Текст книги "Пираты, корсары, рейдеры (с илл.)"

Автор книги: Игорь Можейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

В этом же году англичане дважды нападали на маратхский форт на острове Кеннери вблизи Бомбея. Оба штурма, изобиловавшие драматическими событиями, окончились неудачей.

После серии провалов Бун понял, что без существенной военной помощи из Англии справиться с сопротивлением индийских властителей невозможно. Он засыпал Лондон письмами, в которых утверждалось, что пираты полностью парализовали английскую торговлю в Бомбее. Ему поверили, и для охраны гавани из Англии был прислан шестидесятипушечный компанейский линейный корабль «Святой Георг». Однако корабль прибыл как будто специально для того, чтобы лишний раз подчеркнуть низкий класс компанейских офицеров – обычно неудачников, уволенных с королевской службы. Когда после перехода из Англии «Святого Георга» вывели на мелкое место для килевания, нерасторопный капитан так плохо командовал этой привычной для моряков тех времен операцией, что корабль завалился набок и переломился.

В довершение всех бед возобновилась вражда с португальцами, которым ранее принадлежал Бомбей и которые никак не могли примириться с его потерей. Оставшиеся в городе португальские миссионеры вели себя, с точки зрения английских чиновников, отвратительно, подговаривая не слишком патриотичных служащих факторий и солдат переходить на службу Португалии. Буи выгнал из Бомбея всех католических миссионеров португальского происхождения и на их место призвал итальянцев во главе с епископом. В ответ на это вице-король Гоа запретил местным католикам признавать итальянских предателей и вообще решительно прервал с Бомбеем все отношения.

Открытая война с португальцами не входила в планы Буна, который терпел поражение за поражением в борьбе с Ангрией и которому как раз в это время на несли чувствительные удары пираты с Мадагаскара. Количество пиратов в Индийском океане резко увеличилось после того, как Вудс Роджерс был назначен губернатором Багамских островов и прибыл туда во главе эскадры из шести военных кораблей, облеченный правом амнистировать пиратов, которые пожелают прекратить свой промысел, и жестоко карать всех, кто на этот призыв не откликнется. Пятеро пиратских капитанов со своими командами сдались Роджерсу, но наиболее отчаянные, в том числе Инглэнд, Ле Буше и другие, ушли в Индийский океан, где силы англичан и голландцев были не так велики, как в Карибском море.

Таким образом, через два десятилетия после того, как в этих водах наводил ужас на торговцев Эвери и плавали Миссон с Тью, Индийский океан вновь стал центром пиратской активности. Стоило в 1717 и 1718 годах появиться близ Мадагаскара новым пиратским кораблям из Америки, как поселки ожили, в них строились новые дома и укрепления, а добыча, которую свозили сюда пираты, привлекала торговцев из Занзибара, Персидского залива и с Маскаренских островов. Пиратский Мадагаскар переживал второе рождение.

Первое крупное столкновение англичан с пиратами произошло в 1718 году. Компанейские корабли «Гринвич» и «Кассандра», шедшие из Сурата в Бомбей, узнали, что где-то по соседству знаменитый французский пират Оливье Ле Буше налетел на риф, потерял свой корабль и строит новый.

Капитаны английских судов Макрэ и Кирби решили отыскать пирата и взять его в плен. Однако не успели они отправиться на поиски Ле Буше, как показались паруса «Победы», корабля Инглэнда, и «Причуды», которой командовал Тейлор. Узнав пиратов, англичане обратились к находившемуся неподалеку голландскому кораблю, и тот обещал оказать помощь в бою. Капитаны уже подсчитывали премию, которую они получат за поимку пиратов.

Пираты подняли свои флаги – черный на грот-мачте, красный на фок-мачте и флаг с крестом святого Георга на бизани. И тут нервы Кирби и голландского капитана не выдержали. Воспользовавшись легким бризом, они удалились, и «Кассандра» осталась одна против двух пиратских кораблей.

В начале боя несколько ядер с «Кассандры» попали в «Победу» ниже ватерлинии, отчего пиратскому кораблю пришлось временно выйти из боя. «Причуда» попыталась взять «Кассандру» на абордаж, но матросы Макрэ отбили эту атаку. Через три часа боя потери на «Кассандре» возросли настолько, что Макрэ решил выброситься на берег. «Причуда» погналась за «Кассандрой», и оба корабля сели на мель. Английские матросы отстреливались из последних сил, и, если бы остальные корабли пришли к ним на помощь, бой мог бы закончиться их победой – в какой-то момент, не выдержав огня с «Кассандры», пираты на «Причуде» очистили верхнюю палубу и скрылись внизу. Однако Кирби и голландец, наблюдавшие за боем с безопасного расстояния, избрали именно этот момент для того, чтобы поднять все паруса и устремиться к Бомбею. Зато Инглэнд не оставил своего товарища в трудную минуту и, посадив часть экипажа в шлюпки, направил их на помощь Тейлору. Увидев, что к пиратам приближается подкрепление, Макрэ понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и приказать покинуть судно. Самого Макрэ вынесли на руках – он был контужен в голову мушкетной пулей. «Кассандра» потеряла убитыми и ранеными сорок человек. Пираты занялись грабежом «Кассандры», на борту которой было на семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов серебряных монет и много товаров.

Немного оправившись от контузии, Макрэ послал к пиратам матроса, чтобы предупредить, что он намеревается посетить их и договориться о выкупе «Кассандры». Среди пиратов было несколько человек, которые раньше плавали с ним и знали его как человека смелого и справедливого. Выслушав их, Инглэнд согласился принять Макрэ.

«Кассандра» уже была приведена в порядок. Инглэнд принял английского капитана на борту его собственного судна и угостил ужином из капитанских запасов. Но после ужина возникли осложнения. Инглэнд, давший слово, что не тронет Макрэ, поссорился с Тейлором, имев свои счеты с англичанами. Тот потребовал прикончить Макрэ. И неизвестно, чем кончился бы спор, если бы на палубе не раздались крики и сквозь толпу пиратов в каюту капитана не вошел увешанный пистолетами, грозного вида пират на деревянной ноге.

Те из читателей, кто помнит героев повести Стивенсона «Остров сокровищ», без труда узнают в этом одноногом пирате Джона Сильвера. Именно описание этого инцидента, известного по запискам Гамильтона и воспоминаниями других служащих Ост-Индской компании, подало писателю мысль ввести в повесть одноногого пирата. Сильвер в «Острове сокровищ» говорит, что он вернулся домой на «Кассандре», пришедшей с Малабарского побережья, после того как Инглэнд взял «Кассандру» и победил вице-короля Индии. «Сначала с Инглэндом, потом с Флинтом – вот моя история».

Одноногий пират обнял капитана Макрэ и поклялся самой страшной клятвой, что знает капитана как человека справедливого и честного. И пообещал сделать бифштекс из любого, кто посмеет поднять на Макрэ руку, даже если им будет сам капитан Тейлор. На этом инцидент закончился. Правда, Инглэнд, чтобы не ссориться с Тейлором, который понес большие потери в бою, передал ему «Кассандру», а капитану Макрэ в знак доброго к нему отношения пираты подарили «Причуду» и часть груза с «Кассандры».

Починив сильно пострадавшую «Причуду», Макрэ отплыл на ней в Бомбей с сорока оставшимися у него моряками и солдатами. Путь до Бомбея занял пятьдесят дней – «Причуда» плохо слушалась руля, и ее далеко отнесло в океан. Лишь 26 октября «Причуда» вползла в Бомбейскую бухту. Там Макрэ не ждали: капитан сбежавшего корабля Кирби уверил всех, что «Кассандра» погибла в бою, а всех оставшихся в живых английских моряков пираты зарезали.

Сохранились записки плотника Ричарда Лазенби, которого пираты не отпустили вместе с Макрэ, а оставили в плену. Он рассказывает о дальнейших приключениях Инглэнда и Тейлора, о том, как пираты грабили и жгли индийские поселки и пытали их жителей, чтобы узнать, где спрятаны драгоценности. Он рассказывает также о друзьях пиратов, которых было немало на Малабарском побережье. Пираты, например, нередко заходили на голландскую факторию в Кочин, где продавали награбленное и закупали продовольствие. Голландцы даже предупреждали пиратов о маршрутах военных фрегатов и подсказывали, каким путем пройдут английские торговые корабли. Конкуренция заставляла голландцев, уступавших англичанам одну позицию за другой, идти на союз с кем угодно, лишь бы повредить Бомбею. Помогали пиратам и французы, которые, например, предоставляли места на кораблях, уходящих в Европу, тем из пиратов, кто полагал, что нажился достаточно, чтобы оставить опасное ремесло. Прежде чем плотник Лазенби смог последовать примеру этих пиратов, он стал свидетелем еще нескольких отважных дел Инглэнда.

Вскоре после возвращения Макрэ в Бомбей губернатор Бун собрал все английские корабли для взятия Герии. Командовал эскадрой мистер Браун, именовавшийся «адмиралом флота, главнокомандующим всеми вооруженными силами». Браун, однако, показал себя никуда не годным командующим, а большинство его капитанов – никуда не годными командирами. Одного из капитанов по пути пришлось даже заковать в кандалы, потому что ему с пьяных глаз показалось, что его корабль налетел на рифы, и он, прыгнув в шлюпку, бросился с этим сообщением к командующему. Вскоре появился и невредимый корабль без капитана. Командиры отрядов и капитаны перессорились между собой, и один из них, Эптон, жаловался Компании, что ему ежедневно приходится усмирять бунты на корабле, «происходящие оттого, что офицеры ввязываются в пьяные драки». Он же сообщал, что два капитана дрались на кулаках перед носом у Брауна, который не посмел прекратить эту драку.

После месяца неудачных высадок и бесцельных бомбардировок совет офицеров флота отказался от штурма цитадели Ангрии и, чтобы хоть как-то компенсировать поражение, решил перейти к слабо укрепленному городу Диогуру. Но и этот поход провалился. Пришлось отказаться от дальнейших попыток разгромить маратхов и возвращаться в Бомбей.

Не успели корабли Компании отойти от маратхской крепости, как на горизонте показались четыре корабля. Это были Инглэнд и Тейлор, которые вели за собой захваченные незадолго перед тем два торговых судна. Вид приближающихся пиратов привел Брауна в полную растерянность, хотя под его командой находилась эскадра, по крайней мере впятеро превосходящая по силе пиратов.

Браун не придумал ничего лучшего, как подойти поближе к бастионам маратхской крепости и стал там на якорь, с тем чтобы с наступлением темноты незаметно скрыться.

Пираты и не подумали бы нападать на столь большую европейскую эскадру, но они полагали, что под стенами крепости спрятался маратхский торговый флот, и решили подождать утра, чтобы выбрать себе добычу по вкусу.

Ночью английский флот поднял якоря и начал медленно вытягиваться в океан. В темноте корабли пиратов и англичан перемешались, и когда Инглэнд увидел, что мимо него проходит какой-то большой корабль, он приказал выстрелить.

Это был «Лондон» – флагманский корабль англичан, на котором было почти вдвое больше пушек и людей, чем у Инглэнда.

– Что за корабль? – крикнул с палубы капитан «Лондона».

– «Победа», – ответил Инглэнд. Он не знал, что в эскадре Брауна также был фрегат «Победа». Браун решил, что это его корабль, и начал отчитывать пирата за неосмотрительный выстрел. Это Инглэнда обидело. Он приказал дать залп из всех орудий, и начался бестолковый ночной бой, причем ни англичане, ни пираты, которые наконец поняли, в какой они попали переплет, не хотели сражаться всерьез. Пираты даже обрубили концы и бросили на произвол судьбы свои трофеи. Инглэнд понимал, что скоро рассветет и тогда англичане его расстреляют. Но убегать он не любил. Он провел свой корабль сквозь английскую эскадру, паля с обоих бортов. Английских флот охватила паника. Корабли рассеялись во все стороны, а Браун даже спустил свой флаг.

Это зрелище так позабавило Инглэнда и Тейлора, что они решили потешить свои сердца. Пираты стали догонять один за другим английские фрегаты и линейные корабли и бомбардировать их до тех пор, пока жертва не бросалась к берегу. Ни разу за два дня, пока продолжалась эта потеха, английские корабли не попытались объединиться и отогнать пиратов. Как только очередной английский корабль спускал флаг и готов был сдаться, пираты оставляли его в покое и отправлялись за новой жертвой. Добычи на английских военных кораблях не было – вся эта операция проводилась для развлечения.

Английский флот рассыпался по разным гаваням, и лишь через пять недель потрепанным кораблям удалось вновь собраться в Бомбее.

Браун оправдывался тем, что его подвели офицеры. Губернатор Бун в наказание вновь отправил его в море во главе эскадры с приказанием забыть о войне с маратхами и охотиться только за Инглэндом и Тейлором. А для того чтобы экспедиция не провалилась, в помощники Брауну был дан Макрэ, который уже доказал, что пиратов не боится. Браун с облегчением передоверил ему командование эскадрой.

Отпраздновав в кругу голландцев в Кочине победу над англичанами и заодно продав захваченный корабль «Елизавета», пираты вновь вышли в море. И тут от капитана настигнутого ими небольшого корабля узнали, что из Бомбея на их поиски вышла большая эскадра, во главе которой стоит Макрэ. Это вывело пиратов из себя. Акции Инглэнда упали на корабле весьма низко – ведь была же возможность прикончить Макрэ, и прав, оказывается, был Тейлор, который этого требовал. А когда через несколько дней они встретились в море с эскадрой Макрэ, то погналась за ними столь решительно, что только через два дня пиратам удалось оторваться от преследователей.

После этого весь гнев пиратов обрушился на Инглэнда. Сначала его хотели повесить – пиратская вольница была скорой в своих решениях. Правда, потом припомнили заслуги Инглэнда и сохранили ему жизнь. Но простить ему, что он отпустил Макрэ на свободу, пираты не смогли. Инглэнд и три его друга, которые осмелились защищать капитана, были высажены на необитаемом острове. Одним из четырех робинзонов был пират на деревянной ноге – прототип Джона Сильвера. Лишь через несколько месяцев пиратам удалось встретить рыбаков, которые отвезли их в деревню, а оттуда Инглэнд и его спутники добрались до Сент-Мари. Там Инглэнд с большим огорчением узнал, что за время его вынужденного бездействия Ле Буше, которого пираты пригласили в капитаны «Победы», и Тейлор захватили такую добычу, которая даже не снилась Инглэнду.

Вице-король Гоа Конде да Эришейра после окончания трехлетнего срока службы отправился домой на семидесятипушечном линейном корабле. Он вез в Португалию много драгоценных камней для сдачи в казну, а также собственные ценности. Уже подходили к мысу Доброй Надежды, когда начался страшный шторм. Корабль потерял две мачты, и пришлось выбросить за борт большинство орудий. Португальцы стали искать гавань, чтобы привести корабль в порядок. К голландским поселениям у мыса вице-король идти не решился, а взял курс обратно, к острову Бурбон из группы Маскаренских островов, принадлежавшему французам. Там в гавани, близ французского форта, начался ремонт.

Тейлор и Ле Буше узнали о том, в каком плачевном состоянии находится португальский корабль, и решили воспользоваться этим. Операция была дерзкой: корабли пиратов вошли в гавань Бурбона, подняв английские флаги, и спокойно приблизились к португальцам, которые приветствовали их салютом, полагая, что это военные суда Ост-Индской компании. В ответ на салют зашедшие с обоих бортов пираты дали залп по португальцам, а затем, воспользовавшись суматохой, взяли корабль на абордаж.

Добыча была тем ценнее, что заключалась в основном в золоте и драгоценностях, занимавших немного места и не требовавших дополнительных операций по перепродаже.

Ле Буше решил отметить торжество как настоящий дворянин. Он встретился с французским губернатором острова, который не смел ни в чем отказать пиратам, и, дав ему денег, уговорил его устроить торжественный обед. На обеде Ле Буше сидел между губернатором и вице-королем и произносил тосты за дружбу. Тейлор на обед не явился: он делил свою часть добычи с матросами. Во «Всеобщей истории» Джонсона говорится, что матросы Тейлора хвастались тем, будто на долю каждого из них пришлось по тысяче фунтов стерлингов серебром и золотом, не считая драгоценных камней. Джонсон упоминает о том, что при дележе добычи одному из пиратов достался большой алмаз, тогда как его товарищи получили по нескольку меньших камней. Чтобы не отставать от товарищей, пират разбил свой алмаз молотком и стал счастливым обладателем пригоршни драгоценностей.

Тейлор, которому не по душе были светские наклонности Ле Буше, любил напоминать, что те же недостатки в характере Инглэнда дорого ему обошлись. Французский путешественник Бернарден де Сан-Пьер, посетивший остров Бурбон через пять-десять лет после этих событий, сообщает, что предсказания Тейлора сбылись. После захвата сокровищ вице-короля Ле Буше решил оставить пиратский промысел и жить, как положено благородному человеку. Он купил поместье в Бурбоне и поселился там, будучи уверен в вечном расположении к нему и его богатству со стороны властей. Но через несколько лет, когда вторая волна пиратства пошла на убыль и французские губернаторы перестали трепетать перед разбойниками, Ле Буше был арестован, его имущество конфисковано, а сам он повешен.

Судьба Тейлора сложилась удачнее. Он продолжал свои плавания на «Кассандре» и через несколько месяцев после битвы у Бурбона, расставшись с Ле Буше, напал на большой голландский корабль, захватил его и привел к Сент-Мари. Там большинство пиратов сошло на берег, чтобы отпраздновать очередную удачу, но голландцы вырвались из трюма, перебили охрану и увели свой корабль.

После этого инцидента Тейлор решил вернуться в родные карибские воды. Возвращение туда обычно означало добровольный конец пиратской карьеры – ведь большинство пиратов начинало свой путь именно там, и там у них оставались друзья. Прибыв в Портобелло в 1723 году, Тейлор начал переговоры с английскими властями об амнистии. Но переговоры зашли в тупик. Подозревая, что из переговоров ничего не получится, Тейлор на всякий случай держал пушки «Кассандры» в боевой готовности, и попытки англичан задержать его силой ни к чему не привели. А так как матросы Тейлора, разбогатев, продолжать старые занятия не желали, а набрать новую команду не было возможности, Тейлор отпустил пиратов на берег, а сам ушел к испанцам. Он передал им корабль и получил капитанский чин в испанском флоте. Командовал ли он старой «Кассандрой» или получил другое судно, неизвестно.

Дальнейшая судьба Инглэнда также неизвестна. Макрэ в знак признания его заслуг Ост-Индской компанией был назначен губернатором форта Святого Георга в Мадрасе, где показал себя не только энергичным губернатором, но и ловким торговцем. Когда через шесть лет он покинул Индию, его имущество оценивалось в сто тысяч фунтов стерлингов.

Следующая глава истории мадагаскарских пиратов связана с деятельностью коммодора Томаса Мэтьюза, посланного в 1721 году с эскадрой из четырех кораблей на помощь Ост-Индской компании.

Известно, что Мэтьюз отличился в 1718 году, командуя фрегатом «Кент» в сражении с испанцами. Это был спесивый и недалекий человек, порой одержимый манией величия, порой забывающий обо всем ради своей выгоды. Вероятно, из него получился бы хороший пират – жестокий, коварный и жадный. Но ему было поручено обратное – охранять интересы Ост-Индской компании, карать ее врагов и способствовать ее обогащению.

Согласно полученным инструкциям Мэтьюз должен был первым делом проследовать к поселениям мадагаскарских пиратов и уничтожить их. Затем ему надлежало отправиться к острову Бурбон, где, по имеющимся в Англии сведениям, пираты вольготно чувствовали себя под крылом французского губернатора, и, наконец, пройти к Красному морю и истребить пиратов, которых он встретит там.

В бухте Святого Августина Мэтьюз пиратов не нашел: их корабли ушли к Красному морю. В поселении было малолюдно. Ничего не предприняв, Мэтьюз в нарушение инструкций сразу направился к Бомбею, куда прибыл 27 сентября.

Мэтьюз долго не мог решить с губернатором вопрос, кто и сколькими выстрелами должен салютовать. Наконец он сошел на берег в сопровождении офицеров своих кораблей. «Они смотрели на нас свысока, – вспоминает современник, – как будто понимали всю важность их задачи. Они начали задираться с нашими офицерами и торговцами, почти ежедневно происходили дуэли, и вызовы разлетелись по всему городу». Но офицеры Мэтью задирали не только местных джентльменов. Они дрались и между собой. Мистер Митчелл и мистер Сазерленд так переругались, что первый из них послал вызов Сазерленду и был тяжело ранен на дуэли. Через несколько дней неукротимый Сазерленд дрался с мичманом Далримплом, поссорившись за игрой в кости. Дрались они без секундантов, Далримпл был пронзен шпагой Сазерленда и скончался на месте. Это уже выходило за рамки дозволенного – без секундантов драться нельзя. Мистер Сазерленд, сын лорда Сазерленда, был судим военным трибуналом, в котором председательствовал Мэтьюз, и приговорен к смерти за убийство не по правилам. Но никто не мог казнить офицера и дворянина без санкции короля, и потому с первой оказией Сазерленда отправили домой. По дороге корабль зашел на Барбадос, где Сазерленд сбежал на берег и скрывался до тех пор, пока король не прислал ему прощения. А через неделю после дуэли Сазерленда и Далримпла подрались второй лейтенант «Солсбери» Степни и третий лейтенант того же фрегата Беркли. Оба были тяжело ранены, и Степни умер через две недели. Но так как хирург подписал документ, свидетельствующий, что не рана, а осложнение после нее явилось причиной смерти, Беркли под суд не попал.

Вскоре после своего прибытия в Бомбей Мэтьюз был приглашен губернатором принять участие в большой экспедиции против Ангрии. Она была подготовлена тщательнее, чем предыдущая, и в ней участвовали не только англичане, выделившие от Компании две тысячи солдат, но и португальцы, также враждовавшие с Ангрией и обещавшие предоставить столько же солдат. Целью похода была крепость Колаба, неподалеку от Бомбея. Союзники были настолько уверены в успехе, что заранее поделили добычу: Колаба переходила к португальцам, тогда как англичане получали Герию, которую уже не раз безрезультатно штурмовали. Мэтьюз присоединил к войску двести своих матросов и офицеров и выделил артиллерию. Португальцы прислали солдат больше, чем обещали, и в общей сложности силы союзников, выступившие против маратхов, насчитывали шесть тысяч человек.

Целый день объединенная армия продвигалась к Колабе, но маратхов все не было видно. Лишь однажды из-за дерева выскочил одинокий всадник и метнул копье в группу офицеров, ехавших сбоку от колонны. Копье попало в бедро Мэтьюзу и оцарапало его. Мэтьюз погнался за всадником, но, конечно, не догнал.

Маратхские войска стояли перед воротами крепости. Когда значительно превосходившие их численностью европейцы увидели врага, ни один из начальников не взял на себя ответственности руководить боем. Пока начальство раздумывало, что делать, полковник Брасуэйт (на самом деле второй лейтенант с фрегата «Лев», повышенный в чине, как и другие офицеры Мэтьюза, лишь на время этого похода) повел свой отряд в атаку. Но так как пятьдесят тяжелых пушек, которые англичане и португальцы притащили с собой, в бою не участвовали, отряд англичан застрял под стенами, а поддержать его никто не догадался. Тем временем конница маратхов бросилась во фланг наблюдавшим за событиями португальцам, которые тут же разбежались. Увидев это, оставили поле боя и англичане. На их счастье, никто их не преследовал, пока они в беспорядке бежали к лагерю. Все орудия и часть боеприпасов достались маратхам.

В тот же вечер Мэтьюз, подчиненные которого понесли самые тяжелые потери, бессмысленно штурмуя стены города, устроил на военном совете скандал и при этом едва не избил самого вице-короля Гоа. В негодовании португальцы оставили лагерь, и Ангрия, воспользовавшись моментом, написал вице-королю письмо с предложением мира. Португальцы согласились. Англичане не посмели штурмовать крепость в одиночестве и были вынуждены также пойти на переговоры. Результаты похода были для англичан плачевны. Видя, как маратхи заставили просить мира большую европейскую армию, против англичан стали восставать мелкие владетели малабарских городов.

Губернатор Бомбея Бун вернулся в город разочарованный и подавленный. Поход, который он так тщательно готовил и на который возлагал столько надежд, провалился. Бун знал, что ему пора возвращаться в Англию: ведь его преемник Фиппс уже прибыл и принимал участие в делах совета в качестве заместителя Буна.

Когда корабль губернатора Буна покидал Бомбей, раздался салют береговых фортов и всех кораблей Компании, стоявших у берега. Молчали лишь пушки эскадры Мэтьюза. Мэтьюз был разочарован в Ост-Индской компании и пришел к решению, что лучше самому стать торговцем, чем служить другим. С этими мыслями он покинул Бомбей и пошел к Сурату, где обратился к местным купцам с предложением снабдить его товарами, которые он за приличное вознаграждение отвезет в Кантон. Но ни поведение самого Мэтьюза, ни тем более выходки его офицеров не способствовали доверию к нему купцов. В товарах Мэтьюзу было отказано. Тогда Мэтьюз вернулся в Бомбей и чуть было не довел дело до открытой войны. Он пригрозил, что снесет город, если кто-нибудь посмеет сорвать с городских ворот написанную им прокламацию, где он называл совет и всех купцов Компании теми словами, которых они, по его мнению, заслуживали. Затем Мэтьюз отправился к Мадагаскару, чтобы, как он заявил, нанести пиратам сокрушительный удар. По пути к Мадагаскару Мэтьюз поссорился со своими капитанами. Он предложил им в Бомбей не возвращаться, а торговать, причем потребовал две трети всех доходов. Капитаны наотрез отказались – очевидно, их не устраивала арифметика коммодора.

Корабли зашли на остров Маврикий, и здесь Мэтьюз обнаружил послание от пиратов, написанное углем на могиле известного пирата капитана Карпентера. Пираты приглашали Мэтьюза к себе в гости в Порт-Дофин. Но Мэтьюз сначала заглянул на остров Бурбон и продал с выгодой мадеру, купленную у португальцев в Гоа.

Когда эскадра Мэтьюза подошла к Мадагаскару, он почему-то не воспользовался любезным приглашением пиратов, а проследовал к бухте Сент-Мари. И попал туда вовремя.

Незадолго перед этим пираты, которых в Индийском океане было еще достаточно, захватили несколько кораблей и привели их в Сент-Мари. Там они посадили призы на мель и спешно проверили содержимое их трюмов. Каждый пират брал себе то, что нужно, остальное осталось на берегу. Пираты торопились вернуться к Красному морю, чтобы не упустить сезон.

Перед Мэтьюзом на берегу валялись сокровища: ящики с фарфором, мешки с пряностями, тюки шелка и сатина. Мэтьюз решил не терять ни минуты. Были спущены все шлюпки, и на них стали перевозить на корабли добычу с берега. Кладоискательская лихорадка охватила всех моряков. Офицеры растаскивали по каютам фарфор и перец. Матросы тащили рулоны шелка. На всякий случай на берегу англичане водрузили белый флаг, чтобы показать, что с пиратами им воевать некогда и они согласны на перемирие.

Когда погрузка награбленного пиратского добра заканчивалась, на берегу показался богато одетый пожилой человек, окруженный хорошо вооруженным отрядом мальгашей. Он представился Мэтьюзу как местный сквайр Джон Плантен. Его имя, с гордостью заявил он, хорошо известно в Карибском море. Он был учителем многих пиратов; Эвери и Инглэнд плавали на его кораблях. Но все это в прошлом. Мистеру Плантену надоело разбойничать, и он поселился здесь. Ему удалось купить у мальгашей значительный участок земли, и потому его здесь зовут королем Бухты. Пиратам он судья и советник. Кто такой Мэтьюз, он знает, ибо пираты отлично осведомлены о путешествиях этого достойного джентльмена и при виде его бросаются наутек.

Польстив таким образом коммодору, Плантен пригласил его и офицеров к себе в замок.

Мэтьюз согласился. Впоследствии, пытаясь оправдать свое поведение, он мотивировал визит к бывшему пирату желанием захватить его в плен, овладеть всем его добром и привезти в Англию. Но оказалось, что замок пирата обнесен крепкой стеной, на которой стоят пушки, а гарнизон крепости состоит не только из мальгашей, но и из англичан и даже датчан. И тогда Мэтьюз согласился быть мирным гостем пирата, соскучившегося по цивилизованному обществу.

Мэтьюз не терял времени даром. Он продал Плантену запасы одежды – камзолы, мундиры, шляпы, чулки и башмаки, продал заодно и часть добра, найденного на берегу. За все это Плантен платил золотом и драгоценными камнями. Плантен купил у Мэтьюза также несколько десятков бочонков рома и вина и по-царски заплатил за них.

Наступила ночь, в замке Плантена шел пир, и отставной пират оставил вино и ром на берегу под охраной нескольких своих солдат.

Когда пир закончился и англичане вернулись на берег, они напали на солдат Плантена, часть их перебили, остальных захватили с собой, погрузили проданные Плантену бочонки с вином и ромом в шлюпки и, радуясь, как ловко обманули старика, отправились к кораблям. А Мэтьюз, выйдя в море, гордо заявил офицерам: «Мы не похожи на этих зловредных пиратов, которые, совершив столько отвратительных грехов, удаляются в этот рай на земле и погружаются в разврат».

После этого, оставив два корабля у Мадагаскара, Мэтьюз пошел на двух остальных, груженных добром, в Бенгалию. В Бенгальском заливе пиратов не было, зато шла оживленная торговля сахаром. Мэтьюз воспользовался конъюнктурой и выгодно променял на сахар подмоченный шелк и пушки. Затем он пришел в Калькутту и здесь снова натворил дел. Причиной тому была известная нам Катрин Кук-Харви-Чоун, а в то время, о котором идет речь, – Гиффорд.

Мы оставили Катрин восемнадцатилетней вдовой, которая вернулась из маратхского плена, родила сына и живет в Бомбее на пенсию из наследства первого мужа. Но вдовство Катрин продолжается недолго. Через год к ней посватался Уильям Гиффорд, любимец губернатора, тот самый молодой фактор с большим будущим, который влюбился в Катрин еще в ее первый приезд в Бомбей. Губернатор дал разрешение на свадьбу – без этого не могла состояться ни одна свадьба в Бомбее. Это правило возникло из-за большого дефицита англичанок подходящего возраста. Известен случай, когда в начале XVIII века фактор Соломон Ллойд женился на одной юной леди без санкции губернатора. Губернатор, прознав об этом, немедленно расторг брак и отдал руку юной леди своему сыну.