Текст книги "Планета Коктебель (СИ)"

Автор книги: Игорь Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Наша конная прогулка близилась к концу, впереди показался Коктебель. На его окраине виднелись какие-то строения и высокий забор. Путь пролегал между этим забором и болотцем, которое подходило к забору почти вплотную. Я бы в жизни не прошла пешком по узкой и скользкой глинистой тропинке, не свалившись в грязь. Как это удалось нашим лошадям, не понимаю. Может потому, что о четырех ногах?

По поселку передвигались уже без сил, но с чувством выполненного долга и мыслями о счастливом конце. Мы даже не догадывались, что «конец» нам еще предстоит увидеть. Все произошло так быстро, что осознали случившееся мы тогда, когда всё уже свершилось. Какой-то парнишка верхом на кобыле слегка поотстал от основной группы, и вдруг, обращаясь к нему, наш проводник заорал дурным голосом: «Прыгай с лошади! Прыгай с лошади!!!». Все обернулись на крик и увидели, что сзади к его кобыле на всех парах мчит наш дикий жеребец! Парень, даже не оборачиваясь (как раз тот случай, когда почувствовал спиной), быстро среагировал на крик и мешком свалился с кобылы буквально за секунду до того, как взбесившийся жеребец со всего размаху налетел на нее сзади и покрыл. Потерявшие дар речи зрители и невольные участники шоу «В мире животных» выпученными глазами наблюдали за актом соития. Я даже боюсь подумать, что было бы с тем парнем, не упади он вовремя на землю.

Через несколько минут мы въехали во двор, где начиналось наше путешествие. Ко мне подошел мужчина и буднично так сказал: «Спускайтесь». Сказать было просто – спуститься сложно. Ноги свел жуткий спазм, их заклинило на кобыле. Оказывается, всю дорогу я держала ее между ног! В результате отдирали меня от кобылы трое здоровых мужиков. Инночку, кстати, отдирали тоже. И вот идем мы такие «отодранные», а ноги живут своей собственной жизнью: ни мы их не чувствуем, ни они нас не держат. Добрели домой и только тут поняли, что наша феерическая конная прогулка наконец-то закончилась.

А как же чарующие звуки весеннего леса, аромат свежей зелени и буйство красок, о которых я говорила вначале?.. Знаете, в течение этих трех часов, когда мы успели не раз попрощаться с жизнью и родиться вновь, нам было... немного не до красот пробуждающейся крымской природы. Их мы увидим как-нибудь в другой раз, а такой «увлекательной» конной прогулки больше не будет. Никогда!

Свежая струя в мире пешего туризма

Гугл знает всё. Ему известно, что Максимилиан Волошин был не только знаменитым русским поэтом, но и художником, литературным критиком и масоном. Полжизни он прожил в Коктебеле, где и скончался в 1932 году в возрасте 55 лет. Похоронен на вершине горы Кучук-Енышар (язык в трех местах сломаешь), расположенной под Коктебелем и в народе зовущейся горой Волошина. Высота ее над уровнем моря составляет 192 метра... Ну вот зачем мне, блондинке, всё это знать, когда под рукой есть интернет, на худой конец, Рудольф?

Не успели мы толком отойти от нечеловеческой конной прогулки, как муж опять тоном командарма Уборевича заявляет: «Сегодня у нас выходной, поэтому экскурсировать будем по месту, то есть в пределах Коктебеля. Объявляется поход на гору Волошина!». Каким же надо быть настырным и жестоким человеком, чтобы еле живых барышень силком тащить на экскурсию?! Ох уж эти его планы!

Жили мы на улице Десантников, и чтобы попасть на гору Волошина, нужно было пройти всю коктебельскую набережную и потом еще столько же. Я уже молчу про подъем на саму гору. Она хоть и ниже Карадага, но значительно выше нашего «замка». А выше его третьего этажа я пешком в Коктебеле никуда не поднималась. После езды на лошади ноги меня категорически не слушались, но интуиция подсказывала, что идти придется. Нужно знать моего мужа: он мертвого поднимет с постели и насильно заставит делать то, что он задумал. Ему легче дать, чем объяснять, почему ты этого делать не хочешь!

Сопротивляться было бесполезно, и мы с Инночкой покорно засобирались в поход. Вдруг меня осенила мысль: а что если вызвать такси? Какой-то подъезд там наверняка должен быть. Что тут началось! Меня подняли на смех, не забыв сообщить о том, что я диванный пилигрим, почетный член клуба кинопутешествий и пенсионер союзного значения (иногда муж любит поиздеваться надо мной в изощренной форме). Правда, когда такси прибыло, в него погрузились все, включая нашего юного туриста Рудольфа. Тихонько так погрузились, без возражений. Таксиста ничуть не удивила конечная цель нашего маршрута, видимо не одни мы в Коктебеле отдыхали по-богатому, с комфортом.

Ехать было не очень далеко, не то что идти. Подъехав к подножию горы, я была неприятно удивлена тем, что на вершину такси почему-то не везет, а до нее на вид было не близко. Правда, тут же мое настроение заметно улучшилось. Со стороны поселка к нам, автотуристам, приближалась группа пеших экскурсантов. Дамочки из этой группы, отмахавшие несколько километров, выглядели уставшими и какими-то печальными. С завистью посмотрев на нас, выходящих из машины, они искренне удивились: «А мы и не знали, что на гору Волошина можно ездить на такси».

Меня распирало от гордости, как ту лягушку-путешественницу. Еще бы, это же я всё придумала, я внесла свежую автомобильную струю в прозаический мир пешего туризма!

Поднялись на вершину горы, где под одиноким деревом нашли могилу поэта. Могильная плита была вся усыпана морскими камешками (есть какая-то история про камни, но я ее не помню). Вид с вершины открылся просто потрясающий! Далеко внизу блестело море, в которое зазубренным клинком врезался мыс Хамелеон. Тем утром он был серо-голубым, но на закате постепенно менял свой цвет от золотистого до лилового. Слева вдали виднелся поселок Орджоникидзе, справа высился Карадаг, а под ним как на ладони расположился Коктебель. Позади нас было плато, с которого взлетали самолеты и планеры, из-за чего поселок одно время назывался Планерским (об этом пусть Рудольф рассказывает, он умный и к тому же окончил авиационный институт). А за нашей спиной до самого горизонта раскинулись холмы, покрытые яркой, еще молодой зеленью, сквозь которую пробивались весенние полевые цветы. «Вот и нам, наконец, удалось насладиться буйством красок пробуждающейся крымской природы», – подумала я, вспомнив нашу конную прогулку.

«Все-таки хорошо, что железный конь пришел на смену крестьянской лошадке», – снова подумала я, на этот раз о такси.

Назад возвращались молча, вчерашняя усталость давала о себе знать. У подножия горы пилоты-коммерсанты предлагали полетать на параплане. Не реагируя на них, мы с Инкой отрешенно продолжали плестись домой. Сзади шествовал муж и на предложения покатать девочек на крыле безысходно так отвечал: «Не, ребята, в другой раз». Ребятам было невдомек, что вчера девочки наездились так, что надолго отбили себе охоту к экстремальным покатушкам. А Рудольф в обстановке сориентировался правильно: предложи он тогда полетать – живым бы домой не вернулся! Летел бы с обрыва без параплана!

А знаете, сейчас, по прошествии лет, вспоминая ту поездку, мне вдруг становится тоскливо и снова хочется туда. Как будто я забыла что-то очень важное... Может, на крыле прокатиться?

Источник энергии

На протяжении многих лет меня неизменно притягивает одно и то же место в Крыму. Еще студентом я исходил его вдоль и поперек, позднее пару раз отдыхал в пансионате и знаю каждую тропинку, бухту и утес. Однако всякий раз приезжая в Крым, я вновь и вновь возвращаюсь туда. Это удивительное место зовется Новый Свет. По-моему, все участники нашей группы раньше там были, но не включить его в план турпоездки мы попросту не могли.

Из Коктебеля выехали впятером на одной машине и не торопясь покатили по предгорьям Карадага. Добравшись до Судака, осмотрели Генуэзскую крепость. Подниматься на вершину Крепостной горы не стали: я там уже был, а девочки после коней и Волошина ногами владели еще не вполне. Следующие пять километров двигались по очень узкой, извилистой, но безумно красивой дороге: справа – отвесные скалы, подходящие вплотную к дорожному полотну, слева – обрыв, заканчивающийся где-то далеко внизу у кромки прибоя.

Сколько раз я проделывал этот путь пешком, позже не раз колесил на автомобиле, но всякий раз, оказываясь там, приходил в восторг. И всегда останавливался у подножия горы Сокол, не доезжая двух километров до Нового Света. Там есть смотровая площадка, с которой виден мыс Меганом и гора Орел, что стоит за поселком. Но самое интересное находится за спиной: занимающая полгоризонта и простирающаяся до самого неба отвесная стена Сокола. Наши принцессы пожелали сняться на фоне такой красоты, и бойфренд, ничуть не раздумывая, упал перед ними на спину и принялся ловить кадр (фотоискусство требовало жертв). Вдоволь наснимавшись, доехали до поселка и припарковались на набережной.

Как известно, Новый Свет был основан князем Голицыным в конце девятнадцатого века и изначально назывался Парадиз. Это первое название полностью соответствует действительности: и сам поселок и особенно окружающий его ландшафтный заповедник – настоящий рай на земле. Здесь же Голицыным был основан завод шампанских вин «Новый Свет», работающий и поныне. Исключительное по качеству игристое вино производят тут по традиционной технологии шампанизации с выдержкой в многокилометровых подземных штольнях. После рассказа о шампанском туристы обычно начинают испытывать сильную жажду, которую водой не утолить, и легкий голод. Спасти их может только столик в одном из прибрежных кафе. Расположившись там, мы сразу же заказали бутылку «Новосветского» полусухого с какими-то закусками. Дашка возжелала свинину «по-царски». Мы переглянулись: как же иначе? Разумеется, одной бутылки оказалось мало, и я попросил официантку повторить. Через минуту она вернулась и с прискорбием сообщила, что такого, как нам надо шампанского, нет.

– Как?! – моему удивлению не было предела. – В самом престижном кафе на набережной Нового Света, в пятидесяти метрах от завода и фирменного магазина нет новосветского шампанского?! Зови хозяина!

Официантка грустно поплелась за хозяином. Тот пришел и, расшаркиваясь, стал объяснять, что заказанного нами полусладкого шампанского у них нет, так как подобный «шмурдяк» (по классификации Давида Гоцмана) он как уважающий себя ресторатор не может предлагать клиентам и поэтому не держит у себя вообще, а держит только полусухое и брют.

– Какого такого полусладкого? – возмутился я. – Мы только что осушили бутылку полусухого и желаем повторить! Готовы, так сказать, и дальше работать над вашим шампанским – осушать и осушать!

– А-а-а! – наконец въехал хозяин. – Это всё официантка напутала! Сезон только начинается, и она тут первый день.

К взаимному удовлетворению сторон мы посчитали инцидент исчерпанным и принялись за вторую бутылку под мой рассказ о покорении Сокола. Тем более что объект рассказа находился прямо перед нами.

История эта давняя (времен очаковских и покоренья Крыма), но правдивая. Лет двадцать пять тому назад мы с товарищами посчитали, что слишком просто взбираться на Сокол со стороны Судака. Самым опасным там был начальный участок: с десяток метров отвесной расщелины, а дальше можно идти пешком, сначала на четырех, а потом и на двух ногах. А вот забраться со стороны Нового Света – совсем другой коленкор! Сказано – сделано: одним погожим летним днем вчетвером отправились на штурм. Сокол встретил нас негостеприимно: мало того, что полкилометра над уровнем моря, так еще ни рукой за щель не ухватиться, ни ногой на выступ не встать – почти что гладкая отвесная стена. По пути к вершине стали попадаться забитые в скалу и забытые скалолазами костыли. У нас же из всего снаряжения были только кроссовки. Поднялись мы уже достаточно высоко, когда поняли, что погорячились. Откуда-то из глубины памяти начали всплывать строки горьковской «Песни о Соколе»: «Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!» К счастью, наш вариант финала «песни» получился не таким траурно-героическим, как у Горького:

Живым примером, помню, быть хотелось

Гораздо больше, чем примером мертвым;

А кончить жизнь на Соколе как Сокол,

Сорвавшись вниз, нам не хотелось вовсе.

И наплевав на смелых, сильных духом,

На их призывы гордые к свободе,

Ужу подобно мы к скале прильнули

И до вершины доползли живыми.

Допив шампанское и дослушав былину, отправились по вырубленной в прибрежных скалах тропе Голицына, чтобы еще раз насладиться непревзойденными красотами местной природы. Посетили грот Шаляпина, где сам маэстро никогда не пел, да и не был вовсе. Зато была в нем размещена винотека князя Голицына, каменные арки которой сохранились до наших дней. Полюбовались восхитительным цветом новосветских бухт: изумрудным – Зеленой бухты, ультрамариновым – Синей и нежно-лазурным – Голубой. Вспомнили по живым декорациям фильмы «Три плюс два», «Человек-амфибия», «Пираты ХХ века» и другие, снимавшиеся в этих местах. Выслушали рассказ о закрытом для посещения Сквозном гроте, где я разгуливал еще студентом, а до меня пираты прятали свои сокровища. С мыса Капчик окинули взором Голубую (Царскую) бухту и Царский пляж, где в 1912 году действительно загорал Николай II. Может, поэтому в советские времена путь простому смертному туда был заказан: на пляж возили партийных членов, рангом не ниже инструктора обкома. Не перестаю удивляться большевикам: погрузили всю страну во мрак, а сами – на Царский пляж!

За Голубой бухтой виднелась Караульная гора, которую за причудливые очертания мы называли Носорогом. С нее просматривалось всё побережье от Судака до Ялты. На гору лезть не стали: ни времени, ни соответствующей физической подготовки у нас не было, да и я пару раз ее уже покорял.

В поселок возвращались холмами через Можжевеловую рощу. Реликтовый древовидный можжевельник, эндемичная сосна Станкевича и просто яркие весенние цветы, встречавшиеся по пути, производили на нас, жителей каменных джунглей, какое-то сверхъестественное впечатление.

Нагулялись, насмотрелись и надышались вдоволь! Переполненные положительными эмоциями мы снова вернулись к жизни, зарядившись магической энергией на целый год. В следующем году, когда магия начнет рассеиваться – снова сюда!

Автомобильный алкотуризм

У населения одной шестой части суши на майские праздники существует две забавы: посадка картошки и шашлык под водку. Для тех счастливчиков, кто лишен огорода, из забав остается лишь одна. Зато при наличии денег забавляться можно в весьма экзотических местах, по крайней мере, не пить тупо за гаражом. У нас немного денег было, и пролетарский праздник мы встретили в Крыму.

Утром второго мая, когда все нормальные люди лежат пластом и мучаются похмельем, нас почему-то понесло в Ялту. Я, Леся и Инка запрыгнули в Камри и тронулись в путь. Не отъехав и нескольких километров от Коктебеля, нарвались на бравых гаишников, у которых тоже этим утром был праздник – праздник «выхлопа» отдыхающих автолюбителей, который случается у них каждое утро с субботы на понедельник, а также в разгар новогодних и майских каникул.

– Инспектор Петренко, еще не завтракал! – представился младший по званию, пытаясь учуять носом столь драгоценное для себя амбре перегара.

– Драйвер Рудольф, уже протрезвел! – тонко намекнул я на то, что денег не будет.

Такой поворот событий никак не устраивал мента, и он попросил меня выйти из машины, номер кузова или еще там что-то посмотреть. На что был незамедлительно послан нах... то есть отправлен самостоятельно смотреть номер кузова. Из машины я не вышел и вообще чувствовал себя достаточно уверенно. Хотя вчера и устраивали маёвку, но без фанатизма и, учитывая влияние целебного морского воздуха на процесс «приема», запаха практически не осталось. Это «практически» никак не давало покоя гаишнику. Он как конь топтался на месте минут пять, но так ничего и не натоптав, пошел за старшим по званию. Подойдя к машине, старший мигом оценил всю бесперспективность ситуации и с грустным лицом вернул документы. Это мне напомнило наших харьковских клоунов Гепу и Допу: «Миша, у тебя скучное лицо! Тебе никто денег не даст!»

Через несколько минут въехали в Щебетовку – поселок, где производится лучший в Украине коньяк. Не зря Коктебель называют Страной Коньяков, а закрома этой страны как раз и находятся в Щебетовке.

Здесь хочется сказать несколько слов о коньяке – самом благородном из крепких напитков, который, строго говоря, должен производиться только в районе французского города Коньяк. С легкой руки Шустова, в 1900 году получившего от французов официальное разрешение именовать свою продукцию коньяком, это название закрепилось и у нас.

С коньяком я познакомился в начале 90-х и сразу с французским Camus хорошей выдержки. После у меня были разные напитки: трех-пятилетние VS и VSOP, шестилетние и старше XO, но хотелось более выдержанных. А французские коньяки, более старые, чем ХО, имеют очень неприятное свойство – они жутко дорогие: от пятисот евро за бутылку и до бесконечности. Такой коньяк поперек горла станет, если за свои кровные куплен, а на шару почему-то таким не угощают. В общем, пришлось пожертвовать контролируемым регионом происхождения и ради выдержки переключиться на коньяки украинского производства, среди которых выделялись торговые марки «Таврия» и «Коктебель». Они выпускали всю линейку коньяков от ординарных трех-пятизвездочных, до марочных шести-девятилетних (КВ, КВВК) и коллекционных КС и ОС с выдержкой от 10 и 20 лет соответственно. Коньяки этих брендов производятся по классической технологии, исключающей «стахановские» методы прогона через дубовую стружку, и радуют отсутствием искусственных размягчителей. Это придает им легкую натуральную жесткость, которая с увеличением срока выдержки уходит, сменяясь естественной мягкостью и округлостью. Группы КС (коньяк старый) и ОС (очень старый) отличаются особо богатым букетом и длительным послевкусием с очень заметными тонами выдержки. Оставленный на ночь пустой бокал после такого коньяка к утру превращает комнату в дубовую бочку, настолько силен запах оставшихся на стекле миллиграммов этого божественного напитка. Мне очень нравились пятнадцатилетние «Херсон» и «Коктебель 15», которые в силу их умеренной цены (на уровне дешевых французских) я мог употреблять регулярно. Но особый восторг вызывали, конечно же, 25-летние шедевры «Кутузов» и «Империал», которые удавалось пить лишь изредка. Однажды журнал «КоммерсантЪ» опубликовал статью, в которой называлась примерная цена французских коньяков подобного уровня, и цена эта была – внимание! – три-пять тысяч евро за бутылку. Так что, если хотите сэкономить кучу денег – купуйте українське!

За Щебетовкой дорога пошла в гору, и после перевала нашим глазам открылась удивительно красивая долина, окаймленная с трех сторон горами и заканчивающаяся где-то далеко внизу у моря. Это была Солнечная долина, существующая в трех ипостасях: как долина, как поселок и как торговая марка вина, о котором не могу не сказать, раз выпала возможность.

Возникновение виноделия в Солнечной долине обязано всё тому же князю Льву Голицыну, который основал и новосветский завод шампанских вин. Сегодня «Солнечная Долина» выпускает два десятка сухих, крепленых и десертных вин, но ее жемчужиной, без сомнения, является «Черный доктор». Он производится из аборигенных сортов винограда и, в отличие от массандровского «доктора», является продуктом аутентичным.

С появлением названия «Черный доктор» связывают забавную историю. Когда-то это вино называлось «Рубиновое», имело невзрачную этикетку и пылилось на полках магазинов. Вино даже хотели снять с производства, но помешал этому министр пищевой промышленности, большой его любитель. Название сменили на «Черный доктор» (перевод на русский сорта винограда Эким Кара, из которого делалось вино) и в срочном порядке озадачили художника созданием новой этикетки. Художник для стимуляции творческого процесса запросил две бутылки мадеры, и к утру этикетка была готова. С новым названием и этикеткой вину сопутствовал невиданный успех, что в первую очередь объясняется его уникальными качествами: «Черный доктор» отличается удивительно богатым букетом, насыщенным вкусом и легкой терпкостью. По моему мнению – это лучшее крымское вино, наряду с массандровским «Мускатом белым Красного камня».

Путь продолжили по одному из самых крутых крымских серпантинов, что ведет к поселку Рыбачье. Посетили храм-маяк святого Николая Чудотворца, что был построен на окраине Малореченского за год до нашего визита. Без особых приключений миновали Алушту и на полдороге к Ялте наблюдали новенькое красное купе BMW 325, пронесшееся мимо нас на огромной скорости. «Наверное, тоже чей-то бойфренд – любитель полетать из Коктебеля в Ялту и обратно за два часа», – подумал я.

В саму Ялту не поехали. Мой товарищ по телефону посоветовал пообедать в ресторане «Елена» за Ялтой: пафосно, вкусно и, главное, с террасы ресторана открывается замечательный вид на Ласточкино гнездо. Товарищ не обманул: ресторан действительно произвел достойное впечатление. Морепродукты и холодные закуски под ледяную водочку на свежем воздухе при солнечной погоде произвели поистине умиротворяющее воздействие на моих дам. Они были почти счастливы. Мне же для полного счастья не хватало какого-то напитка покрепче, чем пиво.

Полюбовавшись еще какое-то время роскошным видом, отправились в обратный путь. И что вы думаете? Не доехав и до Алушты, опять встретили красную BMW только на этот раз уже в бочине у Тойоты RAV4. Долетался... Пожалев такую красивую машинку, двинулись дальше.

В следующий раз остановились у придорожного магазина в форме бочки с вином «Солнечной Долины», продающимся навынос и в разлив. Девочки продегустировали по паре стаканчиков на месте, а мне не оставалось ничего другого, как прикупить несколько бутылок с собой. Был взят «Черный доктор» и несколько образцов вина попроще: десертная «Солнечная долина», крепленый «Черный полковник», мадера, портвейны и «сухарики» для полноты винной карты. Дома разберемся, что к чему!

Морпехи не сдаются!

Наверное, главным символом Коктебеля является гора Карадаг, что в переводе (с какого не помню языка) означает Черная гора. Карадаг действительно черной глыбой возвышался над поселком и дамокловым мечом нависал над нами с Инкой. Дело в том, что наша поездка подходила к концу, а запланированного мужем покорения Карадага еще не было. Наш турист неприостановленный категорически настаивал на своем: видите ли, это являлось главной целью нашего путешествия, и без этого мы отсюда не уедем! Пришлось купить билеты на «Морпех», что на диалекте местных аборигенов означает совсем не морской пехотинец, а «Морская-пешеходная экскурсия на Карадаг». По программе экскурсии нас по воде доставляют в поселок Курортное, что с противоположной от Коктебеля стороны Карадагского заповедника, а дальше мы в сопровождении лесничих движемся пешком к вершине.

Накануне вечером Инночка выиграла турнир по боулингу, и мы просто не могли не отметить это спортивное достижение, благо призового шампанского и других напитков покрепче было в достатке. Однако в десять утра, невзирая на гуляющие в голове пузырьки от шампанского, мы были выведены мужем на пирс и построены для утренней переклички перед отправкой в поход. Отправляться никуда не хотелось, тем более по морю: дул сильный ветер, и море орошало нас прохладными весенними брызгами.

Прибытие шхуны под алыми парусами, что должна была доставить десант «морпехов» к месту высадки, задерживалось. Переполненные надеждой, что из-за плохой погоды в этот раз туристировать не придется, мы сели на бережок покурить. Тут как тут объявился Дашкин бойфренд и принялся нас снимать: сначала всех вместе, а потом и каждого в отдельности. Перед столь экстремальным туром эта фотосессия смахивала на прощальную, так сказать, для «фото на эмали».

Тем временем на пирсе собралась достаточно большая толпа желающих испытать судьбу. Очередь мы не занимали и, сидя на берегу, автоматически оказывались в ее хвосте. Мы всё еще надеялись... Но все наши надежды были разрушены появившейся из-за мыса калошей. Кто был в Крыму, знает, что калошами именовались там рейсовые и прогулочные катера разных размеров, но при этом одинаково медленные и неуютные. Прибывшее судно было не очень большим, слегка ржавым и выглядело печально. Спустили трап, и люди, визуально оценив размер толпы и вместимость катера, принялись активно работать локтями, как в очереди за водкой времен антиалкогольной кампании. Взбираясь на борт, беспечные туристы паковались там, как сельди в бочку. Я подозреваю, что у катера всё же есть какое-то ограничение по количеству пассажиров. Когда оно было превышено вдвое, и калоша осела настолько, что чуть не черпала воду бортом, капитан сказал: «Всё!» И, о чудо, мы не поместились! Отчаливая, набитая счастливчиками «яхта» так притопила корму, что казалось, вот-вот утонет. Если бы еще мы туда загрузились, точно пошла бы ко дну!

Мы с Инкой на радостях обнялись и были готовы уже лететь сдавать билеты. Но командующий погрузкой и отправкой грозно сказал: «Куда? Стоять и ждать! За вами приедут». Кто приедет, когда приедет?.. Он с кем-то связался по рации и минут через пятнадцать на горизонте появился совсем небольшой, он очень быстроходный катерок. Через пару минут он пришвартовался к пирсу, оказавшись катером госохраны с охранником в камуфляже за штурвалом. Мы как VIP-персоны чинно взошли на борт и приказали кучеру: «Гони!». И он погнал, да так, как мы и не ожидали! У катера, судя по всему, был очень мощный мотор, который разгонял легкое суденышко до сверхзвуковой скорости (или какая это скорость, когда уши от ветра заворачиваются?). Было бы это еще летом в жару, но сейчас пелена брызг, накрывшая нас, вызывала не самые приятные ощущения. Наконец наш рулевой снизил скорость, подъехав почти вплотную к подножию Карадага, чтобы мы смогли получше всё рассмотреть.

Капитаном нашего катера оказался довольно молодой разговорчивый мужчинка, который в индивидуальном порядке ознакомил нас с кучей интересной информации о Карадагском заповеднике вообще и своей личной жизни в частности. Он подробно рассказал о прибрежных скалах и бухтах со всеми их названиями, которые тут же выдуло ветром у меня из головы. После поведал о популяции бакланов и нелегальных добытчиках карадагских самоцветов, а затем перешел, судя по всему, к любимой своей теме – «ванне молодоженов» – небольшому углублению в скале, отделенному от моря перемычкой. В жаркий летний день стоячая морская вода в ванне сильно нагревается, и по легенде, если во время свадьбы или сразу после нее в ней искупаются молодожены, то уже не расстанутся никогда! Будут жить долго и счастливо и умрут в один день, а главное, не будут друг другу изменять. Я не удержалась и тут же спросила у нашего кормчего, купался ли он со своей невестой в этой ванне? На что тот радостно ответил, что, конечно же, купался! Причем четыре раза и с разными невестами. Нравится ему это дело! Вот и верь после такого легендам. Правда, мне кажется, что он неправильно как-то купался, или невесты были ненастоящие...

Карадаг с моря, причем, с достаточно близкого расстояния, выглядел просто потрясающе! Фантастические отвесные скалы, глубокие гроты, торчащие повсюду чертовы пальцы самых причудливых форм и размеров, придавали какой-то мистический вид этому потухшему миллионы лет назад вулкану. Увидев Золотые ворота, приказали нашему мореходу держать курс на них и в обязательном порядке пройти сквозь Ворота. Загадывать желание в этот раз не стала, так как турпоездка приближалась к концу, да и главное мое желание сидело рядом со мной. Чуть дальше гид обратил наше внимание на ущелье, называвшееся «Сад неверных» или Гяур-Бах (я в интернете проверила). Так вот, «бах» в том ущелье был в прямом смысле слова! По легенде там с отвесной скалы сбрасывали неверных жен. «Вот как они, оказывается, утилизировали невест, изменявших после “ванны молодоженов”», – с ужасом подумала я и искоса взглянула на нашего Магеллана.

Успешно добравшись до конечного пункта морской части экскурсии, мы высадились на берег, и я поймала себя на мысли, что было совсем не страшно, а очень даже интересно. Придавало уверенность то, что за штурвалом у нас был опытный морской волк: четыре жены – это, я вам скажу, солидный опыт! Я надеюсь, он их хоть со скалы не бросал?

В поселке нас первым делом определили в музей природы Карадага. Там был представлен чудесный гербарий флоры и вполне достоверные чучела фауны заповедника, который нам вскоре предстояло увидеть своими глазами. Опять рассказывали что-то про местные полудрагоценные камни, но для меня, родившейся и выросшей в городе, есть только два вида камня – это брусчатка на мостовой и бриллианты, лучшие друзья девушек. Их я достаточно хорошо идентифицирую, а остальные камни только засоряют мою блондинистую головку. На выходе из музея была дана команда: заполнить емкости для воды, надеть головные уборы и приготовить фотоаппараты. У нас с Инночкой на голове были свежие прически, у Рудольфа – фотоаппарат, так что к восхождению мы были готовы вполне.

Группа покорителей Карадага собралась немаленькая: помимо нас в ней были все, кто отчалил на калоше. Начали подъем и вдруг под деревьями рядом с тропинкой заметили чьи-то следы. Проводник беззаботно так объявил, что это дикие кабаны, но нам их бояться нечего, поскольку нападают они преимущественно ночью и исключительно в отсутствие таких смелых егерей, как он. Мне почему-то вспомнился наш юный, четырежды окольцованный Колумб, и я успокоилась. Все-таки приятно находиться под опекой опытного проводника, всеведущего Рудольфа и... господа бога, до которого с вершины Карадага уже рукой подать.

В верхней точке маршрута нашему взору открылась поистине фантастическая картина: всё вокруг в радиусе двадцати километров да еще через призму удивительных карадагских изваяний казалось каким-то сверхъестественным. Далеко внизу виднелись Золотые ворота, причем, в этот раз, освещенные лучами заходящего солнца, они были действительно золотыми.

Святая гора, ущелья и скалы, Чертов палец – всё смешалось в голове, и только одна мысль будоражила мозг: «Я устала. А еще я хочу есть и пить». После чудовищной конной прогулки, похода по новосветским бухтам и подъема на гору Волошина я вдруг ощутила ужасную слабость в ногах. Но поскольку до нашего «замка» в Коктебеле было еще далеко, я решила попросту отпустить ноги, и они пошли – нет! – побежали вниз сами собой. Вы когда-нибудь видели, как вращаются ноги у ящерицы, бегущей по воде? Я видела. По телевизору. Мои спутники могли наблюдать это воочию. Еще и кричали мне вслед: «Вон как самая уставшая ногами наворачивает!»