Текст книги "Штрафбаты по обе стороны фронта"

Автор книги: Игорь Пыхалов

Соавторы: Александр Пыльцын,Михаил Смирнов,Максим Кустов,Андрей Васильченко,Евгений Кугучин,Семен Басов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Устало рота штрафная идёт

В каждой общевойсковой армии было три штрафных роты. Воздушные и танковые армии своих штрафных подразделений не имели и направляли своих штрафников в общевойсковые. На передовой находилось одномоментно две штрафных роты. В них из соседних полков ежедневно прибывало пополнение – один или два человека. Любой командир полка имел право отправить своим приказом в штрафную роту солдата или сержанта.

Пожалуй, наиболее подробно о том, что представляли из себя отдельные штрафные роты, и чем они отличались от штрафных батальонов, рассказан Ефим Абелевич Гольбрайх, который был заместителем командира отдельной армейской штрафной роты 51-й армии в 1944–1945 годах.

По его словам, причиной отправки в штрафную роту из фронтовых частей могло быть «невыполнение приказа, проявление трусости в бою, оскорбление старшего начальника, драка, воровство, мародёрство, самоволка, а может, просто ППЖ комполка не поправшей, и прочее и прочее».

В штат роты входили: восемь офицеров, и четыре сержанта «постоянного состава». После того, как из тыла прибывал эшелон с заключёнными, человек четыреста, рота по численности личного состава превышала обычный стрелковый батальон. Сопровождали заключённых конвойные войска, которые сдавали их по акту офицерам «постоянного состава» штрафной роты.

Конечно, «переменный состав» отдельной штрафной роты сильно отличался от «переменного состава» штрафных батальонов, состоявших из проштрафившихся офицеров. В отдельных ротах моральный климат был значительно хуже, чем в батальонах:

«Что за народ. Тут и бандиты, и уголовники-рецидивисты, и укрывающиеся от призыва, и дезертиры, и просто воры. Случалось, что из тыла прибывали и несправедливо пострадавшие. Опоздание на работу свыше двадцати минут считалось прогулом, за прогул судили, и срок могли заменить штрафной ротой. С одним из эшелонов прибыл подросток, почти мальчик, таким, по крайней мере, казался. В пути уголовники отбирали у него пайку, он настолько ослабел, что не мог самостоятельно выйти из вагона. Отправили его на кухню» .[47]47
  Гольбрайх Е. А. Воспоминания // Интернет-сайт «Я помню» (http://www.irеmember.ru).


[Закрыть]

Попасть в штрафную роту можно было по любому поводу. Например, ваг что вспоминает Аркадий Васильевич Марьевский, воевавший впоследствии в танковых войсках. Будучи призванным в армию и ожидая формирования пехотной части, он стоял в карауле около склада. К нему подошёл начальник караула – старший сержант Наумкин. За ним – сани с двумя лошадьми в упряжке. Поговорив немного с караульным, Наумкин взял у него винтовку, отомкнул штык, подошёл к дверям склада и сорвал замок. Затем погрузил на подводу продукты и полушубки, предназначенные для солдат, и уехал.

Конечно, Марьевский должен был этому помешать, но ему было всего семнадцать лет, а проделывал всё это начальник караула. Так что солдат просто остался на своём посту и молчал. Промолчал он и на следующий день, когда Наумкин, который был помощником командира взвода, угощал его сухарями и салом. Молодому красноармейцу просто не пришло в голову, что он стал соучастником в воровстве.

Но кража быстро обнаружилась – кладовщики подняли шум, и Наумкина, а вместе с ним и незадачливого караульного арестовали. Без всякого трибунала особый отдел их приговорил к расстрелу, тем более что Марьевский и не отпирался.

Быть бы им на том свете, если бы не командир полка, подполковника Бубнов. Дело было за несколько дней до отправки части на фронт и, судя по всему, он договорился с работниками НКВД заменить расстрел направлением в штрафную роту. Вот так Марьевский и попал в штрафники. Он поехал на фронт вместе со всеми, только штрафники, которых набралось порядочно, ехали в отдельном вагоне.

Вот как Аркадий Васильевич вспоминал свой первый и последний бой в штрафной роте:

«Я не знаю, как получилось… Я только помню, что перед первой атакой нам выдали по десять патронов на винтовку. А потом я стою, затвором щёлкаю, стреляю, а у меня уже нет патронов. Вдруг какой-то хлопает меня по плечу солдат: “Хватит, немец уже убежал”. Вокруг трупы наших штрафников, а я живой. Думаю: “Как же так?” Ничего не понимаю, как будто помешался. После боя Hanucatiu представление, сняли с меня судимость и даже медалью “За отвагу» наградит, отправив к своим в часть» .[48]48
  Марьевский А. В. Воспоминания // Интернет-сайт «Я помню» (http://www.irеmembcr.ru).


[Закрыть]

Поразительно, насколько несопоставимы были преступления и проступки, за которые можно было попасть в штрафники. Есть свидетельства фронтовиков о том, что даже за убийство офицера могли не расстрелять, а отправить в штрафную роту.

Вот что вспоминает, к примеру, бывший артиллерист Всеволод Иванович Олимпиев. В 1944 году он ехал на фронт с группой солдат, выздоровевших после ранений:

«Запомнился молодой парень интеллигентного вида с гитарой, который приятным голосом исполнял песню штрафников.

 
“…Но пыльной дороге устало рота штрафная идёт…
Лица нахмурены, брови суровые,
только вперёд и вперёд,
искупленье нас ждёт…
Кто там, кто там захныкал,
вспомнил жену или мать —
ты не один, а нас целая рота,
и каждый готов умирать…”
 

Разговорились. Я спросил, за что он попал в штрафную роту. Оказывается, будучи радистом на одном из кораблей Черноморского флота, он находился в увольнении в Новороссийске и к несчастью попался на глаза коменданту города. Что между ними произошло, я не очень понял, но встреча закончилась тем, что молодой краснофлотец застрелил из пистолета офицера» .[49]49
  Олимпиев В. И. Воспоминания // Интернет-сайт «Я помню» (http://www.iremember.ru).


[Закрыть]

Лётчик Георгий Васильевич Олейник, будучи курсантом, стал свидетелем такого случая:

«Гонял нас там пехотный капитан. Один осетин его застрелил. Были учебные стрельбы из пистолета, учили нас стрелять…

Приходит очередь этого осетина: “Курсант Мезлихов получил один боевой патрон…” Команда “Огонь/’– и он в этого капитана стреляет… Под трибунал – и в штрафную роту на фронт под Моздок. Через две недели после трибунала является с медалью “За отвагу”, и опять к нам!».[50]50
  Олейник Г. В. Воспоминания // Интернет-сайт «Я помню» (http://www.iremember.ru).


[Закрыть]

Если встреченный в эшелоне Олимпиевым собеседник мог и приврать, то сослуживец курсанта Олейника Мезлихов вернулся в своё училище.

Принципиальную разницу в моральной стойкости и боеспособности «офицерских» штрафных батальонов и полууголовных штрафных рот предельно чётко сформулировал Ефим Гольбрайх:

«Не следует думать, что все штрафники рвались в бой. Вот вам пример. Атака захлёбывается. Оставшиеся в живых залегают среди убитых и раненых. Но нас было намного больше! Где остальные? Вдвоём с командиром роты, капитаном Шучкииым, под немецким огнём, возвращаемся к исходному рубежу. Так и есть! В траншее притаилась, в надежде пересидеть бой группа штрафников. И это когда каждый солдат на счету! С противоположных концов траншеи, держа в каждой руке по пистолету, в левой – привычный ТТ, в правой – трофейный парабеллум, он тяжелее, чуть не разрываясь над траншеей – одна нога на одном бруствере, другая – на противоположном, двигаемся навстречу друг другу и сопровождая свои действия соответствующим текстом, стреляем над головами этих паразитов не целясь, и не заботясь о целости их черепов. Проворно вылезают и бегут в цепь…

В штрафных батальонах – подобного не может быть. Здесь все поставлено на карту. Эти офицеры не лишены званий и в большинстве случаев не имеют судимости. Поранению или отбытию срока они имеют право на прежние должности» .[51]51
  Гольбрайх Е. А. Воспоминания // Интернет-сайт «Я помню» (http://www.iremember.ru).


[Закрыть]

Действительно, Александру Пыльцыну свой «переменный» офицерский контингент выстрелами в атаку гнать не приходилось. Штрафник штрафнику рознь.

Гольбрайх объясняет эту разницу в поведении так же, как и его «коллега» Пыльцын – в штрафбатах отбывают наказание проштрафившиеся офицеры, надеющиеся в бою заслужить возвращение на свои прежние должности.

Итак, с принципиальной разницей между штрафных ротами и штрафными батальонами тоже всё понятно.

А где бестолковое стадо потенциального «пушечного мяса», легко уничтожаемого немцами? Пыльцын вспоминает о блестящих действиях подлинных профессионалов войны, способных, например, быстро открыть огонь из захваченных орудий. Офицерская часть, что же в этом удивительного. И артиллеристов в ней тоже хватает.

Кстати, штрафбатовцы с успехом осваивали и трофейные боеприпасы.[52]52
  Пыльцын А. В. Штрафной удар… С. 95.


[Закрыть] «Всего-то» и надо, что скорректировать таблицы дальности стрельбы и открыть огонь. Для хорошо подготовленного взвода миномётчиков в этом нет ничего невозможного.

Находились специалисты и для трофейной бронетехники. Вот эпизод из боя на Наревском плацдарме: «Вокруг “фердинанда” суетились несколько наших бойцов. И вдруг чудовище это вздрогнуло, взревев двигателями, стало разворачиваться и сделало несколько выстрелов из пушки в сторону немцев. Оказалось, бывшие танкисты всё-таки справились с этой трофейной махиной» .[53]53
  Там же. С. 124–125.


[Закрыть]

Офицерская часть, где найдутся специалисты – практики едва ли не всех родов войск – грозная сила. Интересно было бы посчитать – сколько обычных стрелковых батальонов соответствовали штрафбату по боеспособности?

Атака на минное поле

Но и случаи, когда эту грозную силу, что называется, «подставляло» командование, в истории 8-го отдельного штрафбата тоже имели место.

В воспоминаниях Александра Пыльцына есть описание боя, в котором роту из штрафбата послали в атаку по, как выяснилось, не обезвреженному минному полю. Произошло это осенью 1944 года в период, когда батальон был переподчинён – теперь его судьба зависела не от командующего 3-й армии Александра Васильевича Горбатова, а от командующего 65-й армии Павла Ивановича Батова. Кроме того, в батальоне появился новый командир. Именно командарма и нового комбата посчитал Александр Пыльцын виновниками того, что произошло:

«Пришла группа сапёров, чтобы сделать проходы в минном поле перед нашей ротой. Меньше чем через час они вернулись, и их командир сообщил, что перед нами мин вообще нет, они не обнаружили никакого минного поля.

Эта весть в мгновение облетела всех и заметно подбодрила бойцов» .[54]54
  Пыльцын А. В. Штрафной удар… С. 137


[Закрыть]

То, что сапёры солгали, выяснилось уже во время атаки:

«Но когда я бросился к цепи атакующих, то, пробежав метров 50 и почти догнав их, вдруг увидел, что у самых ног бойцов взметаются фонтаны из клочьев земли и люди падают. На моих глазах взрыв произошел под пулемётчиком Пушкиным. Я видел взлетевшее в воздух колесо его станкового пулемёта и не мог понять, что происходит. Ведь минного поля нет, но всё похоже на то, будто люди подрываются на минах…

Несмотря на напряжённую, опасную обстановку, складывающуюся у нас теперь, мысли лихорадочно искали причины колоссальных потерь там. перед первой немецкой траншеей. И всё более в них проскальзывало предположение, что ужасная картина эта уж очень похожа на обыкновенные подрывы на минном поле. Свежо ещё было впечатление от собственного печального опыта. Гнал эти мысли, как самые невероятные: ведь сапёры сказали, что мин вообще не было…

И вот полгода спустя комбат (уже к тому времени полковник) Батурин на батальонном празднике под Берлином 9 мая 1945 года в честь долгожданной Победы открыл мне эту тайну. Он сказал мне “по секрету”, что тогда по приказу генералы Батова (а я не без оснований подумал, что уж точно и с его, Батурина, согласия) нашу роту сознательно, преднамеренно пустили па минное поле. “Оправданием” этого комбат считал то, что оно немцами было “засеяно’ минами с “неизвлекаемыми” взрывателями. Не очень в это верилось. Признавал же генерал Батов в своих воспоминаниях, что его войска несли там большие потери. Вот, наверное, чтобы их меньше увеличивать, принял Павел Иванович такое решение.

А Батурину нашему, видимо, хотелось получить хотя бы первый орден за войну, пусть и таким простейшим путём» .[55]55
  Пыльцын А. В. Штрафной удар… С. 139–143.


[Закрыть]

Увы, подобные трагические случаи происходили не только в штрафных, но и в обычных стрелковых частях.

Американские консервы и украинское сало

По свидетельству Александра Пыльцына, их очень неплохо кормили:

«Выдали нам и наборы сухих продовольственных пайков… туда входили небольшие консервные баночки с американским непривычно остро пахнущим сыром (все американское и английское по-прежнему называли у нас “вторым фронтом”) да солёное немного пожелтевшее, но не потерявшее от этого своей прелести украинское сало. Все это было выдано нам из расчёта 3–5 суток активных боевых действий. Правда, предусматривалось хотя бы раз в сутки горячее питание из наших походных кухонь, к регулярности и полновесности порций которых мы так привыкли за время нахождения в обороне. Тыловые службы хорошо позаботились даже о ремонте и замене износившейся обуви».[56]56
  Пыльцын А. В. Штрафной удар… С. 76–77.


[Закрыть]

Как это не похоже на традиционное представление о голодном и оборванном «пушечном мясе»!

Готовили штрафбатовцев к бою, используя индивидуальные графики занятий. Миномётчики почти каждый день тренировались в стрельбе с закрытых позиций, расчёты противотанковых ружей палили по подбитому немецкому танку. Мало того, даже из трофейных немецких фаустпатронов штрафники могли пострелять во время обучения.

Из массы бывших офицеров выделялись пехотинцы, назначавшиеся заместителями командиров взводов (напомним, что командир взвода и выше – из постоянного состава штрафбата). Затем подготовленные и основательно вооружённые штрафбаты выполняли роль ударных частей, решавших особые задачи. Похоже, что при их создании вспомнили о белогвардейских офицерских батальонах гражданской войны, что не афишировалось по понятным идеологическим причинам.

У штрафников назад пути не будет

А вот задачи перед штрафбатами ставились действительно сложнейшие. Офицерские батальоны были надёжным боевым инструментом, который не подведёт ни при каких обстоятельствах. «Наши подразделения были срочно переброшены на самое опасное направление, усилив собой боевые порядки полка. Перемешавшись с его солдатами, мы заметили, что в их рядах возникло какое-то оживление. Ведь понимали они, что рядом с ними в роли рядовых бойцов находились недавние офицеры в самых разных званиях и в атаку они пойдут вместе. И в них будто влилась какая-то свежая необоримая сила»,[57]57
  Пыльиын А. В. Штрафной удар… С.80.


[Закрыть] – вспоминал Александр Пыльцын об одном из боёв.

В последние месяцы войны в 8-м отдельном штрафном батальоне среди пополнения «переменного состава» стали прибывать и бывшие заключённые, что приходилось учитывать при организации боевой подготовки:

«Как мне кажется, впервые за все время существования нашего штрафбата стала появляться у нас, хоть и редко, но новая категория штрафников: бывших офицеров, осуждённых ещё в первые годы войны и даже до её начала и отбывших уже некоторую часть своего длительного наказания либо в тюрьмах, либо в лагерях. Как стало нам понятно, их на фронт не этапировали, как уголовников в штрафные армейские роты, а направляли исключительно на добровольных началах, хотя, наверное, и в сопровождении какой-то охраны».

«Формирование и обучение шло установленным порядком, боевая учеба была весьма напряжённой. Как всегда, особое внимание обращаюсь на штрафников – бывших офицеров тыловых служб, а также лётчиков, танкистов и вообще на всех, у кого были слабые навыки владения оружием и недостаточная маршевая подготовка. А тем более, на бывших заключённых, которые быт и физически слабее других, и оружие давно в руках не держали.

Во взводах было пока максимум по 7 – 10 человек, и это давало возможность взводным командирам даже составлять при необходимости индивидуальные графики занятий и тренировок, подбирая себе помощников из числа имеющих боевой пехотный опыт штрафников».[58]58
  Пыльцын А.В. Штрафной удар… С. 184–186.


[Закрыть]

Итак, заключенные в штрафбат попадали, но только бывшие офицеры. И как же образцово организована была боевая подготовка «до седьмого пота»! Индивидуальные графики занятий, миномётный полигон, где миномётчики стреляют почти каждый день – далеко не все «нештрафные» стрелковые части могли похвастать чем-то подобным.

Допустим в качестве гипотезы, что, как это иногда бывает с ветеранами, Александр Васильевич после стольких лет несколько преувеличивает боеспособность и профессионализм своего штрафного батальона. Но ведь так лестно о штрафбатах отзывается не он один.

Потерь в батальоне было немного

Писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев по праву считается одним из самых реалистичных и правдивых авторов, писавших о Великой Отечественной войне. Но и у него, автора, которого никто и никогда не посмел обвинять в украшательстве и лакировке войны, самый победоносный, красивый бой с немцами проводит именно штрафбат. Как и было положено, офицерский.

В повести Кондратьева «Встречи на Сретенке» один из героев попадает в штрафной батальон.

Штрафникам было приказано взять деревню, которую обычные части безуспешно штурмовали два месяца, устилая землю трупами. И тогда бывший капитан Ширшов предложил командиру штрафного батальона принципиально изменить схему атаки, сославшись на уже имеющийся у него опыт решения похожей задачи:

«Мы… решились на такую операцию: к концу ночи вывести батальон на исходные позиции и, пока темно, проползти, сколько удастся, а потом в атаку, причем молча, без всяких “ура” и без перебежек. С ходу пробежать остаток поля, несмотря ни на какой огонь…

– Получилось? – перебил комбат.

– Получилось. И потерь было мало. Немцы очнулись, когда мы были уже на полпути. Бежали быстро, они не успевали менять миномётные прицелы. Все поле только бегом! Полагаю, раз такое могли обыкновенные солдаты, то мы – офицерский батальон – тем более».

Идея полностью себя оправдала, офицерская атака оказалась чрезвычайно удачной:

«Немцы выбегали полураздетые, отстреливались, но штрафников уже не остановить – минут через двадцать деревня, за которую положили столько жизней, быт взята! Несколько десятков человек в запале боя бросились преследовать немцев уже за деревней, но их остановили. Подоспевший к тому времени станковый пулемёт расстреливал бегущих в спину, пока не добежали они до небольшого леска и не скрылись в нём… Всё было кончено. Была победа… Потерь в батальоне было немного…».

Меня самого уже тошнит от этого города

В приказе № 227 Сталин ссылался на имеющиеся у немцев штрафные подразделения. Таковые действительно существовали. Пожалуй, больше всего прославился немецкий штрафбат боями в окруженном советскими войсками украинском городе Тарнополе, где он стал костяком гарнизона, составленного из разнородных частей.

По свидетельству Константина Симонова, побывавшего там в качестве военного корреспондента, «уличные бои в нём носили особенно упорный характер, своей крайней ожесточённостью напоминая Сталинград. С Тарнополем старались покончить как можно скорее» .[59]59
  Симонов К. М. Разные дни войны. Дневник писателя. М., 1982.


[Закрыть] Но скорой победы не получилось.

Вот сводки Совинформбюро весны 1944 года:

9 марта – «Наши войска ворвались в город Тарнополь, где завязали уличные бои».

10 марта – «Наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжали вести уличные бои в городе Тарнополе».

11 марта – «Наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжает вести уличные бои в городе Тарнополе».

26 марта – «Наши войска окружили гарнизон противника в городе Тарнополе».

4 апреля – «Наши войска, блокирующие город Тарнополь, вели успешные бои по уничтожению окружённого гарнизона противника и овладели большей частью города».

И лишь 15 апреля наконец-то прозвучало: «Войска 1-го Украинского фронта после упорных уличных боёв полностью овладели областным центром Украины – городом Тарнополем».

В той же книге Симонов описал, как командарм Иван Черняховский распекал командира дивизии Николая Кучеренко за медленное продвижение. Кучеренко сказал: «Конечно, ругается. А меня самого уже тошнит от этого города. Восьмой день чикаемся и не можем забрать последние три квартала. Сегодня опять взяли только два дома, точнее – полтора. Про один сообщили, что взят, а потом оказалось, что немцы продолжают вести из него огонь». А когда Симонов спросил, как дерутся немцы, комдив посмотрел на него «как на человека, задавшего дурацкий вопрос, и ответил со злобным одобрением: “Здорово сопротивляются, сволочи!”».[60]60
  Симонов К. М. Разные дни войны. Дневник писателя. М., 1982.


[Закрыть]

В подземелье Доминиканского монастыря немцы находили надёжное укрытие от огня советской артиллерии и неделю за неделей встречали огнём наступающих красноармейцев. Полковник Кучеренко совершенно справедливо сказал, что они здорово сопротивляются. Так же отчаянно сражались немецкие офицеры-штрафники и на других участках фронта, кровью зарабатывая прощение.

Немецкий штрафбат в речной войне

Самой, пожалуй, необычной операцией, в которой пришлось участвовать немецкому штрафному батальону, был прорыв группы немецких кораблей под командованием инженер-контр-адмирала Циба вверх по Дунаю в конце августа 1944 года.

Поскольку Румыния вышла из войны против СССР и начала боевые действия против Германии, было решено эвакуировать находившиеся в этой стране немецкие корабли, нагруженные военными материалами, вооружением, немецкими военнослужащими и гражданскими беженцами.

Первой потерей флотилии стал прорыватель минных заграждений № 194, повреждённый советской артиллерией, севший на мель и захваченный в плен вместе с сорока пятью находившимися на его борту немцами. Надо сказать, что в войне на Дунае практически не было серьёзных боёв кораблей воюющих сторон друг с другом. Корабли обеих сторон несли потери от огня с берега, мин и ударов авиации противника.[61]61
  Широкорад А. Б. Поход на Вену. М., 2005.


[Закрыть]

Следует отметить, что трофеем советских моряков стал не только этот корабль. Так, например, в районе Турну-Мэгуреле разведчики Дунайской флотилии обнаружили большое скопление брошенных немецких судов. Четыре больших морских танкера оказались с авиационным бензином для немецких самолетов. На остальных были ящики с боеприпасами, на баржах – большие запасы продовольствия.[62]62
  Чхеидзе А. А. Записки дунайского разведчика. М., 1984. С.582


[Закрыть]

26 августа на корабли флотилии был погружен и немецкий штрафной батальон. При отходе вверх по Дунаю импровизированный караван пополнялся всё новыми и новыми немецкими кораблями. По пути флотилия постоянно вступала в столкновения с румынской береговой артиллерией.

Вскоре караван из более чем ста кораблей, большая часть из которых была кораблями гражданскими, растянулся на двадцать – двадцать пять километров. Особенно ожесточённый бой с румынами произошёл у города Черновод. Немцы потеряли одиннадцать кораблей и четыреста восемьдесят человек. В свою очередь от немецкого артиллерийского огня (на кораблях флотилии находилось около ста немецких орудий) в городе погибло до шести тысяч солдат и гражданских лиц. Румынские боевые корабли-мониторы предпочитали не вступать в бой и не оказывать помощи своим береговым батареям, а двигаться вслед за немецкими кораблями, «захватывая» повреждённые артиллерийским огнём и брошенные экипажами суда.

Положение флотилии осложнялось с каждым часом. До 8 тысяч человек, находившихся на бортах кораблей, скоро стали испытывать недостаток продовольствия. В какой-то степени ситуацию спасли запасы изюма, обнаруженные на одном из судов. Но, к большому огорчению для командования флотилии, найдены были и большие запасы спиртных напитков, что привело к резкому ослаблению дисциплины. Появилась «инициативная группа» из 60 человек, считавшая необходимым бросить корабли и прорываться посуше. Но командованию удалось взять ситуацию под контроль. Убитых и раненых членов экипажей заменили штрафниками.

У города Туртукай корабли попали под огонь румынской тяжёлой батареи, установленной в бетонной башне, пробить которую судовые пушки просто не могли. 75-миллиметровые орудия были самыми тяжелыми из находящихся на немецких кораблях. От огня пришлось укрыться в болгарских водах (Болгария тогда ещё оставалась союзником Германии). Однако пройти по болгарскому фарватеру большая часть кораблей просто не могла. Прорываться немцы решили утром 28 августа. Перед этим румынам была послана радиограмма с обещанием воздушного удара силами двухсот пикирующих бомбардировщиков. Это было блефом чистейшей воды, поскольку в обстановке крушения фронта и стремительного наступления Красной Армии никаких немецких пикирующих бомбардировщиков поблизости просто не было. Но… немецкий ультиматум подействовал – мимо тяжёлой батареи немецкие корабли прошли без единого выстрела.

29 августа караван добрался до болгарского порта Свиштов, где выгрузил 700 тяжелораненых, а также гражданских беженцев (Болгария всё ещё оставалась союзницей Германии). Вместе с ними попытались ускользнуть с кораблей и несколько штрафников. Болгары обнаружили их и заявили протест. Видимо для того, чтобы не накалять обстановку, командование предпочло забыть о клуге, т. е. о военном трибунале и использовало пряник – штрафникам было обещано, что в случае их хорошего поведения документы о привлечении их к ответственности будут уничтожены.

30 августа произошла новая артиллерийская перестрелка с румынскими береговыми батареями, которые были уничтожены немецким огнём. 1 сентября стало известно, что район Железных Ворот, находившийся выше по течению, уже занят войсками 2-го Украинского фронта.[63]63
  Кузнецов Н. Г. Курсом к победе. М., 2000. С. 440.


[Закрыть]

Хотя красноармейцы в отличие от румын и не имели заранее оборудованных береговых батарей, все попытки флотилии пробиться, поддержанные атаками немецких сухопутных частей извне, окончились безрезультатно. Когда стало ясно, что эвакуироваться вверх по течению невозможно, было принято решение топить корабли и отходить по югославской территории.

Но первый же немецкий эшелон взорвался на мине, подложенной югославскими партизанами. Оставшихся в живых доставили в город, который в ту же ночь был взять всё теми же партизанами. Пять недель остатки группы Циба, под непрерывными ударами югославов, отходили к Белграду. Лишь своевременное прибытие на помощь остаткам флотилии полка «Бранденбург» позволило уцелевшим, в число которых входило и несколько выживших штрафников, выйти на соединение со своими войсками.[64]64
  Майстер Ю. Восточный фронт. Война на море. 1941–1945 гг. М., 2005. С. 443–453.


[Закрыть]