Текст книги "Недаром помнит вся Россия!"

Автор книги: Игорь Трохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Казаки

Для школьного чтения

Погожим июньским утром 1812 года, когда горячее марево стояло над Неманом, по мостам и понтонам через полноводную реку в Россию хлынула шестисоттысячная армия Наполеона Бонапарта…

Французы, саксонцы, австрийцы, пруссаки, итальянцы, испанцы – всю Европу поставил на уши и подрядил под свои знамёна французский император, всех повёл за богатством и славой в таинственную и дремучую Россию…

Лихим галопом несутся гусары маршала Мюрата, на рысях проходят уланы генерала Понятовского с польскими значками на своих пиках, тяжёлым грозным шагом гордо вышагивает Старая гвардия во главе с маршалом Лефевром, громыхают колёса артиллерии маршала Даву, стройными колоннами движется пехота маршала Ланна. На холме расположился штаб во главе с маршалом Бертье и ещё с добрый десяток прославленных маршалов окружает императора французов. Все маршалы молодые, весёлые, крепкие, все не моложе сорока лет, под стать своему великому покорителю народов – императору Наполеону. Они грезят богатством и славой, мечтая об этом походе на восток…

– Императору вива!

– Франции слава! – рёв тысячи глоток несётся со всех сторон.

Сверкают эполеты офицеров, гордо реют знамёна, грозно блестят доспехи тяжёлой кавалерии императорских кирасир. Неудержимый вал солдат заливает берега Немана. Казалось, что не будет преграды вражьему нашествию нигде и никогда!

Наполеон глядит на переправу, сидя на чистокровном арабском скакуне. Задумчив и хмур император французов, а любимая треуголка низко надвинута на глаза. Вчера на военном совете его любимец, генерал Коленкур, во всеуслышание заявил:

– Поход на Россию – это дорога в ад!

Единственный из всех маршалов и генералов он не побоялся высказать своё мнение против похода в эту великую страну. Как оказалось, он был прав!

Надрываются армейские трубы, как очумевшие бьют барабаны, звенят литавры, непрерывный гул и топот солдатских ног. Идут по мосту солдаты: день, второй, третий… На погибель свою идут!

* * *

Тридцать казачьих полков сражалось против наполеоновского нашествия!

Донцы-молодцы – краса и гордость казачьего войска! Лихие рубаки в синих бешметах, а штаны с огневыми лампасами. Чёрная папаха с белоснежным султаном, пика, ружьё, конь боевой, а характер бедовый. Чего уж там, как чертей боялись французы наших казаков.

Среди французских мусью были лихие вояки, особенно когда нахлещутся своей бургундской кислятины по самые уши. Тут уж все герои!

Встали биваком на ночёвку гусары маршала Мюрата, а офицеры – наособицу в палатках. Набубенились винища до умопомрачения! Один лейтенант и начал хвастать, что поймает живого казака и приведёт к офицерским палаткам. Знают кавалерийские офицеры, что граф де ла Тур не робкого десятка, но чтобы поймать и взять в плен казака… Все разгорячились, разорались, стали пари заключать.

Гриня встал спозаранку, на самой зорьке. Коня хотел в ручье напоить да по лужку размять. Застоялся Воронок без дела, заскучал боевой товарищ. Третий день стоят лагерем в лесу казаки, ждут боевой приказ.

Напоил Гриня конька, дал шенкеля, да и поскакал не спеша по большому лугу. Набил на ходу любимую люльку и затянул песенку…

Смотрят французы: по большому лугу казак едет один, не торопится, трубкой дымит да песенку распевает. Вскочил де ла Тур на своего жеребца и рванул наперерез. Скачет, саблей размахивает, руку разминает перед сшибкой.

Углядел казак француза, развернул коня навстречу, трубку за пояс, свою песенку в карман, да пику к бою. Подскакал лейтенант, привстал в стременах, рубанул саблей по пике, тут и разлетелась она на части. Лишь древко у казака в руках осталось. Жаль, добрая была пика! Удачно француз наскочил – обезоружил казака. Понял Гриня, что дело непростое, отпрянул поспешно в сторону. Ружьё за плечом, сразу и не дотянешься, а француз напирает, саблей размахивает. Схватил казак нагайку, что висела у пояса, и снова они сшиблись…

– Сдавайся, казак! – кричит мусью.

– Сей момент, ваше благородие, – процедил казак сквозь зубы, вскинул нагайку, приподнялся в седле да и хватанул от души по руке француза с саблей.

Закричал француз от боли, выпустил свою саблю из руки, и упал клинок на землю. Гриня тут не растерялся, привстал в стременах и давай француза охаживать нагайкой где ни попадя. Отхлестал от всей широты казачьей души, жаль, что задница была седлом укрыта. Визжит француз как поросёнок, весь свой боевой задор растерял.

Увидели французы, что дело швах, кинулись чуть не целым эскадроном выручать своего горе-вояку. Не растерялся наш казак, схватил французишку за ворот, перекинул через седло, пришпорил коня и поскакал к родному лесу. Не успели французы, скрылся казак в лесу со своей добычей. Русский лес для казака – дом родной! Ищи-свищи! Боятся захватчики русского леса как огня! Так и пропал французишка по пьянке и собственной дурости, куда ему с русскими казаками тягаться!

* * *

Справный казак вышел из Грини! Второй год, как поверстали его из родной станицы на берегу Дона в казачью сотню, а он уже с медалью Георгия на груди красуется за взятие в плен французского офицера. Десятником стал в родной станичной сотне и заимел уважение от боевых товарищей.

Десяток у Грини – молодец к молодцу, лихие рубаки, как на подбор, сам чёрт им не брат! Молодёжь есть молодёжь, всё о подвигах мечтают…

Лейб-гвардии казачий полк его величества отступал в арьергарде наших войск генерала Барклая. Прикрывал отход колонны пехоты, отступающей под бешеным натиском французов к городу Витебску.

Казачий полк закрепился на правом берегу Двины, а на левом, высоком, расположилась французская тяжёлая кавалерия – кирасиры.

Вот тут наши казачки и созоровали!

Заметил Гриня у берега сторожевой пост французов. Руки зачесались, кровь заиграла, как бы их побить? Стал Гринин десяток голову ломать, как к врагам подкрасться незаметно на другой берег, на реке-то всё видать.

Расседлали казаки своих коней, взяли в зубы сабли, а пики спрятали под брюхо скакунов. Сами разделись догола, завели коней в воду и поплыли к вражьему берегу. Плывут, одни чубы из воды казачьи торчат, за лошадиные шеи прячутся.

Глянули французы: плывёт табун рассёдланных коней по реке – видать, от своих отбился. Тут уж они такой «халяве» обрадовались, побежали живой подарочек встречать.

Подплыли наши казаки к чужому берегу, вскочили на боевых коней, схватили пики с саблями да и перебили весь французский пост. Расхрабрились казаки, решили напасть на французский лагерь.

Гикнули, свистнули, пики выставили и рванули лавой на французов. Обалдели императорские кирасиры: что творится – голые всадники на них скачут казачьей лавой. С перепугу десяток казаков за сотню показался, если не поболе…

Пронеслись казаки по лагерю боевым ураганом, пиками покололи, саблями порубали вражин, развернули коней, свистнули: айда назад!

Скачут весёлые, все смеются:

– Я память сабелькой двоим оставил.

– Мы с Петрухой троих пиками достали.

– Гриня отличился, офицера на саблю взял!

Только рановато казаки возрадовались. По тревоге поднялся весь кирасирский полк и рванул вдогонку. Окружили казаков с трёх сторон и загнали к крутому обрыву Двины.

Подскакали наши герои к обрыву, придержали коней.

– Всё, браты! Край!

Кирасиры всё ближе и ближе, сверкают их тяжёлые палаши…

– Погибать, так со славою! – крикнул Гриня.

Обнял за шею своего боевого друга – Воронка.

– Спасай, выручай, родимый!

Взвился конь на дыбы, заржал – и в воду с обрыва скакнул! Следом и остальные казаки прыгнули со своими конями.

Не зря император Наполеон говорил: «Удача сопутствует смелым!» Хоть и враг он наш был, но далеко не дурак.

Дружна с нашими удальцами удача, никто не разбился. Переплыли казаки Двину, повернулись к врагам голыми задами, похлопали и прокричали:

– Привет императору!

Рассердились французы, стали палить из всех орудий, а наших и след простыл! Поскакали к своим гвардейцы и по пути весело смеялись…

В этот же день узнал о лихой проделке казаков генерал Барклай де Толли.

Адъютант рассказал и стал возмущаться:

– Позор! Голыми в атаку!

– Да-да, стыдобища, – согласился Барклай. – Садись и пиши приказ. Казакам за бесстыдство всыпать десяток плетей, а за геройство вручить всем медали!

Вот такие были наши прадеды – донцы-молодцы!

Март 2016 года

Недаром помнит вся Россия!

Для школьного чтения

Отступает русская армия… Месяц, второй, уж и третий пошёл! Ворчат ветераны, да и молодёжь ропщет:

– Таким макаром всю Рассею французишкам без боя отдадим!

Недалече до Москвы осталось, когда фельдмаршал Кутузов решил дать генеральное сражение. Хватит, набегались!

У небольшой деревеньки Горки, что в паре километров от Бородина, встала боевая ставка Кутузова. Неподалёку на возвышенностях расположились артиллеристы. В центре – батарея Раевского, которой суждено стать главным местом Бородинской битвы. Левее выкопали окопы бойцы армии князя Багратиона – Багратионовы флеши. Встали они углом к противнику, не обойдёшь, не обскачешь! Хорошо потрудились бойцы грузинского князя, укрепили брустверы деревьями и камнями, вышли маленькие неприступные крепости. Поди-ка сунься! Правый фланг взял на себя Барклай де Толли со своей армией. По оврагам и перелескам схоронились в засаде наши казаки да кавалеристы – скрытый резерв! Всё замерло и затихло, армия погрузилась в короткий тревожный сон перед решающей битвой…

К ночи похолодало, солдаты жались к походным кострам. Сама природа напомнила о скорой зиме. Ночь провели в волнениях… Чуть забрезжила заря на востоке, трава засеребрилась от инея под первым солнечным лучом…

Настало 7 сентября 1812 года. Грянул гром Бородинской битвы!

* * *

Ударил Наполеон на левый фланг, туда, где Багратионовы флеши. Взревел и разбушевался огонь от больше чем сотни французских пушек, задрожала земля. Лучшие маршалы Франции повели в атаку три кавалерийских корпуса и десяток пехотных полков. Боевой вражеский вал накатился и захлестнул Багратионовы флеши! Набежали целой толпой: и пешие, и конные!

Ней, Даву и Мюрат скачут впереди наступающих колонн за победой и славой, самые прославленные маршалы, гордость французской армии!

Смеются русские:

– На одного нашего генерала – три французских маршала! Не многовато ли?! Нашему князю Багратиону хоть пятерых подавай!

Атака идёт за атакой, упорны французы, но и наши не лыком шиты! Не сдаются Багратионовы флеши! Бьются русские не на жизнь, а на смерть!

Солнце подошло к зениту, а победы французам не видать как собственных ушей. Наполеон в бешенстве. Посылает ещё сотню пушек, две, три! Как утёс над морем стоят наши флеши, а об него разбивается вся французская армия.

– Отступил Багратион? – вопрошает Бонапарт своих генералов.

– Никак нет, ваше величество!

– Бросить все силы на левый фланг! – визжит в злобе и бессильном бешенстве узурпатор.

* * *

Прекрасен был в боевом порыве грузинский князь Багратион, когда приподнялся на стременах и зычным голосом прокричал:

– В атаку! Братцы, вперёд!

На пригорок под копыта боевого коня влетело ядро. Взрыв! Хлынула кровь потоком из правой ноги генерала, и повалился он на землю, выпустив боевую шпагу из ослабевших рук…

– Убили нашего соколика! – понеслось по войскам… – Генерала убили!

Подхватил кирасир Андрианов генеральскую шпагу и побежал навстречу французам, а за ним наши пошли в рукопашную. Одного заколол, второго, третьего! Сверкает на солнце Багратионова шпага, как боевое знамя для наших солдат! Отбросили супостата!

На кургане, между правым и левым крылом русских войск, стояла батарея Раевского. С огромными потерями потеснили французы наш левый фланг и ударили в самый центр, по курганной батарее. Схватились не на жизнь, а на смерть!

К полудню батарея дважды переходила из рук в руки! Упорства не занимать что нашим, что французам. Бьются герои не щадя живота!

Под генералом Барклаем убита уже пятая лошадь! Смеётся генерал:

– Будем живы, не помрём! Вперёд, ребятушки!

Чёрное облако взрывов и гари затмило солнце. Неистово трещат барабаны! Третий час пополудни пошёл, как наши держат оборону, и не видать успеха французской стороне!

У села Шевардино, прямо напротив центра русских позиций, стоит боевая ставка Наполеона. Внизу, за холмом расположилась французская гвардия – последний резерв императора.

– Дайте мне гвардию, я принесу победу! – просит маршал Ней.

Качает головой император, не даёт Старую гвардию.

Маршал Даву просит гвардию, любимец Наполеона, маршал Мюрат просит гвардию…

Ясно уже Наполеону, что не поможет здесь Старая гвардия, а гибель гвардии – верная смерть всему походу.

Солнце к закату пошло, а не видать французам победы…

В атаку поскакали кирасирские и уланские полки во главе с маршалом кавалерии Мюратом. Решили взять с наскока, а затем опрокинуть нашу пехоту и ворваться на её плечах в тыл…

Да не тут-то было! Грянул залп русской пехоты, побежали наши герои в атаку. Страшен штыковой удар чудо-богатырей! На войне ещё такого не бывало, чтобы пехота напала на конницу. Да вот сбылось!

Растерялись кавалеристы, опешили, стали коней заворачивать. Не сдюжили французишки, назад поскакали! Опозорилась хвалёная кавалерия маршала Мюрата! Лихой был кавалерист, а тут сплоховал!

Стемнело, завершился кровавый день, а каждая из сторон осталась на старом месте…

* * *

В деревеньке Фили, что под Москвой, собрался военный совет русской армии. Что делать? Дальше биться или отступать?

Фельдмаршал Кутузов прекрасно знает, что на подмогу к Наполеону спешат свежие войска из-под Смоленска и Витебска. Трудное, но верное решение принял Кутузов. Встал, перекрестился и сказал:

– С потерей Москвы ещё не потеряна Россия… Но коль уничтожится армия, погибла Москва и Россия!

Наши войска оставили Москву…

14 сентября 1812 года Наполеон встал на Поклонной горе. Перед его взором открылась красавица Москва. Вот он, конец войне!

Напрасно прождал он целый день ключи от города. Не дождался!

Опустела Москва, все жители ушли вместе с войском. Грозная тишина нависла над городом…

Просидел Наполеон в Кремле больше месяца, наших послов ожидая. Всё мечтал, что русские мир заключат, да куда там! Стала Москва гореть по ночам от поджогов и грабежей. Опасно здесь находиться, даже Кремль загорелся! Понял Бонапарт, что настоящая война только начинается!

20 октября 1812 года незадачливый узурпатор покинул столицу и стал отступать по старой Смоленской дороге…

На борьбу с оккупантами встал весь русский народ, и стала война – Отечественной! Не перечесть героических подвигов русских партизан, не пересказать подвигов нашего воинства! Вечная Слава Героям!

В декабре оказались жалкие остатки французских захватчиков там, где свой поход и начинали, на реке Неман. Сколько их сгинуло в зимнюю стужу и сколько потонуло при отступлении через реку Березину – не пересчитать! Два года гнали мы оккупантов по Европе. Старая армия Наполеона прекратила своё существование!

31 марта 1814 года русские войска торжественным маршем вступили в Париж! Император Наполеон отрёкся от престола!

Память об этом событии живёт по сей день не только в наших сердцах, но и у парижан. Напоминанием служат французам их же кафе…

Наши казаки забегали во французский трактир и кричали:

– Хозяин! Есть давай! Быстро-быстро!

Понравилось русское словечко французам, так и стали они называть свои кафе – бистро!

Такой вышел исторический казус из победоносного похода русских войск во Францию. Теперь и вы знаете, что французское «бистро» – это по-русски «Быстро!».

Апрель 2016 года

Пехота – царица полей!

Пошла уже вторая ночь, как капитан Свиридов ползал с сапёрами по переднему краю, стараясь при свете бледной луны разглядеть подступы к деревеньке Пеньки, где на пригорке разместился опорный пункт немцев…

Он вернулся в блиндаж на рассвете, весь в грязи, мокрый и злой, вздрагивая от усталости и напряжения. При неровном свете чадящей керосиновой лампы, сварганенной из орудийного снаряда, он вновь и вновь вглядывался в карту-трёхвёрстку. Шесть сантиметров на карте, три километра по пересечённой местности. Впереди лесок, за ним лощина, потом два холмика и заброшенное поле, покрытое талым снегом. Завтра вести батальон в бой, а сегодня ему ещё не раз придётся поломать голову, как провести атаку с наименьшими потерями. Батальон-то только на бумаге, а на деле и половины списочного состава не наберётся! Обещали в штабе дивизии пополнение, да вот беда, когда оно будет? Шёл конец марта 1943 года.

Западнее города Гжатска гремели напряжённые затяжные бои.

Будем двигать по лощине, без вариантов – так решил молодой комбат.

Батальон тем временем отдыхал…

Вымотавшиеся бойцы забылись тревожным сном по траншеям и у погасших костров, прикрывшись плащ-палатками. Некогда сооружать тёплые землянки и блиндажи – идёт наступление. Который день, то пробираясь по лесам, то проползая по заснеженным полям, то шагая по колено в талой мартовской воде, с кровопролитными боями наступал, двигался на запад батальон капитана Свиридова. Кони выбились из сил, автомобили и орудия застревали в грязи, тогда им помогали бойцы. На войне, да ещё во время наступления, не положено воинам уставать! И простые солдаты оказались сильнее, выносливее как коней, так и танков, и автомашин!

Ещё днём капитан Свиридов послал трёх сапёров разминировать проход к лощине через лес, по которому должен пойти в атаку батальон. Они ушли с деловитой неторопливостью знающих своё дело людей. Бойцы вернулись уже к позднему вечеру, но Санька Скворец лежал ничком на спине у сержанта Трофимова, свесив руки, а ноги у него уже не было. Мишка-баянист тащил на себе оружие всех троих.

– Как вас угораздило? – тихо спросил капитан.

– Не уберёгся Санька, на мину наткнулся, – ответил сержант Трофимов почему-то виноватым тоном. – Теперь есть проход, батальон может выступать, товарищ капитан!

Свиридов задумчиво прошёлся по траншее, непослушной рукой пытаясь поправить свою портупею… Он искренне переживал потерю родного бойца. В который раз он терял боевых товарищей!

Усталые бойцы спали чутким солдатским сном, забыв о нестихающем артобстреле, о промокших на ледяном ветру шинелях, и даже о тех проклятых трёх километрах, которые надо преодолеть, чтобы выбить врага из простой русской деревеньки Пеньки. Мела позёмка, и видимость упала до нуля. Не зря в народе говорят: «Пришёл марток – одевай семеро порток!»

Не мог о трёх километрах забыть лишь капитан Свиридов. Он сидел на патронном ящике, сняв сапоги и спрятав окоченевшие ноги под шинель. Двадцатитрёхлетний капитан прошёл со своим батальоном уже восьмой десяток километров по многострадальной смоленской земле. Несмолкающий грохот и гул ожесточённых сражений сотрясал Смоленщину. Фашисты упорно сопротивлялись, и каждый километр нашей земли оплачивался кровью наступающей армии. Вот и сейчас немцы засели в Пеньках и организовали опорный пункт обороны.

Утром в штабе седовласый полковник, герой Халхин-Гола, проникновенно сказал Свиридову:

– Деревню надо взять… Сынок! Прошу, сделай своим батальоном… Надо, сынок! Знаю, что трудно, но надо позарез! Опорный пункт! Зарылись в землю по уши, сволочи! Выручай, сынок!

– Задание будет выполнено, товарищ полковник! – ответил молодой капитан и, чётко развернувшись, вышел из штаба.

Он искренне осознавал всю меру той ответственности, что легла на его юные командирские плечи… Давненько Игорь не вспоминал, как сопливым лейтенантиком горько рыдал, обхватив ствол поваленной сосны и размахивая никчёмным пистолетом, видел, как его взвод, который он выводил из окружения в июле сорок первого, бессмысленно гибнет под бомбами самолётов с чёрными крестами.

Теперь, сидя в блиндаже и держа на коленях котелок с кашей, он сказал своему начштаба, старлею Пете Новосёлкину:

– Вернусь с войны, меня спросят: где ты, Игорь, воевал – под Смоленском или под Харьковым… А я скажу: под Пеньками!

– Да, деревню надо взять… Выход у нас один – брать! – невпопад ответил Петя. Затянул папиросу и громко хлопнул трофейным портсигаром.

К вечеру на опушку леса стали подтягиваться танки и артиллерия. Начдив, тот самый полковник, прислал подмогу атакующему батальону. Всю ночь не прекращался напряжённый, неутомимый труд войны…

На рассвете мартовского дня батальон Свиридова начал наступать на деревню Пеньки, с боем и кровью отвоёвывая те самые три километра, что отделяли его от деревни. На привольной родной земле бойцы ползут по узкому следу, проложенному вчера сапёрами. Но иного выхода нет – в муках и крови рождается наша победа!

Батальон скапливается в лощине для последнего броска. Остервенело бьют пулемёты, хлопают фашистские миномёты, трещат автоматные очереди с обеих сторон. Наша артиллерия бьёт по вражеским огневым точкам и подавляет их огонь – одну за другой. Танки выскочили из лесочка и понеслись по заснеженному полю, набирая скорость и стреляя на ходу. Закружилась, завертелась огненная смертоносная метель, не разбирая где свой, где чужой! Вспыхнула и рассыпалась в небе зелёная ракета, за ней ещё две…

– Нам пора! – сказал капитан, скидывая с плеч плащ-палатку. – Пошли, ребята! За Родину! – звонко закричал Свиридов и, передёрнув затвор автомата, выскочил впереди стрелковой цепи.

Батальон как один человек поднялся в едином порыве, гордо идя навстречу своей неизбежной смерти. Боевой шквал батальона был неудержим никем и ничем! Немцы дрогнули, смешались и побежали, бросая оружие и не разбирая дороги… Они бежали на запад!

Смелого пуля боится, храброго штык не берёт!

День клонился к закату, когда капитан Свиридов написал короткое и сухое донесение в штаб: «Заняли деревню Пеньки. Продвинулись на три километра на запад. Батальон выполнил боевую задачу!»

Из сообщения Совинформбюро от 9 марта 1943 г.: «Западнее Гжатска наши войска продолжали наступление и заняли несколько десятков населённых пунктов».

20 июня 2016 года