, но кольчуга как бы расталкивала дефектное время, и теперь, без всякой защиты, совершенная форма оказалась очень уязвимой. Лайза вскрикнула испуганно и застыла, превратилась в сброшенное с пьедестала неподвижное изваяние. Мартин видел закостенелую гримасу ужаса на ее лице и мутные нечеловеческие глаза.

"Это еще посмотрим, кто здесь более совершенная форма!" – подумал скорпион и осторожно переступил через тело женщины. Он мог покончить с ней прямо сейчас: передвинуть, да просто перевернуть на другой бок – и с высокомерием маньяка-убийцы смотреть, как она погибает, ослепительно излучает себя в расширенную реальность...

Скорпион торопился. Он слышал топот в шахте эскалатора – кто-то весьма грузный бежал Лайзе на выручку. Он помнил, что там, в узкой нише, самоликвидатор вот-вот уничтожит "Кассандру". И еще он понимал, что сейчас многое, очень многое зависит от встречи с НИМ!

Скорпион спешил. Он осмотрел реакторы, убедился, что до критического нагрева минут двадцать еще осталось, и бросился в трюм. Он избрал длинный путь, в обход примитивных форм и их более совершенных собратьев. Ангары с планетарной техникой, хранилища роботов, пресловутый утилизатор, технические и складские отсеки – он пробежал их на одном дыхании и сходу прыгнул в крошечный, для одного человека, лифт.

Кабина остановилась на уровне второй палубы. Скорпион не раздумывая выдавил осветительный сегмент на потолке, прополз в шахту и стал подниматься по лесенке ускоряющего ротора к основному уровню. В почти полной темноте он вполне сносно видел направляющие полозья, "откупоренную" кабину лифта, какие-то скобы, вмятины вдоль всей шахты. Он отлично слышал гул реакторов, далекие вскрики, вопли – слышал даже прерывистое дыхание совершенной формы, поджидавшей его на основном уровне! Он чувствовал себя сильным, ловким и опасным. Вполне возможно, что он в самом деле был скорпионом!!!

Мартин подтянулся к последней диафрагме. Синеватая изморозь, глубокие, почти сквозные трещины... Он раскрошил это препятствие одним ударом, схватил "человека" за голень, подсек и резко потянул на себя. Совершенная форма вскрикнула и с противным воем кувыркнулась в проем шахты.

Мартин не смотрел, кто это был и разбился ли "страж" насмерть. Он выполз, наконец, из шахты и побежал вдоль галереи к центральной рубке и секции Мозга "Кассандры". Да, ему встречались совершенные формы – в красноватой, бледно-розовой, сиреневой защитной ауре. Встать у него на пути они теперь не пытались, даже наоборот, расступались почтительно, словно мрачная его решимость внушала им страх и благоговейный трепет.

Вход в рубку охранялся. Самые рослые и крепкие члены их экипажа капитан и второй пилот – смотрели на Мартина с глухой неприязнью.

– Шел бы ты отсюда, – процедил второй пилот.

Мартин оценил броню "хранителей". Силовые хорды, овальные чешуйки... Он удивился. Очевидно эти два субъекта здесь, в расширенной реальности, тоже обладали качествами скорпиона! Некоторыми...

Где-то в узкой нише тикал самоликвидатор. Мартин не мог ждать. И не хотел – скорпион не испытывал жалости к двуногим с тусклыми глазами, не помнил Лайзу, свое странное к ней чувство. Он забыл себя и этих, некогда, людей.

Он был быстрее: он уклонялся, двигался, он наносил удары, срывал темпоральную защиту – и убивал! В изъянах времени он подталкивал оцепеневших стражей, они рассыпались, превращались в искрящийся зеленоватый студень – и выгорали.

Мартин вспомнил пароль, произнес его, и только тогда дверь рубки приоткрылась. В кресле первого пилота сидел ОН – тот, самый первый скорпион, гений зла и мщения. Повелитель жизни и смерти в этой реальности...

– Да, я забыл о Внешней Инспекции, – сказал ОН. – Я забыл, что люди помнят зло и непременно используют S-капсулу еще раз.

Повелитель задумался.

– У тебя нет шансов, – решил ОН. – Ты погибнешь – вместе с "Кассандрой" или раньше, от моей руки! А жаль, настоящие скорпионы демоны зла – исключительная редкость. Ты же видел эти формы – хилые, малоподвижные... В расширенной реальности таких подавляющее большинство: совершенные формы, промежуточные... Скорпионы здесь властвуют безраздельно! Ты пробовал, Мартин, вкус власти – абсолютной, безусловной?! Нет, людям не дано возвыситься над собственным ничтожеством, почувствовать себя богом – всемогущим, всезнающим... Абсолютно властвующий человек превращается в сатрапа, душителя, диктатора, того же мстителя!

– Ты столь же коварен и нетерпим, – прервал его Мартин. – Ты убиваешь.

– Смерть – абстракция, – возразил ОН, – таинственная, пугающая своими окостенелыми формами и неотвратимостью. В "расширенном" измерении она не существует. Потусторонний мир куда сложнее, чем мог себе представить даже самый дерзкий мыслитель. Ад и рай, совмещенные удивительным образом в нечто единое – вот что такое полная реальность. Здесь можно управлять временем – сжимать, произвольно кромсать его. Здесь расстояние или бесконечно, или сведено к нулю. Здесь измерений – великое множество, и человек, его многомерная тень, существует в каждом из них... Да, все очень сложно, все очень запутано. Я и сам многого не понимаю. Получается, что в этой системе координат человек вечен, он отбрасывает тень как в прошлое, так и в будущее, а его мнимая смерть – всего лишь временное отсутствие в одном из миров. Узкая ниша, в которой люди некогда обустроились, и есть такой мир. Он имеет особые параметры. Он чрезвычайно стабилен и полностью замкнут на себя. Покинуть нишу почти невозможно, и людям кажется, что их Вселенная и есть истинное мироздание. Впрочем, отголоски полной реальности существуют и в человеческом измерении. Ведь мифы о реинкарнации, душе и загробной жизни не возникли на пустом месте! Умиравшие, но так и не умершие что-то помнят – тоннель, свет, голоса, необычная музыка... Дело в том, что в узкой нише человек угодил в ловушку: он мелькает на несколько десятков лет – и "выключается". Изолированная сверхзамкнутая система каким-то образом "гасит" его тень, рассеивает в других измерениях. Человек не "функционирует" сотни, иногда и тысячи лет, чтобы потом, при удачном стечении обстоятельств, вновь промелькнуть в узкой нише: родиться, быстро состариться и опять умереть!