Текст книги "В Объятьях Велиала (СИ)"

Автор книги: Игорь Тарно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 12 Ни минуты покоя

Уже на следующий день в руководстве Пентагона только и разговоров было об аресте русской шпионки, причём больше всех из-за случившегося переживал генерал Эйден Браун, поскольку никто иной как он рекомендовал мне мисс Кэндис Фланаган на должность секретаря, хотя широкой огласки этот прискорбный факт не нашел по определённым причинам.

О своей ответственности за случившееся генерал сказал мне сразу же при нашей встрече с ним после случившегося, но я ответил, что не вижу в его рекомендациях никакого подвоха, так как лично обращался в компетентные органы с просьбой проверить даму на благонадежность и получил их твердые заверения о том, что у неё нет никаких противопоказаний для выполнения работ, связанных с грифом «Совершенно секретно».

Я прекрасно понимал, что уже в ближайшее время меня однозначно будут допрашивать по делу матёрой шпионки, так как она, защищаясь, постарается очернить мое имя, чтобы хоть как-то навредить мне, лишив доверия окружающих.

Поэтому я, любящий риск, решил, что для меня будет целесообразным и достойным самому сообщить следователю о готовности предоставить ему все необходимые пояснения, а если понадобится, то и принять участие в перекрестном допросе дамы.

Это предложение им было с благодарностью принято, и уже через двое суток после ареста мисс Фланаган я прибыл в следственное управление в Вашингтоне, где в уютном кабинете состоялся мой допрос, во время которого я обстоятельно отвечал на все интересующие следователя вопросы, стараясь быть максимально откровенным.

Любопытно, что тот, видимо, желая наладить со мной доверительные отношения для пользы следствия, сообщил неожиданную новость, что, оказывается, моя бывшая сотрудница уже более десяти лет тому назад была завербована российской разведкой.

Это случилось в семнадцатилетнем возрасте, когда, будучи дочерью военного атташе в посольстве США в Москве, она попала в неприятную историю, когда в компании с группой мажоров попыталась силой забрать легковую машину у сынка какого-то деляги, но попалась на месте преступления.

В то время она как раз заканчивала школу.

Российские компетентные органы пригрозили мало опытной девушке, что это преступление может вылезти боком и ей, и её отцу, если она откажется от вербовки российской разведкой.

Затем, еще находясь в Москве, она прошла краткое обучение, необходимое для начального этапа разведывательной деятельности, после чего отправилась в США, где поступила в Йельскую школу права, которая находится в Нью-Хейвен, Коннектикут, о чём я уже ранее сообщал.

Мисс Фланаган к настоящему времени успела провести, причём довольно-таки успешно, несколько серьезных операций в Европе и США, проявив ум и смекалку, и потому уже долгое время оставалась вне всяких подозрений у контрразведки США.

Последним, полученным от куратора заданием шпионке, было любым путем устроиться на мою фирму, а затем стать доверенным человеком у меня, так как оказалось, что разработка оружия SNP – «uw» чрезвычайно заинтересовала военное руководство России.

Уже находясь под арестом и не смирившись, что я сумел её обыграть, эта особа решила хоть как-то навредить мне напоследок, имея целью опорочить меня перед моими работодателями и тем самым опустить моё реноме ниже плинтуса, что, вероятно, было заранее заготовленным, пусть и резервным, вариантом в ее атаке против меня.

Поэтому мисс Кэндис Фланаган, даже находясь в безвыходной ситуации, настаивала на факте ее изнасилования, объясняя случившееся, что я каким-то образом сумел перехватить видеозапись издевательства над ней, а потому на предъявленной ею кассете ничего не осталось.

Конечно, её слова были бездоказательными, так что я мог просто отмахнуться от слов дамы, но мне пришло в голову пощекотать себе нервы, и я подробно изложил всю историю с мескалином в кофе, приложив к моему рассказу справку, которую мне предоставил Бенджамин Харрис, с анализом содержимого в кофе, которым меня изрядно напоила безжалостная и безнравственная шпионка.

Я также сообщил следователю, что и мисс Фланаган, и я – люди свободные, а потому в нашей связи не видел ничего предосудительного, причём целью дамы было меня, по возможности, спровоцировать, а затем приступить к шантажу и вербовке!

Естественно, что шпионка защищалась, как могла, но я неожиданно предложил пройти нам обоим тест на детекторе лжи, и она, как я и ожидал, сломалась, категорически отказавшись участвовать в этом эксперименте, тем самым полностью расписавшись в своей вине…

Насколько мне стало известно, она, всё же, не истлела в тюрьме, так как была повторно завербована американской разведкой и навсегда исчезла из моей жизни, хотя я ещё долго и днём, и ночью вспоминал невероятные оргии с её участием!

Всё-таки надо было отдать должное моей бывшей потрясающей любовнице в том, что она действительно оказалась прекрасным специалистом и докой в вопросах секса!

Постепенно все страсти вокруг меня улеглись, и я вновь углубился в разработку любимого гиперболоида, отрабатывая каждую его деталь и доводя оружие до полного совершенства.

Наконец, наступил момент, когда я убедился, что создал сменный малогабаритный источник питания, генерирующий мощный луч при производстве до 500 выстрелов в импульсном режиме, причем для восстановления его в полностью работоспособном состоянии требовалось время, равное 6-ти минутам.

Блок питания был оснащен микроскопической антенной для приёма мощных сигналов внеземного происхождения, которые затем преобразовывались им в требуемую гиперболоиду энергию.

Мне удалось улучшить такой важный параметр оружия, как его «скорострельность», сократив при этом время, выделяемое на выстрел, до 3-х секунд.

В таком режиме я мог израсходовать энергию источника питания где-то за полчаса, сделав за это время порядка 500 выстрелов!

Приближаясь к решению задачи по созданию непрерывного луча, мне удалось практически невозможное: теперь гиперболоид мог стрелять автоматической очередью в 50 выстрелов с интенсивностью до 60-ти выстрелов в течение одной минуты!

При этом оружие, как и раньше, могло поражать цели, находящиеся на расстоянии до 10 км от стрелка в случае прямой видимости.

Оно функционировало в двух режимах, создавая идеально правильные отверстия в броневой защите диаметром 98-102 мм или 168–172 мм на глубину до 1150 мм, причём предварительно и почти мгновенно расплавляя лучом металл.

Мне даже довелось ради проверки оружия в реальных условиях отправиться в качестве фантома на военный полигон российской танковой бригады, дислоцированной под Воронежем, где я совершил несколько выстрелов из гиперболоида с расстояния в 100 метров по движущемуся российскому танку Т-90, оснащенному резко дифференцированной броневой защитой, которая, по идее, должна была прекрасно защищать его от прямого попадания снарядов.

Мне было прекрасно известно, что основной материал, используемый для создания корпуса этого танка, – броневая сталь.

В нём для обеспечения защиты лобовой плиты с башней применялась многослойная композитная броня.

Толщина броневой стали у этого танка, по моим данным, составляла 800–830 мм, причём в лобной части башни и корпуса она менялась от 1150 до 1350 мм

соответственно.

Но я также знал, что этот танк имеет ослабленные зоны в районе смотрового прибора, а также части башни по обеим сторонам.

Основной пушкой, которой был укомплектован Т-90, являлась 125-милиметровая гладкоствольная пушкой 2А46М, которая имела длину ствола 6000 мм. Максимальная прицельная дальность при стрельбе из этой пушки осколочно-фугасными снарядами достигала 10 км.

Сначала я сделал несколько выстрелов в башню движущегося танка с расстояния 100 м, находясь строго перед ним, и хваленая броня не выдержала, так как в ней появилась сквозная круглая дыра.

Танк дернулся, но какое-то время продолжал движение, и я произвёл выстрел в слабо защищенное место башни, переместившись под углом к ней, причем луч, расплавив броню, проник в башню, где, видимо, находились снаряды, которые со страшным грохотом взорвались, нанеся танку страшный урон. При этом тяжёлая башня сдвинулась в сторону.

Тут же я перенесся далее, заняв позицию перпендикулярно стволу орудия, выстрелив в него, причем луч рассек этот ствол посередине, и в следующий момент его часть с небольшим замедлением отвалилась и с грохотом упала на землю.

Итак, ещё не прошло и минуты с момента начала атаки, как краса и гордость российской военной промышленности оказалась практически полностью уничтоженной, невероятным образом превратившись в бесформенную груду металла! а вокруг танка суетилась толпа перепуганных военных, непонимающе пожимающих плечами и что-то пытающихся доказать друг другу.

Вернувшись домой, я провёл какое-то время с Камиллой, которой, почему-то, уделял все меньше внимания.

Но, что вполне возможно, это были отголоски в моей душе скандала с мисс Фланаган, представившей всех женщин мира в крайне неприятном для меня виде.

Видимо, теперь я просто опасался вступать с ними в контакт, ожидая какого-то подвоха.

Иметь дело с женщинами из моего круга, с работы и тому подобное стало для меня табу!

Мне следовало переболеть этой болезнью!

Ведь даже невозможно себе представить, какой удар был нанесен моему самолюбию!

Так уж случилось, что какая-то слабая женщина сумела обвести меня вокруг пальца, сделав из героя и сердцееда, причем единственного и неповторимого, жалкое посмешище для окружающих!

Именно это больше всего задело чувствительные струны моей, как оказалось, нежной души!

Мое состояние лучше других понимал никто иной, как Велиал, который, встречаясь со мной по ночам, нередко подтрунивал надо мной, называя «неоперившимся сердцеедом». А я в эти моменты готов был его немедленно растерзать, как единственного свидетеля моего поражения на любовном фронте.

Но жизнь брала своё!

И я, как сегодня помню, в четверг, 8 декабря 2016-го года, неожиданно услышал в своём рабочем кабинете телефонный звонок.

Мне звонил, как это часто бывало, никто иной, как полковник Бенджамин Харрис, который тревожным голосом сообщил, что по его данным на фирме в Киеве начинаются какие-то разрушительные движения, но из-за того, что полковник Виктор Медведев неожиданно стал более скрытным, он никак не может разобраться, что там происходит на самом деле.

Бенджамин Харрис настоятельно требовал, чтобы я незамедлительно прилетел в Киев и разобрался с ситуацией, которая может стать для фирмы и для меня самого угрожающей, если не предпринять какие-то спасительные меры для нормализации ситуации.

Он также заметил, что, по его мнению, кто-то из руководства Администрации Президента Украины решил воспользоваться неразберихой, творящейся в США после странных выборов президента, состоявшихся 8 ноября, на которых неожиданно для многих, но, кстати, вполне предсказуемо для меня, победила «темная лошадка» в лице Дональд Трампа.

Поскольку до инаугурации нового Президента 20 января 2017-го года оставался небольшой промежуток времени, кто-то уж очень хотел прикарманить успешное и весьма выгодное предприятие в Киеве, рискнув ухудшением отношений с такой серьезной страной, как США.

Но дело в том, что никто из высших чиновников до недавнего времени не верил в победу Трампа, и слабо ориентирующееся во внешней политике руководство страны вовсю поддерживающее в президентской борьбе другого кандидата, а именно Хиллари Клинтон, теперь пребывало в полной растерянности.

Итак, кто-то, видимо, решил половить рыбку в мутной воде, хотя и безмерно рисковал, подняв руку на то, что в значительной степени принадлежало американскому налогоплательщику!

И хотя меня очень расстроил звонок моего американского приятеля, я, решив сначала всё обдумать, сообщил ему, что прилечу в Киев в понедельник, 19-го декабря, на что Бенжамин Харрис прошептал в трубку:

– Хоть бы не было уже поздно!

После звонка американца, дождавшись, когда в Киеве было в разгаре пятничное утро, я позвонил директору совместной фирмы Виталию Синченко, поинтересовавшись, как идут дела, и он заявил мне, что к нему звонили «из верхов» и зондировали вопрос о национализации фирмы, которая якобы очень важна для государства, а, в то же время, наблюдается отрицательная тенденция выезда многих ее сотрудников за границу на постоянное место жительства, то есть руководство фирмы содействует оттоку высококвалифицированных специалистов на Запад, что представляется собой крайне странным и неверным в принципе!

Директор фирмы сообщил мне, что он объяснил звонящему ситуацию с тем, что у фирмы американский инвестор и о том внимании, какое уделяет внимание фирме американское посольство.

Видимо, приняв сказанное ним во внимание, как решил Виталий Синченко, с ним вежливо попрощались и больше пока не тревожили.

Тем не менее, сообщив мне о тревожной ситуации с принудительным банкротством банков и фирм по всей стране, мой подчиненный и коллега попросил, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств с фирмой, я забрал его в США, как бы подчеркнув, что всё происходящее много серьёзней, чем он мне рассказал по телефону.

Переходить же на разговор по линии, защищенной разработанными нами крипто-телефонами, не имело смысла, так как устойчивость к расшифровыванию отдельного разговора была не столь высокой, чтобы при желании спецслужбы не смогли в какое-то обозримое время восстановить текст разговора…

Прощаясь, я попросил Виктора Синченко ничего не говорить о нашем разговоре Виктору Медведеву и тот, неожиданно для меня, многозначительно хмыкнул в трубку…

Завершив этот разговор, я набрал номер телефона Виктора Медведева и будничным голосом поинтересовался, как дела на фирме, и тот сообщил, что всё спокойно и нет никаких причин для беспокойства, как всегда поинтересовавшись, когда я приглашу его в США для отчёта.

Я сообщил, что приеду в Киев 19-го декабря, а через неделю мы с ним вылетим в США.

Затем я сообщил генералу Эйдену Брауну о возникших проблемах на киевской фирме, но сказал, что помощи пока никакой не требуется так как я сам постараюсь разрешить все возникшие проблемы.

Ведь ни одна душа, кроме Велиала, не должна была знать о моих ближайших планах!

План действий постепенно созрел в моей голове. И 12-го декабря я в состоянии фантома перенесся в Киев, где тут же проник в кабинет Виктора Медведева, в котором тот, задрав на стол ноги, пилкой точил свои холеные ногти и сладко зевал.

У меня почему-то возникло непреодолимое желание изо всех сил двинуть кулаком в эту лоснящуюся от самодовольства рожу, так что пришлось мучительно сдерживать себя, чтобы не исполнить это желание, и хотя я и был в состоянии фантома, думаю, что нанесенная кулаком травма надолго бы вывела моего коллегу из строя!

С трудом сдержавшись, я сел в стоящее в углу кабинета кресло и стал ожидать каких-то действий от полковника, но тот, покончив с ногтями, откинулся на спинку кресла и задремал, так как, вероятно, вчерашний воскресный вечер провёл в весёлой компании собутыльников или каких-нибудь «гейш».

Так прошло более часа, и я уже начал задавать себе вопрос, а не напрасно ли трачу время, сторожа эту инертную массу, в которую превратился не без моего содействия недавно поджарый и шустрый полковник, который ранее был похож экстерьером на охотничью собаку?

Но интуиция меня не подвела и на этот раз, так как внезапно раздался телефонный звонок, заставивший меня вздрогнуть и превратиться в самого внимательного в мире слушателя.

По елейному голосу хозяина кабинета, который обращался к неизвестному мне Виталию Анатольевичу, я сразу же решил, что собеседником полковника является какой-то высокопоставленный чиновник и, почему-то, мне в голову пришла мысль:

– Да это же Первый заместитель Главы Администрации, который одновременно является Представителем Президента в Кабинете Министров!

Конечно, я мог и ошибаться, но главное было в том, что Медведев, с тревогой в голосе, сразу же сообщил собеседнику о том, что я вскоре должен буду прибыть в Киев, а это может нарушить их планы, так как у него уже достаточно давно сложилось впечатление, что могу лишить его права первой подписи!

Виктор Медведев в этот момент явно блефовал, но был недалек от истины! Опыт старого чекиста подсказывал ему, что со мной надо держать своё ухо остро!

И в тот же момент я понял, что действовать надо немедленно, пока Виктор Медведев не поставил свою подпись под каким-то документом, которую потом юридически будет крайне сложно отозвать, тем более, если какой-то договор будет заключен с правительством Украины!

Но следовало учитывать тот факт, что на подобный «вираж», имея дело со мной, Медведев мог решиться только за невероятно большой куш и твердые гарантии безопасности от властной верхушки.

Ведь я прекрасно изучил скользкого проныру, который в жизни оказался отпетым негодяем!

И тут я вспомнил, что слишком часто в своих вещих снах видел этого типа в момент предательства, но относился к этим предвестникам опасности недопустимо наплевательски!

Сейчас у меня едва не прервалось дыхание, так как я наяву услышал, что некто договаривается о встрече с полковником для подписания некоего документа в 16.00 в четверг в каком-то, пока еще неизвестном мне месте.

После этого Медведев положил трубку и, озираясь по сторонам, как преступник, совершивший незаконное деяние, почесал недавно подстриженными ногтями свою лысеющую голову на затылке.

Первым и неосознанным моим желанием было броситься на предателя и придушить эту мразь!

Но разум взял верх над эмоциями!

Собравшись с мыслями, я, недолго думая, вылетел из кабинета Медведева и направился в Посольство США, практически мгновенно проникнув в кабинет Бенджамина Харриса.

Он оказался пустым, но было очевидно, что его хозяин вышел незадолго до моего появления в нём.

Я тут же сел за стол и, пользуясь клавиатурой шикарного планшета, лежащего на столе, напечатал следующий текст:

Dear Sir! Known to you Mr. Viktor Medvedev on Thursday, December 16th of this year, in the 16 hours to sign a document with the leadership of the country to nationalize the joint company known to you. Place the signature is unknown! Take immediate measures to avoid signing a document!

Wisher!

В переводе эти слова обозначали:

Уважаемый сэр! Известный Вам господин Виктор Медведев в четверг, 16-го декабря сего года, в 16 часов подпишет с руководством страны документ о национализации известной Вам совместной фирмы. Место подписи неизвестно! Примите незамедлительные меры, исключающие подписание документа! Доброжелатель!

Оставив лист с этим текстом на столе, я стал ожидать возвращения американца в свой кабинет.

Тот, как всегда порывисто, открыл дверь и сел за стол, тут же заметив лист с текстом, который несколько раз внимательно прочитал, а затем стер, написанное на экране планшета.

Его лицо оставалось абсолютно невозмутимым, хотя в глазах была заметна тревога.

Минуту подумав, он набрал какой-то номер телефона, и я понял, что американец договаривается с полковником Медведевым о встрече в четверг, в 16 часов, причём он сообщил, что хочет передать тому на рассмотрение очень выгодный для фирмы финансовый договор.

Как я понял, Виктор Медведев тут же согласился, а потом, словно спохватившись, попросил перенести встречу на пятницу в любое удобное для Бенджамина Харриса время.

Тот тут же согласился и повесил трубку.

Было ясно, что американский разведчик был далеко не простак и сразу понял, что полученное предупреждение совсем не фейк.

Теперь он мог либо связаться со мной, используя телефонную линию, что было достаточно опасно в создавшейся ситуации, либо действовать на свой страх и риск.

И матёрый разведчик явно решил действовать самостоятельно, не втягивая меня в решение этого, поистине важного вопроса!

Он тут же вызвал к себе двух мужчин в гражданской форме, а я вернулся в США, почувствовав тяжесть своего тела и решив в четверг с утра лично следить за полковником Медведевым, как говорят, на всякий случай, прихватив с собой любимый гиперболоид.

Но уже во вторник ко мне позвонил Виталий Синченко, который сообщил, что по дороге на работу машина полковника Виктора Медведева, проезжая проспект Победы, попала в жуткую аварию, столкнувшись с бензовозом без номеров, причём полковник погиб ужасной смертью, сгорев в огне, а водитель бензовоза так и не был найден!

Я тут же вылетел в Киев и сделал всё возможное, чтобы полковника Виктора Медведева похоронили на Байковом кладбище, отдав последний долг своему другу и соратнику.

В этот же день состоялся Совет учредителей фирмы, на котором было решено, что на обозримый период обязанности директора обеих фирм я возлагаю на себя, получая исключительное право на подписание финансовых документов от имени фирмы, так как не реагировать на подобную гибель ведущего сотрудника мы не имели права.