Текст книги "Великая оболганная война-2"

Автор книги: Игорь Пыхалов

Соавторы: Александр Дюков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

3. ПРОБЛЕМА КОЛЛАБОРАЦИОНИСТОВ-РЕПАТРИАНТОВ

После Победы советское руководство столкнулось с новым аспектом проблемы коллаборационистов. На территории бывшего рейха находились миллионы советских граждан. Большинство из них были вывезены из СССР насильно: остарбайтеры, заключенные концлагерей, военнопленные. Но были и те, кто ушел с немецкими войсками добровольно, опасаясь возмездия за сотрудничество с врагом. Были и те, кто служил в созданных нацистами «национальных легионах», дивизиях ваффен-СС и РОА. Возникал вопрос: что с ними делать?

Насколько можно понять, было принято следующее решение. Те из коллаборационистов, кто оказался в советской зоне оккупации, направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверялись на предмет совершения военных преступлений. Документы свидетельствуют, что подавляющее большинство коллаборационистов эту проверку проходили успешно. Вот, например, результаты проверки лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском проверочно-фильтрационном лагере за период с 1 января по 1 августа 1945 года:30

[Закрыть]

Прошло проверку В т.ч. благополучно %

Старост 93 86 92,5

Полицейских 466 430 92,3

Власовцев 7 5 71,4

Легионеров 286 284 99,3

Служивших в немецкой и других армиях противника 1184 963 81,3

Прочих, служивших в карательных и административных армиях противника 293 282 96,2

Итого 2-й группы 2329 2050 88,0

За следующие пять месяцев результаты проверки в Шахтинском ПФЛ еще более потрясающи:31

[Закрыть]

Прошло проверку В т.ч. благополучно %

Старост 21 20 95,2

Полицейских 111 108 97,3

Власовцев 1 1 100,0

Легионеров 3 3 100,0

Служивших в немецкой и других армиях противника 574 571 99,5

Прочих служивших в карательных и административных армиях противника 230 292 99,6

Итого 2-й группы 940 932 99,1

Таким образом, даже среди этих явных изменников Родины арестовывались немногие. Прошедшие проверку отправлялись, как правило, на работу в народное хозяйство32

[Закрыть]. При этом к месту жительства не отправлялся практически никто; в этом было принципиальное различие судьбы репатриированных из советской зоны оккупации коллаборационистов от судьбы коллаборационистов, оставшихся на освобожденной от нацистов советской территории.

Коллаборационисты, репатриированные из английской, американской и французской зон оккупации (те самые «жертвы Ялты», о которых в свое время рыдал Николай Толстой), были наказаны более сурово. Их судьба была определена постановлениями ГКО № 9871с от 18 августа 1945 г., СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г. Согласно этим постановлениям, из проверочно-фильтрационных лагерей эти люди были направлены на шестилетнее спецпоселение33

[Закрыть]. Иначе, как гуманным, это решение назвать нельзя. «Всем вам, сволочам, как изменникам Родины полагалось одно и только одно наказание – расстрел с конфискацией имущества, – разъясняли репатриированным коллаборационистам. – Однако в связи с победой над врагом Родина-мать проявляет к вам, гадам, большое снисхождение и, освобождая от «высшей меры», ограничивается переводом на спецпоселение сроком на шесть лет»34

[Закрыть].

Всего в 1945 году органами госбезопасности за предательство и пособничество немецким оккупантам было арестовано 50 708 человек – еще меньше, чем в 1944 году35

[Закрыть]. Число направленных на спецпоселение коллаборационистов остается неизвестным, однако в марте 1949 года на спецпоселении было учтено 112 882 спецпоселенца категории «власовцы» (без бежавших и арестованных к тому времени)36

[Закрыть]. Чтобы избежать недопонимания, следует отметить, что в категорию «власовцы» записывались все сотрудничавшие с врагом, а не только военнослужащие РОА. Более того, в число спецпоселенцев-«власовцев» было записано около 7-8 тысяч побывавших в немецком плену офицеров Красной Армии. Офицеры коллаборационистских формирований на спецпоселение не направлялись; их арестовывали и судили как преступников37

[Закрыть].

Справедливости ради следует отметить, что в 1945 году репрессии против коллаборационистов не были закончены. В 1946 году за сотрудничество с оккупантами было арестовано 32 859 человек, в 1948-м – 23 912, в 1949-м – 19 567, в 1950-м – 16 634, в 1951-м – 14 447, в 1952 – 3630, в 1953 – 213638

[Закрыть]. Продолжение репрессий против пособников врага объяснялось не только стремлением покарать преступников; важную роль в этом процессе сыграла активная деятельность националистических вооруженных формирований в Прибалтике и в Западной Украине. Органы НКВД-НКГБ вполне справедливо воспринимали местных коллаборационистов как резерв для националистических бандформирований – и предпочитали не дожидаться, пока бывшие коллаборационисты уйдут в лес. Этот подход четко виден в статистике репрессивной деятельности органов НКВД западных областей. Например, в Литве за 1945-1946 годы было задержано 5070 немецких пособников, из которых 4251 был арестован органами НКВД, 687 были переданы в «другие организации» (преимущественно в НКГБ) и лишь 108 – легализовано, то есть оставлено на свободе39

[Закрыть]. В Латвии, где формирования «лесных братьев» были гораздо менее активны, чем в Литве, соотношение арестованных и легализованных коллаборационистов за аналогичный период оказалось один к одному: 1298 арестованных и 1298 легализованных40

[Закрыть]. А вот в Западной Белоруссии, где антисоветские формирования были быстро уничтожены, в 1945-1946 гг. было арестовано всего 1281 нацистский пособник; легализованных практически не было41

[Закрыть].

4. ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ

Затронув тему репрессий против прибалтийских коллаборационистов, следует отметить, что они носили особый характер. К сожалению, политика советского руководства в отношении прибалтийских коллаборационистов до сих пор не стала предметом специального исторического исследования. Сегодня и в России, и в Прибалтике бытует очень популярный миф о том, что после войны всех сотрудничавших с нацистами ждало жесткое наказание: расстрелы за измену и сибирские лагеря ГУЛАГа. Одни считают такую кару справедливой, другие – сталинским произволом. Однако на самом деле это не более чем миф, практически не имеющий связи с реальностью.

Подобное утверждение кажется парадоксальным, однако при обращении к архивным документам оно находит полное подтверждение.

Активное сотрудничество прибалтов с нацистскими оккупационными властями ни для кого не является секретом. Сформированные из прибалтов подразделения вспомогательной полиции отметились в карательных операциях против мирного населения России и Белоруссии, они охраняли концлагеря от Ленинградской области на севере до Сталинградской на юге, участвовали в боях против Красной Армии на фронте. Только в Эстонии нацистами было сформировано 26 полицейских батальонов общей численностью около 10 тысяч человек. Около 15 тысяч эстонцев воевали в 20-й эстонской дивизии войск СС42

[Закрыть]. Кроме того, десятки тысяч эстонцев являлись членами так называемых отрядов «самообороны» – «Омакайтсе». Члены «Омакайтсе» участвовали в облавах на оказавшихся в окружении советских военнослужащих и партизан, арестовывали и передавали немецким властям «подозрительных лиц», несли охрану концлагерей, участвовали в массовых расстрелах евреев и коммунистов. Сегодня все эти люди объявлены национальными героями Эстонии; бывший премьер-министр республики Март Лаар не без гордости пишет, что к середине 1944 года «общее количество эстонцев в рядах Германской Армии составило около 70 000 человек»43

[Закрыть].

Схожей была ситуация в Латвии и Литве; учитывая масштабы сотрудничества эстонцев с нацистами, было бы логично предположить, что после прихода советских войск все эти нацистские пособники в лучшем случае отправятся на поселение за Урал, а в худшем случае – в лагеря ГУЛАГа. Такое решение было бы жестким, но справедливым.

Однако ничего подобного осенью 1944 года не произошло.

В случае с прибалтийскими коллаборационистами о вынужденности сотрудничества с нацистами говорить не приходилось – ведь батальоны вспомогательной полиции формировались не из военнопленных, вынужденных выбирать между нацистской формой и голодной смертью, а из добровольцев. Однако юридически прибалтийские пособники нацистов попадали под действие директивы № 494/94 – и после изгнания немцев в Прибалтике арестовывались преимущественно офицеры и те из коллаборационистов, чье участие в преступлениях против мирных граждан было доказано. Последних, впрочем, среди прибалтийских коллаборационистов было достаточно много.

Согласно хранящимся в Государственном архиве РФ данным, с 1 октября по 31 декабря органами НКВД ЭССР было задержано 356 «лесных братьев», членов «Омакайтсе» и полицейских, 620 военнослужащих немецкой армии и 161 бывших красноармейцев, сражавшихся на стороне немцев44

[Закрыть]. С 1 января по 25 августа 1945 года НКВД ЭССР было задержано 1083 человека, служивших в немецкой армии и активных членов «Омакайтсе», а также 264 «других пособников и ставленников врага»45

[Закрыть]. По линии НКГБ ЭССР в 1945 году было арестовано 6569 человек46

[Закрыть], о количестве коллаборационистов среди которых приходится лишь догадываться.

Как видим, в целом аресту была подвергнута лишь малая часть служивших в коллаборационистских формированиях – в полном соответствии с директивой от 11 сентября 1943 года.

Однако, кроме коллаборационистов, оставшихся на освобожденной советскими войсками территории, были и те, кто ушел вместе с немцами. Так, например, вместе с немецкими войсками из Эстонии бежало достаточно много местных коллаборационистов, в том числе остатки 20-й эстонской дивизии СС. Из уцелевших эстонских эсэсовцев и военнослужащих полицейских батальонов германское командование сформировало боевую группу, брошенную против советских войск на Одере. Остановить советские войска, естественно, не удалось, и в конце апреля 1945 года остатки дивизии отступили в Чехословакию. Чешские партизаны по понятным причинам не испытывали к эсэсовцам никаких теплых чувств; поэтому попадавших им в руки эстонцев партизаны без лишних слов расстреливали.

От уничтожения солдат 20-й эстонской дивизии СС спас приход советских войск. Вот воспоминания одного из эстонских легионеров: «По лестнице спустился человек с погонами русского капитана. Он спросил, что здесь происходит. Майор Сууркиви, который говорил по-русски, разъяснил ему ситуацию, добавив, что он эстонец. Русский разозлился и захотел посмотреть, кто это осмелился так вести себя с «нашими людьми» (т.е. эстонцами). Сууркиви показал на чеха. Русский передернул наган, и чеха спасла только его прыткость. Теперь русский приказал принести воду и напоить всех… Расстрел прекратился, с чем чехи не могли согласиться. Когда чуть позже подошел другой русский, они стали жаловаться ему, что тут все эсэсовцы, военные преступники и т.д., и требовали, чтобы нас тут же расстреляли. Русский разъяснил, что война окончена и самовольные расстрелы нужно прекратить»47

[Закрыть].

В конечном итоге чехи передали всех захваченных эстонских эсэсовцев советским властям: коль скоро это «ваши люди», вы с ними и разбирайтесь.

Сегодня эстонские историки и политики рассказывают, что солдаты и офицеры 20-й дивизии СС были сосланы в Сибирь. Однако действительности эти утверждения не соответствуют. Первоначально к репатриантам-прибалтам относились так же, как и ко всем остальным репатриированным коллаборационистам. Однако уже в марте 1946 года этот подход был изменен. Сначала привилегии получили гражданские репатриированные прибалты. Дело в том, что гражданские репатрианты также проходили проверку, после которой направлялись либо к месту жительства, либо (мужчины призывного возраста) в армию и рабочие батальоны. Однако для прибалтов этот принцип был изменен. Согласно директиве наркома внутренних дел № 54 от 3 марта 1946 года, благополучно прошедшие проверку эстонцы, латыши и литовцы направлялись к месту жительства48

[Закрыть]. В армию и рабочие батальоны их не брали. Директива не распространялась на репатриированных прибалтийских коллаборационистов, которые должны были направляться на спецпоселение. Однако в скором времени отпущены были и они.

Согласно постановлению Совета Министров СССР от 13 апреля 1946 года, репатриированные литовцы, латыши и эстонцы, служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в качестве рядовых и младшего командного состава, были освобождены от отправки на 6-летнее спецпоселение и из проверочно-фильтрационных и исправительно-трудовых лагерей подлежали возвращению в Прибалтику. Вот этот документ:

«13 апреля 1946 г.

Совет Министров Союза ССР

ПОСТАНОВЛЕНИЕ № 843-342сс от 13 апреля 1946 г. Москва, Кремль

О возвращении на родину репатриантов – латышей, эстонцев и литовцев

Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Установить, что Постановление ГОКО от 18 августа 1945 г. № 9871с и Постановление Совнаркома СССР от 21 декабря 1945 г. № 3141 -950сс о направлении на расселение в северные районы страны репатриируемых советских граждан, служивших в немецкой армии, легионеров, «власовцев» и полицейских, не распространяются на репатриируемых латышей, эстонцев и литовцев, являющихся постоянными жителями Латвийской, Эстонской и Литовской ССР.

2. Поручить Министерству внутренних дел СССР направить в течение 1946 года в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую ССР всех указанных в п. 1 настоящего Постановления латышей, эстонцев и литовцев в следующем порядке:

а) всех лиц призывных возрастов, демобилизация сверстников которых не производилась, направить, соответственно по согласованию с Госпланом СССР, организованным путем на работу в промышленность и на строительство в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую ССР, с закреплением их на этих работах до конца демобилизации их сверстников из Красной Армии;

б) всех лиц непризывного возраста, сверстники которых по возрасту не находятся в Красной Армии, освободить и направить к месту постоянного жительства их семей.

3. Обязать министерства СССР и другие центральные ведомства, а также предприятия союзных республик и местной промышленности освободить в течение 1946 г., с разрешением выехать на родину, всех репатриированных латышей, эстонцев и литовцев, являющихся постоянными жителями Латвийской, Эстонской и Литовской ССР, переданных до настоящего Постановления из рабочих батальонов и проверочно-фильтрационных лагерей на постоянную работу промышленным предприятиям и на строительство.

4. Установить, что лица призывного возраста, направляемые в соответствии с п. 2 «а» настоящего Постановления для работы в промышленности и на строительство, за самовольный уход с работы привлекаются к уголовной ответственности.

Председатель Совета Министров СССР И. СТАЛИН

Управляющий делами Совета Министров СССР Я. ЧАДАЕВ»49

[Закрыть].

В Центральном архиве ФСБ хранится директива МВД СССР № 00336 от 19 апреля 1946 года, позволяющая понять, как, собственно говоря, проходил процесс освобождения коллаборационистов. Согласно этому документу, репатриированные прибалтийские коллаборационисты призывного возраста направлялись на работу в промышленность Латвии, Литвы и Эстонии до тех пор, пока из Красной Армии не будут демобилизованы их сверстники. Коллаборационисты непризывного возраста сразу же направлялись к месту жительства своих семей50

[Закрыть]. Таким образом, вместо того чтобы направиться на шестилетнее спецпоселение в отдаленные районы страны, репатриированные коллаборационисты-прибалты вернулись на родину. При этом в Прибалтику возвращались не только рядовые, но и офицеры; 13 июля 1946 г. специальное распоряжение на этот счет отдал замминистра внутренних дел генерал-лейтенант Рясной51

[Закрыть].

О процессе освобождения репатриированных прибалтийских коллаборационистов можно судить по следующему документу:

«Совершенно секретно.

СПРАВКА

о ходе выполнения приказа НКВД СССР

№ 00336 1946 года о возвращении на родину

репатриантов – латышей, эстонцев и литовцев

По состоянию на 10 декабря 1946 года.

На 10 декабря 1946 года местными органами МВД– УМВД выявлено репатриированных советских граждан латышей, эстонцев и литовцев, являющихся постоянными жителями прибалтийских республик, – 43 612 человек, из них: латышей – 30 252 человека, эстонцев – 6741 человек, литовцев – 6619 человек.

Из общего количества выявленных репатриантов лиц призывного возраста -14 736 человек, из которых направлено в промышленность и на строительство Прибалтийских республик – 10 691 человек, или 72,5,%.

Кроме того, направлено к месту постоянного жительства лиц непризывного возраста -15 908 человек, из них: в Латвийскую ССР – 12 122 человека, в Эстонскую ССР -1451 человек, в Литовскую ССР – 2335 человек.

Таким образом, из общего количества выявленных репатриантов-прибалтийцев (43 612 человека) на 10 декабря 1946 года освобождено из ИТЛ, ПФЛ, спецпоселений, рабочих батальонов и направлено в Латвийскую, Эстонскую и Литовскую ССР – 26 599 человек, или 61,6%.

К числу органов МВД-УМВД, на территории которых работа по выполнению приказа № 00336 проводится медленно, следует отнести:

Из них

Выявлено Направлено в промышлен. СССР Направлено к месту жит-ва

Карело-Финскую ССР 8.307 2.321 1.163

Хабаровский край 4.375 570 844

Коми АССР 8.283 2.502 4.079

сдс 1.546 – —

Московскую обл. 6.374 2.150 2.768

Кемеровскую обл. 1.198 – —

Молотовскую обл. 1.345 85 125

Калининскую обл. 339 – —

Приморский край 518 – 186

Грузинскую ССР 878 2 571

и др.

Закончили работу по приказу № 00336 – 29 органов МВД-УМВД:

Кроме того, МВД-УМВД: Азербайджанской и Казахской ССР, а также УМВД Приморского края, Архангельской и Ярославской областей подготовительную работу закончили и ожидают наряды на отправку.

Промышленные предприятия разных министерств направили в Прибалтийские республики только 4404 репатриированных латышей, эстонцев и литовцев.

Для ГУББ МВД СССР прилагается цифровая таблица.

ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА 1-го СПЕЦОТДЕЛА МВД СССР

Подполковник (Соснин)

НАЧАЛЬНИК 5-го ОТДЕЛЕНИЯ Майор (Каминская).

19 декабря 1946 года»52

[Закрыть].

Уже в начале 1947 года подавляющее большинство прибалтийских коллаборационистов вернулось на родину. А 12 июня 1947 года Совет Министров СССР принял постановление, которое с некоторыми оговорками распространяло действие постановления от 13 апреля 1946 года на лиц других национальностей (кроме немцев), являвшихся уроженцами и постоянными жителями Литвы, Латвии и Эстонии53

[Закрыть].

Это был невероятный по любым стандартам гуманизм. Те, кто еще недавно сражался против советских войск с оружием в руках, освобождались и возвращались к себе на родину. Более того, например, в Эстонии преследования против нацистских пособников были тоже практически прекращены, Хранящиеся в Государственном архиве РФ данные о деятельности НКВД Эстонской ССР говорят сами за себя. В 1946 году сотрудниками республиканского НКВД было задержано 1050 немецких ставленников и пособников, 11 из которых оказали сопротивление при задержании и были убиты, 30 – арестованы, 16 – переданы в распоряжение НКГБ, а 993 – легализованы54

[Закрыть]. 95% задержанных НКВД Эстонии нацистских пособников были оставлены на свободе!

Приведенные выше факты начисто разрушают выстроенную современными прибалтийскими историками картину событий 1944-1946 годов. Нам рассказывают, что «вторая советская оккупация» ознаменовалась массовыми репрессиями, что в прибалтийских республиках был устроен настоящий геноцид, причем заранее запланированный. Однако, как мы видим, документы свидетельствуют об ином.

Документы свидетельствуют, что у Кремля не было ни намерения, ни желания устраивать в Прибалтике геноцид. Напротив, в отношении прибалтийских коллаборационистов проводилась существенно более мягкая политика, чем в отношении прочих пособников врага. Однако вместо того, чтобы отдать должное великодушию и гуманности советской власти, в современных Таллине, Риге и Вильнюсе предпочитают рассказывать сказки о страшном «советском терроре». Впрочем, этим грешат далеко не только прибалты.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование советской репрессивной политики против сотрудничавших с нацистами коллаборационистов показывает несостоятельность целого ряда пропагандируемых ревизионистами мифов.

Несмотря на относительную многочисленность созданных нацистами формирований из советских граждан, они не представляли политической угрозы для Кремля. Загнанные в «национальные легионы» советские военнопленные предпочитали переходить на сторону Красной Армии или партизан. Осознав вынужденность сотрудничества с оккупантами большинства коллаборационистов, советское руководство начало проводить по отношению к ним крайне умеренную репрессивную политику, строго карая лишь офицеров и военных преступников. Этот факт опровергает концепцию «второй гражданской войны», крайне популярную у современных ревизионистов.

Ложным оказывается и другой немаловажный для ревизионистов тезис: о произвольном характере репрессий за сотрудничество с нацистами. Вопреки утверждениям Солженицына «за счет овечек» органы НКВД-НКГБ себе статистику не набирали и за привезенную оккупантам телегу сена не карали. Карали тех, кто был виновен, причем не просто в сотрудничестве с нацистами, а в конкретных преступлениях.

Кстати говоря, масштабы советских репрессий против коллаборационистов никак нельзя назвать исключительными. Они вполне сопоставимы с репрессиями против коллаборационистов во Франции. «Установить общее число репрессированных коллаборационистов не представляется возможным, – пишет в этой связи историк М.И. Семиряга. – С годами оно часто менялось в сторону увеличения и уточнения. По донесениям отдельных префектов, в 1948 году в их префектурах суммарно было казнено около 10 тысяч коллаборационистов. Известный историк французского Сопротивления Р. Арон приводил цифру от 30 до 40 тыс. стихийно казненных. Министр иностранных дел нового правительства Франции в 1944 г. сообщал о 105 тысячах стихийно казненных, не считая случаев казни во французских колониях…»55

[Закрыть] При этом следует заметить, что нацистский оккупационный режим во Франции был существенно более мягок, чем в СССР; соответственно местные коллаборационисты были замешаны в гораздо менее существенных преступлениях, чем их советские «коллеги» по измене.

Рассказы о невинных «жертвах Ялты» – не более чем реликт «холодной войны». Рыдать не о ком: большинство из репатриированных из западной зоны оккупации нацистских пособников даже не попали в лагеря ГУЛАГа. Их всего-навсего направили на шестилетнее поселение, в очередной раз продемонстрировав исключительный гуманизм советской власти.

Еще один миф – о якобы устроенном советскими властями в прибалтийских республиках «геноциде». Как мы видели, вопреки утверждениям прибалтийских историков советские власти проводили по отношению к прибалтийским коллаборационистам существенно более мягкую политику, чем к остальным нацистским пособникам.

В советской репрессивной политике по отношению к нацистским коллаборационистам при всем желании нельзя усмотреть чего-нибудь ужасного; адекватность и сдержанность – вот ключевые характеристики этой политики. Все остальное – не более чем мифы и политические спекуляции.